Текст книги "Мера человек: Выбор (СИ)"

Автор книги: Александр Изотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 9. Шараза

– Я… – в моей голове проносились лихорадочные мысли, – Скорпион я, Пустынный.

Мы пошли между палатками в другую сторону, стражник что-то достал из-за пазухи и бросил в рот. Стал жевать, а мне в нос ударил запах… табака!

– Да это я уже понял, – чавкая, кивнул стражник, – Меня Увар зовут, я из Варанов. Это наши земли! – с гордостью сказал он, поводя рукой, а потом чуть не сплюнул, – Были.

Увар покосился назад, на шатёр командора:

– Как задолбали эти… Жили раньше же нормально. Нет, надо всё менять, вся эта вера новая, тут и Шмелиный Лес враги у нас.

– Там не враги.

– Вспомнил, как звать-то?

Я покачал головой:

– Меня в лесу этот… Синий который, мерой приложил. Память отшибло.

– А, понимаю. У нас этот Друхт как-то бушевал, – снова кивок назад, в сторону шатра, – Мне так мерой прилетело, я целый час бредил. Очнулся посередь холмов, а как убрёл туда, одному нулю известно, – стражник постучал себе по шлему, – А я ведь четвёртый хвост.

Мне только оставалось кивать да поддакивать.

Увар ругал «проклятых человеков», жаловался, что Вараны уже не будут жить по-прежнему. Подозревал, что люди так и останутся тут навечно, и будет, как в Каудграде у скорпов.

Типа лагерем стоят, а по сути остались навсегда, и живут припеваючи, ведь звери их кормят да охаживают. А уж звериц-то потискать милое дело.

– Тьфу ты, – он ещё раз сплюнул, – Ненавижу!

Я принял беззаботный, расслабленный вид, но внутри был настороже. Делая вид, что кручу головой от любопытства, я пытался подмечать мелочи, которые могли бы мне помочь в дальнейшем. Удерживать меру уже казалось не так трудно, я постепенно привыкал.

Вот в той стороне стойки с оружием, вижу там копья, мечи. Рядом телеги. Стоят охранники… нет, сидят, режутся в семиступку.

Так, а с другой стороны крытые телеги. Упитанный зверь гонит половником другого, сунувшего руку под полог. А тот пьяный в доску, ему всё равно, вытянул наружу бутыль и стоит, глаза лупит. Так, значит, там у нас продовольствие.

Вон там открытая площадка. Деревянные конструкции. Ага, тренировочная площадка. Только уже поросла травой, а на тренажёрах вообще сушатся чьи-то подштанники.

Один не в меру наглый зверь вообще топором колет жерди с арены, лень идти за дровами. Да, разгул анархии на лицо.

Кажется, завтра полетят головы. Не все ещё прочухали, что я принёс важные новости.

Надеюсь, Зигфрид не будет против, что я слил немножко информации. Не сегодня, так завтра это бы сделали везучие разведчики.

А так я получил возможность влиться в ряды противника.

«О, Небеса. Марк, как ты всё это провернул, я только диву даюсь!»

Мне было трудно сдержать усмешку. Если б тут ещё был Белиар, то вообще бы с лёгкостью сошёл за безумца, с таким-то болтуном в голове. Халиэль хоть не отвлекает, да и не чувствуется действия ангела на мою психику.

«Ошибаешься, Марк, буду честной. Возможно, ты ещё почувствуешь, как я влияю.»

Я только поджал губы. Даже самому интересно, как? Через неделю начну проповедовать законы Неба? Не смогу больше убить ни одного противника из милосердия?

«Ну, Марк, я же тоже воин».

Мой сопровождающий не унимался:

– Мерой приложило, говоришь… А я-то сначала глянул, думаю, что у тебя вся ступень трясётся, – Увар хлопнул меня по плечу, – Видит Небо… то есть, Бездна… тьфу ты, не привыкну никак! Ладно, забудь.

«Странно, у него нет метки. И у другого стражника тоже не было.»

Я улыбнулся Увару, раздумывая при этом над словами Хали. Вполне возможно, что командор не хочет себя окружать безумцами. На всякий случай. Поэтому метки – для тех, кто пониже рангом, а те, кто повыше, сами разберутся, кому они служат.

Стражник всё косился на меня, его так и подмывало спросить что-то.

– Да в Шмелином так же, – моя рука махнула назад, – Одни верят в Бездну, другие в Небо. А третьи так вообще, и нашим, и вашим.

