Текст книги "Мера человек: Выбор (СИ)"

Автор книги: Александр Изотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 6. Надежда на нуля

Рассматривая самоуверенного Дагона, я лихорадочно раздумывал, что же мне делать.

Играть бессмысленно, он заведомо сильнее. Его десятки тысяч конов с другими демонами против моего опыта одной игры. Пусть даже мне Хали объяснила правила.

– Верно мыслишь, – Дагон не отрывал взгляда от моих карт.

– У меня ещё один кон пробный остался.

– Мы договорились об одном.

– О двух!

– Сраный червь, – демон обнажил клыки, за его спиной нервно дрогнули крылья.

– Кожаный балдахин, – без особых эмоций ответил я.

Ведь любая карточная игра – это битва каменных лиц. Битва открытых людей против тех, кто способен скрывать свои эмоции.

Что я могу скрыть?

Я попытался подстроиться. Вызвал стихию земли… Создал мысленную кирпичную стену, отделяющую меня от демона.

– Хорошо, – кивнул Дагон, – Но слабо.

Тогда я выстроил стену вокруг, полностью закрыв себя. Так и представлял окружающий меня купол, подпитывая его энергией земли.

А если так?

Дагон взял свои карты и с интересом их рассматривал. У меня на миг проклюнулась радость… Неужели получилось?!

Этот Дагоша, краснорожая свинья, получившая от меня по рогам, ничего не слышит?

Демон бегал глазами по картам и будто бы что-то подсчитывал.

Непроизвольно я закусил губу. Основное правило – если недооценил противника, ты проиграл. Поэтому всегда представляй, что он сильнее тебя. И заведомо умнее.

Единственный шанс победить – это обмануть его на несколько шагов, опередить. И надеяться, что он не просчитал все мои комбинации, не вышел вперёд на одну.

А ведь я могу попытаться обнулить его. Он в корруптовых доспехах, жуёт каракоз… Если я не коснусь коррупта, то от Дагона не останется и пепла.

Зрачки демона слегка расширились, он резко поднял на меня взгляд и даже упёр ладонь в землю.

– Червь! Ты – Просветлённый?!

Я только поморщился. Ну, что и следовало доказать, он всё так же читает мои мысли… Силён, ничего не скажешь.

– Дерьмо нулячье, а ведь так даже интереснее, – Дагон встал, взялся за наплечные запоры на доспехах.

Демон прикрыл глаза на мгновение, и все доспехи разом слетели, будто висели на соплях. Он откинул нагрудник, наплечники, снял с рук и ног защитные пластины. Стянул подкладку.

Покидал все доспехи в свой вигвам и уселся передо мной в чём мать… в чём Бездна родила.

Я ошарашенно уставился на него, и демон понял это по-своему. Он скосил глаза вниз.

– У меня есть чем покорять сердца демониц, – и заржал, – Прямо до этих самых сердец!

Я стиснул зубы, мне было не особо смешно. Его не напугала до поросячьего визга моя способность, только раззадорила.

– Знаешь, как давно я не был в нулях, – он повёл плечами, чуть расправил крылья, разложив их прямо по оградке, – Иногда прямо хочется вспомнить, каково это: просто бить в морду, зная, что можешь погибнуть.

Я ничего не сказал. Стал ещё копаться в своих мыслях.

Так, стена из камня построена. Пробуем огонь, он у меня неплохо шёл, и даже без Белиара. Представив сначала свою ярость, я выдавил оттуда немного огня и стал окутывать стену пламенной завесой, мысленно пытаясь выжечь всё, что проникает внутрь.

– Это ты называешь неплохо? – демон глазами провожал мою завесу, – Белиар со стыда сгорит в своём же пламени!

Я никак не реагировал, нельзя отвлекаться. У меня нет столько ресурсов, огонь не самый сильный мой талант, поэтому стихию я растянул максимально тонко.

Вот теперь можно и пробовать. Интересно, Инфериор позволит проткнуть его пикой? Без доспехов урон ему будет внушительный.

Дагон не реагировал.

Я улыбнулся. А можно и не протыкать, не зря же он разделся. Сидит он удобно, можно просто… засадить ему, как следует. Наверняка в Тенебре обо всём разузнают, какие отношения у демона с Инфериором.

Дагон прошипел:

– Только посмей, сраная частица.

Всё ясно. Он всё ещё меня слышит. Да, ну твою ж нулячью меру!

