Текст книги "Судный День"

Автор книги: Александр Авраменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Глава 3

Союз. Лемберг.

– Таким образом, господин Верховный Фюрер, резервации Мадагаскара готовы к приёму порядка шести миллионов недочеловеков в ближайшие дни. По прошествии ещё месяца мы подготовим дополнительные лагеря на Новой земле, Шпицбергене, Кергелене. Всего можно будет разместить, по нашим данным и планируемым объёмам до пятидесяти миллионов особей. Тем более, что на них законы Союза не распространяются.

Закончив доклад, гауляйтер Мадагаскара барон фон Гейер сел на своё место. Его должность долго была простой синекурой, но теперь, в преддверии великих дел бывший повеса неожиданно для всех показал себя умелым администратором. Геринг удовлетворённо кивнул, затем показал на сидящую в углу молодую женщину с погонами майора.

– Вы. Докладывайте.

Та упруго выпрямилась:

– Ольга Гильдебрант, с вашего позволения, мой Фюрер. Рейхссмаршал госбезопасности Соколов действует по плану. Закуплены ряд подходящих площадок, начинается проникновение в сферу пропаганды. Ведутся переговоры о покупке телеканала, ряда радиостанций, газет и журналов. Наши люди собирают компромат на их депутатов Думы. Впрочем, по поводу последнего – его и искать не надо. Но мы столкнулись с рядом сложностей. Прежде всего, с замалчиванием отдельных фактов средствами информации, с вопиющей коррупцией, с откровенным противодействием государственных и частных структур. Впрочем, мы готовы бороться с этим всеми доступными нам способами.

– Что ещё вам необходимо?

– Прежде всего – люди. Не хватает обученного персонала. Слишком долго мы ведём мирную жизнь. Армия сокращена, мы зажрались, господа, если откровенно. А там – там требуется хитрость, жестокость, коварство. Это настоящий ад, господа.

Женщина села. Собравшиеся переглянулись. Слишком откровенно высказано, но, к сожалению, правдиво. Верховный неожиданно улыбнулся.

– Браво, фройлян. Вы абсолютно правы. Насчёт людей – поможем. Ресурсы и техника поступают?

– Так точно, Верховный Фюрер.

– Что с местными кадрами?

– Имеются здоровые силы. Но, к сожалению, враги отслеживают таких людей и подвергают их шельмованию, в лучшем случае.

– А в худшем?

– Ликвидации.

– Сколько потенциальных кандидатур на сегодняшний день?

– Мы рассчитываем где-то на пятьсот, шестьсот человек.

– Так мало?!

– Сейчас ведётся проверка. Это лишь те, кого мы можем использовать уже сегодня.

– Но, по моим данным, там действует множество организаций. Родственных нам по духу!

– Как и ожидалось, Верховный Фюрер, это лишь способ взять на учёт потенциальных бунтарей, чтобы в случае известных событий сразу их ликвидировать…

– Понятно. Как всё запущено…

– По нашим сведениям, осенью готовится так называемый марш правых сил. Во время последнего будет устроен ряд провокаций.

– Этого нельзя допустить.

– Потребуются дополнительные силы. По нашим данным, для обеспечения полной безопасности шествия, как минимум полк.

– Думаю, что на один день мы сможем это устроить…

Москва. Лето.

Когда то разграбленный и заброшенный завод преобразился: круглыми сутками на его территорию въезжали громадные тягачи, везшие различные стройматериалы, оконные блоки, инструменты. По всему предприятию шли восстановительные работы. Пронырливые дельцы из россиянского автопрома пытались выяснить, не собираются ли новые владельцы вновь наладить производство автомобилей, но, получив ответ, что завод будет перепрофилирован, немного успокоились. Зато зачастили различные «комиссии» из самых разных инстанций – из Госком – статов, – овов, природов, – налогов, – пожаров, и прочих, прочих, прочих. Чиновники, как обычно, пытались наладить бесперебойную перекачку средств инвестора в собственные карманы. Но вот с этим им не повезло. Все приезжающие сразу предупреждались, что за ними ведётся непрерывный аудиовизуальный мониторинг, и все их слова, действия, жесты, переговоры фиксируются на носители, чтобы сразу быть оспорены в европейских и прочих судах. Кроме того, при взгляде на сопровождающую комиссии охрану как-то пропадало желание намекать, а тем более – требовать взятки. Несмотря на то, что эти ребята в чёрной форме были предельно, даже неестественно, вежливы. Бухгалтерские документы велись безукоризненно, все прочие правила соблюдались. Пожарники, например, были вообще приведены в состояние, близкое к шоку, когда им продемонстрировали меры безопасности, принятые на гигантской стройке. Экологов пришлось выводить из ступорозного состояния, после того, как выяснилось, что предприятие полностью замкнутого цикла, плюс настолько же полная безотходность, чего не могло быть в принципе, но, тем не менее – так вот вышло… Хуже было с телевидением. Канал, несмотря на всю помощь Кепкина, получить не удалось. Оказалось, что все частоты вещания заняты…

