Текст книги "Тайна атолла Муаи"

Автор книги: Александр Шалимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Господин Кокс? – Рут все еще не мог поверить глазам. – Что все это означает? Что с вами? И где ваши очки?

– Так это вы, – снова завопил адвокат. – Наконец-то! Вы еще имеете наглость спрашивать, что это означает?.. Где мои очки? Вот мои очки, милостивый государь. Вот что от них осталось! Полюбуйтесь. – Он выгреб из кармана и сунул под нос Руту горстку битого стекла и обломков оправы. – Вы забыли, что вы не в космосе и не на Нептуне, где могли заниматься всякими безобразиями.

– Вы хотите сказать, на Плутоне? – мягко поправил Рут.

– Какое это имеет значение! Вы ответите! Вы… вы приказали вашему роботу напасть на меня. Я не хочу иметь с вами никакого дела. Я отказываюсь вести ваши дела. Я официально извещаю вас об этом. На столе лежит мое письменное уведомление…

– Успокойтесь, господин Кокс. Это какое-то недоразумение. Объясните, что произошло.

– Бандитизм! – снова крикнул адвокат, шаря за спиной в поисках галстука.

– Позвольте, я вам помогу, – предложил Рут, протягивая руку.

– Не прикасайтесь ко мне! Вы гангстер, а не астронавт.

– Да объясните, в чем дело!

– Спрашивайте у вашего робота, которому приказали убить меня.

– Какая ерунда, господин Кокс! Вы сами не верите в то, что говорите. Я не вижу на вас ни единой царапины, а стоимость очков и вашего костюма я, разумеется, компенсирую.

– Еще бы! Вы компенсируете и моральный ущерб, который причинили мне?

– С удовольствием. Сколько вы желаете?

– Ничего мне сейчас не надо. Только выпустите меня отсюда.

– Но вас никто не держит.

– Он! – прерывающимся голосом воскликнул адвокат, указывая на Ио. – Он продержал меня здесь три часа, не давая выйти, не позволяя приблизиться к видеофонам. Вы не станете отрицать, что это сделано по вашему приказанию?

– Действительно, я просил его передать моим возможным гостям просьбу подождать моего возвращения. Но я не предполагал…

– О-хо-хо, просьбу! – снова взорвался адвокат, воздев руки к потолку. – Ничего себе, просьба! Это покушение на неприкосновенность личности. Если я подам на вас в суд…

– Вы не станете подавать на меня в суд, господин Кокс, – спокойно прервал Рут, – не станете… по многим причинам… А что касается неприкосновенности личности в нашей стране, то вчера вечером в центре города почти на моих глазах убили человека – женщину, а сегодня, полчаса назад, выбросили другого человека из окна. Примерно с двадцатого этажа… И кажется, никого это особенно не удивило…

Адвокат испуганно покосился на открытую балконную дверь и поспешно отступил к противоположной стене кабинета.

– Я сказал это не для того, чтобы испугать вас, господин Кокс, – продолжал Рут, – но мне показалось, что именно с неприкосновенностью личности здесь не все благополучно… Поэтому – лучше без демагогии… За прискорбное недоразумение прошу меня извинить. Я совсем не ждал вас сегодня. Кроме того, рассчитывал вернуться много раньше.

– Тем не менее я категорически отказываюсь от ведения ваших дел.

– Он сказал это сразу, как вошел, – послышался вдруг шепелявый голос Ио.

Рут обернулся. Красноватые глазки робота были устремлены на адвоката. Их выражение не будило сомнений. Во взгляде Ио читалась ненависть.

– О чем ты говоришь, Ио? – спросил Рут, отстраняя робота подальше от адвоката.

– Он пришел сразу после вашего ухода, капитан Доррингтон. Он сказал, что не будет больше вести ваши дела. Просил сказать это вам. Потом дал письмо и хотел идти. Я просил подождать. Он не хотел. Я еще просил. Он не хотел; кричал разные слова: некоторые я знаю – это плохие слова; другие – не знаю, но я их запомнил…

– Где это письмо? – спросил Рут, обращаясь к адвокату.

– У вашего робота что-то не в порядке с программой, – пробормотал адвокат после довольно долгого молчания, – советую вам заменить его.

