Текст книги "Кровь Марса"

Автор книги: Александр Лидин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Рот закрыл и на борт.

Руслану ничего не оставалось, как повиноваться.

Следом за сопровождающим он ступил в узкий рукав причального трапа, соединяющий шаттл и орбитальный пояс. Тот тоже был из прозрачного материала, так что в какой-то момент, посмотрев под ноги, Руслан испугался, ему показалось, что вот сейчас прозрач ный пол исчезнет и он рухнет в бездонную звездную бездну и будет падать и падать, пока не состарится и не умрет, а после его хладный труп, превратившийся в мумию, продолжит падение. Он будет лететь мимо звезд и планет, сверхновых и черных дыр, туманностей и россыпей астероидов…

– Давай!.. Давай! Не задерживай!

Руслан пошел дальше, но в душе он все еще оставался под впечатлением этого удивительного зрелища. У входного люка челнока стоял огромный негр. Широкая грудная клетка и высокий рост выдавали урмарса – уроженца Марса.

Улыбнувшись, он пожал руку Глебышеву. Провожатый Руслана передал негру пакет бумаг.

– Что ж, прошу на борт, ваша каюта тридцать четыре.

И, повернувшись, урмарс направился по узкому коридору в глубь шлюпки. Руслан и сопровождающий отправились следом. Внутри шлюпка напоминала станцию: белые коридоры, нигде никаких иллюминаторов, холодный безжизненный свет. Остан овившись у одной из дверей, урмарс достал электронный ключ, открыл каюту и жестом пригласил Руслана.

– Это твоя обитель на ближайшие три недели.

Руслан шагнул вперед и замер на пороге, уставившись на свое новое жилище. Каюта три на два. Койка, у двери отгороженный пластиковой полупрозрачной стенкой санузел. Крошечный иллюминатор. Идеальная одиночка.

– Подождите, я должен убедиться, что не будет никаких сюрпризов, – сопровождающий отодвинул урмарса, зашел в каюту. Привстав, он осмотрел пустую полку над кроватью, видимо, предназначенную для багажа, заглянул под кровать и провел ладонями по идеально заправленной постели, чтобы убедиться, что под одеялом ничего не спрятано, зачем-то заглянул в мусорник и внимательно осмотрел стакан у раковины.

– Стекло небьющееся, – пояснил урмарс.

Глебышев только хмыкнул, повертел стакан в руке, потом передал его офицеру челнока.

– У нас мальчик талантливый. Замените на одноразовые пластиковые стаканчики.

Урмарс кивнул.

После чего сопровождающий с тем же каменным лицом вышел из каюты, а урмарс повторно жестом предложил Руслану заходить.

– Извини, другого тут нет. И так слишком роскошно для такого, как ты, – легким толчком он втолкнул Руслана внутрь.

Дверь за спиной пленника захлопнулась с характерным подвыванием вакуумной изоляции.

Руслан замер посреди крошечной каюты, не зная, то ли радоваться ему, то ли начать материться. Если честно, он представлял себе полет на Марс несколько иначе. А теперь, судя по всему, ему придется провести три недели в одиночке.

– Ну почему же в одиночке. Ты опять забыл про своего верного друга и товарища по несчастью, – очнулся Визирь.

Руслан и в самом деле забыл о нем. События, а тем более зрелище открытого космоса столь пораз или его, что он только сейчас вспомнил о симбионте. Тяжело вздохнув, пленник сделал еще один шаг и плюхнулся на постель, которая, несмотря на вполне приличный вид, оказалась жесткой, как доска, правда, это Руслана волновало в последнюю очередь. Его койка в родном бункере была ненамного мягче, только вот раньше он был толстокожим здоровяком, а теперь стал истинным нормом.

– Ты бы не пялился в пустоту и не мучил себя глупыми мыслями, – продолжал Визирь. – За тобой постоянно наблюдают, так что теперь тебе нужно действовать очень аккуратно… Это хорошо, что они стаканчик забрали. Ты пить хочешь?

– Нет.

