Текст книги "Пансионат"

Автор книги: Александр Лонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

15. «Исчезнувший меч»

Со своей первой любовью я повстречался ранней весной на какой-то питерской конференции по информационной безопасности, куда меня затащили случайные знакомые. Все произошло как в сказке. Она посмотрела на меня, я посмотрел на нее, и мы сразу же узнали друг друга.

Лена стала похожа на свою мать, но все равно сохранила что-то прежнее, и ошибиться казалось невозможным. Но это стал уже совсем другой человек. Мы разговорились. На ее просьбу уйти по-английски и прогуляться, я сразу же согласился. Конференция нас интересовала слабо, и по обоюдному согласию мы перебрались в какой-то пивной бар. Довольно скоро ударились в воспоминания – помог выпитый алкоголь. Потом некоторое время мы бесцельно слонялись по морозным питерским улицам. Хмель быстро выветрился, и когда мы совсем замерзли, то поехали к ней домой. Греться.

Она жила тогда в центре Петербурга, на Садовой. В этом имелись как положительные, так и отрицательные стороны. Плюсом было то, что рукой подать и до Мариинки, до Никольского собора, до Сенного рынка, до Юсуповского сада. А минусом, что рядом почти не было зелени, двор-колодец казался похожим на каменный мешок, а улицы и автомобили создавали непереносимую гарь и вонь круглый год. Видимо, начав рассказывать, она уже не могла остановиться, поэтому, пока мы шли по Садовой, Лена, загибая пальцы, выискивала хорошие и плохие стороны месторасположения собственной жилплощади. Так, размышляя и подсчитывая очередные плюсы и минусы, мы подошли к решетке Юсуповского сада, у которой, как всегда, несмотря на холод, сидели тетки и бабки, торговавшие всяким разным старинным барахлом. Некоторых продавщиц Лена знала лично, а у одной из них иногда покупала старые книги. То была образованная, очень начитанная старушка, филолог по профессии, с огромной домашней библиотекой. Она всегда хвалила Лену за выбор той или иной книги, говоря, что современные молодые петербурженки часто понятия не имеют, кто такой Шарль Бодлер или Артюр Рембо, а Лена, дескать, девушка правильная и интеллигентная. Впрочем, Лена не очень-то распространялась о собственном высшем филологическом образовании.

Рядом с торговавшей книгами бабкой, сидел некий угрюмый тип, перед которым лежало всего несколько предметов. Вещи меня заинтересовали. Это были сделанные с необыкновенным мастерством и удивительным профессионализмом медные и бронзовые черепа. Человеческие, в натуральную величину. Качество их изготовления поражало. Ткнув в один из них, я спросил, сколько стоит. Мужик мрачно, и как-то оценивающе, посмотрел в мои глаза, несколько секунд помолчал, а потом заломил такие деньги, что сразу же пришлось отойти в сторону. Торговаться не хотелось: что-то подсказывало – серьезно сбить цену все равно не удастся, а подходящих финансов в моих карманах  тогда просто не было.

Квартирка у Лены в ту пору была хоть и вполне отдельная, однокомнатная, но некогда переделанная из части прихожей и большой кухни огромных, когда-то барских апартаментов. Как только мы вошли, за дверями нас сразу же встретила кошка. Грациозная, короткошерстная, в блестящей, абсолютно черной шубке, она недовольно муркнула в ответ на мое приветствие и, высоко задрав хвост, ушла вглубь квартиры. Квартира была странная, можно сказать несуразная, но, тем не менее, очень уютная. Вот эта-то квартира, когда-то доставшаяся Лене от матери, и стала первым номером в списке тем нашего разговора после прихода в тепло. Лена жила здесь с четырнадцати лет. Она расставила свои только что купленные книжки на антикварном комоде, полюбовалась на комнату, на вид из огромного старинного окна с широчайшим подоконником и сказала, что, оставшись одна и без матери, живет в центре Петербурга только благодаря этой квартире.

