Текст книги "Карта, мобы, два скилла (СИ)"
Автор книги: Александр Изотов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Александр Изотов
Баттонскилл: Карта, мобы, два скилла
Глава 1, в которой лифчик
* * *
– Не сдал, Гончаров, – с фальшивым сожалением вздохнула Мария Семёновна и покачала головой.
Взгляд из-под толстых, слегка тонированных линз сквозил насмешкой, а пухлые губы заметно сдерживались, чтоб не расплыться в улыбке. Больше всего раздражало моё собственное отражение в этих очках – щуплый белобрысый студент, заваливающий уже шестую пересдачу.
Я медленно выдохнул, пытаясь успокоиться. Так, Гончар, давай не будем повторять прошлых ошибок.
– Но, я же… – вырвалось у меня.
– Что, «ты же»? Фильтр «циклон» не вспомнил, розу ветров не учёл в решении…
– В моём билете были другие вопр…
– Гончаров, не задерживай народ. Ребята ждут, видишь, сколько желающих?
Я оглянулся на пустую аудиторию, потом опять посмотрел на преподавателя. Её пухлые щеки всё же дернулись, и медленно потянули губы в едкую ухмылку.
Ух, как же меня бесила эта стерва! Я стиснул кулаки, понимая, что седьмая пересдача – это уже слишком. Да, я рос в культурной атмосфере, меня старались воспитать человеком, но всему есть предел.
– Я. Не. Открывал. Сейф. – процедил я сквозь зубы, – Мария Семёновна, сколько можно…
– А причем тут сейф? – её лицо вытянулось в поддельном удивлении, – Ты не сдал экологию, потому что элементарно не знаешь ответов, Гончаров.
Я опять медленно выдохнул, буравя её глазами. Ага, а то, что меня гоняют по пятнадцати вопросам, когда в билете всего два, как бы не причём?
Нет, грымза, именно из-за этого ты меня тиранишь…
Пару месяцев назад я зашел в учительскую, где стоял этот грёбаный сейф. Надо было договориться с экологичкой насчёт сдачи отчетов по лабам всей группе, назначить дату.
«Гончаров, будь добр, подай журнал на полке».
И полка, естественно, была над сейфом. Потянувшись за журналом, я задел железный ящик рюкзаком. Ну, задел и задел… Вот только толстая дверца со щелчком открылась.
Я сначала не понял, что случилось что-то страшное. И ведь самое обидное, даже не увидел, что там лежало внутри. Но сам факт «преступного взлома» очень не понравился Марии Семёновне – по её словам, сейф до этого был надёжно закрыт кодовым замком.
А значит, Георгий Гончаров – взломщик, рецидивист, и вообще «сексуальный маньяк». Непонятно, что она имела в виду под последним, ведь приставать к этой грымзе мне бы и в голову не пришло.
Но все эти слова и жалобы дошли до деканата…
С тех пор у меня и начались проблемы. Сессия давно закончилась, на улице лето в самом разгаре, а я тут торчу в аудитории, пытаясь сдать долбанную экологию. Кому на хрен она нужна на факультете летательных аппаратов?!
– Что вам надо, Мария Семёновна, скажите прямо? Может, вы хотите… – и я осёкся, не решившись сказать «денег».
Все знают её мнимую честность…
Глаза за линзами округлились, будто в предвкушении. Краткое движение зрачков в сторону, и я мигом забыл про своё предложение. До меня дошло – а ведь эта аудитория единственная, где стоит камера со звуком. Так вот зачем она меня сюда притащила!
– Георгий, ты хотел что-то предложить? – прирожденная актриса приняла вид самый что ни на есть внимательный.
Я чуял, что скоро сдамся эмоциям. В прошлый раз наговорил много лишнего, причем в присутствии свидетелей.
Теперь же…
– Я не открывал тот сейф!!! – рявкнул я и вскочил.
Экологичка вздрогнула, с испугом отпрянув на стуле.
Щелчок…
Она тут же обхватила свою грудь руками, будто пыталась поймать что-то под кофтой, и глянула на меня безумными глазами.
– Что? Ты… Как?! – она прижала локти к бокам, – Расстегнулся!
Я округлил глаза, чувствуя, как уши начинают гореть. Такого я точно не ожидал.
И уже через две секунды ноги вынесли меня из аудитории. Мария Семёновна что-то еще пыталась крикнуть вслед про «настоящие проблемы» и «совсем стыд потерял», но я уже не слушал.