– А придется. Значит, так. Твоя первая задача: тебе нужно освободиться от пистолета. Я временно перестроил твой организм, так, чтобы ты сумел протащить его на борт, но сейчас форма твоего организма противоестественна. По идее, ты должен был бы испытывать ужасные боли, если бы я не перекрыл нервные окончания, идущие к мозгу. В о бщем, чем скорее ты избавишься от пистолета и выемки на животе – тем лучше. Поэтому, для начала, попробуй напиться из крана и разлей воду по полу. Только не переусердствуй.

Руслан подошел к раковине. Даже если он пустит воду, кран расположен так низко, что подсунуть под него голову было бы трудно. К тому же задача заключалась не в том, чтобы напиться, а в том, чтобы залить пол. Зачем это симбионту и при чем тут пистолет, Руслан не понимал, но в нынешнем его положении ему не хотелось спорить. Пустив струю посильнее, он прикрыл пальцем кончик крана так, что струя ударила в потолок, а потом, чуть наклонившись, стал ловить ее широко открытым ртом.

– Молодец, – подбодрил его Визирь. – Теперь выключи воду, вытрись и сделай удивленное лицо, увидев воду на полу… Так, хорошо. Теперь тебе предстоит самый сложный трюк. Наклонись над кроватью, сделав вид, что собираешься сдернуть одеяло, и в последний момент аккуратно сунь в него пистолет, потом брось од еяло на пол, вытри воду и запихни сырое одеяло под кровать. Если все сделаешь аккуратно, никто ничего не заметит.

Руслан кивнул. Действуя очень осторожно, он постарался в точности выполнить распоряжения Визиря. Когда же он, наконец, затолкав пистолет с сырым одеялом под койку в дальний угол, распрямился, то почувствовал, как от напряжения дрожат руки. Несколько секунд он простоял столбом, ожидая, что вот-вот взвоют сирены и в его каюту ворвутся с десяток вооруженных охранников. Но ничего подобного не случилось.

– Успокоился? – поинтересовался Визирь. – Отлично. Теперь ложись на койку. Давай, пошевеливайся, скоро старт. А при перегрузках нужно иметь правильно функционирующий организм, иначе последствия могут оказаться самыми печальными. Тут даже я тебе не помогу.

Моментально скинув ботинки, Руслан шлепнулся на койку.

– Теперь расслабься. Снова будет очень больно.

Волна боли, про катившейся по телу, оказалась чудовищной. То, что раньше перенес Руслан, было детской игрой в сравнении с этой мукой. Но теперь никакой выемки у него на животе не было. Дрожащей рукой Руслан провел по своему телу, чтобы еще раз убедиться, что все в порядке.

– Пассажир 34, вам плохо? – раздался откуда-то с потолка механический голос.

– Нет, – с трудом выдавил Руслан. – Так просто, что-то прихватило. Это предстартовое…

– Я же говорил, что за тобой постоянно наблюдают. Ну ничего. Какие-нибудь три недели, и мы вновь будем совершенно свободны.

Невидимый динамик снова заговорил:

– Пассажиры и члены экипажа, пожалуйста, во избежание травм примите удобное положение и пристегнитесь. Старт через тридцать секунд. Начинаем обратный отсчет. Двадцать девять. Двадцать восемь…

Руслан нащупал ремни влажными от пота руками и защелкнул их, наглухо пристегнувшись к койке. Пот ом откинулся на подушку, стараясь окончательно расслабиться.

– Двадцать один… Девятнадцать…

«Марс… Интересно, как там? – пронеслось в голове у Руслана, и он в ожидании старта попытался припомнить все, что слышал по головизору о Марсе.

Терраформировать и заселять планету начали всего полторы сотни лет назад, когда один из австралийских инженеров изобрел новый двигатель, который мог доставить челнок на Марс всего за три недели. А до того на Марсе находилось лишь несколько станций и обширные, ныне почти опустевшие поселения. И еще на Марсе жили туземцы – вымирающий вид, обитавший в городах на дне самых глубоких марсианских каналов. Они вели дикий образ жизни, охотясь на волков – хищных тварей, которым даже ядовито-разреженная атмосфера Марса была нипочем.

