Текст книги "Книга о букве"

Автор книги: Александр Кондратов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Глава семнадцатая. Формулы успеха

ПОКА НЕ РАЗГАДАНЫ

а скалах в Сахаре, помимо рисуночных изображений, самыми известными из которых являются фрески Тассили, можно увидеть и странные «ленты», процарапанные но камню, внутри которых находятся значки, похожие на рунические, с добавлением точек, кружков, «крестиков». От этих надписей веет глубочайшей древностью. Каково же было удивление ученых, когда они обнаружили, что подобным письмом и по сей день пользуются покорители Сахары, – туареги. Причем сохранилось оно только у женщин (мужчины, как правоверные мусульмане, пользуются арабским письмом). «Женское письмо туарегов» называется ими самими тифинаг. Лингвисты без труда узнали в этом слове вариант латинского «пуника» – так называли карфагенян древние римляне. А грамматологи обнаружили несомненное сходство знаков письма тифинаг с древнейшими надписями из Туниса и Алжира, возраст которых около двух тысяч лет. Письмена эти принято называть ливийскими или нумидийскими (по наименованию Нумидии, древнего государства, существовавшего на территории нынешнего Магриба).

Нумидийские письмена – предтеча современной письменности туарегов. Откуда произошли они, до сих пор неясно. Название «тифинаг» указывает на пуническое письмо, ветвь финикийского. Однако знаки тифинага совершенно не похожи на финикийские. Назывались и другие «адреса»: Южная Аравия, Египет, Синайский полуостров, Эгеида. Но все это – лишь гипотезы. Тем более, что не расшифрованы тексты, найдсииые в Мавритании; мы можем читать лишь письмена Магриба.

Нерасшифрованными остаются и так называемые турдетанские письмена, которые нашли на территории Южной Испании, где некогда существовало могущественное государство Тартесс, о богатстве которого можно найти упоминания даже в Библии (сюда, за серебром и другими ценностями, посылал свои корабли царь Соломон). Целый ряд турдетанских знаков похож на знаки нумидийцев и ливийцев. Другие знаки, напротив, обнаруживают сходство с письменами, найденными здесь же, на Пиренейском полуострове, которые также не расшифрованы (их называют иберийскими, от древнего названия Испании – Иберия). И, что самое интересное, есть большое сходство между иберийскими и карийскими письменами, хотя их разделяет Средиземное море.

В Малой Азии совсем недавно был обнаружен ряд текстов, написанных письменами, похожими на карийский алфавит, но тем не менее, отличными от него. Одни из них называют паракарийскими («околокарийские»), другие – кароидными («подобные карийским»). Найдены и тексты, похожие на лидийские письмена (паралидийские). Все они не расшифрованы (да и карийские тексты мы научились читать каких-нибудь 7–8 лет назад), и, возможно, раскрытие тайны этих письмен прольет свет и на многие спорные вопросы происхождения и распространения алфавита. Ведь не исключено, что и греки, и финикийцы, и жители Малой Азии и жители Южной Аравии позаимствовали свои знаки из одного и того же источника, «протофиникийского» письма, памятники которого пока что не удалось обнаружить.

^{Туарегское письмо тифинаг.}

А помимо этих нерасшифрованных алфавитов (да и алфавитов ли?), непрочтенными остаются надписи, покрывающие скалы Канарских островов, протоурартские иероглифы и Майкопская плита, найденпые на Кавказе, краткие тексты, вроде диска из Феста, надписи на камнях в районе Анд или надписи на сосуде из Алеканово, и длинные тексты, оставленные индейцами майя, протоиндийские и критские рисуночные письмена, слоговая письменность Библа, кохау ронго-ронго острова Пасхи, различные «протописьмена», обнаруженные на территории Египта, Синайского полуострова, Палестины, Сирии, письмена бохайцев, киданей, чжурчжэней на Дальнем Востоке и загадочные геометрические знаки, покрывающие более пятисот сланцевых плит, найденных в различных частях Испании.

«РАССТОЯНИЕ ЕДИНСТВЕННОСТИ»

Перед нами «текст», состоящий из одного единственного знака. Можно ли расшифровать его? Разумеется, нельзя. Ведь знак может быть, в принципе, любой буквой неизвестного алфавита. И не только буквой, но и слоговым знаком, или логограммой, или идеограммой.

