Текст книги "Меч Сварога. Мифы славян для детей и их родителей"
Автор книги: Александр Асов
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Приспело в сей день Ладе-матушке богородице родить в светлом Ирии своего сыночка, многосильного и буйного Перуна Сварожича.
И, как Макошью было завязано, родился на свет, словно молния, сын Сварога – великий Перун-Громовержец.
А как родился он, закричал на весь свет. И от того крика Перунова расплескались моря, стали рушиться скалы, засверкали молнии в тучах грозовых.
Тогда отец небесный Сварог стал баюкать сына могучего – клал его на наковальню и ударял тяжким молотом во сто пудов. Громы гремели на небе, гул разносился по всему поднебесью.
И говорил он ласково сыночку своему чудному:
– Баю-бай, Перун могучий! Вырастешь большой – женишься на Диве-Додоле! Победишь зверя лютого Скипера!
Тогда под громовые раскаты заснул Перун, успокоившись немного. И проспал Перун целых три года, а потом ещё три месяца.
Как проснулся Перун Сварожич, закричал опять в люльке своей. И тогда отец Сварог вместе с Семарглом Сварожичем вновь отнесли его в небесную кузницу. Там они раздули меха, и разожгли огонь, и закалять стали младенца, дабы стал Перун крепче крепкого, сильнее сильного.
И тут поднялся Перун на ноги булатные, и сказал так Сварогу небесному:
– Дай, отец, мне палицу стопудовую! И могучего коня подари, чтобы был он мне всем под стать!
Дал Сварог сыну стопудовую палицу. Да привёл Бурю-коня неезжанного, быстрого как ветер. Он холкою доставал небо, очи сверкали как камень-маргарит.
И пошёл Перун гулять по саду Ирийскому, стал стопудовой палицей поигрывать. А конь его рядом скакал. И дрожало небо от скока Бури-коня.
*
Но не успел ещё Перун подрасти и войти в полную силушку, как на Землю Русскую пришёл лютый Скипер-зверь, сын самого Чёрного Змея лютого.
Тело Скипера было змеиное, ноги – как стволы дуба столетнего, на хвосте – скорпионье жало. А когда он разевал пасть свою, казалось, разверзалась сама Преисподняя.
И то не пыль в поле распылялась, не туманы с моря подымались… Выбегало в чисто полюшко стадо звериное, и что звериное стадо, змеиное… А наперёд тех стад звериных и змеиных пробегал по земле лютый Скипер-зверь!
Стал тот Скипер по Земле-матушке без спросу разгуливать, цепляясь рогами за облака и сотрясая небосвод. И увидел он, как в Ирийском саду три богини цветы собирают. Были то три прекрасные сёстры Перуна Сварожича: Марена, Жива и Леля.
Налетел на них Скипер, будто туча, и унёс в Подземное царство. И превратил их в чудищ безобразных: кожа стала их грубая, как кора древесная, ну а волосы спутались, что ковыль-трава полевая.
Потому в мире не стало любви, пришла печаль и дожди не прекращались всю весну и лето. Да и зиму с осенью покинули радость, песни с играми весёлыми.
И стал Скипер-зверь по-над миром летать. И узрел он, что у камня Алатыря разгуливает младенец Перун, играя стопудовой палицею.
Подивился Скипер-зверь той силушке небывалой и рёк Перуну Сварожичу:
– Ты, Перун младой, отрекись от служения Роду-прародителю да от отца с матерью! Послужи-ка ты лучше мне, зверю-Скиперу!
Рассмеялся Перун смехом громовым, и так отвечал лютому Скиперу:
– Мой отец Сварог небесный, а Матерь Сва – моя мать! И служу я лишь Роду-прародителю, а также отцу и матушке.
Осерчал лютый Скипер-зверь. И повелел своим приспешникам сечь кнутами, рубить секирами и царапать когтями Перуна могучего.
Только не брали Перуна их кнуты, секиры и когти острые. Ни царапинки они на теле его, закалённом в печи Свароговой, не оставили.
Захотел тогда утопить Перуна Скипер-зверь в океане-море. Но и воды морские не взяли Перуна Сварожича. Не тонул он в волнах морских, будто железо раскалённое, всю воду вокруг в пар обращал.
Хотел сжечь Перуна Скипер-зверь, но и подземный огонь не взял Перунушку. Стоял он посреди того огня да посмеивался над Скипером.
