Текст книги "Я – счастливый Дед Мороз!"

Автор книги: Александр Казакевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Павел и его мама Татьяна Григорьевна накрыли для нас стол, даже шампанское поставили. Все-таки Новый год! А я набрал на телефоне номер Эльдара Рязанова, чтобы они могли лично поговорить с человеком, который подсказал идею, спасшую мальчику жизнь.

Я помню, как Татьяна Григорьевна плакала и кричала в трубку:

– Благодаря вам и вашему фильму мой сын двадцать лет жив. И когда перед Новым годом начинается «Ирония судьбы», мое сердце переполняет благодарность, что в наших городах существуют улицы с типовыми названиями!

А растерянный Эльдар Александрович ей отвечал:

– Да я-то особенно здесь ни при чем, просто вы оказались умными и сообразительными зрителями.

А потом я размышлял: вот такое письмо… Для всех нас, кто его читал, оно было уникальным… На самом-то деле, чтобы это чудо осуществилось, людям, которых попросили о помощи, надо было сделать очень мало: позволить переночевать в своем доме маме с больным мальчиком и еще узнать, как принимает врач, записаться к нему в очередь. Ничего из ряда вон выходящего.

А это спасло жизнь. «Что же должно было случиться с этим миром, чтобы добрый шаг навстречу оказывался такой редкостью?» – думал я поначалу, когда мой репортаж о Павле из Алма-Аты только вышел. Откуда мне тогда было знать, что существуют другие миры. Что эти миры живут по своим, особым, забытым у нас законам.

– Так это же и есть настоящая рождественская история! Жанр такой! – выкрикнул Вася.

– За несколько лет этот жанр стал моей специализацией. Весь год я ищу такие удивительные истории. А перед Рождеством стараюсь их снять, сделать о них репортажи. Только раньше я их искал повсюду, а постепенно понял, что эти истории живут там, где люди молятся, просят Бога о самом главном. Где Господь посылает им чудеса. И мне это скоро будет открыто. В первой же обители, порог которой я переступил.

За рассказами мы благополучно подъехали к Николо-Ясеневскому монастырю. Успели как раз до начала всенощной. В храме Вася стал быстро-быстро переходить от одной иконы к другой. – Что ты ищешь, Вася? – спросил я.

– Ищу ту икону святителя Николая, с которой в XII веке начался этот монастырь!

А я глазами поискал знакомого батюшку и увидел благочинного обители, отца Нектария. Помахал ему. Он меня узнал и подошел.

Мы поздоровались. Вася тут же спросил священника:

– Где же самая древняя икона Николая Чудотворца?

– Она, к сожалению, не сохранилась!

– Понимаю, – вступил я в их разговор, – столько всего за эти столетия произошло!

– Нет! – покачал головой отец Нектарий. – Все века она была в монастыре, а в революцию пропала. Остался только список. Идите сюда, я вам покажу.

Он подвел к небольшому образу Николая Мирликийского.

Совсем небольшому. В окладе с широкими полями. Вася, как завороженный, смотрел на него, о чем-то своем прошептал, перекрестился.

Я в это время рассказал батюшке, почему мы сюда приехали. Он призадумался. Выделить кандидатов для съемок сложно.

– Мне кажется, что Замареновы вам подойдут. У них изба прямо в центре села. Самая большая. Синего цвета. А крыша из какого-то желтого металла. Кажется золотой, когда солнце светит. Там такая решительная женщина, Ольга Ивановна. Вся семья ее слушается. Как она скажет, так и сделают. Вы с ней договаривайтесь. Бог даст, все получится. А после съемок возвращайтесь к нам: потрапезничаете, переночуете и с утра отправитесь домой.

– Спасибо, отец Нектарий!

Казалось, что все решено. Люди найдены, благословение дано. Репортаж в кармане.

Как бы не так!

Вот синяя изба. Большая ограда. Огромная, собака ростом с нашу «газель» рвет цепь, чтобы незнакомцев тоже порвать в клочья. Кнопка звонка. Выбегает шустрый мальчонка, выслушивает меня, но не впускает. Скрывается в доме. Я уже начинаю мерзнуть: на улице и мороз нешуточный, и метель, которая все сильнее и сильнее ударяет ледяными всплесками по моему лицу. Дед Мороз в полном облачении пока не показывается. Сидит в «газели». Он часть сюрприза. У дверей только я.

Откроют или не откроют? Такое ощущение, что мальчонка убежал и про меня забыл. Но такого же не может быть! Это же старинное село.

К путнику не могут не выйти.