Рейхсфюрер государственной безопасности Соколов внимательно наблюдал за монитором, показывающим визит очередной комиссии.

– Кто на этот раз?

– Какой-то вор. Из так называемой Думы.

– Вот кого бы я сразу расстреливал на месте. Не разбираясь. Здесь в политику по определению честный человек идти не может.

– Вы правы, герр Соколов.

– Хватит подхалимажа, капитан. Что у нас на сегодня?

– Строительство ворот выполнено на шестьдесят процентов. Монтаж генераторных станций близок к завершению. Система прикрытия работает без сбоев. Иначе бы здесь уже были войска.

– Что с безопасностью?

– За минувшие сутки – пять попыток незаконного проникновения, одна попытка подключения к нашим раухпаутинам. Как обычно.

Рейхсфюрер кивнул головой в знак одобрения.

– Шесть попыток вербовки. Одна из них – местной контрразведки. Две – американской, одна – британской, одна – украинской, одна – частной компании.

– Оригинально. Надеюсь, противник ни о чём не догадывается?

– Со спутников они видят только то, что мы им разрешаем. Местная электроника рассчитана на уровень умственно отсталых младенцев. Они до сих пор используют наборную основу модулей.

– Отлично. Я – на Родину. Буду вечером. Для всех – обедаю. Если что – связывайтесь немедленно.

– Слушаюсь!..

Короткая вспышка – и только опустевшее кресло…

Ханука. Москва.

Мэру Москвы Кепкину не спалось. Точно так же не могли заснуть и президент Россиянии Мендель, министр финансов этой же страны Волосатов, бывший хозяин энергетики государства, а теперь глава «Россияниямикрочастицы» Чубчик. Если раньше ханука наполняла каждого истинного иудея энергией на весь год, давал новые силы на то, чтобы и дальше грабить некогда гордую и могучую страну, уничтожать её основообразующую нацию, несмотря на все усилия правителей по прежнему составляющую основное большинство населения. То теперь почему то этот праздник оставил ощущение пустоты… Раньше они пили энергию миллионов гоев, радующихся наступлению Рождества и Нового года, не подозревающих даже о том, что вся их душеная энергия уходит на подпитку иудейства, на поддержание их мёртвого Бога. А сейчас не пришло НИЧЕГО. Словно откуда то появилась НОВАЯ СИЛА, им прежде неведомая и незнакомая, которая наглухо перекрыла тот кран, по которому поступала так щедро разбрасываемая ничего не подозревающими истинными обитателями Земли духовная энергия, жадно и ненасытно поглощаемая пришельцами. Без неё они не могли просуществовать долго. И не зря на следующий день в секретариате мэрии и президентском аппарате шептались, что САМ сегодня выглядит постаревшим на десять лет. Руки Менделя тряслись, словно с похмелья, и, поднося чашку ароматнейшего кофе ко рту, он умудрился расплескать его себе на белоснежную рубашку. Его супруга Ривка выглядела не лучше. Мешки под глазами, ввалившиеся щёки – в одну ночь она постарела на много лет. Хайм Мендель ужаснулся при виде жены. Никто из них не подозревал, что сегодняшней ночью на территории бывшего автозавода «АЗЛК» был произведён первый запуск межпространственного эмиттера, который был успешен. Выплеснутая чистая радость и счастье от праздника были перехвачены и направлены обратно к тем, кто излучал эту психическую энергию. Иудеям не досталось ни капли людской души. Одновременно так же успешно прошли испытания переброса коренных жителей Россиянии в новый справедливый мир. Расположенные вокруг небольшого посёлка в Сибири излучатели вырвали населённый пункт из привычного пространства-времени и, пробив тоннель между мирами, оставили его в новом месте. Перенос был произведён избирательно: в новый мир попали только настоящие люди. Все иудеи, уроженцы Кавказа и Средней Азии остались в опустевших домах…

