Текст книги "Новый папа"

Автор книги: Александр Хлопков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Дома тоже всё как будто гладко. Сын учится. Хуже, чем год или два назад, но, что называется, родителей к директору не вызывают. Жена занята хозяйством. То есть, дав задание приходящей помощнице, посещает спа-процедуры, спортивный клуб, солярий и косметолога.

Ян включил автоматическую кофемашину, выбрал эспрессо и, глядя как две вспененные шоколадные нити побежали в чашку, мысленно продолжил разговор с уехавшей супругой:

«Какие страхи? Чего бояться? Зачем бежать к какому-то непонятному Арману? Счастья искать? Почему не быть счастливой здесь? Я же вот всем доволен. Может быть, не хлопаю в ладоши, как полоумный, и не пою в ванной по утрам, но поводов для жалоб нет. Все свои обязанности выполняю».

Тут в памяти всплыли слова Марины про долги и обязанности. Ян поморщился: «Что же? Я мужчина. У меня есть обязанности. Я должен их выполнять. Счастлив ли я? Странный вопрос… Как это оценить? Ведь никакой счастливологии же нет. Счастье для каждого своё. Только сам можешь решить… Или не можешь? Смешно сказать. Мне каждую неделю звонят в офис разные прохвосты и предлагают семинары для сотрудников. Клянутся обучить и продажников, и закупщиков, и рекламщиков. Но ни раньше, ни сейчас никто не предлагает научить, как быть счастливым, как выбрать женщину, с которой интересно будет прожить жизнь, как сына правильно воспитать. И в школе этому не учили, и в институте…».

Мужчина ещё раз глянул в окно. Вдоль стоянки зеленели туи – высокие и толстые, как бояре в шубах. Ветер на улице усилился. Верхушки четырёхметровых деревьев качало. Над ними по небу тянуло облака – сероватые, длинные и узкие, как стальные лезвия. Соседский клён, трепеща, тянул через забор свои листья-ладони. Пятипалые лапки истерично метались из стороны в сторону: нет – нет – нет – нет. Сердце снова прихватило.

Но если уж Ян что и не любил больше, чем ветер, так это истеричность. Кроме того, ведь для решения любой жизненной проблемы давно придумано отличное средство – работа. Хмуро посмотрев на дрожащее дерево, он решил: «Поеду в офис, поговорю с Семёном».

Семён Петрович Колядин – первый заместитель генерального директора закрытого акционерного общества «Главный ресурс», то есть первый заместитель самого Яна, был его наиболее доверенным лицом в деловых вопросах. Прекрасный организатор, он принял на себя заботу о тысяче мелких и не очень мелких дел. Ян не мог нарадоваться своей кадровой удаче. И эту радость легко понять, если вспомнить, как в первые годы директор в одиночку работал почти круглосуточно. Телефон вообще не замолкал. Яну хотелось быстрого развития, но двигаться вперед удавалось, лишь вытягивая ноги из болотной жижи бюрократических проблем: налоговых, бухгалтерских, трудовых и административных. Это ужасно раздражало. Он, как поджарый охотничий пёс, готов броситься и поймать жирную добычу, а его хватают то за ухо, то за холку, то за хвост и не дают бежать.

Наконец случайно, в книжном магазине, он познакомился с Семёном. Яну понравилось название одной книги, отражавшее его понимание системного характера проблем в бизнесе. Но единственный имевшийся в продаже экземпляр был уже отложен для другого покупателя. Спустя минуту этот покупатель подошёл. Ян разговорился с ним, и через две недели Семён, уволившись из логистической фирмы, перешёл на работу к Яну.

Краснодипломник, кандидат технических наук, он обладал даром наводить порядок. В его руках, словно от взмаха палочки феи-крёстной, любая корпоративная тыква с мышами превращалась в сверкающую карету и грациозных, послушных, быстрых коней. Первые годы совместной работы Ян плодил десятки тыкв, а Семён лепил из них филиалы. Постепенно его дотошность, стремление всё упорядочить, осметить и запроцедурить передались и Яну. Семён же, в свою очередь, воспринял от начальника уверенность, напористость, готовность к риску. Выравнявшись таким образом, они недолгое время работали в паре. Однако двухголовая структура на пользу бизнесу не шла, и Ян вернул первоначальное положение: оставил за собой вопросы стратегического развития, а текущие хлопоты закрепил за Семёном, что того и устраивало как нельзя лучше. В результате этих манёвров у директора освободилось огромное количество времени. Звонки по работе поступали редко – только если заместитель хотел посоветоваться по наиболее важным вопросам.