– Дух ты не пробовал? – устало закатил глаза демон, – Мы так до падения небес будем сидеть.

Я подумал, что можно ещё попробовать нащупать воздух…

– Да ноль пердит страшнее, чем твой воздух! – Дагон стал злиться, – Червь, мы играть будем?!

Да и пускай. Я попробовал вызвать стихию духа… Правда, я никогда этого и не делал. Где её нащупать?

Я попытался вспомнить разные свои умения, дарованные стихией духа.

Представил копьё в камне подо мной, коснулся его ладонью.

Прислушался к опасности, которую Дагон неумолимо глушил.

Посмотрел свою меру, вгляделся в столб, уходящий к Небу.

Попробовал слиться с тенью, представить себя невидимкой.

– Похвально, – Дагон кивнул, – Ты начал соображать, вспомнил о слиянии.

Я задавил своё раздражение на корню. Нет, ты меня так просто не выведешь из себя.

Слиться со всеми стихиями особого труда не составило. Я был и камнем, и медленно тлеющим угольком, и просто мимолётной мыслью…

Попробовал бы ты оставаться в здравом уме, когда таскаешь в голове ангела и демона. И когда они решают все твои проблемы, когда вливают энергию, ты понимаешь, что все проблемы можно решить одной лишь силой.

Посмотрел бы я, сколько в тебе сохранится ума, Дагон.

Демон не реагировал, смотрел на меня, пытаясь что-то прочесть в глазах.

Интересно, печать со Словом Каэля заинтересовала бы его? Наверняка очень ценный артефакт…

Ноль реакции.

Я облегчённо вздохнул. Закрылся.

– Начинаем? – недовольно буркнул демон, – Одна игра.

– Две.

– Да нуль с тобой, червь, – Дагон всплеснул руками, – Две, но ты отдашь мне талисман с душой пацана.

Я едва не обрушил всю защиту, потом хлопнул себя по нагруднику. Талисман Рычка чуть вздрогнул.

– Что?! – прохрипел я.

– Я не знаю, что ты сделал, как смог сохранить волю целого звериного рода в мотке волос, – демон покачал головой, – Но мне нужен этот амулет.

У меня гулко билось сердце, я с трудом держал оборону. Стихии колыхались, дрожали… Душа пацана?! Воля рода?!

– Почему до тебя никто этого не видел?

– А до меня кто-то заключал договор с Инфериором? Кто-то с ним говорит, кроме нас с тобой?

Я промолчал. Ну да, логично.

– Почему Инфериор тебя не убивает? О чём ваш договор? – спросил я.

– Червь, не суй нос в мои дела.

– Ты и так отберёшь этот амулет…

– Ты столько времени был среди зверей, а ничего не понял, – он оскалился, – Нужно твоё согласие, твоя воля. Ты отдашь, и она будет моя. Я отберу – не будет моей.

– Я не могу, – я сжал кулаки.

Это чистой воды предательство.

Играть на свою душу? Да пожалуйста!

На души друзей? Нет.

– Ты не выйдешь отсюда, червь, – клыки сверкнули между тёмными губами, – Да, ты частица, которая зашла далеко. Абсолют надеется на тебя, хотя я ни хрена не понимаю его планы. Но отсюда ты. Не. Выйдешь.

– Посмотрим, – я ощерился и сорвался вперёд, напрягая жилы до предела.

Невероятная скорость! Лишь бы успеть коснуться…

Мои пальцы были уже рядом, я уже почти ощутил красную кожу. И в этот же момент бросил себя в нулевую меру.

Тут же меня отбросило обратно ураганом, вокруг взметнулись карты, затрещала оградка…

– А-а-а! – из моего горла вырвался крик.

Что-то обожгло палец, пламя охватило всю правую руку. Я будто в костёр упал, но тут же меня отпустило.

И холод, невероятный холод! Я свалился на землю и понял, что это сильверит, колечками нашитый на моих доспехах, сосёт из меня жизнь. Ворочаясь, мне удалось приподняться на локтях.

– Осторожнее, ноль ты сраный, сдохнешь же сейчас.

Что сделал демон, я не понял, но он стоял в нескольких шагах, вполне себе целый. Его достоинство ещё покачивалось от резкого перемещения, пыль вокруг оседала – демон перенёс себя взмахом крыльев. Видимо, от этого и был бешеный ветер.

Он показывал пальцем. Я повернул голову… Лист каракоза нависал надо моей ладонью, ещё чуть-чуть, и коснусь.

