Текст книги "Воля рода (СИ)"

Автор книги: Александр Изотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Глава 19. Ищущий

Я шёл долго.

Солнце давно закатилось за горизонт, оставив небо в полной беззвёздной черноте, посреди которого кровавым зрачком висела Красная Луна.

Я её просто ненавидел, потому что источник магии огня насиловал мне душу. Я хотел успокоиться, чтобы просканировать то ментальное тело, которым сейчас обладал, но пламя в душе лишь сильнее разгоралось. Хотелось и вправду, как предложила Эвелина, превратиться в «уголька» и бежать, бежать, бежать…

– Псина горелая, – я остановился, сел и со злости сгрёб пальцами песок, а потом закричал в небо, – А-а-а-а-а!!!

Злость. Чистая, лютая злость на всё и всех. На мир, на богов, на себя…

Сжал кулаки, я наблюдал, как песок выдавливается и струится вниз, частью подхватываясь ветром. В свете Красной Луны песчинки искрились всеми оттенками красного: алый, розовый, рубиновый… Ну красота просто, обсмотреться можно.

– Тим, спокойно.

Я в сотый раз попытался взять себя в руки, разглядывая исчезнувший горизонт. Там была полная темнота, и убегающие вдаль дюны просто растворялись в ней.

Но грозу я прекрасно слышал, иногда даже чудились вспышки молний, и тогда выхватывалась из тьмы щербатая линия горизонта.

Я спокоен. Я заставляю своё тело снизить количество адреналина. Мне нужен кортизол, точно. Бодрость, мотивация – вот что мне нужно.

Та-а-ак, закрываем глаза.

Я готов действовать. Я полон энергии. Энергия огня насыщает меня, разогревая кровь, и хочется бежать, бежать, рассекая воздух раскалённой огненной шерстью.

Чего?

Открыв глаза, я уставился на Красную Луну в небе. Опять ты? Чтоб тебя Пробоина сожрала!

Не получается… Я просто не чувствую тела, хотя могу видеть свои чакры. Словно грубо вырвали астральный мозг вместе с чакровым хребтом.

Ни кровеносной системы, ни секретных желёз с гормонами, ни нервных окончаний. Так, а что я тогда должен чувствовать?

Псионика. Да, в этом мире есть магия, она струилась из Луны, насыщая кровь огнём.

Но мне нужно не это.

Позади, за спиной, чуялась и сильно грязная псионика. Энергия раненой богини, как сказала Эвелина. Скорее всего, пока мы разговаривали, то место сильно напиталось её магией.

Я прощупывал эти потоки, но не мог найти зацепку. Это просто магия, которой полно в этом мире. Всё равно, что по ветру пытаться найти, кто же это дует такой сильный.

– Я ничего не чувствую, – вырвалось у меня, а потом я застонал, – Ничего-о-о-о!!!

Это была печаль…

Навернулись слёзы, и я даже вскочил испуганный. Такое непривычное ощущение, когда глаза защипало не от дыма или ещё чего, а от слёз! Я тысячу лет не плакал.

Слёзы?! У псионика Свободной Федерации?! Твою же псину…

– Ты мне за это ответишь, – обидно шмыгнув, я смахнул капли со щеки.

Но меня уже снова обуяла ярость, и я, поправив магострел, двинулся дальше. Песок, кажется, стал ещё более рыхлым, заставляя часто спотыкаться, но это только придавало злости.

Так, Тим, надо рассуждать логически. Ты внутри Эвелины, нырнул в её сознание, и она закрыла тебя в своём «божественном коконе». Такой уютный кокон размером с небольшую планетку.

Хорошо, а где он сам может находиться? Неужели вот это всё помещается в теле смертной? Навряд ли…

Скорее всего это какой-то параллельный мир, неразрывно связанный с сознанием Незримой. А я, как обычный псионик, навряд ли имею силы путешествовать по мирам, разрывая границы пространства-времени.

И всё же кокон должен быть связан не только с богиней, но и со смертным телом Эвелины. Она спокойно пришла сюда, втащив ещё и меня, и свалила наружу решать свои проблемы.

Значит, где-то должна быть лазейка…

И где эта тонкая серебряная нить, по которой я выйду обратно? Где этот шлюз, ведущий из виртуальной реальности в мозг?

– Так, а что у нас там с учебными иллюзиями? – вдруг озарившись догадкой, я остановился, и растянулся в улыбке, – Ну-ка, ну-ка, ну-ка!

