Текст книги "Гриада (илл. Н.Гришина и С.Клыкова) 2-е изд. доработанное. "

Автор книги: Александр Колпаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Эта электронная сборка посвящена памяти замечательного писателя-фантаста середины ХХ века Александра Лаврентьевича Колпакова. Однако называть его фантастом будет, наверное, не совсем правильно. Он не фантазировал. Он мечтал! А – это разные понятия. Его первым и самым известным произведением стал роман «Гриада». В нём автор и раскрыл с огромной силой свой талант Мечтателя. Талант непривычный для его современников. И от того, быть может, не всеми понятый. Особенно людьми «взрослыми». А подростки зачитывались книгой и уносились вместе с героями романа в такие дали и времена, о которых можно только МЕЧТАТЬ. И мечтали. Вместе с автором. Все мы о чем-то мечтаем в детстве… И многие из читателей сумели сохранить эту способность на долгие годы. Благодаря впечатлениям, которые остались у них после прочтения «Гриады».

Писатель ушел от нас очень необычно: он пропал… «Улетел на крыльях своей мечты»? Неизвестно. Может быть, он просто выполнил свою «миссию»? Да! Он создал и оставил нам свою книгу. И она по-прежнему призывает и помогает всем нам – детям и взрослым – мечтать! И надеяться.

На то, что всё будет хорошо…

ПРЕДИСЛОВИЕ
Изготовителя электронной книги

«ГРИАДА» – ЗАМЕЧАТЕЛЬНАЯ КНИГА!

И УДИВИТЕЛЬНАЯ!

КНИГА – МЕЧТА!

Замечательна она во многом. Но главное – у нее замечательный Автор. У нее замечательный Художник. И у нее замечательная и удивительная Судьба.

Прежде всего – Автор. С его краткой биографией можно ознакомиться на обложке книги. Но меня лично поражает и даже приводит в какое-то благоговение тот факт, что он – фронтовик. Мало того, до 1944г. – рядовой (они главные «работники» на войне).

Война! Как она корёжит и уродует души человеческие! Всем известен «афганский» и «вьетнамский»  синдром. А этот юноша, недавний школьник, пройдя через ад первых дней войны, и последующие страшные годы, сохранил в себе способность МЕЧТАТЬ!

Причем  это были мечты даже не «заоблачные», а «межгалактические»! Мало кто из современных автору писателей-фантастов был способен (или отважился) так фантазировать. Для этого, вероятно, еще нужна была смелость. И у фронтовика она была.

Он увлек миллионы подростков в такие дали, о которых в то время никто и не помышлял. Земная космонавтика делала первые, не особенно уверенные шаги.  Человек еще даже ни разу не побывал в космосе.

А тут сразу – полет к центру Галактики! Да еще и «с заездом» в межгалактическое пространство. Да – это уже не фантастика. Это – мечта. Мечта очень «высокого полета». Так мечтать способен не каждый. А рядовой-артиллерист оказался способен.

А сколько он всего «намечтал»! Термины, названия технических устройств, научно-фантастических понятий и принципов. «Всеобщее мезополе»,  «Круги многообразия», «Шародиски», «Метагалактиане»… Одно название планеты – «Гри-а-да»… Сколько музыки в этом буквосочетании! Оно прямо «просится» в песню. А ведь есть стихи и песня на эти стихи со словами в припеве:

« Гренада, Гренада, Гренада моя…»

Когда я слышал или вспоминал эту песню, у меня само собой происходило замещение названия этой провинции в Испании на… сами понимаете, какое слово. Возможно и «навеяно» это слово той песней? Кто знает. «Ушла» всего одна буква и унесла с собой «принудительность» из этого слова (Гре-нада), и оно приобрело музыкальность и свободу. Сохранив Красоту!

