Текст книги "Вера на марше(СИ)"

Автор книги: Александр Макмиллан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Конечно же, у меня здесь были неприятности, как и почти везде, куда бы я ни попал, но они не были серьёзными. Ко мне подошёл один из заключённых и предложил купить у него небольшой чемодан, что-то типа ящика, чтобы хранить в нём вещи в моей камере. Он сказал: «Поставь на него замок, положи личные вещи, и когда заключённый придёт днём убирать в твоей камере, он не сможет в него залезть».

«Что ты хочешь за это?» У меня не было никаких денег, конечно же, но, в конце концов, мы сошлись на безопасной бритве, и ящик оказался у меня в комнате. Как вы думаете, где он его достал? Позже я узнал, что он украл его в офицерской столовой. Это была коробка для хлеба, в которой они должны были хранить хлеб, чтобы он не черствел.

Охранники начали обыскивать одну камеру за другой. Они даже посмотрели стойло старого мула Билла, убедиться, нет ли его там. Потом они нашли его в моей камере. Директор тюрьмы вызвал меня к себе в офис. Он был судьёй, присяжным и обвинителем в любом преступлении, совершавшимся в тюрьме. Карцер находился прямо за его офисом, в него вела узкая дверь, и ты попадал туда, если тебя признавали виновным. Мы назвали его «нора». Конечно же, заключённые знали об «обыске», который проходил. В то время все заключённые были с нами знакомы, и когда они увидели меня идущим в кабинет директора, они сказали: «О, это Мак, он попадёт в нору на шесть месяцев».

Когда я вошёл в кабинет директора, он сказал: «Что ж, ты знаешь, зачем я послал за тобой. В твоей камере нашли украденное».

«Да, у меня там была коробка».

«Где ты её взял?»

«У Мерфи».

«Что ты ему дал за неё?»

«Бритву».

«Ты знал, где он взял её?»

«Нет, у меня не было никакого представления».

«Что ж, он украл её в офицерской столовой»

«Ну, я этого не знал».

«Знаешь, мы забудем об этом. Я знаю, ты этого не делал. Но я хочу поговорить с тобой. Что ты думаешь о месте, в котором ты находишься».

Я сказал: «Господин директор, это довольно смущающий вопрос. Если я скажу вам, что думаю, я думаю, что вам не понравится моя речь. Мне здесь нисколько не нравится».

Мы поговорили о различных видах работы, которую мы исполняли, я немного рассказал ему о моём религиозном обвинении и, наконец, я сказал: «Господин директор, если мы ошибаемся в том, чему учим, мы величайшие враги этого старого мира, и каждый из нас должен быть обязательно наказан. Но если мы говорим правду о Божьем Слове и его намерениях, а я уверен, что так оно и есть, тогда Бог желает помочь Правительству и людям, которые преследуют нас».

Он служил руки и опустил на них голову. Он не произнёс ни единого слова, я поднялся и вышел. Он не отпускал меня, но я подумал: «Если он собирается молиться, я должен выйти отсюда».

По дороге я встретил одного из офицеров, идущего в кабинет директора. На следующее утро я увидел того же офицера на площадке, и он сказал: «Подойди сюда, Макмиллан». Я не думаю, что он назвал меня Макмиллан, он сказал: «8639,подойди сюда». Это был мой номер.

«Что вам нужно, офицер?»

«Что ты сказал директору, когда уходил из его кабинета?»

«Но почему вы меня спрашиваете?» Я остолбенел.

«Дело в том, что когда я вошёл туда и простоял полминуты, а может и больше, он сложил свои руки и опрокинул на них голову, и не слова не говорил. Наконец он сказал: «Макмиллан прав. Макмиллан прав», повторял он. Что ты сказал ему?»

Тогда я рассказал ему.