Ноги вдруг стали срываться в пляс, и я неожиданно для себя раскинул руки. Ай, какой Тимка молодец, всё понял и раскусил такую хитровылуненную систему!

– Эх!

Из-за эйфории я и вправду стал скакать по песку, похлопывая себя по бокам. Винтовка больно била в затылок, а я всё прыгал, радуясь, что нашёл способ выйти отсюда.

Я даже вспомнил коленца, которые мы ради баловства учили в Корпусе, насмотревшись старинных фильмов, ведь командование всегда следило за уровнем патриотизма.

Хотя чего они так беспокоились? С патриотизмом у нас всё было в порядке – нам только покажи место дислокации капитов, и все только наперегонки туда бежали. Вот так и бежали, вприпрыжку, весело отплясывая.

В голове заиграла озорная песенка, которую мы, помнится, услышали у орбитальных артиллеристов. Эти толчковые псы, для которых вся война происходила на мониторе, были невероятно креативными ребятами:

– Ра-а-асцветали чуткие радары, з-а-а-асекли мы на орбите флот, – вдруг заорал я, – Увели-и-ичим им его зада-аром, бы-ы-ыло десять, делим на пятьсот!

Ох, какие же весёлые ребята эти толчковые псы, сколько у них песен было про подожжённые задницы капитов.

– А вот эту знаешь? – мой весёлый крик унёсся вдаль, – Любимая песня!

И я затянул, старательно надрывая голос:

– Как-то утром на орбите засекли капитский флот. Он в молчанье, в маскировке корабли торговцев ждёт. Мы краснеем, мы бледнеем, мы не знаем, как сказать, что на кнопке па-а-алец, что готов «огонь» нажать!

Э-э-эх! Я крутанулся…

– Раскудрявый взрыв ядрё-оный, дым густой! Расщеплённый флот капи-итов надо мной. Взрыв ядрёный, да взрыв нейтронный, да раскудрявый, большо-о-о-ой!!! – и я упал на песок, с хрипом вытягивая последнюю ноту.

Фальшивую, гадкую, мерзкую ноту, чтобы эта богиня знала, какую я ей весёлую вечность устрою. Ибо завянут уши, да услышавшие это. Была Незримая, станет и Неслышимая!

– А вот ещё песня… – я снова вскочил, не успев отдышаться, и вдруг замер.

Стоп. Тим, ты чего делаешь?!

Я и вправду осознал себя стоящим в танцевальной позе – руки раскинуты, ноги чуть согнуты, один носочек в сторону. А сам смотрю в небо, будто там и вправду мерещится капитский флот.

– Ах ты ж дрянь, – прохрипел я, свалившись на пятую точку и ошарашенно уставившись на Красную Луну, – Эвелина, ты чего творишь?

Тишина…

Хорошо-то как. Прохладно, ветерок так нежно колышет мне волосы.

– Да твою ж мать! – я вскочил, забыв подхватить даже магострел, – Я тебя убью!

И снова отмеряю шаги. Куда? Да хоть куда, лишь бы остановить это. Меня просто разрывает – злость, веселье, печаль, страх…

Страх?!

У меня побежали мурашки по коже, и я завертел головой, съёживаясь от невероятно огромного пространства вокруг. Ну вот, ещё и агорафобии тут не хватало…

Успокоиться, Тим. Главное, успокоиться.

Страх не проходил минут пять, но потом резко отпустило. Мне стало ясно, что Эвелина так и не оставила меня в покое. Наоборот, она настроила мой эмоциональный фон вот так, чтоб я тут не скучал.

Хотя…

Ну, давай рассуждать логически. Даже если это женская логика, в ней должна присутствовать выгода.

Что-то не так с этой дикой свистопляской эмоций. Не сходится картинка. Зачем это Эвелине? И вообще, куда она делась?

Если женщина издевается над мужчиной, вынося ему мозг, она захочет наблюдать за этим сама, и даже больше, непосредственно участвовать. А иначе, зачем это всё? Жертва должна видеть чёткую связь между источником и страданиями.

Меня охватила лёгкая тревога, и, кажется, теперь она принадлежала только мне.

А может, это сигналы? Чего там с этой полоумной происходит? Что творится в том мире?

Эвелина, конечно, хотела, как лучше. Меня тут закрыла, сохранив на всякий случай, а сама вернулась. Только тут она всесильна, а там всё тот же реальный мир, где Незримая ограничена кандалами Чёрной Луны.