Сергей Фёдоров очнулся в абсолютно белом помещении без окон. "Мама моя…допился. Совсем крыша съехала. наверное, в психушку меня упекли"… Пил Серёга страшно. А что ещё оставалось делать? Благо водки было много и дешёвой, чего не скажешь про жратву. Впрочем, обходились тем, что удавалось добыть в тайге и вырастить на огороде. Работы в деревне не было. В ближайшем городе – тоже. Бывший председатель так умело «прихватизировал» колхоз, что работники остались в чём мама родила. Да с земельными участками. Паи на землю и имущество развалившегося колхоза были очень быстро выкуплены за бесценок какими то оборотистыми родственниками бывшего председателя, часто за бутылку водки, а то и вообще за так. Затем новоиспечённый делец шустро сплавил всё заезжим кавказцам, которые затеяли поначалу строить казино, но скоро сообразили, что место – бесперспективное, и исчезли так же быстро, как и появились, оставив, впрочем, охранять возведённые на месте бывшего коровника бетонные стены коробки нового здания кого то из своих попроще. Приезжие охранники, впрочем, особо не наглели, быстро уяснив, что если в городах, и, особенно в столицах, народ разобщён и запуган всякими «правозащитниками», то в сельской местности община до сих пор сильна. И пусть с экранов дибилизаторов пытаются внушить что дружба – это зло, что каждый должен быть сам по себе и ни во что не вмешиваться, тем не менее сельчане, если задеть одного, поднимаются ВСЕ. И обидчикам мало не покажется. Уяснив это раз на танцах в клубе, когда двое из них докопались до Серёги, а встречать их потом вышла вся деревня вместе с окружающими посёлок выселками и хуторами, охранники успокоились, и стали жить мирно, остерегаясь демонстрировать свою гордость и наглость. Глубинка оказалась далеко не Москвой…

Сергей встал с мягкого матраса и осмотрелся – длинная полотняная вроде рубаха до колен. И больше – ничего.

– Это с кем же я так Новый Год встретил? А?

Голос гулко разнёсся по комнатке, заставив даже присесть от неожиданности. На подгибающихся ногах доковылял до двери. Без всякой надежды толкнул её и замер от удивления – дверь с окошком, забранным мелкой сеткой была не заперта и послушно отворилась. Помедлив Фёдоров осторожно, ожидая удара по затылку от спрятавшегося санитара, выглянул – никого. Длинный пустой коридор с такими же дверями. Яркий приятный свет из длинных потолочных светильников. И никого… А ещё – какое то непонятное ощущение чистой детской радости.

– Эй, люди! Есть кто живой?!

В одно мгновение раздались крики и вопли, двери стали раскрываться одна за другой и на пороге появлялись односельчане Серёги. Все, и мужчины и женщины в таких же одинаковых рубаха до колен, дети, старики, старухи… Почти все. Не было Абрамовича, местного воротилы, владевшего всеми четырьмя окружными киосками и монопольной торговлей палёной водкой. Не было и пресловутых кавказских охранников. Семья таджиков, поселившаяся недавно в деревне, так же отсутствовала. Не видел Серёга и местного участкового, председателя сельского совета и его клерков. Впрочем, всех отсутствующих объединяло одно – они принадлежали к нации действующего президента Россиянии. Сельчане торопливо выясняли, кто из них есть, а кто отсутствует. Родители искали своих детей, семьи сбивались в кучу. Внезапно свет мигнул, а потом неизвестно откуда раздался голос:

– Внимание! Всем немедленно разойтись по помещениям карантина! Свидания окончены. Ожидать пищу у себя в комнате. После обеда прогулка. Всем немедленно разойтись…