– Где это письмо?

– Письмо, которое я написал здесь… Оно на вашем столе…

– Это то письмо, Ио? – спросил Рут, указывая на конверт, лежавший на письменном столе.

– Нет, – отрезал робот. – То письмо он схватил, когда я не хотел, чтобы он ушел…

– Где первое письмо, господин Кокс? – повторил Рут тоном, не предвещавшим ничего хорошего.

– Уверяю, капитан, у вашего робота не в порядке тут, – адвокат повертел пальцем у своего виска, – или в другом месте. Сдайте его в переплавку. Иначе он натворит бед. Никакого другого письма не было, клянусь вам…

Ио неспокойно шевельнулся.

– Скажи, Ио! – кивнул Рут.

– Он разорвал письмо и положил туда. – Ио указал пальцем на правый карман куртки адвоката.

– Дайте то, что осталось, Кокс. – Рут протянул руку. – Ну, живо! Не советую дальше разыгрывать комедию.

Адвокат молча бросил на стол разорванный надвое конверт.

– Интересно, сами вы это придумали или вас надоумил кто-то? – задумчиво проговорил Рут, складывая половинки письма. – Нет-нет, вы можете не отвечать, – продолжал он, заметив, что адвокат испуганно отшатнулся. – Два письма об одном и том же… Отказ в квадрате… В этом вы отказываетесь вести мои дела, ссылаясь на обстоятельства; во втором, которого я еще не читал, конечно, мотивируете отказ покушением на неприкосновенность вашей личности. Поздравляю вас, господин Кокс, вы вовремя отключаетесь… Не позднее завтрашнего утра капитан Доррингтон появился бы в вашем офисе с целой кучей вопросов: о неприкосновенности личности в этой прекрасной стране, о Совете Равных, об остракизме, которому подвергают человека, только что вернувшегося на Землю после четвертьвекового отсутствия, и еще кое о чем… И вам пришлось бы что-то отвечать вашему клиенту. Не исключено даже, что упомянутый капитан Доррингтон попросил бы вас оформить для него выездную визу куда-нибудь в Австралию или… на Канарские острова. А теперь все просто: ваше дело сторона. Опасный клиент перестал быть клиентом. Пусть сам выкручивается, как сумеет…

– Не понимаю, о чем вы… – пробормотал адвокат, отирая рукавом пот со лба.

– Конечно, конечно, – кивнул Рут, – это трудно понять… Я тоже понял бы вас лишь при одном-единственном условии, что кто-то заставляет вас так поступить. Тогда я, несмотря на все сложности, которые возникают для меня в связи с вашим отказом, продолжал бы считать вас более или менее порядочным человеком. Я даже не вспомнил бы о деньгах, которые платил вам все эти годы. Но если это ваша собственная инициатива, Кокс… – Рут покачал головой.

– Клянусь вам…

– Не клянитесь… Я давно перестал верить клятвам. Кому вы сможете передать мои дела?

– Кого вы… подберете… капитан.

– Вероятно, бесполезно просить ваш офис указать мне надежного адвоката?

– Да, сейчас… это было бы… затруднительно… Масса дел… Может быть, позднее…

– Я так и думал.

– Могу я… идти?

– Конечно. Ио, проводи господина Кокса.

– Не надо! Я сам, я сам, я сам… – Подслеповато щурясь, адвокат пулей вылетел в салон. Стук поспешно захлопнутой двери заставил Рута невесело рассмеяться.

Теперь он остался совсем один, если, конечно, не считать Ио…

* * *

Прошло три дня. Никто не тревожил Рута, но никто и не обращался к нему больше. Молчали экраны в кабинете. Портье внизу старался не замечать его, когда Рут проходил через холл. Почты тоже не было. Казалось, он уже перестал существовать для окружающих. Правда, иногда на улице он еще ловил любопытные взгляды – чаще это были взгляды женщин, – но стоило ему обратиться к кому-нибудь, и тотчас вырастала невидимая стена: лаконичные уклончивые ответы, испуганные глаза, откровенное желание побыстрее отделаться от него. Случалось, что ему вообще не отвечали: взглянув на него, спрошенный отшатывался и торопливо бежал дальше. В «Парадизе» в своих роскошных апартаментах, оставаясь один, Рут теперь подолгу изучал свое собственное изображение в зеркале. Может быть, на нем уже есть какой-то знак?.. Знак близкого приобщения к большинству… Ведь не могли же все, с кем он пытался заговорит знать его в лицо; знать, что он и есть тот самый Рут Доррингтон…