И тогда выкопал своими рогами Скипер-зверь в земле ямищу глубокую сорока сажён глубиною, поперечины – двадцать пять сажён. И столкнул в неё Перуна Сварожича. Заложил он ту яму щитами дубовыми, завалил камнями и скалами, запер дверью железной, навесив на неё семь замков булатных, и засыпал песками крутожёлтыми. А затем, усевшись сверху, произнёс довольный сам собою:
– Не видать тебе больше, Перун Сварожич, Света Белого! Не видать тебе и Солнца Красного! Не ходить тебе, Перун Сварожич, по Сырой Земле!
И заснул Перун под землёй мёртвым сном. И прошло с тех пор уже триста лет, и на триста лет стал хозяином мира поднебесного лютый Скипер-зверь.
Привело сие воцарение жестокое ко многим бедствиям. Пыльными бурями, мертвящими туманами, замглив всё вокруг, Скиперово змеиное воинство расползлось по всей Сырой Земле.
Тяжко стало жить и мирным пахарям, и рыбакам, и охотникам. Не видно Красного Солнышка, не достаётся ничему живому в поднебесье ни тепла, ни дождичка светлого. Не родился тогда и хлеб на пашне. Горели леса и болота торфяные. Запустели охотничьи угодья, и рыба в реках и морях повывелась.
И взмолились люди несчастные Сварогу-отцу да Ладе-матушке, что птицею Сва летала в подоблачье. Стали просить люди, чтобы помогли им всесильные боги и избавили от власти Скипера-зверя.
Пошла тогда Лада-матушка к мудрой Макоши-Судьбенице, что плела в Ирийском саду нити судеб вместе с Долею и Недолею. Мудрая мать Макошь стала нити жизни перебирать да переплетать, всматриваясь в будущее неведомое.
А после так рекла:
– Только твой буйный сын, Перун Громовник, может со зверем Скипером потягаться. Пусть отыщут Ирийские боги братца своего да вернут ему силу, отнятую Скипером. А когда обретёт он мощь необоримую, то одолеет и врага лютого.
Разыгралась тут в небесах непогодушка, да из-под тучи гремучей, из-под дождей ливучих выпорхнула Птица Матерь Сва. Оборотилась в ту птицу Лада-матушка, полетела к Сварогу-батюшке, стала крыльями бить и клекотать:
– Ты созови, Сварог-отец, всех наших сыновей. Созови всех внуков Рода. Пусть пролетят они нынче же над лесами и долами и отыщут Перуна Сварожича!
По призыву Сварогову собрались боги небесные. И обернулись они в чудесных птиц: Велес – в птицу Сирина, Сурья – в Алконоста, Стрибог – в птицу Стратим.
Облетели те птицы сильнокрылые всю Землю, но нигде не нашли они братца Перуна. Облетели они все океаны-моря, но и там Перуна-братца не приметили. Стали горы облетать высокие, стали пропасти глубокие осматривать… Может, там прячет лютый Скипер-зверь молодого Перуна-Громовника?
Тут видят они, что среди Чёрных гор копошится стадо змеиное. А рядом по полюшку чистому метается стадо звериное. И топчет то поле своими лапами и копытами.
Рядом же к камню Бел-горючему привязан цепями булатными добрый Перунов конь.
Призадумались тогда братья Божичи:
– Видно, нет нигде на Земле братца нашего, как же мы найдём его во Земле Сырой?
Тут сорвался с привязи добрый Перунов конь. И побежал он по чистому полюшку, а вслед ему поспешили боги горние. Прискакал он на ту яму глубокую, что завалил камнями и песками Скипер-зверь. Стал он ржать и плясать там, да мять копытами те песочки и разбрасывать доски, и раскалывать тяжкие камни.
– Видно, здесь и лежит братец наш! – обрадовались боги горние.
Тотчас они раскопали ту глубокую яму и разметали камешки по чисту полю. И светил им бог Сурья-Ра – Солнце Красное. А Стрибог-Ветродуй поднял тогда ветра буйные и разнёс крутожёлтые пески, а доски сжёг и разметал Велес-Огнебог.
Так боги Ирийские с помощью Бури-коня нашли тайное подземелье, где Перун спал мёртвым сном вот уже триста лет. А чтобы разбудить Перуна, его нужно было обмыть живой водой – Сурьей. И тогда они попросили волшебную птицу Гамаюн:
– Ты слетай, Гамаюн, скорее ко Рипейским горам за Восточное широкое море! Там, во горных Рипейских кряжах, на той горушке Березани ты отыщешь колодец с Сурьей медовой, что обвит хмелем дурманящим! Принеси же ты нам из кладезя воды живой!