Проповедование в тюрьме

Похоже, директора очень взволновал этот вопрос, и после этого он стал относиться к нам с большим уважением. Это было большее изменение в отношении со времени, когда мы тут оказались. Наш случай с воскресной школой тому пример. Посещение церкви было принудительным, ты не мог пропустить этого, за исключением болезни и если у тебя было освобождение от врача или справка. Католики шли с восьми и до девяти. Мы шли в 9:25 или 9:30 и было до 10:30.

Директор сказал нам, когда мы только прибыли туда: «Вы в тюрьме надолго. Вы будите выполнять работу. Что вы можете делать?»

Я ответил: «Господин директор, я ничего не делал в своей жизни, только проповедовал. У вас есть что-нибудь подходящее здесь?»

«Нет, сэр! Сейчас вы здесь именно поэтому, и я говорю вам, что у вас не будет никакой проповеди здесь».

Это было в июле. С наступлением осени, в сентябре, они распределили нас в различные группы в воскресную школу. Мне дали класс, в котором было около пятнадцати евреев. У Рутерфорда был класс, и у Джованни Де Чекка был итальянский класс. В конце концов, каждый из нас имел класс.

Мы следовали курсу Квартальной воскресной школы, и как ни странно, наши уроки начинались с Авраама, обещания данного ему и Исаака и Иакова, и далее по родословной. Не было ничего лучше для меня, чем учить класс еврейских мужчин.

Однажды я встретил директора на площадке, и он сказал: «Макмиллан, те уроки, которые вы здесь проводите, просто прекрасные. Я посетил их все, и я думаю, со временем вы приведёте всех этих евреев в Обетованную землю. Я надеюсь на это».

«Знаете, господин директор, когда я пришёл сюда, вы сказали мне, что я не буду здесь вообще проповедовать».

«О, я забыл об этом», сказал он.

Вспыхнул грипп, и в течение некоторого времени наши воскресные школы не проводились. Но перед тем как мы вышли, все классы собрались вместе, чтобы отметить наше освобождение. Мы уходили в понедельник, а в воскресенье Рутерфорд выступил с обращением к группе, которое заняло сорок пять минут. Там было большое количество офицеров, у немногих мужчин по щекам текли слёзы. Они были глубоко тронуты. Мы оставили там небольшую организованную группу, которая продолжала своё изучение.

Доказательство Божьего одобрения

За несколько недель до того, как нас освободили, произошло нечто, что глубоко повлияло на меня. Во время Нового года Общество провело свои ежегодные выборы работников в Питтсбурге. Конечно, Рутерфорд знал, что те, кто выступал против Общества внутри организации, теперь выйдут на первый план и постараются удалить его и всех нас из управления, и выбрать тех, кто их устраивает. В субботу после обеда, 1 января того года, было время выборов. Я играл в теннис на корте. У нас проходил турнир между заключёнными. Это было единственное развлечение, которое было нам доступно, и я был им поглощён. Рутерфорд сказал: «Мак, я хочу с тобой поговорить».

«О чём ты хочешь поговорить?»

«Я хочу поговорить о том, что происходит в Питтсбурге».

«Я бы хотел сыграть этот турнир».

«Разве тебе не интересно, что происходит? Разве ты не знаешь, что сегодня выборы работников? Тебя могут проигнорировать, бросить, и мы останемся здесь навеки».

«Брат Рутерфорд, – сказал я, – позволь мне сказать тебе что-то, о чём ты, возможно, не думал. Впервые после основания Общества может стать очевидным, кого Иегова Бог хотел бы видеть президентом».

«Что ты имеешь в виду?»

«Я имею в виду, что брат Расселл имел контрольные голоса, и он назначал различных работников. Теперь, когда очевидно, что у нас нет полномочий, всё иначе. Но если бы мы вышли и пошли на встречу, мы бы вошли и заняли бы место брата Расселла, с тем же положением, которое было у него. Это выглядело бы как дело человеческое, не Божье».

Рутерфорд задумчиво посмотрел и ушёл.