Но изображение в зеркале ничего не раскрывало. Знакомое сухощавое лицо с резковатыми чертами, высокий лоб, пересеченный чуть заметным шрамом, внимательные спокойные глаза в сетке тонких морщин, седина на висках, сильно поредевшие, гладко зачесанные назад волосы. Нет, он не носил на себе никакого отличительного знака. Скорее, наоборот, выглядел более спокойным и уверенным, чем большинство жителей Роктауна, вечно куда-то спешащих, озабоченных, нервных…

Теперь его единственным собеседником был Ио. В их отношениях появилось что-то похожее на дружбу. Робот постоянно ждал его возвращения возле самой двери, старался предупредить каждое желание, угадывал, когда Руту становилось особенно скверно, и всегда находил способ отвлечь его от мрачных мыслей.

А мрачные мысли возвращались все чаще. Визит в Главный штаб полиции, конечно, ни к чему не привел. С генералом Руту встретиться не удалось. Майор, который принял его, был толст, косноязычен и глуп или прикидывался глупым. На все вопросы Рута он недоуменно пожимал плечами, твердил, что ни о чем подобном не слышал… В городе много всякого сброда… Понемногу его ликвидируют, но ряды преступников постоянно пополняются. «Мы не исключение, – повторил майор, пожимая плечами, – в некоторых городах еще хуже»…

История с письмом Совета Равных не произвела на майора никакого впечатления. Он только спросил, не сохранилось ли у Рута это письмо, и, узнав, что оно исчезло, снова пожал плечами: «Вульгарная попытка шантажа; строго говоря, подобный шантаж сейчас даже не квалифицируется как уголовное преступление. Скорее – мелкое хулиганство»… Он, конечно, распорядится, чтобы начали расследование, если капитан Доррингтон на этом настаивает, но… Капитан Доррингтон не настаивал, и майор успокоился. Об убийстве студентки в сороковом квартале майор не слышал. «Иногда эти сведения поступают в штаб с опозданием», – заметил он, как бы оправдываясь. Только один раз на протяжении всего разговора майор встрепенулся и проявил подобие интереса к словам Рута. Это произошло, когда Рут упомянул о пропаже пистолета, взятого им с «Метеора».

«Урановые пули, – майор задумался. – Скверно, если эта «спринцовка» попадет не в те руки… Пожалуй, мы расследуем это. Капитан никого не подозревает?»

Нет, Рут никого не подозревал. Майор черкнул что-то на одной из карточек, лежавших у него на столе, и снова сделался сонно-равнодушным. Услышав, что Рут хотел бы приобрести другой пистолет, майор благодушно кивнул. Он распорядится, чтобы подготовили соответствующее разрешение; формальности обычно занимают неделю, но для капитана Доррингтона сделают исключение. Капитан может зайти за разрешением дней через пять. Рут вежливо поблагодарил; в его распоряжении оставалось именно пять дней… Половина срока, предоставленного ему Советом Равных, уже минула.

Беседа в полиции убедила Рута лишь в одном – в действительности все обстояло совершенно иначе, чем пытался представить майор. Единственным реальным достижением явилось лишь обещание майора распорядиться, чтобы Руту вернули права вождения винтокрыла. Как выяснилось на следующий день, это обещание майор выполнил.

Рут побывал еще раз в Управлении космическими полетами. Однако офис знакомого вице-директора на четвертом этаже оказался закрытым: полковник отбыл в служебную командировку… Подниматься в верхние этажи Рут не стал.