Вот и этим утром Яна, владевшего сотнями магазинов и автомастерских, собственника тысяч квадратных метров прекрасной недвижимости, человека, подписывающего контракты на миллионы долларов, не беспокоил никто.

Забыв про остывший кофе, он поднялся на второй этаж, прошёл в ванную, ещё раз умылся и сбрил колючую щетину. Потом надел свежую белую рубашку и тёмно-синий костюм, вышел из дома, сел в автомобиль и отправился в офис.

Поездка заняла всего десять минут. Во-первых, дорога была свободной: утренние пробки уже закончились, во-вторых, ехать совсем не далеко. Два года назад Ян выкупил для офиса здание в центре города. В старинном особняке располагалось пятнадцать кабинетов и четыре офиса открытого типа.

Заехав во внутренний двор, Ян поздоровался с охранником, прошёл через фойе и поднялся в свой кабинет на втором этаже. До покупки здания он относился к рабочему месту без претензий. Бизнес быстро рос, часто приходилось переезжать из одного арендованного помещения в другое, поэтому наладить быт по-настоящему не получалось. Но в этом особняке Ян решил остановиться надолго. Для зонирования пространства и подготовки дизайн-проекта проводили конкурс. Выиграло его московское архитектурное бюро, которое в конечном итоге сделало весь офис под ключ. Кабинет генерального директора, занимающий треть этажа, был выполнен в классическом стиле: стены обшиты деревом, изготовлена на заказ дубовая мебель, на высоких окнах – тёмно-зелёные тяжёлые портьеры.

В приёмной, за широким письменным столом, сидит милая девушка Мила и гипнотизирует дисплей. Лица секретарши не видно. Из-за белого корпуса монитора выглядывают лишь убранные в хвост, блестящие волосы. При появлении начальника служебно-озабоченные глаза Людмилы вынырнули из-за экрана, словно из окопа:

– Доброе утро, Ян Иннокентиевич. Нужно что-нибудь?

Ян вспомнил про оставшийся дома кофе:

– Двойной эспрессо и пригласи Семёна Петровича.

Кофе и заместитель прибыли одновременно. Ян уселся в кожаное кресло в углу и поставил чашку на маленький стеклянный столик с изящными гнутыми ножками. Семён расположился в соседнем кресле. Обычно Ян принимал посетителей за письменным столом, сидя на своём тёмно-коричневом массивном троне, а пришедшие рассаживались за длинным приставным столиком – боком к хозяину кабинета. Чтобы видеть собеседника, они поворачивали голову, потом сгибали шею, а устав, облокачивались на стол, словно в поклоне. Рассадка давала им почувствовать, что они отнимают время у чрезвычайно серьёзного и влиятельного лица. В общении с крупными поставщиками и ключевыми сотрудниками этот психологический трюк очень помогал. Требовать денег у большого человека как-то неудобно. Многие подчинённые, приходившие рассказать о своих карьерных амбициях и поставить вопрос ребром, благоговейно выслушивали монолог шефа о проблемах и перманентном финансовом кризисе, ощущали причастность к чему-то очень важному и уходили вполне удовлетворёнными.

Однако с Семёном, своей правой рукой, демонстрировать значительность Яну смысла не было.

Заместитель – упитанный мужчина тридцати семи лет с маленькими умными глазами за прозрачными овалами очков – спокойно и выжидающе смотрел, как Ян отпил полпорции кофе, покрутил чашку в руках, вернул её на стол, потёр ладонями лицо.

Чёткость мыслительного процесса не возвращалась. Наоборот, мозг словно превращался в вату и захватывал мохнатыми лапками любую свежую мысль. Поэтому первая реплика получилась не очень свежей, а банальной и даже жалкой.

– От меня жена ушла.

Семён некоторое время обдумывал полученную информацию, затем поднял брови в вежливом удивлении.

Ян подождал немного. Он не распространялся о своих семейных делах на работе, поэтому природа удивления собеседника была не вполне понятна: то ли он удивился откровенности шефа, то ли факту ухода его жены.