Лёгкий тычок в плечо:

– А что там в Шмелином, правду говорят, медовуха есть? Ну, от которой это… – и он сжал кулак и медленно поднял руку, показывая, – Ну, стоит крепко, как барьер у вождя. И все девки сразу это… а?

«О, Небо, в Жёлтом приорате все на этом помешаны?»

Я всё раздумывал, что ответить, но тут мы пришли.

Сотница, насколько я понял, была аскетом. Если б мне надо было шпионить, я бы точно прошёл мимо её палатки. Низкая, маленькая, неприметная. Внутри наверняка только лежачее место да немного пространства для вещей.

Судя по всему, она, как и положено змеям, была худой, гибкой. Настоящая воительница…

Палатка ходила ходуном, и это заставило Увара остановиться чуть поодаль.

– Кажется, – прошептал он, – Не самое лучшее время…

Тут же ткань перестала колыхаться…

– Шкура бесхребетная! – крик из палатки заставил нас вздрогнуть.

И в этот же момент ткань затрещала, разъезжаясь, и на улицу прямо через стену вылетел совершенно голый бородатый зверь. Он кувыркнулся по земле, потом вскочил, прикрывая причинные места.

На голой коже тут и там были татуировки, изображающие чешую.

– Ну перебрал, с кем не бывает?! – возмущённо заорал он в сторону палатки, – Верни хоть штаны!

– А, Шупча, здорово, – Увар весело махнул рукой.

Голодранец только стрельнул злым взглядом, а потом в него прилетели штаны. Правда, разрезанные в лохмотья.

– У-у-у! – зашипел он, а потом, прикрываясь этой дранью, побежал по лагерю, прижимаясь к телегам.

А потом следом из палатки выскочила зверица.

«И это она… худая и гибкая?!» – Хали залилась смехом.

Да уж. При первом взгляде на Шаразу на ум просилось слово: «Бабища!»

Щекастая, полнотелая, голая по пояс. Лысый череп был испещрён чёрной татуировкой змеиной чешуи, уходящей по шее на спину.

Она застёгивала штаны, потрясая при этом большими грудями, и хмуро смотрела в сторону убегающего между телегами Шупчу.

Пятая ступень, и в ней ярко горело какое-то боевое умение. Я ещё не видел, чтоб мастерство так оформилось.

«Сильная стихия духа. Она мастерски владеет кнутом, это особый дар её Рода Ползучих Змей».

– Сортирный червь, думал, я не догадаюсь, – бубнила она, стискивая полные губы, – Я тебе эту бутылку потом в одном место вставлю…

– Э-э-э… – скромно вставил Увар.

Злой взгляд перекинулся на нас. Стражник хмуро попятился, я же честно сделал вид, что вздрогнул от страха.

Бабища совсем не стеснялась ни своего топлесс, ни тем более внушительного живота. Правда, она его довольно резко втянула, чтобы туго связать штаны.

Потом нагнулась, сунула руку в палатку, вытянула скрученный кнут и повесила его на пояс.

Упёрла руки в мясистые бока:

– Чего надо, Увар? – она махнула головой в сторону сбежавшего любовника, – Тоже думаешь, чешуя нулёвая, как бы выпить?

Стражник откровенно пялился на грудь, но при этом ответил вполне трезво:

– Ты новостей не слышала, что ли, мастер Шараза?

Злые коричневые глаза мазнули по мне, потом снова уставились на стражника:

– Кто бы рискнул мне доложить. Размазала бы по лежаку, – и она противно засмеялась.

Затряслось всё. И живот, и груди, и даже, кажется, щёки.

Когда Шараза успокоилась, Увар чётко доложил, что произошло. Про Шелеста, который привёл беженца из Шмелиного, и про приказ командора, что с этим разбираться теперь Ползучим Змеям.

Шараза посерьёзнела, потом её взгляд остановился на мне. И этот взгляд мне очень не понравился.

– Ладно, сотница, мне службу нести надо, – Увар отвернулся, потом похлопал меня по плечу, – Удачи, скорп.

И, смачно чавкая табаком, стражник пошёл обратно.

Повисло молчание.

На меня смотрели по-разному в этом мире. С презрением, как на жалкого нуля. С превосходством, как на услужливого первушника. С ненавистью, как на заносчивого зверя, или со страхом, как на могучего человека.

Но вот так ещё не смотрели, как на аппетитную куриную ножку… Эта Шараза явно рассчитывала, что я тоже окажусь в этой палатке на лежаке. На ней или под ней.

