Текст книги "Карта, мобы, два скилла (СИ)"
Автор книги: Александр Изотов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 7, в которой Борис
Мы оказались в горах.
Я почуял это всеми чувствами: глаза смотрели на горные хребты, заросшие зелёными лесами, нос чуял запах хвои, а уши слышали вой ветра в вышине. Одновременно я понял, что здесь ни фига не тепло.
Мы стояли на открытой круглой площадке. Здесь так же находился портал, продуваемый всеми ветрами.
Круг света под нашими ногами постепенно угасал.
– Досада какая, – цыкнул гном, – Забвенцы теперь узнают про тот портал под «Сито».
– Я тоже впервые о нём узнал, Гармаш Дворфич.
– А с тобой я позже поговорю, Иннокентий. Мне кажется, или кто-то спаивает наших гномов моховой настойкой?
Кент сразу же захлопнул рот и чуть побледнел. Его руки непонятно дёрнулись – вроде как и рюкзак снять, но это же выдаст и то, что в нём что-то спрятано. Он погладил лямки.
От площадки вверх по склону вела древняя каменная лестница. Она поднималась, петляя среди огромных валунов, и упиралась в высокие деревянные ворота…
– Добро пожаловать в Баттонскилл, – ректор широким жестом показал на замок впереди, указывая нам подниматься.
Белая крепость была будто вдавлена в склон горы впереди. Стены вырастали прямо из камня, по углам торчали высокие башни, на шпилях которых полоскались длинные бело-серые флаги. Казалось, что куча волшебников Мерлинов отрезала себе бороды и нацепила вместо знамён.
За стеной возвышалась громадное здание, состоящее из нескольких башен крупнее, но получалось, что задней частью оно соединялось с горой.
– Это ак-кадемия иг… игроков? – растерянно переспросил я, чувствуя, что кружится голова.
У меня застучали зубы от холода.
Кент рядом только кивнул. Я заметил, что он помалкивал, часто поглядывая в сторону Дворфича. Руки нервно теребили лямки рюкзака.
Неожиданно на мои плечи легла меховая накидка.
– Вообще это плохо, вот так отмечать учеников, – проскрипел гном, покачав головой, – Знай, Георгий, я к каждому отношусь одинаково, и любимчиков у меня нет.
– Хорошо.
– Накидка непростая, из шкуры горного козла, – Дворфич похлопал меня по спине, а потом толкнул вперёд, к лестнице, – И старше тебя примерно… кхм… в сто раз.
Я с сомнением посмотрел на бело-серый пятнистый мех, чьи шерстинки трепались ветром. Тысяча семьсот лет?
Ой, да ладно… Впрочем, подо мной были древние ступени, рука до сих пор сжимала дубинку Чернецова, и я прекрасно помнил, что вышел только что из подземелий, полных гоблинов.
Сзади что-то хлопнуло, и мы обернулись.
На портале ещё не успел погаснуть белый круг, и в нём стоял гоблин. Тот самый, в римском шлеме, съезжающем на глаза, и большом нагруднике, который приходилось поддерживать.
– Хана! – он рявкнул, поднимая ржавый меч в нашу сторону.
Впрочем, через миг в его красных воспалённых глазках возникло понимание. Он растерянно оглянулся на панораму вокруг, посмотрел через плечо, осознав, что совсем один.
– Хрена́? – растерянно спросил он, – Что за на?
А потом гоблин рванул в другую сторону, спрыгнул с постамента, плюхнулся на камни, перекатываясь. Зазвенел слетевший шлем, и гоблин поскакал вниз по склону, обгоняя свой головной убор.
– Иннокентий, – ректор серьёзно посмотрел на игрока, – Кажется, убегает твой опыт.
– Э-э-э… Но, Гармаш Дворфич, я же бал… – начал было он, но осёкся.
– Балласт? – Дворфич нахмурил брови, – Кажется, я говорил, что не терплю это слово.
Кент растерянно смотрел вслед убегающему монстру. Гоблин был уже довольно далеко, петляя между камней внизу по склону.
– Я выронил меч.
– Иннокентий, в твоём узелке достаточно боевых трофеев, – уже гораздо строже сказал ректор, – Или ты хочешь сказать, что бросил свою группу под «Сито» просто так?
– Нет, – со вздохом сказал игрок, – Нет, конечно.
– Вот именно.
– Я погнался за убегающим мобом, поэтому и отстал.
