Текст книги "Оберон - 24. Последние приключения перед школой."

Автор книги: Александр Машков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Пролог.

Когда я вышел из чулана, понял, что прибыл первым. Дом спал. Пришлось активировать все системы, чтобы, хоть позавтракать.

Вообще-то договаривались на определённое время, но я решил прийти раньше всех, чтобы быть готовым к любым неожиданностям. Когда говорили по мыслесвязи, решили, по моей просьбе, десятикилометровую зону вокруг нашего с Катей дома, сделать нейтральной, но кто их знает…

Оружие проносить не возбранялось, но, если кто обнажит его не для тренировки или тренировочного поединка, а в порыве гнева, тот проиграл, сдаётся на милость победителя вместе со своим племенем.

Чтобы вы не подумали, что я тоже воюю, сразу скажу, что выступаю в роли Арбитра. Не на войне, конечно, которую хочу предотвратить всеми силами, а на переговорах.

Сейчас я буду выслушивать взаимные претензии двух сторон, и пытаться их рассудить, хотя претензии даже для меня очень непростые, мне будет невероятно трудно, потому что я симпатизирую обоим противоборствующим сторонам, готовым вцепиться друг другу в глотку.

Кто они?

Один из них Дэннибатыр, другая – моя бывшая жена Катя, сейчас её зовут Кэтибатыр.

Чтобы отличить её от Кати -1, так и буду её называть.

Катя, дождавшись меня, и убедившись, что я не собираюсь её выручать из того нерадостного положения, в которой она оказалась, решила действовать сама.

Дело в том, что, даже после убийства Уранбатыра, отношения между племенами Сахов и Вахэров не испортились, потому что Дэн был в своём праве покарать оскорбителя своего Рода.

Старейшинам Рода Вахэров он заплатил положенную виру, и напряжённость, которая наблюдалась, пока наследником вождя был Уран, стала сходить на нет.

В стойбище Сахов постоянно жили и обучались воинскому искусству много юношей из Рода Вахэров,

Как и у Вахэров проходили обучение Сахи.

Катю многие из Вахэров помнили и преклонялись перед ней, молодые воины Вахэров были сильно недовольны её нынешним положением.

Этим и воспользовалась Катя, пообещав взять в мужья тех мальчишек, которые помогут ей бежать к Вахэрам.

Катя была беременна внуком нынешнего вождя, что делало её практически наследницей уже престарелого Никанбатыра. Ему уже почти сорок лет, преклонный возраст для этой расы, последнее время у власти практически был его сын, пока был жив.

Так что, приняв решение, Катя через неделю после нашего убытия уже была у Вахэров.

На требование Дэннибытыра вернуть ему жену, последовал, сначала, вежливый отказ, а затем, когда Катю официально признали регентшей своего сына, пусть ещё не родившегося, от её имени Сахам было выслано требование отдать ей её мужа с дочерью.

В противном случае она объявляет войну Сахам.

Сахи ответили решительным отказом, требовать отдать им наследницу вождя теперь было бессмысленно, так что, встречного требования не поступило. Мирные старцы, которые ввели Кэти в круг власти, предложили уладить конфликт миром, предложив Дэну отдать Вахэрам десяток элитных лошадей, за оскорбление Кэтибатыра отказом от её справедливого требования.

Подумав, Дэн согласился.

Кэти, это соглашение не пришлось по душе, так-как народ Вахэров тоже вымирал, и ей нужна была свежая кровь в виде бывшего меня, то есть, нынешнего Тоника. Ну а девочка? Это всё же её родная дочь! И нынешний Тоник тоже принадлежал ей, ведь, если следовать обычаям Родов, развестись они не могли, вышла замуж Катя за это тело, а переселение душ здесь считалось невозможным.

Но, с трудом подавив ярость, Кэти была вынуждена согласиться с Советом Старейшин, отказавшись, для виду, от законного мужа и дочери.

Через день, преданный ей отряд, состоящий из её возлюбленных мальчишек, снёс всем глупым старикам головы, через день собрали новый Совет Старейшин, гораздо более юный и воинственный, который ограничил права вождя, признав его недееспособным, и провозгласил вождём Кэтибатыра.

Кэти успешно разрешилась от бремени, родив здоровенького мальчика, я не видел, но, говорят, похожего на Кэти, красивенького такого. С хвостиком, куда же без этого.