Потёртые универские доски жалобно скрипнули, когда я пулей пролетел по коридорам и лестницам, едва не сшибая встречных. Оказавшись на улице, я, наконец, вздохнул полной грудью.
Воздух пах свободой, ранним летом, а ещё проезжающими авто. В общем, погода так и шептала расслабиться.
Если бы не то, что сейчас случилось…
– Пипец, короче! – вырвалось у меня.
Я воткнул в уши наушники, и неспеша направился в сторону остановки, пытаясь успокоиться. Да какое там, сердце билось, как истошное. Теперь точно вылечу, связей у этой стервы в деканате достаточно.
Конечно, я лукавил, когда говорил про сейф. Особые отношения с замками – это моё проклятие. Вполне может быть, что я просто мнительный, но все равно обхожу за километр любой банк, чтоб никаких проблем на голову не наскрести.
Когда я испытываю сильные эмоции, а иногда просто карта так ложится, рядом со мной открываются замки. Дверные, навесные, автомобильные… По крайней мере, в сознательном возрасте точно помню четыре раза, включая этот грёбаный сейф, из-за которого меня тиранит эта грымза.
Но сегодня я превзошёл все свои ожидания. Отщёлкнулся бюстгальтер! Реально маньяк, блин, взломщик лифчиков.
Любой скажет – да это же круть, чувак! Вперед, сколотил команду отпетых мошенников, и любой банк твой. Хоп, хлоп, сейф открыл – и вперёд, в светлое будущее с денежками.
А если боишься, то после сегодняшнего появился ещё шальной вариант: пляж. Выбираешь девушек пошикарнее, и-и-и… Щёлк-щёлк-щёлк!
Если бы.
Во-первых, преступный путь явно не для меня. То ли в крови какой-то стопор, то ли воспитан так.
А во-вторых, что важнее, способность не хотела включаться по моему желанию, и иногда спала так долго, что начинало казаться – это всё мои выдумки. Так же, кстати, считает и моя тётя.
Я улыбнулся. Тётя у меня чудо, хотя тёрки у нас постоянно. В общем, недопонимание отцов и детей на лицо.
* * *
Рука теребила в кармане мобилу. Ушёл ещё один троллейбус, на прощание фыркнув пневматикой, а я всё так и стоял, подставляя лицо июньскому солнцу. Домой не очень-то и хотелось…
Я уже успокоился после универа, и теперь проблемы виделись гораздо яснее. Надо что-то думать.
«И всё бы ничего, и всё же ещё бы чего-то…» – из наушников лилось прямо в тему. Действительно, ещё бы чего-то вроде штампа в зачётку.
Интересно, оставят меня на осень, или после сегодняшнего в деканат только за документами? У меня ведь из-за этой экологии и экзамен один не закрыт, преподы там все друзья не разлей вода.
Я вздохнул.
Грёбаный штамп. Козлы!
Есть ещё, конечно, вариант. Платная учёба, и мне на неё намекают. Вот только там такие бабки!
Где б их взять, эти бабки? Тётя не вылезает со своих вечорок, дядька тоже, а денег как не было, так и нет. Прилепились к своему заводу, будто другой работы в жизни не существует.
И меня туда прочат: «Гера, пойдёшь, как все».
«Устроим хоть слесарем, а там переведёшься куда-нибудь, потом в мастера пойдешь. Сейчас время такое, стариков на пенсию отправляют, молодёжь нужна».
Нужна. Всегда нужна.
А дядька как-то проговорился, что на завод он, оказывается, временно пришёл. Перекантоваться, когда в институт не поступил. И уже двадцать с лишним лет кантуется.
«Рабочие хорошие, знаешь, как ценятся? То-то же. Мужик должен быть с руками, а не вот эти вот твои… игрушки-стрелялки».
И тётя со своим вечным нервозом, мастер с ненормированным рабочим днём. «Гера, это же престиж».
«Это жизнь! У всех людей так, надо жить обычной жизнью!»
А в наушниках певица будто целилась в самую душу: «Какой же глупый график: работа-дом-работа…»
– Не хочу, – сказал я вслух, и ветер подозрительно стал щипать глаза, – Мне оно нафиг не надо, вот так всю жизнь.
Сказал, видимо, слишком громко.
