Текст книги "Занимательная физиология"

Автор книги: Александр Никольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА 29
Как определить тонкость осязания?

Осязанием называется ощущение, вызываемое прикосновением нашего тела к какому-нибудь предмету. В осязательных ощущениях можно различать чувствительность органов осязания, т. е. способность испытывать ощущение при малейшем прикосновение, и тонкость осязания, т. е. способность различать самые незначительные неровности поверхности предмета. Эту тонкость осязания каждый может исследовать у себя сам.

Такое исследование покажет, что тонкость этого чувства весьма различна на разных частях тела. Если широко раздвинуть ножки циркуля и коснуться ими кожи, то мы будем чувствовать два укола, т. е. от каждой ножки получается собственное ощущение. Если же станем сближать ножки, то дойдем до такой степени сближения, что оба укола сливаются, и мы будем чувствовать, словно кожу укололо одно острие. По величине раздвижения циркуля, при котором начинают чувствоваться два укола, можно судить о тонкости осязания.

Таким способом можно убедиться в том, что самое тонкое осязание находится на кончиках пальцев. Здесь при расстоянии между концами циркуля всего в 2,2 мм уже чувствуется каждый укол отдельно, между тем на тыльной стороне пальцев надо раздвинуть ножки циркуля на 11 мм, чтобы получилось ощущение двух уколов; на тыльной стороне кисти руки для этого потребуется расстояние в 29 мм, а на предплечье – 39 мм.

Еще грубее осязание на спине, где только при расстоянии в 66 мм чувствуются два укола, а на бедре и на плече для этого надо раздвинуть ножки циркуля на 68 мм. Самое тонкое осязание находится на кончике языка, где достаточно раздвинуть ножки на 1,1 мм, чтобы получилось ощущение двух уколов.

Упражнение может сильно повысить тонкость осязания; это отмечается у слепых. Интересно, что если путем упражнения повышается тонкость осязания какого-нибудь пальца левой руки, то повышается тонкость осязания соответственного пальца и правой руки. Это указывает на то, что упражнение производит какие-то изменения не в нервных окончаниях кожи, а в том центре, где испытываются ощущения, т. е. в головном мозгу.

ГЛАВА 30
Чувствительность кожи

От тонкости осязания надо отличать чувствительность его, т. е. способность кожи испытывать осязательное ощущение при прикосновении самых легких предметов. Эти опыты можно производить над самим собой или лучше над кем-нибудь другим без особых приспособлений. Наиболее чувствительной в этом смысле у нас оказывается кожа лба, носа и предплечья, т. е. той части руки, которая приходится между локтем и ладонью. Здесь мы чувствуем прикосновение предмета весом около двух тысячных грамма, тогда как на кончики пальцев надо положить предмет весом не менее одной десятой грамма для того, чтобы мы почувствовали ощущение прикосновения, а на ногтях даже целый грамм.

Чувствительности осязания особенно способствует присутствие на коже волосков. Волос сам по себе ничего не чувствует, но он сидит в глубине кожи на особом сосочке, к которому подходит нервное окончание. Если дотронемся до волоса, то нижний конец его приходит в некоторое движение, надавливает на нервное окончание и раздражает нерв. Значение волосков в осязании каждый может наблюдать на себе. Если взять конский волос и водить им по нижней поверхности пальцев, где нет волосков, то кожа не испытывает почти никакого ощущения; если же водить конским волосом по таким местам, где растут волоски, например, по щеке, лбу или верхней поверхности пальцев, то получается ясное, даже сильное ощущение прикосновения.

Рис. 65. Опыт Аристотеля.

Шарик, положенный между двумя перекрещенными пальцами, производит такое ощущение, словно там два шарика.

Для получения осязательного ощущения необходимо, чтобы раздражению подвергался маленький участок кожи. Если капнем на кожу воды, то кроме ощущения тепла или холода получим и осязательное ощущение, но если погрузимся в воду всем телом, то будем испытывать только холод и тепло, но никакого осязательного ощущения, за исключением того места кожи, которое находится у самой поверхности воды. Легкое тело, положенное на кожу, производит слабое осязательное ощущение; чем тело тяжелее, тем ощущение, вызываемое им, становится заметнее, но очень тяжелое тело вызывает только боль. Эту боль следует рассматривать как сигнал об опасности, т. е. указание на то, что человеку пора принять меры к тому, чтобы устранить причину боли.