Может, и не убьёт сразу, это же не чистая выжимка? Проверять не хотелось.

Я кое-как откинулся, кувыркнулся в сторону. Да твою-то мать нулячью, так облажаться!

– Ты какая-то недоразвитая просва, – демон осторожно шагал по кругу, держался чуть поодаль, – Осторожнее, червь!

Я посмотрел на карту, лежащую на моём пути. Дерьмо нулячье, это от того ветра разметало колоду, карты лежали и тут, и там.

Обожжённая правая рука нещадно болела, я посмотрел на неё… Вся ладонь была в волдырях, средний палец почти по фалангу отгорел.

Увидев урон, я почуял боль ещё сильнее, и зашипел. Но как же холодно, твою мать!

– Да, это самое идиотское самоубийство, которое я видел.

Тебя я не спросил, демон! Эта мысль придала мне злости, вроде даже силы появились.

Зарычав, я отполз от каракоза, стараясь ничем не коснуться. Карты я тоже обходил стороной. Видимо, я не умер, потому что напыление коррупта очень тонкое. А может, помогли частицы аурита на той же рубашке карты?

Или это сильверит, кто знает?

Демон с интересом наблюдал за мной.

Сил уже не было и я, уткнувшись лбом в землю, попытался представить столб духа. Какое там, ничего не вижу, только то, что медленно умираю от холода.

– Нет! – я рычал, пытаясь опереться на локти.

Потом схватил застёжки на боках, стал расстёгивать занемевшими пальцами. Левую застёжку пришлось правой рукой, и боль ударила в голову тёмными кругами…

Я свалился, разбив нос, но так и продолжил копошиться покалеченной рукой в ремнях.

Есть!

Вывернувшись, я стал спихивать с себя доспех. В глазах уже всё потемнело, голова гудела от боли, но мне всё же удалось.

Тут стало жарко.

Оказывается, в этой пещере довольно душно, пахнет гарью, а из пропасти пышет жаром. Видимо, мера человека отлично справлялась с этим.

Я лежал, отдыхая. Живой. Просто живой.

– Да, ты опасен, – Дагон навис где-то сверху, – Только непонятно, для кого.

Он держал в руках карту и задумчиво смотрел на меня. Будто решал, бросить мне на грудь или нет.

Я так и представил эту картину. Карта падает рубашкой вниз на мою кожу, и начинает дымиться, взрываться искрами, прожигая рёбра вниз.

Коррупта там неизмеримо мало, и от этого смерть нуля будет ещё мучительнее…

– Две партии, – едва не скатываясь в обморок, сказал я.

Надеюсь, голос прозвучал твёрдо. Хотя я ощущал, что у меня не трубный бас человека. Сдулся ноль.

– Ты сейчас сдохнешь, а мне условия ставишь?!

Дагон захохотал, потом бросил карту. Круглыми глазами я смотрел, как кусочек тончайшей бересты спланировал и упал рядом, где-то под мышкой. Я облегчённо выдохнул, но повторил:

– Две… партии. Ставки те же.

– Душу пацана ставишь?

– Нет!

Мне пришлось выдержать взгляд красных зрачков. Стало ещё жарче, я стиснул зубы. Дышать тяжело.

– Да нуль с тобой, сраный червь! – у демона от смеха потекли кровавые слёзы, – Две, так две. Долбаная сильная воля!

Мне потребовалась пара минут, чтобы прийти в себя. Потом я сел, пытаясь отдышаться в этом смраде. Да, лёгкие человека даже не замечали всего этого.

Дагон уселся на то же место, где был, и стал с озабоченным видом поправлять оградку.

– Просва сраная, всё поломал! Опять в Тенебру спускаться, – он ворчал, перевязывая порванные шнурки на креплениях костяных жёрдочек.

Я тоже злился.

На него.

На себя… Как же я злился!

Это придавало сил, и я смог упереться ладонями, потом даже подставил ноги. Чуть не свалился от боли в правой руке… Удержался, выпрямился, зашатался, но остался стоять.

– Торопись. Пока не передумал.

– Иди в Тенебру, демон, – огрызнулся я, пытаясь в столбе духа высмотреть сверху меру человека.

Привык. Слишком я привык полагаться на ангела и демона. Как годовалый ребёнок: упал и жду, когда родители поднимут.

Через пять минут я всё же доскрёб мысленно до третьей секции, увидел след от своей точки… Сила резко вошла в тело, и я свалился на колени, тяжело дыша.