Гамаюн принесла живой воды, и Сварожичи обмыли ею Перуна. А после напоили его Сурьей медовой. Поднесли ему первую чарочку.
Выпил Сурьи Перун и почуял, как в нём играет сила святобожья.
– Пустыми оказались слова твои, Скипер-зверь, – рёк он, приходя в себя. – Вижу я Белый Свет, хожу по Земле-матушке и гляжу на Солнышко Красное. Как же долго я спал во Сырой Земле!
И ответили ему так братья Сварожичи:
– Спать бы тебе, Перун, вечным сном, если б не мы! Принимай теперь и вторую чарку, и опять прибудет тебе силушки!
Выпил Перун вторую чарку и почуял в себе такую великую силу, что, если бы пожелал, смог бы он сдвинуть с места всю Вселенную. И тут же по колено ушёл в скалы, будто в болото зыбучее. Словно великана Святогора, перестала держать его Матушка Земля.
Тогда дали ему выпить братья третью чарочку.
– Что теперь ты чувствуешь, братец? – спросили его.
И так Перун им ответил:
– Чую, что силушка моя уменьшилась вполовину. Ровно столько её теперь, сколько надобно.
И тогда подня́лся Перун и расправил могучие плечи. Обогрело его Красное Солнце. Дождь размочил его сахарные уста. Усмехнулся Перун, подкрутил золотые усы, пышущие жаром, тряхнул серебряными кудрями и рёк Сварожичам:
– Отправляюсь я к зверю Скиперу, отплачу ему дружбу прежнюю, выручу из плена милых сестёр!
*
И так Перун решил отправиться в Тёмное царство к врагу своему лютому Скиперу-зверю. Испросил он благословения у матушки родной:
– Государыня Лада-матушка, неблизок путь мой в чистом поле. Направляюсь я к зверю Скиперу, чтоб сразить его Мечом-молнией! Дабы родных сестёр, Живу, Марену и Лелю, выручить из лютой неволюшки!
– Ах, младой Перун, славный мой сынок! – матушка рекла. – Труден путь к Скиперу-зверю! Там и птица летучая не пролётывает, и зверь рыскучий не проры́скивает, и на быстром коне никто не проезживает!
И ещё она ему поведала, что заколо́дела та дорожка да замуравела… Там горы с горами сдвигаются, там стекаются реки с реками. И сидит там у чёрной грязи, у быстрой речки Смородины, во дремучем тёмном бору лютая птица Магур. Как закричит та птица Магур по-звериному, зашипит она по-змеиному, так все травушки-муравы уплетаются, все лазоревы цветочки осыпаются, тёмны лесушки к земле приклоняются, а кто был прежде жив, все мертвы́ лежат…
– Государыня Лада-матушка, дай же в дорогу мне благословение. Отпусти меня к зверю Скиперу! Отплачу ему за все обиды!
– Езжай, Перун, к зверю Скиперу, отплати ему за обидушки! – так рекла́ сыну Лада-матушка и дала́ ему благословение.
Бил тогда Бурю-коня Перун Громовержец плёточкой своей – да не семи шелко́в, а семи ветро́в.
Разыгрался тут под Перуном конь. С гор на горы высокие он перескакивал. И с холма на холм отлогий перемахивал. Реки и озёра хвостом расплескал, мелки реченьки копытами потоптал.
Прискакал Перун к дальнему Глухолесью, к бору дремучему и непролазному. В нём деревья сходились с деревьями, ветви тех деревьев сплетались с ветвями, а тропки лесные заросли тёрном колючим. И взмахнул он Мечом-молнией и прогремел громом над тёмными лесами:
– Вы, леса, тёмные, дремучие! Буераки, да овраги и топи! Разойдитеся да расступитеся! Дайте людям дорогу прямоезжую! А иначе я вас буду бить-топтать и рубить на мелкие щепки!
Расступились те леса, разошлись буераки. Да пропали овраги и топи, будто и не было их. И явилась там дорожка прямоезжая.
И помчался далее Перун Сварожич на Буре-коне. И прискакал он к Бурноречью, где клокотали реки бурливые.
Были те реки глубокие и широкие. Не было через те реки мостов. Не было ни броду, ни перепав, лишь камни и скалы острые по берегу крутому всюду разбросаны. Кто захочет пройти – утонет, унесётся вдаль потоком бурным.