Рядом бабулька, типичная такая – платочек, совковое пальто (и это в июне!), в руке набитый крупами пакет. Зыркает в мою сторону и осуждающе качает головой. Уж не знаю, что подумала эта старушка, но показалось, она насквозь меня видит – со всеми хвостами и неудами, со всей моей «обычной» семьёй.
Тяжко вздохнув, я попытался представить отца и маму.
Я их не помнил, а тётя сказала, что погибли на гастролях, на севере. Маленькому Гере, то есть мне, тогда едва исполнился год…
Как говорила тётя, отец был знаменитым певцом и гитаристом, и даже основал свою группу. А мама – его продюссер и муза.
Чекановы Николай и Любовь. И была у них любовь…
Тётка мне показывала старые фотки, их почему-то осталось очень мало. Со вздохом я вспомнил, что так и не нашёл в гугле упоминания о группе «Чеканная монета».
«Да, знаешь, это же такое время. Интернета почти не было, ну, ты знаешь…» – железный аргумент тёти, – «Не трать на это время, не береди душу».
Снова и снова втайне от неё я искал всё по запросу «Чеканная монета». Вот недавно тоже всё облазил, но сейчас по этому запросу отсылки только к популярному сериалу.
Безрезультатно, в общем – никаких контактов не осталось от папиных и маминых коллег, как будто вырезали из жизни.
И даже мне досталась мамина девичья фамилия: Гончаров. Я усмехнулся – вот Чеканов Георгий наверняка бы сдал экологию без проблем.
«Восемнадцать исполнится, поменяешь!» – тут тётя была категорична.
Я, конечно, пробовал в детстве поиграть на гитаре. Но талант у меня был нулевой, музыкой так и не проникся, хотя послушать хорошую песню всегда люблю.
– Ка… там… нок…
Какие-то звуки врывались сквозь голос певицы, и я не сразу сообразил, что меня зовёт эта старушка, стоящая рядом. Пришлось снять один наушник.
– А?
– Какой там номер идёт, сынок? – услышал я скрипучий голос.
Что удивительно, бабулька даже не стала ворчать на «молодёжь, которая вечно заткнёт свои уши».
– Семнадцатый, – ответил я.
– О! Усиленная семёрка. Чудеса-то какие! Твой, что ли?
Я слегка удивился, но вежливо кивнул в ответ.
– Ну, да-а…
Что-что, а уважение к возрасту мне привили. Странная бабка – остановка студенческая, а она тут стоит с полным баулом, будто с рынка. А ведь ближайший далековато будет.
– Тебе и годков-то семнадцать, наверное?
Мне опять пришлось кивнуть. Внутри уже покачивался смех – прикольная бабуля, прямо экстрасенс. Захотелось достать мобилу и снять, годный контент получится.
– И штамп ставят, – старушка не отрывала от меня взгляда.
А вот эти слова заставили меня вздрогнуть.
– Извините, что вы сказали?
– Говорю, в библиотеке штамп всегда ставят на семнадцатой странице.
Я нервно выдохнул. Надо что-то делать со своими хвостами, так и параноиком станешь.
– Там ты ключик и найдёшь, – старушка кивнула, будто отвечала на какой-то мой вопрос, – На семнадцатой странице.
– Извините, – усмехнулся я, – Вы о чём говорите?
Она загадочно улыбнулась.
Тут подошёл, наконец, троллейбус, обдав остановку облаком пыли, и я всё-таки решил заскочить. Да ну её, эту бабку странную – одним метким словом чуть с ног не сбила.
А вслед донеслось:
– А ты всё в нюбсах ходишь. Отец у тебя топом был, весь сервер нагибал, и в свои семнадцать имперский рейд от вайпа…
Голос старушки потонул в треске салонного динамика:
– Осторожно! Двери закрываются. Следующая остановка – Центральный Автовокзал.
Я повернулся, продолжая стоять на ступеньке, и ошарашенно вытащил второй наушник. По спине побежали мурашки…
Но двери захлопнулись перед носом, и меня потянуло вбок от фирменного электро-ускорения. Я выискал сквозь грязное и потрёпанное стекло удаляющуюся остановку. Бабки уже не было!
Что она сказала? Мне послышалось или нет?! Конечно, я понял смысл слов. Ну, почти… Нюбсы – это новички, наверное. Но вот слова про отца и топов…
Сердце часто забилось, но я тряхнул головой. Да ну, бред какой-то! Той бабке лет семьдесят, и какие тут, нафиг, рейды и вайпы?