– Вчера вечером я телефон перепутал. Вообще, у неё белый чехол, так что перепутать невозможно. Но тут она чехол сняла – может, поменять хотела или порвала. Не знаю. Звонок у нас одинаковый. Одним словом, взял трубку и даже не посмотрел, кто звонит. Только к уху приложил – завыл какой-то грузин. Рта мне открыть не дал. Рассказывал, как он меня любит, требовал прекратить двойную жизнь и уйти к нему.

Ян невесело усмехнулся:

– Теперь вот думаю: уходить к нему или нет? Ты как считаешь?

Лицо Семёна приняло сочувственное выражение. Он посопел носом, а затем протянул:

– Да-а-а… Вот так вот, пожалуйста… И почему? Не понятно.

Директор скривился, вспомнив о дурацкой особенности заместителя. Любые эмоциональные паузы в беседе тот наполнял довольно бессмысленным набором слов. Причём ясно было, что этот набор возникает и воспроизводится как бы сам собой, без усилий и осмысления. Работе это совершенно не мешало. Свои обязанности Семён знал и исполнял на отлично: деловито, собранно и без лишней болтовни. Вообще, в коллективе пустой трёп не поощрялся. Но иногда, на корпоративах, разговоры выходили за рамки качества продукции и объёма продаж. Выпив, кто-то рассказывал об успехах, а кто-то, чаще всего сотрудницы бухгалтерии, делился проблемами и переживаниями. В прошлом году, после трёх порций виски по случаю Дня защитника Отечества, главный бухгалтер Галина Сергеевна даже разрыдалась. Как выяснилось, накануне у неё умер кот. Она всем совала в нос свой телефон с фотографиями покойного питомца. Раскормлен он был до невероятных размеров и напоминал рыжую волосатую сардельку. Галина Сергеевна, тяжело вздыхая, рассказала о долгой и безрезультатной борьбе с многочисленными заболеваниями кота и о его тихой кончине. Высказать разумное замечание: «жрать надо меньше» никто из присутствующих не решился. Зато все защитники Отечества, испытывавшие к главному бухгалтеру характерно-смешанные чувства лёгкого подобострастия и глубинной неприязни, начали давить из себя слова поддержки. Когда очередь посочувствовать дошла до Семёна, он выразился примерно так же, как и сегодня: «Да-а… Ну что же… Почему же так произошло? Не понимаю».

Мысль о том, что семейные проблемы начальника стоят для Семёна в одном ряду с дохлым, ожиревшим котом-инвалидом, вызвала раздражение. Ян отвернулся от заместителя, облокотился на колени, опустил лицо. Нижняя челюсть непроизвольно выдвинулась вперёд и заходила из стороны в сторону, будто перепиливая палку. Вежливо-участливое лицо Семёна стало смущённым. Он откашлялся, прочищая горло, и неуверенно заговорил:

– Ян Иннокентиевич, даже не знаю, что и сказать. На кого угодно, а на Марину Сергеевну никогда бы не подумал…

Но начальник его уже не слушал. Продолжать беседу он не хотел и чувствовал себя ослом: «С чего нужно было откровенничать? Да ещё с этим Семёном? Работает он хорошо, ну и пусть работает. И Марина ещё зачислила меня в эмоциональные тупицы. Ей бы надо с Сёмой пообщаться. Тогда бы поняла, насколько я душевный человек. Хотя нет, лучше не надо. Она и сейчас считает своего грузина, или кто он там, королём чувствительности, а после беседы с Семёном вообще определит его в святые».

Заместитель в это время окончил короткую речь в поддержку шефа очередной пустопорожней фразой: «Почему же она так с вами? Не знаю, не понимаю».

Такие шаблонные заготовки Семёна раньше забавляли Яна, и некоторые из них он в шутку даже использовал в разговорах с сыном. Рома после этого всегда немного замыкался, с вопросами подходил реже, а в конечном итоге и вовсе перестал. Теперь ясно, почему.

Захотелось срочно поменять тему, свернуть этот нелепый разговор, а ещё лучше – стереть его из памяти Семёна:

– Ты сам-то чем занимаешься? Явился ко мне очень шустро. Дел никаких нет?

Не привыкший к выволочкам заместитель растерянно моргнул:

– Ян Иннокентиевич, я отчёты менеджеров филиалов заслушивал. Как Мила позвонила – прервался и к вам.