Кент мазнул по мне взглядом, потом улыбнулся, и, махнув рукой, побежал вслед за гоблином.
Гном толкнул меня вверх.
– Вот намекаешь им, намекаешь, – ректор вздохнул, – Кент хороший маг… кхм… игрок, только в себе не уверен.
– Ну, я бы не сказал… – вырвалось у меня, – А что значит балласт?
– Бесполезный в группе, – со вздохом сказал Дворфич, а потом поднял палец, – Я этого не говорил, Георгий, ясно?
Я кивнул, испытывая двоякие чувства. С одной стороны, этот Кент оказался совершенным пустозвоном, но с другой стороны…
– А зачем такие в группе? – спросил я.
Мои ноги отмеряли стёртые ступеньки одна за другой. Белая стена с дубовыми воротами неумолимо приближалась, и я понял, что начинаю волноваться.
Не страх, нет… Просто после пережитого стены Баттонскилла казались мне невероятно важной ключевой точкой.
Гном вместо ответа спросил:
– Ты знаешь, кто такие ремесленники?
Я сразу же кивнул, и Гармаш Дворфич улыбнулся:
– Ну, и какие из них бойцы? – после короткой паузы он закончил мысль, – Но ты скажешь, что ремесленники бесполезны?
Вот теперь я понял, о чём он сказал. Я сам любил онлайн-игры, и некоторые отличались жутким дисбалансом. Сразу вспомнилось, как мы гнома-крафтера, могущего создавать реально крутые вещи, но способного моба тюкнуть только символически, ходили прокачивать целым кланом.
Как говорится, любишь броньку таскать, люби и гнома качать.
Мы уже почти дошли до ворот.
– А где мы? – я окинул взглядом панораму вокруг, чувствуя, что времени на вопросы сейчас не останется.
– Это? – ректор замер на ступеньках, повернувшись к величественной панораме.
Ветер подхватывал его длинную седую бороду, и развевал, подобно флагам на башнях Баттонскилла. Мне кажется, я даже заподозрил, как вообще появились эти пепельные флаги.
– Это гора Ямантау… Смешно читать, как простачки… тьфу ты, нюбсы! Никак не привыкну к этому вашему сленгу. Нюбсы много спорят об этой горе, всё ищут секреты.
– Это из-за академии? – я показал на стены.
– Не только. Так уж сложилось, что под нами один из самых древних прорывов.
– Прорыв?
– Георгий, ты обо всём узнаешь, – гном опять толкнул меня в спину, – А теперь, игрок, тебе стоит поторопиться. Ты же не хочешь опоздать на церемонию определения?
– Чего?! – растерялся я.
Мне показалось, что правильнее было бы «РАСпределение»…
Ректор сказал ещё что-то, но я не расслышал из-за ужасного скрипа. Дубовые ворота раскрывались перед нами, открывая вид на замок Баттонскилл во всей его красе.
Дворфич вдохнул полной грудью:
– Ну разве не прекрасно? Обожаю эту академию, в её стенах чувствуешь себя обновлённым. А знаешь почему?
Я не сводил глаз с громады Баттонскилла. После городских высоток, где этажи лепятся друг к другу, замок с окнами, в каждое из которых можно фонарный столб стоймя занести, реально восхищал.
– Почему? – растерянно спросил я.
Над главным входом в здание висела огромная табличка с буквой «Б», как бы совмещенной с твёрдым знаком «Ъ». Я вспомнил, что видел эту стилизованную «Б» на письме-приглашении.
– Потому что магия здесь обновляет все твои способности, – Гармаш вдруг хлопнул в ладони, и под ним зажёгся портал, – Мне надо спешить, ещё готовить речь. Да и тебе надо торопиться…
И он исчез…
– Э-э-э…
Мне даже не дали рассмотреть всё, как следует.
– Игрок Георгий? – послышался за спиной переливчатый голос.
Я повернулся и… у меня перехватило дыхание, то ли от чуда, то ли от откровенного наряда появившейся девушки.
Она парила над землёй, чуть не касаясь её. Золотые, светящиеся волосы, бледное лицо и… остроконечные уши. Эльфийка?!
– Пипец, – вырвалось у меня.
Она грациозно сложила стопы, ведь стоять ей не нужно было. Легкое, почти прозрачное платье имело вырезы, открывающее белые бёдра, а на груди ткань свободно полоскалась на ветру из открытых ворот. То прижмётся, обжимая тело, то заполощется, как флаг.