Человек. Я снова человек!

– Червь, смотреть, как ты себя убиваешь, даже мне жутко. В следующий раз скажи, я глаза хоть прикрою.

Баюкая обожжённую руку, я собрал разбросанные карты, и вернулся к месту игры. Демон уже поправил и оградку, и разложил снова лоскут.

Я восстановил вокруг себя все барьеры, и направил заодно в сгоревший палец стихию воды. К счастью, она сама принялась за лечение, не требуя сильного внимания.

Может, отрастёт?

Демон снова раздал карты, внимательно глядя на меня.

– Сила мешает тебе думать, червь, – наконец сказал он, и покачал головой, – Дерьмо нулячье, это идиотизм! Я прожил сотню твоих жизней, видел, как богов убивали, а ты на меня кинулся…

– Играем, – ответил я.

* * *

Первую партию я продул.

В ней я рискнул, как Дагон до этого. И тоже положил в те карты, которые лежат открытые до конца кона, одну нуляху.

В последнем раскладе демон перебил её однухой.

«А я-то думал, куда мусор буду девать?» – с этими словами он кинул эту карту на поле.

И оставшаяся у меня в руке нуляха оказалась просто грязью…

Я ждал, что последний ход будет на небесных картах, что мы будем сохранять самых сильных. И я перебью какую-нибудь пятёху нуляхой. Туза шестёркой.

Не вышло.

Всё же, надо придумать, как ещё скрыть свои мысли. Наверняка читает, и знает наперёд все мои ходы.

Дагон не выдержал, глядя мне в глаза, и сказал:

– Ты думаешь, я читаю твои мысли? Червь, ты охрененно закрылся, и тебе помогает сраный Инфериор. Но ты же, поднебятина, выложил нуляху в запас, – он захохотал, – Я же вижу её, сраный ты червь. И мозгов у меня хватает, чтобы поменять игру.

Это заставило меня задуматься. А ведь верно.

Перед каждым играющим, помимо веера в руках, лежит на поле шесть карт. Три скрыты, три открыты. Лежат до последнего расклада.

Скрытые мы не знаем, здесь чистое везение. А вот по открытым и строится тактика игры.

Демон увидел нуляху в запасе, и стал ближе к концу игры скидывать сильные, делая ставку на средние по величине карты. Трёхи, четвёрики, тенебрики…

И так эта нуляха как была, так и осталась просто мусором.

– Играем. Теперь уже всерьёз, – демон сунул мне колоду, – Сдавай уже. Твоя жизнь на кону, червь, пусть же и твоя рука её продаст.

Я оскалился. В задницу твой пафос, демон. Нельзя доверять ни тебе, ни Бездне, ни Тенебре…

Что на Небе все хотят повиновения, что здесь: всё в рабство забрать норовят.

– Я твои мысли не читаю, но у тебя на лице всё написано, – демон захохотал, – Белиар твой, кстати, у меня демоницу увёл.

Он проскрёб когтями по камням, выжигая дымок. Его зрачки вспыхнули огнём.

– Трахнул, пока я за выпивкой летал, – он рыкнул.

Я только покачал головой.

– Мне-то зачем это знать?

– Да чтобы ты понял, за что я так с Беляшом. Вроде как и должен, – он нахмурился, – Но и демоницу он мою увёл.

Я сдал карты. Посмотрел веер в руках. Мусора почти нет, одна только нуляха. Значит, вся шваль в руках у Дагона, или в колоде.

– Эх, жаль, ты не баба, – захохотал Дагон, – Уж я бы Белиару отомстил.

– Иди ты… в Тенебру, демон, – возмутился я.

Закрыться в мыслях оказалось недостаточно. Этот демон умел выводить из себя, причём неожиданными способами.

Да ещё этот Белиар. Я уже получил по его вине от Зигфрида, теперь ещё этот недолюбленный… домогается.

Отшельничество явно не идёт ему на пользу, всё-таки там что-то сдвинулось, в мозгах Дагона.

– Поэтому надо вытаскивать из тебя ангела, червь, – демон потёр подбородок, – Знаешь, была между нами искорка. Так что уж я смогу сделать из неё… настоящую демоницу!

Я вытянул три карты из колоды, положил перед собой. Не знаю, что там, но надеюсь, отличный расклад.

Демон сделал то же самое.

Потом я кинул сверху… Нет, пусть будет нуляха.

«Я здесь, Марк. Не смей, не твой расклад! Кидай сильные карты!»