Сообщение было повторено несколько раз. Затем, видя что никто не обращает внимания на произносимые слова, поскольку народ был взбудоражен, включилась сирена, невыносимо пронзительным скрипом заставив всех разбежаться по комнатам, и только там вой стихал до терпимого уровня. Едва сельчанин оказывался в комнате, неважно, в своей или чужой, дверь за ним автоматически закрывалась. Как только все разбежались, в дальнем конце коридора появилась дверь, доселе невидимая за тщательностью подгонки, и одетые в костюмы бактериологической защиты люди повезли пищу. Еда была в герметически закупоренных тарелках. Впрочем, очень вкусной. Серега смутно помнил вкус такой еды из глубокого детства, когда земля ещё не была отравлена пестицидами и нитратами. Удивлял вид санитаров – все как один, рослые, крепкие. И двое мужчин, и одна молодая женщина. Их было видно очень хорошо через прозрачную плёнку костюмов. Чёрные брюки. Белые рубашки. Женщина была тоже в брюках и рубашке, но зеленовато-голубого цвета. А ещё… Серега похолодел – у одного из санитаров в лацкане рубашки был небольшой круглый значок со свастикой…

Что-то было не так. Совсем не так! Фёдоров знал, что даже за простое упоминание об этом знаке россиянину грозил не один год тюрьмы. А тут санитар ОТКРЫТО носит такой значок. И что вообще значит этот карантин?! Эпидемия? Да властям открыто наплевать, даже если вся деревня передохнет! Председатель сельсовета не раз это говорил прямо в лицо, добавляя, что они ЭКОНОМИЧЕСКИ невыгодны государству. Правда, не уточнял – какому…

…Серёга торопливо осмотрелся – это было не та комната, в которой он очнулся вначале, но поскольку никаких личных вещей с ним не было, то волноваться особо не стоило… Но всё-таки – как он сюда попал? Вновь открылась дверь, и на пороге появился один из санитаров. Молча вошёл внутрь, не обращая внимания на хозяина комнаты, положил на кровать непрозрачный пакет, затем указав на принесённое тщательно выговаривая слова, произнёс:

– Одежда. Через двадцать минут – прогулка.

Федоров не выдержал:

– Где я? Это – психушка?

Но санитар молча вышел…

…Через двадцать минут прогулка? Знать бы, когда истекут эти проклятые минуты… Словно прочитав его мысли, над дверями вспыхнуло табло. Часы. Минуты. Секунды… Только вот цифры не привычные чёрные или зелёные, а какие-то оранжевые. Странно. Затем пришлось поломать голову над одеждой. Точнее – пакетом. Никак тот не хотел ни открываться, ни рваться. Наконец обнаружилось кольцо в почти невидимом кармашке. Серёга дёрнул, и ларчик открылся. Лёгкие, но плотные брюки и куртка. Рубашка. Нижнее бельё. Носки. И ботинки армейского типа. Настоящие берцы. Только вот лёгкие до изумления, несмотря на толстенную, почти трёхсантиметровую подошву. А ещё – значок. Плоский металлический прямоугольник с цифрами. Всё одного цвета. Чёрное. Помедлив, Федоров переоделся, тем более, что и время уже поджимало. Чуть прошипело, и дверь открылась. Рявкнул динамик:

– Выходи на прогулку!

Отказываться, как понял Серёга, не стоило… По полу бежали алые стрелки, указывая направление выхода. Он послушно пошёл туда, куда они вели. Мать моя женщина! Где же это я? На дворе то зима была, Новый Год народ праздновал, а здесь – пальмы над головой, небо – синее, до неестественности! Дорожки, как по стрелочке, мелким гравием посыпаны. Живые изгороди… Да ГДЕ ЖЕ я, в конце концов?! По лицам сельчан было видно, что и они задаются таким же вопросом… Фёдоров, увидев своего кореша, с которым дружили с детских лет, подошёл к нему:

– Ваня, где это мы?

– А хрен его знает, Серый… Ты значок у санитара видел?