Придя в себя после родов, счастливая мамаша послала отряд своих верных, влюблённых в неё нукеров, в степь, откуда они угнали табун лошадей, принадлежащих Сахам, пленив при этом двух мальчишек-пастухов.

Насчёт табуна уже не было разговора, потому что Кэти с лёгкостью согласилась его вернуть, при условии, если Дэн разрешит посадить мальчишек-пастухов на кол.

Дэн оставил табун Кэти, попросив вернуть ребят.

Кэти, в ответ, попросила вернуть ей дочь. Пока только дочь. Дэн попросил дать ему время на обсуждение на Совете Старейшин такой непростой просьбы.

Кэти прекрасно понимала, что двое мальчишек – пастухов не стоят её дочери, Сахи лучше объявят войну Вахэрам, чем отдадут ей дочь, поэтому она отпустила ребят живыми.

В виде предупреждения она велела купировать им хвостики, оставив по небольшому обрубку, и, не обработав раны, раздев догола, вручив им по караваю хлеба и фляге воды, отправила пешком через безводную степь.

Мальчишки, чтобы избежать заражения, зализывали друг другу раны, а когда кончилась вода во флягах, собирали в них свою мочу и пили, чтобы не погибнуть от жажды и обессоливания.

Добрались, исхудавшими, но живыми и почти здоровыми.

Узнав о том, что ребята добрались домой, Кэти прислала вторичный ультиматум, в котором она обещала купировать следующих пленных мальчиков спереди и сзади, если не выполнят её законного требования, выдав ей мужа, его жену и её ребёнка.

Дэн глубоко призадумался над создавшейся проблемой, и вызвал меня, чтобы я поговорил со своей женой. Кэти тоже попросила меня поговорить с моим лучшим другом, её вторым мужем и возлюбленным, Дэном.

Как ни странно, мы, все трое, любили друг друга. Я любил Дэна, как лучшего друга, он мне отвечал такой же привязанностью. Я любил Кэти, как свою жену и первую любовь, Кэти любила меня без оглядки, так же они с Дэном любили друг друга, как вторые муж и жена, и любовники.

Излечившись от наркотической зависимости, Кэти вспомнила о своей дочери, и не теряла надежды

её вернуть, так как вернувшаяся к ней материнская любовь не давала ей покоя.

Став вождём, она жестоко расправилась с распространителями наркотиков, кого посадив на кол, кому отрубив головы. Тех, кто успел заболеть наркоманией, лечил шаман. Кто не пожелал излечиться, тем Кэти отрубила руки и отправила в степь.

Горных Хашашинов велела убивать, буде те появятся у границы её владений, ибо дрянь эта привозилась оттуда.

Вот такой расклад был на политической арене у Сахов и Вахэров. Узнав обо всём этом, я испытал лёгкий шок.

Поговорил с родителями, они сказали мне, чтобы я разбирался сам, поскольку это всё на моей совести, это моя семья, значит, моё дело, наводить здесь порядок.

Пришлось согласиться, что, да, из-за моего попустительства здесь случился конфликт, который теперь мог вылиться в полноценную войну, могущую сделаться последней для этой милой и дружелюбной расы кочевников.

Папа намекнул мне, что вмешиваться в жизнь народов не стоило. Сделав добро для одного племени, непременно сделаешь зло для другого, нарушив равновесие.

– Папа! – сказал я, – Но, когда мои дети подрастут, они могут брать жён, или выходить замуж за Вахэров!

– Они такие же, как люди! – усмехнулся папа, – Им нужен результат сейчас! Попробуй уладить конфликт.

– А если у меня ничего не получится? – спросил я, с надеждой на помощь. Папа нахмурился:

– Мне не нужен конфликт на этом участке заповедника, слишком близко от Перекрёстка Миров. Если начнётся война, я приму меры, – жёстко ответил папа.

Какие меры мог принять папа, я знать не хотел. Я согласен, что этот осколок Мира уйдёт в небытие ещё при моей жизни, но пусть это будет тогда, когда на новой планете вырастут потомки этих добродушных существ, дадут первый приплод.

Если бы мы с Катей не поселились здесь, ничего не случилось бы, так что разгребать ворох накопившихся проблем следовало мне.