Неудивительно, что я ничего не рассмотрел во дворе…
– Пипец? – эльфийка удивлённо нахмурила брови, – Ректор сказал, что Георгий.
– Э… Да, я Георгий, – я начал краснеть, чувствуя, что засмотрелся.
Ткань была с секретом. Казалось, что прозрачная, а на деле-то ничего не видно. Но вырезы то настоящие, и, как говорится, по самое «здрасте».
Эльфийка развернулась и поманила за собой.
– Скорее, игрок, церемония вот-вот начнётся.
И она устремилась вперёд.
Я побежал следом, не понимая, зачем так спешить. Скорость остроухой был очень высокой, и я сначала честно пытался не отстать.
Через высокую арку в замок, потом по лестнице, потом по коридорам с огромными витражными стёклами.
Перед глазами мелькали колонны, поддерживающие потолок на невообразимой высоте, гобелены на стенах, рыцарские доспехи. Но я не успевал всё рассмотреть…
И так чуть не потерял меховую накидку, пытаясь догнать.
– Погоди, – прохрипел я, поняв, что эльфийка исчезла за углом.
Выскочив, я уже никого не увидел. Вот же нафиг!
– Пипец!
Тёмный коридор. Пол устлан бордовой дорожкой, на стенах картины.
Я пошёл вперёд, тяжело дыша. Короткая пробежка оказалась выматывающей.
Слушая собственное сипение и бьющееся сердце, я разглядывал картины. Люди в мантиях, в доспехах… Не только люди. Попадались и такие же гномы, как Дворфич, а у некоторых магов были подозрительно острые уши.
– Твою же…
У меня перехватило дыхание.
С картины на меня смотрел отец.
Улыбающийся, с такими же светлыми волосами, как и я. В руках у него была балалайка, только без грифа. Или нет… Это, кажется, лютня.
Одет он был в кожаную безрукавку с рельефными швами, а за спиной у него как будто парили скрипичные ключи. Эти ноты навеяли мне удивление.
Не понял, то есть, в Баттонскилле группа отца «Чеканная монета» была популярной?
Я подошел поближе, чтобы прочесть табличку под рамой.
«Чеканов Николай, Чекан, гусляр».
– Гусляр? – я с удивлением отошёл, – Так это гусли?
– Эй на! – скрипящий голос разорвал тишину, – А ну, драный плеер, отвали от картины, на!
Я вздрогнул, и машинально отошёл ещё подальше. И замер, увидев, кто на меня кричит.
В свете, падающем из дальнего выхода, стоял гоблин. Отвисшие уши, растрёпанная шевелюра, одет он был в мешковатые обноски.
Вот только стоял с копьём, и явно пытался напасть на меня. Дубинка была всё ещё в моих руках, и я крепче её стиснул.
Вдруг гоблин замахал копьём перед собой, словно мешал какое-то зелье.
– Кирдык, на! Хочешь нагадить, на? Старый Хрюк, на… заманался оттирать, на… с Чекана. На!
Гоблин просто подметал.
– А ну сдриснул, на!
Облегчённо выдохнув, я дал ему пройти. Хрюк старательно подмёл в том месте, где я стоял, чуть не протерев дыру. И зыркнул с прищуром.
– Чё встал, на? – и он уставился на меня чуть ли не в упор, глядя снизу вверх.
– Я…
– Э, здорово, братва! – ещё один крик заставил вздрогнуть уже нас обоих.
Мы обернулись. С той стороны, с которой пришёл я, на нас надвигалась крупная тень.
– Хана… на! – просипел гоблин.
При ближайшем рассмотрении это оказался довольно добродушный парень. Полный, в клетчатой рубахе, с растрёпанными каштановыми волосами. У него были пухлые щёки, а улыбка привлекала внимание двумя большими передними зубами. Как у зайца или бобра.
В общем, лицо добродушного толстячка. Пока он был тенью в коридоре, то явно был страшнее.
– Борян, – парень резво протянул руку, – Чё, братва, тоже на эту… как его… церемонию?
Общался он довольно вызывающе.
– Георгий, – я ответил на рукопожатие, – Гончаров.
– Что как официально-то, – тот поморщился, – Ну, тогда Борис Дубовый.
Рука у него была крупная, мощная.
– Братва, на! – гоблин замахнулся метлой, – Охренели, на, плееры драные, на!
– Гоблин, ты извини, чё, – Борис даже чуть прикрылся рукой.