Я поджал губы. Моё решение.

И положил в запас пятёху, непятёху, и эту самую нуляху. Снова.

«Нет же, Марк!».

Я посоветовал Хали помолчать. Она удивилась, потом выругалась, и молча стала наблюдать.

– Думаешь, червь, второй раз прокатит? – демон захохотал.

Он кинул туда все сильные карты.

– Любой мусор из скрытых перебьёт нуляху.

«Вот именно!» – добавила Хали.

Я поморщился… Добрал из колоды себе в руку. Ну, трёшки, четвёрики.

Игра началась.

Хали молчала, и слава Небу. Да, мне было трудно. Я напрягал память до предела, пытаясь вспомнить, что ушло к Дагону, что пришло ко мне.

К середине игры мы разменяли почти все средние карты, и я с радостью заметил, как приподнялась бровь у демона. Он был раздосадован.

Нет, нельзя радоваться. Опасно, я так перебью настрой.

Последний расклад.

Пятёхи на пятёхи, тут мы равны.

На мою нуляху ложится его трёха. Я стискиваю зубы. Он ведёт, но впереди ещё три закрытых карты.

– Ты умным бесом будешь, – осклабился Дагон, – Я тебе даже позволю в демоны выбиться.

Я молчал, поднимая карту.

Четвёрик на его тенебрик. Равный расклад, но он всё ещё ведет.

Его однуха, моя трёха… Мы – равны!

Тут я улыбнулся, и демон заметно заиграл желваками.

– Сраный червь, мне тысячи лет. Ты думаешь, я не знаю, что там?

И он перевернул… пятёху.

«Нет, Марк», – Халиэль упавшим голосом скатилась куда-то мне под сердце, будто прощалась.

Ни один мускул не шелохнулся на моём лице. Эту партию я всю сыграл сам. Полностью закрылся.

Не для того я прошёл весь этот путь…

Какой шанс, что последняя карта будет нуляхой? Остальное всё бьётся высшей небесной картой. Да ну твою-то… нулячью меру.

Никогда я так не надеялся на нуля.

Я перевернул карту.

– Вот же… червь поднёбный! – Дагон вскочил, рубанул по ограде, расколов её в щепки, разбежался, и пнул кочан каракоза.

Потом схватил свой вигвам и разорвал в сердцах кожаный полог, бросил его на грядки. Дагон рвал и метал, ругался так, что у меня уши вяли.

– Небо сраное! Бездна, полная говна!!!

А я, улыбаясь, смотрел на глаз в треугольнике. Шестырь.

Джокер может быть кем угодно.

Глава 7. Сила и мера

– Давай ещё, а?! – злые красные зрачки оказались в десяти сантиметрах.

Я едва сдержался, чтобы не захохотать, и просто улыбнулся:

– Научи меня.

Демон раскинул руки, заревел, как раненый медведь, а потом полоснул себя по груди, оставив глубокие порезы. Хлынула чёрная кровь, пошёл дымок от камней, на которые она попала.

Одна капля шлёпнулась мне на руку, прямо на защитную пластинку, и я едва не скинул её. Обычный феррит хоть и прожигался, но, к счастью, дело обошлось лишь глубокой раковиной.

– Сраный червь! Ты пришёл ко мне, в мой дом!..

Он ходил вокруг, едва не пуская пламя из глаз, когти на его ногах кололи камни в крошево, крылья нервно подрагивали.

Я так и сидел, жмурился от удовольствия, как тот же самый годовалый ребёнок. Сам. Всё сам.

«Марк, ты должен понимать, что это нереальное везение…»

Ну и пусть.

Вдруг Дагон снова подскочил, бухнулся на четвереньки передо мной, рядом клацнула его пасть. Донёсся смрад серы, пахнуло гарью и смертью…

– А хочешь демоницу? А?

У меня вытянулось лицо, а демон расхохотался:

– Не трахал демоницу, нет?! Да ты, считай, жизни не видел!

Он поднялся, показал плечо. Огромный, уродливый шрам, отдалённо напоминающий укус зверя.

– Не стал убирать, оставил. Вот, выдрала, зараза… откусила кусок, это я ей показал свою силу!

– Ты будешь меня учить.

– Выживешь с демоницей – считай, настоящий мужик! Хочешь стать демоном? Равным мне!

Он хлопнул себя по груди, показывая, кому я стану равным. Я усмехнулся. Прекрасно помню, что говорил Белиар: люди, обращённые до седьмой ступени, становятся безвольными бесами.