Вот сколько ошибок она сделала, и всё туда же – за тысячи лет ума не нажила. Или за сто двадцать три года?

Без разницы. Из-за глупости и самостоятельности Эвелины у нас теперь настоящие проблемы – у неё нет такого крутого защитника, как я, а у меня нет даже самого захудалого тела.

А если Легион добьётся своего, то что? Ну вот убьёт он богиню и заберёт душу. Что будет с этим местом?

Тим, даже если ничего не случится, тебя уже отсюда никто не вытащит. И попробуешь вечность на вкус, вот прямо остро чую это…

– Запах, – вспомнив, я остановился и сразу попытался учуять хоть что-то.

Здесь пахло пылью, песком, остывшим зноем. Ветер приносил и запах озона от далёкой грозы. Ночь в пустыне пахла прекрасно.

Псионики раскрывали учебную иллюзию по запаху. Можно создать виртуал, сколько угодно похожий на реальность, но запах силикона и электроники из капсулы жизнеобеспечения ни с чем не спутать. И мы, псионики, всегда находили по нему выход.

Помнится, наши умники пытались убрать эту лазейку, и почти получилось, но я всё равно услышал ужасный одеколон одного такого учёного. Он сам был противный, вредный, и запах выбрал себе под стать, аж блевать хотелось.

Так, Тим, оставим это в прошлом. Сейчас что ты должен учуять? Что может чуять нос Эвелины там, в реальности?

Давай рассуждать логически. Снаружи была битва. А это кровь, много крови…

Запах крови, похожий на железо, не спутать ни с чем. Так может пахнуть свеже-откатанный лист металла в прессовальном цехе.

Я медленно потянул носом. Нет, ничего.

– Да сгинь моя луна, – я сорвался с места, побежал что есть ног.

Логика, Тим. Думай дальше!

Красная Луна так и маячила над головой, словно насмехаясь надо мной. «Мы с тобой тут навечно! Ну же, возьми мой огонь, встань на четыре лапы, и беги дальше! Так будет лучше».

Я чуть сбавил шаг. А ведь верно… Чтобы учуять, нужен сильный нос, и «уголёк», с его звериным обонянием, в этом поможет.

Эвелина, она ведь знала, что я буду сопротивляться, учла моё упрямство. Значит, сделаем наоборот.

Больше я не сомневался. И чтобы не ждать, когда пламя разгорится, я сложил пальцы в особом якоре:

– Ярость пса!

А вообще, давно можно было догадаться. Там, где не справляется обычный разум, поможет берсерк, подключенный к подсознанию – с его необъятными вычислительными способностями, он обязательно найдёт решение.

Мои лапы, шипя при каждом касании к песку, понесли меня по барханам. Луна теперь не только висела в небе, она горела ярким клубком огня и во мне внутри.

И всё же, какое это было прекрасное чувство. Свобода, ветер, гудение пламени на скорости. Запах пустыни, грозы и моего раскалённого тела.

Я стал шумно втягивать воздух, пытаясь распознать новые оттенки. Никакого железа. Ничего…

* * *

Так я бежал несколько часов. И всё это время огонь в крови не утихал, ярость так и грела мою душу.

Всё, как и говорила Эвелина – в таком состоянии и вправду можно прожить вечность, и это не будет скучно. Только не хватало её прохладных бёдер на моей горячей спине, не хватало её заливистого смеха в моих ушах.

Гроза так и не стала ближе, но мне было всё равно. Я ждал её, хозяйку моего разума. Когда-нибудь она снова придёт, и мы будем вот так вместе бежать к далёкой грозе.

Свобода и ярость. И смех Эвелины…

Неужели ты думаешь, что можно запудрить мне этим мозги?

«Тим…»

Я резко сбавил шаг, поняв, что мне не почудилось. Угольку с его звериной натурой не может ничего почудиться, воображения не хватит.

Превратившись назад, в человека, я несколько мгновений ошарашенно смотрел на свои ладони. Потом обернулся.

Чернота. Кажется, она никуда не уходила, но раньше её не было в том месте. До этого там был закат, и ещё долго его зарево слегка освещало горизонт.

Та темнота, к которой я бежал, была с другой стороны. А теперь…

Мне очень не понравилась эта чернота, которая приближалась сзади. Абсолютная ночь. Супер-тень.

Чёрная Луна!