Хрюк, продолжая махать метлой, пошёл дальше, его крик ещё долго отражался от стен коридоров.
– Гоблиши эти, – Борис с усмешкой посмотрел вслед, – Повылазили из пещер своих, типа крутой магией владеют, а на деле дикари. Ты видел, какие гоблины-то взаправду?
Я кивнул.
– Везёт. Мне батя рассказывал, – Борис слегка смутился, а потом ткнул пальцем в картину, – О, это ж Чекан.
У меня слегка перехватило дыхание.
– А что, известный чем-то?
Борис заржал в голос, и я тоже натянуто улыбнулся. Мне легонько прилетело от него по спине – всё же здоровяк умел соизмерять силу.
– Ядрён батон, ну ты вообще прикольный. Слышь, надо шутку запомнить, – его плечи так и тряслись от смеха, но он сделал серьёзную мину и будто отрепетировал, – Подскажи, братуха, а Чекана что, все знают?
И снова заржал.
Я почесал затылок, раздумывая, как бы вывести его на нужный разговор. Но и прослыть местным олухом совсем не хотелось.
Впрочем, здоровяк правильно понял моё смущение.
– Ты чего, братуха? Откуда такой свалился?
– Я… ну, нюбсом был.
– А-а-а… Так нюбсы-то все мы были, – он снова показал пальцем, – И даже Чекан был. Аж дрожь пробирает, ядрён батон.
– Я только сегодня узнал про Баттонскилл, – пришлось мне признаться.
– А, так ты вообще нюбс?! – Борис только покачал головой, – Тогда тебе сложно будет…
Он кивнул головой вперёд, и мы быстро пошли. К счастью, Борис, кажется, знал, куда надо идти. А вот для меня все коридоры были одинаковы.
– Новый язык учить будешь, – он оглянулся, – Прикинь, типа «танк, никакого хила, ты сагрил не того моба». Это меня батя научил, – он с гордостью расправил плечи.
Я чуть не прыснул со смеху, но удержался. Было забавно сознавать, что геймерский сленг где-то считается за отдельный язык.
– Я буду танком, – гордо произнёс Борис, – Меня бык свалить не может. Вот. А ты кем будешь?
Вопрос немного меня покоробил, и я пожал плечами.
– Ну, раз ты здесь, значит, что-то есть у тебя, – он вдруг перешёл на шёпот, – А ты реально не знаешь про Чекана?
Я замотал головой, округлив глаза.
– Вау, ну ты и… нюбс.
– Ну, я же сказал.
– Да я понял, ядрён батон. Он там на картине ещё до того, как стал Адским Гусляром.
У меня упало сердце.
– Адским… чего?
– Ну, который это… – договорить здоровяк не успел.
Прозвенел гонг. Гулкое эхо пролетело по коридорам, и кажется, даже взъерошило волосы.
– А, ядрён батон, начинается, – и здоровяк схватил меня за плечо и потащил.
Мы подхватились и понеслись со всех ног.
– Первый гонг, – крикнул Борис, – Мы ещё успеваем.
* * *
Церемония определения проходила в огромном зале. Таком огромном, что у меня перехватило дух.
Круглые своды сверху соединялись в огромную эмблему «Б». Впереди висел огромный герб школы – двуглавая птица держала в руках геральдический щит.
Щит с теми самыми предметами: мышь, джойстик, мобильник, очки. И кнопка «плэй» в центре щита.
В центре зала стояла статуя-фонтан – из чаши вылезали две руки, с переплетёнными пальцами. Словно два друга где-то внизу, в огромной пещере, подняли руки, вытащив их в этом зале.
Сквозь пальцы сочилась вода, утекающая по запястьям обратно вниз, в чашу.
Тут уже было много народу, и все молодые студенты моего возраста. Они собрались вокруг фонтана, подняв головы, и внимательно слушали.
Сверху, на медно-железном мосту, стоял гном Дворфич. Рядом с ним взирали на народ ещё несколько людей, мужчины и женщины. Одеты все были, как и ректор, в строгие костюмы.
Низкорослый гном рядом с ними казался карликом, но на него всё равно все смотрели с уважением и восхищением.
– …и с древних времён наша академия… – ректор Дворфич осёкся, – Кхм!
– Опа, косяк, братва, – крякнул Борис.
Мы влетели в зал со всех ног, толкнув тяжелые двери, и скрип петель заполнил тихое помещение…
На нас сразу обернулись сотни глаз. Недовольных глаз.