В конце разговора папа напомнил о моём статусе принца Шестого сектора Галактики, и прямо признал моё право судить конфликтующие стороны. Власть моя была довольно велика. Не мог я только стирать Миры, это мог делать только Властитель. Честно говоря, я вовсе не желал стирать целые Миры, тем более, что, наоборот, пытался их возродить. Но объявить о такой возможности имел право, если никакие доводы не убедят горячие головы склониться к миру. Так сказать, нет Мира – нет проблем.

Я поднялся в мансарду, запустил жизнеобеспечение. Наверно, кто-то из нас здесь поселится на время переговоров.

Глянув в окно, увидел всадницу. Невольно залюбовался её гордой посадкой. Она плыла над ковылем, будто, не замечая не очень плавной рыси лошади. Её волосы были собраны в конский хвост, развевающийся сзади. За спиной у неё торчали рукояти двух мечей, одета всадница была в кожаную рубаху-безрукавку, и кожаные штаны, заправленные в сапожки.

Подъехав к ограде, всадница спешилась, открыла калитку и завела лошадь в конюшню. Долго её не было, она там, скорее всего, рассёдлывала и обтирала лошадь, задавала ей корм.

Обиходив лошадь, Катя взошла на крыльцо, приложила ладонь к сенсору и вошла внутрь.

Я остался наверху, прислушиваясь к звукам, которые доносились снизу.

Я думал, Катя пойдёт мыться, но она вместо этого начала делать заказ на кухне.

– Тоник, выходи! – крикнула она, – Я знаю, что ты здесь! Я сделала заказ, иди сюда, поедим пока.

Я не стал притворяться, что меня здесь нет, скорее всего, Катя заметила меня задолго до того, как подъехала к дому, возможно, сразу после того, как только я вышел из двери.

Выйдя из гостевой комнаты, я спустился по лестнице.

– О-о-о! – протянула Катя, вернее, Кэти, увидев меня. Я был одет в свой любимый полукомбинезон, в котором всегда гулял, всё было, как обычно, с той лишь разницей, что за спиной у меня тоже торчали рукоятки мечей. Были они, конечно, сделаны под ребёнка, но могли стать неприятным сюрпризом для взрослого, потому что могли удлиняться ещё на полметра, за счёт светового луча, который резал любую сталь, не замечая сопротивления. Напавший мог тут же лишиться своего оружия.

– Да, ты не Тоник! – засмеялась Кэти, – Тебе очень идёт нынешнее имя! Тошка, иди сюда!

Кэти подхватила меня и усадила себе на руки. Весело посмотрев на моё лицо, начала страстно его целовать.

– Тошка! Как я соскучилась по тебе, прямо не могу! Я сейчас взорвусь от любви! Пошли, заделаешь мне ребёнка, пока Дэн не пришёл?

– Катя, ты что? – шептал я, сам растаяв от Катиных поцелуев, – Какой ребёнок?! Я сам ребёнок, ничего ещё не могу! Приходи лет через тридцать!

– Ну, хоть побаловаться, мы можем?!

– И побаловаться не можем, Катюша, – вздохнул я, укладываясь на её плечо, – я уже врос в тело ребёнка, теперь оно управляет мною и моими желаниями. Ты мне объяснишь, зачем сделала это?

– Объясню, Тошка, только позже, дай мне потискать тебя, порадоваться, обнюхать родное тело, ты так хорошо пахнешь!

– Катя…

– Ну и что? – перебила меня Катя, – Я твою душу люблю, переселяйся, хоть в кого, буду любить тебя.

– И в крокодила?

– И в крокодила! – рассмеялась Катя, прижимая мня к себе крепче.

– А если в девочку?

– Будешь моей любимой дочкой.

Я вдыхал запах Кати, она пахла степью, лошадиным потом, кожей, и чем-то ещё, волнующим даже моё мальчишечье естество.

– Катя, – прошептал я, – неужели ты стала настоящей амазонкой?

– Да, Тошечка, но, если ты поманишь меня, всё брошу, прибегу к тебе, даже к такому.

– Мы не сможем жить вместе, Катя, ты будешь бегать к своим мужьям…

– Ах, Тошка, какая жалость, что мы не можем всё вернуть назад! – вздохнула Катя, – Будешь сегодня со мной спать? – Я неопределённо повёл плечом:

– Скоро Дэн приедет, он более подходит для этой роли.