А если текст состоит из 10 знаков? 100? 1000? 10 000? Когда мы можем решить, что объем текста достаточен для его дешифровки? Первую попытку ответить на этот вопрос предпринял американский инженер и математик Клод Шеннон, создатель теории информации.

В годы второй мировой войны остро стоял вопрос о создании надежных шифров. Необходимо было решить и противоположную задачу: расшифровывать секретные донесения противника. В Соединенных Штатах над решением этой проблемы работали многие выдающиеся ученые, в том числе и Клод Шеннон. Результатом его исследований стал секретный доклад «Математическая теория криптографии» (тайнописи). После окончания войны доклад был рассекречен и лег в основу работы Шеннона «Теория связи в секретных системах», перевод которой был опубликован и в вашей стране.

^{Нумидийская надпись.}

«Расстояние единственности» – так назывался в этой работе минимальный объем текста, при котором возможно одно, единственно правильное, «решение», расшифровка криптограммы. Допустим, мы имеем шифровку на английском языке, где буквы заменены цифрами (вспомните «Золотого жука» Эдгара По, который, кстати, был одним из пионеров математической методики расшифровки криптограмм). В принципе, мы можем прочитать эту (и любую другую) шифровку путем простого перебора. Имеется 26 различных цифр. Им соответствует 26 букв английского алфавита. Последовательно пробуя варианты (является ли знак 01 буквой «а»? буквой «в»? буквой «с»? и т. д.), мы можем натолкнуться на верное решение. Но оно будет единственно правильным лишь тогда, когда нам в руки попал достаточно большой текст. В противном случае мы можем прочесть шифровку несколькими способами. И все они будут правильны с точки зрения английского языка, все они будут составлять осмысленные тексты.

Шеннон показал, что для английского языка и алфавита «расстояние единственности» равно примерно тридцати знакам. Если мы имеем текст такой (или большей) длины, мы вправе считать, что он имеет одно и только одно «решение». Если длина текста меньше тридцати знаков, возможно несколько его «прочтений». И чем короче текст, тем больше вариантов «прочтения» он допускает.

Например, если в тексте всего лишь восемь знаков, мы можем сопоставить с ним более 40 000 комбинаций английских букв, которые могут соответствовать этим знакам. Примерно ¹/ ₈этих комбинаций будет правильной, т. е. будет образовывать слова английского языка. Иными словами, возможно около 5000 «решений» криптограммы (т. е. эти восемь знаков могут быть прочтены и как слово the first, и как district, и как in danger и т. д. и т. п.). А это говорит о том, что практически мы не в состоянии расшифровать криптограмму – слишком уж много вариантов ее решения, слишком уж мало знаков входит в нее.

Как же Шеннону удалось определить «расстояние единственности», величину текста, достаточного для дешифровки? Величина эта слагается на трех показателей. Прежде всего – общее число разных знаков, чтение которых нам предстоит установить. Затем – число «референтов», количество букв (или звуков), которым должны соответствовать знаки шифровки (например, в случае, разбиравшемся выше, число цифр-знаков равно 26, число «референтов», букв английского алфавита, также равно 26). И, наконец, необходимо знать третью величину, – так называемую «избыточность языка».

Не всякое сочетание букв образует английское слово (так же, как русское, немецкое и т. д.). Одни буквы и сочетания букв употребляются в английском очень часто (например, «ти-эйч»), другие – редко, а третьи по встречаются вообще (например «эйч-ти»). Кроме законов фонетики, морфологии, лексики, есть еще и законы грамматики, требующие согласования времен, падежей и т. д. Все это накладывает на язык множество «запретов», ограничений. И тем самым создает «избыточность» языка (если есть местоимение «мы», то и глагол будет во множественном числе и т. д.). Для английского языка она равна примерно 75 процентам. То есть примерно три четверти букв в английском тексте являются «липшими», появление их вызвано не стремлением передать информацию, а законами грамматики, лексики и т. д. Конечно, это сокращает во много раз число возможных сообщений и позволяет находить «расстояние единственности» для криптограмм.

ФОРМУЛЫ ТИПОВ ПИСЬМА

Возможно ли применить методику Шеннона к древним текстам? Разумеется, все исходные величины – и число дешифруемых знаков, и число их возможных «референтов», и величина избыточности – будут иными. Но общий подход остается тем же. Справедливой остается и формула, по которой определяется «расстояние единственности», объем текста, при котором возможна его однозначная расшифровка.