– Игра закончена, – твёрдо сказал я.

– Демоны могут тело менять, – и он схватил себя за достоинство, – Такой же будет, даже больше. Давай ещё игру!

Жуткая картина. Демон стоял, потряхивая свои огромным детородным органом, и расписывал мне, что это единственное, ради чего вообще стоит жить.

– Не жалуюсь… – ответил я, – Как скрыть меру? Как вернуть Белиара?

– Как! – он снова упал на четвереньки передо мной, щёлкнул клыками прямо над ухом, – КАК!

Его голос грохнул, оглушая.

– Хали, плохая моя стервочка, когда же ты станешь моей?! – он схватил меня за плечо и вдруг лизнул по щеке.

«Нет!»

– Твою мать!

Это было слишком. Из-за присутствия во мне Белиара моя задница уже страдала от пинка, но домогательства до прекрасной воительницы…

Это как бы без меня!

Мой кулак влепился в скулу. Одновременно образ копья в земле под рукой, и пущенная спиралью энергия…

Челюсть демона хрустнула, и он улетел в свою грядку с каракозом. Рассыпались кочаны, взметнулись поломанные листья. Дагон упал, раскинув руки и ноги, и захохотал истеричным смехом.

– Дерьмо нулячье! Убью, сволочь! – я пытался судорожно стереть с щеки слюну.

Блин, да чтоб тебя, ну реально в ад попал.

«Никогда я не стану твоей, демон!» – Хали во мне кипела золотой яростью.

Отхохотавшись, демон поднял голову, воткнул в меня взгляд.

– Что ты хочешь, сраная частица?

– Всё. Ты расскажешь мне всё, что я спрошу.

– Да нуль с тобой, червь. За всё то время, что я здесь торчу, мне ещё так весело не было. Хотя нет, вру… – он облокотился, приподнялся, сунул в рот лист каракоза, – Помню, когда я Белиару оторвал его…

– Заткнись! – рявкнул я, – И оденься уже!

«Бедный Беляшик», – судорожно вздохнула Хали.

Я усмехнулся. Со способностью демонов к регенерации, думаю, такие потасовки тут – обычное дело.

* * *

Инфериор не зря направил меня сюда.

Подземный отшельник, которого не убивала сила нижнего мира, действительно многое рассказал.

Да хотя бы тот же Апеп. Зуб, на котором мы оказались, это был всего лишь мизерный кусочек пасти Отца. Насколько я понял, той стороны пропасти видно не просто так – она невероятно далеко.

Выход в Тенебру лежал, как выразился Дагон, «через задницу». Естественно, об этом никто не знает. Для всех Отец: огромная окаменевшая дубина, которая немногим отличается от любой другой горной породы.

И то, что через кишку Апепа можно свободно выйти в Инфериор, никому невдомёк. Правда, не каждый и сможет пройти этот путь…

Демон попытался объяснить, чтобы я понял: если этот Отец вылезет, несладко придётся всем Ордену. И Престол Ордена, и берега Вечного Океана – всё рухнет в эту пасть.

Считается, что тысячи лет назад этого монструозного Апепа остановил Просветлённый.

– Нормальная просва, а не початок недоделанный, как ты, – не преминул добавить Дагон, – Который владел настоящей силой!

Но, видимо, сила Просветлённого имела какой-то предел. Апеп окаменел, завис вот в таком состоянии. Самого ноля не стало, причём от него не осталось вообще следа. Никакой ауры, или ещё чего. Только вот остатки того храма, которые мы ещё раздолбали.

– Ну, а ты тут при чём? – спросил я, потому что история про ноля у демона вышла скомканной.

Чего-то он недоговаривал… Уж не сожрал ли его сам?

Дагон посерьёзнел, потом свистящим шёпотом выдавил:

– Я не бужу Отца, – он покосился в сторону светящейся пропасти, – Я его усыпляю.

«Вот же дерьмо нулячье! То есть… О, Небо!»

Я только открыл рот. Закрыл. Снова открыл…

– Да, ангел мой сладкий, – Дагон снова посмотрел на меня так, что я показал оскал.

– Только тронь, – я приготовился к бою, – Убью, на хрен.

Демон даже не обратил внимания:

– Отец давно проснулся. Инфериору пришёл бы конец ещё несколько тысяч лет назад…

– В чём выгода тебе?