А сколько технических «новинок»(в 1960 году!!!). Это и антигравитационные диски, и способ пополнения запасов энергии из окружающего пространства, и туннели в пространстве и времени, и много всякой другой фантастической «мелочёвки», вроде «нейтронита», «мезовещества» и «тяжелой энергии». Под стать Жюлю Верну. Но он, говорят, перед описанием своих «чудес техники» серьезно изучал современную ему научную литературу. Может быть поэтому у него так много «предвидений» появления у нас некоторых технических изобретений? Идеи Колпакова пока не реализованы. Они из другого источника. Он  о них  простомечтал. И это в середине прошлого века. Во время и после ТАКОЙ войны! Разве это не удивительно?!

Но самое важное, что удалось сделать автору – это наполнить книгу каким-то особенным духом. Его трудно описать словами (это же дух все-таки). У меня он ассоциируется со стремлением к Познанию, к путешествиям в незнакомые страны и миры, с верой в Любовь, Добро и Справедливость. И с Надеждой. На то, что «ВСЁ БУДЕТ ХОРОШО». Наше дело – правое. И мы победим! А разве без неё, без Надежды, можно победить? Хоть в чем-нибудь?

Теперь о художнике. Николай Гришин. Ровесник Александра Колпакова. Выпускник-отличник Суриковского института. Первоклассный мастер книжной иллюстрации. На фронт не попал по причине здоровья, однако, наверняка, тоже «хлебнул» войны. Он, на мой взгляд – полноценный соавтор Колпакова в создании «Гриада».

Ведь как органично соединился текст романа с иллюстрациями! В моем сознании они неразделимы. Если я вспоминаю «Гриаду», то обязательно в сопровождении рисунков Гришина. Я думал, может быть это потому, что книга и не издавалась с другими?

Оказывается – нет: в первом издании, в «Пионерской правде» были рисунки Л. Смехова, в журнале «Дон», где роман печатался в сокращенном варианте под названием «Колумбы неведомых миров», иллюстрации были выполнены П. Садковым. А издание 2011г. дополнено работами художника – Станислава Клыкова. Они мне тоже понравились. НО! У них дух другой, более «приземленный», что ли… Я ощутил это, когда работал над сборкой этой книги. Очень нелегко было найти этим новым иллюстрациям достойное место (они ведь действительно хороши) в тексте книги рядом с рисунками Гришина.

А его работы – это настоящие иллюстрации. Они просты, даже схематичны и очень выразительны, несмотря на простоту. И они отлично «работают» на своих местах: точно воспроизводят ситуацию, которую иллюстрируют. Стиль Гришина очень узнаваем. Я, например, после прочтения «Гриады» безошибочно узнавал этот стиль в любой другой книге, оформленной его рисунками. И тут же вспоминал «Гриаду». Рисунки Гришина и роман Колпакова накрепко «срослись» для меня.

Но когда смотришь на цветные вкладки, выполненные тем же художником, они воспринимаются уже по-другому. Не как иллюстрации, «выполняющие свою работу», а как приглашение отдохнуть и помечтать… Будто другой человек создавал их. И этот человек тоже умел мечтать. Ну, хотя бы «в свободное от основной работы время»…

А интересно было бы увидеть «Гриаду» с иллюстрациями  только Станислава Клыкова. Из  издания 2011г. мне удалось разыскать в Сети только 4 его рисунка к роману. Можно предположить, что их гораздо больше. Могла бы получиться хорошая книга. Но, вероятно, уже с другим духом. Любопытно, каким? Надо бы посмотреть. Но… Это уже – как Судьба распорядится…

Кстати, о судьбе «Гриады». Она тоже замечательная. И тоже – удивительная.

Книга вышла отдельным изданием в 1960 году. Была «замечена». Получила «шумную» известность. В некоторых кругах… И… 50 лет НЕ ПЕРЕИЗДАВАЛАСЬ!

И только в 2011 году сын и внук писателя вновь опубликовали ее на свои средства. Разве это не удивительно?!

Её зачитывали «до дыр». Трудно представить, через сколько рук проходил каждый экземпляр из 100 тысячного тиража. В продаже я встретил ее только один раз, много лет спустя после ее издания и много лет назад, на лотке у букиниста. Тоже в состоянии «побывала в руках». До сих пор жалею, что не купил.