– …Моя мама трудилась наемной убийцей, киллером, – рассказывала Лена, когда мы уже не только немного отдохнули, но уже и как следует что-то выпили. – В юности она занималась биатлоном, а потом стрелковое мастерство перешло в профессию. Такая у нее была работа. Кстати, – ты не бойся, говорить можно свободно: стены толстые, перегородки сделали из кирпича, жучков нет, а телефон тут не подслушивает – я проверяла. Думаешь в то время, при советской власти, не существовало профессиональных убийц? Были, и к их услугам обращались разные люди, но чаще всего государство. Естественно, что работа маскировалась, имелась некая официальная служба, но это и сейчас часто так бывает, только киллеров развелось сильно больше. Конкуренция, чтоб ее. Короче, я узнала о ее делах случайно, когда мне было лет тринадцать. Меня тогда так поразило, что моя любимая мама убивает людей, что я впала в какой-то ступор. Что-то произошло с моей психикой. Естественно меня лечили, таскали по врачам, но никто ничего не понимал, правду же о причине не скажешь…

Ленина кошка тем временем отнеслась к моему здесь нахождению с явной и плохо скрываемой неприязнью. Она повернулась задом, поджала по себя лапки и тихо лежала так, давая всем понять, как гнусно ее оскорбили в лучших чувствах, приведя в ее дом какого-то незнакомого мужика. Но из комнаты не уходила, а внимательно прислушивалась к нашим разговорам.

– …в конце концов, – продолжала Лена, – какой-то Айболит, не то психолог, не то психиатр, уже не помню, кто именно, рекомендовал отдать меня в художественную школу. Толку с этого не вышло, а вот наши с тобой занятия наоборот – сильно помогли. Но потом мамино начальство велело ей менять место жительства – мы иногда переезжали из одного города в другой. Обычно это были крупные многомиллионные города или их пригороды. Тогда мы перебрались в Питер, а тебе я так и не сказала, что мы уезжаем, не успела. Это стало нашим последним переездом. Вообще, такое было частью маминой работы – сорваться с места и переехать туда, где нас уже ждала готовая для жизни квартира. Именно в Питере мама стала меня обучать, и за три года я, в основном, овладела профессией. Уже в ту пору мама понимала, что у стрелков пулями мало перспектив в этом ремесле, и надо осваивать такие методы, чтобы со стороны все смотрелось вполне естественно, некриминально и не вызывало бы лишних вопросов. Как бы сейчас сказали – инновации и новые технологии. Тогда и поняла, что убить человека легко, и жалеть никого нельзя кроме животных и детей. Когда мне исполнилось восемнадцать, и я поступила в университет на филологический, мама вдруг исчезла. Она как-то утром ушла, и больше ее никто нигде не видел. Никаких весточек от нее тоже не получала. Маму я очень любила, и когда вспоминаю ее, то слезы сами собой выступают на глазах. По истечении отведенного законом срока, ее признали юридически мертвой, и я унаследовала эту квартиру, банковский счет и дачу. А потом, когда случайно нашла тебя, то подстроила нашу встречу, чтобы ты пришел на эту конференцию. Вот, собственно, и все.

– А зачем? – подавленно спросил я, поскольку действительно не понимал, для чего по прошествии стольких лет, моя первая любовь вспомнила о моем существовании.

– Что «зачем»?

– Зачем ты подстроила нашу встречу?

– Ну, как. Мне же нужен друг, который знает обо мне всё, и с которым можно по душам поговорить? Тот, который потом не предаст. Человек, с которым хотелось бы просто поболтать, пожаловаться на свои беды, кто бы мог посочувствовать и что-то посоветовать? Нужен? Нужен! А то совсем рехнусь от своих занятий. Я уже выложила все горести и обиды своей кошке, но она отнеслась спокойно к моим словам. Мурчала только в ответ и щурила свои янтарные глазки, показывая всем своим видом, что расстраиваться нет ни малейшей причины. А раз она, кошка, здесь, то все отлично, замечательно и волшебно. Во всяком случае, мне подумалось, что именно такие мысли прятались этой пушистой черной головке.