Я вздохнул:

– Эвелина, как же так? – и, покачав головой, повернулся в сторону грозы.

Откуда-то я знал, что, пока на горизонте бьют молнии, Незримая жива. А значит, и Эвелина…

Вот же псарь жжёный! Нет, ты ошибаешься.

Эвелина – она же смертная, а Незримая всегда может переродиться ещё. Вон их там, целый полк гуляет по Красногории. Ещё одна просто начнёт видеть сны, будут мерещиться видения … Раз, два, и готова новая инкарнация.

Так, Тим, нужно выбираться, и давай рассуждать логически.

– К чёрту логику, – процедил я сквозь зубы, – Не получается.

Чёрная Луна скоро будет здесь. Я видел не только зрением, но и разумом, как тьма покрывает дюну за дюной, приближаясь сюда.

Вечная борьба Незримой и Чёрной Луны. Вечная борьба раненой богини за свою жизнь, и целая магическая экосистема, выросшая на всём этом. У каждого свой интерес, своя логика.

Маги, боги, Иные…

– Легион, – прошептал я и вперил взгляд в небо, – Стервятники.

Я зашагал вперёд, снова поражённый догадкой. Но в этот раз не стал срываться в пляс, а наоборот, захотел разжечь в себе голод.

Ну, с воображением у меня всегда было прекрасно…

От меня ждут логики, как от солдата, как от обученного псионика. Вот и Эвелина точно так же знала, что я никогда не выступлю за рамки.

Прикрытый с одной стороны кирпичом, а с другой вбитыми в кровь тренировками. Если я окажусь в ловушке, я буду искать выход, как псионик, руководствуясь логикой.

А если как зверь? Нет, не как «уголёк», это Эвелина тоже предусмотрела… Как Легион.

Я – стервятник. И я же совсем не то нюхаю, тресни мой имплант! Какой запах смазки? Какая, на хрен, кровь?

Хотя… О, да, кро-о-овь! Божественная, конечно же.

Да, где-то лежит раненая богиня, истекая грязной псионикой на несколько миров. И я хочу эту силу, я просто хочу жрать…

Дайте мне пожрать, дайте мне мяса, вашу-то Пробоину!

Пробоина?!

Я снова обернулся, глядя на приближающуюся черноту. Там, где Чёрная Луна, там и Пробоина. Так зачем же я бегу от неё?

Вот откуда сквозит грязной псионикой. Через Пробоину воняет так, что у любого хищника живот сведёт от голода. Аж слюнки потекли.

Сильная воля? Эвелина знала, что меня не сломать.

А если отринуть волю?

Я и вправду почувствовал внутри себя что-то нехорошее… И хорошо, что нехорошо – продолжаем, потом разберёмся.

Я – Легион. Я – стервятник.

Нет, не то… Что там говорил Альберт-Губошлёп?

Я хочу силу.

Нет.

– Мы… мы хотим силу, – хищно ощерившись, громко сказал я, – Мы – Легион!

О, да! Для нас без разницы, хоть ты Чёрная Луна, хоть ты Незримая… Ты – это еда, источник жизни для нас.

Мы живём вечно, пока сгорают наши души. Много душ, тысячи. У меня нет воли, я – часть целого.

«Да… Да… Да…»

Грязная псионика из Пробоины хлынула на меня, ударив по ушам многоголосым хором. Твою ж мать, Тим, ты чего творишь?!

Да, это противно. Нормальный человек не должен даже думать о таком. Но другого выхода нет.

Я прикрыл глаза. Она знала, что я буду бороться, и эта борьба продолжалась бы вечность, как она и хотела.

Теперь я сдаюсь…

«Мы… мы… мы…»

– Жрать, – открыв глаза, сказал я. Точнее, сказали мы…

Запах богини, ты сводишь нас с ума. Наша Эвелина?! Незримая? О, да, мы с удовольствием отобедаем остатками твоей силы.

В Чёрной Луне мы теперь не видели опасности. Почему она должна быть опасна для нас? Это пусть Незримая боится, на неё настроен артефакт. А для нас это просто камень, огромный небесный спутник с большим количеством тхэлуса.

Я почуял, как ноги оторвались от песка. Нет, это ступни просто исчезли вместе с телом, а меня подхватил ветер… Нас подхватил.

Это не ветер, это я сорвался в полёт, чтобы спикировать к умирающей жертве. Её запах разносится на несколько миров и сводит меня с ума.