А критики, рецензенты и «собратья по перу» книгу ругали-топтали и даже пародировали (самый верный признак популярности). Правда, сам я узнал об этом много лет спустя. А тогда, подростком, я просто с удовольствием перечитывал ее всякий раз, когда была возможность.

Говорят, что ругали за стиль, язык, за неверное использование автором научных данных, даже обвиняли в использовании чужих идей…

Однако, что УДИВИТЕЛЬНО и, даже парадоксально, именно в отрицательном отзыве о «Гриаде» я обнаружил самую высокую, на мой взгляд, оценку её.

Перед началом работы по изготовлению электронной версии «Гриады» я захотел всё-таки разобраться: «а в чём, собственно, дело, граждане?..». Начал и тут же бросил. «Споткнулся» я на одной рецензии, современной, из Сети. В которой автор признается, что «…и сам классе в третьем зачитывался приключениями экипажа "Урании" в центре Галактики, о полете длинной в миллион лет, подвигами покорения Пространства и Времени. Это было столь захватывающе!

Причем впечатление это сохранилось на долгое время. Практически на всю сознательную взрослую жизнь. Не взирая на критические отзывы со стороны весьма уважаемых людей. До тех пор, покуда я сам не так давно не собрался перечитать эту детскую любовь...» (цитата дословная). А потом рецензент начинает эту свою детскую любовь «потрошить». Я не дочитал. Неловко стало как то.

Почему-то появился такой, может быть немного примитивный, образ: молодой человек,  получив удовольствие от пения соловья или жаворонка (к примеру), где-нибудь в тихом, спокойном и  красивом месте, на отдыхе, через некоторое время, уже «в возрасте», возвращается туда, чтобы повторить…  Но прежняя радость и спокойствие не возвращаются. И место – то же самое, и птицы поют, а  нет «того самого» состояния. Может не так поют? Тогда человек ловит птичку, достает скальпель (наверное медиком стал за это время) и начинает «разбираться»: что в ней испортилось… А может быть дело не в «птичке»? А в самом человеке? Ведь он мог измениться… Мы все меняемся, каждый по-своему. Потому что живём. Как и автор той рецензии.

А потом я вспомнил такие его слова: «…впечатление это сохранилось на долгое время. Практически на всю сознательную взрослую жизнь…» Вот как! Да-ааа! Какова сила воздействия! Мне думается, что не всякая книга способна на такое!

Выходит, «ругатель» на самом деле «умудрился» восхвалить «Гриаду»! Сам того не желая! И применил для этого поразительные по силе и убедительности слова. УДИВИТЕЛЬНО!

Наверное рецензент этот всё-таки изменился, «повзрослел»… Но не сумел сохранить в себе способность мечтать, как автор этой книги. Всякое бывает… Детство ушло. И впечатления изменились… Но ведь «практически всю сознательную взрослую жизнь» он прожил с этим впечатлением. И это ЗАМЕЧАТЕЛЬНО!

О так называемом «использовании» чужих идей. Давайте задумаемся, что такое творчество? Если ученый, используя идеи и знания, добытые его предшественниками, сделал открытие, он кто – творец  или плагиатор? Изобретатель, собирающий какое-то новое устройство с применением деталей, имеющихся под рукой, тоже творит что-то «противозаконное»?

А писатели? Откуда они черпают свои идеи и сюжеты? Да из жизни, из окружающего их мира, из того, что уже существует или создано другими. Они всё это пропускают через себя, через свой разум, своё воображение, через душу и сердце, и получают «на выходе»… Ну, уж что получится – то и получают. Всякое бывает.

Ведь любая вещь и, тем более, идея – возникают или создаются только для того, чтобы их использовали! А у кого это получается лучше, тот и принесет больше  пользы. Всем нам, людям.

