Текст книги "Наедине с самим собой"

Автор книги: Александр Левченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Левченко Александр
Наедине с самим собой

АЛЕКСАНДР ЛЕВЧЕНКО

Наедине с самим собой

Фантастическая повесть

...Металлически звякнула дверь внутренней перегородки, послышались приглушенные голоса, потом нарастающее топанье нескольких ног, среди которых явно выделялись женские, и вдруг я понял: это – ко мне. Внутри все похолодело, руки вмиг покрылись отвратительным липким потом, ноги подкосились – и я бессильно рухнул на кровать. Когда-то это, конечно, должно было произойти, но так быстро, так неожиданно! Ведь человеку нужно подготовиться, внутренне примириться с неминуемым, неужели они этого не понимают?! Я не хочу, не хочу быть похороненным заживо!!!

Спазмы прочно держали горло, не давая прорваться наружу даже хрипению, руки и ноги отказались служить обреченному телу, и я мог лишь сумасшедшими глазами смотреть на кованные железом двери. Шаги медленно приближались, потом вдруг стало тихо, на секунду поднялся дверной глазок, сухо щелкнул замок – и на меня прохладно дохнуло небытием.

Первым вошел дежурный офицер, привычно осмотрелся в поисках отклонений от установленных норм и промолвил с напускной суровостью:

– Осужденный, поднимитесь!

Какой частью сознания я уже успел понять, что немного поторопился в своей оценке событий, но охваченное ужасом тело все ещё не слушалось, и два крепких конвоира после красноречивого жеста офицера не слишком вежливо схватили меня за плечи и поставили на ноги перед красивой молодой незнакомкой.

– Еще раз предупреждаю вас, Елена, это опасно, – офицер смотрел на женщину с неподдельной симпатией. – Может, здесь останется один с моих парней?

– Спасибо за беспокойство, – даже в таком месте посетительница не могла удержаться от кокетливого тона, – однако, похоже, вы преувеличиваете угрозу.

– Ну что же, дело ваше, – вздохнул офицер и перевел взгляд на меня. А вы смотрите, осужденный, чтобы без глупостей.

Тяжелый тюремный замок сочно щелкнул, и мы остались вдвоем. Елена мигом утратила свой уверенный вид и, подойдя к столу, начала копаться в сумочке, а я продолжал стоять и молча смотреть на нее.

– Господин Дмитрук, – в конце концов отозвалась она и повернулась ко мне, – Игорь... можно мне вас так называть?

Я беззвучно кивнул головой.

– Извините, что должна ещё раз напомнить хорошо известную вам и... очень неприятную вещь, но... но... Ваше положение практически безнадежно...

Мои челюсти судорожно сжались, глаза обречено закрылись, и я отвернулся от своей мучительницы.

– Точнее, было безнадежным, – тут же поправилась она. – Было, поскольку мы хотим дать вам шанс...

– Вы?! – слово, вырвавшееся из моего горла, прозвучало недоверчиво и вместе с тем почти умоляюще.

– Да, Игорь, мы, – Елена наконец позволила себе улыбнуться. – Я представляю здесь одно солидное учреждение, которое занимается... многими проблемами на стыке физики, химии и биологии. Авангардными проблемами... И сейчас нам нужен...

Она как-то смущенно умолкла, и я едва сумел преодолеть в себе волну жгучей горечи, выплеснувшейся на только что родившуюся надежду.

– Понятно, вам нужен подопытный кролик... Изучить влияние на человеческий организм какого-то вещества, излучение или чего-то еще.

– Нет, Игорь, вы ошибаетесь! – Елена вдруг подскочила почти вплотную ко мне. – Никаких исследований на вашем организме, никаких экспериментов медико-биологического характера! Уверяю вас! Мы занимаемся совсем другим!

– И чем же?

Очаровательная исследовательница отступила назад, немного помолчала, остывая после небольшой вспышки эмоций, и ответила уже спокойно:

– Наша проблематика, если не пользоваться чисто научной терминологией, – телепортация.