И вот дверь, наконец, открывается. На пороге появляется одетая в пальто, шапку, валенки, рукавицы, укутанная шарфом хозяйка. Наверное, та самая Ольга Ивановна, которую слушается вся семья. Надо же! Не поспешила выйти, не пригласила в дом, а хорошенько, по-зимнему оделась. Постояла на пороге, присматриваясь. Подошла.

– Вы с телевидения?

– Да с телевидения! И хотим сделать репортаж, как люди готовятся к Рождеству.

– А какой мне интерес вам показывать, как я к Рождеству готовлюсь?

– Ну как же! Представляете, городские жители: они все в магазине купили, накануне праздника мясо сунули в духовку, овощи залили майонезом – и готово. А у вас наверняка сохраняются какие-то традиции. Это всем интересно. И батюшка Нектарий нас благословил, чтобы мы к вам пришли!

– Мои традиции – это мои традиции, – железным голосом отрезала хозяйка, – а никакого интереса, чтобы вы пачкали мои полы, у меня нет! И с батюшкой я еще поговорю, чтобы он не сватал меня кому попало.

– Так мы разуемся! И мы не с пустыми руками. Мы даже ель с собой привезли!

– Еще мне елки в доме не хватало. Вы с грязью, елка с ее иголками. Если вы мне за это заплатите, я еще подумаю, стоит ли вас пускать. А так – пойдите, поищите других. Нам вы не нужны.

– А сколько вы хотите, чтобы вам заплатили?

– За сто тысяч я, так и быть, вас пущу. И может, приготовлю что-то. А меньше и разговаривать не буду.

– Ну, таких денег у нас нет.

– А на нет и суда нет.

– Куда же нам идти?

– Идите к Коноплевым! Последняя изба на выезде из села. Они тихие. Вас не погонят.

– Как же мы найдем эту избу с Коноплевыми.

– Замучили вы меня! Сейчас я своего сына Никиту к вам в «газель» подсажу. Он вам их покажет.

– Хорошо! Спасибо!

Хозяйка степенно повернулась к двери, величественно прошагала к дому, с грохотом закрыла за собой массивную дверь.

Я остался на улице ждать. Ноги уже совсем окоченели. Чтобы отогнать мороз, я стал попрыгивать то на одной ноге, то на другой, как герои из рязановской «Иронии судьбы». Надо было валенки надеть!

Снова ждать пришлось долго.

Наконец, из дверей выпорхнул мальчонка, с которым я уже беседовал поначалу, как только мы подъехали к дому. Вслед ему раздался голос хозяйки:

– Никита! Куда летишь, сломя голову? Почему салат не доел?

Чай не выпил? Я тебя вечером кормить не буду!

Так Никита еще и поужинал, пока я его ждал! Вот отчего так долго! Да! Угодил батюшка Нектарий!

Паренек, что-то дожевывая, залез в машину на переднее место рядом с водителем и показал, как доехать до Коноплевых. Их дома было не сравнить. У Коноплевых был даже не дом, а домик.

Небольшой, чуть покосившийся. Ограды не было. Паренек по дороге нам рассказал, что у них два сына, один сейчас в армии служит, а другой уехал на Север подзаработать. Несколько лет не появляется. Старички живут бедно, но относятся к ним в селе спокойно, потому что они тихие и безобидные. По воскресеньям и праздникам ходят в храм, стоят рядышком в сторонке. Крестятся много, часто вздыхают, почти одновременно. Мальчонка показал нам вздыхающих Коноплевых и захлебнулся безудержным смехом.

Мы постучали. Дверь открылась. На пороге стоял мужчина лет шестидесяти. В валенках и телогрейке. Не очень-то тепло было в доме. Жестом показал зайти. Я вошел. И мальчонка от Замареновых тоже увязался за мной. Видно, ему было интересно, что дальше будет.

– Здравствуйте!

– Добрый вечер.

– Мы из Москвы, с телевидения. Снимаем репортаж, как в ваших краях готовятся к Рождеству.

– Вы проходите. Мы с моей женой ужинать собрались. Вот за трапезой и поговорим.

Я согласился. Мужчина посмотрел на мальчонку:

– Ты будешь?

Тот замотал головой:

– Сыт!

Паренек сел не к столу, а на дальнюю лавку у входа. Я чуть удивился такому беззастенчивому любопытству: он остался, чтобы слышать все, о чем мы будем говорить. Мужчина представился:

– Я Олег Иосифович. Моя жена – Нина Трофимовна.

– Очень приятно. Меня зовут Александр.