– …Одиннадцать… Десять…

«И где же собирается спрятать меня Визирь? – продолжал размышлять Руслан. – О какой свободе говорит, ес ли человек без маски может прожить на Марсе минут двадцать, а с маской – максимум сутки?»

– …Три… Два…

Руслан зажмурился и схватился руками за край постели. А потом вместе со словом «Старт» на него обрушился невидимый, неосязаемый молот. Он одним ударом вышиб из легких Руслана воздух, а потом навалился на него стальной плитой, словно стремясь раздавить его, превратить в мокрое пятно. Руки и ноги налились тяжестью. Руслан хотел убрать пот с лица, но рука не повиновалась ему.

Точно так же, как был в лифте, из стены выдвинулся манипулятор с иглой. Укола Руслан так и не почувствовал, но неприятные ощущения через несколько секунд исчезли, сменившись блаженным состоянием.

– А ты что, не мог меня от всего этого избавить?

– Зачем? – искренне удивился Визирь. – Если бы я это сделал, кто-нибудь мог бы заподозрить неладное. Разве ты забыл, что твои тюремщики даже не подозревают о тех возм ожностях, которые ты получил благодаря мне.

Глава 4 Побег

Куда вам деться!

Мой выстрел – хлоп!

Девятка в сердце,

Десятка в лоб…

В. Высоцкий «Песня про снайпера»

Время тянулось монотонно. Секунды превращались в часы, минуты в дни, часы в годы. Казалось, полет никогда не закончится. У Руслана сутки делились на три части: перерыв между завтраком и обедом, обедом и ужином и длинный перерыв между ужином и завтраком. Свет в его каюте не гасили, поэтому о наступлении ночного времени суток он узнавал, получая ужин. Пища подавалась ему на подносе через специальное окошечко в двери. Вся посуда, в том числе вилки, ложки и подносы, была сделана из мягкой пластмассы.

Чтобы окончательно не сойти с ума, Руслан беседовал с Визирем, и поскольку голос симбионта не звучал в реальности, Руслану иногда начинало казаться, что о н видит сон или просто сошел с ума, что стоит ему хорошенько встряхнуться и пошире открыть глаза, как он снова окажется в своем удобном бункере. Но подобный фокус ему никак не удавался, поэтому вместо того чтобы лежать, тупо уставившись в потолок, он вел долгие разговоры с Визирем, просвещая своего симбионта и, в свою очередь, слушая его лекции. Визирь был очень сведущ во многом, но порою не знал самых элементарных вещей. Например, один из наиболее интересующих Визиря вопросов касался образования Руслана, точнее Пятака. Если человек находится на низшей ступени среднего уровня, как так выходит, что он более-менее образован. Каким способом он этого добивается?

– Тут все дело не в человеке. Если ты родился нормом, то тебе изначально повезло. Ты поступаешь на госсодержание – государство платит твоим родителям, пока тебе не исполнится 16 лет. За это время ты трижды ложишься на год в гипнокапсулу. В итоге хочешь ты того или нет, но некие основы знаний в тебя вдалбливают . Правда, образование это несколько однобоко… А как только тебе исполняется шестнадцать, ты становишься совершеннолетним, и государство больше не интересует ни кто ты, ни что с тобой. Ты полностью предоставлен сам себе. Если родители твои состоятельные, живут в верхних уровнях, ты – цивил, и у тебя есть большой шанс пройти гипно обучение на какую-нибудь полезную специальность. Если нет, то ты… в общем, как я раньше, – перебиваешься случайными заработками. Так как смертность в нижних кубалах очень высокая, там полным-полно свободных бункеров…

Визирь какое-то время молчал, словно переваривая информацию.

– Но ведь такой подход неразумен. Если государство потратилось на то, чтобы бесплатно дать детям курс знаний, почему же не завершить начатое и не дать всем специальное образование?

– Потому что на всех не хватит рабочих мест.

– И?

– Нас выбрасывают на улицу, как щенков, а вся гряз ная работа за копейки – для желтых.

– Желтых?