«О, Небо, что за похотливая баба? Марк, если что, я лучше в это время посплю».

Я только хмуро поджал губы. Даже мелькнула грешная мысль – какое счастье, что Белиара тут нет. Уж ему-то, мне кажется, вообще по барабану, на ком скакать.

– Не поняла, воин, – Шараза нарушила молчание, – Как по уставу к высшей ступени обращаться, да ещё и к сотнику?

Мой взгляд ошалело пробежался по палаткам и телегам. Блин, где спрятать труп? Причём, не такой уж и маленький…

«О, Небо, о чём ты думаешь, Марк?»

Да о чём угодно! На сексуальное рабство я ещё не подписывался. Ну, по крайней мере, я себе предводительницу Змей представлял по-другому.

Гибкую, стройную, грациозную, как королевская кобра… А не упитанную, как отожравшийся питон. Сожрал слона, а теперь сдвинуться не может.

«Ах, значит, есть условия, когда ты готов на такую службу, да?» – Хали возмутилась, будто обиделась сразу за всю женскую братию… или сестрию?

Глупые мысли, наконец, согреблись в кучу. Я понял, что слишком долго молчу.

– Великий мастер, – осторожно сказал я, – Долго сюда шёл…

Она будто только увидела, в каком я виде. Потом, наконец, вытащила из палатки куртку и накинула сверху, быстро застегнула едва сходящиеся петли.

Сеанс эротической пытки закончился.

Кивком Шараза указала следовать за ней, и пошла по лагерю.

– Докладывай, – сотница уже другим взглядом бегала по палаткам и телегам вокруг.

Теперь она смекнула, что пора наводить порядок. Подмечала пьяных солдат, разбросанное оружие…

Я вкратце в очередной раз поведал свою историю. Шмелиный Лес, нападение Зигфрида, и что мне память отшибло.

– Красиво брешешь, шкурка безмозглая, – не оборачиваясь, сказала она, – Я же Змея, мы ложь чувствуем, потому что сами искусители. Знаешь наши легенды?

Я покачал головой, а она повернулась, схватила меня за нагрудник:

– А знал бы, не посмел бы врать! Говори, червяк сортирный.

«Вот же, зверьё настырное. Марк, я попробую что-то сделать…»

Я быстро послал мысль Хали не вмешиваться, а стал хмуро докладывать:

– Там… оставались ещё живые звери, – в это время я пытался незаметно накачать энергию через землю.

Как сделать так, чтобы она не учуяла ложь? Смешать с правдой. И помочь стихиями.

Сделать слово твёрдым, как камень, добавить огненной бравады…

Или как вода? Текучее, податливое, будто бы я пытаюсь и не соврать, и пробую избежать наказания.

– Ну, а я понял, что мы можем проиграть… и что никто не узнает о том, что случилось в Шмелином, – я стиснул зубы, – Я думал только о том, что кто-то должен передать…

Шараза засмеялась, прижимаясь ко мне телом. Лысый череп с нарисованной чешуёй оказался совсем рядом.

При моём росте она смотрела снизу вверх, но по ширине мне не уступала. Вот же зверица, кому-то размеры мерой достаются, она же и мышцами удалась, и полнотой.

Произошло какое-то сближение, сродни тому, что обычно чувствуешь в бою. Её мера открылась чуть больше, и я вдруг понял: это серьёзная противница. Несмотря на внешний вид, её тут боятся не просто так.

– Ты, дерьмо нулячье, сразу лучше скажи, – она приблизила коричневые глаза, – Шкуру свою спасал?

Смотрит снизу, и всё равно доминирует. Ну, это она так думает.

Как ответить? Храбрую твёрдость камня в слово? Или стыдливую текучесть воды?!

– Да, – обречённо прошептал я, для верности окидывая округу трусливым взглядом, как бы никто не услышал. Я текучий, пытаюсь проскользнуть между пальцев, выйти из щекотливой ситуации.

Сработало. Она увидела именно то, что мне было нужно. Трусливого дезертира, который, вместо того чтобы защитить своего командора, просто сбежал в удобный момент.

– Имя, скорп сраный. И мне про память тут заливать не надо! – прошипела она, и похлопала кнутом по поясу, – Иначе придушу.

«Я этой стерве сейчас покажу, как с кнутом надо обращаться!»

Я зажмурился. Дерьмо нулячье, ну хоть кто-нибудь бы помог.