О «шершавинах» стиля и языка романа. Вспомним, если у нас в жизни такое бывало, когда мы слушали в детстве бабушкины сказки в ее «исполнении», мы обращали внимание на «стиль» или «язык» этого исполнения? А подростками, читая «Гриаду» впервые или перечитывая ее по нескольку раз, мы что, смаковали стилистические изыски автора или его виртуозное владение русским языком? Нет! Мы просто мечтали вместе с ним.

Вообще-то я знаю еще, по крайней мере, одну книгу с похожей судьбой. И многие ее знают. Это «Мастер и Маргарита» Булгакова. Сколько она «выдержала» и до сих пор «терпит» пересудов, нападок с разных сторон, «аналитических» разборов и комментариев! А также восхвалений и восхищений (это ведь тоже нелегко…). Правда она признана шедевром мировой классической литературы и переиздавалась огромное количество раз. С «Гриадой» поступили по-другому…

А вот история Мастера и его книги, написанная Булгаковым, и реальная судьба «Гриады»?.. И то, как её  автора «отделали» критики и коллеги «по цеху»?... М-да… Даже свой «Латунский» нашелся! Говорят…

Почему же у меня появилось желание сравнить эти две, казалось бы, такие разные книги? Вероятно, мне показалось, что они схожи по воздействию на читателей. Только «будоражат» они разные «органы чувств». Булгаков – мастер Слова, и его роман теребит разум и фантазию человека. А Колпаков – мастер Мечты, и его «Гриада» будит в человеке воображение и греет душу.

Однако у этих книг разная аудитория. Каждая из них  острее воспринимается в «своём» возрасте. «Гриада» – в детстве  и юности, которым свойственна мечтательность и романтизм,  а «Мастер» – в более зрелом возрасте, когда они уходят. Сами уходят? Или мы не можем их сохранить?

И еще одно наблюдение. Существуют фирмы с названием «Гриада», даже холдинг. На  форумах в Сети мне встретилось обсуждение вопроса: «смог бы Спилберг сделать фильм по роману Колпакова?..» А ещё в  Сети появились предложения купить репринтное издание «Гриады». Не просто «новодел», а воспроизведение того самого издания 1960 года.

«Спрос рождает предложение». В наше время – это известный принцип. А как рождается этот спрос? Вероятно, имеется потребность. В чем? Может быть кому-то из нас стало не хватать того самого духа мечты, которым так щедро делились с нами в детстве со страниц своей «Гриада» писатель Александр Колпаков и художник Николай Гришин?

Не знаю. Но во время работы над этой сборкой я осознал, что моё ощущение книги изменилось. Однако, слава Богу, у меня не возникло желание разбираться, «почему птичка поёт не так». Я точно знаю, что дело именно во мне. Я изменился. И захотелось (в очередной раз) вернуться в детство. «Когда деревья были большими». Кто из нас об этом не мечтает?

И это ЗАМЕЧАТЕЛЬНО! Только не нужно путать мечту и желание. Желания могу быть разные… А мечтается всегда о чем-то хорошем, добром и светлом.

Книга «Гриада» дает такую возможность.

До сих пор. Каждому, кто этого желает.

2015 г.

Александр Колпаков

ГРИАДА

Часть первая
НА КРЫЛЬЯХ ТЯГОТЕНИЯ

Глава первая
РОЗЫ И ТЕРНИИ

Развив силу тяги, в тысячу раз ослабившую земное притяжение, гравиплан медленно падает с восемнадцатого спутника в верхние слои атмосферы.

Что меня ждет? Сегодня я был срочно вызван на Землю Советом по освоению Космоса, а на мое место штурмана в межзвездной экспедиции к Альфе Эридана назначен другой астролетчик. Жаль, что пришлось расстаться с товарищами… Со многими из эридановцев я не раз делил тяготы межзвездных экспедиций.

Когда до Земли остается сто километров, мягко загорается экран миниатюрного астротелевизора.

Сейчас на нем должно возникнуть лицо дежурного диспетчера Космоцентра, который укажет сектор для приземления.