– Ага. Похоже, влипли мы, по самое некуда…

– Заметил, здесь только наши. Ни хачей, ни этой шушеры председательской…

– Усёк сразу. Но знаешь… У меня ощущение, что мы где-то далеко. Как бы не инопланетяне нас стырили…

Друг задумался, но только на мгновение:

– Не-а. это точно Земля. Только мы где-то от дома далеко.

Подошла местная шлюха, "Наташка Восьмиламповая", получившая прозвище за очки на носу.

– Слышь, мужики, нас тут не на органы решили пустить?

Страх на её лице говорил о том, что та не шутит. И Серега решительно оборвал её:

– Скажешь глупость! Нас бы тогда не здесь держали, а где-нибудь в тюрьме, и не гулять бы выводили всей толпой, а сразу, на операционный стол…

Оберштурмфюрер Кемпке оторвался от экрана огромного монитора и включил систему связи:

– Докладывает Дитрих Кемпке. Переселенцы начинают волноваться. Строят гипотезы.

– Поведение?

– Пока – спокойное. Думаю, можно приступать к фазе два.

– Хорошо. Даю разрешение.

Дитрих щёлкнул клавишей на пульте управления, и поселенцы вздрогнули, когда из невидимых динамиков раздалась торжественная музыка Гимна Тысячелетнего Рейха. А затем бодрый голос диктора начал лекцию:

– Уважаемые граждане Россиянии! Вы все закончили школу, и знаете, что ваша страна, называемая СССР, воевала с нацистской Германией. Война продолжалась долгих четыре года и сопровождалась массовыми жертвами с обеих сторон. И это было роковой ошибкой, в результате которой могучая страна распалась, а вы теперь СУЩЕСТВУЕТЕ на её жалком огрызке, именуемой Россиянией. Более того, так называемое мировое правительство приняло план, по которому на территории вашей страны должно остаться не более пятнадцати миллионов человек. И вы, славяне, подлежите уничтожению в ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ. Некогда великий немец, Адольф Гитлер, сказал пророческие слова, что Западная Цивилизация и мировое еврейство не успокоятся до тех пор, пока в могилу последнего славянина не будет вбит кол. И геноцид развязан на всю мощность: вас оболванивают с экранов телевизоров и страниц средств массовой информации! Дибилизируют сладкие обещания политиканов, захвативших власть, и высасывающих из страны её богатства. Вас травят геномодифицированными продуктами, вызывающими бесплодие и мутации в организме, и убивают в больницах безграмотные врачи, купившие за взятки дипломы, и фальшивые лекарства, которые на вас испытывают. В вашей стране вас и ваших потомков ждёт только смерть. Рано или поздно…

…Серёга вздрогнул и сжал кулаки при последних словах, но крыть было нечем – всё это горькая правда, которую шёпотом шептали между своими, и за которую тут же пришивали статью о разжигании национальной розни и загоняли туда, куда Макар телят не гонял. Его младшую сестру увезли с воспалением лёгких в райцентр, и она уже не вернулась – врач сделал ей укол, от которого произошёл мгновенный отёк лёгких. Дело мгновенно замяли, а ему просто пригрозили расправой, если будет шебуршиться, бритые молодчики с золотыми цепями, приехавшие на шикарном джипе в деревню… Между тем удивительная лекция продолжалась:

– Но ВАШ мир всего лишь один из многих миров. И в НАШЕМ мире история пошла по другому. Здесь Россия и Германия стали верными союзниками в борьбе против так называемой Западной Цивилизации и демократии. Борьба была долгой и жестокой. Мы принесли многие жертвы, но ПОБЕДИЛИ! И со временем образовали ЕДИНОЕ ГОСУДАРСТВО на всей планете! Конечно, нам ещё многое предстоит, и многое надо успеть, но мы НЕ МОГЛИ пройти мимо того, что горстка нелюдей захватила власть над арийским народом и уничтожает его! После долгих размышлений, наше правительство и лично Верховный Фюрер Иван Геринг принял решение освободить арийцев от иудейского ига. Вы – первые, кого перебросили в наш свободный мир! И именно от вас зависит, каким путём пойдёт отныне история в ВАШЕМ мире! Вымрут ли ваши потомки в ближайшем будущем, или взовьётся над планетой гордое знамя СВОБОДНОГО человечества!..