Тут я вдруг заметил, что Лена чем-то очень сильно расстроена. Вообще-то поводов для огорчений у нее могло возникнуть сколько угодно, и о них не хотелось даже думать. Крутилось в голове постоянно одно и то же. Думалось, что ей плохо, что она подвергается постоянной опасности из-за специфики своего нелегкого труда и потому несчастна, что денег ни на что не хватает, и нет человека, с кем об этом можно было бы поговорить и пожаловаться, кто ей посочувствует и что-то посоветует.

Потом мы сидели у нее дома, пили разные спиртные напитки – крепкие и не очень, иногда всматриваясь в хмурую тоскливую погоду за окошком. Там сыпал мелкий колючий снег, и при первом же взгляде становилось понятно, что в Питере весной пока еще даже не пахнет.

– А где ты сейчас работаешь? Я имею в виду, официально?

– Я работаю в одном из университетов. Занимаюсь… э-э-э-э… современной фольклористикой, а мои частые поездки, командировки и отсутствия ни у кого вопросов не вызывают.

Мы еще долго и довольно приятно разговаривали. Наступила любимая стадия алкогольного опьянения: когда еще можешь ходить и говорить – но уже весело. Вермут сменился скотчем, а затем его место занял абсент. Когда она перестала рассказывать о себе, наступила моя очередь. Мой монолог затянулся до того самого позднего часа, когда настает практически полная тишина. Как-то незаметно разговор перешел на тему снов.

– Мне сегодня приснилась война, которую никогда не видел, – сказал я не совсем трезвым голосом.

– А мне приснилась какая-то чертовня, – охотно поддержала тему Лена. – Конечно, ты сочтешь это за бред и чушь, но сегодня ночью чуть с ума не сошла. А дело было так. Сплю, снится какой-то лютый кошмар, и от страха просыпаюсь. Проснулась, сходила в комнату раздумий, пришла, легла обратно, и понимаю, что двигаться не могу. Совсем. Ну, у меня такое часто бывает после сна. А тут вдруг прямо перед собой, около кровати, стоит нечто. Лица не разглядеть, ничего не видно – оно с ног до головы облачено в какое-то белое одеяние. И тут это «оно» начинает тянуть ко мне руки. Я, естественно, уже почти попрощалась с рассудком. Кричать не получается, тело все парализовано, рукой пошевелить не могу. И сказать, чтобы оно шло отсюда куда-нибудь подальше, тоже не могу. В общем, зажмурилась и лежу, жду, внутри все переворачивается от страха. Не помню уж, сколько ждала, но когда потом открыла глаза, оно уже исчезло.

Чтобы как-то высказаться, я изрек с умным видом:

– Вообще-то известный глюк, но тут ничего страшного. Все будет хорошо, перебори страх. Для меня подобное стало игрой, правда, у меня все это гораздо запущеннее. А такое тоже бывало, и похуже, даже пришлось переехать в другую квартиру. Я тут вот что подумал – может все-таки эти существа положительные? Мало ли что они хотят, а мы их боимся. В любом случае, никакого вреда причинить они нам не смогут. А то, что двигаться не могла – это называется паралич сна. Ничего страшного, но неприятно.

– Про сонный паралич хорошо знаю. Неприятно – это еще мягко сказано, хотя у меня раз в месяц стабильно бывает. Когда первый раз был сонный паралич, так испугалась, думала, впала в летаргический сон. Просто в этот раз это было не сразу после пробуждения, уже полностью проснулась, и в туалет сходить успела.

Вдруг мне почему-то захотелось изрекать глупости.

– Значит, – ехидно произнес я, – это пришел Песочный Человек. Главное не открывай глаза, а то кинет в них песок и вырвет потом с корнем, чтоб скормить своим выродкам на Луне. Видел, как это бывает в разных нехороших ситуациях.

– Остришь всё, шуточками отделываешься. Я видела нечто в белом и с капюшоном. Такое не забывается, причем случается со мной уже не в первый раз, но блин, как же страшно! А мне еще и ночевать одной сегодня.

– Хочешь, я с тобой останусь? Или еще лучше – иди ко мне?

– Что, прям так сразу? Не, не пойду. Что-то не хочется.