– Что ты все переспрашиваешь, как попугай – желтых… Выходцев с Дальнего Востока…

Ну и дальше в том же духе. Руслан рассказывал Визирю о социальном и политическом устройстве Санкт-Москоу – города-гиганта, занимающего огромное пространство и сложившегося при слиянии двух городов древности: Санкт-Петербурга и Москвы – северной и южной столиц ныне не существующей страны Россия. Из-за смены религии и неразумных действий властей она давно превратилась в Северные Исламские Штаты.

Однако разговоры быстро надоедали, спать не хотелось. И тогда наползали воспоминания. Неприятные картины, от которых Руслан кривился, словно от зубной боли. Он почти не помнил свое детство. Так… Смутный образ матери и мужскую тень… но был ли это его отец и как он выглядел, Руслан не помнил. Зато ему отлично запомнился первый визит в Оценочную. Перекошенное от волнения лицо матери – Руслан уже тогда отличался большим ростом и в сравнении со своими сверстниками выглядел слишком полным. Закрыв глаза, он словно перенесся в тот день. Старая, морщинистая нянечка забрала его из объятий матери и повела по бесконечным коридорам оценочного кубара. Предчувствуя, что впереди ничего хорошего не ждет, Руслан, а тогда еще Михаил Федин, изо всех сил вырывался, боролся, но няня не обращала на его попытки вырваться никакого внимания. Десятиминутная прогулка по белоснежным коридорам – и два могучих санитара поместили его в капсулу. А дальше был сон – сон без сновидений. Сначала оценочны й анализ, подтвердивший, что Михаил Федин – норм, то есть за прошедшие семь лет с ним не случилось никаких вторичных мутаций и он не подлежит уничтожению. После этого сразу же началась обучающая фаза. В голову ребенка закачивали знания начальной школы: арифметика, русский язык, основы ислама и прочие дисциплины, которые необходимо было знать восьмилетнему мальчику. Гипносон длился год. Но когда Михаил покинул капсулу, мать не встретила его. Что случилось с нею за год его отсутствия, или, быть может, она, подобно отцу, превратилась в смутную тень, затерявшись в нижних кубалах Санкт-Москоу? Он так об этом и не узнал, и даже не стремился узнать.

Следующие несколько лет до тринадцатилетия он помнил весьма смутно. Государство определило его работать на конвейере на каком-то заводе. Что он помнил? Ряды сверкающих деталей, безумную головную боль. Намазы, во время которых он, как все остальные рабочие, взывал к Богу, пытаясь обрести душевный покой… Несколько раз он бежал на нижние уровни, но его ловили, возвращали. Это были черные годы бесправия и унижения. Именно тогда он познакомился с Монахом, который порой защищал его или пользовался уже тогда недюжинной физической силой Михаила. Тогда же он и получил кличку Пятак, поскольку и в самом деле походил на огромного отъевшегося борова. И хотя он недоедал, толстел буквально на глазах. Несколько раз его осматривали врачи. Михаил отлично помнил огромный белый лист, исписанный какими-то медицинскими каракулями, а внизу листа печатными буквами диагноз: врожденный неправильный обмен веществ. С этой бумагой его забрали на курс гипнообучения по курсу «Средняя школа»…

На пороге тринадцатилетия Михаил сбежал. Он вместе с бандой Монаха отправился в нижние кубалы, чтобы, устроившись там, ни от кого не зависеть. Редкие полицейские спускались ниже пятидесятого уровня. Но мечтам Михаила не удалось сбыться. Прежде чем спуститься в недра Санкт-Москоу, он с приятелями решил грабануть одну лавочку. Чт обы хорошо устроиться внизу, тоже нужны были деньги. Их схватили. Тогда, во время ареста, погибли все, кроме него с Монахом. Руслан до сих пор отлично помнил разлетающуюся вдребезги витрину. Копы в черных бронжилетах с красными огоньками ночных визоров вместо глаз. Он видел, как Лысый выхватил пугач. Монах с криком «Нет!» бросился наперерез, и очередь спецназовца скосила обоих, ударив Монаха в плечо и перерезав фигуру Лысого пополам. Тот так и не успел выстрелить из своего пугача – в фонтане крови рухнул на пол.