На следующее утро он ударил по стене камеры и сказал: «Вытяни руку». Он протянул мне телеграмму, говоря, что он был избран президентом, а С.А. Вайз вице-президентом. Он был рад видеть это проявление заверения в том, что Иегова руководил Обществом.

В тот день мы были на площадке, теннисный турнир закончился, и я был снова спокоен. Мы отошли в угол, и он сказал: «Я хочу что-то тебе сказать. Ты сделал вчера замечание, которое крутится в моей голове, о нас, занимающих место брата Расселла. Это могло повлиять на выборы, и тогда у Господа не было шанса показать, кого он хотел. И знаешь, брат, если я только когда-нибудь выйду по Божьей милости отсюда, я разрушу всё это дело поклонения созданию, даже если мне придётся делать это пинками».

Он был действительно так настроен. Мне нравилась это, но я не верил, что он мог сделать это. Я не учитывал того, что произошло в ближайшем будущем.

Глава 8
Зарождение нового народа

Нас отпустили 25 марта 1919 года. Мы находились в тюрьме Атланты девять месяцев.

Судья Гоу, который осудил нас на девять лет, аннулировал наш залог, пока наши адвокаты подготавливали апелляцию по нашему делу. Залог также аннулировал судья Мартин Томас Мантон. Однако наши адвокаты подали прошение юристу Верховного Суда Соединённых Штатов Луису Д. Брендису, и по его приказу другое прошение было подано в Окружной апелляционный суд Нью-Йорка.

Очевидно, департамент юстиции и судья Гоу по своим собственным причинам были крайне заинтересованы в отклонении апелляции…

Выявление незаконного приговора

Однако попытки заменить наши приговоры провалились, потому что 22 марта 1919 года Окружной суд приказал, чтобы каждый из нас внёс залог в 10 000 долларов за каждого. Потом 14 мая суд вернул решение нижестоящего суда, и дело оправили на повторное слушание. Описывая своё мнение, судья Ворд сказал: «Защита в этом деле не имела умеренного и беспристрастного суда, на который они имели право, и поэтому приговор был пересмотрен».

Апелляционный суд в своём решении изложил, что присяжные должны были решать, виновны подзащитные или нет. Но правительство не хотело рисковать проиграть дело на другом суде присяжных. Обвинитель боялся, что дело будет проиграно, поскольку истерия времён войны, которая помогла правительству осудить нас в 1918 году, спадёт в 1919 году, когда дело будет пересматриваться. Война окончилась, и предубеждения не были такими сильными. Правительство боялось, что если беспристрастный суд присяжных будет слушать дело снова, то они проиграют. Страх проиграть дело заставил правительство прекратить дело, мотивируя это nolle prosequi [отказ истца от иска (лат.)].

С тех пор иногда некоторые враги судьи Рутерфорда называли его «бывший преступник». От правды ничего не отнимешь, и, исходя из хорошо известных фактов, доказывающих это, то были очевидные выпады предвзятых людей, которые, возможно, не знали фактов.

Если бы обвинение против него не было снято, судью Рутерфорда лишили бы звания адвоката. Бывший преступник не может быть адвокатом. Адвокат, являющийся бывшим преступником, должен быть лишен звания. Однако Рутерфорд никогда не лишался своей лицензии.

После ошибочного осуждения в 1918 году Рутерфорд многократно появлялся в Верховном суде Соединённых Штатов как советник и оставался членом судейской коллегии со дня избрания в мае 1909 года до смерти в 1942 году. Поскольку обвинение было отозвано и клеймо снято, неправильно говорить, что Рутерфорд был бывшим преступником. На самом деле он был ошибочно осуждён по незаконному приговору.

Мы были счастливой компанией в Атланте, когда Рутерфорду пришла телеграмма, в которой говорилось о том, что нам разрешили внести залог. Наши друзья внесли его в субботу вечером, и в понедельник утром мы могли отправиться в Нью-Йорк, где мероприятия для залога были завершены. Те выходные были для нас восхитительными. Охранники в тюрьме были очень добрыми; они и директор тюрьмы, в частности, поздравили нас с освобождением.