– Тут и Тенебре достанется, – Дагон потёр подбородок, – Давным-давно, когда я был… В общем, червь, я могу касаться разума Отца. А эти Апепы видят, что будет с миром, который они пронзают.

– Можешь касаться… разума?!

«Даже боги не решаются смотреть меру Апепов…»

Я поражённый посмотрел в пропасть. Какая мера у этого Апепа всех Апепов? Если меня пришибало разумом королевы шершней, когда я был зверем… То, что будет, если войти в разум этого колосса?

Что-то тут не так… Не бог, не дьявол, а обычный демон.

– Обычный?! – он схватил меня за плечо.

И снова удар…

Наша потасовка длилась несколько секунд, потом мы ещё долго стояли, сверлили друг друга взглядами. Вспыльчивость демона начинала раздражать.

– Считай, червь, у меня это дар от Неба. Или Бездны. Абсолюта, в конце концов, выбери что по душе, – неожиданно спокойно ответил демон.

* * *

Вернуть Белиара, оказывается, не так-то просто…

– Тебе нужна кровь трёх существ, – демон теперь ходил по своим владением и с недовольным видом рассматривал разрушения, – Сраный червь, всё поломал.

– Я поломал?!

– Ну не я же!

Я уже замучился восстанавливать себе поломанную челюсть, потому что наши разговоры очень часто перетекали в драку. Хали уже пару раз отключалась, используя свою силу для исцеления серьёзных увечий.

Один раз Дагон чуть не вырвал мне сердце, проткнув рёбра когтями. «Земная волна» в упор неплохо его приложила, и демону самому пришлось сращивать себе кости.

Учитель из него был отменный. Стихии у меня теперь работали на полную, и мелкие ушибы восстанавливались в считанные минуты.

Итак, кровь трёх существ.

Естественно, самого Белиара…

Потом существа, которое повинно в убийстве.

И существа, которое имеет право на его воскрешение.

– Бездна, что ли?

– Аваддон, безмозглый ты червь, – Дагон снова пытался установить оградку.

Это выглядело забавно. Огромный голый демон вытащил из порванных обломков вигвама инструменты и, закусив язык, приколачивал кувалдой костяной столбик. Всё было перемотано бечёвкой, не желало восстанавливаться, но демон не сдавался.

– Инфериор, твою мать! Дай силу!

Сломанная высушенная кость вдруг срослась, и демон, поставив её на землю, ударом кувалды вогнал на несколько сантиметров.

– С чего бы Аваддон захочет воскрешать Белиара?

– Не захочет, поэтому и нужна его кровь! Кто будет спрашивать у дьявола? Ты про магию Абсолюта что, не слышал, что ли?

Я кивнул.

– С Аваддоном-то проще всего. А вот кто убил Белиара?

Мне пришла мысль о том звере с кинжалом…

– Тот поднёбный червь был оружием, а не убийцей, – Дагон постучал когтем по рогам, – Думай.

– Что тут думать. Жёлтый приор Гильберт… или мастер Женя, – я растерянно цыкнул, – Да уж, кто-то из них.

– Или-или! Ты будто в шарады играешь, а за твою ошибку заплатит Беляш!

Я прикусил губу.

«Он, наверное, имеет в виду, что Белиара можно потерять насовсем», – задумчиво произнесла Хали.

– Верно, моя стервочка, – Дагон игриво огладил вбитый столбик, – Когда ты уже за меня так будешь беспокоиться?

«Демон, отродье Тенебры, как смеешь ты ангелу такое…»

– А, сраная Бездна! И тут Беляш опередил, всех у меня увёл! – удар кулака разнёс вдребезги столбик, и затем демон прошипел, – Когда ты его вернёшь, червь, я его снова убью.

Я только покачал головой. Задача какая-то нереальная. Как подобраться к приору, который окружён армией, да ещё этими пентаграммами.

– Там магия была на одного Беляша, скорее всего, тебе она не грозит. Но незаметно ты не подберёшься.

– Почему?

– Потому что это Инфериор, дубина! Ты не зверь, не первуха сраная. Ты – человек!

И вот тут мы подошли к главному вопросу. Третья мера на просторах приоратов – явление очень заметное…

* * *

Расстрелять такого учителя. Четвертовать! И наградить.

Я пробыл у него несколько дней, и запомню их на всю жизнь. Каждый урок он закреплял поломанными костями, рваными ранами, огромными гематомами.

– Смотри на столб свой, – орал Дагон прямо в ухо, – Где сила?!

И я смотрел. Выжигал взглядом все эти секции с мерами, учился чувствовать силу.