Лингвисты определили величину избыточности в самых разных языках мира: в русском и армянском, немецком и азербайджанском, самоанском и румынском. И везде она колеблется в пределах 70–80 процентов, т. е. в любом тексте, записанном буквами около трех четвертей этих букв – «лишние», они диктуются законами языка. Меньше всего различных букв в гавайском алфавите – всего лишь 12 согласных и 7 гласных. Больше всего букв и в алфавитах, разработанных советскими языковедами для языков Кавказа – свыше пятидесяти. Нетрудно определить и число возможных «референтов» знаков любого алфавита, которыми будут звуки языка. Меньше всего их в языке аранта, одного из австралийских племен – всего десять звуков, десять фонем. Больше всего – в тех же языках Кавказа (до восьмидесяти фонем!).

Зная эти цифры, нетрудно определить, какой величины должен быть алфавитный текст, чтобы мы могли дать его однозначную дешифровку. Для гавайского алфавита получаем 20 букв, для русского – 70, армянского – 80. Допустим, мы встретились с самым трудным случаем, когда текст написан на каком-то из кавказских языков, где может быть до 80 звуков «референтов», а число неизвестных знаков письма превышает 50, как в нерасшифрованном агванском письме. Величина «расстояния единственности» будет равна здесь 200 знакам, в десять раз превышая величину для гавайского алфавита. Но это – предел. Значит, если в нашем распоряжении есть текст, записанный нерасшифрованным алфавитом, и его объем равен 200 и более знакам, можно с уверенностью утверждать: дешифровка этого текста возможна, ибо она имеет только одно «решение», текст можно прочесть только одним способом.

Но ведь исследователям приходится иметь дело не только и не столько с алфавитами, но и со слоговыми и смешанными, словесно-слоговыми системами письма, а также логографическими письменностями, типа тангутской или китайской.

Определить число разных знаков в системе письма нетрудно. Можно рассчитать, скольким слогам или словам должны соответствовать эти знаки. Гораздо трудней вычислить величину «избыточности» для древних письменностей. Но и эта задача разрешима.

Для логографического (знак-слово) письма избыточность равна примерно 50 процентам, Это означает, что «липшими» в тексте, написанном логограммами, будет половина всех знаков. Логография оказывается гораздо более экономным письмом, чем алфавит (правда, эта экономия достигается дорогой ценой, сравните несколько десятков знаков в алфавитах и тысячи и тысячи знаков-логограмм в китайском и тангутском письме). Для того чтобы однозначно расшифровать текст, записанный знаками-логограммами, он должен быть очень большим, порядка миллиона знаков.

Величина избыточности слогового письма находится где-то между величинами алфавита и логографии (слоговое письмо более «ёмко», чем буквенное, но менее «ёмко», чем логографическое), т. е. между 50 и 70 процентами. В среднем можно принять величину, равную 60 процентам. Для определения числа «референтов» слоговых знаков нужно принимать во внимание тип слогового письма. Если все знаки передают лишь открытые слоги («гласный» и «согласный + гласный»), их будет гораздо меньше, чем в случае употребления открытых и закрытых слогов. От этого зависит и величина «расстояния единственности». Для силлабариев первого типа она будет равна примерно 300–500 знакам, для второго – порядка 5–8 тысяч знаков (ведь и число возможных слогов в них измеряется многими и многими сотнями!).

Словесно-слоговое письмо состоит из знаков двух типов. «Смешанным» будет и способ определения объема текста: нужно рассчитать «расстояние единственности» отдельно для слоговых и отдельно для логографических знаков, а затем полученные величины сложить. Для иероглифики типа египетской (где 24 одногласных «алфавитных» знака и около 700 логограмм) получаем величину в 6000 знаков для письма типа «хеттской иероглифики» (60 слоговых знаков, передающих открытые слоги и около 400–450 логограмм) также 6000 знаков. Для шумерской и аккадской клинописи получаем величину порядка 15 000—20 000 знаков (ибо здесь гораздо больше слоговых знаков, а они могут иметь большее число «референтов» как открытых, так и закрытых слогов).