– Кто-то явно подходит к учёбе с должной ответственностью, – сказал рядом долговязый парень.
Высокий, одетый в странную тёмно-синюю мантию, у него был длинный нос, гордо вздёрнутый подбородок, и идеальный пробор в светлых, как у меня, волосах. Рядом с ним захихикали несколько девчонок, и я понял, что мне он сразу не понравился.
– Нос бы ему поправить, – прошептал здоровяк.
Кажется, долгоносый его услышал, и подарил взгляд ещё высокомернее. Куда уж ещё-то больше?
– ТИШИНА! – голос ректора Дворфича прокатился под сводами.
Делать было нечего, и мы с Борисом встали неподалёку от долговязого – ходить под взглядом гнома не хотелось. Да и вперёд через толпу уже было не пробиться.
– Все знают, что наша академия основана двумя величайшими игроками всех времён, – Дворфич обвёл всех взглядом, – Их давно нет с нами, но дело их живо до сих пор.
Он указал вниз, на статую сплетённых рук.
– Их настоящие имена не сохранились, но вы знаете, как их зовут сегодня. Как?
Толпа грохнула:
– Аим и Рандом!
Борис рядом со мной тоже радостно крикнул вместе со всеми, а я только удивлённо обводил всех взглядом.
– Чего? – вырвалось у меня.
– Именно, – Дворфич поднял руки, – Достигшие такой силы, что до сих пор дух этих великих магов защищает стены этой академии. Их жизненный путь – это основа пути любого мага… тьфу ты!
– Игрока, – подсказала рядом женщина средних лет.
Высокая, в очках, с волнистыми красноватыми волосами, и в сером строгом костюме юбкой до колен, она не сводила с меня взгляда. Будто знала, кто я.
– Точно, эти новые словечки. Аим и Рандом, – повторил Дворфич, – И так, Аим – это ваши умения, навыки, мастерство. Рандом же, – он обвёл снова всех взглядом, скользнул и по мне, – Рандом – это удача, везение, интуиция.
Я даже усмехнулся. Кто бы знал, что такие слова, столько раз звучавшие в играх, я буду слушать на полном серьёзе от великого… кхм, гнома.
– Весь ваш путь теперь будет состоять из этих двух вещей, – Дворфич поднял руки, – Так начнётся же ваш путь. Добро пожаловать в Баттонскилл!
Это было пафосно, но эффектно.
Все захлопали, а статуя-фонтан вдруг стала раздвигать пальцы. С грохотом и скрипом между огромными ладонями образовалось пространство, и Борис рядом со мной в нетерпении потёр ладони:
– Ядрён батон, сейчас определение будет.
– Было бы чему радоваться, – произнёс рядом тот долговязый с носом, – Получить класс – это ещё не научиться.
– А в пятак? – улыбнулся двузубой улыбкой здоровяк и погладил кулак.
Долговязый удивлённо осёкся, проглотив своё высокомерие.
Честно сказать, я тоже волновался. Я будто попал в параллельную реальность, и вот сейчас она окончательно должна была поставить точку. Либо я игрок, либо я… проснусь в тёплой кроватке и только вспомню странный сон.
– Господа, – Дворфич неожиданно поднял руки, – Прежде, я хочу сделать заявление. Этот учебный год не самый обычный.
Все подняли головы, удивленно глядя на ректора. Даже преподаватели вокруг посмотрели с недоверием. Видимо, гном внёс в привычную церемонию что-то новое.
– Тяжко говорить об этом, но Баттонскилл не терпит лжи и секретов, – его голос раздавался, заставляя меня волноваться, – Все помнят Тёмного Чекана?
По толпе прокатился вздох, а у меня забилось сердце. Я сразу вспомнил взгляд модератора Чернецова…
Не может же ректор вот так сейчас выдать меня?
Глава 8, в которой тёмные эльфийки
В зале воцарилась тишина. Мне казалось, что моё гулко бьющееся сердце слышали все.
– Семнадцать лет назад, – Гармаш Дворфич говорил чётко и громко, – Семнадцать.
– Число игрока, – повторила женщина рядом с ним, – Число силы.
Ректор, улыбнувшись, кивнул. Вообще, я заметил, он будто обожал вот такие пафосные выступления.
Вот и сейчас он сделал паузу и обводил всех взглядом, будто издевался надо мной. Сейчас как скажет: «Вот он, сын Чекана. Бейте его!»
