Текст книги "Компьютерный вальс (СИ)"

Автор книги: Александр Лонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

Потом она утихла, а у него в голове возникла полная неразбериха. Наконец он смог выдавить из себя:

– Ну, что же ты со мной сделала… Ведь я теперь… Я ведь все время буду тебя хотеть… А у меня сын и не могу же я…

Но она снова полностью овладела ситуацией.

– Всё. Теперь уходи.

– Но подожди…

– Я сказала – уходи. Если будет нужно, я сама тебе позвоню. Приведи себя в порядок. Вот зеркало…

11

Минуло недели две, когда кто-то позвонил Алексу на работу. Вечером ему звонили редко.

– Саш, ты не мог бы сейчас прийти ко мне?

Этот голос он помнил надолго.

– Что с тобой? Ты плачешь?

Звонила Никоненко Валентина Игоревна, следователь. Только теперь в ее голосе не было ни металла, ни прежней уверенности. Она плакала и просила о помощи, и, судя по голосу, ей больше не к кому было обратиться.

– Мне очень плохо.

– Я «скорую» вызову.

– Нет, «скорая» мне не поможет. Приходи а? Я дома, адрес – улица Академика Варги, дом сорок квартира сорок семь. Там где почта… Код нацарапан у замка.

– Может, все же врача?

– Нет. Тут другое. Приходи.

– Сейчас выхожу.

Было уже почти девять часов. Алекс запер свой кабинет и бегом направился в сторону Ленинского проспекта. Ему повезло. Почти сразу подошла нужная маршрутка, где еще оказалось два свободных места. Он уже и не думал, что Автолайны еще ходят. Заплатив водителю, Алекс сел и стал смотреть на проплывающие мимо желтые фонари.

– Улица Варги, остановите, пожалуйста.

Водила кивнул, и Алекс стал вспоминать Валю. Никак по-другому он уже не мог ее теперь называть. После последней их встречи в транспортной прокуратуре прошла неделя, и встреча эта ему запомнилась очень хорошо… Из воспоминаний его вывел голос водителя:

– Улица Варги, кто просил?

Алекс чуть не проехал мимо. Вышел из такси, немного прошел вперед, и быстро нашел нужный дом. Над головой светилась вывеска – «ПОЧТОВЫЕ УСЛУГИ». «Раньше было бы просто – „почта“, а теперь, – „почтовые услуги“!», проворчал он про себя. Найдя подъезд, он набрал код и вошел внутрь. Подъезд оказался чистый, ухоженный, с консьержкой.

– Вы к кому, молодой человек? – оживилась бдительная консьержка.

Несмотря на свои тридцать два года, Алекс выглядел моложе. Он не растолстел, как многие его сверстники, быстро ходил и был, что называется, легок на подъем. Все старики его упорно именовали «молодой человек».

– Я в сорок седьмую квартиру.

– А, к Валечке. Проходите, проходите молодой человек.

Лифт был новый – антивандальный. При всем желании тут было трудно что-либо сломать или нацарапать. Кнопки и стены были не то стальные, не то из какого-то нержавеющего сплава. Однако и тут кто-то умудрился несмываемым фломастером написать грубое американское ругательство. В первом слове была ошибка. Покинув лифт, Алекс понял, что вышел не на тот этаж. На площадке было темно. Только на нижней и верхней площадке горели лампочки. Спустившись на один этаж вниз, он нашел нужную ему квартиру. Позвонил. Долгое время никто не отзывался. Алекс позвонил вторично. Тут сквозь дверь послышался какой-то шорох и знакомый, но тихий и какой-то придавленный голос спросил:

– Кто?

– Валь, я тут. Открой.

– Сейчас, – донеслось из-за двери.

Загремел замок, потом еще один, и дверь открыла Валентина. Как она изменилась! Прически не было, была спутанная копна каштановых волос. Видимо Валентина вымыла голову, но не высушила ее феном и даже не причесывала, а волосы высохли сами по себе. Она была закутана в махровый купальный халат с синими драконами, и молча смотрела на Алекса.