ЗНАКИ И ЧИСЛА

Таким образом, мы получаем, с помощью математической статистики и теории информации, надежную «точку опоры». Зная тип недешифроваиного письма (алфавит, силлабарий и т. д.), мы можем сравнивать объем текста, написанного этим письмом, с величиной «расстояния единственности» и сразу же узнать, достаточен ли такой текст для однозначной дешифровки или нет.

Протобиблские письмена, как говорилось выше, написаны слоговым письмом, передающим только открытые слоги. «Расстояние единственности» для силлабариев такого типа – порядка 300 знаков. Общее же число знаков в протобиблских текстах 1000. Значит, дешифровка их возможна, ибо существует единственное «решение», один правильный способ прочтения протобиблских слоговых знаков.

А вот второй образец текста, написанного письмом подобного же типа, – диск из Феста. Общее число знаков в нем 241. Это – меньше, чем «расстояние единственности», равное тремстам знакам. Значит, как бы убедительно ни читалась надпись, возможны и другие варианты ее прочтения, другие – столь же правильного «решения». Иными словами, однозначная дешифровка этого уникального памятника невозможна.

Мы не будем рассказывать о том, как методы математики применяются для определения типа письма, которым написан неразгаданный текст, как выявляется формула «языка икс» и сопоставляется с «формулами» других языков, в поисках родственного наречия, которое могло бы стать «ключом» в дешифровке. Остановимся на другом – на исторической смене «интереса» в дешифровках древних письменностей.

Вначале этот «интерес» был направится на содержание древних текстов, будь это египетская иероглифика или клинописные тексты Двуречья. Но вот эти тексты – юридические, исторические, хозяйственные, поэтические и т. д. – были в основном, прочтены. Нерасшифрованными остались скудные и отрывочные тексты народов и государств, о которых дошли лишь упоминания в древних хрониках, а порой о них вообще ничего не было известно. Большинство подобных письмен также дешифровано. Но содержания текстов мало что дало историкам древнего мира. Гораздо более ценные сведения почерпнули они от языковой принадлежности этих текстов. Оказалось, что таинственные письмена, найденные на острове Крит и в Греции (линейное письмо Б), написаны на греческом языке. Между тем до этого считалось, что греки появились здесь по крайней мере спустя 800–1000 лет! Загадочный народ, хетты, оказался по языку родствен другим народам, говорящим на индоевропейских языках.

В середине нашего столетия наметилось новое «смещение» интереса в дешифровке. Теперь исследователей интересует не только и не столько содержание текстов, оставшихся нерасшифрованными, и даже не их языковая принадлежность, сколько сами методы дешифровки.

Причины здесь две – внешняя и внутренняя. Сейчас полнились новые области пауки, которые неразрывно связаны с теорией дешифровки: это и семиотика, наука о знаках, и теория информации, и кибернетика, и многие другие дисциплины. Но еще более важны внутренние причины. Дело в том, что дешифровки прошлого были проведены с помощью билингвы. Наряду с текстом, который предстояло расшифровать, имелся параллельный текст, написанный на известном языке известными знаками. Он-то и давал дешифровщикам прошлого надежную «точку опоры». А все оставшиеся к нашему времени непрочтенными древние тексты подобной «точки опоры» – билингвы – не имеют. И чтобы расшифровать их, необходимо изучать саму структуру текста, внутренние закономерности языка, частотность знаков и т. п.

Чтобы наши выводы относительно неизвестного текста были достоверны, нужно изучать и структуру текстов известных, выводить общие закономерности письма, распределения знаков по частоте и позициям в буквенном, слоговом и других типах письменности. Словом, отыскивать всеобщие, универсальные законы и, исходя из них, трактовать неизвестное через известное. Таким образом, дешифровка текстов становится неотъемлемой частью грамматологии, изучающей законы письма, его универсалии. О поисках универсалий и пойдет речь в следующей главе.

Глава восемнадцатая. В поисках универсалий

ТИПОЛОГИЯ ПИСЬМА

исьмо родилось из «языка рисунков». Но уже самые древнейшие письмена представлены не только рисунками-картинками, но и условными знаками. От эпохи палеолита до нас дошли замечательные реалистические изображения на стенах пещер. И наряду с фигурами бизонов, мамонтов и других животных мы находим в живописи палеолита символические знаки. Что они обозначают? Являются ли стилизованными рисунками? Или же с момента создания они должны были быть условными символами? Этого мы не знаем.