Как и другие наши органы чувств, осязательный аппарат может делать ошибки. При помощи осязания мы определяем форму предметов, можем и сосчитать количество мелких предметов, находящихся в одновременном соприкосновении с рукой; но если один предмет одновременно соприкасается с такими двумя местами руки, к которым при нормальном положении руки могут прикасаться два предмета, то нам покажется, что под руками не один предмет, а два.

При нормальном положении пальцев руки какой-нибудь шарик, например, горошина, не может одновременно прикоснуться к левой стороне третьего и правой стороне четвертого пальцев; но это сделается возможным, когда мы перекрестим эти пальцы. Если мы вложим между пальцами горошину и станем ее перекатывать, то нам покажется, что между пальцами находятся две горошины.

ГЛАВА 31
Чувство тепла и холода

Ощущения тепла и холода обыкновенно относят к осязательным ощущениям; однако для тепловых ощущений существуют особые нервы и особые нервные окончания; мало того, существуют особые нервы для ощущения тепла, а особые – для холода. В физике не существует понятия о холоде, а только о большей или меньшей степени тепла, но человеческое тело различает тепло и холод. Наше тело можно сравнить с термометром, в котором нуль соответствует температуре кожи. Всякое тело, нагретое выше этого нуля и приложенное к коже, производит ощущение тепла, а тело с температурой ниже этого нуля производит ощущение холода, и каждое из этих ощущений воспринимается своим нервом. В коже находятся также точки, при раздражении которых чем угодно, хотя бы электричеством или прикосновением, получается всегда ощущение тепла. К этой точке можно приложить холодный предмет, и получится ощущение не холода, а тепла. Точно также существуют другие точки, раздражения которых вызывают только ощущения холода, даже если мы станем раздражать их теплым предметом. Первые из этих точек так и называют тепловыми, а вторые – холодовыми. Очевидно, как к тепловым, так и к холодовым точкам подходят свои особые нервы, способные вызывать ощущение или только тепла, или только холода.

Рис. 66. «Холодовые» точки на кожной поверхности человека. Указано число точек на 1 кв. см.

Рис. 67. Распределение тепловых точек на кожной поверхности. Указано число точек на 1 кв. см.

В этом отношении нервы эти походят на нервы других органов чувств, хотя бы на зрительный.

Те места кожи, которые отличаются большой осязательной чувствительностью, имеют также большую чувствительность к температуре. Наибольшей чувствительностью к температуре отличается кончик языка, несколько меньшей – веки и щеки; но некоторые места кожи, плохо испытывающие осязательные ощущения, например, грудь и спина, довольно чувствительны к температуре. Кроме того, на коже находятся участки, почти лишенные осязательной чувствительности и неспособные чувствовать холод, но они отлично чувствуют тепло. Когда человек отлежит себе руку во сне, то кисть руки совершенно немеет, она теряет осязательную чувствительность и способность чувствовать холод, но чувствует прикосновение теплых предметов. Ощущение это (от лежания) получается вследствие того, что нерв, находившийся под давлением тела, теряет свою способность передавать раздражение в головной мозг. В данном случае эту способность теряют только нервы осязательных ощущений и ощущений холода, но нерв, передающий ощущение тепла, вследствие особого своего положения, остается нетронутым.

Рис. 68. Топография холодового (А) и теплового (В) чувства на одном и том же участке кожи (передняя поверхность бедра). Зачерненные места – наиболее чувствительные. Штрихованные – умеренно чувствительные. Нанесенные пунктиром – мало чувствительные, белые – лишенные термической чувствительности.

Точка нуля в термометре человеческого тела далеко непостоянна – она зависит от температуры кожи. Если человек посидит в теплой ванне и кожа успеет у него нагреться, то по выходе из ванны воздух покажется ему холодным, хотя до ванны он не производил ощущения холода. Точно также во время болезни, когда температура тела и кожи повышена, прикосновение к телу предметов, которые до болезни производили ощущение тепла, теперь вызывают ощущение холода.

Тонкость температурного чувства различна у разных людей и на разных местах кожи у одного и того же человека. В некоторых местах кожи человек различает разницу в температуре четверть или полградуса, в других изменение температуры на три четверти градуса оказывается незаметным. Чем сильнее нагрето тело, тем более оно раздражает тепловой нерв и тем острее чувствует он ощущение тепла, но только до известных пределов: если тело чересчур нагрето, оно дает ощущение не тепла, а боли. Точно также причиняет боль тело очень сильно охлажденное. Эта боль опять-таки есть не что иное, как сигнал, дающий знать человеку о том, что ему следует позаботиться об устранении причины боли.