Грянул громом Перун и рёк ре́кам быстрым:
– Ой вы, реки, бурные, неспокойные! Потеките, реки, по всей Земле, по крутым горам, да по широким долам и по тёмным дремучим лесам. Там теките, реки, где надобно, дайте людям дорогу прямоезжую!
По велению Перунову расступились те реки быстрые, потекли они там, где велено.
Поскакал Перунушка далее, и прискакал к Лютогорию дальнему. А у тех лютых гор крутые склоны безлесые, да пропастями они прорезаны глубокими.
Сотрясаются те горы лютые и извергаются лавой непрестанно. Тучами тёмными все они укутаны. Ни пройти там пешему, не проехать конному.
И рёк Перун Сварожич тем толкучим горам гласом громо́вым:
– Ой вы, горушки лютые, горы толкучие! Разойдитеся и расшатнитеся! Ну-ка, станьте-ка, горушки, по-старому! А иначе буду вас бить-крошить и раскалывать на мелкие камешки!
Тут горушки расступилися и открылась меж ними дорога прямоезжая.
Поехал грозный бог Перун той дорожкой прямоезжею. Мечом-молнией сверкая, сотрясая небо громом гремучим. С гор на горы конь перескакивал, с холма на холм перемахивал, мелки реченьки пускал промеж ног.
И прискакал Перун к Чёрной грязи, да ко той ко огненной речке Смородине, за которою и было царство Скиперово.
Не было у речки Смородины ни мосточков, ни перевозчиков…
Тут Перун стал вырывать дубы и начал строить мост через ту реченьку. Да только падают дубы во Смородинку, и там сжигает их пламя жаркое. И тогда Перун сотворил заклинание тайное, и протянулась через реченьку веточка калинова. Перешёл Перун чрез ту реченьку по шаткому мосточку Калинову.
Вдруг видит он: сидит у речки Смородины на двенадцати сырых дубах лютая птица Магур. И под птицею той дубы прогибаются, а в когтях её Рыба-кит.
Как зарычала Магур по-звериному да зашипела по-змеиному, так все травы-муравы уплетались, все лазоревы цветы осыпались, а леса к земле приклонялись, и попятился под Перуном конь.
Закричал коню тогда грозный бог Перун:
– Что же ты подо мной спотыкаешься? Аль не слышал крику звериного? Аль не слышал свиста змеиного?
Тут снимал Перун лук тугой с плеча. И засвистела тетива, полетела громовая стрела. Прострелил Перун правое крыло Магура, из гнезда тотчас птица выпала.
И сказал Перун грозной птице:
– Ой ты гой еси, лютая птица! Ты лети, Магур, к морю синему и отпусти туда кита – рыбу чудную. Пей и ешь, Магур, ты из синя моря, будешь ты, Магур, и без меня сыта!
Полетела Магур к морю синему. И всё сделала по велению Перунову.
Так всё ближе и ближе к логову Скипера подъезжал на Буре-коне Перун Сварожич. Видит он, на пути его встало стадо звериное и змеиное. Вот-вот заклюют Перуна грифоны орлиными клювами! Но пустил в них Перун свои стрелы громовые, и грифоны разлетелись во все стороны, а иные и попадали замертво. Вслед за грифонами выползли и василиски – у них голова петушиная, глаза жабьи, а медные крылья как у мышей летучих. И стали выть они да брызгать слюной ядовитой. Но Перун направил на них своё копьё громовое, и разбежались они кто куда.
А то стадо звериное да змеиное пасли три пастыря, то три родные сестры́ Перуна: Леля, Жива, Марена, украденные триста лет назад зверем Скипером. Овладело ими заклятие, испоганил их лютый Скипер-зверь. Бела кожа у них стала, что елова кора, да не волос рос, а ковыль-трава…
И рёк тогда Перун трём сестрицам родимым:
– Вы ступайте, сестрицы, к Алатырским горам. Вы идите-ка к светлому Ирию. Окунитесь в целящую Молочную реку и во чистое Сметанное озеро. Искупайтеся во святой воде и омойте-ка лица белые.
И сказал затем Перун люту стаду змеиному:
– Поднимайтесь, змеи лютые, и о Землю-мать ударяйтесь, рассыпайтесь-ка все да на мелких змей! И ползите вы к болотам! Пейте-ешьте вы от Сырой Земли! Вы же, хищные звери рыскучие, расступитесь да разойдитесь по лесам дремучим и диким, все по два, по три, да по единому.