– Что с тобой? Можно войти?

– Проходи, – прошелестела она.

– Ты вся дрожишь. Ты что, заболела?

– Пока нет.

– Давай говори, что случилось?

– Случилось… Со мной.

– Что? Ну? Рассказывай.

– Только не говори ничего, пока я не закончу. Хорошо? Я возвращалась пешком с работы. Поздно, темно уже, фонарей мало, некоторые не горят. Там еще и пусто, сам знаешь. Я уже почти до самого проспекта дошла, а тут какие-то юнцы меня схватили и затолкали в подъезд, вытащили ножи и говорят, мол, если закричишь – прирежем – и рвут воротник. Ситуация, черт бы ее побрал. Ну, что мне было делать, я все сама и расстегнула, чтобы они не порвали, а те, стоя, по очереди, все подряд…

– Гады! – Алекс застонал.

– Потом они куда-то убежали, а я еле-еле иду, больно, голова дурная, перед глазами все плывет… Не помню уж, как и пришла домой, а муж уже на кухне, у телевизора сидит, жует чего-то. Я вся помятая, грязная, заплаканная, а он ничего и не заметил – кино досмотрел, свою книжку взял и улегся на диван. Я все ему рассказала, а он – нечего, говорит, так долго на работе торчать, да на автобусе езди, как все – и больше не сказал ничего. А потом ушел.

– Сволочь!

– Ну, – он не всегда такой был, а сейчас вечно занят – то на работе допоздна, то в машине копается, то в каких-то командировках… Ты знаешь, ведь мне уже почти 29, а он мною уже не очень-то интересуется. Я у него как кукла, красивая жена, чтобы похвастаться перед друзьями, и к тому же бесплатная домработница…

– Бедная ты моя, как тебе досталось… А твой благоверный сейчас где?

– Теперь он ушел к своей матери. Разводимся мы. Квартиру он мне обещал оставить.

Он запустил свою пятерню в ее густые не расчесанные волосы и прижал ее голову к своей груди.

– Тебе нельзя оставаться сейчас одной. Я с тобой побуду, – голос у Алекса стал тихий, мягкий – просто посижу, и все. Пока сама не выпроводишь…

Постепенно Алекс решил, что все прошедшие события его, как бы и не касаются. Он создал новый почтовый ящик, сообщил об этом всем, с кем переписывался, и уже стал привыкать к создавшемуся положению. В тот же день он сменил IP-адрес у своего рабочего компьютера, так, на всякий случай. Стал работать через прокси-сервер, чего раньше за ним не наблюдалось. Если б его кто спросил, зачем он так поступает, то он и сам бы толком не ответил. Потом затянула обычная рабочая рутина, за которой вся эта история с Зайцевым и его другом стала понемногу забываться. Даже не забываться, а отходить на второй план и заслоняться более свежими событиями.

Забот хватало. У него теперь была не только жена, но и любовница. Новые для него отношения он тщательно скрывал. Пришлось во вторник и четверг укоротить свой рабочий день, и «сделать рабочей» субботу. Жене он объяснил это возросшей нагрузкой и нехваткой рабочего времени, при этом, не особенно покривив душой. Ну, почти не покривив. Именно эти сложности и заставили его приобрести мобильный телефон. При выборе модели он решил остановиться на цифровом сотовом телефоне, как более надежном. О своем приобретении он не очень то распространялся – боялся, что будут просить номер и звонить в неподходящее время. Теперь он мог из любого места звонить себе домой, Валентине или на работу и быть в курсе возникших там проблем.