Я влетел в черноту, лишь на миг узрев огромный силуэт Чёрной Луны в огромной Пробоине. Но мне было наплевать, это просто космические аномалии, такие удобные для путешествий.

* * *

Темнота никуда не делась. Я не сразу понял, что и вправду чувствую запах гнили. Фу! Да как же здесь воняет-то, как будто и вправду кто сдох.

«Кто здесь?»

«О, среди нас новенький…»

«Да, сильная душа. Мы стали сильнее!»

«Люблю силу».

Многоголосый хор ударил по мозгам, и мне захотелось прикрыть уши. Звякнули кандалы.

«Мою руку не трогай. Я ей двигаю!»

«Эй, это моя рука, душонка ты сраная!»

«Твоя была на прошлой неделе…»

Почему темно? А, у меня же глаза закрыты.

«Глазами управляю я».

«Ты левым. Я правым».

«Эй, новенький, а ты чем будешь управлять?»

Весь разум зашелестел противным смехом.

«Да, мы найдём ему место, которым он будет управлять…»

– Вашу… псину… – прохрипел я.

Я попытался распахнуть глаза, но это было трудно, как будто ещё чьё-то усилие мешало. Кое-как я раскрыл один глаз, и это вызвало новую бурю негодования:

«Эй, новенький. Ты охренел?!»

«Почему он такой сильный?»

Сюда едва проникал свет. Каменные стены. Грязный пол, усыпанный трухлявой соломой. Перевёрнутые плошки, рядом с которыми то ли высохшая еда, то ли… Запах всё равно одинаков.

Невысокий каменный потолок, где поблёскивала десять раз сгнившая паутина. Мои ноги, высохшие и тонкие, в каких-то ранах, похожих на проказные. Закованы в кандалы…

Кое-как я задрал голову, и опять мне кто-то мешал.

«Моя шея! Моя!»

«С чего это твоя? Я же взял себе шею…»

Мои руки сверху, тоже в кандалах, и ржавые цепи тянутся вверх, к штырьку в каменной кладке.

«Ты наглый… Ты дерзкий…»

«Ты станешь, как мы!»

«Мы съедим твою волю!»

– Кто здесь? – прохрипел я.

«Мы! Нас много…»

Я попытался вспомнить, что произошло. Но в голове словно Пробоина, всю память здорово помяло.

Мы… Мы… Кто мы-то?!

«Легион!»

Глава 20. Вторгшийся

Легион?

Это вот эта вот кучка визжащей и сипящей швали – Легион? Слабое тело затряслось от моего беззвучного смеха, зазвенели цепи. Ой, ну псы вы толчковые! Насмешили…

Тут голова раскололась от возмущённого визга:

«Как ты смеешь?!»

«Убьём!»

«Ты сдохнешь, тварь!»

«Ты будешь молить о пощаде, сраная душонка!»

И они набросились…

Я ожидал этого, приготовившись отразить ментальный удар. Но это оказалось… щекотно!

Ай, вашу псину, прекратите сейчас же. Я снова зазвенел цепями, непроизвольно дёрнувшись телом. Треснули губы, давно не расплывавшиеся в улыбке.

Куча душонок, оставшихся в этом теле, и вправду кинулась на меня. Но их атака была похожа больше на пощипывания и лобызания беззубых собак. Злые, как черти, и засосут насмерть!

«Тебе смерть!»

«Мы – Легион!»

Я вдруг перестал улыбаться. Так, всё, поигрались и хватит.

– Пошли вон, – прикрыв глаза, ударил теперь я.

Не знаю, с чем это сравнить…

Я вспомнил, как в детстве мы на спор портили школьный туалет. Там была сложная система вакуумирования в унитазах, якобы имеющая степень защиты от хулиганства.

Ну, было делом чести доказать в нашем двадцать третьем веке, что против учеников Свободной Федерации эта степень защиты не сработает.

Петарда с вакуумным детонатором в забитом вакуумном унитазе производила отличный эффект: фекалии в собственном соку тугой волной разлетались по потолку и стенам. Самый шик было сделать это, когда ремонтник открывал дверцу в кабинку.

Вот и сейчас от моего пси-удара вся эта дрянь разлетелась по закоулкам избитого подсознания. Эти слабаки не ожидали такого, и внезапно в голове воцарилась тишина.

Прекрасно…

Я снова подвигал руками. Итак, что с этим телом? И что меня мучает?