– Не знаю, Александр, что вы у нас можете снять. У нас на ужин постные щи с хлебом. А к Рождеству мы еще ничего не делали. Нина, наверное, пирог испечет с капустой. Да в монастыре творожок купим. Яички сварим. А скорее всего больше ничего и не будет.

Олег Иосифович налил мне тарелку горячих щей, которые с мороза показались сказочно вкусными! Просто мечта. Отрезал большой ломоть хлеба. Нина Трофимовна принесла чашку с квашеной капустой. Я немного съел и начал рассказывать:

– Понимаете, все для праздника мы привезли с собой. Нам нужен только большой стол, чтоб вы приняли наши подарки, а потом сказали несколько слов про Рождество, про ваши мечты! Может, что-то пожелали бы зрителям! Больше ничего. Можно? – Ну что ж? Давайте! Порадуемся вместе!

– Тогда я пойду в машину! Я ведь не один приехал.

– Что ж вы не сказали! – заволновалась Нина Трофимовна. – Остальных-то тоже нужно покормить!

– Сейчас мы все занесем и с удовольствием попьем чайку в вашем замечательном доме, – заверил я хозяев.

Побежал к «газели» рассказать, что можно приступать к съемкам. Сначала вылезли оператор Максим с Дмитрием. Занесли в дом аппаратуру. Две камеры установили на штативы, осветительные приборы расставили в разных углах комнаты. Хозяева смиренно ждали. Шпион от Замареновых сидел на своей лавке, открыв рот. Но вот, наконец, все оборудование стояло на своих местах. И я запустил Васю Дед Мороза.

– Ой! – воскликнула Нина Трофимовна. – Подождите! Я хотя бы косынку сменю! У меня праздничная есть.

– А я рубашку новую надену, – засуетился Олег Иосифович. Переоделись они быстро. И, как солдатики, через пару минут снова оказались на своих местах. Я бы не сказал, что их вид стал более праздничным, но самим хозяевам было спокойнее, потому что теперь на них были выходные вещи.

Вася Дед Мороз между тем решал другую задачу: оставаться ли в валенках или разуться. И наследить в доме не хотелось, и разуваться было как-то неправильно. Ведь настоящего Деда Мороза без валенок не бывает!

– Не надо снимать! – замахала на него руками Нина Трофимовна. Мне все равно после вас протирать здесь. Так уж ходите, как есть!

– Тогда начинаем! – скомандовал я.

И мы начали.

– Здравствуйте, дорогие Нина Трофимовна и Олег Иосифович! – приветствовал старичков Дед Мороз, с трудом справляясь с диковинными отчествами. – Поздравляю вас с наступающим Рождеством. Желаю, чтобы этот год оказался для вас удивительным, чтобы ваши мечты исполнились, чтобы было здоровье, а дни проходили в радости! А я в этом постараюсь вам помочь!

– Да мы только «за», – откликнулся Олег Иосифович, – ты, Дед Мороз, проследи за нашими мечтами-то, а то все ждем наших сыночков-то домой, чтоб их увидеть, а их все нет и нет. Нина Трофимовна тоже подключилась:

– Ударь своим посохом, чтоб в Новом году мы всех наших сыновей увидали. А других желаний у нас нету. Без другого мы прожить сможем!

– Пусть это ваше главное желание в наступившем году обязательно исполнится, и вы встретите своих сыновей живыми и здоровыми! – проговорил Вася Дед Мороз, звучно ударяя посохом по полу. – А теперь принимайте подарки.

Прежде всего, мы занесли ель, которая так мучила нас все время поездки. Ель была немаленькая, настоящая, пушистая и невероятно колючая. Оператор и его помощник сидели в «газели» на задних сидениях и были похожи на лесных людей, которые просунули свои головы сквозь еловые лапы. К ели прилагалась стойка, чтобы она не падала, и удлинитель для гирлянд, чтобы дотянуться до любой розетки. Немного волнуясь, я включил фонарики. И они вспыхнули сотней разноцветных огоньков. Елка – это было только началом. Мы покрыли стол красивой скатертью и стали заносить праздничные кушанья: оливье, селедку под шубой, холодец, заливную стерлядь, открытый пирог с брусникой, пирожки с луком, яйцом, картошкой, капустой, изюмом, семгой, треской. Хозяева растерянно смотрели то на стол, то друг на друга, то на нас. Их реакция была настолько естественной, почти детской! А мне для репортажа это и было нужно.