12

Алекс на самом деле любил свою работу. Постоянная нагрузка и приятная усталость в конце напряженного дня на него действовали, как наркотик. Наибольшее наслаждение ему доставляло то, что в результате напряженного труда он мог помочь симпатичным и приятным ему людям. Как бы это не казалось странным, но он «ловил кайф» оттого, что какой-нибудь доктор наук был ему искренне благодарен и говорил «спасибо». Если при этом еще и приплачивали, включали в какой-нибудь грант или вписывали в какую-нибудь программу, то это выражалось в конкретных деньгах вначале следующего месяца.

Двенадцатого ноября, около девяти вечера, Алекс шел к станции метро «Ленинский Проспект». Фонари почему-то не горели, улица была погружена во тьму. Проходя мимо давно строящегося здания, он подумал, что это, пожалуй, идеальное место для разного рода преступлений…

…Не было никаких предисловий, типа просьб закурить, вопросов о наличии денег и прочих глупостей. Вдруг со всех сторон к нему побежали самые разные люди – несколько человек. Около уха каждый держал какой-то небольшой предмет. Кто-то перебегал улицу, кто-то повернул назад и возвращался бегом, кто-то его догонял…

…неожиданный град ударов рук и ног, в основном ног, обрушился на него. Он пытался обороняться, но сопротивление было бессмысленно и невозможно. Нападавших было слишком много, человек шесть, а может и больше, почти толпа. Одновременным ударом нескольких ног его сразу же сбили на землю. Когда он упал – били ногами, не давая подняться. Затем он закрыл руками лицо, и только чувствовал, как толпа пинала его, плясала по нему, но ещё большую боль причиняла бессильно бьющаяся в мозгу мысль – «За что? Почему и за что? Кто они такие?» Он закрывался руками и старался сложиться в «эмбриональную позу», чтобы защитить живот, грудь и лицо. Затем боль стала отходить в сторону, красная пелена, сгущаясь, наплывала на внутренний взор… Вдруг в мозгу предельно ясно вспыхнула необыкновенно яркая мысль, как бы прорезав пелену – «Это сделал ОН!». Мысль на миг озарила его отключающийся от внешних воздействий разум ярчайшим светом, стали видны какие-то невозможные пространственные и временные дали, свет продолжал всё усиливаться и усиливаться, вдруг перейдя в спасительную абсолютную пустоту…

Когда он очнулся, то долго не мог окончательно придти в себя, тело всё еще ощущало удары, в голове звучали медные колокола, мелькала последняя мысль, блеснувшая на красном фоне, и эти бесконечные дали. Наконец, он окончательно очухался. Было холодно. Все тело болело. Алекс лежал на грязном льду у забора, рядом со стройкой. Мимо изредка проходили люди, заметив скрючившуюся фигуру, лежащую рядом с тротуаром, они, как правило, ускоряли шаг, и торопливо проходили дальше. «Наверняка тут проходили и сотрудники нашего Института – с тоской и неожиданной злобой подумал Алекс – надо позвонить по мобильнику, и позвать на помощь». Корчась от боли, он засунул руку во внутренний карман куртки, и вытащил свою «Моторолу», но сразу же завыл от отчаяния и досады. Трубка была разбита, и толку от нее теперь было немного – дисплей был пуст, никаких признаков жизни она не подавала, и на нажатие кнопок никак не реагировала.

Оставалась еще слабая надежда, что от сотрясения отошли батарейка, и все еще можно исправить. С великим трудом отковырнув ногтем большого пальца крышечку трубки, Алекс пошевелил аккумулятор. Безуспешно. «Моторола» была мертва.

Пережив утрату любимой игрушки, он перевернулся на спину и начал делать ревизию своему организму. В первый момент показалось, что у него на теле нет ни одного живого места. Болело буквально всё. Постепенно он понял, что не всё, боль сосредотачивалась только в отдельных, хотя и многочисленных местах.