– Он брезгует мной! – скривилась Катя.

– Сегодня он кинется на тебя, я чую, – сказал я.

– Чуешь? – рассмеялась Катя, – Тогда, если не Дэн, то ты будешь у меня в постели! Я хоть потискаю тебя, ты такой милый, Тошка! Пошли, посмотрим, не приехал ли там наш Дэник?

Катя вынесла меня на крыльцо, с которого я, уже в незапамятные времена, с тоской ждал, когда вернётся любимая Катя. И вот теперь, сидя у Кати на руках, я ждал, когда появится Дэн.

Я снова улёгся на Катино плечо.

Всё изменилось. Теперь я не просто ангел, я принц, меня должны слушаться и боготворить смертные, носить на руках… – я усмехнулся.

– Что смеёшься, Тошечка? – улыбнулась мне Катя.

– Потом скажу, Катюша, – с улыбкой ответил я.

– Едет! – с непонятным чувством, одновременно с тревогой и радостью сказала Катя.

Мы подождали, пока Дэн подъедет, потом он спешился, взял у Кати меня, прижал к себе, потёрся носом и щеками, поставил на ноги и обнялся с Катей.

Как я и ожидал, Катя его взволновала. Ночевать мне на мансарде, понял я, враги всю ночь будут выяснять отношения. Но клубок проблем уже так запутался, что его можно только рубить.

Тоник не пойдёт на такое, не будет он изменять своей любимой, даже ради спокойствия Рода…

Впрочем, откуда я знаю? На кону стоит жизнь его семьи, Катя ведь может пойти на всё.

Я с ней прожил несколько лет, знаю, на что может пойти эта мягкая, добрая и любящая девочка. Теперь уже воительница, вождь племени.

– Пойдёмте, – пригласила она нас, – поедим, и начнём разговор.

Я сел во главе стола, сняв, наконец, своё оружие. Впрочем, разоружились все, убрав мечи в оружейный шкаф. Я запер шкаф и объявил Великое перемирие.

Когда мы принялись за чай, я объявил:

– Я, принц Антониэль, сын Виталиэля, Властителя Шестого сектора Галактики, именуемого у людей сектором Морской Звезды, извещаю вас, что, волею отца моего, Властителя Виталиэля, наделён властью рассмотреть ваши обоюдные претензии, и любыми, повторяю, любыми, способами, примирить вас, или склонить к миру.

Глава первая.

Отцы и дети.

Когда папа вызвал меня к себе в кабинет, я даже обрадовался. Я знал, что папа дома, работает у себя в кабинете, и не зашёл ко мне, не поздоровался со своим сыном.

Даже если он сердит на меня, пусть скажет, за что, пусть накажет, потому что эта пытка неизвестностью выматывала хуже любого наказания.

Алия и Май тоже, глядя на меня, пребывали в унынии. Они не были родными детьми моего папы, поэтому не так страдали без его внимания, тем более, что мой папа общался с ними, прибыв домой, а меня не позвал.

Алия сильно переживала за меня, даже не стала хвастаться своей игрушкой, подаренной ей папой.

А вот Май не утерпел. Папа знает всё, поэтому, узнав об увлечении детей холодным оружием, подарил Маю лук, стрелы и меч. Вещи эти не были бездушными, они подстраивались под рост, силу и вес подростка, пытались развить его способности, делались всё более тяжёлыми и мощными по мере развития ребёнка.

Наверно, и Алия получила такой подарок. Я не мог понять, чем мог провиниться, и вот, наконец, получил вызов.

Постучавшись и получив дозволения войти, я встал у входа, сдвинув пятки вместе и слегка наклонив голову. Одет я был в парадный мундирчик воспитанника кадетского корпуса, куда меня должны были определить уже скоро.

Папа сидел за столом, работая с компьютером. Что и зачем он там делал, мне было непонятно и не видно.

Скорее всего, для того, чтобы я проникся, насколько провинился перед папой, что его ангельское терпение иссякло.

– А, – «заметил» меня папа, – явился.

Я молчал, недоумевая.

– Я уже пожалел, остановив естественное стремление твоего организма к своему возрасту. Тебе ведь нет и семи лет?

– Я был человеком, – решился сказать я, – у нас это уважаемый возраст.