– Хорм, – произнёс я первое, что пришло на ум.

И округлил глаза. Вот тугодум! Блин, назваться именем знахаря Зелёных Скорпионов – не самая лучшая затея. Слишком громкое, слишком…

Будто что-то коснулось сверху нас с Шаразой. Род Скорпионов подтвердил: его зовут Хорм.

– Боишься, – полные губы расплылись в улыбке, – Боишься, что Хорма назовут самым трусливым скорпионом Жёлтого приората?

Я прищурился. Нулячью твою меру, у меня тут ложь на лжи, как я дальше буду всё расхлёбывать?

– Ладно, ты нашему Друхту… – прошептала Шараза, вдруг положив руку мне на шею, – …можешь заливать что угодно. А я не расскажу, что ты трусливая шкурка.

– И что же ты за это хочешь? – я бегал глазами по лицам зверей вокруг костров.

Играю роль до конца. Я опасаюсь, что нас услышат, очень боюсь правды.

Её пальцы коснулись моей щеки.

«Марк, меня сейчас вырвет… Какая же она противная!»

Я мысленно попросил у неё помощи. О, Хали, великая Огненная Плеть, даруй мне ангельское терпение, чтобы выдержать все испытания.

«Нет, на это терпения не проси. Сам в это влез».

«Ну, спасибо», – хмуро ответил я.

Так. Мне нужна медовуха и меч Хродрика. Я гонял эту мысль, глядя в томные глаза Шаразы.

Медовуха и меч Хродрика. И иду дальше, к Гильберту.

Там девчонка Грезэ. Там принцесса шершней.

А ещё мастер Женя ждёт полметра стали в грудь. Нужно и Гильберту мимоходом голову снести.

Потому что нужна кровь Гильберта. Человечью твою меру, Марк, если ты хочешь воскресить Белиара, тебе нужна его кровь.

Кровь демона, кровь убийцы, и кровь покровителя…

У меня очень много дел, мне ещё в Тенебру спускаться. Но сейчас надо выдержать домогательства вот этого питона.

Ну, она же вполне ничего. И грудь у неё очень даже достойная, ведь твоё мужское естество это заметило, Марк?

– Вижу, ты всё понял, – хищно улыбнулась Шараза, – Мы можем быть полезны друг другу, зверь.

– Постараюсь, мастер, – процедил я сквозь зубы.

– А ты ничего. Крупный, красивый, – она втянула мой запах.

«Марк, её труп можно скинуть в озеро», – неожиданно сказала Хали, – «Духи воды помогут».

– Правду говорят, скорпы с людьми спят. И детки у них сильные, здоровые. Цвет звериного рода!

Я сдержанно кивнул.

– А я тоже хочу сильных деток от человека, – она прижалась к моей щеке лысым черепом, – А этот Друхт только эту стерву и зовёт к себе, – с ненавистью выдохнула Шараза.

Она отпустила меня, рыкнула на уставившихся в нашу сторону зверей:

– А ну, чешуя нулёвая! – и ткнула пальцем на раскрытые сундуки у телег, где валялся всякий хлам, – С рассветом солнца я ваши головы туда сложу!

Звери всё поняли. Кто-то вскочил рывком, кто-то медленно, пошатываясь от выпитого. Но послушались все.

Мы пошли дальше, и между криками о том, как она трахнет каждого разгильдяя его же нечищеным мечом, она говорила со мной:

– Завтра доложишь Друхту так, как я скажу, ты понял? – она обернулась.

Я только кивал, округляя глаза. Пусть видит дезертира, который цепляется за единственную соломинку. Да-да, всё скажу, как надо, ты только не выдавай!

– Ложь командор не почует. Наверняка сейчас пьёт, да кувыркается с оракулом, – она вдруг схватила кнут, и смазанным движением хлестнула по спине какую-то зверицу, заснувшую на другом солдате на телеге.

Та с визгом вскочила, слетела с борта, а бедняга распахнул глаза, ничего не понимая. Следующий же удар рассёк ему лоб тонкой полоской.

«Да, она действительно мастер», – оценивающе заметила Хали.

– Дрянь! – Шараза хлестнула следующего спящего забулдыгу.

Тот залетел в тлеющий костёр, потом с криком понёсся по лагерю обожжённый. Сотница не жалела никого, наводила порядок твёрдой рукой.

– Он был почти мой, – она снова обернулась, – А эта приехала из столицы! Оракул, мать её нулячью!

И новый взмах. И новый крик.