Мы пришли в здание Федерального суда в Бруклине, где был внесён залог. Было очень странным выходить и идти куда угодно без охранников, шумящих за нами, спрашивающих, куда мы идём, или требующих разрешения.

Знак доверия

Наши друзья устроили настоящий праздник по случаю нашего возвращения в Нью-Йорк, но теперь, когда мы вышли из тюрьмы, у нас не было места, где мы могли выполнять нашу работу. Скиния была продана, и Вефиль был лишён оборудования. Бесспорно, это было ударом. Практически ничего не было. Нам был нужен офис и место, где мы могли выполнять небольшой объём печати.

Рутерфорд поехал в Калифорнию, в то время как Р. Мартин и я поехали в Питтсбург, куда было перевезено всё наше офисное оборудование, чтобы увидеть, можно ли что-нибудь сделать. С. Вайз тоже был там. Его избрали вице-президентом, пока мы находились в тюрьме. Мы основались на верхнем этаже нового здания на Федерал-стрит в Питтсбурге, и всего несколько человек знали, где мы находимся. Мы старались сдвинуть дела с места и по возможности расширить работу, но мы были полностью парализованы, потому что все наши типографии были проданы, и наши станки и другое оборудование, которое нам было нужно для расширения работы, было сломано. Казалось, что мы не в силах сделать ничего. Нам нужно было начинать с нуля.

Однажды утром в офис вошёл человек. У нас не было специальных пропусков, и никто не сидел в приёмной. Вы могли войти прямо в офис. Я поднял глаза от своего стола, и увидел его, человека, который сотрудничал с нами много лет и которого я хорошо знал. Он был влиятельным человеком из одного из южных штатов. Он жестом попросил меня выйти к нему, и мы пошли в комнату, из которой мы сделали небольшую гостиную.

«Кто ответственный за работу здесь, брат Мак?», спросил он.

Я ответил.

«Брат Рутерфорд здесь?»

«Нет, он в Калифорнии. Но брат Ван здесь, и брат Вайз, и мы все».

Он сказал: «У вас здесь есть личная комната?»

«Мы закрываем эту дверь, эта комната личная. Что ты хочешь сделать, Джордж?»

Он начал снимать свою рубашку и продолжать говорить со мной. Я подумал, что он сошёл с ума. Он был немного грязным и был одет в дорожную одежду, хотя всегда он был опрятным и хорошо одетым. Когда он дошёл до нижней рубашки, он попросил нож. Потом он отрезал небольшую заплату и вытащил оттуда деньги, скрученные в трубочку. Там было около 10 000 долларов.

Он положил их и сказал: «Это поможет вам начать эту работу. Я не мог послать чек, потому что я не знал, кто был здесь. Я всю дорогу не спал, потому что не хотел, чтобы их отняли, если бы заподозрили, что они у меня есть, поэтому я сидел целую ночь. Я не знал, кто отвечает за работу, но теперь я вижу вас, братьев, которых я знаю и доверяю, и я рад, что пришёл!»

«Что ж, Джордж, ты действительно выглядишь так, будто у тебя были сложности, но мы действительно очень рады, что ты приехал сюда тоже». Это был приятный сюрприз, и бесспорно очень ободряющий. Очевидно, средства начали поступать, когда стало известно, что Рутерфорд снова стал исполнять обязанности президента, и все мы были заняты работой в той же организации, которая снова начала действовать. Но она не начала действовать по-настоящему, пока мы не вернулись обратно в Вефиль в Нью-Йорке.

Испытание на прочность пройдено

Тем временем Рутерфорд в Калифорнии решил выяснить, можно ли восстановить деятельность, или можно сделать вывод, что наша работа выполнена. Некоторые из нас всё ещё были готовы пойти на небо прямо сейчас. Мы думали, что это возможно, именно после того, что мы прошли, проведя «восемьдесят лет» в тюрьме. Мы думали, что мы действительно были готовы тогда, если этого не произошло в 1914 году.