«Итак ноги. Правая – двигать можно, болит, но сгибается, разгибается, без проблем. Левая – тут похуже. Что-то с коленом. Согнуть, разогнуть с трудом, но в принципе можно, однако – боль дикая. Руки. Правая. Похоже – просто ушибы. Двигается нормально и без особых трудностей. Левая – с ней что-то не так. Рука не двигается – нет возможности отвести назад или приподнять вверх – сразу резкая боль пронизывает грудь и плечо. Возможно, вывих или перелом ключицы. Живот. Вроде в порядке. Грудь. Болит. Больно вдохнуть. Да, справа, боль идет справа. Нажимаю правой рукой сверху вниз на правую сторону грудной клетки. Сразу же пронзает резкая боль в этом месте. Видимо, сломаны ребра. Спина. Черт, болит, только бы не повредили позвоночник. Но я лежу на спине, и я сам перевернулся. Уже хороший признак. Похоже, просто ушибы спины. Интересно смогу ли я подняться? Кажется, если не очень опираться на левую ногу, и беречь левую руку я смогу ходить. Очень плохо, но смогу. Мне бы только до трамвайной остановки доползти. Там я доехал бы до 64-той больницы, а у них – травмопункт. Не бросят же они меня. Документы целы? Целы. Обязаны оказать помощь. Эх, мне бы костыль, или какую палку!»

Никакой подходящей палки рядом не оказалось. Их или не было, или они были, но под снегом и вмерзли в грязь. Но рядом был забор стройки, и, цепляясь за него уцелевшей рукой, Алекс постепенно принял почти вертикальное положение. Стараясь опираться на менее травмированную ногу и хватаясь за забор, Алекс стал передвигаться в сторону трамвайной остановки, которая была на той же улице, но двумя домами дальше. Этот путь оказался для него самой длинной дорогой, какую ему приходилось преодолевать когда-либо в жизни. Каждый шаг пронизывал тело нестерпимой болью, и казалось, что следующий будет уже совершенно невозможен. Однако шаг за шагом он приближался к своей цели. Что будет потом, как он залезет в трамвай, и как доедет, об этом он старался даже не думать. Главное, чего он боялся больше всего – снова отключиться и потерять сознание. Наконец забор кончился, а до остановки оставалось еще, как минимум, три четверти пути. Почему-то в мозгу зазвучала песня Высоцкого про канатоходца. И отчаяние – дальше хвататься было уже не за что…

– Саша, это Вы? Боже, что с Вами? вы попали в аварию?

– Да вот, одна неприятность случилась… вы не поможете мне до трамвая добраться? Мне что-то трудновато самому…

– Господи, у вас все лицо в крови. Какой трамвай, вас надо срочно в больницу! Сейчас вернусь в Институт, вызову «скорую». Вы тут подождете минут пять, ладно?

– Ну, конечно же, подожду, куда же я денусь… – тихонько пробормотал Алекс.

Эти несколько минут, что пришлось ждать, ухватившись за край забора стройки, были для него самыми счастливыми минутами жизни. Только сейчас он понял, что его идея – дойти до трамвая, залезть в него, доехать до 64-той больницы, вылезти и дойти до травмопункта – была совершеннейшей фантастикой. Как в девятнадцатом веке полететь на Луну.

«Как хорошо, – думал Алекс – что некоторые наши сотрудники засиживаются допоздна на работе, и как здорово, что есть еще действительно нормальные люди, которые не боятся крови и грязи и бросают свои дела, чтобы помочь чужому, в сущности, человеку, попавшему в безвыходное положение».

Тут он услышал громкий звук автомобильной сигнализации. Машина орала несколько минут, потом затихла, и тут же снова заорала. Потом сигнализация окончательно замолкла, где-то заработал мотор, и вот, прямо к Алексу, подъехали темно-красные «Жигули» – девятка. Эту машину он знал. Ее хозяин работал в том же институте, и тоже частенько засиживался до ночи. Он неплохо к Алексу относился и периодически подбрасывал различные прилично оплачиваемые заказы.

– Саша? Что с вами стряслось? Тут меня Лена позвала, говорит, вас сбили? Машину запомнили? Номер?