Телепортация!!! Это слово ударило меня, будто обухом по голове! Мгновенное перемещение физических тел из одной точки пространства в другую! Елена ещё продолжала: "Должна предупредить, что мы не можем раскрыть вам механизм этого процесса, и поэтому...", однако я уже почти не слушал её. Телепортация! Да из этой страшной камеры я готов перенестись куда угодно! Пусть что-нибудь, только не пожизненное заключение! Хотя, все-таки, что потом? Конкретный срок, жизнь в безлюдном месте или, может?..

– Извините, – не очень вежливо перебил я свою собеседницу, неожиданно задрожав всем телом, – но что меня ждет после... после этого?

– Если Вы согласитесь на наши условия, то получите гарантии своего освобождения сразу же после завершения эксперимента. Возможно, под надзор полиции. Только, наверное, с требованием проживания вне пределов страны...

Господи, Боже мой... Неужели все это правда? Я опустился на кровать и, прислонившись спиной к изголовью, уставился в стену застывшим взглядом. Казалось, я перенесся в сказку, где главный герой часто попадает в безвыходные ситуации, но всегда спасается в последний момент.

– ...Конечно, во всем этом кроется немалый риск, – Елена, похоже, немного повысила тон, чтобы вернуть меня к действительности. – По расчетам наших специалистов, вероятность удачного завершения эксперимента составляет всего лишь семьдесят процентов. Так вот, торопить вас мы не будем, подумайте несколько дней...

Горячая волна ударила мне в лицо. О чем она говорит, какие несколько дней?! А если больше никто не придет?!! Я мигом сорвался на ноги и воскликнул:

– Чего тут думать, я согласен! Давайте, что там нужно подписать?

...Воспоминания, пронесшиеся перед моим внутренним взором, были столь яркими, будто все это происходило только вчера. Коренастый бородач с невозмутимым лицом закончил наконец видеофонный разговор и медленно повернулся ко мне. Встретившись с ним взглядом, я понял: начинается.

В животе появился неприятный холодок, во рту внезапно пересохло, и я, нацедив из сифона газированной воды, несколькими глотками опорожнил стакан. Потом встал, снова посмотрел на бородача, и тот утвердительно кивнул головой. Двое похожих на штангистов ребят в белых халатах отложили в сторону газеты и тоже вопросительно посмотрели на товарища. Тот жестом показал на дверь.

В этом проклятом учреждении со мной и даже при мне почти не разговаривали. Что же, я все понимаю: кому захочется говорить в присутствия убийцы, который хладнокровно лишил жизни семерых ни в чем не повинных людей. И я сам, беспрекословно приняв это правило поведения, ни к кому не обращался первым. Единственная только вещь вызывала у меня досаду: ниоткуда нельзя было узнать, что именно со мной собираются делать и к чему конкретно нужно готовиться.

Где-то раньше я читал, что якобы при телепортации вещество, из которого состоит перемещаемый объект, превращается в энергию и в таком виде передается к приемнику, где происходит обратный процесс. Конечно, никто не стал бы мне детально объяснять, как все это делается, но даже какие-нибудь мелочи или совсем несущественные детали могли бы значительно облегчить ожидание эксперимента. Однако единственным человеком, у которого я бы отважился спросить о чем-либо подобном, была Елена, но наша первая встреча оказалась и последней.

Мы вышли из комнаты и двинулись по коридору, я – посредине, а слева и справа – молчаливые парни-штангисты. Здесь также приходится ходить под конвоем, хотя и совсем не таким, как в тюрьме: чувствуется другой уровень, наверное, задействована служба безопасности. Ну что ж, теперь уже недолго, ещё немного – и я стану свободным, практически совершенно свободным человеком! Пусть нужно будет куда-то выехать, постоянно находиться под надзором полиции, декларировать каждую поездку за пределы места жительства – но сколько же всего можно! Прогуляться по улице самому, без конвоя, сходить на футбол, посидеть возле телевизора, выпить кофе с коньяком! Сколько самых разнообразных вещей будет можно! Но почему же тогда ноги понемногу наливаются свинцом, а сердце с каждым шагом бьется все быстрее и быстрее? Неужели из-за этих жалких тридцати процентов?