– Объясни мне, как ты будешь учиться вместе с Маем, не зная азов? Тебя надо отдавать в первый класс… Даже со своим человеческим опытом ты совершаешь такие непростительные ошибки, что только то, что ты мой сын, останавливает меня от того, чтобы сослать тебя куда-нибудь в отдалённую туманность, к динозаврам. Только и там, думаю, ты сумеешь наворотить дел, только самим фактом своего присутствия.

Я недоумённо посмотрел на папу, который встал из-за стола, начал ходить передо мной.

Что я сделал-то?

– Не строй из себя невинную овечку! Ты должен просчитывать свои действия наперёд.

Зачем ты взял с собой Мая и Алию?

– Показать им Мир, они засиделись здесь, в четырёх стенах.

– Ты знаешь, что из этого вышло?

– Нет, – честно посмотрел я в глаза папе.

– В этом маленьком мирке ты с самого начала действовал, как слон в посудной лавке.

– Но, папа!

– Не повышай на папу голос! Да, мы знали, что ты делаешь, но мы не можем войти в эти Миры!

В заповедных Мирах есть наши резиденты, постоянно там живущие, но они настолько привыкли к этим Мирам, что сами себя считают их жителями. Этот Ичубей…

– Ичубей? – удивился я.

– Да, Ичубей, наш резидент.

– Папа! За что вы на меня-то сердитесь? Ичубей нас с Катей обвенчал! Я даже не знал, где нахожусь, был загнан в угол!

– Это всё мне известно, как и то, что Ичубей вывел вас из заповедника на Перекрёсток Миров, где ты торговал нашими генами.

Я сильно покраснел, опустив голову.

– Нам любопытно было следить за тобой, твои действия выбивались из нашей логики: ты лишался дара, спасая девочку. Но потом ты стал вмешиваться в события! Благодаря тебе Славутич не был разграблен и сожжён, потому что ты взял в плен испанца, который вёз с собой важного боярина, благодаря которому враг мог найти слабые места в охраняемой зоне. К тому же вы с Катей убили другого испанца, шпиона Великой Инквизиции. Кольцо не замкнулось, получился новый виток.

– Это плохо? – рискнул спросить я.

– Не перебивай старших! – прикрикнул папа, – То, что ты скрыл от нас местонахождение проводника, тоже сошлёшься на незнание?

Я опять поднял голову:

– Но, папа! Вы же знали о нём!

– Знали. Ты думаешь, легко разрываться на тысячу кусков? Ты обижаешься, что папа с мамой не уделяют тебе внимания, а сам, говоря вашим языком, ставишь нам палки в колёса. Ты прекрасно понимаешь, насколько велика его ценность для нас. Ты сам себе усложняешь жизнь! Вместо него я отправлю тебя в какое-нибудь неприятное место. Потом, у викингов. Зачем ты оживил эту девочку?

– Но, папа!

– Ты даже не удосужился узнать, кто такой Ильмар! Влюбившись в твою Рони, он не отправится в поход на Ирландию, другой викинг будет там королём. Но больше всего ты натворил бед у Сахов. Я разрешил тебе сходить туда, но зачем ты всем сказал, что Алия – твоя невеста?! Потеряв всякую надежду на спасение, Катя начала действовать, и теперь она вождь Вахэров!

– О! – вырвалось у меня.

– У неё родился внук вождя, теперь она, мать внука вождя, управляет племенем от его имени, затевает войну с Сахами.

– Войну?

– Войну. Если бы не твоя выходка, Катя родила бы ребёнка, а Ичубей, приняв роды, переправил бы его в надёжное место, прав наследия у Кати не было бы.

– Тогда, зачем ей сказали, что её ребёнка убьют? Это, скорее всего, и решило дело!

– Возможно, сын, но не забывай, кто поселился там. Кто возрождал угасающий род? У тебя не возникало мысли, что, не сделай ты этого, Катя не пустилась бы на поиски любовников, полагая, что, раз тебе можно, почему ей нельзя?

Тут я покраснел до корней волос:

– Поэтому вы засунули меня в это тело? Чтобы больше не мог…

– Сын мой, ты переходишь все дозволенные границы! Мы предоставили тебе это тело, дали такую замечательную пару, когда там у вас всё начало рушиться. Ты чем-то недоволен?