Но он, наоборот, стал рассказывать про число семнадцать и какое оно важное. И усиленная семёрка, и свойства в математике…
Я понял, что сам себя накручиваю, и стал рассматривать преподавателей. Борис решил, видимо, меня просветить, и прошептал:
– Эта красноволосая, как батя сказал, историчка.
– Чего? – у меня чуть всё не упало.
Я что, и в академии игроков буду историю изучать? Вы серьёзно?
– Ой, как она гоняет всех по истории магии.
Я облегчённо выдохнул. Ну, учебник по истории магии я ещё открою, ладно уж.
Женщину с красными волосами, стоящую правее ректора, я заметил и до этого. Вид у неё был строгий, и узкие очки в форме срезанного сверху круга только усиливали эффект. На ней не хотелось задерживать взгляд, достаточно было видеть, как она поправляет всё время директора.
Все молчат, а она поправляет. Что-то это да значит.
Рядом с ней стоял высокий и худой мужчина с зализанной набок чёрной чёлкой.
– А это кастолог.
– Чего? – вырвалось у меня беспомощное.
– Ну, ядрён батон. Ты знаешь, что такое каст? Это когда вот так руками, – и Борис изобразил, будто колдует какое-то заклинание.
Я усмехнулся и кивнул, рассматривая кастолога.
Тонкое лицо, губы вытянуты в трубочку, будто у горделивого дворецкого. В фильмах всегда такие открывают двери. Да и одет этот преподаватель был так же – его строгий чёрный костюм подошёл бы и пианист, и дирижёру, и дворецкому.
– Этот полуэльф, короче, учит основам магии. Батя до сих пор помнит, как он учил генерации ярости, там весь поток лежал от смеха, – плечи Бориса чуть затряслись, и он уткнул кулак в губы, чтобы не засмеяться.
Шутку я вполне понимал. Холёный дирижёр и ярость – вещи несовместимые.
У кастолога и вправду подозрительно заострялись уши, но стоял он на мосту крепко, в воздухе не парил.
По другую сторону от ректора Дворфича стоял высоченный плечистый парень-азиат. Хотя, рядом с гномом все будут казаться высокими, но этот будто с ринга сошёл и наспех натянул костюм. Вон, даже на лбу осталась тесёмка, подвязанная на манер тайского боксёра. Да и руки, которые он держал скрещёнными на груди, на запястьях были обвязаны эластичными бинтами.
– А этот чувак крутой. Я, блин, не могу уже, когда там занятия с ним, – Борис потёр руки, – Преподаёт физуху, обычки там, защиту… Батя говорит, что до сих пор помнит только две вещи в академии. Это: кулаки Тай Луна…
Я ещё раз оценивающе посмотрел на азиата. Меня будут учить кун-фу?
Мне показалось, или Борис хотел ещё что-то сказать. Я спросил:
– А вторая вещь?
Здоровяк рядом со мной довольно ощерился, хотя кончики его ушей налились краской. Он зашептал ещё тише:
– Сиськи тёмных эльфиек.
Долговязый парень рядом с нами проворчал:
– Чего ещё можно ожидать от деревенщины? – и вздёрнул нос.
Борис резко обернулся, набычившись, и помахал увесистым кулаком.
Долговязый, скривившись, высокомерно отвёл взгляд.
– Маякнёшь мне потом, Герыч, подправить этому ущербному нос? – он снова улыбнулся, – Ты видел тёмных эльфиек?
Я пожал плечами. В играх да, а тут ещё нет. И, насколько помню, меня в школу сопровождала совсем не тёмная. Ну, если я правильно понимал эльфийских расах. Кто сказал, что здесь, как и везде?
– Ну, видел только в играх, – сказал я, – В «Родину Эльфаров два» играл?.
Борис удивлённо прошипел, округлив глаза:
– Ты играл в игры?
Я слегка насторожился:
– Ну-у-у… да.
– Они же лишают магии! Делают запперсов из игроков!
– Кажется, кто-то сегодня полетит на «обнуление» после неудачной церемонии, – с лёгкой скукой произнёс носатый, рассматривая ногти.
Сказанное меня взволновало.
– Что, совсем лишает? – обречённо спросил я, – У меня есть скилл.
– Это хорошо, – кивнул Борис, – Я же не знаю точно, но значит, шанс есть.
Я только прикусил губу. Что там говорила эта Глазьева про онлайн-игры? Что маги получили возможность «контролировать систему»?
– Да не дрейфь, у бати есть кореш, так он играл, и у него всё норм было, – здоровяк ткнул меня в плечо.