Глава 4

Союз. Лемберг.

Отто Шрамм устроился в кресле на веранде огромной виллы, построенной ещё его дедом, Максом Шраммом, маршалом объединённых ВВС в отставке, и внимательно читал доклад агентуры, полученный из Россиянии. Исчезновение деревни не вызвало никаких мероприятий со стороны властей. Ну, пропали люди, и слава Богу. Главное, что никто жалоб и заявлений не написал, а так – всё в порядке. Славяне же исчезли, не кто-нибудь…

Он сделал глоток прохладного сока и продолжил чтение. Массовое зомбирование населения по поводу предстоящих президентских «выборов»… Какие там выборы?! Всё уже распределено на десятки лет вперёд: кто, где, какое место займут внуки и правнуки… Бурлит Кавказ. Агенты влияния из США и прочих "заклятых друзей" всеми силами стараются оторвать его от Россиянии. С этим надо что-то делать. И делать срочно. поскольку если казаки не выдержат постоянных грабежей и налётов со стороны горцев, полыхнёт так, что мало не покажется. Тут же вмешаются проамериканские силы из военного блока НАТО, и в итоге – оккупация и прямое уничтожение арийцев гарантировано. Надо что-то делать… Надо… Шрамм вытащил из пачки сигарету и прикурив от зажигалки, несколько мгновений смотрел на пламя, вспоминая Москву: её угар и чад, бесцеремонность приезжих горцев и наглость столичных милиционеров, вымогающих деньги у гостей столицы. Блеск казино и ресторанов, и опухших оборванных бомжей на вокзалах… Надо что-то делать. И СРОЧНО! Помедлив чуть, он протянул руку к трубке телефона, набрал короткий номер Имперской службы Госбезопасности. Затем, дождавшись ответа, назвал короткий кодированный сигнал и вновь дождался ответа. И только после этого заговорил:

– Прошу прощения, партайгеноссе, изучив материалы, которые вы прислали мне, рекомендую провести несколько акций устрашения на Кавказе и в россиянской столице. надо показать ублюдкам, захватившим власть, что их время на исходе.

Секунду в трубке помолчали, потом раздалось:

– И что вы предлагаете?

– На Кавказе – перебросить туда тяжёлую штурмовую бригаду со средствами поддержки. В Москве – наведаться в десяток казино и ресторанов. Ещё – надо бы поставить на место несколько радиостанций и телевизионных каналов.

– А если наши люди засветятся?

– Перед кем? Если перед солдатами и офицерами? То это не страшно. Пришли на помощь, перебили противника и ушли. Никто ничего не поймёт. Спутники противника мы заглушим. А в Москве – вы сами знаете, ЧТО на самом деле там главное…

– Хорошо, Отто. Можете приступать через два дня. Я дам в ваше распоряжение четвёртый зондеркорпус Рокоссовского и авиационное крыло Сафонова. Хватит для действий на Кавказе? Для Москвы подготовим спецгруппу. Этим займётся рейхсмаршал госбезопасности Соколов.

– Яволь, майн герр!

– Всё, Отто. Вы хорошо поработали. Можете пока отдохнуть. Через двое суток вас ждут затребованные вами силы. И что там у барона фон Гейера?

– На мой взгляд, барон перестарался – во всём мире у НИХ не наберётся столько унтерменшей, изоляция которых необходима.

– Сколько их там?

– Порядка двадцати – двадцати двух миллионов особей. И их количество всё время сокращается.

– На ваш взгляд, Отто, не является ли это причиной такого неприкрытого геноцида?

– Очень может быть, партайгеноссе. ОНИ чувствуют свой конец, и поэтому собираются утащить за собой как можно больше людей, а идеале, на их взгляд, и всю планету.

– Понятно. То есть, по вашему, времени у нас практически нет?

– Да, партайгеноссе.

– Я думаю, что нам необходимо принять САМЫЕ ЖЁСТКИЕ меры.

– Без сомнений, Верховный.

– Хорошо. Я предупрежу Соколова, что миндальничать больше не стоит. И вам советую тоже не распускать сопли. Кстати, что у вас произошло в Россиянии?