Мальчонка Замареновых тоже на это взирал со своей лавки и как-то происходящее не вмещалось в его головку. Последним жирным штрихом рождественского стола стали две запеченные индейки на больших металлических круглых блюдах. Нина Трофимовна перекрестилась. Олег Иосифович держался с трудом. Пареньку-шпиону на лавке было плохо. Но и на этом дело не закончилось. Кряхтя под тяжестью коробки, водитель и помощник оператора занесли в дом огромный телевизор. А рядом положили коробочку от новейшего смартфона.

– Не фига се! – воскликнул мальчонка Замареновых и выскользнул из избы.

– А зачем нам это? – непонимающе воскликнул дед, показывая на телефон.

– Я покажу вам, как им пользоваться, – успокоил хозяев Дед Мороз, – у вас же один сын в армии служит?

– Да! Так вы теперь ему сможете не только звонить, но и видеть его!

– А сейчас я могу его увидеть? – заволновалась Нина Трофимовна.

– Если у него свободное время, конечно! – гордо сказал Вася.

И для пущей убедительности легонечко опустил на телефон свой посох. – Давайте его телефонный номер.

Олег Иосифович по памяти продиктовал заветные цифры. Но тот трубку не взял. Опечалившись, хозяева заняли свои места за преображенным столом.

– А до этого всегда отвечал! – вздохнула Нина Трофимовна, с недоверием поглядывая на подаренный телефон.

В это время дверь их дома с шумом распахнулась и на пороге мы увидели саму Замаренову. Ольгу Ивановну. Она не была так укутана, как при общении со мной у своего великолепного дома при первой встрече. Шубка была наброшена на плечи, платок лежал поверх кое-как.

– Как же так! – закричала женщина сразу на всех нас. – Как же так! Что за подлости вы себе позволяете? Пришли к нам! Отец Нектарий вас благословил! А вы подарки неизвестно кому решили отдать!

– Так вы же сами от нас отказались!

– Я от подарков не отказывалась!

– Ну я же сказал, что у нас все с собой!

– Ты мне мозги не пудри! Тебя благословили все в мой дом доставить? Так будь добр! Я же молчать не буду! Я до вашего начальства дойду!

– Пожалуйста, но вы нам не очень подходите.

– Чем это я вам не подхожу?

– Нам нужны люди попроще! Вы живете в достатке! Дом у вас полная чаша. Зачем вам наши салаты?

– Салаты пусть остаются Коноплевым. А телевизор и телефон ты должен нам вручить! Мы первые были! И дом у нас не полная чаша! Вы же в доме не были! И ничего не знаете! И не надо ничего говорить.

– Но вы же нас сами в дом не пустили. Теперь мы репортаж делаем про семью Коноплевых.

– Ничего вы не делаете! Сначала зайдите в мой дом, а потом снимайте.

Я пожал плечами. Коноплевы тихо-тихо сидели, боясь пошевелиться. А Замаренова отдавала команды:

– Сейчас мы садимся в вашу «газель» и я тебе покажу мой дом.

Понятно?

Чтобы избежать скандала, я кивнул. Мы надели куртки и покорно отправились за Замареновой и ее сыном. Водитель завел машину. В молчании мы снова подъехали к богатому синему дому с золотой крышей, который охраняла неугомонная псина с мордой, испачканной слюной от постоянного лая и желания кого-то порвать.

– Сидите здесь, я вас позову! – приказала Замаренова.

Мне не хотелось терять время, тем более, что я прекрасно понимал – снимать в этом доме я точно ничего не буду. Но надо было как-то уладить конфликт, чтобы эта ссора никак не отразилась на старичках Коноплевых. Минут через пятнадцать-двадцать прибежал ее сынок Никита и сказал, что можно заходить. Я зашел. И что же увидел: абсолютно пустую комнату. Не было ничего, что есть почти в каждом доме. Никакой мебели, ни ковров, ни дорожек, ни стола, ни светильников, ни телевизора. Голые стены и семья, сиротливо стоящая у занавески, за которую, по-видимому, всего за несколько минут они занесли из комнаты вещи.

– Вот! Так и живем! – запела хозяйка. – Приходите и снимайте.

– Но нам не надо снимать такую жизнь. Нам не нужны голые стены. Нам нужен простой деревенский быт, обычные люди. Вы нам не подходите. И дом ваш нам не годится, – сказал я и направился к выходу.

– Что? Так мы сейчас все занесем! – завопила вслед Замаренова.

– Нет, не надо! Тем более мы там уже начали снимать. Вы можете по-соседски к Коноплевым в гости зайти. Еды там предостаточно. Угоститесь.

– Да ноги моей там больше никогда не будет! – отрезала хозяйка.