Большую часть дня, а иногда и вечерами Рут бесцельно бродил по улицам Роктауна. Впрочем, не совсем бесцельно… Он рассчитывал, что кто-нибудь из банды Совета Равных зацепит его на улице, как тогда утром, после получения первого письма. Без сомнения, за ним следили, и Руту важно было подметить – кто. Если бы удалось задержать этого человека, можно было бы попробовать еще раз обратиться в полицию или… Во всяком случае, появилась бы хоть какая-то нить. Небрежно поигрывая тростью, Рут шагал и шагал по незнакомым улицам, иногда выпивал чашечку кофе где-нибудь в маленькой кофейной на углу, спускался в погребки и пивные бары. За кофе или за кружкой пива он бросал внимательные быстрые взгляды по сторонам. Нет, ничего подозрительного он не замечал. Люди вокруг были заняты своими делами и заботами. Никто не следил за ним, либо преследователи сменялись так часто, что Рут не успевал их разгадать. Теперь он уже хорошо знал ближайшие окрестности «Парадиза», и постепенно его пешие маршруты становились все более дальними. Несколько раз за эти дни он стал невольным свидетелем гибели людей на улицах Роктауна. Машина, неожиданно вырвавшаяся на тротуар, придавила кого-то к стене и стремительно умчалась. Никто не пытался ее преследовать… Полиция явилась через несколько минут только затем, чтобы забрать тело. Женщина выбросилась из окна небоскреба (а может, и ее выбросили?..). Люди внизу на тротуаре увидели, как она летит вниз головой, и поспешно расступились. Рут услышал удар, треск раскалывающихся костей. Подходить туда он не стал… Кто-то был убит ножом, как Кари, прямо в толпе, на перекрестке двух оживленных улиц. Убийцу, вероятно, видели, но никто не пробовал задержать. Все это выглядело так, словно человеческая жизнь в Роктауне ровно ничего не стоила, а убийство не считалось преступлением… Рут решил заглянуть в местные газеты – их издавалось множество. Ни в одной он не нашел сообщений о происшествиях такого рода. Реклама развлечений, фельетоны, чаще порнографического содержания, немного зарубежной хроники, цветные фото, карикатуры, множество цветных комиксов с продолжением… На предпоследних полосах попадались объявления в траурных рамках, но это были обычные сообщения о смерти без указания ее причин или с коротким упоминанием «после продолжительной тяжелой болезни». Возраст умерших обычно не указывался.

Поздно вечером в конце шестого дня – он теперь почти непроизвольно вел счет времени от момента получения первого письма Совета Равных – после долгой пешей прогулки по улицам и площадям Роктауна Рут возвращался в свой «Парадиз». Путь его вел через небольшой, плохо освещенный сквер, расположенный на одной из сравнительно тихих площадей невдалеке от центра. Приближаясь к скверу, Рут обратил внимание, что редкие прохожие обходят сквер стороной, держась поближе к ярко освещенным витринам магазинов и кафе. Путь через сквер был для Рута самым коротким, и он, не задумываясь, углубился в сумрак деревьев, сквозь листву которых лишь местами пробивался свет реклам и уличных светильников. В сквере никого не было, белели пустые скамейки и бесформенные глыбы каких-то скульптур.

Рут шел не торопясь, погруженный в свои мысли. Он думал о Кари, пытался представить ее живой и не мог… Облик живой Кари постоянно заслоняла другая Кари – без движения лежащая на асфальте.

Вдруг какая-то темная фигура вывернулась из боковой дорожки и замерла без движения при виде Рута. Луч света, пробившийся сквозь листву, упал на лицо незнакомца. Широкая рыхлая физиономия без бровей, темные очки – Рут сразу узнал парня, который в первый день предлагал ему яд и, по-видимому, вытащил из кармана то письмо…

– Ага, это ты, – спокойно сказал Рут.

Он сделал шаг вперед и тоже попал в полосу света.

– Капитан… Доррингтон! – ахнул парень.

По его изумлению и испугу Рут понял, что встреча была случайной.

– Поговорим? – предложил Рут.

Вместо ответа парень быстро отступил, очевидно готовясь удрать. Рут успел поймать его за рукав. В правой руке парня что-то сверкнуло, но Рут опередил… Короткий сильный удар в челюсть и еще один – слева в солнечное сплетение. Сложившись вдвое, парень без звука рухнул к ногам Рута. Пружинный нож звякнул о металлическое ограждение газона. Рут нагнулся, поднял нож, закрыл лезвие и опустил нож в карман. Парень лежал без движения лицом вниз. Темные очки отлетели в сторону. Рут приподнял голову за сальные волосы. Глаза парня открылись. Бессмысленное выражение в них постепенно исчезло, уступая место животному страху и боли.