Самого суда Пятак не помнил. Напрочь стерлись из его памяти и приговор, и «прописка» в камере – все те унижения, которые выносил юноша, попав в одну клетку с людьми, почти полностью утратившими человеческий облик. Но и тут Михаилу повезло. Однокамерники особо к нему не лезли, он ничуть не походил на миловидное создание, которым можно было бы заменить отсутствующих женщин, а его недюжинная уже в те годы физическая сила тоже пригодилась. Впрочем, заключение длилось совсем недолго. Его даже не успели определить на исправительные работы. Тринадцать лет. Третье освидетельствование. И снова он прошел его. А потом промывка памяти и год Средней школы. Насильственное образование – хочешь не хочешь, но десятилетку проходили все. Считалось, что просвещение масс должно остановить волну неконтролируемой преступности, то и дело волнами накатывающую с нижних уровней.

Однако Пятаку это не помогло. Он вышел из учебки окончательно озлобившимся. Годы между четырнадцатью и шестнадцатью показались ему самыми чудовищными в его жизни. Как потенциальный преступник, он носил в себе маячок. Он не мог сбежать, не мог совершить ничего противоправного, ходил на завод, стоял у конвейера и тупо, через определенные промежутки времени, по звонку, дергал за рычаг. Эти два года и трудотерпия до изнеможения озлобили Пятака, превратив его в дикое и почти неуправляемое животное.

И снова все произошло совершенно неожиданно. Последн яя проверка на нормальность. Пятак надеялся, что не пройдет ее и тогда один путь – вниз. Ну а там-то он себя в обиду не даст – к тому времени он стал не просто большим, а огромным. Видимо, к неправильному обмену веществ добавилась усиленная трудотерапия. Несмотря на горы жира, мускулы у Михаила были стальными. Но вердикт гласил: «Отклонения слишком незначительные, признать нормом». И снова насильственное обучение во сне. Очередной год, вычеркнутый из жизни, и полная голова бесполезных, никому не нужных знаний. Ладно еще физика и математика – эти науки хотя бы частично могли когда-то пригодиться, но литература, биология, философия… Все согласно нормам Общего обязательного образования.

А после этого он бежал. Бежал вместе с Монахом. Пятак хорошо помнил эту встречу – они столкнулись совершенно случайно, когда выпущенный из Обучающего центра в целях экономии он отправился пешком в выделенный ему бункер-квартиру – точнее комнату в бункер-квартире. В таком огромном горо де как Санкт-Москоу, вытянувшемся в длину более чем на полторы тысячи километров, подобная встреча с точки зрения теории вероятности была практически невозможной, и тем не менее она состоялась. Ну а потом Пятак не думал ни о работе на заводе, ни о праведной жизни, которая дала бы ему шанс пройти еще один гипнокурс и стать высококвалифицированным рабочим, ну а там и до инженера недалеко, глядишь к пятидесяти ему удалось бы перебраться в один из нижних кубалов Верхнего уровня. Тогда его дети, если бы они у него к тому времени появились, начали бы свою жизнь с более высокого старта, но… Это был долгий путь, путь труда и самоотдачи. А Пятак к тому времени отлично знал, что такое завод, поэтому, выкинув свое «Направление на поселение» в ближайшую урну, отправился за Монахом.

Больше трети квартир-бункеров средних уровней пустовало. Люди старались не задерживаться здесь. Они или шли вверх, вырываясь из сети нищеты и посредственности, или скатывались на самое дно, к мутам , или, плюнув на все, улетали в колонии – на Марс, Венеру и спутники Юпитера в надежде обрести там свое счастье. Рекламным кампаниям по переселению Пятак не верил, впрочем, как всему, что заявляло насквозь прогнившее государство, однако он не знал ни одного вернувшегося, а это означало, что в колониях или так плохо, что переселенцы умирают до того, как сумеют собрать необходимые деньги для возвращения, или, наоборот, так хорошо, что назад никто не торопится. Однако о других мирах Пятак никогда не думал.