Мои спутники завели меня в кабину лифта, и я почувствовал, как мы опускаемся вниз. Вот наконец остановка, двери разошлись, и перед глазами новый коридор, но уже не безлюдный, а заполненный возбужденными научными сотрудниками. Мое появление – это сигнал для них, и скоро мы снова лишь втроем. Поворот направо, несколько шагов за тяжелую приземистую дверь – и сердце вмиг очутилось в животе. Прямо передо мной, посреди большой комнаты стоял мрачный металлический параллелепипед, к которому со всех сторон тянулись разнокалиберные трубы и кабели. Вот она, телепортационная камера!

В помещении, кроме нас, – ещё несколько мужчин в свежевыглаженных белоснежных халатах. Ты смотри, для них это, оказывается, немалый праздник. Один из ученых нерешительно подступил ко мне и, стараясь избежать моего взгляда, произнес какую-то фразу, закончившуюся вопросительной интонацией. До сознания доходили только отдельные слова, но тем не менее я знал, что должен в последний раз подтвердить свое согласие. Итак, да или нет?

– Да, – ответил я без раздумий, однако, странная вещь, не услышал ни звука. Научный сотрудник сперва растерялся, но потом все понял и жестом пригласил меня к столу. Я взял ручку и, не читая, подписал два документа: о своем согласии стать объектом эксперимента и о неразглашении его тайны. Ученый удовлетворенно кивнул головой, решился наконец поднять глаза и, произнеся: "Ну, счастливо", вернулся к своим коллегам. Двое парней двинулись ко мне, и один из них ещё с ходу неожиданно промолвил:

– Раздевайтесь!

Среди присутствующих находилась женщина, однако, признаться, совсем не это мешало мне без проблем снять одежду. Просто как раз сейчас на первый план выступило то, над чем я раньше старался не задумываться, то, что казалось не таким уж и существенным, когда тебя спасают от неминуемого приговора. Страх! Холодный, пронзительный, парализующий! Страх не только перед смертью, но и перед тем неизвестным, что может наступить после не совсем удачного завершения эксперимента. Пусть это даже и не стопроцентная смертная казнь, и все же намного больше, чем только её треть!

Однако, оказывается, и совсем негнущимися пальцами можно расстегивать пуговицы и снимать белье, и вскоре я стоял перед камерой таким, каким и пришел в этот мир. Один из ассистентов отворил дверцы, и я обреченно поплелся ко входу в эту прихожую ада.

Внутри камера выглядела совсем буднично: никакого тебе нагромождения хитроумных приборов, лишь несколько индикационных панелей да небольших пультов на стенах и двухметровое ложе на высокой сплошной подставке. За мной вошли ассистенты и, как это не странно, один из моих конвоиров, который, заложив руки за спину, застыл возле двери. Что же, присматривать за преступником нужно вплоть до самого конца. Научные сотрудники положили меня в ложе, закрепили руки и ноги узенькими прохладными полосками, и я стал мысленно прощаться с жизнью.

Неожиданно по всему телу прокатилась теплая волна, и на душе вдруг появилось странное облегчение. Что-то неизвестное заставило меня поверить, что это абсолютно безопасный эксперимент, и никаких оснований для волнений нет. Я даже улыбнулся и уже совсем другими глазами посмотрел вокруг себя. Ученые ещё возились возле моего ложа, а похожий на штангиста охранник неподвижно стоял в прежней позе. На какой-то миг мне показалось, что он что-то делает у себя за спиной, но конвоир тут же опустил руки и отступил к двери, а вслед за ним двинулись к выходу и оба ассистента.

Прошла ещё минута-другая, когда вдруг потолок надо мной разошелся, в отверстии хищно взблеснула поверхность неизвестного аппарата и послышалось тихое жужжание. Зрелище было жутким, но испугаться по-настоящему я так и не успел, неожиданно провалившись в какую-то темную бездонную яму...