ГЛАВА 32
Чувство времени

Человек и без часов может определять промежутки времени, приходящиеся между двумя событиями, однако эти внутренние часы устроены чрезвычайно плохо. Чувство времени у нас самое слабо развитое и постоянно вводит в ошибки. Прежде всего оно зависит от настроения человека и способа препровождения времени. Если человек ожидает какое-нибудь событие, например, ждет своей очереди, то время тянется для него очень долго, минуты кажутся чуть не часами. Если же внимание наше занято чем-нибудь интересным, то часы, наоборот, кажутся минутами.

Чувство времени различно также в зависимости и от возраста. Для ребенка год жизни кажется огромным промежутком времени, а для старика годы мелькают, как телеграфные столбы в окне курьерского поезда. И старые люди, и дети были бы довольны, если бы было наоборот. Наши внутренние часы делают наименьшую ошибку при определении средних по продолжительности промежутков; малые промежутки преувеличиваются, большие – преуменьшаются.

ЧАСТЬ ОДИННАДЦАТАЯ.
ВЫРАЖЕНИЕ ОЩУЩЕНИЙ

ГЛАВА 1
Физиология плача

Плач есть отвод нервного возбуждения, вызванного неприятным чувством, например, физической болью или горем. Чтобы возбуждение не вызвало чересчур сильного потрясения организма, необходимо часть возбуждения направить на другую работу организма. Такой работой и является ряд движений, характеризующих плач, а именно – глубокое вдыхание, после которого идет несколько коротких выдыханий. Эти выдыхания приводят в сотрясение голосовые связки, вследствие чего получаются звуки рыдания. При этом кровеносные сосуды лица, в особенности глаз, переполняются кровью, – лицо краснеет, а слезные железы, вследствие обильного притока крови, начинают усиленно выделять слезы. Плачущий закрывает глаза, что делается совершенно бессознательно, но все же с целью противодействовать расширению кровеносных сосудов глаза. Чрезмерный приток крови, связанный с этим расширением, мог бы повредить нежные ткани глаза. Своим давлением веки препятствуют переполнению кровеносных сосудов глаза.

При плаче сокращаются многие мышцы лица, и оттого верхняя губа оттягивается кверху, рот растягивается в ширину и принимает почти четырехугольную форму, брови нахмуриваются, между ними появляются вертикальные морщины. Не совсем понятно, почему при плаче сокращаются те, а не иные мышцы, но, по-видимому, сокращение их направлено к тому, чтобы сдавить глаз со всех сторон и противодействовать увеличенному давлению крови в сосудах глаза. Таким образом, в плаче мы можем различать два рода явлений: во-первых, явления, не имеющие полезного значения, а представляющие последствия усиленного дыхания: приток крови к лицу и глазам и обильное выделение слез; а во-вторых, явления полезные, направленные на то, чтобы защищать глаза от последствий усиленного притока к ним крови, сюда относятся закрытие глаз и сокращение мышц лица. Доказательством того, что плач служит отводом нервного возбуждения и таким образом приносит человеку пользу, служит тот факт, что после плача возбуждение ослабевает, и человеку становится легче; горе, как известно, можно выплакать слезами.

Рис. 69. Выражение плача.

ГЛАВА 2
Печаль

Выражения некоторых ощущений, например, печали, отчаяния, представляют сокращенные проявления плача. Печаль, не доводящая до слез, обнаруживается, главным образом, в сокращении некоторых мышц лица. Вследствие такого сокращения на лбу появляются морщины, брови принимают косое положение, веки слегка опускаются. Точно такие же изменения в лице бывают и в начале плача. У женщин и у детей, про которых говорят, что у них «глаза на мокром месте», движения эти легко переходят в плач. Мужчины редко проливают слезы, усилием воли они задерживают проявление горя и не доводят себя до слез, но в силу привычки, оставшейся от детства, некоторые мышцы начинают сокращаться и придают лицу выражение печали.

ГЛАВА 3
Хорошее настроение и смех

Хорошее настроение прямо противоположно чувству печали: оно и выражается сокращением мышц лица, прямо противоположных тем, которые сокращаются при ощущении печали. При печали лоб нахмуривается, брови, веки, углы рта и вся голова опускаются вниз, лицо удлиняется и бледнеет, глаза меркнут, если дело не доходит до слез. Под влиянием же хорошего настроения брови, веки и углы рта поднимаются кверху, морщины на лбу, если они были, разглаживаются, лицо расширяется, глаза начинают блестеть, дыхание ускоряется. Особенно характерное выражение придает сокращение одной мышцы лица, дающее складку от носа к углам рта. Эта складка придает лицу выражение улыбки.