– Ничего страшного, партайгеноссе. Мной заинтересовались их спецслужбы. Грубая подставка.

– И?

– Всё чисто. Им не за что зацепиться.

– Надеюсь. Действуйте, геноссе Шрам. И будьте достойны вашего великого деда!

– Хайль, Верховный!

– Хайль!

В трубке ощутимо щёлкнуло. Затем пошёл мягкий перелив сигналов станций, наконец раздались короткие гудки отбоя. Прямая связь с Верховным Фюрером Государства была неотъемлемой частью семейства Шраммов. Это началось ещё с деда, основателя славного рода. Стоявшего у истоков создания могучего Тысячелетнего Рейха. Макс Отто Шрамм начинал простым лётчиком в люфтваффе, воевал в Испании, во Франции, брал штурмом Британию, вёл свои самолёты на Вашингтон и Нью-Йорк. Затем – Австралия и Юго-Восточная Азия, славная Африканская компания, испытания первых реактивных самолётов, освоение ближнего космоса. Его дочь, мать Отто, была в числе первых людей, ступивших на Марс. Она так и осталась там, на красной планете, когда их исследовательский вездеход попал в жуткую песчаную бурю… Слава Богам, маленький Отто уже был произведён на свет. Юнкерское Петербургское училище, лётная академия имени Покрышкина, затем, неожиданно для себя – Высшая Техническая Школа имени Вилли Мессершмита на факультете физики субпространственных частиц, законченная с отличием. И вот, в двадцать восемь лет Отто Макс Шрамм один из двух глав секретного проекта "Параллельный Мир" в звании Бригаденфюрера. Спортсмен, гигант ростом под два метра, истинный ариец. И – холостяк, как ни странно. Сейчас стало полегче, возраст безбрачия продлили до тридцати лет, в связи с увеличением средней продолжительности жизни до ста двадцати лет. А будь это во времена деда – не видать ему ни очередного звания, ни интересной работы… Он передёрнул плечами. Сестрица Катарина уже все уши прожужжала: женись, да женись! Всех подруг перетаскала в гости! Истинные Брунгильды – рослые, крепкие, голубоглазые блондинки! Со значками на груди. А станешь о чём разговаривать, так в голове только три «К»: кирхен, киндер, кюхен. Ничего в голове нет. Начинаешь разговаривать о чём-нибудь серьёзном – сразу делают круглые глаза и начинают зевать. И сестрица потом – грубиян, хам, не умеешь поддерживать общение… Ещё и приведёт в пример какого-нибудь Геннадия или Вилли, которые в двадцать лет по десять детей имеют и пять жён! И зачем это ему? Когда есть – РАБОТА!.. Он отшвырнул в сторону очередной окурок и взглянул на пачку – "Пётр Первый". Привезено – ОТТУДА. Надо бы съездить к фон Гейеру, поинтересоваться, как у того обстоят дела с подготовкой новых площадей для репатриируемых…

Утром, после сытного завтрака, он приказал доставить себя в аэропорт, где его ожидал скоростной самолёт, который тут вылетел на остров Мадагаскар, в расположение управления по делам унтерменшен. Полёт прошёл без приключений, и через восемь часов шасси лёгкой машины коснулись бетонного покрытия взлётной полосы. Отто надел широкополую шляпу, услужливо протянутую ему стюардессой, и слегка прищурившись от вечернего солнца, спустился по трапу. Его уже ждал автомобиль, который быстро домчал до дверей резиденции фон Гейера. Хозяин Управления встречал высокого гостя на пороге:

– Хайль!

– Хайль!

Оба синхронно вскинули руки в партийном приветствии.

– Какими судьбами, Отто?

– Да просто, мне тут двое суток дали отпуска. Решил проведать тебя, старик!

Друзья крепко обнялись и зашагали по лестнице…

– Как тут у тебя?

– Да… Поначалу – зашивались. А теперь, когда принято решение, стало полегче. Слушай, я, честно говоря, не понимаю, почему вдруг всё решили переиграть. Может, ты объяснишь?