– Сейчас я всем доволен, – глядя в глаза папе, от чистого сердца сказал я, – только, почему вы всегда всё решаете за нас, смертных?

– Я вмешался единственный раз, по просьбе Алии.

– Алии? – я не очень сильно удивился.

– Да, девочка влюбилась в своего спасителя, а выращенный нами ангелочек оказался совсем другим, они даже не дружили. Я слишком люблю Алию, чтобы не внять её просьбе.

– Вы говорили, что забыли все чувства, – осмелился сказать я.

– Я тоже так думал, – был ответ, – но оказалось, не всё ещё забыто. Наверное, Алия пробудила заснувшие чувства. Иначе, разговаривал бы я сейчас с тобой? Отдал бы приказ вашей гувернантке, наказать тебя, и всё, не отрывался бы от дел. Тем более, она за что-то злится на тебя и нашла бы достойное наказание для моего непутёвого сына…

– Она злится на то, что я опять ребёнок, – буркнул я.

– Странно, – удивился папа, – Она должна радоваться за тебя.

– Она радуется, – вздохнул я.

– Это хорошо, – сказал папа, – и не забывай следить за своим народом, ты ведь там вроде Демиурга, – усмехнулся папа, – не допускай там волнений. Теперь, подойди сюда.

Я подошёл, и папа протянул мне два меча с ножнами, которые можно было крепить на спине.

– Папа! – обрадовался я, расплываясь в улыбке, – Спасибо!

– Инструкция к мечам приложена. Учти, это настоящие боевые мечи, хоть и детские. Учись ими пользоваться, и сможешь победить любого противника. Они сделаны по твоей руке, в чужих руках это просто игрушка. Что ещё? А, лук…

Папа открыл одно из отделений своего стола и вынул маленький лук и колчан со стрелами.

– Вот, сын, тренируйся. И будь осторожен с Мирами. Остались вопросы ко мне?

– Катя. Откуда она такая?

– Мы озадачили людей, чтобы они решили, как из закрытого заповедника можно выносить генный материал, и вот, такое неожиданное решение. Сначала были предложены контейнеры, но они оказались малоэффективными.

– А мы?

– С вами пришлось повозиться. Соединить несоединимое. Теперь твоему земляку тоже надо будет вырастить новое тело.

– Он будет моим братом?

– Возможно. Не исключено также, что ему подойдут ДНК других Ангелов. Душа и тело не должны отторгаться. Я вижу, у тебя ещё масса вопросов, когда пойдёшь учиться, все ответы получишь там.

– Я думаю, мне действительно, надо идти в первый класс.

– Посмотрим, – ответил папа, – ещё чего-нибудь начудишь, отправлю в подготовительную группу.

– Папа!

– Что, «папа»?

– Алия…

– Значит, старайся быть достойным девочки. И будь мужчиной, Антон! Я вижу, девочка уже начинает командовать тобой.

– Я люблю её, папа… – опустил я голову.

– В этом наша слабость, сын. Иди сюда, я поцелую тебя на прощание.

Папа поставил меня между колен, поцеловал в лоб. Мне стало необыкновенно хорошо, я, забыв, что одет в парадный мундир, забрался к папе на колени, крепко его обнял за шею, не желая расставаться.

Папа замер, не зная, что делать.

– Папа! – прошептал я ему на ухо, – Я очень по тебе скучаю!

Папа начал гладить меня по голове, поцеловал в щёчку:

– Мой ангелочек с человеческой душой, кто бы мог подумать, что кто-то сможет растопить моё зачерствевшее сердце!

– Папа, мне так тебя не хватает! Мне иногда хочется получить совет, утешение…

– Прости, сын, но мне пора, – папа поставил меня на пол, с любовью посмотрел на моё огорчённое лицо:

– Ты прав, Тошка, нам надо чаще встречаться, иначе, какой же я отец?

– Приходите вместе с мамой, ладно? – вскинул я голову, потому что папа уже встал, готовясь уходить.

– Обязательно, сын! – папа шутливо отдал мне честь, он тоже был в мундире, и первым вышел из комнаты. Постояв, я взял в охапку подарки и пошёл к двери, за которой ждала меня Катя.

– Тошка, ну что? – с тревогой в голосе спросила меня Катя, увидев моё грустное лицо, – Сильно попало? – я кивнул, направившись в свою комнату.