Рис. 70. Улыбка.

Смех, подобно плачу, надо считать способом отвода в сторону избытка нервного возбуждения. Веселое настроение духа, чувство счастья так же потрясают организм, как и горе. От неожиданно налетевшего счастья, как и от горя, можно умереть. И внешние проявления смеха походят на плач. Звуки смеха не всегда можно отличить от плача. Смеющийся так же проливает слезы, как и плачущий, только в лице при смехе сокращаются другие мышцы, почему выражение лица смеющегося совершенно не походит на выражение лица плачущего.

Рис. 71. Смех.

ГЛАВА 4
Почему недовольные дети надувают губы?

Надувают они потому, что унаследовали эту привычку от обезьяноподобных предков человека. Современные обезьяны, когда чем-нибудь недовольны, делают то же самое. Зачем надувают губы обезьяны, какая им от этого польза и по каким причинам недовольство заставляет губы их выпячиваться, остается невыясненным.

Рис. 72. Шимпанзе, недовольный и рассерженный.

ГЛАВА 5
Странные движения

В происхождении некоторых способов выражать свои ощущения большое значение имеет привычка. Человек или животное при каком-нибудь ощущении проделывают движение, которое имеет полезное назначение. Это движение, если оно постоянно повторяется, входит в привычку, которая может переходить по наследству от родителей к детям. Если это движение потеряет прежнее значение, сделается совершенно бесполезным, то животное или человек продолжают нередко проделывать его исключительно в силу привычки. Достаточно посмотреть на играющих на бильярде, особенно на игроков неопытных, чтобы убедиться в силе привычки. Человек привык к тому, что для перемещения предмета направо надо сделать движение в ту же сторону. Игрок на бильярде это и делает. Если шар катится не туда, куда нужно, играющий движениями головы и всего тела старается направить его в нужную сторону, хотя игрок понимает, что этим нисколько делу не поможет.

Рис. 73. Непроизвольное движение бильярдного игрока.

Так же ведут себя на уроках чистописания ученики, которые только что начали учиться писать. Они помогают своим буквам укладываться на бумагу движениями головы, рта, языка. Если взрослую кошку посадить на мех, она начинает топтаться на нем передними лапами, расправляет пальцы и слегка выпускает при этом когти, словом, проделывает те же движения, которые производила, когда была котенком и сосала свою мать. Надавливая лапами около соска, котята содействуют выделению молока; они как бы доят мать. Взрослая же кошка, попадая на шерсть, по старой привычке повторяет эти движения, хотя в них нет никакой надобности. Ощущение шерсти вызывает такой рефлекс.

Рис. 74. Непроизвольные движения при письме.

Рис. 75. Человек, режущий ножницами, невольно открывает и закрывает рот в такт движению ножниц.

В приобретении привычек немалое значение имеет склонность животных и человека к подражанию. Когда человек режет ножницами что-нибудь твердое, например, толстый картон, он, сам того не замечая, открывает и закрывает рот в такт ножницам, явно подражая стригущим движениям ножниц.

ГЛАВА 6
Гнев и ярость

Человек, находящийся под влиянием гнева, очень напоминает собаку, которая собирается грызться с другой собакой. Собираясь драться, собака оскаливает зубы. Это, во-первых, угроза, а во-вторых, подготовка к драке, в некотором роде обнажение оружия перед дракой. Хвост у такой собаки находится в состоянии напряженности. Он делается твердым и упругим, как пружина. Собака не размахивает им, как делает в добродушном настроении, только кончик его слабо шевелится.

Такое состояние хвоста указывает на то, что мышцы собаки напряжены и готовы к тому, чтобы вдруг пустить их в действие. Собаку, приготовляющуюся к драке и находящуюся в состоянии гнева, можно сравнить с туго натянутым луком: достаточно слабого движения пальцами для того, чтобы лук со всей силой выбросил стрелу. Кроме того, собака перед дракой прижимает уши – это делается затем, чтобы в драке враг не так легко мог поймать ее за ухо. Те животные, которые в драке не кусаются, например, быки, козы и овцы, ушей не поджимают, но лошади делают это – они кусаются. Перед дракой у собаки также шерсть встает дыбом. Это делается хотя и бессознательно, но для того, чтобы казаться крупнее и таким способом напугать своего противника, а во всякой драке испугавшаяся сторона имеет шансы потерпеть поражение.