За рулем сидел Андрей Федоров, хозяин «Жигулей», а рядом оказалась Елена Ивановна Щельникова, или Просто – Лена – старший научный сотрудник лаборатории Клеточной биологии. Именно она и нашла Алекса.

– Мне бы сейчас в травмопункт…

– Может, лучше «скорую»? Я мигом…

И он уже стала доставать свой мобильник.

– Подождите… не надо… – каждое слово давалось Алексу с величайшим трудом, – …никуда звонить. В шестьдесят четвертую, в травмопункт… знаете где?

– Конечно, но вы уверены? Может все-таки «скорую»? На месте могут квалифицированную помощь оказать.

– Есть причины. Я… все потом… объясню…

– Ну, как знаете. Сами залезете? Сейчас я вам помогу. Вот так, потерпите, давайте на заднее… Так сможете? Хорошо. У вас, по-моему, еще и ключица повреждена. Ничего мы мигом, тут недалеко.

– Без вас я бы пропал… вы меня… просто спасли. Спасибо…

– А, пустяки. Говорил вам: покупайте мобильник.

– Сомневаюсь, чтобы он уцелел… Извините, но мне немного… больно говорить.

– Тогда молчите. Мы уже практически приехали…

В приемном «травмы» этой больницы Алекса держали бы еще неизвестно сколько времени. Помог Андрей, имевший, как оказалось, в данной больнице некий блат. Как потом выяснилось, у Алекса было сломано два ребра, вывихнута ключица, а также имелись многочисленные ушибы конечностей и других частей тела. Самым неприятным был ушиб коленного сустава левой ноги, осложненный трещиной коленной чашечки. Из открытых травм наличествовала только рассеченная бровь, которая сильно кровоточила, заливая глаз и лицо.

Ему сделали рентген в нескольких проекциях, обработали ссадины на лице и заклеили бровь, вправили ключицу и неудобно замотали плечо, какой-то «косыночной» повязкой. Поврежденное колено чем-то кололи, а ногу зафиксировали лонгеткой. Потом вкатили еще какие-то уколы, на сей раз в другие места, из вены взяли два полных шприца крови («на СПИД и сифилис», торжественно объявила медсестра) и разместили, наконец, на койке в коридоре травматологического отделения. Голова уже почти не болела. Сотрясения мозга, как ни странно, не оказалось. Врачу, принимавшему Алекса в приемном покое, это показалось нетипичным. «Состояние средней тяжести, как будто вам специально берегли голову», сказал врач. Рассеченная бровь и ссадины на лице оказались простой случайностью. Вероятно Алекс сам, прячась от ударов, повредил лицо обо что-то твердое на земле. Ранка была совсем маленькая, но лопнула одна из небольших артерий, что и давало обильное кровотечение.

Наконец Алекс смог сосредоточиться и подумать. «Мобильники – думал он, – все они держали у своих ушей мобильные телефоны… Значит…»

Первой к нему прибежала Ольга. Он так и не понял, кто ей сообщил, и как она узнала о случившемся. Несмотря на позднее время, и давным-давно закончившиеся часы посещения, ее каким-то непонятным образом всё-таки пропустили. Она была вся какая-то встрепанная и явно до смерти перепугана.

– Ну, чего ты. Все нормально, просто несколько ушибов и все. Скоро все пройдет, ничего страшного.

– Я сообщу в милицию. Тебя хотели убить.

– Если бы хотели – убили бы. А на меня напали просто какие-то хулиганы. Ты лучше сообщи в прокуратуру, следователю – Алекс сам себя презирал.

– Этой твоей, как ее?..

– Почему моей? Я свидетель, у меня подписка о невыезде, могут быть неприятности.

– У нее, что ли, неприятности? Ну и хрен с ней.

– Ну, позвони, пусть отложат мой вызов до выздоровления. – Алекс был противен себе, до омерзения.

– Ладно. Где ее телефон?

– Дома, в моей визитнице, у меня на столе.