Привычным усилием взгляд опустился вниз, чтобы проверить чакры и энергоконтуры. Ах ты жжёный псарь! Эй, с тобой что натворили, а, мужик?

Чакры и каналы в таком состоянии, будто их через мясорубку прокрутили. Это как ту же петарду засунуть в электрошкаф с проводами, а потом любоваться результатом.

«Это всё он…» – прошелестел елейный шёпот.

Ага, подтягиваются обратно те, кто первыми понял, что не на ту душу нарвались.

– Кто… он? – прохрипел я.

Вот же драная луна, эта борьба с душами стоила мне немало сил. Голова кружится. Это тело обессиленно.

Вашу псину! Что. Меня. Мучает?

Жажда!

– Пи-и-ить, – прохрипел я.

Да, это тело не поили уже несколько дней. Про еду вообще не говорю.

Язык ворочался потрескавшимся надутым мешком во рту, шаркая по нёбу. Как я умудрился им говорить?

В животе дыра. Весь жировой слой у тела уже перегорел в воду, и организм потихоньку пожирает самого себя. Почки, печень – всё идёт в расход, и, кажется, процесс уже необратимый.

Едва я осознал, что беда с физическим планом тут ещё серьёзнее, чем с магическим, как вырвался стон…

Душонки сразу начали жаловаться:

«Да, это всё он!»

«Этот душегуб!»

Привычным усилием я успокоил себя. Ну, хотя бы тут, несмотря на все повреждения, есть кровеносная система.

Псионик Свободной Федерации сможет выходить это тело. Иначе он не псионик.

«Он убивает нас».

Кто он? Если вы, слизни, сейчас не ответите, я всю оставшуюся жизненную силу у этого организма потрачу на то, чтобы самому убить вас всех.

«Оракул! Чернолунник!»

А вот это уже лучше…

«Он приходит, он изучает нас».

«Ищет остатки знаний».

«Нас было много!»

«Всех сильных уже убили…»

Я поморщился от потока информации. Эти мерзкие души так хотели выслужиться, и так спешили поделиться, что я не смог укрыться от ментального потока.

Ощущения были, как после виртуального обучения. В голову словно учебник влили, и череп гудел формулами. У этого астрального планктона не было сил, чтобы нормально общаться, но кое-какие обрывочные знания я получил.

* * *

Этот парень был магом огня из Личной Гвардии Перволунника. Легион вселился в него около года назад.

Оказывается, у чернолунников тоже есть оракулы, своего рода Стражи Душ. Этого парня приковали тут, в темнице, чтобы мучить каждый раз, когда приходит один из Стражей.

Душу парня, кстати, оракул убил самой первой, чтобы у тела окончательно пропала способность сопротивляться, а сам Легион ещё не успел привыкнуть к нему.

Это какой-то особый артефакт, который смог сделать их слабыми. Сила Легиона в количестве и в единстве, но оракул каким-то образом разобщил их, сражаясь с каждым по одному. Ищет сильные души в общей толпе, и убивает.

Раньше их было много, и они были сильны. Теперь их совсем мало… Остались самые сильные и стойкие – те, кто не сломлен…

На этом моменте трансляция сорвалась, как обычно бывает при бессовестном вранье, и я понял, что всё ровно наоборот. Здесь, со мной в голове, сейчас находится никому не нужная мелочь, от которой никакого толку.

* * *

«Да как ты смеешь?!»

«Чтоб у тебя чакры отсохли!»

«Чтоб тебя раб поработил!»

«Я уничтожу тебя-а-а-а!»

Снова многоголосый хор ударил по голове, и без того больной и чувствительной.

– Мол… молчать, – равнодушно сказал я.

Но сказал так, чтобы крикуны поняли – лучше подчиниться. Из-за того, что я отказался от воли, мне наоборот было трудно себя контролировать. Поэтому, если я решу их убить, меня ничто не остановит.

Воля… А где моя воля?

Я зажмурился, чувствуя, что даже веки почти не смазывают глаза. Этому телу не хватает жидкости.

Надо что-то делать, потому что времени нет… А почему времени нет?

Только тут я осознал, что ничего толком не помню. Есть отрывистые знания, все мои привычки и навыки со мной. Я знаю, что я – Тим Зайцев, псионик Свободной Федерации.

Но почему я так уверен, что это не то? Я помнил, что это действительно я, но откуда-то знал – этого недостаточно.

И откуда мне известно, каким сильным должен быть настоящий Легион?