Из ощущений тяжело было определить, сколько времени я провел в бессознательном состоянии: день, час или всего лишь несколько секунд. Но разве это имело какое-то значение? Главное, я остался жив! Эксперимент завершился удачно! И вскоре я смогу стать свободным!!

Охваченный эйфорией, я попробовал подняться на ложе, однако руки и ноги были закреплены узкими металлизированными полосками, такими же, как и там, откуда меня телепортировали. А, может, они передались вместе с моим телом? Эта мысль чему-то показалась мне настолько смешной, что я неудержимо захохотал. Ну, где же вы, яйцеголовые любители экспериментов над живыми людьми? Давайте, освобождайте из этого проклятого ложа первопроходца через стены, толстые металлические обшивки и прочие материальные препятствия! Принимайте покорителя невиданных энергий и скоростей!

Прошло несколько минут, однако никто не появлялся. Возбуждение постепенно улеглось, и я начал внимательно осматриваться вокруг. Надо мной висел такой же удивительный аппарат, и теперь можно было детально обследовать его, но что-то мешало заняться этим. Ага, потолок вроде ниже, и не ровный, а какой-то немного выгнутый. Я перевел взгляд дальше и с удивлением обнаружил, что все здесь почти такое же, как было и там. Правда, мое состояние перед экспериментом не позволяло пристально изучить интерьер камеры, однако и вон те две панели, и схематический рисунок между ними, и пульт возле двери, перед которым стоял конвоир, – все это находилось на тех же местах. Вот только стены здесь почему-то не прямые, а будто немного накрененные да ещё и выгнутые.

Неожиданно откуда-то извне до меня докатился непонятный гул, и камера вдруг вздрогнула, как от удара. Что за чертовщина? Упало что-то тяжелое? Тело конвульсивно дернулось вверх, однако полоски держали прочно. Тогда я начал неистово дергать руками и ногами и через минуту борьбы таки сумел освободиться и вылезти из ложа. Куда же это меня занесло? Что здесь происходит? Я быстро двинулся к выходу и вдруг пораженно замер: дверь была едва перекошенной и не замкнутой, а лишь притворенной.

Оцепенение длилось не больше секунды. Я осторожно выглянул наружу и тут же вскрикнул: Господи, что происходит?! Перед глазами в туче пыли громоздились исковерканные железобетонные конструкции, огромные кучи какого-то камня, металла, стекла, штукатурки, а потолок зиял рваной дырой! Что это все значит?! Неужели последствия эксперимента?! Я стремглав выскочил из камеры и, оглянувшись, похолодел: на ней лежала переломанная пополам огромнейшая бетонная плита!!

Вместо двери из комнаты глаза обнаружили полузасыпанное отверстие с оборванными краями. Я бросился в коридор, но и там картина была нисколько не лучше. И ни одной живой души! Я заметался по крохотному участку свободного пространства и вдруг обнаружил забаррикадированную обломками бетона небольшую дверцу. Сюда! Через несколько минут расчистил завал и схватился рукой за щеколду. О, сто чертей, дверь закрыта! Кляня все кругом, я бросился на поиски лома и вскоре обнаружил нужный кусок железной арматуры. Быстрее, быстрее! Неизвестно, что здесь сейчас произойдет! В замке что-то хрустнуло, дверца немного отклонилась, и я мигом проскользнул за нее. И тут же глухо завыл в отчаянии.

Это было совсем крохотное помещение, почти совсем не затронутое непонятной волной разрушения. На стенах снова какие-то индикационные панели, пульты, батареи переключателей... Но что это? Неужели люк? Я бросился к небольшому штурвальчику и, ухватившись за него обоими руками, потянул на себя. Никакой реакции. А, может, он завинчен? Я изо всех сил налег на колесико, и – о, чудо! – оно подалось! Быстрее, быстрее! Я вторично дернул люк, ещё покрутил, потом в отчаянии рванул к себе и вдруг очутился на полу. В стене надо мной чернело овальной формы отверстие. Что там, в нем?