– Ничего, – сказал Рут. – Поговорим.

Он легко поднял пленника за воротник и толкнул к ближайшей скамье. Парень со стоном рухнул на нее.

– Говори, – приказал Рут. – Живо! Даю три секунды. Или «приобщу» тебя более ловко, чем это делаешь ты. Раз, два…

Короткий взмах трости – и перед глазами пленника сверкнуло синеватое жало рапиры.

– Не моя вина, капитан, клянусь, – хрипло зашептал парень, пытаясь отодвинуться от острия, приставленного к горлу. – Они приказали убрать девчонку… Клянусь, я не мог иначе… Клянусь. Пощадите… Капитан…

В расширенных глазах Рута он прочитал что-то, что лишило его последней надежды.

– А-а! – пронзительно закричал он, стараясь поймать руками лезвие. – А-а!..

Крик прервался так же резко, как и возник. Рут отер лоб тыльной стороной ладони, потом брезгливо вытер рапиру о пиджак парня, прикорнувшего к спинке скамьи… Казалось, он дремлет…

Рут огляделся… Вокруг по-прежнему никого не было. Крик в сквере не привлек внимания. Рут прерывисто вздохнул, сложил трость и неторопливо зашагал по дорожке. Когда через несколько минут он вышел из сквера на улицу, никто из немногочисленных прохожих даже не оглянулся на него.

* * *

«Случайность? – думал Рут, подходя к дверям своих апартаментов. – По-видимому, да… Ни один из нас не ждал этой встречи… Хотя, впрочем, его-то я искал… Но не там – не в этом сквере… А он, ошеломленный встречей и ударом, ни секунды не сомневался, что вопрос касается самого главного – смерти Кари… Какое совпадение! Нет, в этом нагромождении случайностей я не мог, не имел права поступить иначе. Он потом, сообразив, от всего отказался бы… Я должен был поступить так, как поступил, хотя сам и разорвал ухваченную нить. Банда, конечно, догадается, в чем дело, но не сразу… А если его раньше подберет полиция, то, пожалуй, и не очень скоро… Как бы там ни было, первый ход сделан. Что же дальше, капитан Доррингтон?»

Дверь отворил Ио, по-видимому узнавший его шаги.

– Привет, – сказал Рут, – что нового?

– Звонили из полиции.

– Когда?

– Пять минут назад.

Первая мысль была, что в полиции уже все знают… Впрочем, он тотчас же отбросил ее. Если за ним следили, то арестовали бы на улице, вблизи того места… Здесь другое…

– Что сказали? – спросил Рут.

– Просили капитана Доррингтона связаться с ними.

– Соедини.

Пока Ио копался возле видеоэкранов. Рут мысленно окинул взглядом события последних дней. Может быть, это тот майор из Главного штаба? Оказалось – что комиссар сорокового участка. Когда он появился на экране, сомнения Рута окончательно рассеялись. Сквер находился в другой части города и к сороковому участку не мог иметь отношения.

После обычных приветствий комиссар сказал:

– Вы просили сообщить о результатах следствия, капитан. Девушку убил ее любовник. Причина – ревность.

– Арестовали его? – поинтересовался Рут.

Комиссар замялся:

– Еще нет… Ему удалось скрыться. Мы объявили розыск.

– Кто такой?

– Тоже студент. Они учились вместе.

– Все ясно, – сказал Рут. – Благодарю вас, комиссар.

– Не стоит благодарности. Когда думаете ехать?

– Через несколько дней.

– Позволю себе рекомендовать Лонг-Найс на западном берегу. Самые лучшие пляжи, самые красивые женщины. Разумеется, дороговато, но для вас это, по-видимому, не имеет значения…

– Что ж, подумаю, – сказал Рут.

– Приятного путешествия, капитан.

– Счастливо оставаться, комиссар.

Когда изображение исчезло, Рут задумчиво потер лоб. Зачем им понадобилась эта ложь? Хотят выяснить его намерения? И все-таки в чем же суть главного? Почему он вдруг оказался лишним?..