Я бросаю взгляд на экран. Чуть улыбаясь, на меня смотрят большие зеленоватые глаза. Красивая девушка в форме диспетчера.

– Пятый сектор, семьдесят девятая эстакада, – говорит она. – Включайте вторую ступень антигравитации.

Мне очень захотелось узнать, как ее зовут.

Вдруг гравиплан резко тряхнуло. В иллюминаторе полыхнула ослепительная голубовато-белая вспышка. Прибор показал предельное для двигателя-конденсатора напряжение – пятьдесят миллионов вольт. Короткое замыкание! С корпуса гравиплана срывается огромная голубоватая молния. Что-то затрещало, взвизгнуло. Сильно запахло гарью. Начинаю понимать, что сгорел аппарат, создающий антитяготение. Но почему? А, все понятно! Безупречно точный и – чуткий прибор говорит мне языком цифр, что в двигатель попал метеор весом в 50 граммов.

Я всегда благоговел перед теорией вероятности.

Как утверждают ученые, метеор такого веса можно встретить у поверхности Земли лишь раз в тысячу лет. Ну вот я и встретил его… Повезло!

Гравиплан наклоняется вперед. Сила притяжения Земли, сдерживаемая до сих пор гигантской концентрацией электромагнитной энергии, цепко схватывает гравиплан и неудержимо влечет вниз. В плоскостях антенн обреченно завыл ветер.

«Конец? – спросил я себя. – Да, это конец моих звездных дорог…» Приятное ощущение, характерное для состояния невесомости, разливается по телу.

Лицо девушки, на которое я продолжаю упорно смотреть, вдруг затуманилось и поплыло…

– Пилот Андреев! Алло! – резко отдастся в ушах ее звенящий голос. – Что с вами? Держитесь! Я сейчас… одну минуту!

Стрелка радиоальтиметра быстро падает вниз.

До поверхности Земли остается 90… 80… 60 километров.

Отчаянным усилием поднимаю отяжелевшую голову и смотрю на экран телевизора. Повинуясь быстрым пальцам диспетчера, в операторской Космоцентра замигала сигнальная лампочка на пульте аварийной электронной машины. Та мгновенно выработала команду для радио-телеуправляемой спасательной ракеты. Через секунду ракета взмыла в небо. Электронный пилот осторожно подвел ее к падающему гравиплану. Еще миг… Наши скорости уравнялись, и гигантский электромагнит спасательной ракеты притянул мой аппарат. Но до Земли остается всего двадцать километров!

Захлебываясь от перегрузки, гулко рокочут кислородно-водородные тормозные двигатели ракеты.

Я не мог тогда видеть, что прибор на пульте диспетчера показывал 12 «жи». Это означало, что перегрузка, вызванная резким торможением, в двенадцать раз превышала собственный вес гравиплана и всех предметов, находящихся в нем. Я согнулся под тяжестью тысячи килограммов, навалившихся на мои плечи. Но уменьшать темп торможения нельзя, иначе ракета вместе с гравипланом врежется в космодром. «Лишь бы выдержать! – кажется, молил я тогда. – Выдержать несколько минут».

Опрокидываюсь на спину, чтобы снять невыносимый пресс торможения.

Наконец спасательная ракета уравновешивает реактивной тягой земное притяжение и в десяти метрах от Земли неподвижно повисает в воздухе. Но она сожгла все топливо, запас которого не был рассчитан на столь необычный случай: ведь ракета «подхватила» гравиплан почти у самой Земли. Гулко выстрелив огненными фонтанами, ее двигатели умолкли. Вместе с гравипланом спасательная ракета тяжело обрушивается на поле космодрома, ломая легкие части конструкции.

От сильного удара я теряю сознание…

* * *

В Космоцентре я считался опытным астронавтом, хотя и не звездой первой величины. Товарищи по профессии меня ценили и уважали. Но после этой злосчастной истории с гравипланом, когда я едва не погиб, фортуна перестала мне благоволить. Как только я немного оправился – спустя пять недель после приземления с аварийной ракетой, – меня вызвал начальник Космоцентра Андрей Чешенко.