Однако Рутерфорд беспокоился о работе. Он был в расцвете своих сил, и он не мог понять, почему Господь совершил такое обширное приготовление, начиная такую великую работу, но потом позволил ей остановиться, не осуществив ничего более, чем было сделано до этого. Если события достигли апогея после Первой мировой войны, и это было бы время, когда должен был начаться Армагеддон, мы были бы довольны. Мы должны были бы сказать: «Это конец». Но война закончилась. Нации сложили оружие, и всё выглядело так, будто они собираются жить в мире. Что же нам делать в этом случае? Мы не собирались сидеть без дела, ожидая Господа, когда же он заберёт нас на небо. Мы понимали, что мы должны быть занятыми и делать что-то, чтобы узнать, в чём на самом деле заключалась воля Господа.

Рутерфорд объявил, что в субботу 4 мая 1919 года он будет выступать с докладом в «Клун Аудиториум» на Пятой и Олив Стрит в Лос-Анджелесе. Тема его доклада была: «Надежда для обеспокоенного человечества». Газеты напечатали объявление об этом, обращая внимание на наше незаконное осуждение с обещанием, что будут объяснены причины этого. Это было испытанием. Если никто не придёт на встречу, значит, мы завершили дело.

Нам сообщили, как один священник сказал: «Там не будет ни души, чтобы слушать это. Может, несколько бродяг зайдут. Международные Исследователи Библии и Общество Сторожевой башни сокрушены». Я думаю, если смотреть на вещи с такой точки зрения, у него были все причины верить в это.

Рутерфорд ожидал в отеле «Тринити». В течение двадцати минут после того, как они открыли дверь зала, это место наполнилось так, что больше никто не мог войти. Около 3 500 человек пришли послушать доклад.

Именно так и было. Рутерфорд был, конечно же, взволнован. Он поспешил в зал, и в этот день он действительно произносил речь! Около 600 человек ушли, пообещав, что в следующее воскресенье будет такая же большая встреча. Несмотря на то, что Рутерфорд был болен и должен был лежать в постели, в тот вечер он пошёл в зал, чтобы выступить перед 1500 собравшихся. Но через час ему пришлось уйти, и помощник закончил доклад.

В течение нескольких недель он был в очень тяжёлом состоянии, и мы думали, что он может умереть. Помимо своего слабого состояния, он ещё заболел пневмонией. Доктор сказал, что у него отравление дыхательных путей из-за нечистого воздуха и плохой еды, которые были в тюрьме в Атланте. Он и Ван Амбург были в камере, где не было вентиляции воздуха. Там были проблемы с вентилятором, и, не имея достаточно кислорода, их дыхательные пути заполнились ядом. Из-за этого он имел проблемы со здоровьем, и так никогда в полной мере не вылечился.

Новая жизнь подталкивает к действию

В июле Рутерфорд вернулся к работе, и сразу были прияты меры, чтобы провести конгресс в Сидар-Поинте, штат Огайо, который был запланирован на 1 сентября.

Что это было за волнующее время! Мы не знали чего ожидать. Сезон в том году закрылся 1 сентября, и мы договорились с отелями, чтобы арендовать все их здания во второй половине того дня. Предыдущая неделя была очень неустойчивой и дождливой, но понедельник выдался прекрасным и ясным. В понедельник утром наши люди начали прибывать, и когда начался конгресс, было около тысячи присутствующих.

Отели в Сидар-Поинте должны были разместить более трёх тысяч, и мы надеялись заполнить их, и поэтому мы были немного разочарованы такому скромному началу. Однако позже в тот день начали прибывать специальные поезда, и казалось, что все прибыли в одночасье. Управляющие местных отелей были полностью загружены. Образовалась длинная очередь, ожидавшая на расселение, но каждый был весел, потому что было так хорошо собраться вместе снова на общем конгрессе. Мы не могли проводить таких конгрессов с 1916 года.