Рут позвал Ио, и робот тотчас появился в дверях кабинета.

– Ио, завтра утром надо заказать билеты в Европу на ближайший авион.

– Сколько?

– Два: для меня и для тебя.

– Маршрут?

– Париж или Рим, а потом посмотрим.

– Будет сделано, капитан.

«После того, что произошло сегодня, – думал Рут, – бессмысленно продолжать оставаться в Роктауне. Полиция в мои отношения с Советом Равных вмешиваться не хочет. А я сам перерезал единственную реальную нить, которая могла вывести меня на руководителей ганга. Значит… Значит, пришло время выполнить обещание, данное Кари. Если, конечно, Совет Равных не помешает… Остается еще четыре дня… Как это все-таки плохо, что я совсем один. Даже адвокат отказался от меня; адвокат, который мог столько на мне заработать».

Утром, едва Рут открыл глаза, Ио появился в спальне.

– Билеты заказаны, капитан Доррингтон.

– Превосходно, Ио, когда и куда мы летим?

– Рейс на Париж поздно вечером, рейс на Рим – ночью. Места и номер рейса сообщат в полдень.

– А сейчас они не могли сказать?

– Нет, рейсы в Европу через Роктуан транзитные.

– Ну что ж, подождем до полудня. А как мы доберемся в авиапорт? Кажется, это довольно далеко от города?

– Двести километров. Можно взять винтокрыл. Внизу сказали: капитан Доррингтон, если хочет, может вести винтокрыл сам.

– Превосходно, Ио, ты великолепно справился с задачей. Есть что-нибудь еще?

– Да, письмо.

– Давай скорее.

Это был опять большой конверт из темного шелковистого пластика. Совет Равных делал очередной ход. Рут, не торопясь, вскрыл конверт и развернул полоску темной ткани.

Руту Доррингтону

бывшему космическому пилоту первого класса.

Рут усмехнулся: «бывшему» – он уже «бывший»; неплохое начало.

Нам стало известно о покупках, сделанных вами третьего дня в оружейном отделе универсального магазина «Все для всех». Мы расцениваем ваш шаг как молчаливое согласие с нашим требованием и надеемся, что никакие обстоятельства не помешают вам выполнить вашу обязанность не позднее полночи указанного срока. Напоминаем, что до конца его остается неполных четыре дня.

Подпись прежняя – ползущая змея.

«Записку надо сохранить во что бы то ни стало», – решил Рут. Он поднялся с постели и прежде всего спрятал полоску темной ткани в секретное отделение бумажника. Потом позвал Ио.

– Это письмо, – Рут взял со стола большой темный конверт, – без обратного адреса. Ты не знаешь, кто может присылать письма вот в таких конвертах?

– Письма без обратного адреса присылает крематорий, – без колебаний ответил Ио.

– Крематорий?! – Руту показалось, что он ослышался.

– Это такой концерн, где людей переделывают в серый порошок, – объяснил робот. – Из порошка потом изготавливают другие полезные вещи: удобрения для садов, разные вещества, много разных веществ…

– Ты имеешь в виду настоящих умерших людей?

– Умерших и некондиционных: с отклонением от нормы, с неправильной программой, отслуживших свой срок – разные устаревшие экземпляры, которые трудно использовать и нельзя отремонтировать. Роботов, негодных для капитального ремонта, отправляют в переплавку, а людей – в крематорий. Это почти одно и то же.

– Почти, – согласился Рут. – Так ты думаешь, что это письмо из крематория?

– Обязан напомнить, что роботы моей системы не могут…

– Опять забыл, – спохватился Рут. – Извини меня, Ио. Я спрошу иначе: какие признаки указывают, что это письмо отправлено из крематория?

Ио внимательно обследовал конверт:

– Таких признаков нет, капитан Доррингтон.

– Но ты мне только что сказал, что письма в подобных конвертах присылает крематорий.

– Позвольте повторить, капитан, как я сказал: письма без обратного адреса присылает крематорий.

– И если на письме нет обратного адреса, значит… – Рут сделал долгую паузу. – Что это значит, Ио?

– Значит, – медленно начал Ио, и его красноватые глазки замерцали, – значит… это письмо могло быть послано из крематория… Да, могло. А могло быть послано из другого офиса.