И с тех пор ползают по лесам змеи лютые, рыскают там звери хищные.
*
Грозный бог Перун ехал полюшком чистым, сверкая сам Мечом-молнией, сотрясая небо громом. С гор на горы конь перескакивал, да с холма на холм перемахивал, мелки реченьки пропускал меж ног.
И приехал он в Тёмное Царство. Горы в тучи там упирались и чертог стоял между чёрных скал. Это был замок лютого Скипера.
Подъехал Перун к замку Скипера-зверя. Стены того замка из людских костей сложены. Вкруг него стоит тын с черепами человечьими, и глазницы тех черепов горят огнём негасимым. У дворца того железные ворота, выкрашены они алой кровью и подперты людскими руками.
Выполз к нему навстречу лютый Скипер-зверь и встретил его надменной речью:
– Я всей Подвселенной царь! Как дойду я до столба небесного, ухвачу крепко колечко булатное, поверну всю Землю на синее Небо. И смешаю я людей земных с богами небесными!
Но Перун не страшился Скипера-зверя. Наехал на него и стал колоть копьём. Изумился Скипер-зверь, выпучил на Перуна глазищи:
– Это что за чудо-чудесное? Али ты витязь, али бог небесный? Мне смерть на роду писана только от грозного Перуна Сварожича, да вот тот Перун – во Земле Сырой. Затопчу я тебя лапами, забодаю рогами, заколю жалом скорпионьим, только мокрое место останется!
Но Перунушка ему так отвечал:
– Не поймавши Орла, рано перья щипать! Я и есть смерть твоя скропостижная! Непосульная и непостижная!
И поднялась на Скипере-звере дыбом шёрстка медная, и направил он на Перуна рога свои острые, и обнажил на хвосте скорпионье жало с ядом лютым. А Перун Сварожич бил его булавой громовой да метал молнии блескучие!
Наконец одолел Перун лютого ворога. Пронзил его копьём-молнией. И потекла рекой чёрная кровушка из раны развёрстой. И тогда расступилась Мать Сыра Земля, и поглотила она ту кровушку.
Поднял Перун высоко над землёй к самым звёздам тело Скипера-зверя. И низверг на Матушку Землю. И тут Земля вновь расступилась, поглотила его, сокрыв в себе Скипера-звери навеки.
И завалил Перун то ущелье широкое Кавказскими горами высокими.
*
Так повержен был лютый Скипер-зверь. А люди на Земле-матушке возрадовались. Леля, Жива и Морена вернулись в Ирий, окунулись в Молочную реку, искупались в Сметанном озере. И спало с них заклятье лютое, и стали они краше, чем прежде. Так возвратились на землю любовь, весна и лето.
Но всё ж изредка печалятся богини, помня о плене тяжком. Потому в делах любви являются горести и печали многие. И за летом следует осень дождливая и зима лютая с метелями и морозами.
И ещё в память о той битве великой явилось в звёздной выси созвездие Перуна, воздевшего в руках своих Змея. То созвездие Змееносца именуют также 13-м зодиакальным созвездием, ибо с тех пор появился в календаре лунном тринадцатый месяц. А Скиперу-зверю досталось ещё и созвездие Скорпиона.
И так Громовник Перун со славою вернулся в небесный Ирий. Поклонился Сварогу-батюшке, поклонился и Ладе-матушке. Принял от родителей своих подарок великий – колесницу грозную Грома.
Как Перун женился на Диве Додоле и как поссорился с Велесом
Стал Перун Сварожич – первым среди богов-защитников Ирийских, полководцем воинства Сварогова, Владыкой Грома и Молний.
И разъезжал он по небесным дорогам на колеснице Громовой. Когда катилась та колесница, громыхали её колёса по грозовым тучам. Либо седлал он своего Бурю-коня, обращавшегося тучею. И из очей того коня сверкали молнии. А в ясные дни летал он над миром Орлом Сизокрылым.
И вот как-то парил он над садом Ирийским, над горою Алатырской. И увидел он, как вьётся рядом над горою Каракайской Лебедь чернокрылая.
И воскликнул Орёл Громовержец:
– Я настигну тебя, Лебедь чёрная! Кровь пущу твою в море синее, пух и пёршки твои развею я по ветру буйному!
Тотчас же обернулася та Лебёдушка чернокрылая во богиню Диву Додолу, дочку лунных Дыя и Дивии. И влюбился в богиню ту Громовержец.