Марти и я были добровольцами и помогали в расселении. У меня был опыт работы в отелях, а обширный опыт Мартина в управлении был очень ценен. Мы стояли за стойкой глубоко за полночь, распределяя комнаты, в то время как Рутерфорд и многие другие использовали своё время, служа посыльными, поднося багаж и помогая друзьям попасть в их комнаты. Каждый получал огромную радость, и до того, как мы окончили работу тем вечером, около трёх тысяч людей приехало и разместилось.

Они продолжали приезжать. Отели в Сидар-Поинте были заполнены, и их направили в близлежащий городок Сандаски, где вскоре не только отели, но и сотни частных домов также были заполнены. К пятнице было шесть тысяч присутствующих, а в воскресенье на публичной речи, которую произносил Дж. Ф. Рутерфорд было семь тысяч человек.

Это было доказательством того, что организация на самом деле ожила! Если бы наши враги были успешны в своём пути, мы бы всё ещё оставались в тюрьме, только начиная отбывать наш двадцатилетний срок. Но теперь вместо этого, мы были здесь – свободные – наконец поняв, что впереди было много работы, и мы жаждали начать её.

Появление «Золотого века»

Было сделано объявление о выпуске нового журнала, спутника «Сторожевой башни», который должен был выходить дважды в месяц и должен был называться «Золотой век».

В своей речи на конгрессе, когда он объявлял о выпуске нового журнала, Дж. Ф. Рутерфорд ответил на вопрос, который был у нас в отношении нашей будущей деятельности. Он сказал:

«Верные последователи Господина … знают, что вскоре они должны закончить свои дела и покинуть земное поле деятельности. И ещё они знают, что по Божьей милости есть привилегия совершить нечто, и если они верны ему, они сделают это до того, как уйдут. В трудное время глазами веры они видели Золотой век славного правления Мессии, который принесёт мир и благословения жизни, свободу и счастье стонущему творению на земле. Они считают своей наиважнейшей обязанностью и привилегией оглашать миру о грядущем Золотом веке. Это часть их Богом данного задания…

Святой Павел сказал: «Горе мне, если не возвещаю благую весть». Мы уверенны, что здесь он выразил сердечные чувства каждого дитя Божьего, у которого есть возможность возвещать весть. Дверь возможности открыта перед вами. Входите в неё быстро. Помните, когда вы идёте вперёд в этой работе [с новым журналом], вы не просто предлагаете его, как распространители журнала, но вы послы Царя царей и Господа господ, возвещаете людям в достойной манере о приближающемся Золотом веке, славном царстве нашего Господа и Господина, на которое надеются и о котором молятся верные христиане много столетий. Вы посланники мира, несущие для плачущего от войны, больного из-за греха, опечаленного и с разбитым сердцем миру радостную весть спасения. Как прекрасна наша привилегия!»

Мы действительно ожили и были готовы к многолетней работе, если было необходимо, чтобы исполнить наше назначение. Многое доклады на том конгрессе были посвящены теме служения. Доклад, с которым я выступал во вторник, подчёркивал слова Иисуса, когда он был на суде у Пилата: «Я для того родился и для того пришёл в мир, чтобы свидетельствовать об истине». Эти слова нашего Господа Пилату во время его суда объясняют одну из основных целей жизни Христа. Господин здесь ясно показывает, что одна из основных причин его прихода в мир была не в том, чтобы погружаться в иудейскую политику, и не для того, чтобы посвящать время различным моральным и гуманитарным делам, какими великим и превосходными ни были эти дела, но для того, чтобы нести свидетельство об истине о Божьих планах и целях для благословения человечества. Действительно, были и другие цели того, что он оставил небесную славу, которую он имел у Отца до основания мира: он пришёл «найти и спасти потерянную», он пришёл «отдать себя как выкуп», но то, что он нёс свидетельство об истине, было почти нераздельно связано с этими потрясающими миссиями.