– Позвоню. Но и ментам надо сообщить.

– Ну, сообщишь. Напишешь заявление. Никого они все равно не найдут, сначала тебе, а потом мне будут нервы трепать. Уже поздно, тебе пора. Ты узнай – может какая «скорая» тебя до метро подбросит.

На другой день его смотрел ординатор. Обход он уже закончил, а Алекса, как лежащего ближе всего к его ординаторской, оставил напоследок. Это был крепко сбитый молодой мужик с закатанными, как у мясника, рукавами белого халата. «А почему он не носит современный халат, с короткими рукавами?» – почему-то вдруг подумал Алекс.

– Да, вам действительно подфартило. Обычно после таких неприятностей пациенты сразу к нам не попадают, а сначала в операционную, потом в реанимацию, а уж потом – кому как повезет. А вот вы – попали сразу к нам. Ну, что я могу сказать – ничего особенно интересного у вас тут нет. Внутренние органы не пострадали. В основном ушибы легкой и средней тяжести. Но ничего серьезного. Меня немного беспокоят только трещина надколенника и вывих акромиального конца ключицы.

– Насколько я понимаю, доктор, у меня довольно скверный вывих.

– Вы медик? – удивился врач.

– Нет, но я немного знаю анатомию и физиологию…

– Ну, тогда я не буду темнить, а расскажу, как и что. При оказании первой помощи вам наложили временную повязочку. Вправление вывиха акромиального конца ключицы не представляет сейчас особых трудностей, но удержать ее очень сложно. Поэтому к двенадцати часам пройдете в процедурную, и вам сделают другую повязочку. Будет немножко неудобно. У вас неполный вывих, поэтому мы применим консервативное лечение с помощью повязки «портупея», которую вам наложат недели на три. А уже через четыре недели вы сможете приступить к работе. Если функция сустава полностью не восстановится, то мы вас снова госпитализируем для оперативного лечения, – радостно сообщил врач.

– А что за лечение такое? В чем оно состоит?

– А зачем вам сейчас это знать? Я рассказал весь сценарий, при наименее благоприятном прогнозе. Но почти уверен, что и так все обойдется. Поделаете потом массажик, ЛФК, и все будет в норме. Вы кем работаете?

– Я компьютерщик.

– За клавиатурой сидите? Вам нужны обе руки?

– Вообще-то я привык, что у меня десять пальцев.

– Четыре недели. Тогда все будет в порядке. А пока – через полчаса – прошу на перевязочку.

– Доктор, но у меня колено, как я буду ходить?

– Будете. Вчера вам сделали пункцию коленного сустава и откачали кровь из суставной полости. Дня через четыре вам снимут лонгету и сделают неполный гипсовый тутор, так вы сможете ходить с нагрузкой на ногу. Назначу вам УВЧ. А пока пользуйтесь костылем.

– У меня нет костыля, – уныло признался Алекс.

– На сегодня вас обеспечат, но обязательно попросите, чтобы вам принесли костыль. У нас аптека внизу, там можно и напрокат взять. Будет немного беспокоить то, что у вас травмированы левая нога и левая рука, а два ребра сломаны справа… Но… ничего, приспособитесь. А ребра сами срастутся, никакая повязка тут не нужна. Правда при таких переломах ребер обычно производят вытяжение каркасными шинами или остеосинтез… Но в вашем случае такое даже не потребуется. Мы применим бесповязочный метод с использованием повторных новокаиновых блокад, поэтому я вам пока назначил блокаду через день. Устранение боли нормализует акт дыхания и предупредит развитие посттравматической пневмонии, что немаловажно. Но больно все-таки будет, поэтому применим внутрикожную паравертебральную блокаду. Укольчики вам поделают. К вам кто-нибудь зайдет сегодня? Вот списочек лекарств, и всего того, что нужно будет купить. Через месяц будете бегать.

– Спасибо. Скажите, а нельзя ли отсюда позвонить?