– Почему нет? Я серьезно. Зато не будет никаких кошмаров, обещаю.

Потом, когда мы легли на кровать, я отвернулся и мирно засопел, после чего получил ощутимый удар в бок:

– Э, ты это что? Ты не хочешь меня, да?

Конечно же, я хотел…

* * *

Утром я проснулся от мучительной головной боли и чувства противности в сухом рту. Зная по опыту, что лучше перетерпеть, стал разглядывать окружающее пространство. Лены нигде видно не было, кошки тоже.

На тумбочке, рядом с кроватью, лежали всякие женские мелочи и небольшая, немного потрепанная книжка в яркой бумажной обложке. Обычно в таком формате и оформлении издают дамские детективы, любовные бестселлеры и прочее чтиво для усталых домохозяек. В этот момент в комнату вошла Лена, видимо, она была на кухне. Вид у моей подруги был смурной, помятый и плохо выспавшийся.

– Черт! – сказала она. – Который час? Бля, три часа... Ни фига ж себе, поспали!

– Алкоголь в малых дозах безвреден в любых количествах, – вспомнил чью-то чужую мудрость. – Но только в правильных пропорциях.

– А ты как?

– Ничего вроде, только голова болит.

– У меня тоже, а все из-за тебя! Пришлось таблетки глотать. Напились вчера с тобой, как свиньи. Уж ты-то мог меня остановить! Вот так и тянет на нецензурную лексику.

– Думаешь, это тебе сейчас необходимо?

– Иногда хочется. Нужна эмоциональная разрядка. Никогда не позабуду превосходную лекцию по обсценной лексике, что прочитал нам в университете, на первое апреля, великолепный лингвист и филолог Артур Маркович Берг. Была такая славная традиция на филфаке – в этот день затрагивать самые оригинальные и нестандартные темы. Главная мысль была такой: в нашем языке мат является формой выражения не только недовольства, но и вообще всяких сильных чувств. В начале лекции профессор привел такой пример. Представьте, говорит, русского человека, что вдруг попал на берег теплого тропического моря и зрит изумительной красоты закат. Что говорит русский человек? Процентов двадцать аудитории хором сказали «Мамочки, красота-то какая!» Остальные восемьдесят отпустили версии разной степени нецензурности. Как бы там кому-нибудь ни хотелось, нецензурный словарный запас был, есть и долго еще будет неотъемлемой частью речи. Главным образом это определяется ее экспрессивной функцией, усиливающей значение сказанного. По-моему женщина вполне может использовать матерные слова, но в особых случаях, к месту и ко времени. А уж когда товарищ льет на ногу расплавленное олово, даже леди что-нибудь такое обязательно скажет. Думается, что мат вполне полновесная часть языка. Очень скверно, когда человек употребляет мат по скудости речи, затыкая дыры между словами, и использует «бля» вместо запятой, а «нах» вместо точки. Но, очевидно, бывают эпизоды, что не совсем точно отображаются словами «чрезвычайно досадное происшествие» и слово «п...ец» подходит более чем верно. Вот сейчас близка к такому состоянию. Какого дьявола мы вчера так надрались?

– Что читаем? – вместо ответа спросил я, вертя в руках книжку в красочной мягкой обложке. На лицевой стороне мускулистый мужик с физиономией профессионального футбольного хулигана размахивал внушительных размеров двуручным мечом. Чуть в стороне трое бравых ребят в форме новых российских ментов убедительно грозили хулигану табельным оружием. Называлось литературное творение «Исчезнувший меч» и принадлежало перу писателя Романа Порохова. Ни название, ни имя автора нигде ранее мне не попадались. В аннотации на заднике обложки сообщалось: «Это книга о приключениях в восхитительно реальном, похожем на наш мире. Это удивительная история о людях, ведущих постоянную борьбу с пришедшим в мир злом, об их нелегких судьбах, полных опасности и незабываемых событий. Уникальной книгу делает волшебная сила, которой в мире наделено каждое живое существо. Добро пожаловать в неповторимый и особый мир альтернативного настоящего!»

– Ты же видишь. Кстати, – почти прочитала уже.