Вот это скорость. Полнотелая зверица била так быстро, что я едва успевал заметить движение руки. Только дёрнется плечо, а в нескольких метрах от нас уже летит кровь из щеки бедного выпивохи.

Действительно, сильное умение.

– Это всё медовуха, – Шараза вдруг остановилась, – Так, ладно.

Она упёрла руки в боки, оглядывая фронт работ. Теперь вокруг царил ад: все бегали, прыгали, таскали, убирались.

– Значит так, Хорм, – сказала она, – Сейчас отряжу тебя Сноргаллу.

Я только кивнул.

– Вы найдёте общий язык. Он тоже Скорпион, только из далёких земель, – она махнула рукой в сторону, – Синяя падаль, в общем.

Я только отклячил челюсть.

– Синий?!

– Да он с Морицом сюда пришёл, – она не смотрела в мою сторону, – У меня целый взвод такого мусора, как ты. Трусы, предатели… но все на моей груди, – Шараза засмеялась, оглаживая себя.

Я только кивнул, чувствуя, что мои настоящие проблемы только начинаются. Командора Морица, которого я убил, прекрасно помню. Служил Зигфриду, сбежал к Жёлтому приору, когда в Синей столице началась резня еретиков.

Сколько ещё народу сбежало вместе с ним?!

Глава 10. Мусор

Шараза указала направление, а сама унеслась совсем в другом. Отметив только, что скоро вернётся, чтобы «всё проверить».

Сноргалл оказался крупным зверем третьей ступени. Этот самый взвод «мусора», как сказала Шараза, размещался на краю лагеря, ближе к городу.

Тут стояло несколько тележек, на некоторых я увидел синие брони. Остатки былой мощи взвода Морица, судя по всему.

Вокруг костра сидело сразу несколько зверей, и все из разных стай. С содроганием сердца я узнал и коричневые шкуры Кабанов. Кажется, даже пятнистый подбой Рысей. Тут почти все звери из Синих земель, в основном вторые ступени.

Сноргалл сидел возле костра, уперев лоб в древко копья, и смотрел на огонь. Голый по пояс, в одних штанах, на лице мазки зелёной краски, как принято у Зелёных Скорпионов. Видимо, чем дальше от родины, тем более яростно защищаешь её традиции.

Я его узнал сразу. То же угловатое лицо, заплетённые в косы чёрные волосы. И татуировка-жало на подбородке, так похожая на бородку.

Он был очень похож на своего сына Снора, с которым вместе меня отправили в Пещеру Правды. Да, его убил не я, а жало сильной твари… Но, думаю, Сноргаллу будет глубоко насрать на это, если узнает правду.

Я даже мельком глянул вокруг. Куда тут спрятать труп, если вдруг…

«Марк, все трупы не перепрячешь».

– Здравствуй, мастер третье жало, – поприветствовал я его, как принято у Скорпов.

– Ты, что ли, засланец из Шмелиного? – он поднял на меня взгляд.

Я кивнул.

– Звать как?

– Хорм.

Его глаза чуть подпрыгнули. Как я и ожидал.

– Знал я одного говнюка Хорма…

Я промолчал. Как по мне, знахарь Зелёных Скорпионов был вполне уважаемым зверем, причём пострадал за свою стаю и стойко выдержал все испытания.

Да и сейчас, наверное, выдерживает. Что с ними со всеми стало? Стая Зелёных Скорпионов была на Востоке, теперь там полная неразбериха.

– Я тебе не верю, ясно? Никому не верю…

Что ему на это ответить, я не знал.

Пытливые глаза осмотрели меня. Мой потрёпанный вид, судя по всему, не произвёл впечатления.

– Туда иди, – он дёрнул головой в сторону телег, – Возьми броник любой.

Я сделал шаг мимо, но тут путь мне преградило протянутое копьё.

– Мне показалось, Хорм? – он пристально глянул на меня.

Всё моё естество напряглось. Что, я упустил меру? Нет, пусть и трудно, но всё ещё держу.

«Всё в порядке, Марк. Он видит зверя третьей ступени».

– Что тебе, мастер?

– Ты копьём владеешь? – он смотрел куда-то в меня.

Ах, вот оно что. Пришлось опять кивнуть:

– Да. Есть немного, не лишили предки своего внимания, – я коснулся лба двумя пальцами.

Вокруг костра зароптали, а Сноргалл поморщился, и едва не сплюнул.