– Не повезло тебе, – хмуро сказал он и смешно пошевелил пышными усами, предметом острословия всех звездоплавателей Восточного полушария. Потом укоризненно посмотрел на меня добрыми голубыми глазами. – А я ведь специально тогда отозвал тебя из эриданской экспедиции. Хотел назначить командиром квантовой ракеты, которая три дня назад улетела к сверхкарлику Койпера. Интереснейшая экспедиция! Опоздал… Отдохни пока на межпланетных трассах или поработай на орбитальных ракетах.

Я порывался возразить, но он уже говорил с кем-то по видеофону.

Понурив голову, я вышел в таком скверном настроении, какого еще никогда у меня не было. Ведь следующей звездной экспедиции придется ждать, может быть, три – четыре года!

Некоторое время я, работал на линии Земля – Марс, дважды побывал на Венере, участвовал в экспедиции по изучению астероидов. Но после межзвездных полетов это было легкое и притом скучное занятие. Я запросился на Землю, не зная, куда себя деть, и был переведен командиром аварийной ракеты на двадцать третий спутник Земли. Там я проболтался еще полгода – и, в сущности, без толку.

Аварий не случалось, и я часами слонялся по отсекам и лабораториям спутника, выискивая партнеров для партии в шахматы.

При всяком удобном случае я отпрашивался на Землю и первым делом спешил в Космоцентр – повидать свою спасительницу, о которой не забывал ни на минуту.

Едва мне разрешили после аварии покинуть лечебный санаторий Космоцентра, как я отправился искать девушку-диспетчера, предварительно разузнав, как ее зовут.

Приближаясь к залу операторов, я внушал себе, что просто исполняю долг вежливости. «Поблагодарю только и сразу уйду», – твердил я.

Я разыскал Лиду в громадном зале, уставленном электронными машинами. Она стояла вполоборота ко мне. Ее тонкие пальцы уверенно перебегали по клавишам панели управления.

– Благодарю… – пробормотал я. – Вы спасли мне жизнь.

Лида удивленно повернулась.

– Пустяки, – слегка смутилась она. – Я лишь исполнила свой долг.

– Все равно я не забуду этого никогда!..

– Не преувеличивайте, – насмешливо ответила Лида, внимательно разглядывая свои пальцы.

Пришла моя очередь смутиться. Потоптавшись на месте, я собрался уходить, как вдруг она быстро спросила:

– Сильно тогда испугались, горе-пилот?

Наконец-то я рассмотрел ее глаза: мне показалось, что они излучают море света!

– Горе-пилот больше испугался ваших строгих глаз, чем земного тяготения.

Лида снисходительно улыбнулась. Так состоялось наше знакомство.

Постепенно я все больше узнавал Лиду. Три года назад она окончила Институт радиотелеуправления.

Дипломную работу Лида выполняла на двенадцатом спутнике. Там она предложила двойное радио-сопровождение марсианских грузовых ракет, за что получила Почетную грамоту Высшего Совета по освоению Космоса. Последний год, до перевода в Космоцентр, она работала радиоштурманом на пассажирском кругосветном стратоплане, обслуживающем трассу Москва – Нью-Йорк – Москва.

…Мы часто улетали с ней за город в пышные заволжские степи, ставшие неузнаваемыми после обращения сибирских рек на юг, в сторону Средней Азии и Закаспия, Там я рассказывал ей о далеких мирах: о планетах Сириуса, затопленных могучим океаном пышной растительности; о синем безоблачном небе, на котором пылают два солнца: одно – большое, ослепительно яркое и горячее – это сам Сириус; другое – маленькое голубовато-белое светило, карликовый спутник его, наперсток вещества которого весит шестьдесят килограммов.