– Интересно? А про что?

– Фантастический боевичок. Городское фэнтези, но без гоблинов, троллей и эльфов. Впрочем, тролли как раз есть, только вполне обычные, сетевые. Прям зачиталась! Могу рассказать.

– Только в двух словах, если можно, чтоб без ключевых моментов. Из аннотации все рано ни фига не поймешь. А то у меня как раз чтиво закончилось, может эту книжку почитать захочу.

– Наверняка захочешь. А сюжет примерно такой. Некий молодой человек – компьютерщик – работает в команде техподдержки одного из московских хостинг-провайдеров. Вдруг на их фирму поступает запрос из МВД: желают получить данные об одном из клиентов. Делать нечего, начали разбираться. Оказалось, что клиент этот арендовал там сервер и установил на нем игровой онлайн-ресурс. Долго ли, коротко ли, только некий владимирский геймер за серьезное количество электронных денег купил в игре «Меч Силы», но получил вместо него какую-то колоду карт, тоже волшебную, но сильно слабее, а главное – сильно дешевле меча. Недолго думая, парень написал заявление в МВД. И вот этот исчезнувший меч уже четыре месяца ищет весь отдел по киберпреступлениям.

– Какая детективная история! – весело удивился я. – Суровы будни скучающих айтишников.

– Ага, аж кровь в жилах стынет. Деньги-то он вполне реальные заплатил, через платежный терминал. Но это еще не все! Самое интересное случилось потом. Представь: этот Меч Силы, как только исчез с игрового ресурса, тут же появился в реале, в современной Москве! А в тот же момент из квартиры бабки, живущей в доме напротив провайдерской фирмы, пропала колода фамильных гадальных карт. Теперь карты оказались на игровом сервере, где и попали во владение нашего геймера. Жуть! Парадокс, смещение реальности! Мир на гране обрушения! Единственный способ предотвратить апокалипсис – это вернуть Меч Силы в игру, а колоду в реальную действительность, но для этого необходимо выложить такую же комбинацию карт, что была на момент исчезновения. Бабка – единственный человек во Вселенной, кто знает правильную комбинацию, но ее увозят в больницу с сердечным приступом. От геймера, за пивом, обо всем этом случайно узнает незатейливый менеджер продаж из телекоммуникационной компании во Владимире, а по совместительству злостный сетевой тролль по нику – Antiphonal. Он берет отпуск за свой счет и едет в Москву, намереваясь попасть к бабке в больницу и узнать комбинацию карт. Тем временем Меч Силы, через опустившегося и обтрепанного кандидата геолого-минералогических наук на блошином рынке, оказывается в руках гопников из подмосковных Подлипок, что позволяет им в один день ограбить три банка, и стать самой крутой в Подлипках бандой. Дальше – больше. В автобусе «Владимир – Москва» Antiphonal знакомится с сестрой одного из работников Отдела по борьбе с киберпреступлениями и влюбляется в нее без памяти. Вместе они преодолевают ужасы московского метрополитена и тайком проникают в больницу в неприемные часы. Но охрана не дремлет! В борьбе с охранниками больницы теряется флешка с файлом гадальных карт, но Antiphonal успевает узнать у бабки нужную комбинацию! Охранник, у которого оказывается флешка, отдает ее в милицию и она достается дяде одного из гопников – начальнику Подлипкинского ОВД. Финальная сцена разворачивается в Подлипках, где, сверкая Мечом Силы, гопники уверенно держат оборону против сотрудников Подлипкинского ОВД, охранника из больницы, менеджера продаж и сотрудника Отдела по борьбе с киберпреступлениями. В шуме рукопашной схватки, среди непрекращающихся воплей и матюков, менеджеру все-таки удается загрузиться на игровой сервер и разложить колоду в нужной последовательности. Меч Силы, словно в масло, входит в плоский монитор, перед которым сидит менеджер, и на глазах удивленных ментов погружается в жидкокристаллический дисплей. Сначала уходит лезвие, потом эфес, и вот меч исчезает совсем. Тут раздается хлопок, а на столе, во владимирской хрущевке, появляется колода гадальных карт!