– Вы там в своём Каудграде вообще деревня, что ли? Здесь уже такое не приветствуется, тут Бездна всем заправляет.

– Ну вот как будет проповедь, я послушаю, – хмуро ответил я, – А учить меня нечего.

«Слишком грубо, Марк…»

Я прекрасно видел, что у Сноргалла стоит метка. Как и ещё у пары зверей вокруг костра.

Странное дело, меня до сих пор удивляло, почему в землях, где давно царит ересь, до сих пор не все помечены.

– А ты мне нравишься, скорп, – хохотнул Сноргалл, потом убрал копьё, – Иди, подбери себе что-нибудь. Старьё там же кинь…

Больше всего меня возмущало, что он мне равен по мере. А ведёт себя, как будто самое малое приор.

Я подавил раздражение и прошёл к телеге. Полчаса поисков, и я смог найти более-менее подходящий себе набор доспехов.

Чешуйчатой кольчуги не нашлось, но зато в этот раз у меня на груди красовался литой диск с оскалом какой-то кошки, очень похожей на рысь. Доспех был для крупного зверя, но всё равно чуть сковывал.

Круглый щит на груди спокойно мог защитить от прямого удара, не усиленного магией. Наплечники, латы, краги – я полностью экипировался, избавляясь от уже ненужных доспехов.

Может, и оружие себе подобрать?

«Я была бы не против меча или кнута».

– Нет, – прошептал я.

Это выдаст меня. Если владение мечом есть у многих стай, то кнут довольно редкое оружие. Мне что, создать легенду, что я надсмотрщик?

Я даже на миг задумался…

«А это хорошая мысль, Марк».

А многие ли надсмотрщики могут похвалиться настоящим мастерством?

Пока я переодевался, примеряя тканевые подклады и доспехи, сидящим у костра было на меня наплевать – некоторые косились, но им даже лень было встать.

Поэтому я вытянул копьё из соседней телеги, взял точильный брусок. Делая вид, что подтачиваю наконечник, я бруском затёр все клейма мастеров на моей старой броне. Ну, все, что нашёл.

С огромным облегчением я надел новенький шлем. С широкой бармицей, которую можно было поднимать на лицо, как маску. Да, будет жарко, но меня даже в аду теперь не узнают.

Мои артефакты перекочевали в новый нагрудник. Печать со словом Каэля, кукла Грезэ, свиток Макото…

Я с сожалением заметил, что пергамент намок после моих приключений в озере. Как бы чернила не смыло. Надеюсь, в трудный момент не подведёт.

Приближение Сноргалла я почуял сразу, поэтому успел всё спрятать.

– Оделся? – надо мной нависла его тень.

– Да, мастер, – я встал.

Он опять поморщился.

– Как это уже раздражает. Ты какой-то весь правильный, – он сплюнул, – Тут давно уже всем насрать на всех.

«А всё это влияние Бездны. Если бы они чтили законы Неба…»

Сноргалл стал ругаться, выплёскивая накопившуюся злость. На эту похотливую Шаразу, на вечно пьяного командора с дурацким именем, на оракула, которая отдаёт странные приказы, и на Жёлтого приора, который вообще про всех забыл.

Потом его прорвало, и он стал ругаться на сраного Зигфрида, на идиота Морица… Вообще на всех.

Наконец, он замолчал. Опираясь на древко, скорп заглянул мне за плечо и поморщился:

– Да, ну твою нулячью мать!

– А, чешуя нулёвая! – Шараза снова была тут.

Один миг растянулся на десятки миллисекунд.

Я остро почуял опасность, летящую в ухо. И коротким движением отвёл голову – кончик кнута пролетел мимо.

Сноргалл успел подставить древко копья, и мне в лицо ударили щепки.

– Дерьмо нулячье! – выругался он, отскакивая.

– Я когда приказала отправиться? – Шараза отпихнула меня в сторону.

– Да какой идиот пойдёт туда ночью?! – возмутился скорп, поднимая копьё.

– Ты на меня оружие поднимаешь, зверь?

Сноргалл всё же опустил копьё, стиснув зубы от злости. Шараза нервными рывками сматывала кнут.

– Да любой воин мечтает о таких походах. Поднимешь ступень, чешуя нулёвая, перестанешь ходить в десятниках.

– То-то ты нас отправляешь? А что бравых Змей не пошлёшь меру поднять? – прошипел Сноргалл.