«Мы – Легион!» – раздался одинокий, неуверенный шёпот, а потом стал нарастать визгливой какофонией, – «Да, мы могучи. Мы невероятно сильны! Наша сила безгранична!»

Вздохнув, я попробовал ментально закрыться. Нет, не хватает силы воли…

Так, где же моя воля? Почему у меня такой ужасный отклик между намерением и действием?

Чувствую себя хлюпиком-подростком: вместо того, чтобы действовать, хочется наоборот лечь и ничего не делать, а только мечтать, как оно всё будет, когда начну действовать.

Это не дело. Нас, псиоников Свободной Федерации слишком долго учили быть хозяевами своих тела и души, чтобы вот так сдаться.

Стоп. Кажется, воля осталась… Чувствую канал, она подкачивается потихоньку вслед за хозяином, словно я нырнул сюда первым, а её оставил позади.

«Откуда?!»

«Как?»

«Дай, дай кусочек…»

«И мне!»

Но они не посмели приблизиться. Мой внутренний взгляд, скользивший по изуродованному телу, разгонял мелочь, как тараканов.

На восстановление памяти потребуется время, но этот организм слишком сильно повреждён. Мне нужно восстановить себя в другом теле.

Где нормальное тело?! Оно где-то рядом, то тело, которое мне идеально подходит… С ним связаны воспоминания, которых нет. Ничего не помню.

Вообще, всё это похоже на «учебную иллюзию». Я снова тренированным усилием пробежался по изуродованным чакрам. Эх, этому телу стакан воды хотя бы.

Да чтоб вас, псы толчковые! У меня сомнения… Это явно не «иллюзия».

Умники научились добавлять в виртуальную реальность сомнения? Повысили уровень?

«Он идёт…»

«Опять он!»

«Кого на этот раз?»

«Новенький, отдадим новенького!»

Вместе с шёпотом по телу разлился страх. Эти ничтожества так боялись того, кто сейчас придёт, что реагировал и организм.

И я отступил назад… Сущности так разволновались, фонтанируя эмоциями, излучая рваную псионику, что в этом шуме я оказался незаметным. Кто бы там не пришёл, мне нельзя выдать себя.

Вот, и это я откуда-то знаю. Вашу-то псовую луну, ну выдайте мне уже справочник, чтоб я всё вспомнил!

А что за ругательство такое? Псину понимаю, но почему луна?

Скрипнула дверь, впуская во мрак комнаты яркий свет. Души завопили, зажмурившись.

Вошедший был небольшого роста, и внёс в комнату свечу и табурет. Свет пламени осветил его лицо…

Старик, лысый и бородатый. Немного подслеповатый, но глаза всё равно живые, будто тоже с огоньком. Одет в чёрную рясу, как и положено чернолунникам.

Чернолунники… Я знаю это слово.

Пока он заходил и разворачивался, то со всей дури наступил на мою вытянутую ногу. Что-то хрустнуло, и свет мигнул в помещении яркой вспышкой – зрачки у этого тела расширились от боли.

– Ай, какая неловкость, – послышался насмешливый скрипучий голос.

Судя по интонации, сожаления он не испытывал. Да и взгляд какой-то странный.

К счастью, я отошёл далеко в подсознание, выпустив вперёд, на передовицу разума, это стадо тупых овец. И это они все зашипели от боли, слишком тесно привязавшись к телу.

«А, больно!»

«Что ты делаешь?!»

«Тварь!»

Стукнула трёхногая табуретка рядом с моей… кхм… с нашей ногой. Старик уселся, и от меня не укрылось, как жалобно скрипнул табурет, и одна ножка чуть прокатилась по соломе к моей пятке, выгибаясь. Явно на ладан дышит.

– О, какой у нас взгляд сегодня возбуждённый, – освещённое свечой лицо старика озарилось ещё и улыбкой, – Что, будет сегодня, с чем работать?

«Нет!»

«Нет, это не мы!»

«Среди нас нове… нове… кха-кха!»

Они пытались открыть рот, а я не давал, легко сомкнув губы. Молчать, шавки.

Визжащая мелочь затрясла нашими руками в цепях, но это только обрадовало старика:

– О, сколько энергии! Что, после дождя воды накапало? Вроде сухо у вас здесь…

«Это он!!!»

«Откройте кто-нибудь рот!»

«Покажите пальцем, что это новенький!»