Я бы понял, если б она сказала: «Твой отец был великим воином, и в свои семнадцать спас императорский поход от поражения».
Эта мысль вызвала улыбку. Не, даже так я не понял бы.
Скорее всего, это переодетый блогер снимает видос для прикола, и вечером моё вытянутое лицо будет уже в инете.
Пытаясь забыть об этом, я прошёл назад, расплатился и встал у поручня перед окном. Хорошее место – в эту сторону бабульки, хищно высматривающие студентов на сидячих местах, даже не оборачиваются. Только залезут, и сразу в проход, искать, кто уступит.
Обняв поручни локтями, я стал рассматривать город сквозь запылённое с той стороны стекло. Правда, недостаточно грязное, потому что солнце всё равно припекало.
Глядя на грязь, прилипшую к стеклу, я опять вспомнил об экологии. Ирония судьбы – она никому в этом городе нафиг не сдалась, но сдать надо.
Решение, давно плавающее в подсознании, все-таки вылезло наружу – возьму академ, найду работу. Живу с тётей и дядькой, так что вполне смогу откладывать на платную учёбу.
На завод… Не, не пойду. Другое что подберу. Не только же там «обычная жизнь».
Я прислонился к стеклу затылком, улыбаясь. В голове-то это идеально звучит, но попробуй заявить об этом дома. Там вся логика обрушится парой тётиных криков.
* * *
Заходя в подъезд, я в коем-то веке решил занести домой почту. Так бывает, как накосячишь где, так повышается полезная ответственность. Наверняка похвалят хотя бы за то, что квитанции домой занёс.
Ключа не было, поэтому я ловко подцепил ящик, чтобы снять с гвоздей, и залез с обратной стороны. Система – нипель, по-другому и не скажешь.
Как всегда, полно рекламы, но залез я вполне удачно – счета уже принесли. Схватив всю пачку и с умным видом рассматривая квитанции, я двинулся вверх по лестнице.
И не сразу понял, что среди прочей корреспонденции держу в руках конверт из плотной бумаги.
Письмо.
Мне…
Игроку Георгию Николаевичу Гончарову
«Ба́ттонскиллЪ», академия им. А. и Р.
Вот так вот, кратко, безо всякого адреса, но с маленькой золотистой эмблемой посреди конверта. Я даже поскреб рельефный оттиск, до того трёхмерно выглядело.
Эмблема была довольно странной – геральдический щит в изящной обводке, разделённый на четыре секции. И в каждой что-то изображено. Я прищурился, рассматривая тиснения на щите.
В подъезде было сумрачно, и я сначала подумал, что это прикол. Но нет, предметы на щите были знакомы. Мышь, джойстик, прямоугольник… скорее всего, телефон… и очки.
Внизу щита шла витая лента с девизом, но слов было не разобрать, мелкий шрифт.
Я поскрёб макушку и непроизвольно оглянулся. Это что, шутка? Но в подъезде никого не было, никаких тебе смешков от приколистов, ничего такого, что могло бы выдать скрытую камеру.
И что должен думать современный человек, когда ему приходит такое письмо?
– Ты волшебник, Гарри, – усмехнувшись, сказал я.
Не знаю, что это рекламировали, но своё дело они сделали – мне ужасно захотелось глянуть, что внутри. К счастью, дядя и тётя у меня не были злобными маглами, которые отбирают письма, и я спокойно вошёл в квартиру, крутя конверт в руках.
* * *
Дома никого не было, и я расположился на кухне с бокалом чая. На столе лежала тётина книга из библиотеки, какой-то мотивирующий учебник по улучшению жизни. «Ключ к лучшей жизни» – гласило название, и с обложки светил голливудской улыбкой «успешный успех».
Я с лёгкой неприязнью его отодвинул. Мало того, что я не люблю всю эту «школу жизни», считая полной хренью, так это еще и библиотечная книга. Ну, кто в наше время ходит в библиотеку?!
Наконец я раскрыл конверт. Бумага с посланием была плотной, будто специально состаренной. Текст красивой вязью, и под ним кьюар-код, обрамлённый красивой виньеткой.
На обратной стороне листа тот же герб, что и на конверте, только крупнее, и я стал с интересом его рассматривать. Действительно, на щите мышь, джойстик, сенсорный телефон и очки. Нет, если быть точнее, то очки виртуальной реальности.