Поднявшись, я на какую-то секунду застыл в нерешительности. И тут, будто в подтверждение моих наихудших опасений, комнатку основательно тряхнуло, а через мгновение откуда-то сверху донесся приглушенный звук взрыва. Охваченный ужасом, я уже без всяких раздумий бросился в отверстие и начал спускаться узкой шахтой по скобяной лестнице. Стены продолжали чуть вздрагивать и гудеть, и я не сразу почувствовал под собой тихое плескание. Вода! Господи, что на этот раз?! Какая-то сеть водоснабжения? А, может, по ней удастся выбраться наружу?

Я осторожно опустился по пояс в теплую воду с едва ощутимым неприятным запахом и, пригибая голову и держась рукой за потолок, двинулся вдоль небольшого туннеля по течению. Вокруг царила полнейшая тьма, и полагаться было можно только на собственные слух и осязание. Вскоре плескание воды впереди стало громче, и было похоже на то, что там наш ручей вливается во что-то посолиднее. Движения мои приобрели ещё большую осторожность, но неожиданно дно пошло под откос, и, не удержавшись, я с головой бултыхнулся в воду.

Поднявшись на ноги, уже собирался круто выругаться, но вдруг слова застряли в горле. Я стоял в значительно более широком и высоком туннеле по грудь в воде, а впереди невыразительно серел какой-то узенький сегмент. Выход! Изо рта вырвался радостный возглас, я сделал два натужных шага и бросился вперед вплавь. Однако вскоре в душе зародилось какое-то тревожное предчувствие, и за несколько метров до выхода я уже окончательно понял, что путь к свободе перекрыт металлической решеткой.

Подплыв к ней, я стал на ноги, ухватился руками за гладенькие стержни и с проклятиями тряхнул. Напрасно. Прямо передо мной в окружении почти отвесных бетонных стен, под чистым звездным небом тихо плескался небольшой бассейн-отстойник, но расстояние между прутьями решетки было слишком малым, чтобы протиснуться наружу. В приступе бессильной злости я снова принялся дергать невозмутимый металл, пока в голове не появилась трезвая мысль: зачем же давать волю эмоциям, когда ещё ничего как следует не изучено?

Я опустился под воду и стал ощупывать низ решетки. Ну вот, между ней и дном выводного туннеля довольно широкая щель, хотя и недостаточная для того, чтобы пролезть. Но можно попробовать отогнуть концы двух соседних вертикальных стержней. Я несколько раз погружался, изо всех сил тянул на себя один из прутьев, упираясь ногой во второй, и, кажется, не безуспешно. Убедившись в этом, прекратил подводные работы, несколько минут дал себе отдышаться и, наконец отважившись, набрал полную грудь воздуха и пошел на прорыв.

Очень быстро я понял, что немного поторопился. Голова сперва не хотела пролезать, но я не отступил и таки добился своего. Однако теперь плечи никак не могли протиснуться в слишком узкую щелку, и приходилось изо всех сил выгибаться в поисках нужного положения. Наверное, на земле это было бы довольно веселой игрой, но здесь мне вдруг стало недоставать воздуха, и тело конвульсивно задергалось вперед. Руки неожиданно нащупали выступ, которым заканчивался туннель и начинался более глубокий бассейн, и я изо всех сил рванулся туда. В правое плечо впилось что-то горячее, проехало через всю спину и больно клюнуло в обе ягодицы, но я уже был по ту сторону решетки! Да здравствует свобода!

Бетонные стены, обрамляющие водоем, были слишком высокими, чтобы взобраться на них, и я поплыл дальше по течению. Вскоре оказалось, что здесь целый каскад бассейнов, уровень каждого из которых примерно на метр ниже предыдущего. Я преодолевал третий из них, как вдруг до меня дошло, что в стенах отражается странное слабое мерцание, а если прислушаться, то можно почувствовать далекий невыразительный шум. И с новой силой зазвучали в ушах притихшие было вопросы: что здесь такое происходит?! Да и куда, в конце концов, я попал?!!