Рис. 76. Выражение гнева.

Человек в состоянии гнева, конечно, не поджимает ушей, потому что они у него не двигаются; волосы тоже не встают дыбом; не орудует он и хвостом, которого у него нет, но все остальное проделывает в том же роде, как обозлившаяся собака. Биение сердца усиливается – лицо краснеет; дыхание ускоряется – ноздри расширены, чтобы пропустить в легкие побольше воздуха; лоб всегда бывает нахмурен, зубы стискиваются, что, подобно хвосту обозлившейся собаки, указывает на то, что мышцы напряжены. В состоянии гнева человек не мечется, как это бывает в состоянии ярости; он стоит твердо на ногах, голову держит прямо или слегка откидывает ее назад, сжимает кулак и вообще принимает такую позу, которая говорит, что вот-вот он бросится на противника.

При сильном гневе, близком к состоянию ярости, человек оскаливается, приподнимая верхнюю губу, обыкновенно на той стороне, которая обращена к противнику, и таким способом показывает свои клыки. В этом отношении он особенно напоминает оскалившуюся собаку.

Рис. 77. Гиббон сердится.

Культурный человек в гневе, как бы этот гнев ни был силен, не собирается кусаться, но его дикие предки, наверное, кусались, как и делают обезьяны, а также дети и некоторые дикие народы. У современного человека клыки не длиннее остальных зубов, поэтому показывать именно клыки в настоящее время не имело бы смысла, если бы даже человек во время драки прибегал к помощи зубов. Надо думать, что манера показывать именно клыки сохранилась еще от того времени, когда у человека или его предков, подобно тому как у современных обезьян, эти зубы были длиннее остальных зубов и приспособлены именно к тому, чтобы кусаться.

Ярость есть сильная степень гнева; она проявляется в общем так же, как и гнев, только в усиленной степени. Однако при сильной ярости человек не стоит на месте, а бросается на противника или, если такового нет, мечется в разные стороны, разбрасывает все, что попадается под руку, бьет ни в чем неповинных животных или людей и вообще проделывает то, что стал бы проделывать с виновником чувства ярости.

ГЛАВА 7
Страх

При ощущении страха глаза и рот широко раскрываются, брови поднимаются кверху, сердце усиленно бьется, но лицо бледнеет, что объясняется сужением кровеносных сосудов лица. Иногда, наоборот, деятельность сердца настолько ослабевает, что человек падает в обморок. При сильном страхе по всей коже выступает холодный пот, мышцы начинают дрожать, и губы трясутся, руки вытягиваются вперед, как бы затем, чтобы отстранить от себя опасность, голос становится хриплым или совсем пропадает; появляется непреодолимое стремление бежать сломя голову, что особенно часто наблюдается на войне. При ощущении ужаса, который представляет сильную степень страха, волосы становятся дыбом, и кожа испытывает ощущение, словно по ней бегают мурашки.

Рис. 78. Выражение ужаса.

Некоторые из этих проявлений страха Дарвин объясняет наследием того времени, когда человек находился в состоянии дикаря. Испуганный дикарь широко раскрывает глаза для того, чтобы скорее и лучше рассмотреть причину, вызвавшую испуг. Наклонность бежать без оглядки не требует объяснений. Поднятие волос дыбом имеет такое же значение, что и вздыбленная шерсть у испугавшейся собаки или кошки: прием придать себе более страшный вид с тем, чтобы испугать противника; он применяется, конечно, совершенно бессознательно – и у собаки, и у человека волосы сами собой становятся дыбом, для этого нужно только ощущение страха. Волосы поднимаются дыбом не только на голове, но и по всей коже, которую они щекочут и вызывают то ощущение, про которое говорят, что от страха мурашки пробежали по коже.

В настоящее время при ощущении страха в силу наследственности мы непроизвольно проделываем все те движения, которые у наших диких предков были частью целесообразны, частью являлись неизбежным последствием этих целесообразных движений. Теперь человеку при ощущении страха нет надобности усиленно обозревать окрестности и прислушиваться к звукам, но все-таки он широко раскрывает рот и глаза, делает попытку бежать, а от усиленного напряжения всей нервной системы впадает в расслабленное состояние, даже в обморок.