На крупном гербе уже можно было прочесть девиз на ленте, и я пробубнил вслух:
«Умение и везение – мира спасение».
Хмыкнув, я пригубил чай, перевернул лист и стал читать:
«Уважаемый игрок Георгий Николаевич Гончаров.
С радостью сообщаем Вам, что Ваш аккаунт активирован в Академии им. А. и Р. „Ба́ттонскиллЪ“, и поэтому Вы можете пройти обучение…»
– Блин, – вырвалось у меня от удивления, и я даже случайно пролил чай на лист.
К счастью, пятно упало только на краешек, но плотная бумага быстро напиталась.
Перевернув лист, я ещё раз поглазел на герб. Офигеть, до чего дошло, игры-браузерки стали рекламировать по почте. По реальной бумажной почте!
Я хотел дочитать, но хлопнула дверь, и в коридоре показалась тётя. Что-то она сегодня рано. У них же там инвентаризация на заводе, подсчёт каждого болтика-винтика, и раньше восьми она в последнее время не приходила.
– Жор, уже вернулся? – она скидывала босоножку, но та зацепилась ремешком и не желала слетать. Пытаясь гарцевать на одной ноге, тётя махнула мне из сумрака прихожей.
Я поморщился. «Жору» я не любил, а тётя же, наоборот, считала, что так «ласковее» звучит.
– Здрасте, тёть Надь. А чего так рано?
– Ой, да сегодня начальства нет, – она отмахнулась, – Вот и слиняла… Это ты почту забрал?
– Ага, да вот, решил… – я чуть вжал плечи, не желая вспоминать, почему вдруг стал такой ответственный.
Тётя Надя молодо выглядела для своих сорока, и старалась одеваться «не как ханжа» – белая блузка с коротким рукавом и джинсы семь восьмых. Крашеные жёлтые волосы и круглое лицо делали её похожим на цыплёнка, как говорил дядя, но она не обижалась.
Бодро забежав на кухню, она взъерошила мне прическу, и потянулась к чайнику:
– Фу-ух! Жарко, чайку глотну. Книжку мою не видел? Хочу в поездку взять…
И тут её взгляд коснулся листка бумаги в моей руке. Тётины глаза сразу округлились так, будто я вскрыл письмо с сибирской язвой.
Я как раз хотел допить чай, но отвёл бокал, удивленно посмотрев на неё.
Глава 2, в которой ключ
– Эээ… – протянул я, ничего не понимая, – А что за поездка?
– Это чего? – тётя будто не услышала меня, её взгляд не отрывался от письма.
Я небрежно ответил:
– Да тут реклама…
Но она вдруг вырвала у меня листок, и я на миг опешил, совершенно не ожидая такой реакции. К счастью, чая осталось уже не так много в бокале, иначе быть беде.
– Тёть Надь, не понимаю.
– Ты… Ты … Ты ж обещал, Георгий, никаких игр, – она пробежалась глазами по письму, скомкала его, а потом подхватила со стола и конверт, – Да они совсем охренели!
Чтобы тётя Надя ругалась в моем присутствии? Это при её отношении к культурному воспитанию?!
Да и Георгием она меня называла, только если за мной был серьёзный косяк. Я растерянно посмотрел:
– Да я ж не собирался… Ну, прикольная же реклама, тёть Надь, можно гляну? Может, поиграю на каникулах.
– Правильно! – совершенно неожиданно она сменила тему, – Поиграй, Георгий. Тебе нужно играть больше! С этой учёбой совсем забыл об отдыхе.
Тётя спрятала руки за спиной, а я прищурился. Непонятно. Она же только что сказала одно, а потом совсем другое.
– Что, правда, что ли?
– Да, конечно, – она закивала головой, – Поиграй!
Подозрительно всё это. У нас же был уговор: сначала учёба, потом игры. А тут так резко сдала назад?
– А как же… – начал было я, но меня перебили.
– Как дела в универе? – выстрелила она контрольным вопросом, и я сразу захлопнул рот.
Умно, ничего не скажешь. Интерес перед письмом померк на фоне пересдачи. А тётя уже мелькнула в коридоре, поспешно натягивая босоножки.
– Ты куда? – только и вырвалось у меня.
– Скоро буду, Жорик, – она ласково улыбнулась, снова сменив гнев на милость, и послала напоследок воздушный поцелуй, – Никуда не уходи, и, вообще, садись экологию учи! – дверь хлопнула.