Шараза не ответила, а вдруг глянула на меня, и у неё подскочили брови. Она улыбнулась, и весело рявкнула Сноргаллу:

– Вот достойный воин, один из Шмелиного ночью пришёл. А ты отрядом боишься, шкурка трусливая.

– Ну, раз он такой храбрый, что его не отправишь?

– И отправлю, – улыбнулась Шараза, растянув толстые губищи.

Она повесила кнут на пояс, потом повернулась, чтобы уходить, и мягко коснулась моего нового нагрудника.

– Вот и обкатаешь новую бронь, скорп, – Шараза усмехнулась, – Выполнишь приказ, и я тебя поощрю.

Он лизнула нижнюю губу.

– Будешь сопровождать меня к Варанам, – она продолжила оглаживать теснённый на круглом щите оскал кошки, – Может, даже увидишь брата нашего великого приора.

Шараза прижалась, её лицо было внизу, совсем близко. Лысый татуированный череп рисовал полное сходство со змеёй.

«А разве брат приора не в Каудграде, Марк?»

Я задумался над этим. А ведь верно, если не изменяет память. Какая-то путаница… Мне ведь по любому надо выполнить просьбу Зигфрида, он мне жизнь спас, как никак.

«Знаешь, а ведь мы можем получить выгоду из этого. Кровь брата не сойдёт ли для обряда?»

Слова Хали прозвучали как гром среди ясного неба. Почему я раньше над этим не подумал?

А считается ли кровь родственника? Впрочем, надо бы уточнить эти тонкости. Вот только у кого?

– Так что ты скажешь, Хорм? – губы двигались уже совсем рядом, – Хочешь сопровождать меня?

Мне пришлось выдавить из себя улыбку.

«Марк, выколи мне глаза!»

Я лишь спросил:

– Какой приказ?

Но Шараза уже не слушала меня, лишь бросила Сноргаллу:

– С собой возьмёшь новичка. Но чтобы не как в прошлый раз, скорпова задница.

Что за прошлый раз, я, естественно, не знал, но десятник хитро прищурился:

– А как же доклад командору?

Сотница повернулась, прищурилась:

– Не слишком ли много вопросов?

Сноргалл сплюнул, но ответил:

– Слушаюсь, моя королева, – прозвучали язвительные слова.

– Как же я обожаю твою лесть, Сноргалл. Ей можно и человека отравить, уж я-то разбираюсь в ядах.

И, покачивая полными бёдрами, она пошла прочь.

– Шлюха, – бросил вслед Сноргалл.

Мне кажется, сотница всё слышала, но даже не придала значения. Она и так выиграла, ведь Сноргаллу рано или поздно придётся выполнить приказ.

– Что за приказ? – повернулся я.

Скорп улыбнулся, жало на его подбородке сплющилось.

– Тебе по плечу, ты ведь у нас такой смелый.

* * *

Видимо, судьба играла со мной злую шутку.

Приказ был до невозможности прост. И в то же время в его выполнении было заинтересовано столько лиц, что у меня голова кругом пошла.

Отправиться в Паучьи Овраги, найти вход в пещеры, и найти выход из неё.

– Это какая-то шутка? – только и спросил я.

Мы, десять зверей из мусорного отряда, глубокой ночью двигались в сторону этих самых паучьих земель. Сначала обошли деревню, озеро, а потом наш путь пролегал через холмы. Насколько я сориентировался, Шмелиный Лес был правее.

– Смертельная шутка, – с ненавистью бросил в ответ Сноргалл, но всё же объяснил.

Паучьи Овраги находились на краю Земель Каменных Варанов. Правили этими оврагами животные, которым в лапы лучше не попадаться: огромные пауки, живущие в пещерах под землёй.

При слове «пауки» меня передёрнуло. Как лишнее напоминание, что я, как идиот, чуть не погиб возле Шмелиного Леса.

– Возле Шмелиного Леса… – в унисон моим мыслям продолжал Сноргалл, – по легендам, находится выход из этих пещер.

Еще по одной легенде можно пройти прямо в сердце леса, а кто-то говорит, что можно выйти и с другой стороны. Никого не смущало, что легенды так расходятся, но теперь я хотя бы понял, откуда тогда взялись пауки.

По крайней мере, одна из версий была вполне реальной.

Длинная сеть пещер протянулась под этими Оврагами, в самих паучьих землях всё давно сожрано, но тварям надо было чем-то питаться. Вот они и выползали кто где – то шершней поймают, то ещё живность какую, а то и зверя зазевавшегося.

– На окраине Варанов вон деревню первушников сожрали, – бросил недовольный молодой Кабан.