Геометрическими знаками покрыты многочисленные гальки, также относящиеся к веку камня. Некоторые ученые трактуют их как «протописьмена», была даже попытка вывести из этих символов знаки алфавита (например, руны), по действительный смысл этих загадочных знаков на гальках нам неизвестен. Ясно лишь, что реалистический стиль с самого начала возникновения письма и живописи шел рука об руку со стилем символическим, условным.

Большинство знаков «протописьмен», будь это древнейшие китайские иероглифы, протошумерские или критские тексты, представляет различные объекты реального мира. Но и здесь мы находим множество знаков-символов, так же как и в пиктографии индейцев Америки, народов Тропической Африки или Сибири. Когда письмо проходит достаточно длительный путь развития, то рисуночные знаки, как правило, стилизуются, они подгоняются под общую «модель». В результате появляются клинопись и современная китайская иероглифика. Причина такого упрощения и стилизации – стремление к удобству, К скорописи. В Египте путь был иным. Сохраняя традиционные иероглифы-рисунки, писцы страны пирамид создали особые скорописные варианты письма – сначала иератическое, затем демотическое письмо. У древних жителей Малой Азии также было две формы письма. Одна монументальная, для резьбы по камню и т. п. В ней иероглифы были рисуночными. А во второй, скорописной, применялись более простые, «курсивные» начертания знаков.

Внешний вид знаков письма еще не говорит о его характере. На первый взгляд, раз письмо происходит от «языка рисунков», как только мы встречаемся с неизвестной письменностью, знаки которой имеют рисуночный характер, перед нами либо пиктография, либо идеография, либо, в лучшем случае, смешанное, словесно-слоговое письмо. Но это не так. Письмо может быть фонетическим, однако, сохранять свой первоначальный «рисуночный» облик знаков. Примеры тому – протобиблское письмо или письменность диска из Феста. Да и слоговые знаки африканских письменностей ваи и бамум долгое время сохраняли рисуночную форму. И, напротив, большинство знаков, изобретенных Теневилем, имеют условный, символический характер, хотя письмо его логографическое, а не фонетическое.

Не говорит внешний облик знаков письма и о его родство с другим письмом, в котором имеются подобные же знаки. Ведь это сходство может быть случайным. Например, около сотни знаков кохау ронго-ронго острова Пасхи похожи на знаки протоиндийских письмен, хотя между этими письменностями пролегли тысячи километров пространства и тысячи лет во времени. Аналогии ряду рисуночных знаков можно найти и в древнейшем китайском письме. Некоторые исследователи полагают, что Китай был как бы промежуточным мостом между долиной Инда и островом Пасхи. Но скорей всего, это сходство объясняется не родством, а просто случайным совпадением. И даже не случайным, а отчасти закономерным. Ведь трудно как-нибудь иначе нарисовать человеческую фигуру, луну, солнце и т. п., чем это делается художниками.

^{Арабское орнаментальное письмо.}

Особенно много совпадений получается в тех письменах, знаки которых представляют собой условные, геометрические фигуры вроде кружка, крестика, черточки и т. п. Можно найти аналогии в огамическом письме жителей Британских островов и письме туарегов Сахары, в рунах древних германцев и письменах тюрков. Сходные формы знаков в письменах могут быть придуманы независимо друг от друга разными народами и разными людьми. Не случайно, когда школьники, играя в «секреты», начинают придумывать собственные «алфавиты», оказывается, что большинство изобретенных ими знаков находят аналогии в различных письменах мира – финикийском, туарегском, руническом и т. п.

Возьмем простой знак «плюс». Он встречается в различных системах письма. Но в кипрском письме он передает слог «ло», в индийском письме брахми – «ка», в рунах англо-саксов – «дж», в древнегрузинском алфавите – «к». Знак «кружка» («о») в русском письме читается как «о», в нумидийском – как «р», в корейском – «н», в брахми – «тха», в бирманском– «ва», в ликийском – «у» и т. д.

Но наука о письме, как и наука о языке, занимается не только генеалогией, т. е. установлением родства письмен или языков. Не менее важна и типология. А для нее не имеет значения: родственны между собой письмена (или языки) или нет. Важно лишь определить, к какому типу они относятся. И с этой точки зрения для типологии языков близки английский и полинезийские языки, шумерский, китайский и некоторые наречия Гвинеи (хотя между ними нет никакого древнего родства). Для типологии письма «на одной доске» оказываются рисуночные иероглифы Египта, кохау ронго-ронго острова Пасхи, протоиндийские, протошумерские, древнейшие китайские письмена, также, по всей видимости, не родственные друг другу.