Я оглянулся на глухую стену сооружения, нависающую над водоемами, но отсюда не было видно ничего особенного. И все же... Какой-то крохотный голодный червячок начал точить меня изнутри. Я поплыл побыстрее, и тут впервые обратил внимание на вид, открывающийся перед глазами. Лесок, высоковольтная линия, небольшая речка – ведь все это до боли знакомые окраины родного города! Значит, я никуда не перемещался?! Конечно!!! Даже на несколько десятков метров, поскольку и злосчастная камера, и сама комната, и коридор – все оно было не похожим – я мгновенно осознал это! – а просто одним и тем же! Тем самым!! Эксперимент не удался!!!

Цепочка бассейнов в конце концов закончилась, и я, проплыв ещё немного по небольшому выводному каналу, выбрался на берег. Отсюда было хорошо видно холм и все сооружение института с выбитыми окнами, потрескавшимися стенами и большим проломом в левом крыле. Кое-где наружу вырывались языки пламени, и только что прибывшие пожарные начинали свою обычную суету. А неподалеку притихла небольшая толпа научных сотрудников в белых халатах...

Конечно, когда я лихорадочно искал выход из той каменной ловушки, то преследовал цель побыстрее добраться до людей. Теперь они стояли совсем близко от меня, но желание идти к ним исчезло бесследно. И совсем не потому, что на мне не было никакой одежды. Просто сама мысль о том, что придется возвращаться в тюрьму хотя бы на короткое время, пускай даже чисто номинально, казалась невыносимой. Возможно, с точки зрения здравого смысла это было абсолютно неразумно, но я тихонько сполз обратно в воду и поплыл дальше по каналу, который вскорости влился в небольшую речку.

Тихая июльская ночь давала мне шанс. Нужно лишь преодолеть незамеченным около тридцати километров до знакомого двухэтажного дома в загородной зоне. Там можно будет надежно спрятаться, отдохнуть и хорошенько обдумать свое положение. В конце концов, сдаться я всегда успею.

Я выбрался на берег за небольшой лесопосадкой и, прикрываясь деревьями, двинулся к автостраде. Правда, воспользоваться ею возможности не было: воображаю, какая пошла бы огласка, попадись я кому-нибудь на глаза в своем экзотическом костюме! Поэтому пришлось бежать по узеньким тропкам, тракторным колеям, а зачастую просто по краешку поля да ещё и благодарить, что какая-то добрая душа посадила по обе стороны дороги плотные ряды кустов. Признаться, я очень обрадовался, когда в конце концов, срезав угол по ржаном полю, выскочил на нужную мне местную дорогу, покрытую хотя и истрепанным, но все-таки асфальтом. Пробегая по нему, я горячо молил сверхъестественные силы, чтобы они немного попридержали желающих сейчас здесь ездить, однако мои просьбы не доходили до адресатов, и несколько раз приходилось прятаться в весьма уместных зарослях подсолнуха или нырять в ячменное поле. Довольно много времени я потерял, оббегая безопасным маршрутом небольшое село, а также в конце путешествия, пробираясь лесом к загородному дому своего товарища. И все же, когда, до края изможденный марш-броском, я остановился перед железной калиткой с тремя выдавленными ромбами, было ещё совсем темно.

На улице царила тишина. Я ещё раз пристально осмотрел улицу, потом поднял защитную пластинку и надавил большим пальцем на клавишу. В замке что-то щелкнуло, и я перевел дыхание: узнало. Тогда взялся за щеколду и быстро проскользнул во двор, под защиту надежной металлической ограды. Господи, неужели все позади?!

Контрольная система во входной двери также среагировала на линии моего пальца, и я очутился в доме. Едва добрел до дивана с твердым намерением завалиться на него, но в последнее мгновение сдержался. Легкая ноющая боль на спине и ягодицах напоминала, что мое тело не просто грязно, а ещё и, наверное, все в крови. Идти в ванную было уже выше человеческих сил, и тогда я подошел к столу, стянул с него клеенку, бросил её на диван и упал сверху...