– Легко. Понимаешь, ресурсы той России и Германии настолько истощены, что нам дешевле и проще перебросить людей сюда и заселить бывшие чумные территории, чем восстанавливать справедливость там. Тем более, что сам понимаешь – без крови не обойдётся, а мы уже воевать по настоящему отвыкли. Да и не нужно это нам сейчас. Освоение космоса требует колоссальных ресурсов и затрат.

– Кстати, Отто, по поводу космоса… Что там у них с этим?

– Зачаточное состояние. На уровне нашего сорок пятого. Только околоземные станции.

– Ого! Даже странно…

– Ничего странного. Преобладание лжетеорий и потребительства. Практически, все ресурсы и силы направлены на удовлетворение сиюминутных потребностей, и ничего на перспективу. Ты представляешь, у них общественный статус извращенца-гомосексуалиста ВЫШЕ обычного здорового человека!

Барона даже передёрнуло.

– Какой кошмар!

– Слово офицера. Довелось убедиться…

– Да, Отто… Жуткий мир.

– Плюнь и забудь. Лучше представь себе, ЧТО будет с ними, когда арийские расы ИСЧЕЗНУТ. ЧТО они будут делать тогда?

– Если верить научным теориям – самоуничтожаться.

– Этот процесс уже идёт. Они – вымирают, несмотря на все достижения их науки. Среди них – самый большой процент генетических уродств и психических болезней. И знаешь что?

– Что?

– Это вот всё объявлено ГЕНИАЛЬНОСТЬЮ…

Фон Гейер встал, как вкопанный, затем взглянул Отто в глаза:

– Ты это… серьёзно?!

– Я не шучу.

Барон заметил, что его друг непривычно серьёзен.

– Мы начали подготовительные работы. Необходимо разработать реабилитационные психограммы для скорейшей адаптации арийцев, забираемых оттуда.

– И как успехи?

– Пока продвигаемся медленно. Слишком уж их морально изуродовали…

– Получается, что ТАМ их перепрограммируют?

– Да. Телевидение, радио, пресса. Всё это в ИХ руках. И мы никак не можем получить ни одного канала в своё распоряжение.

– Э, послушай, Отто… Чего не могут деньги – могут ОЧЕНЬ большие деньги. Это старая пословица, которая бытует среди моих подопечных…

– Да? Значит, и еврей иногда может сказать истину?

– Получается – так… Ладно. Хватит о работе, пойдём, развлечёмся!

– Что у тебя сегодня?

– Скучно не будет! Не надейся…

…Шамиль вёл свой отряд через перевал, пастушьими тропами. Хотя там и стоял небольшой заслон россиянских оккупантов, он надеялся его быстро сбить и вырваться на просторы равнинной Ичкерии. Да, нелегко было собрать столько людей. Но деньги сделали своё дело. Благодаря спонсорам из Саудовской Аравии удалось набрать наёмников в Афганистане, Пакистане, Грузии, Украине. Поскольку сами ичкерийцы давно уже не хотели воевать с россиянами. Устали. Нужно было поднимать народ на борьбу, а для этого требовались деньги, деньги, и ещё раз – деньги. Не будет громких дел, вроде захвата заложников в Будённовске и Норд-Осте, значит, не будет и денег на дальнейшую борьбу… Он щёлкнул тангентой рации:

– Ваха! Что у тебя?

– Всё тихо, Шамиль, а, суки! Огонь!

В наушнике затрещали выстрелы, затем послышались чьи то стоны, наконец, всё стихло, и захлёбываясь от возбуждения Ваха затараторил:

– Шамиль, нарвались на секрет! Двоих уложили, третий ушёл, дал ракету. Так что нас уже ждут на перевале.

– Шайтан!

– Успели одного гяура перед смертью допросить, он сказал, что их там всего шестьдесят человек. Так что – прорвёмся. Предупреди наших на равнине, чтобы заблокировали дороги.

– Не учи!

Скрипнув зубами, командир боевиков сунул сканер в карман разгрузки. Без шума прорваться не получилось. Впрочем… Он улыбнулся своим мыслям: гяуров с полсотни, а у него почти две с половиной тысячи опытных наёмников. Да они снесут этих русских, и не заметят. При одном их появлении урусы подожмут хвосты и будут сидеть тихо, моля своего распятого ложного бога о том, чтобы грозные вайнахи не тронули их…