– Тоша, что папа сказал? – не отставала Катя.

– Сказал, чтобы ты наказала меня, – ответил я.

– Врёшь ты всё! – обиделась Катя, – Об этом я бы первая узнала. Не хочешь говорить, не говори.

Переодевшись в своей комнате в прогулочный комбинезончик, я поупражнялся в подгонке перевязи с мечами, нашёл место для лука в саадаке, которому тоже нашлось место у меня на плечах, и вышел к ребятам. Ребята восторженно взвыли, и мы стали отпрашиваться у Кати на прогулку.

– Катя! – спросил я, – Пойдёшь с нами? Мы добежим до полигона, проверим своё оружие.

– Не добежите, – улыбнулась Катя.

– Почему?! – удивились мы.

– Будете хвастать перед друзьями своими новыми игрушками.

Это точно! У нас появилась куча друзей в парке, причём ребят становилось всё больше и больше, и мальчиков, и девочек.

Ну, как много, чело… э-э, ангелочков десять-двенадцать, но мода на подвижные игры начала охватывать не только детей, но и подростков старше двенадцати лет.

Само-собой, все выносили с собой игрушки, играли в войну, прятки, у кого какие склонности были.

Даже ребята, которые предпочитали подвижным играм чтение, теперь приходили в парк, одетые для игр. Не утерпев, они бросали свои книжки, и начинали бегать с нами.

Но сегодня мы твёрдо решили испытать свои новые луки и мечи.

– Катя, я хочу научиться сражаться мечами…

– Двумя? – округлила глаза Катя.

– Я тогда тебе что-то расскажу, – сделал я загадочное лицо.

– Заинтриговал! – сказала Катя, решившись, наконец, пойти с нами. А я задумался, от какого дела я её оторвал. Так ничего не придумав, потому что у самого голова была забита новыми заботами, дождался Катю, которая переоделась, на удивление, очень быстро, и мы побежали на прогулку.

Как и ожидалось, на нас напали наши знакомые и друзья, попросившие показать игрушки.

Так-как папа сказал, что мои мечи безопасны в чужих руках, я разрешил побиться на них ребятам.

Мая и Альку тоже быстро разоружили. Только луки мы не разрешили брать, объяснив, что это индивидуальный заказ.

Мы играли, пока Кате не надоело. Едва она призвала ребят к порядку, как все сразу построились и вернули нам оружие. Катю здесь уже знали, как одну из самых строгих воспитательниц. Мы тоже, на прогулке, старались не подрывать её авторитет, даже я не морщился, выполняя её приказы. Впрочем, она не злоупотребляла моим терпением, особенно после памятного разговора, где я сказал, что все мои беды от моей доброты и уступчивости.

Добравшись до тира, мы поспешили испытать свои луки. Мы были крайне удивлены, когда наши луки, изготовленные исключительно по нашей руке, стали нас обучать стрельбе.

Они стали будто бы продолжением руки, нам было достаточно, что прекрасно видим цель, благодаря молодому зрению. Взяв лук в руки, мы сразу чувствуем ветер, сопротивление воздуха и земное притяжение. Гибкость плеч оружия само регулировалось, когда натягивали тетиву изо всех сил. Если силёнок не хватало, натяжение ослабевало.

Потренировавшись со своими луками, взяли обычные. Конечно, разница между живым и неживым оружием чувствовалась сразу, но рука всё-таки набивалась. Мы упражнялись, пока Катя не выгнала нас со стрельбища.

Сначала мы надулись, но, когда пришли на ристалище, забыли про всё на свете.

Катя успела дать мне подзатыльник, потому что я, не прочитав инструкцию, бросился с мечом в атаку.

Почёсывая затылок, я читал правила владения своим мечом. Оказывается, сначала надо отработать умение с фантомом, потому что оружие оказалось очень серьёзным. Летальным.

Кажущаяся игрушка превращалась в мощное оружие нажатием на сенсор, реагирующий на мои отпечатки пальцев.

Катя прочитала инструкцию вместе со мной, нашла даже метод увеличения клинка, без особого ущерба для партнёра, то есть, не уничтожая меч противника, а только отбивая его световым лучом.

Взяв мечи в руки, я почувствовал, что они начали руководить мною, поправляя стойку, поворот корпуса, заставляя стоять более устойчиво. Если я пробовал сопротивляться мечам, падал.