Я пожал плечами и вышел. На «газели» мы вернулись к нашим старичкам. Еще не войдя, я понял, что в доме происходит что-то необычное. Открыв дверь, увидел в избе солдата, которого обнимала Нина Трофимовна, и растроганного Олега Иосифовича. Оказалось, их сына отпустили на несколько праздничных дней повидать родителей. По лицу Олега Иосифовича текли слезы. Он шутливо погрозил пальцем Васе Деду Морозу:

– Как тут не поверить в чудеса! Только желание загадали, как Сережка дома оказался! Ну, Дед Мороз! Ну, ты даешь! Как ты это делаешь?

– Что же вы думали Дед Мороз просто так существует? – радостно отвечал Вася. – Все, что нужно, я исполняю качественно и быстро.

– А чего трубку не брал, когда мы звонили? – спросила сына Нина Трофимовна.

– Я же хотел сюрприз вам сделать! Неожиданно прийти! А если бы я вас предупредил, никакого сюрприза не получилось бы! – ответил солдат.

– А если бы померла от разрыва сердца? – запричитала Нина Трофимовна.

– Чего это ты вдруг померла бы? От радости не помирают! – засмеялся Сережа.

– Теперь бы нам еще второго сына увидеть, – обратился к Васе Олег Иосифович, – ты возьми это себе на заметку, Дед Мороз!

– Он не должен пропасть! – запричитала старушка. – Такой рукодельник! С готовой профессией, которая на каждом шагу нужна! Кровельщик! Любую крышу починит!

– Не приезжает? – грустно солдатик спросил родителей.

Они печально покачали головами:

– Позвонил на Новый год! – вспомнила мать. – Поздравил.

Сказал, что все в порядке. Ты же знаешь его: «Матушка-голубушка! Поздравляю! У меня все нормально!» А где он, как он – так толком и не рассказал.

Они продолжали беседовать, а я вдруг понял, о ком идет речь. «Матушка-голубушка» – я же слышал это от того бездомного на Павелецком вокзале, которому дал позвонить в новогоднюю ночь со своего телефона! Тот парень, который меня и Снегурочку отбил от шпаны. Ну, конечно же! Надо было увидеть его, чтобы через три дня оказаться в доме у его родителей, в глухом селе Владимирской области.

Нина Трофимовна продолжала рассказывать о своем заблудшем сыночке:

– Он когда родился, мой Владимир на заработки уезжал, а вернуться к рождению сына не успел. А сыночек заболел. Температура огромная. А больнички в селе нет. И помощи не у кого просить. Сидим мы одни. Я реву, места не нахожу. Никого не жду. Вдруг с дверь стучат. Открываю, а там старик стоит. Попросил поесть. Я его кормлю, а сама всё не могу понять, почему лицо такое знакомое у путника. А он за едой утешал меня, говорил, что все обойдется, ребеночек поправится. Когда он ушел, я посмотрела на икону в красном углу. А на ней этот старик изображен. Я как-то и не поняла сразу! Бросилась за ним, а следов на снегу от валенков старика не было… И никто в деревне никакого старца не видел. На следующий день у мальчика температура стала меньше. Я его в честь странничка назвала Николаем. Зима была снежная и старец бы оставил следы, но их не было. И вообще пройти по деревне, чтобы тебя не заметили, невозможно. Он был весь седой. Голова у него была совсем седая. Мы его в нашей семье по цвету волос прозвали «беленький». Он с тех пор Коле помогает.

– А номер, по которому Николай звонил, сохранился? – спохватился солдат. Может, мы наберем его и поговорим с ним опять?

Мать принесла ему свой старенький мобильный. Понимая, что сейчас произойдет, я вышел из избы. Через несколько секунд мой телефон завибрировал. Я ответил. На другом конце солдат Сережа из избы, в которой мы снимали репортаж, попросил позвать Николая. Я сказал, что он ошибся и никакого Николая я не знаю. Сережа извинился и отключил звонок. Как же больно было моей душе! Но не рассказывать же старичкам, что их сын сейчас бомжует в Москве на Павелецкой вокзале! Но, кажется, я знал, как мне следует поступить.

Репортаж у нас получился. Как и задумывалось, хорошие люди оказались в рождественской сказке. А мы, оставив счастливых родителей с сыном, поехали в Николо-Ясеневский монастырь, чтобы воспользоваться приглашением и переночевать.

После трапезы, когда мне и моим спутникам выделили кельи для ночлега, я постучался к благочинному отцу Нектарию. Мы говорили с ним около часа.