Ио не мигая уставился на своего патрона, и Руту показалось, что во взгляде робота он уловил легкую иронию.

– Тебя не поймаешь, Ио, – Рут покачал головой, – у тебя железная логика.

– Не железная, – возразил робот, – на транзисторах. Двадцать четыре тысячи восемьсот сорок шесть транзисторов.

– Неплохо, – прищурился Рут, – ты должен стоить дороже любого человека.

– А сколько стоит человек? – поинтересовался Ио.

– Как тебе сказать… По-разному. Иногда очень немного, но случается и обратное…

– При сравнениях следует оперировать средними цифрами, – назидательно заметил Ио.

– И снова ты прав, – согласился Рут, – но боюсь, что по отношению к человечеству и даже к одному человеку метод средних цифр не совсем подходит. Личность трудно вычислить. Каждый человек – бесконечность. Как ее выразишь средними цифрами? Ты знаешь, что такое бесконечность, Ио?

– Конечно. То, что не имеет конца. Например, время. С точки зрения времени, человек конечен. Его время ограничено: от рождения до крематория.

– У одного человека – да, но у всего человечества – нет. И, кроме того, человека нельзя рассматривать только с точки зрения продолжительности его жизни. Бесконечность в нем самом, в его внутреннем содержании.

– Внутреннее содержание тоже конечно, – возразил робот. – Девяносто шесть процентов воды, немного углерода, железа, кальция, фосфора, остальное бактерии; в виде исключения – несколько граммов золота и отдельные транзисторы для обострения восприятия окружающей среды.

– Ты хочешь сказать, что сам устроен сложнее?

– Не утверждаю этого. Человека тоже сделали не сразу.

– Бесспорно… И я полагаю, – очень серьезно добавил Рут, – что на изготовление человека пришлось затратить времени намного больше, чем на изготовление любого робота. Даже робота системы «пять»…

Отношение Ио к роботам системы «5», по-видимому, было сложным. Глазки его померкли, и он ничего не ответил. Рут почувствовал, что допустил бестактность. Ему захотелось нейтрализовать отрицательные эмоции своего верного помощника.

– Роботы системы «пять», – сказал Рут, – при всей их универсальности и сложности конструкции обладают одним существенным недостатком – они слишком напоминают людей…

Ио промолчал. Возможно, он не считал это качество роботов системы «5» недостатком.

– Напоминают людей в их наиболее отрицательных свойствах, – пояснил Рут. – Это, конечно, особенность их программы. Мне лично гораздо больше нравится программа роботов твоей системы, Ио. Это прекрасная, надежная программа, на которую почти всегда можно положиться.

– Всегда! – поправил Ио, и глазки его снова замерцали.

Рут вспомнил о предохранителе, вмонтированном у Ио на месте сердца, но спорить не стал.

– И еще мне нравится способность роботов твоей системы к быстрому самосовершенствованию, Ио, – продолжал Рут. – За те несколько дней, что мы находимся вместе, ты сделал заметный шаг вперед; ты более правильно говоришь, почти не шепелявишь, твой словарный запас непрерывно растет, и мне даже кажется, что круг твоих интересов постепенно расширяется…

– Благодарю вас, капитан Доррингтон, – очень серьезно сказал Ио, – все это – результат общения с вами.

– Каким образом?

– У роботов моей системы есть особое реле.

– Реле самосовершенствования?

– Да.

– Интересно! На каком же принципе основано его действие?

– Принцип прямого копирования, – отчеканил Ио, и Руту снова показалось, что он уловил в красноватых глазках робота оттенок иронии.

* * *

После завтрака Рут спустился в холл и, выходя из лифта, нос к носу столкнулся с корреспондентом, который брал у него одно из первых интервью. Этот корреспондент, маленький, рыжий, отвратительно назойливый, запомнился, и Рут мгновенно узнал его. Корреспондент тоже конечно узнал капитана, но на этот раз попытался избежать встречи. Испуганно скосив глаза, он шмыгнул в лифт, сделав вид, что очень торопится. Однако Рут поймал его за рукав и успел вытащить из лифта, прежде чем двери задвинулись.