Начальник деланно нахмурился:

– Ну, филиалы забрасывать не надо. Если сел заслушивать, так уж и заслушал бы до конца. Как у нас ситуация? Новую партию по магазинам всю распределили? Есть уже данные по спросу?

Смущение исчезло с лица Семёна. Умно поблёскивая стёклами очков, он раскрыл свой кожаный ежедневник и начал сыпать цифрами. Чётко доложил об объёмах товара, поставленного в каждый из округов, о четырёх филиалах, куда новую продукцию ещё не привезли, о мерах, принятых для решения проблем, об уровне спроса в магазинах и предложениях по активизации продаж. Ещё вчера такой развёрнутый и дельный доклад, явно свидетельствующий о полной вовлечённости заместителя во все бизнес-процессы, вызвал бы искреннюю улыбку. Ян любил хорошо сделанную работу. Но сегодня он лишь задумчиво покивал:

– Ладно, Семён Петрович, всё понятно. Давай, продолжай совещание с филиалами. Не нужно их расхолаживать.

Довольный окончанием странной беседы, Семён быстро поднялся, постоял, раздумывая, не сказать ли ещё несколько слов поддержки, но, не отыскав таких слов, только вздохнул и вышел из кабинета.

Ян допил кофе. Бодрости не прибавилось. Наоборот, ватность мозга уверенно прогрессировала. Хотелось встряхнуться, потрясти головой, прийти в себя. Он подумал, не позвонить ли тренеру по боксу. «Попробую договориться на внеплановое занятие. Пропущу в лоб пару прямых, может быть, и мозги на место встанут», – решил он и достал мобильный телефон. Но от нажатия на кнопку аппарат не включился. На экране слабо моргнул красноватый значок батарейки, перерезанный тонкой линией.

«Чёрт, забыл вчера зарядить. Хотя чем в гостинице я должен был его заряжать, – выругался про себя Ян и в очередной раз решил при покупке телефона руководствоваться не имиджем, а ёмкостью аккумулятора. – Интересно, сколько я уже без связи? Может, звонил кто-то?».

Впрочем, внутренний голос без всяких сомнений утверждал, что никаких важных звонков он не пропустил. Жена с сыном съехали из дома, и обрывать ему телефон у них причин нет. Тесть, даже если и в курсе произошедшего, вмешиваться не будет. Тёща… Да, она будет вмешиваться точно. Но с ней Ян и сам разговаривать не хотел.

Он подошёл к своему рабочему столу и снял трубку стационарного городского телефона. Прищурился, вспоминая цифры. Замечательная память хранила все нужные ему номера лучше, чем любая записная книжка. Представив изображение дисплея своего мобильника с контактом тренера, Ян начал крутить диск ретроаппарата. Несколько секунд трубка удивлённо шуршала, словно проверяя, правильно ли Ян набрал номер, затем щёлкнула и заговорила задумчивым электронным голосом: «Абонент временно недоступен, попробуйте позвонить позже». Видимо, тренер занимается. Когда он работает с особенно важными клиентами, вроде Яна, то телефон отключает.

Идею лечебного спарринга пришлось оставить.

Директор вышел в приёмную и отдал мобильник секретарше – зарядить.

– Люда, минут через пять, как только он отомрёт, включи и смотри: кто звонит. Если кто-нибудь важный, найди меня на территории. Я сейчас в организационный отдел, а потом на автобазу. Набери городской или отправь за мной кого-то из охраны.

Девушка открыла ящик стола и принялась распутывать зарядный провод, который, как тонкий белый червяк, петлями обмотался вокруг дырокола.

Не дожидаясь окончания этой борьбы, Ян по коридору направился к офису организационного отдела, привольно раскинувшемуся в центре этажа.