Это царство, истинное свидетельство о котором нёс Господь, и истинное свидетельство которого он передал апостолам, и через них своим верным последователям того века Евангелия, докажет, что является единственным, что может помочь человечеству. Он будет «желанным всех наций». Ради этой привилегии свидетельствовать эту весть наш Господь и все его верные последователи считали ничем позор, бесчестие, заключения, преследования и смерть. Если они называли Хозяина дома Веельзеулом за его верность в возвещении Мессианского царства и за вещи, неизбежно связанные с этим возвещением, не следовало удивляться, если они применяли похожие эпитеты и к его последователям, которых враги истины из-за несовершенства тем более могли подвергнуть критике.

Цель – всемирное проповедование

Итак, у нас появилась идея: «Теперь у нас есть что делать». Мы не собирались больше стоять и ожидать ухода на небо; мы собирались работать. Ясное проявление растущего интереса, который был на нашу весть в «Клун Аудиториум» в мае, дал нам понять, что люди действительно хотят услышать, почему нам оказывали такое противодействие и что за надежда у нас была, что мы могли выстоять, несмотря ни на что. Потом мы начали понимать, что впереди была всемирная проповедническая кампания. Отклик на наш конгресс также показал, что наши братья были готовы идти вперёд с этой вестью. С мыслью о расширении деятельности мы отправились обратно во всемирный центр в Бруклине, Нью-Йорк. Потребовалось время, чтобы снова открыть Вефиль и оборудовать там наши офисы, но 1 октября 1919 года мы начали работать. «Сторожевая башня» начала наблюдать, как это было раньше. Статьи Рутерфорда снова печатались, и наши братья начали откликаться добровольными пожертвованиями необычайно щедрым образом. Было заметно, что Господь обеспечивает именно тем, что было нужно, и так мы могли расширить и увеличить нашу деятельность.

После нашего конгресса в 1919 году «Сторожевая башня» действительно начала ставить ударение на служении каждого человека. Вначале группа из приблизительно семи тысяч человек в пределах организованных собраний выполняли основную массу работы. Они были активными в распространении седьмого тома, и теперь эта маленькая группа организовалась снова, и начала продвигаться вперёд в своей деятельности.

Позже «Сторожевая башня» поощряла словами Иисуса: «И проповедано будет сие Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам; и тогда придет конец» (Матфея 24:14). В ней указывалось:

«После того, как на церковь сошли огненные языки, и после увещевания сохранить бодрость до конца, он особенно указал на основную работу, которое должно было выполнить христианство. … Обратите внимание, что он не говорит, что евангелие будет проповедовано кротким в течение всего евангельского периода. Что за евангелие тогда он имеет в виду? Это евангелие – благая весть. Эта благая весть касается конца старого порядка вещей и основания Мессианского царства. Это значит, что тёмная ночь греха и печали проходит. Это значит, что империя Сатаны падает и уже никогда не поднимется. Это значит, что солнце праведности стремительно поднимается, его исцеляющие лучи проникают сквозь тьму, разгоняя то, что затемняет истину и приносят людям то, благодаря чему они получают благословения, утешение, укрепление и духовный подъём. Это означает приход Золотого века, прославленного времени, о котором писали все пророки и о котором псалмопевец пел песнь радости и надежды. … Ясно, что это должно означать, что теперь церковь должна взяться за проповедование этой благой вести, как свидетель для народов земли, и тогда старый порядок полностью пройдёт и всё новое будет здесь. Ясно, что нет вести такой доброй, новости, столь утешающей и обнадёживающей людей земли в это время несчастий. Очевидно, этот стих означает, что свидетельство должно быть дано народам, считающим себя христианскими. Весь христианский мир теперь в горе и недоумении. Они переживают большие несчастья, но приближается ещё большее бедствие. До прихода этого великого бедствия, эта весть должна прийти к людям, как свидетель».

Это, без сомнений, первое официальное проявление всемирной проповеднической работы, которая теперь проводится. Здесь, в номере за 1 июля 1920 года, «Сторожевая башня» указала на повеление, которое служит мощным стимулом для всех Свидетелей Иеговы теперь, и в будущем.