Вот так ураган. Её поведение поломало все шаблоны, и я уставился в бокал с чаем. Ну, бросили рекламку в ящик, что тут такого?
И всё же прикольное оформление намудрили эти Баттонскиллы – наверное, денег не пожалели на такую акцию.
Я со вздохом потрогал квитанции, которые так и остались разбросаны на столе, и подумал – а ведь про экологию я дома никому не рассказывал.
– Очень, очень странно, – я всё пытался уловить логику в произошедшем.
* * *
Когда мысли вернулись в спокойное русло, я подцепил мобилку и быстренько набрал в поисковике: «Баттонскилл». Сразу же ответ: «по вашему запросу ничего не нашлось».
– Да не может быть, точно правильно запомнил, – проворчал я.
Тут в памяти всплыл твёрдый знак в конце слова, и я попробовал с ним: «Баттонскиллъ». Поисковик понял это по-своему и высыпал мне результаты с баттонами, скиллами, и прочей геймерской лабудой.
Ну, это сейчас для меня лабуда, а на каникулах-то я оторвусь.
Многолюдные рейды игроков и глубокие данжи, полные монстров. Мой любимый орк-танк, ждущий, когда я начну догонять друзей, обросших крутым шмотом. Танковать я любил – когда принимаешь весь урон на свою бронированную тушу, прикрывая более хилую команду, испытываешь особое чувство достоинства.
Онлайн-игрушка «Родина Эльфаров 2» ждала меня…
Но пришлось вернуть мысли в поисковик. Потыкав пару сайтов, я понял, что ответов тут нет.
Отбросив мобильник, я устало потёр лицо. Какая странная браузерка, если в инете нет даже упоминания о ней…
Баттонскилл… Название-то какое. Кнопочное умение, так что ли?
Тётя больше не появлялась, учить экологию совсем не хотелось, поэтому решено было свалить на улицу.
Вот только в коридоре меня ждал новый сюрприз – дверь оказалась запертой. Я чуть отклячил нижнюю губу, подозрительно глядя на закрытый верхний замок. С этой стороны у него не было крутилки, но мы его почти никогда и не использовали, если только не отправлялись в дальнюю поездку.
– Вот это попадос…
А ведь именно этого ключа-то у меня не было… Тётя просто закрыла меня дома.
Конечно, я мог бы посидеть и подождать, когда вернётся она или дядя со смены. Часы показывали три часа дня – в общем-то, недолго.
Но это было уже дело принципа… Какого, спрашивается, хрена?! Меня никто не имеет права закрывать дома! А уж тем более, за найденный в ящике рекламный буклет.
Я проверил ещё раз связку своих ключей. Подъезд, крыло, нижний замок входной двери… Чуда не произошло.
– Кстати, чудо, – прошептал я.
Ну-ка, великий взломщик экологичных лифчиков. Сможешь ли справиться? Вот и проверим, суеверие это или нет.
Я встал возле двери, всматриваясь в замочную скважину. Ну же… Так, нужны сильные эмоции.
Ух, как я зол, просто в гневе! Экологию не сдал, дома закрыли, письмо отобрали… Может, я бы уже в волшебном поезде катился в волшебную школу, поедая волшебных лягушек?
«А ты правда Гера Гончаров?»
«Ага!»
«Так это ты остановил злую экологичку?»
И я бы рассказывал, откуда у меня… эээ… шрам на коленке.
Тишина, слышно только гудение холодильника на кухне. Замочная скважина поблёскивала в полумраке коридора, но открываться в ней явно ничего не собиралось.
Не получается чуда… Всё-таки права была тетя – я сам себе напридумывал всякой фигни. Вот только из-за этой фигни у меня реальные проблемы в универе.
Я вернулся на кухню и сел за стол. Схватив квитанцию, стал её нервно теребить. Побег через окно даже не рассматривался – на седьмом этаже до такого идиотизма не дойдёт.
Ломать дверь? Хм…
Взгляд зацепился за книгу об изменении жизни к лучшему, и я поморщился. «Ключ к лучшей жизни». Блин, да они издеваются!
Вот именно ключ-то мне сейчас…
Ворочаясь со скрипом, пытаясь пробиться сквозь эмоции, мои мозги все-таки вспомнили. И одновременно по спине пробежали мурашки – что там говорила та старушка на остановке? На какой странице штамп ставят?