Катя велела мне слушаться своего оружия, потому что со стороны видно, что мои неуклюжие попытки держать мечи, становятся всё более похожими на настоящее фехтование.

Завтра даже можно попробовать сразиться с Катей.

Но тут к нашей воспитательнице подошёл её знакомый, к которому я когда-то не пустил Катю на свидание.

– Мы пойдём в кафе, – сказал я, когда она посмотрела на меня вопросительно.

– Да, ребята, сходите, – улыбнулась нам Катя. Мы вложили своё оружие в ножны, и побежали в уже знакомое всем нам кафе. К нашему удивлению, почти все столики были заняты детьми нашего возраста и их воспитателями. Мы растерянно оглянулись по сторонам, в поисках свободных мест, и увидели знакомого официанта.

– Добрый день, молодые господа! – поклонился он, – Чего изволите?

– Мороженого, – пожал я плечами.

– Следуйте за мной, – сделал приглашающий жест наш знакомый.

Пройдя за ним, мы оказались в уютной беседке, увитой растением, похожим на плющ.

– Мы недавно расширились, построили несколько кабинетов для самых желанных гостей.

Увидев наши удивлённые лица, официант пояснил, что, благодаря нам, их кафе теперь не пустует.

– Когда придёт наша воспитательница, проводите её к нам, – попросил я.

– Конечно! – улыбнулся официант, – Вам, как всегда?

– Пока, да, – согласились мы, рассаживаясь за шестиместным столиком.

Выглядели мы весьма воинственно, у всех из-за спины торчали рукояти мечей, все остальные железки, включая игрушечные бластеры, также были на местах.

Отсюда был виден весь зал, нас же было видно плохо, разве что, если приглядеться.

– Май, – обратил я внимание брата, – смотри, здесь много прелестных девочек.

Алия тут же нахмурилась, сурово глядя на меня. Она всё ещё не могла забыть моих многочисленных жён у Сахов.

– Алька, не хмурься, я думаю, Маю тоже нужна подружка. Когда мы с тобой начинаем играть вдвоём, ему скучно. А Катю, нам обоим, придётся любить только как свою добрую воспитательницу. К сожалению, – добавил я грустно.

– Прости, Антон, – покраснел Май, – я всё время забываю, кем тебе была Катя.

– Можешь забыть, – разрешил я, – для меня теперь никого, кроме Альки, не существует.

– Ты врёшь! – улыбнулась счастливая Алия, – Ты до сих пор любишь их обеих.

– Алька, я так устроен, что люблю всех, кто мне не враг. Но мы забыли про Мая, а он и рад.

– Тоша, мы ему найдём пару!.. Кстати, Май! Где твоя пара? – широко открыла свои глазищи Алия.

Я тоже удивился. Май без пары?

– Она осталась там, – угрюмо ответил Май.

– Вы, разве были не единственными? – не сразу сообразил я. Май промолчал, Алия сделала мне знак ничего не спрашивать. К этому времени нам принесли заказ, и мы замолчали, наслаждаясь лакомством.

Только увлеклись, как в нашу беседку зашла Катя вместе со своим другом. Я подавился и закашлялся.

– Антониэль! – строго сказала воспитательница, – Кушай аккуратно!

Я вновь подавился. Тогда Алька стала хлопать меня по спине.

– Спа… си… бо… – выдавил я, краснея от усилий. Алия выбежала из беседки и вернулась с бутылкой минералки и стаканом. Я поблагодарил её кивком, с трудом прочистил горло.

– Фух! – облегчённо выдохнул я.

– Антониэль, познакомься, этот человек, Анатолий Фёдоров, хороший фехтовальщик, знает много неизвестных, даже мне, приёмов.

Я поклонился.

– К тому же, Анатолий проводник.

– Проводник? – вырвалось у меня, – Ты хочешь сходить в следующий рейд с ним?!

– Тошка! – воскликнула Катя, – Никто не разрешит мне самой менять проводника!

– Я могу попросить, – пожал я плечами, – вы сделали заказ? Как раз официант подходит!

Я сделал знак проходящему мимо официанту.

– Слушаю вас, – поклонился официант.

– Возьмите с нас оплату, – протянул я свой коммуникатор, – и принесите для нашей воспитательницы и её друга мороженого. Возьмите плату вперёд.