– Очень кинематографично! – засмеялся я. –  По этой книжке боевик надо снимать в стиле Бикмамбетова. Да, но почему карты возникли во владимирской хрущевке, а не у бабки, которой эта колода, собственно, и принадлежала? Или не около монитора, в котором исчез меч?

– Чего не знаю, того не знаю, тут у автора лучше спросить.

– Так почитать-то дашь? – спросил я больше из вежливости, чем из интереса.

– Извини, но нет, – она помотала головой, при этом ее непослушные черные волосы растрепались и упали на лицо. – Сначала сама дочитаю, потом дам одной своей знакомой. Обещала уже. Но к тому моменту, когда она все это осилит, книжка рассыплется на листочки и половина страниц потеряется.

– Ладно, бог с ней, с книжкой. Слушай, я понимаю, что у нас был день встречи, но зачем нам обоим надо было надираться в хлам?

– Вообще-то сначала от простуды, чтобы не возникла. Но вышел небольшой перебор. Если не поможет, заболею, а когда болею, всегда такие мысли в голову лезут, что даже в блоге их писать стыдно. Может, сопли в голову ударяют, или еще что… Никому не хочу показываться в этаком виде. Вся бываю в мерзких соплях, страшная, аж жуть.

– Ничего не страшная! Врешь все. Что за мысли?

– Мысли… Почему со временем в человеке умирает романтика? И нету сил оторвать жопу от кресла или дивана и пойти погулять в снег, в дождь, в ночь, в утро. Просто побыть рядом с тем человеком, в которого когда-то был влюблен, держа его за руку, и улыбаясь оттого, что вы вместе. Почему все сливается в однообразное серое ничто? Почему не хочется заново испытать все те ощущения, и появляется равнодушие? Отчего в людях пропадают чувства? Уже не так волнуют прикосновения, объятия, не ищется ответный взгляд, и плевать, что обращает внимание тот, о ком думала не один вечер. Почему все перегорает?

– Потому, что с возрастом происходит накопление цинизма, который выдают за житейскую мудрость. – Веско заявил я. – Это растет незаметно, как шишки на ногах: постепенно, постепенно, а потом раз – и туфли стыдно при ком-нибудь снимать.

– Сравнение – супер. А цинизм, да, наверное, без него сейчас никак в этой жизни… – Некоторое время она молчала, а потом вдруг пошла на откровенность. – Знаешь, примерно полгода встречалась с одним мужиком. С одним, честно. Думала, что люблю его, прощала ему все, не замечала недостатков, но по-настоящему была ему не нужна: он просто не воспринимал наши отношения всерьез. Меня бесил его эгоизм. Он полагал, что кошки похожи на людей тем, что думают в первую очередь только о себе. И вот недавно возник вопрос: а может он прав? Что если так и есть? Мы очень хорошо ладили с ним, но потом он меня бросил. Я, конечно, сильно переживала на эту тему, но спустя некоторое время в Интернете познакомилась с другим мальчиком. Двадцать один год. Много встречался с разными девушками, как он говорил. Судя по рассказам, они ему не очень-то нравились, причем сами первыми его и бросали. Он рассказывал, что однажды, еще в техникуме, закрутил с преподавательницей. Тридцатишестилетняя женщина с ребенком. Короче, он два раза с ней переспал, а потом замутил с ее подругой, которая оказалась на два года моложе той преподавательницы. Может он гей? Или просто мудак и сволочь? Меня это отнюдь не радует. Почему не сплю со всеми подряд? Видимо, не позволяет имидж, характер или мое внутреннее «я». Не знаю.

* * *

С тех пор прошло несколько лет. Мы иногда перезванивались, писали друг другу редкие послания, но чаще всего общались через Интернет. Верный обещанию, я никогда ни единым словом не намекал об истинных занятиях моей подруги. Тем более что личностью она была многогранной, очень интересной, предметов для разговоров хватало без того. Но вот что-то произошло, и неожиданно я получил от нее то письмо с настоятельным предложением посетить пансионат «Легланд».