И как было не влюбиться Перунушке? Так была хороша собой Дива! Ясноокая, стройная, будто козочка горная. Но также она была горда, неприступна и холодна, как горы, блистающие снегами.
Слетел с небес Орёл Громовержец, обернулся во Перуна Сварожича, и так рёк он Диве Додоле:
– Помни же теперь, Дивушка Додола, слово моё верное! Как придёт лето красное, с грозами благодатными да дождями грибными, так и я приду к тебе свататься!
*
И вот по-над синим морем собиралися тучи гремучие. Шли они будто стадо туров златорогих, а впереди того туриного стада выезжал сам Перун Сварожич на Буре-коне черногривом, обернувшемся тучею-турицей.
Обложили те тучи грозовые Ирий светлый. И тогда подъехал Сварожич на туче-турице ко Сварогу-отцу и ко Ладе-матушке.
Поклонился он и прорёк:
– Мой отец Сварог-батюшка, грозный царь небес! Лада, матушка моя, государыня! Ныне я прошу у вас позволения выстроить дворец золотой среди Ирия. Да так выстроить его, чтоб из окон любоваться мне на Диву Додолушку, ясноокую дочь бога Дыя, что летает лебедью невдалеке над горами высокими.
– Что ж, построй, сынок, во саду дворец! – согласились Сварог с Ладою-матушкой.
И построил Перун Сварожич чудесный дворец во саду золотом Ирийском. Изукрасил его весь золотом красным и самоцветными каменьями. В том дворце, словно в мире, рождённом Родом, под сводами блуждали солнце да луна, и горели звёздочки ясные, да заря румяная поутру разливалась.
Узрела тот дворец чудесный сама Дива Додолушка со горы Каракайской. И пожелала она посмотреть на то диво-дивное. И тогда она попросила дозволения у Сварога, хозяина гор Алатырских.
Сварог-отец дал ей позволение:
– Ты ступай, племянница моя милая, куда сердце тебя призывает. Разгуляйся ты ныне во зелёном саду!
Скоро снаряжалась Дива Додола, одевалася она в наряды дорогие. И пошла она в тот сад Ирийский. Да недолго она гуляла по саду небесному. Подошла вскоре к крылечку Перунову.
Увидел Сварожич Диву Додолу, выходил он к ней во зелёный сад, и говорил он ей слово ласковое:
– Приходи ко мне, Дива Додолушка прекрасная. Посмотри на богатое убранство палат моих да на мои камни драгоценные.
И зашли они во палаты, и пошли по горницам изукрашенным. Там Перунушка гостью усаживал, и приносил он ей яства разные, и рёк также ей речи сладкие:
– Украшал я алмазами гнёздышко своё, на завивочку я клал там чисто серебро, по краям водил и красным золотом, плисом-бархатом его устилал. Свивши гнёздышко, вдруг я призадумался: да на что мне, Орлу, то уютное гнёздышко? Коли нет во гнезде Орлицы, коли нет у меня молодой жены?
Просил Перун Диву Дивную стать его небесной царицею. Но гордая Дива испугалась тех слов да и объятий жарких Перуна. И стала она обливаться слезами, да вырываться на волюшку. Жалко стало ей свободушки девичьей!
И она отказалась от всех яств и напиточков, побежала прочь от жениха – жаловаться дяде Сварогу.
– Ваш сынок нынче во глаза мне надсмехался, говорил он мне о супружестве!
Но Сварог-отец Диве возразил:
– Нет, Дива Додола, Перун Сварожич вовсе не смеялся над тобою. А сказал он всю сущую правду. Я скую вам венцы и кольца для венчания царского в Ирии!
А тем временем молодой бог Перун полетел к Уралу великому, к Дыю – батюшке Дивы Додолушки.
И вошёл он в гридницу царскую, и так сказал Дыю и Дивии:
– Мне теперь жениться пришла пора-времечко. Но нельзя жениться на Ладе мне – то любимая моя матушка. Да и Лелю, Живу, Марену не могу я вести под венец, то сестрицы мои родимые. Лишь на Диве Додоле могу я жениться, не сестра она мне и не матушка! Прилетел я к вам днесь – Диву сватать.
Тут подал Дый-отец Перуну руку правую, а мать Дивия подала ему руку левую. И благословили они Сварожича, и назначили вскоре свадьбу.
И стали к той свадьбе собирать дары великие. Начали снаряжаться в путь дальний к Алатырским Белым горам.