Я вспоминал трагическую гибель астронавтов, неосторожно попавших в сильные поля тяготения; рассказывал о долгих годах блужданий при поломках электронных счетно-решающих машин, когда астронавтам приходилось десятилетиями вычислять путь к Солнцу, о гигантской, изматывающей работе, которую машина проделала бы за день; о встречах со стадами странных существ на планетах Шестьдесят Первой звезды Лебедя – существ, которые через миллионы лет эволюции, возможно, станут носителями разума еще в одной части Вселенной…

– Как интересно побывать там, где был ты! – воскликнула как-то Лида.

– Когда-нибудь твоя мечта осуществится, – пообещал я.

– Нет, мне не вырваться с Земли, – печально отозвалась она. – Я не профессионал-астронавт…

Разве мы могли тогда предполагать, что ее желание действительно исполнится… через миллион лет!

Ведь нам с ней удалось побывать в удивительной стране Уо…

Незаметно летели месяцы. У меня не хватает слов рассказать о счастье, которое вошло в мою жизнь вместе с Лидой. Я полюбил ее глубоко и сильно. И Лида платила мне взаимностью. Каждый раз при возвращении из очередного космического полета она встречала меня у семьдесят девятой эстакады, придирчиво расспрашивала о подробностях путешествия, ласково заглядывала в глаза, словно желая убедиться, прежний ли я, не забыл ли о земной девушке в просторах Космоса. Потом мы отправлялись путешествовать на берега Средиземного моря и возвращались оттуда полные сил и здоровья, истосковавшиеся по любимой работе. Да, я не меньше, чем Лиду, любил свою работу – опасную, но интересную работу в Космосе.

Я по-прежнему грезил межзвездными полетами и настойчиво обивал пороги Межзвездного сектора Космоцентра. От меня отмахивались, как от назойливой мухи. А Чешенко даже отворачивался и делал вид, что не замечает меня. Когда же мы неожиданно сталкивались в коридорах, он поспешно скрывался за первой дверью или начинал оправдываться: – Ничего не могу сделать, дорогой Виктор. Дел сейчас по горло: расширенная программа освоения Космоса. Что? Когда к звездам? Просто ума не приложу! – Он виновато разводил руками. – Куда бы это тебя направить? Как назло, все межзвездные экспедиции намечаются не раньше будущего десятилетия. Знаешь что, не торопись, поработай на межпланетных трассах! Подвернется что-нибудь интересное – сразу сообщу.

Я уходил, огорченный неудачей, подолгу бродил по улицам Космоцентра, проклиная скучную работу аварийщика. Ведь я межзвездник. Это мое призвание, об этом я мечтал еще в детстве. И я давно познал то чувство бесконечного пространства, которое отчасти было знакомо в старину летчикам. Они называли его «чувством воздуха». Я говорю «отчасти» потому, что летчики не были полностью свободными: незримые цепи тяготения намертво приковывали их к Земле; им не дано было увидеть звездные миры.

И вот однажды в Управлении Космоцентра я услышал удивительную новость. В Академии Тяготения академик Самойлов спроектировал новый межзвездный корабль – гравитонную ракету.

– Говорят, это второй Эйнштейн, – сказал мне начальник Космоцентра, когда я примчался к нему. – Он открыл новые законы природы. Академик Самойлов утверждает, что его ракета сможет долететь до других Галактик, так как обладает почти неисчерпаемыми источниками энергии.

– Когда он летит? – с нетерпением спросил я.

Андрей Михайлович рассмеялся:

– Не так скоро, как хотелось бы тебе. Во всяком случае, мне это неизвестно. Я лишь знаю, что строительство гравитонной ракеты осуществляет Всемирный Научно-Технический Совет. Ее строят уже десять лет, без излишнего шума, так как дело новое и неосвоенное.

Я стал упрашивать Андрея Михайловича рекомендовать меня академику Самойлову. Начальник долго отнекивался, но потом сдался.

– Ладно, я позвоню ему. Хотя ничего не обещаю. Самойлова осаждают сотни добровольцев, а он чрезвычайно разборчив.