Сила – основа всего.

Небо определяет меру в зависимости от силы. Но вот эту самую силу каждый получает по своей воле.

Тенебра со своей Бездной – вне системы. Они пользуются чистой силой, это их благо и проклятье.

Все остальные миры Регнума получают меры от Неба. Таков порядок, и это тоже благо. И проклятие.

Чтобы личный путь был чётким, надо тренироваться. Вкладывать силу ежедневно в свои навыки. И стараться сделать чуть больше, чем можешь.

Тогда мера поднимается. Потихоньку, ступень за ступенью, Небо поощряет успехи.

Барьеры, которые так ненавидят демоны, не дают системе и законам рассыпаться. Чтобы обрести больше силы, слабые должны к этому стремиться, доказывая, что достойны. А сильные, чтобы не потерять меру, должны бояться нарушить законы.

Потому барьеры и кажутся непреодолимыми. Чтобы было ясно – законы Неба превыше всего.

Всё это вбивал в меня Дагон. Хали в основном помалкивала, потому что её голос возбуждал демона, и это приводило к очередной потасовке.

– У тебя есть всё, – рычал Дагон, – Дух, воля, сила. Ты, червь, сильнее всех вокруг. И не боишься показать силу.

– Не боюсь…

Я вспомнил про историю с пауками. Да уж, большая сила не всегда является спасением.

– Не о том думаешь. То, что у тебя мозгов нет, от силы не зависит.

В очередной раз я заехал ему по морде. Только что восстановленная оградка разлетелась…

Через несколько минут Дагон, сплюнув зуб, продолжил:

– Ты же решаешь, скрывать силу или нет. Это твой выбор!

Выбор. Опять это слово.

И Дагон пояснил, что у человека в Инфериоре действительно очень много силы. Не зря он – высшая мера.

Человек создан для выбора не только перед барьером. Выбор – это не только развилка между Небом и Бездной. Жизнь в Инфериоре – тоже выбор.

* * *

– Наконец-то, – сказал Дагон на четвёртый день, когда я стал зверем.

«Не может быть!» – изумление Хали едва не выбило меня из состояния.

С моего лица струился пот, всё тело дрожало от напряжения. Я понимал, что всё ещё человек, но усилием воли отделил часть своей меры и спустил вниз. Пока дотянулся до седьмой ступени, но это было невообразимое достижение.

Именно обратное преодоление барьера между мерами зверя и человека требовало столько сил. Считалось, что это невозможно.

«Именно так и считается», – продолжала удивляться Халиэль, – «О, Небо, что я ещё не знаю о демонах?»

Крылатый извращенец был тут как тут, и не забыл намекнуть ангелу, со всеми пахабными рывками, что «она о нём ещё много чего не знает».

– Дерьмо нулячье, – вырвалось у меня, – У неё же нет тела ещё.

– А это мои проблемы, червь, – осклабился демон.

Мы все эти дни раз за разом поднимались наверх. Я – по склону, а сраный демон по воздуху.

Поднимались, чтобы дойти до этих склизких амфибий и проверять на них, что они видят. То, как твари срывались в атаку, лишь подтверждало – они видели зверя.

И это было удивительно. Я видел две точки – человека и зверя. Человек был основанием, а зверь – иллюзией.

– Кто сможет разглядеть обман?

– Сильный человек… Может быть, зависит от тебя, червь. Будешь оттачивать навык, будет легче. Старайся крутиться среди дичи.

– А моё обнуление…

– Это магия совсем другой природы. Там ты ноль сраный, и это реально. Тут ты зверь… но человек.

Разницу я вполне ощущал на себе. Чтобы выбраться из нулей обратно в свою меру, мне приходилось напрягаться до максимума, карабкаясь вверх. А сейчас приходилось с тем же усилием удерживать иллюзию зверя, чтобы не сорваться обратно в меру человека.

* * *

Демон выполнил своё обещание. Больше меня ничего не держало.

Мы стояли перед той пропастью, где случилась первая наша встреча. Помнится, это тоже была драка.

Перед уходом я все же спросил…

– Червь, да ты меру попутал, – изумился Дагон.

– Я хочу знать всё.

– Попробуешь залезть к Апепу в разум – исчезнешь, будто не было тебя в истории.

– Но ты же здесь…

– Хрен с тобой, человек. Апеп – такой же разумный, как и мы с тобой. Как боги.

Мои брови подпрыгнули вверх.