^{Образцы китайского орнаментального письма.}

Перечисленные выше письмена объединены по одному признаку – внешней форме знаков. Но это – лишь один из эталонов сравнения. Более важен характер письменности, соотношение знаков с единицами языка, который они передают. Знак может и не соответствовать определенному слову. В этом случае мы называем ого идеограммой. Если он передает слово конкретного языка, мы имеем дело с логограммой, если слог– силлабограммой, если отдельный звук – буквой. В зависимости от того, какого рода знаки употребляются в письме, будет определен и тип этого письма.

Однако, как правило, исторически сложившиеся системы письма не состоят из знаков одного типа – логограмм, букв и т. д. В них встречаются и логограммы, и идеограммы, и фонограммы, слоговые и буквепные знаки. Вспомните начало книги: в русском алфавите «я», «ю», «ё» передают слоги, а не отдельные звуки языка: «мягкий знак» вообще не соответствует никакому конкретному звуку нашей речи, знаки для цифр и другие символы являются логограммами или даже идеограммами (потому что англичанин прочтет цифру по-английски, японец – по-японски и т. д.). Древневосточные письменности, как вы помните, в большинстве своем являются смешанными – часть знаков в них передает слова, а часть – слоги. С другой стороны, во многих слоговых системах письма, например, в древнеперсидской клинописи, в линейном А и Б, имеются детерминативы или логограммы. И здесь встает интересный вопрос: а где, собственно, лежит Граница между словесно-слоговым письмом и слоговым, в котором существуют и знаки-логограммы и детерминативы?

Типология отвечает: четкую границу провести практически невозможно. Например, мы не знаем, к какому типу отнести урартскую клинопись, ибо число слоговых и словесных знаков в ней примерно равно. Да и в аккадской клинописи тексты одного характера (например, религиозные) могут писаться почти сплошь логограммами, а другого – слоговыми знаками, почти без логограмм (например, хозяйственные документы). Словом, здесь помимо типологии письма нужна еще и типология текстов, этим письмом написанных.

…И ТИПОЛОГИЯ ТЕКСТОВ

В поздних текстах «хеттской» иёроглифики преобладают слоговые знаки. И не знай мы о существовании более древних письмен, насыщенных логограммами, «хеттская иероглифика» считалась бы слоговой, с включением небольшого числа логограмм. Египетские тексты так называемого «Саисского периода» почти сплошь написаны односогласными знаками египетского «алфавита» и очень близки к текстам, написанным финикийским или подобным ему письмом, передающим слоги «согласный + любой гласный». С другой стороны, некоторые египетские тексты пишутся почти сплошь логограммами. Отсюда следует вывод – нет никаких абстрактных «систем письма», есть лишь тексты, посредством которых та или иная система реализуется. Ни египетские, ни хеттские, ни шумерские писцы и не подозревали, что у них есть «силлабарий» и «набор логограмм». Они просто знали, что один знак может употребляться для написания целого слова, в то время как с помощью другого можно записывать части слов, собственные имена и т. д.

Типология текстов изучает не только внутреннюю структуру памятников письма. Прежде всего, она обращает внимание на внешний вид текста, на материал, который использован для письма, очертания знаков, характер почерка, направление письма. Две специальных дисциплины занимаются этими вопросами. Одна – палеография, изучает рукописи, вторая – эпиграфика – все остальные надписи.

На каких только материалах и предметах не писали люди в древности! Деревянные дощечки хеттов, индейцев куна и жителей острова Пасхи и «глиняные книги» Двуречья, Малой Азии, острова Крит, Угарита; вазы и зеркала этрусков и наконечники дли копий древних германцев и викингов; надгробия и стелы, монументы и украшения, изделия из бронзы, золота, серебра, железа, меди и других металлов, керамические изделия всех видов, стилей и форм… Всего не перечесть!

Эпиграфический анализ говорит не только на чем, чем и как писался текст, но может сказать, о чем говорит он, хотя исследователь может не знать ни системы письма, ни языка, на котором сделана надпись. Позволяет сделать это все та же типология.