Представители Царства небесного

Без преувеличений, после этих слов наше назначение прояснилось, и вместе с этим наша ответственность возросла. Это было на другом конгрессе в Сидар-Поинте, в штате Огайо с 5 по 13 сентября 1922 года. Эту речь произносил Дж. Ф. Рутерфорд.

После объяснения, что Иисус Христос воссел на троне, на который его назначил Иегова, он указал на то, что Бог приготовил для других быть его соцарями, и они будут править с ним тысячу лет. Приготовления для этого начались, когда он был на земле, и Бог выбирал их с того времени и в последующие времена. Однако, когда Иисусу наступил бы час вернуться и принять власть Царя, он собрал бы вместе потерянных на земле из этой группы и подготовил их для работы, которую они должны были исполнить. Потом Господь вдруг появился в своём небесном храме [т. к. организация построена из людей, а не «камней» (1 Петра 2:5)], чтобы судить тех, кто ожидал Царства и выяснить, кто был верен завету (Малахии 3:1). Через пророчества Исаии (6:1-11) он показал, что даже эти верные будут найдены духовно нечистыми, и им нужно будет очистить уста огнём, как это было сказано пророческим языком. Это был призыв к большому изменению в работе и к началу ревностного свидетельства о Царстве.

Потом он процитировал слова из Исаии 43:8-12: «Мои свидетели, говорит Господь, вы и раб Мой, которого Я избрал», и отметил:

«Таким образом, мы видим, что те, кто принадлежит к классу храма, ясно определены как свидетели Господа в эти дни, чтобы нести весть утешения людям, о том, что Царство небесное уже правит и миллионы живущих теперь никогда не умрут. Мы видим, что Божье намерение состоит в том, чтобы его имя было возвеличено, что бы люди узнали, что он Господь. И мы видим, что у Бога есть намерение иметь людей на земле в это время несчастий, чётко отмеченных, отделённых от других, которые служат его свидетелями, бесстрашно гласящих весть: «Царство небесное близко!».

В течение шести тысяч лет Бог подготавливал это царство. В течение 1900 лет он собирал класс царства среди людей. С 1874 года Царь славы присутствует, и в течение этого времени он проводит жатву и собирает вокруг себя класс храма. С 1914 года Царь славы полнил свою власть и правит. Он очистил лета представителей класса храма и посылает их вперёд с вестью. Важность вести о Царстве невозможно переоценить. Это весть всех вестей. Это самая важная весть. Она возложена на тех, кто принадлежит Господу, чтобы возвещать её. Царство Божье близко, Царь правит, империя Сатаны падает, миллионы живущих теперь, никогда не умрут. … Мир должен знать, что Иегова – это Бог, а Иисус Христос – Царь царей и Господь господ. Это день всех дней. Смотрите, Царь правит! Вы его представители. Поэтому возвещайте, возвещайте, возвещайте Царя и его царство!»

Вдруг после того, как прозвучали эти слова, прямо над сценой развернулся огромный плакат, на котором была эта волнующая фраза: «Возвещайте, возвещайте, возвещайте Царя и его царство».

Все присутствующие издали мощный возглас. Это был наш ответ. Не было больше никаких сомнений, что Иегова будет делать через нас. Ушли все вопросы, типа: будем ли мы работать, или «уйдём скоро домой». Преимущество и обязанность тех, кто посвятил себя служению Иегове, было возвещать присутствие Господа и рассказать о его Царстве, которое, как теперь без сомнений было известно, было основано в 1914 году. Это мы должны были возместить по всему миру, чтобы доказать нашу любовь и верность Господу.

Общество нового мира родилось

Таким образом, наша работа возродилась (Откровение 11:11). Это было больше, чем влить новую жизнь в старую работу. Осенью 1919 года родился новый народ. Это было Общество нового мира Свидетелей Иеговы.