Монах помог ему отыскать двоюродную тетку. А может, она ему была и не теткой вовсе. Старуха пребывала в полном маразме, к тому же у нее был рак в последней стадии. Помучившись с нею полгода, Пятак похоронил ее – передал похоронной команде, заплатил пошлины и оформил соответствующие документы и стал полноправным владельцем квартиры-бункера. Пятак неплохо устроился и, влившись в компанию Монаха, стал промышлять мелкими грабежами. Приятели ценили его за огромную физич ескую силу – при налетах Пятак был просто незаменим. Вступив в банду Монаха, он потерял девственность с одной из *censored*ток. Но и тут все было хреновато. Из-за отвратительной внешности девушки, даже такие как Пингвинута и Сковорода, требовали с Пятака тройной тариф. Деваться было некуда, но это делало сексуальную жизнь Пятака менее захватывающей.

Так он и существовал вне общества, грабя мелких частников, чтобы не нарваться на полицейские пули… Так он и жил до того самого мгновения, когда в фургоне курьера обнаружил таинственного Визиря.

И вот теперь он летел на Марс, и дальнейшая судьба представлялась ему весьма туманной, а намеки симбионта только сгущали краски…

Несколько раз, аккуратно вытянув тень, Руслан пробовал замки на двери. Ему казалось, что он с легкостью справится с ними, но Визирь всякий раз останавливал его. Ну выберется он из каюты, а дальше что? Весь корабль покрыт системой видеокамер. Куда бы Руслан ни с унулся, о его перемещениях будут тут же знать на центральном посту. Сначала пошлют команду, чтобы схватить его, но если у них не получится… А у них это, скорее всего, не получится.

* * *

Прошла вечность, прежде чем Руслан услышал долгожданное:

– Пора! Через пару минут начнется торможение, и тогда никто ничего не сможет с тобой сделать.

– Но ведь если сейчас мы начнем тормозить, то до Марса еще несколько дней полета.

– А ты что хотел? Досидеть до орбиты? Сейчас ты должен вырваться и добраться до спасательной шлюпки. Болтать некогда. Пошел!

И все же Руслан несколько замешкался. Он не понимал план симбионта, тем не менее другого выхода у него не было. В том, что ему самому не удрать, он был уверен. Единственный выход – полностью довериться симбионту, на деясь, что тот не приведет к роковой ошибке.

Соскользнув с кровати, Русл ан опустился на колени и схватил спрятанный под нею пистолет.

– Стреляй в замок! – приказал Визирь.

– Но они сразу же узнают об этом.

– Однако ничего не смогут сделать. Не успеют. До начала торможения минута пятнадцать секунд. Пошел, пошел!

Резко крутанувшись, Руслан нацелил пистолет на электронный замок. Нажал на курок, но пистолет не выстрелил. Руслан с удивлением уставился на оружие. Стал крутить пистолет в руках, пытаясь понять, в чем дело.

– Идиот! Предохранитель!

Перещелкнув предохранитель, Руслан снова прицелился в дверь и выстрелил. Звук получился оглушающим, даже уши заложило, замок разлетелся на куски.

– Пошел! У тебя пятьдесят пять секунд.

Руслан подскочил к двери. Ударом ноги распахнул ее и выскочил в коридор. Взгляд направо, взгляд налево – никого. Голые белые стены со множеством дверей, под потолком лампы.

– Направо.

Повернувшись, Руслан помчался по коридору.

– Дверь справа!

– Эй! – послышалось откуда-то сзади. А потом грохот сапог – кто-то бежал следом за Русланом… Очнулись!

– Не оглядывайся.

Руслан рванул дверь справа, та оказалась открытой. Проскочив внутрь, он захлопнул ее за собой, пошарил в поисках запоров, но ничего похожего не нашел.

– Не теряй напрасно время!.. Тридцать секунд! Быстрее!

Руслан огляделся. Он находился в круглом помещении, по диаметру которого на равном расстоянии друг от друга располагались три люка, ведущих в три спасательные шлюпки.

– Не стой!