В памяти остались смутные, будто окутанные туманом воспоминания о том, как я несколько раз поднимался, гонимый неотложными естественными потребностями, и механически плелся в туалет, а потом старался как можно тише спустить воду. Окна в комнате были закрыты плотными темными шторами, и это очень содействовало тому, чтобы, вернувшись на диван, снова отключаться ото всего вокруг и погружаться в сладкие объятия сна. Видения приходили совершенно нейтральные и легкие, и только последнее заставило сорваться с постели и несколько минут приходить в себя.

Мне снилось, будто я убегаю от кого-то длинными мрачными коридорами и вдруг оказываюсь в большом зале, битком набитом людьми. Они танцуют, поют, веселятся и не обращают на меня никакого внимания. Неожиданно в моих руках появляется странной конструкции пулемет, и я, предчувствуя, что сейчас случится что-то ужасное, дико визжу: "Люди, бегите!!! Бегите!!! Спасайтесь, идиоты!!!". Однако никто даже не оглянется. И тогда я медленно поднимаю свое оружие и начинаю стрелять. Люди падают, их окровавленные тела корчатся и застывают на полу, но те, кто остался, не разбегаются, не кричат, а дальше продолжают веселиться, не обращая внимания ни на мертвецов, ни на меня...

В конце концов я сумел убедить себя, что нахожусь не посреди зала с пулеметом в руках, а сижу на диване, покрытом чем-то липким и неприятным для тела, в загородном доме своего друга Валерия, на два года уехавшего во Францию. Хотя, подумать, какого друга... Все это теперь в прошлом. А суровая действительность – это необходимость прятаться от людей и сны, напоминающие о событиях, поломавших всю мою жизнь.

Признаюсь, после суда и вынесения приговора все переживания, связанные с тем ужасным вечером, отступили куда-то на задний план перед неистовым, непреодолимым желанием получить хоть какой-нибудь шанс на свободу. Я писал апелляцию за апелляцией, умолял о помиловании, соглашался на любой конкретный срок, пусть даже пятьдесят лет, и глубоко раскаивался в совершенном поступке. Да, именно так!!! Хотя на бумаге я и выводил слово "преступление", но в собственных мыслях никогда не называл, никак не мог назвать себя убийцей! Все, что случилось, казалось мне какой-то ужасной ошибкой, страшным недоразумением, фатальным затмением разума – чем угодно, но только не хладнокровным убийством, как это представили на суде и как, наверное, это выглядело на самом деле. Я всегда считал себя добрым, немножко сентиментальным человеком, никогда не мог безразлично смотреть на чужие страдания, не раз больно переживал непреднамеренно причиненные кому-то неприятности – как же, как тогда объяснить ТАКОЕ?! И не случайно я, подтвердив каждый свой отдельный поступок, в ответ на вопрос, признаю ли себя виновным в осуществлении массового убийства, отчаянно простонал: "Не-е-ет!!!". Возможно, это было последней каплей, которая склонила весы Фемиды в сторону самого сурового наказания...

А начиналось все совершенно буднично, так же, как и всегда. Мы собрались на квартире у Вадима, чтобы немного развлечься: выпить, поиграть в карты, просмотреть очередную порнокассету, а в конце, при желании и наличии "материала", позабавиться кое-чем поострее. Конечно, это не были настоящие наркотики, и все казалось невинными детскими шалостями. Но в тот раз Вадим раздобыл какую-то чертовщину, которую собирались вносить в список запрещенных, но ещё не внесли, и мы имели уникальную возможность совершенно легально попробовать почти настоящего нарко. Господи, Боже мой, почему я тогда не отказался?! Ведь собирался же, и только незлобивые насмешки товарищей и прозрачные намеки на слабоволие заставили меня сдаться. Если бы знать, к чему это приведет!