Я благодарно улыбнулся.
– Ага, ага, – послышалось сбоку.
Блин, как хочется ему врезать.
Рядом с плечистым азиатом, которого Борис назвал Тай Луном, стояла будто на контрасте хрупкая, тонкая девушка. Вся зелёная – и волосы, и костюм, больше напоминающий плащ из лесных листьев. Кожа бледная, и такие же острые, как у того дирижёра-дворецкого, уши.
Как будто тоже эльфийка…
– А эта? – спросил я.
– А я хэ-зэ, – Борис пожал плечами, – Зелёную не знаю…
Я успел рассмотреть преподов, когда Дворфич, закончив скучную лекцию о числе «17», продолжил:
– Именно в семнадцать лет просыпается сила у человека. Либо он остаётся нюбсом, либо становится игроком. Все это знают?
Я кивнул, поджав губы. Потому что народ вокруг меня, естественно, сказал единым звуком:
– Да!
Все всё знают. Кажется, мне придётся срочно навёрстывать, чтобы не прослыть местным тормозом.
Я даже удивился своим мыслям – мной уже не рассматривался вариант, что я возвращаюсь куда-то там домой. Я нереально хочу здесь учиться, нафиг, словно впервые в жизни попал именно туда, куда надо.
– Никто не играл в игры? – шутливо спросил Дворфич.
– Нет! – единогласно прозвучало в ответ.
Я промолчал. Вот подстава. Ну нет, Гончар, сегодня ты домой не полетишь.
Лучше историю магии сдавать, чем грёбанную экологию.
– А теперь о Тёмном Чекане…
Сердце заколотилось, и мне показалось, что все только и оглядываются, косятся на меня.
– Под Баттонскиллом находится самый древний прорыв, вы все знаете знаменитый подземный город Ямантау. Семнадцать лет назад закрылся девятый уровень подземелья после того, как туда ушёл Чекан со своей напарницей, – ректор всё же посмотрел на меня, но задерживать взгляд не стал.
Я медленно и с облегчением выдохнул. Так же выдохнули и все вокруг, только от удивления.
– Он открылся, – мрачно сказал Дворфич.
По толпе прокатился нервный смешок, и воцарилась тишина. Мне же оставалось только гадать, но и так было понятно, что событие знаковое.
– Вот нафиг, – прошипел Борис, – Ядрён батон!
– Это были семнадцать прекрасных лет, надо сказать, мы даже привыкли к безопасности, – с лёгкой грустью сказал ректор, – Но опасность серьёзная.
– А что там, на девятом уровне? – спросил я.
А мне было очень интересно, куда ушёл отец. Что-то мне подсказывало – этот вопрос не оставит меня в покое на долгое время.
– Куда катится этот мир? – опять протянул долговязый, будто спецом так чтобы я услышал.
Я перехватил его взгляд и подумал, что и сам бы с удовольствием поправил этот нос.
Борис чуть прикусил губу, посмотрев на меня.
– Я не знаю, что там, но батя, пока закончил школу, ниже пятого не спускался…
– Ниже пятого спускаются только топы, – назидательным тоном произнёс носатый, – Впрочем, откуда вам, провинциалам, это знать?
Я переглянулся с Борисом. Мало кто мог в жизни так меня разозлить за такое короткое время. Долговязому это удалось.
Ректор снова попросил внимания.
– Министерство думает, что вам не следует это знать, – возвестил гном, подняв руки, – Но я считаю по-другому. Господа учащиеся, в академии снова вводятся повышенные меры защиты. Всем плеерам запрещается спускаться в подземелье ниже первого уровня.
Он оглядел всех внимательным взглядом, я же облегчённо выдохнул. Конечно, я мог недооценивать известие об открытии уровня. Но, самое главное, выдавать меня никто не собирался.
Мне кажется, или Дворфич даже подмигнул мне?
– Слово госпоже Селене Лор, – ректор показал на красноволосую, и чуть отошёл назад, – Проректор Баттонскилла, заведующая кафедрой истории.
Та вышла вперёд, взявшись за поручень мостика. В глаза бросился ярко красный лак на ногтях.
– Товарищи плееры, – она обвела взглядом толпу учеников.
– Чего? – снова вырвалось у меня.
– Кха… первокурсники, – едва слышно кашлянул позади Дворфич.