В самом деле: вот перед нами надпись, сделанная на саркофаге или надгробии этруска. О чем может идти речь в такой надписи? По всей видимости, это эпитафия. Этрусская цивилизация тесно контактировала с греческой и дала начало римской. Римские и греческие надгробные надписи однотипны. Значит, и в эпитафиях этрусков будут встречаться одинаковые обороты речи, имя умершего и т. п. Что можно написать на чаше с вином? И здесь типология дает стандартные формулы заздравных тостов, пожеланий вроде «пей до дна». Во многих надписях Древнего Востока часто употребляется так называемая «формула проклятия» – угроза тому, кто осмелится повредить данную надпись, внести в нее исправления или уничтожить. Изучив хеттские иероглифические тексты, ученые смогли на первых порах дешифровки этого письма найти в нем «формулу проклятия» и установить чтение ряда знаков. Протоиндийские тексты до сих пор не прочтены. Но так как они выполнены на печатях древневосточных стран (хеттский, месопотамский, египетский), можем предполагать и о содержании древнейших текстов Индостана.

И, напротив, когда эпиграфист сталкивается с уникальным памятником письма, по имеющим параллелей среди других надписей, он ничем не может помочь дешифровщику. Таков, например, диск из Феста. Не удивительно, что его пытались прочитать как гимн богине, храмовую опись, поэму о гибели Атлантиды, победную песнь воинов и т. д. и т. п.

Палеография – родная сестра эпиграфики. В ее ведении – десятки и сотни тысяч рукописей, начертанных на папирусе (древнейший из них относится к XVIII в. до н. э.). и пергаменте (бумага, изготовлявшаяся из телячьих шкур, изобретенная впервые в городе Пергам в III в. до н. э.), бумаге из луба фикуса, агавы и «обыкновенной» бумаге.

В лингвистике есть специальная область, называемая «сравнительно-историческое языкознание», которое изучает процессы изменений звуков языка с течением времени, выявляет законы этих изменений. Палеография – это «сравнительно-историческая грамматология». Она занимается изучением изменений, происходивших в письменностях, выявляет закономерности «графических переходов» от одной эпохи к другой, рассматривает различные шрифты, стили и пошибы как некие «диалекты» и т. п.

Прежде всего, это позволяет ориентироваться в «морс письмен», выполненных разнообразнейшими почерками, пошибами, стилями, письменностями. Знание «типологии текстов» позволяет реконструировать утраченные или пропущенные слова и разделы. А так как большинство рукописей (и вообще древних текстов) дат не содержит, то «сравнительно-историческая грамматология» позволяет датировать памятники письма (разумеется, не с идеальной точностью, а в пределах нескольких десятков лет). По особенностям написания букв можно определять авторство рукописи. Палеографический анализ знаков помогает устанавливать родство одного письма с другим, если у нас нет никаких иных источников. Наконец, палеография вместе с эпиграфикой являются падежным инструментом, с помощью которого можно проверить подлинность той или иной надписи пли рукописи.

Когда-то А. Н. Оленин, автор первого труда по русской палеографии, полагал, что его читателям будет скучно узнавать о том, «какова длина палочки у буквы „Л“». Однако история подделок и их разоблачений средствами эпиграфики и палеографии должна читаться как настоящий детективный роман, который, будем надеяться, когда-нибудь будет написан.

КАЛЛИГРАФИЯ – ИСКУССТВО ПИСЬМА

«Красивый почерк», «великолепный шрифт», «прекрасная рукопись» – такими словами мы часто характеризуем и старинные, и современные письмена. И действительно, многие рукописи выглядят как настоящие произведения искусства. Узорному орнаменту готических соборов отвечают ломаные линии средневекового «готического» письма. Византийскому великолепию храмов и облачений священнослужителей соответствует рукописная вязь средневековых греческих и русских письмен. Строгой монументальности египетской архитектуры отвечает общий стиль египетской иероглифики, здесь проявляется одна и та же эстетическая «модель мира». А каллиграфия арабов является, по существу, одним из видов средневекового арабского искусства, настолько тесно переплелись здесь искусство письма и искусство орнамента. Более того: по мнению специалистом, именно арабская каллиграфия является таким самобытным видом искусства, на которое не оказывали влияния ни одна страна, ни одни чужеземный стиль.