Я этого юнца, к счастью, не знал, но вполне могло быть, что он видел лицо того проповедника Перита, в которого я вселился. Вся эта история с Белыми Волками и ересью Кабаньих Клыков ещё долго будет мне аукаться.

Меня спасало то, что теперь я двухметровая детина, и от того хилого нуля не осталось и следа. Как и от первушника.

Но на всякий случай я держал бармицу на лице. Пусть сойду за нелюдимого, но если учесть, что по легенде я дезертир, то моя подозрительность только подтверждает это.

– Ага, – кивнул ещё один зверь, – Говорят, они в шахте пробили дно, и упали к этим паукам.

– Всю деревню сожрали…

– Это же самоубийство, – сказал я, вспоминая ночных тварей.

– А кто спорит?

– Кому это нужно? – я не уставал задавать вопросы, желая разобраться.

Сноргалл, у которого накипело, с удовольствием объяснил.

Первоначально приказ принадлежал командору. Тот мечтает во главе отряда сильнейших воинов вылезти в сердце войска Зигфрида и снести тому голову. Чтобы принести потом Жёлтому приору на блюдечке.

– Этому Друхту на пьяную голову чего только не придёт.

– Да эта оракул ему всё нашептала…

Оракул как раз и была вторым заинтересованным лицом. Ей нужно было паучье яйцо. Желательно вообще какую-нибудь королеву, но, как объяснили Сноргаллу, сойдёт любое.

– Даже не спрашивай, Хорм, зачем ей это, – сказал мне скорп.

– Поговаривают, что какая-то магия, – вставил тот же молодой Кабан.

– Да не верю я в эту магию, – Сноргалл поднял копье и потёр нарисованную пентаграмму, – Вот на хрена нам это нарисовали? Вы верите в человека с демоном внутри?

– Наше дело малое, звериное, – проворчал кто-то.

Я же поджал губы, не сводя взгляда с рисунка на копье. У меня самого был такой же, проповедники Бездны рисовали всем обязательно. Нельзя было пропустить таинственного Белого Волка к столице, и только это оружие может его убить.

Потом, как объяснил Сноргалл, Шаразе нужен был яд пауков. Эта «корова», как выразился скорп, мечтает возлечь с любым человеком, лишь бы зачать настоящего «приора».

– Разве это возможно? – удивился я.

– А ты спроси её, – Сноргалл, обычно злой и хмурый, рассмеялся, – Только яйца придержи, говорят, кнутом их только так отсечь можно.

«О, Небо, если бы эта змеюка узнала, что ты человек, да ещё и частица Абсолюта… Я боюсь себе представить, что бы она с тобой сделала!»

Хали веселилась от души. Удерживать меру мне с каждым разом становилось всё легче, и теперь ей не приходилось добавлять для этого сил. Я уже неплохо справлялся сам.

Как оказалось, яд пауков обладал каким-то там усыпляющим действием, и делай с жертвой что хочешь, она не шелохнётся. А действует даже на третью меру.

«Эх, если б они знали, как недалеки от истины, да, Марк?» – съязвила Хали.

– Что, как в прошлый раз? – вдруг спросил Кабан, когда холмы начали редеть.

– Да, – усмехнулся Сноргалл.

«Марк, у них очень тёмные мысли».

В этот же момент я почуял опасность, которая метила мне прямо в лопатку.

* * *

– Какого хрена?! – я стоял на холме, напротив семи зверей.

Моё копьё нервно покачивалось, плавно направляясь то на одного, то на другого.

Под ногами Сноргалла валялись стрелы, одна ещё торчала в моём нагруднике. Не прошибла, но застряла.

– Как ты увернулся, дерьмо нулячье?! – скорп с недоверием смотрел то на меня, то на лучника.

Зверь с луком и сам стоял растерянный – он то планировал всадить мне стрелу с первого выстрела. А тут пришлось стрелять несколько раз, но сраный Хорм увернулся и отбился почти от всех выстрелов.

Заодно успел ещё и убить двоих воинов, которые надумали этого странного зверя скрутить.

– Это ты, нулячья твоя мера, объясни! – процедил я сквозь зубы.

Сзади за моей спиной открывался невзрачный вид. Луна освещала пустынную серую землю, всю в уродливых оврагах, будто бы раскуроченную после бомбёжки. Здесь когда-то был лес, теперь только местами торчали высохшие коряги, которые в ночной темноте бросали устрашающие тени.