За стеклянной дверью хорошо просматривалось большое помещение, оформленное и зонированное в современном технологичном стиле. Вдоль стен – справа от входа и напротив него – смонтированы перегородки миниофисов. По центру – длинный овальный стол с эргономичными стульями. На стене – огромная магнитно-маркерная доска, исчерченная диаграммами и записями всех цветов радуги. У дальней стены, за импровизированной зелёной перегородкой из высаженных в кадки растений, расположился символ заботы о сотрудниках отдела – уютный уголок отдыха и релаксации. Вокруг небольшого фонтанчика расставлены четыре массажных кресла, на их подлокотниках – беспроводные мониторные наушники: можно слушать звуки природы или медитативные практики, либо вовсе белый шум. На полу – два мягких кресла-мешка, а перед ними – широкоформатный экран и новейшая Play Station. Плитка идеально имитирует дерево. Ян хотел постелить настоящий массив и добавить системы увлажнения, очистки и ароматизации воздуха, но начальник отдела убедил, что это лишние траты. Как выяснилось, он был совершенно прав. Массажные кресла с момента установки стояли не подключенными. Специально вмонтированные в пол розетки сиротливо взирали на скрученные в ковбойские лассо провода со штекерами. Соединять их никто не желал. Ни монитор, ни тем более игровую приставку ни разу не включали. Уголок релаксации получился очень дорогой, но необитаемой территорией.

Организационный отдел был у Яна самым любимым. Сотрудников для него он согласовывал лично после тщательной проверки и длительной стажировки у Семёна. Трудно представить, как он более десяти лет обходился без этой структуры. Отборные, высоколобые труженики выполняли в фирме ту же функцию, что и антивирусная программа на компьютере. Они анализировали входящую и исходящую информацию, постоянно сканировали состояние бизнес-процессов, выявляли узкие места, описывали новые процедуры, корректировали старые, готовили регламенты, вносили в них изменения, постоянно дорабатывали и совершенствовали систему электронного взаимодействия.

Каждый член этой команды был на вес золота. Казалось, у них вообще нет недостатков. Под пристальным взглядом начальника – Петра Антоновича Курченко – они работали с утра до вечера – деловито, без суеты, но и без перекуров.

Осматривая офис отдела, Ян обычно испытывал двойственные чувства: с одной стороны, обидно – сделал для своих протеже комнату отдыха, а они не пользуются, с другой – гордость – как это ему удалось набрать таких бойцов-киборгов: серьёзные, собранные, профессиональные, бесстрастные, интеллигентные лица. И отдых им не нужен, и релаксировать они не хотят.

Но сегодня, наблюдая привычную картину, Ян никакой гордости не ощущал. Очкастые, лишённые эмоций физиономии, скупые движения и полученная долгой селекцией роботизированность почему-то вызвали раздражение.

«Этих парней тоже не мешало бы моей блудной жене показать. На их фоне даже Семён выглядит пылким юношей», – подумал Ян.

Получалось, что директор едва ли не самый человечный обитатель конторы. Тут бы радоваться надо. Однако большой радости не случилось. Ведь если ты такой чувствительный душка, то почему вокруг тебя одни истуканы?

Постояв немного у двери, Ян, вопреки обыкновению, не зашёл в отдел, а спустился по лестнице и покинул здание.

Небольшой внутренний дворик упирался в глухой трёхметровый бетонный забор с выкрашенной в серый цвет дверью. Когда директор приблизился к ней, магнитный замок зажужжал и оттолкнул металлическое полотно – это охранник, просматривающий камеры наблюдения, увидел начальство и не стал дожидаться звонка.

В прошлом за дверью была промзона, но Ян выкупил её вместе с офисом и переоборудовал под складские нужды. Сейчас на асфальтированной площадке справа стояли шесть фур, ожидавших выгрузки и погрузки, а слева толстыми длинными серыми гусеницами растянулись крытые металлом ангары.

Погода на улице всё ухудшалась. Холодные порывы ветра толкали то в лицо, то в бок, словно дующий не мог определиться, в какую сторону направить путника.

Придерживая руками борта пиджака и ощущая в груди знакомое напряжение, Ян упрямо двинулся к зажатому между ангарами приземистому зданию транспортного отдела. В ватной голове появлялись и исчезали мысли: «Зачем я туда иду? Знаю же, что у Кузьмича всё в порядке. Да и Семён наверняка с утра уже здесь был».

Следом возник образ Марины. Словно пузыри газировки начали всплывать её слова. Словно их короткий утренний разговор не закончился, а как электрический насос выкачивал силы и энергию. Привычное стало чужим. Приятное и ещё недавно желанное – пресным. Голова гудела, будто колокол.

В этот момент генерального директора так сильно толкнули, что он отлетел на метр влево и лишь чудом не упал. В полном недоумении Ян обернулся и увидел перед собой кабину грузовика. Машина с шипением замерла на месте. Водительская дверь приоткрылась и из салона выглянула круглая, короткостриженая голова с красным, в оспинах, лицом, поросячьими глазками и маленьким безгубым ртом.