Взгляд Селены на миг похолодел, она поджала губы. Явно не терпела, когда поправляют её. Но оборачиваться на ректора, который был выше по доложности, красноволосая не стала.
Я, конечно, уже слышал это слово «плеер», но из уст преподавателя не ожидал.
Селена же подняла руки к огромному щиту с гербом школы. На наших глазах чуть осветилась кнопка «плэй» в центре.
– Первый курс, – она улыбнулась, – «Ньюплэй», если по-новому.
– А остальные? – прошептал я, пробежав глазами по предметам на щите.
Так, оказывается, это курсы? Если считать вместе с кнопкой «плэй», то пять курсов. Впрочем, как и в большинстве университетов.
– О, это всякие персики, игорьки, мобжики… – Борис стал загибать пальцы, а потом вдруг растерялся, – Или гаджики? Блин, батя же говорил.
– Пфф… – послышался смешок от долговязого, – Мобжики, ну это ж надо.
Рядом захихикали девчонки, но Борис даже внимания не обратил. Он так и продолжал бубнить себе под нос, пытаясь вспомнить.
– Перском! – громко сказала Селена, и на гербе осветился сектор с компьютерной мышью, – Второй курс.
Перском. Кажется, я понял, почему тот балабол Кент называл себя «персик». Но почему компьютерная мышь? Что всё это значит?
Я вспомнил, что Глазьева там, под «Сито», прежде чем завести меня в подземелье, проговорилась, что это всё для конспирации. От кого?
– Игприст! Третий курс.
Осветился сектор с игровым джойстиком. Я только потёр подбородок – понятнее не стало, да и до третьего курса мне вообще далеко.
– Мобгадж, – Селена повела рукой в сторону, и на гербе засветился сектор со смартфоном, – Четвёртый курс.
Стоящая толпа восторженно затаила дыхание.
– И… Виртрэй! – засветился последний сектор, с очками виртуальной реальности, – Пятый курс.
Все вокруг ахнули.
– Виртрэй, – с придыханием прошептал Борис, – Если повезёт, во время него откроется квест на третью профу…
– С вашими способностями пятый курс вам не светит, – долговязый был тут как тут, – Я удивлюсь, если вы до второй профы дойдёте…
– Слушай, носо-дырка! – Борис стиснул кулаки.
На нас стали обращать внимание, и я поспешил спросить у здоровяка:
– А можно и не дойти до пятого курса?
– Можно, – Борис вздохнул, – Могут мобы убить… А могут и обнулить, если группа не сможет два года подряд накопить опыт.
– В вашем случае, – и носатый ощерился, покосившись на меня.
Я не успел схватить здоровяка за руку. Кулак Бориса метнулся в длинный клюв… но не долетел совсем чуть-чуть.
– Фриз, – прошелестел тонкий, писклявый голосок.
Тот самый дирижёр-дворецкий изящно поднял руку, будто взмахивал платком, и смотрел прямо на здоровяка рядом со мной.
– Упфф, – пропыхтел Борис, оставаясь неподвижным в неудобной вытянутой позе.
Долговязый усмехался, разглядывая кулак, а девчонки рядом с ним хихикали.
– Мы не терпим насилия в стенах Баттонскилла, – спокойно сказал Дворфич, – Один проступок на счёт Бориса Дубового, – он махнул рукой, и «замороженный» оттаял.
– Ядрён батон, – обиженно пробурчал Борис, – Блин, батя говорил, это на всю группу будет.
– У Бориса Дубового пока нет группы, но этот проступок заочно идёт в её счёт, – закончил ректор, подтверждая опасения Бориса.
Носатый засмеялся, противно запыхтев в свой длинный нос.
– Вторая профа. Это я даже переоценил вас, господа.
Здоровяк решил не оборачиваться, и, стиснув зубы, просто смотрел в пол.
Наконец, воцарилась тишина.
Красноволосая взмахнула рукой, и все сектора на гербе потухли, осталась только кнопка.
– Мы ещё встретимся с вами на уроках истории магии, – Селена улыбнулась своей фирменной улыбкой, и мне резко расхотелось на эти уроки, – И там вы подробно узнаете, что лежит за названием каждого курса.
Она обвела всех взглядом:
– А у каждого курса своя глубокая, интереснейшая история. И вы получите неимоверное удовольствие… – она торжественно развела руки, а потом выдохнула, – когда будете её учить.
По толпе прокатился вздох разочарования. К счастью, все ребята вокруг оказались вполне нормальными на этот счёт: учить историю не хотел никто.