Все мы выпили по бокалу коктейля с растворенными там крохотными дозами белого порошка, и вскоре я стал замечать, что кое-кто уже "поплыл". Я же почувствовал только легкую тошноту и желание выйти на свежий воздух. Потом появилось слабое гудение в голове, и наконец я решил таки спуститься во двор.

Выйдя из подъезда, неожиданно для себя я пошел к автомобилю. Впрочем, неожиданно – не то слово, просто хорошо помню, что сначала не было никакого намерения куда-нибудь ехать, а тут без раздумий подошел к машине, сел за руль и тронулся с места. Вроде бы ничего не делалось против моей воли или за чьим-либо приказом, но во всем этом присутствовала какая-то странная целеустремленность, хотя наперед я ничего не планировал. Правда, странная это теперь, а тогда...

Я подъехал к сияющему огнями дискобару и, заглушив двигатель, полез рукой в потайной карман в обивке сидения, где лежал небольшой пистолет. Я держал его для самозащиты и, хотя ещё ни разу не воспользовался им, периодически перезаряжал, причем исключительно зарядами паралитического действия. Других у меня просто никогда не было, в этом я мог бы поклясться даже перед Страшным судом! Да и что ещё можно приобрести в легальной торговле? Тем не менее позднее оказалось, что заряды были фабричного снаряжения, а те, что остались в обойме, имели на себе три красных полоски – безоговорочный признак смертельных...

Спрятав пистолет в карман брюк, я выбрался из автомобиля и пошел к двери дискобара. Приобрел при входе билет, прошел в зал, где танцы были как раз в разгаре, и сел за свободный крайний столик. Удобно откинувшись на спинку кресла, обвел взглядом помещение, вытянул оружие и начал стрелять, неторопливо и без каких-либо четких критериев выбирая жертвы. Господи, зачем я это делал?!! Не знаю. Я не смог ничего объяснить ни суду, ни своим близким, ни самому себе.

На первых порах, конечно, никто в зале не понял, что происходит, поскольку музыка напрочь заглушала тихое чмокание пистолета, а в танцах молодежь позволяет себе что угодно. И только когда моя третья жертва начала валиться с ног, послышались первые испуганные вскрики, и присутствующие стали оглядываться в поисках объяснения. Я был моментально разоблачен, несколько самых смелых юношей бросились меня обезоруживать, и тут послышался нечеловеческий пронзительный крик: "Убийца!!! Маньяк-убийца!!!". В этот миг я снова нажал на спуск, и один из смельчаков также оказался на полу.

Началась паника. Люди ломились в окна, двери служебного входа, подсобные помещения, перепугано крича, толкаясь и сбивая с ног более слабых. Что же, их можно понять, ведь преимущественно это были совсем ещё дети, на которых устроил охоту сильный тридцатилетний мужчина с жутким, звериным равнодушием в глазах. Вот только кто объяснит мне, зачем, зачем я это делал? Почему продолжал стрелять даже тогда, когда они разбегались, подставляя мне беззащитные спины? Правда, я не думал, что убиваю, но разве изменилось бы что-нибудь, если бы даже знал об этом? Вряд ли.

Когда в помещении остались лишь неподвижные тела, я все так же неторопливо встал и пошел к выходу. Полиция подоспела, когда я как раз садился за руль своего автомобиля. Ехать пришлось уже в полицейском фургоне, и к тому времени без следа исчезли и шум в голове, и тошнота, взамен появились приятная расслабленность и полнейший душевный комфорт. Экспертиза установила, что я находился тогда в стадии легкого наркотического опьянения...

Припоминаю свое состояние, когда утром на следующий день я проснулся, обвел взглядом голые стены камеры и вдруг вспомнил все, что случилось вчера. Но это были ещё только цветочки. Настоящий кошмар начался тогда, когда мне сообщили, что мой пистолет оказался заряженным сильнодействующим ядом, и все семеро пораженных юношей и девушек умерли на месте. Это казалось настолько диким, бессмысленным и неправдоподобным, что я сперва просто не поверил и даже зашелся идиотским, неестественным смехом. Но жизнь иногда бывает страшнее самых ужасных фантасмагорий.