*
И о свадьбе той прослышал весь Белый Свет. Слух о том дошёл также в царство подводное, в Тёмное царство Черноморское.
А там, на самом дне моря Чёрного, вечно зыблются хладные воды. Там шевелится, в кольца чёрные свиваясь, сам великий Змей Черноморский.
И того Змея Черноморского величают также Велесом – ибо он суть лик Семиликого бога. Прежде же имя его было Данияр. Да ещё зовут его богом Доном, ставшим ныне Поддонным царём.
Ну а трон подводный царя Морского он занял по велению бога Вышнего после битвы великой с Денницею.
И теперь сей Велес Черноморец живёт на дне моря, во дворце своем белокаменном. И чудно́ его подводные палаты изукрашены – янтарём, кораллами и скатным жемчугом. И там, во палатах чу́дных, на троне коралловом и раковинном, он и восседает от века.
И служат там Черномору рыбы и крабы, также киты и дельфины. И чудесными голосами поют там русалочки рыбохвостые. И играют они на гусельках звончатых, и трубят во раковины витые.
Как только запляшет под музыку ту сам Черноморский Змей, так разойдутся в море-океане валы великие, пенные. И так пляшет он по морским волнам, по крутым берегам да по мелям широким. И от пляски той море бушует, поднимаются в нём волны бурные. И накатываются они на берег крутой, разбивают о скалы прибрежные корабли и ладьи белопарусные.
Взвивается над морюшком птица Стратим. Приплывают чуда морские, а с ними и сам Тритон, царь русалок. И играет он в волнах бушующих!
И сего Велеса Черноморца также очаровала когда-то ясноокая Дива Дыевна. Как узнал он о скорой свадьбе Дивы, так поднялся вихрем со морского дна, и помчался на колеснице мимо гор Тавриды к Белогорию.
А как прикатил к побережью Кавказа, к Белогорию-Златогорию, так и рёк Черноморский царь:
– Я великий бог Велес – Змей Черноморский. Также и Данияр сын Сурич! Я и сам Царь Донный-Поддонный! Брат мой Асила, владыка Азова, стал супругом Азовушки белой Лебеди! Значит и мне, Черноморцу, супругою будет Лебедь чёрная – Дива Дыевна!
Выходила там к берегу, заросшему соснами, прекрасная Дива Додолушка. И стала она умываться водой из источника, чьи хрустальные воды стекали в синее море.
И увидела она – вот едет у самого берега лютый Змей. И правит он колесницею, в кою впряжена семёрка коней. И прорёк сей Змей Диве так, будто накатились волны на берег:
– Ты садись ко мне, Дива милая! Мы поедем по морю в подводный дворец! Мы от Дона поедем к Дунаю! Я по морю тебя покатаю!
– И здесь нет отбоя от женихов, – рассмеялася Дива Дивная.
И так богиня ответила ухажёру тому нежданному:
– Я бы рада была вдоль по морю гулять, только я по небу гуляю, с громом в тучах гремучих играю!
Рассердился на те слова Черноморец.
Взвыли вокруг вихри буйные, море синее расходилось. Полетел Черномор с моря на златой своей колеснице, коя расправила крылья и взвилась под небеса.
Надвинулся тьмою он на гору Алатырскую, да на тот чудный сад Ирийский.
Из пасти первой главы Черноморского Змея посыпались искры и стали бить языки, будто пламя Пекла. А из другой пасти развёрстой вдруг задули ветры ледяные. И приклонились все деревья в Ирийском саду. И сыпались с них листва, цветы и плоды.
Третья же глава Змея Черноморского стала гордо покрикивать на Сварога:
– Отдайте же мне Диву-Додолу, а иначе возьму её силою!
Но ничего не ответил ему Сварог.
– Знай, – вскричал опять Черноморский Змей, – что мною повержен будет Перун. И будет он вновь заточён в той же яме, где томился он прежде!
И опять ничего Сварог не ответил. А Змей Черноморский гордо провещал:
– Я даю тебе срок приготовить подарочки! Собери-ка поскорее свато́в и гостей, чтобы нас обвенчать во Ирийском саду!
И в сей раз ничего Сварог не ответил.
И вот то не дождь дождит, и не гром гремит. Поднимается великая буря с восточной дальней сторонушки!
То налетели стаей Орлиной гости на весёлую свадьбу. А впереди всех сватов и гостей прилетел сам грозный Перун Сварожич, рядом с ним – Дыюшка Дыевич.