Затаив дыхание, я взял книгу и пролистал до семнадцатой… и облегчённо выдохнул. Ничего нет. Потому что это было страшно, если бы вдруг исполнилось пророчество!
А впрочем…
Я вспомнил, тётя пилила дядю за то, что он всё никак не вернёт книгу в библиотеку. И вроде как уже уведомления приходили оттуда, а он все не шевелится. Дядя же в ответ отбрехивался, что «Герка должен классику прочитать».
Быстрый побег из кухни, и я уже в зале, бегаю пальцем по корешкам книг. Блин, что ж как много-то? Кому нужен это пылесборник – тут сотня книг, не меньше.
«Это всё знания!»
Уж сколько я с ними спорил, потрясая мобилой в руках:
«Я сюда могу больше закачать…»
«Ты не понимаешь, это другое!» – был тогда последний аргумент от родоков.
– Есть! – я подхватил с полки Льва Толстого, и его «Войну и мир».
Книга, которую я бы по собственному желанию стал читать только под пытками.
Затаив дыхание, открыл семнадцатую страницу…
– Твою-то старушкину мать! – у меня по мозгам прокатился холодок.
На семнадцатой странице начинался ровный вырез, в котором плотненько лежал ключ. И хочется, и колется…
Что вообще происходит? За сегодняшний день я адреналина получил больше, чем за все семнадцать лет своей жизни.
Что это была за бабка?
Почему тётя Надя так себя вела?
И, вообще, какого хрена в библиотечной книге делает ключ?!
Нафига прятать, если можно его повесить, блин, в коридоре на гвоздик. Впрочем, мозг-молодец не стал париться, дал команду пальцам сграбастать находку, и через несколько секунд я оказался на лестничной площадке.
Свобода!
Я поцеловал ключик и, недолго думая, сунул его в карман. Во избежание подобных инцидентов он лучше побудет у меня.
В шахте послышался гул лифта, и я решил не рисковать – вдруг тётя или дядя? Ненужные разговоры… нафиг, лучше втык вечером получить. Ноги сами собой полетели по ступенькам.
Семь этажей по лестнице, да еще и вниз?! Ха, как два пальца обосс… об асфальт!
Чувство победы захлёстывало меня, но уже через минуту я был возле почтовых ящиков, где замер в нерешительности.
А что, если…
Так-то, лазить по соседской почте плохо. Конечно, ничего хорошего в моей затее не было, но интерес пересилил. Не мне же одному прислали такое.
– Ты поступаешь плохо, Гончар, – прошептал я сам себе.
Подцепив короб, я заглянул в ячейки соседей. Квитанции, квитанции, реклама… Не та! Тогда я снял следующую секцию, прошерстив и там. Таких конвертов больше не было.
– Не судьба, – покачал я головой.
Сверху кто-то хлопнул дверью, и я впопыхах навесил ящики назад, чуть не сверзив их на пол. Один гвоздь так и не попал в паз, вся конструкция перекосилась, но шаги на лестнице сдули меня с места преступления.
Выйдя из подъезда, я принял самый что ни на есть беззаботный вид. Воткнул наушники и машинально глянул в урну, стоящую рядом – не валяется ли скомканный листок.
Поверхностный осмотр ничего не обнаружил. Потом я скосил глаза в сторону мусорки…
– Ну, не-е-е! – покачав головой, я двинулся в другую сторону.
Еще из-за рекламы я по помойкам не лазил.
Всё, ладно, у меня сегодня стрессовая ситуация, и требуется разгрузка. Хорошая такая прогулка в сторону местного парка, где я, может быть, встречу друзей. Наверняка их повыгоняли на улицу, сейчас же у старшего поколения сезонное обострение: «А ты сегодня гулял?!»
* * *
Заслушавшись музыкой, я не заметил, как удалился на пару кварталов от своих высоток, и тротуар тянулся уже мимо старых девятиэтажек. Сегодня прямо удачно плейлист попадал: «Районы, кварталы…» Мне оставалось только кивать головой и подпевать: «Ухожу красив-ва!»
Еще столько же, и дойду до парка.
Когда в одну из арок, ведущую во двор, нырнула почтальонша с набитой газетами сумкой, я замер, провожая ее взглядом. Вот признаться честно, тысячу лет не видел почтальонов.