Руслан рванулся к ближайшему люку, когда дверь у него за спиной начала открываться. Прыжком преодолев оставшееся расстояние, Руслан буквально нырнул в мягкое чрево шлюпки головой вперед, а потом, п еревернувшись, не вставая, прямо с пола выпалил в открытое отверстие люка. Он не видел преследователя, но услышал, как тот взвыл от боли.

– Пятнадцать секунд… Пульт.

Метнувшись вперед и встав на колени, Руслан замер над пультом, скрытым между мягкими подушками, – внутренность спасательной шлюпки больше всего напоминала камеру для душевнобольных. За исключением входного люка и пульта внутри не было ни одной жесткой поверхности. А сам пульт походил на детскую головоломку со множеством разно цветных кнопочек. Глаза разбегались, что для чего…

– Желтая кнопка. Потом красная с единицей и синяя с единицей.

Руслан точно выполнил указания Визиря. Он услышал, как где-то за спиной заработала гидравлика, а потом взвыли сирены, сообщая о разгерметизации отсека.

– Что? – начал было Руслан, поворачиваясь к люку, а потом слова замерли у него на языке, потому что он увидел чье-то окровавленное лицо, прижавшееся к иллюминатору люка. Человек был еще жив. Он, словно выброшенная на берег рыба, несколько раз открыл рот, провел рукой по стеклу, оставляя кровавый след, который тут же подернулся инеем… А потом исчез, и одновременно с этим навалилась тяжесть ускорения, вжав Руслана в мягкую обшивку.

– Уф!!! – с облегчением протянул Визирь.

– Что «Уф»?

– Успел.

– А могло быть иначе?

– Могло. Ну а теперь считай, что мы наполовину на свободе.

– Наполовину?

– Ну, нам сначала нужно долететь до Марса. А сейчас ты в безопасности и в относительной свободе на борту капсулы. Пока идет торможение, они ничего с тобой сделать не смогут, тем более что ты разгерметизировал посадочный отсек, и теперь твоя капсула автономна, хоть еще находится на борту корабля. Как только закончится торможение и корабль-челнок выйдет на орбиту, они попытаются добрат ься до тебя. По внешней обшивке переберутся в отсек и вручную с пульта попробуют восстановить герметичность, а затем захватить тебя. Но к тому времени ты уже покинешь корабль. Отправишься на Красную планету. Жаль, конечно, что ты не глотнул крови никого из преследователей. Но это означало бы большой риск…

– Да я справился бы с любым из них с помощью тени, а пули… пули меня не берут.

– Эти взяли бы. Или ты считаешь, что доставку тебя на Марс поручили первым попавшимся лохам. Госкорпорация – это строгая организация, там нет присущего вашему миру бардака. Можно сказать, что это гражданская армия, где каждый служащий – солдат, и он безоговорочно выполняет все приказы.

– Но…

– Никаких «но». Сейчас постарайся принять более удачное положение и отдыхай, а я пока поколдую над тобой…

– Поколдуешь?

– А ты что думал? Терраформирование Марса еще далеко от завершения. Т ы там, внизу, чем собрался дышать? Жопой?

Руслан, надулся, засопел. От нарастающего ускорения голова была тяжелой, ныло в висках. Откинувшись на мягкое псевдокожаное покрытие, он попытался расслабиться. Но тревожные мысли, не дававшие ему покоя во время полета, вновь вернулись. Марс – древняя планета, полная тайн.

Что он знает о Марсе? Отрывочные сведения из школьной программы и репортажей о достижениях правительства в освоении планеты. Достижения следовали одно за другим, только вот терраформирование никак не удавалось закончить. Еще он слышал о туземцах, с которыми люди никак не договорятся, и о мачелах – людях, живущих вне закона на просторах Марса. Незаконные переселенцы, беглые преступники, всевозможное отребье, искатели приключений и сокровищ – истинные человеческие обитатели Марса. Все это отчасти напоминало Северную Америку середины XIX века, но только внешне, на самом деле жизнь на древней планете была много сложнее. Руслан попытался вспомнить какие-нибудь детали, но неожиданно обнаружил, что мысли его плывут, словно он глотнул изрядную долю алкоголя.

– Укол…

– Я компенсирую.

Глаза Руслана сами собой закрылись, и он погрузился в сон без сновидений.