– Ах, это вы, капитан Доррингтон, – растерянно пробормотал корреспондент, стараясь не глядеть на Рута. – Очень рад, но, простите, я безумно занят. Тороплюсь…

– Успеете, – сказал Рут, беря его под руку. – У меня для вас кое-что интересное. Пожалуй, даже… сенсационное. Не пройти ли нам в бар?

– В другой раз, капитан. Ей-богу, я очень тороплюсь. Я вам позвоню попозже…

Он сделал попытку освободиться, но Рут не отпустил его локтя.

– Вас больше не интересуют сенсации?

При слове «сенсации» корреспондент искоса глянул на Рута:

– Какие еще сенсации, капитан… Если что-нибудь об экспедиции на Плутон…

– Нет. Отойдем в сторону, я расскажу.

Не выпуская локтя корреспондента, Рут отвел своего пленника в дальний угол холла и усадил в кресло.

– Выпьете что-нибудь? – Рут кивнул на стойку бара, возле которой застыли наготове роботы-официанты.

– Нет, благодарю. Говорите скорее, в чем дело, капитан. У меня действительно мало времени.

– При нашей первой встрече вы были более разговорчивы, любознательны, даже назойливы.

Корреспондент настороженно огляделся по сторонам:

– Что делать, капитан. В наше время все быстро меняется. Несколько дней назад вы сами были сенсацией. А сейчас…

– Сейчас?

– Сейчас я догоняю следующую сенсацию.

– Можно узнать, какую именно?

– О, с той, вашей, она не может идти ни в какое сравнение…

– Значит, сегодняшняя встреча со мной – удача для вас. Материал на первую полосу, как говорили в мое время. Хотите получить его?

– Смотря, что такое.

– Преступление века!

– Э-э, этим сейчас не удивишь публику. Простите, я должен…

– Не отпущу, пока вы не выпьете со мной… Эй там, – Рут махнул рукой в сторону бара, – два крепких коктейля для меня и моего друга… – Он вопросительно глянул на собеседника.

– Меня зовут Бедж, – пробормотал корреспондент, беспокойно ерзая в кресле.

– Для моего друга Беджа. Быстро!.. – Рут повернул свое кресло и придвинул его вплотную против кресла корреспондента, отрезав тому все пути для бегства. Бедж понял это и, видимо, смирился. Он довольно спокойно взял бокал с коктейлем, принесенный роботом-официантом, откинулся в кресле и, сделав несколько глотков, вопросительно уставился на Рута.

– В Роктауне есть один ганг… – начал Рут.

– В Роктауне множество гангов, – поправил Бедж, отхлебывая коктейль.

– Я имею в виду ганг, который называет себя… – Рут сделал многозначительную паузу, – Высшим Советом Равных…

Бедж поперхнулся коктейлем и выплеснул часть содержимого бокала на свои светлые брюки.

– Бросьте эти шутки, капитан, – пробормотал он в промежутке между приступами кашля.

– А я не шучу, – возразил Рут. – Вы что, никогда не слышали о такой организации?

– Не слышал и не хочу слышать, пустите меня, – он попытался встать, но Рут не позволил. – Это дурацкая болтовня, капитан. И не советую вам начинать с кем-либо разговор на эту тему. Ей-богу, не советую…

– Но почему, Бедж?

– Все это чушь; ничего такого нет, – он испуганно оглянулся по сторонам. – Кто-то распускает дурацкие слухи… За это преследуют, капитан.

– Кто преследует?

– Власти… полиция…

– А почему вы так испугались?

– Я не испугался…

– Испугались, Бедж. Допивайте ваш коктейль! Допивайте и сматывайтесь… Я думал, вы честный журналист. Хотел дать вам в руки… сенсацию… А вы или притворяетесь, или ведете себя, как страус… Не знаю, сохранились еще эти птицы на Земле?

– Страусы?.. Кажется… В зоологических музеях…

– Раньше они жили на воле в степях и в пустынях. Охотники их быстро истребили, потому что страусы были глупы: при опасности прятали голову в песок… Как вы сейчас, Бедж. Вы и большинство ваших соотечественников. Вас убивают среди бела дня, а вы делаете вид, что ничего не происходит, и… ждете своей очереди.