Нет, я знал, конечно, что они до сих пор разносят письма и всё такое…
Ноги сами собой двинулись вслед за исчезнувшей в арке тенью. Что я собирался делать дальше, я даже не думал.
«Прослежу потихоньку», – именно эта мысль заставила меня нырнуть в тёмный высокий проход, – «Вдруг такое же письмо?»
Едва я вошёл под арку, как все звуки с улицы словно срезали. Впереди светил выход во двор, отблёскивая стёклами припаркованных там автомобилей, и в проёме вдруг появились два силуэта.
Моя пятая точка сразу почуяла, что это по мою душу.
Я испуганно замер, а потом решил двинуться назад. И чуть не навернулся на замёрзшей луже:
– Воу, воу, воу!
Откуда в июне лёд?!
Я испуганно обернулся, балансируя в скользких летних кроссах.
Один из двоих незнакомцев, на чьей голове виднелась шляпа с полями, поднял руку.
Инстинкт самосохранения заставил меня перейти на зимний режим передвижения, и я скользящим шагом направился обратно к выходу.
Вот только замёрзшая лужа была уже покрыта плёнкой воды, такой скользкой, что я снова чуть не упал, и, растопырив руки, лишь неловко заёрзал на месте. Как тут почтальонша-то прошла?
Весь асфальт вокруг искрил ледяной гладью.
– Говорю, его фризом надо, – голос эхом прокатился под кирпичным сводом.
Совсем обычный голос, не бандитский. И что за «фриз»?! На ум лезло только заклинание «заморозка» в играх.
Незнакомец в шляпе осторожно приближался, второй остался стоять снаружи.
– Да нормально все будет, и лужа нормально держит.
– Осторожно, ему семнадцать уже!
– Да он же нюбс почти. Ты следи лучше, чтобы никого…
У меня непроизвольно всё сжалось внутри. Да, мне семнадцать, и я жить еще хочу.
– Вы кто такие?! – я стал осторожно буксовать, пытаясь сдвинуться.
– Расслабься, нам лишь нужна твоя память. Чекан кое-что оставил.
Это могло быть только прозвище отца. И то, что он назвал его, меня реально напугало. Секундный ступор, и ворох мыслей в голове.
Он знал моего отца?!
Он был ему другом?
И что значит – нужна моя память?
На друзей люди в подворотне никак не смахивали. Я резко дёрнулся, пытаясь прыгнуть, и упал, нехило приложившись коленкой и локтем, а потом пополз вперёд, уже совершенно не заботясь, что промокли джинсы. Мои трепыхания не выглядели героически, но всё же потихоньку я сдвигался к свободе змеиными движениями.
– Помогите! – вырвалось у меня в надежде, что кто-то услышит.
Услышали.
На выходе появился третий – силуэт сообщника, одетого в длинный плащ с капюшоном, зловеще чернел на свету. В его руках что-то блеснуло…
Хоть я и лежал на льду, у меня ещё сильнее всё похолодело внутри. Ну всё, Гончар, допрыгался.
Внезапно пространство под аркой осветилось, будто ярким прожектором.
– Отдел Надзора, – голос нового незнакомца разрезал эхом пространство, – На использование скиллов во внешних локациях нужны премы!
Ответом ему была тишина…
Стуча зубами от страха и холода, я осторожно обернулся. Никого уже не было… Мои джинсы и футболка стали усиленно напитываться водой, лёд стремительно таял.
Я кое-как встал и растерянно оглядел себя, а потом настороженно посмотрел на незнакомца в капюшоне. Никак лицо не рассмотреть, да ещё этот фонарик. Какой от него смысл днём, здесь не так темно.
– Ты в порядке, игрок?
– Я… Ну да.
– Предъяви аккаунт, – холодно проговорил тот.
Что он сказал? Или это от испуга мне мерещатся такие слова?
– Извините… – я похлопал по карманам, – Паспорт у меня дома. Студенческий только!
Незнакомец чуть склонил голову и направил фонарик мне в лицо:
– Кто это был?
Я закрылся рукой, жмурясь от света:
– Я не знаю. Отморозки какие-то!
Отбитые места наливались болью, возвращая меня к реальности. Я потёр локоть, зашипев.
– Нет, не игрок. Всё-таки нюбс, – фонарик так и слепил, – Твоё лицо мне знакомо.
– Я вас н-не знаю, – от пережитого, или от промокшей одежды, но у меня стали подрагивать зубы.