И вскричал Перун чуду-юдищу:
– Ах ты, Чудо Морское, Поддонный царь! Аль ты ныне весь мир погубить задумал? Аль ты хочешь сразиться со мною и со всею Сварожьей ратью?
Тут сбиралися гости-сватушки: Дый-отец, Семаргл со Стрибогом, также Велес и Сурья со Сварогом-отцом.
– Победили мы Змея Чёрного, победим и тебя, лютый Змей Черноморский!
И тогда Черноморскому Змею пришлось унять свою страсть. Поспешил он ни с чем восвояси, повернув колесницу к дому. А затем прыгнул в бездну морскую и ушёл от грозной погони.
И изрёк тогда Перун, глядя во пучину:
– Здесь во хладной тьме, во морской струе, омывающей тело Змеево, – быть теперь тебе, здесь тебе и сидеть до скончания Света Белого!
*
И сбирал Сварог-отец свадьбу в Ирии. Созывал он гостей на почестен пир. И солетались к тому развесёлому празднику гости со всего поднебесья.
Затужила тогда Лада-матушка:
– Чем же мы гостей будем потчевать?
Отвечала ей так свет Земунушка:
– Не грусти, не тужи, Лада-матушка! Есть у нас молочные реки. А берега у тех речек – кисельные. Есть также в Ирии светлом и белый хлеб, и вино хмельное. Найдём, чем поить и кормить гостей!
И вот поехал Перун в колеснице, в кою впряжена шестёрка коней, да не буланых – булатных, из железа Сварогом выкованных.
А уж как те кони-то были убраны, всё коврами и шёлком украшены. И звенели они по хрустальным небесам золотыми своими подковами. Да и сбруя их светилась скатным жемчугом.
А как проезжал Перун мимо кузницы, так сказал он Сварогу-батюшке:
– Ах, отец мой, кователь искусный! Искуй же нам по венцу венчальному. А из остаточков скуй по золотому кольцу! И ещё скуй из обрезочков золотую булавочку. И уж я тем венцом повенчаюсь, а булавочкой-то попритыкаюсь ко моей любезной Додоле!
И затем жених поскакал к невесте.
– Ах вы, кони мои, кони верные! Повезите меня за невестою по небесному своду синему! Выйди же, радость моя, Додола! Ты послушай, как звонко подковы по небесному своду цокают!
*
И тут призывал Перун Сварожич брата своего Велеса-Семаргла. Пожелал Перун, чтоб брат его Велес стал ему кумом-сватушкой, чтобы вёл он по небесам его свадебную колесницу.
И подъехали братья Сварожичи к саду Ирию, ко дворцу Перуна. Собирались туда, солетелись не стаи птиц, а со всей поднебесной сватушки. И садились они за златые столы, да садились за камчаты скатерти.
Выходила к ним Дива милая, и так пропела она дорогим гостям:
– Встала утречком я ранёшенько, умывалася я белёшенько, утиралася русою косой. И брала косу – девичью красу, относила её в чисто поле, и повесила на ракитов куст. Налетели тут ветры буйные, раскачали они част ракитов куст – и косу мою растрепали….
Отворачивала Додолушка тогда рукава свои, омочила их во речной струе. Омочивши же, обратилася в Лебедицу с чёрными крыльями. Обернулся тут и Перун Громовержец молодым Орлом сизокрылым – и настиг тотчас Лебедь чёрную.
И упала Дива-Додолушка с поднебесья в лес чёрным пёрышком. Перекинулась Ланью быстрою. А Перун Сварожич во тот же миг обернулся сам серым Волком и настиг её во дубраве. И тогда Додолушка Щукою унырнула в море глубокое.
Тут на подмогу Перуну поспешили Доля с Недолею. И связали они из нитей судьбы крепкий невод.
И выловил Перун этим неводом златопёрую Щуку-Диву.
– Не уйти от судьбы тебе, Дива!
Выходила тогда Лада-матушка, выносила ларчик окованный с подарочками к свадьбе Перуновой. И открыв его, рекла:
– Вот возьми, Перун Сварожич, громовые стрелы. А ты Дива-Додола бери молнию. Вот ещё вам ленточка пёстрая. Вы любуйтеся ею и красуйтеся, распускайте вы её радугой семицветной после летнего частого дождика, чтобы всем было в мире радостно!
И пропела супругу Дива-Перуница:
Пойдём, Перун, погуляем —