* * *

На этот раз пробуждение сопровождалось чудовищной головной болью, словно кто-то стукнул по затылку Руслана молотком.

– Не спать! Не спать!

Перегрузка все еще вжимала Руслана в поверхность кресла. Он попытался снова провалиться в тяжелый сон, но голос продолжал звучать у него в голове:

– Подъем. Дотянись до пульта. У нас совсем мало времени. Дотянись!

Руслан попробовал поднять голову, и снова накатилась волна невероятной боли, но тут же пришло облегчение. Наконец ему удалось открыть глаза. Что-то было не так. Казалось, воздух в шлюпке стал страшно густым. Ег о едва можно было вдохнуть, однако голос в голове продолжал подгонять его. Вытянув руку, Руслан качнулся вперед, ухватился за край пульта.

– Ты должен нажать на красную кнопку с цифрой 2. Потом на синюю, – голос звучал в голове Руслана, словно удары колокола. Крепко сжав зубы, он попытался выполнить приказ. В этот момент он не осознавал, ни кто он, ни где он. Единственное, что он знал наверняка: нужно нажать эти кнопки, иначе будет еще хуже. Словно в кошмарном сне, Руслан по очереди вдавил красную, потом синюю.

Где-то за обшивкой шлюпки раздался ужасный завывающий звук, напоминающий звук рвущегося металла.

– Ну а теперь займемся компенсацией…

Последние слова Руслан не расслышал, потому что рев стал просто непереносимым. От ужаса, или просто чтобы расслабить барабанные перепонки, он завопил во все горло что-то бессвязное, безумное, а потом застыл, зажав уши руками и широко открыв рот.

; Но постепенно, по мере того как рев за бортом стихал, сменяясь пронзительным свистом, состояние Руслана все больше нормализовалось.

– Сейчас я приведу тебя в порядок… – бормотал симбионт.

И в самом деле, через несколько секунд Руслан почувствовал эйфорию, близкую к тому ощущению, которое возникло у него после того, как он испил крови. «А ведь все это можно делать и без убийств».

– Можно, – тут же отозвался Визирь. – Сейчас ты в буквальном смысле занимаешься самоедством. Два-три таких внутренних сеанса, и ты будешь похож на бродячий скелет, а то и вовсе протянешь ноги. Это ведь так – средство на крайний случай.

Руслан зажмурился, пытаясь отогнать неприятные мысли.

– А что сейчас происходит? – поинтересовался он.

– Мы отделились от челнока и спускаемся самостоятельно.

– То есть наш побег удался?

– Не совсем так. Он удастся, если мы удачно приземлимся.

– Удачно приземлимся? Мы что, можем разбиться?

– Нет, разбиться это вряд ли. Но если мы неудачно сядем… Видишь ли, Марс – планета огромная. Люди, а также марсиане обитают далеко не всюду. Если мы попадем в пустынную местность и за нами не пошлют погони, то мы, то есть ты, будем жить, пока не закончится НЗ-паек шлюпки. А дальше?

– А ты?

– А я впаду в сон. На сот… тысячу… десять тысяч лет, пока рядом со мной не окажется новый носитель или пока меня не уничтожит какой-нибудь катаклизм.

– Выходит, наш побег – практически самоубийство.

– Не совсем так, – возразил Визирь. – Видишь ли, судя по всему, я представляю огромную ценность для корпорации, если они специально отправили корабль, чтобы доставить нас на Марс. А раз так, они непременно пошлют спецназ к месту нашего приземления. А где спецназ, там и пища. Думаю, все пройдет удачно. Однако для начала я должен подготовить тебя к жизни на Марсе.

– И что ты хочешь со мной сделать? – со страхом в голосе поинтересовался Руслан.

– Ничего страшного. Однако мне придется переделать твою систему дыхания, чтобы ты с одинаковой легкостью мог дышать и на Марсе, и на Земле.

– А это не превратит меня в какое-нибудь пучеглазое чудовище, – с опаской спросил Руслан. Он уже начал привыкать к своей новой внешности и не хотел никаких изменений. От добра добра не ищут.