Палец и действительно выгнулся, тыкая вниз на затылок, будто хотел дотянуться и почесать. Выглядело это, наверное, забавно.

Я молчал. Подожду, пока сил побольше наберётся. Воля потихоньку восстанавливается, и это даже похоже на чудо или божью помощь.

Оракул чуял изменения, но был не в силах понять, в чём причина. Или его отвлекало что-то другое – то и дело его зрачки съезжали вверх и в сторону, словно старик купался в приятных воспоминаниях.

– Ну-с, да осветит вас Чёрная Луна, начнём.

Старик поставил свечу поближе, и души Легиона опять завизжали, разлетаясь по закоулкам разума. Я присмотрелся к пламени, чувствуя от него какую-то непонятную силу.

На меня она особо не действовала. Точнее, мне наоборот стало легче – до этого я сильнее ощущал присутствие других в этом теле, а теперь словно отделился от них.

Чувствую, что в воск свечи добавлен порошок из сильных заговорённых камней. Так это тот самый артефакт, который разобщает Легион? Делает их просто орущей толпой, безвольным сборищем?

Старик, напевая под нос какую-то песенку, выудил из кармана рясы связку камешков на шнурках. Стал раскладывать в особой последовательности между ним и мной.

– А то у всех удачная неделя… – снова вспомнив о чём-то, проворчал оракул, а потом улыбнулся, – Вот и в моё окно, наконец, луна заглянула!

Я узнал блики тхэлуса и псарэса на полу, там были и стихийные камни. Ага, старик, заботишься о своей защите? Только из рук вон плохо, скажу я тебе, пёс толчковый.

То ли угроза смерти так повлияла, то ли израненное тело добавило мне чувствительности, но я прекрасно чуял псионику. Тем более, кирпича в чакре нет, и даже раскуроченный энергоконтур отлично принимает сигнал.

Сплетения магии в артефактах выстроились в многослойную стенку, ограждающую меня от оракула. Тут был и физический уровень, и ментальный, и эмоциональный – ну прямо линия Маннергейма.

Довольно грамотная защита, но не в руках этого болвана. Вылунь даже не видел, что артефакты поизносились, и требовали подзарядки. Вон там дыра, вон тут прореха – это сетка-рабица, а не защитная стена.

Да даже если бы всё было нормально… Ну рак ты клешнёвый, а моя нога возле табурета? Как можно было оставить её возле себя?

Правильно говорят, однообразная и монотонная работа расслабляет. Но только не профессионала.

– Вы там, конечно, глупы, как недолунки, – улыбался старик, перебирая пальцами оставшиеся камушки, – Представляете, церковь двух наследников взяла. То ни одного найти не могли, а то сразу двое…

«О чём это он?!»

«Мы не глупы!!!»

«Как ты смеешь!»

«Мы – Легион! Да? Эй, Легион? Вы слышите меня?»

Я удержался, чтоб не вздохнуть. Слышу, слышу… Тараканы ослепли и оглохли от света и дыма, который тихонько чадил над пламенем.

Довольно интересные плетения у свечи. Чувствуется, что раньше артефакт был сильнее, и вполне мог бы оглушить даже меня, но аппарат поизносился, и мощность упала.

Его бы отнести к магу-технарю зарядить, но оракул не видел смысла. А зачем, если всю сильную братию он в этом теле уже проредил?

Старик сунул обмельчавший ворох артефактов за пояс, и вдруг вынул знак чернолунников – золотистый круг с чёрным фоном. Я непроизвольно зажмурился, потому что визг душевной мошкары перешёл на ультразвук.

Оракул заметил мою недовольную мимику, с которой я не успел справиться, потому что держал под контролем губы. Старик ещё шире расплылся в улыбке.

– О, всё ещё чувствуете силу Чёрной Луны? Прекрасно… – он надел оберег на шею, – Кстати, поймали одну самозванку, говорят. Ходят такие исчадья лжи по миру, смеют себя богинями назвать, дочерями Незримой.

Я чуть не потерял самообладание, в последний момент перехватив контроль над собой. Кулаки едва не сжались, мышцы напряглись из последних сил.

– Надеюсь, Чёрная Луна, она сгниёт за свои грехи в цепях. – оракул даже воздел на миг глаза к потолку.

Тим, спокойно. И почему слова о богине так подействовали?

Зато я теперь понял, что меня смутило во взгляде старика. Лёгкое безумие, которое всегда поражает людей, чья работа связана с пытками и насилием.