Рот этот гнусаво процедил:

– Откуда ты, на хер, здесь взялся? Не видишь, машины на загрузку идут? Чуть не придавил тебя, планктон ты офисный.

Речь шофёра произвела на Яна магическое воздействие. Удивление и боль от внезапного толчка исчезли, а бродившее внутри, словно брага, раздражение вспенилось и заполнило всё тело. Вату из головы сдуло. Мозг заработал как у терминатора, фиксируя малейшее движение стриженого нахала. Плечи и шея одеревенели. Ближайшей мишенью оказалась по-хозяйски выдвинутая из кабины левая нога. Ян вцепился в неё около щиколотки и резко дёрнул. Водитель тряпичной куклой вывалился на асфальт.

Впечатывая кулак в хамское, глумливое лицо с мелкими, будто стёртыми чертами, Ян видел, как выражение злого недовольства сменяется на нём гримасой страха. Лёжа на спине, грубиян пытался обороняться, махал запачканными маслянистой грязью ладонями, но попасть в противника не мог. К тому же прибыло подкрепление. Со стороны складов, тяжело дыша, подбежал Иван Кузьмич Ломов – грузный, всегда сердитый начальник транспортного отдела. Без лишних разговоров он всадил нос своего правого ботинка под рёбра водителю. Тот взвизгнул и сжался. Из приоткрытого рта вместе с тягучей розовой ниткой слюны вывалилась стальная коронка.

Вид скорчившегося на земле человека сразу остудил Яна. Было понятно, что он перестарался. Поучить хама, конечно, следовало, но зубы выбивать – уже перебор. Он быстро поднялся и оттеснил своего помощника, который примеривался для второго пинка.

– Всё, Кузьмич, всё. Брейк. Хватит с него.

Здоровяк оскалился на лежавшего:

– Ты! Чёрт ты, безмозглый! Как там тебя? Степан? Степан – болван! Какого лешего Васильев тебя притащил? Ты мне здесь директора давить будешь? Азарта в жизни тебе, гад, мало?

Водитель, кряхтя, сел на корточки. Кузьмич распалился и сделал попытку дотянуться до него левой ногой, но Ян тряхнул непрошеного защитника за плечи, тот потерял равновесие и сам чуть не упал. Впрочем, ответственность за это происшествие он также возложил на Степана:

– Пошёл вон отсюда. Машину загоняй в ангар и рысью в кадры, забирать свои вонючие документы. Вернусь, чтобы духу твоего не было. А то по-настоящему получишь.

Степан тыльной стороной ладони размазал кровь по разбитому рту. Его глаза лихорадочно бегали из стороны в сторону, будто высматривая камень или палку. Не увидев ничего подходящего, он что-то зло прошипел и, держась за бок, полез обратно в кабину.

Странно, что Ян, наблюдавший эту картину, не почувствовал опасности. Начальник же цеха на водителя вовсе не смотрел. Он думал, как объяснить директору всё произошедшее.

Заревел мотор, и грузовик, резко рванув с места, потащил длинный тёмно-серый тентованный прицеп к ангару.

Кузьмич, отдуваясь, забурчал:

– Ян Иннокентиевич, этого болвана только сегодня мне привели. Карагозин на даче крышу перекрывал, свалился и сломал бедро. Говорят, со смещением. Я попросил ребят подыскать кого-то временно на его место. Вот Васильев и удружил – привёл этого дурака. Брат его жены. Тёща попросила пристроить хоть бы куда. Мне-то он сразу не понравился: молчит всё и зыркает зло. Но люди разные. Я подумал: посмотрю сегодня-завтра и решу. Сейчас-то понятно: гнать его в шею и без всяких разговоров.

Ян видел, что у Кузьмича в такт речи шевелятся чёрные с сединой усы, но смысл слов почему-то ускользал. Приступ бешенства словно выжег в нём последние эмоции. Внутри была пустота: ни утренней апатии, ни раздражения от беседы с женой, с сыном и с Семёном, ни злости на этого горе-шофёра, вообще ничего. Он ощутил себя пустой оболочкой, набором принадлежностей: кожи, мышц, связок, костей, хрящей и желёз, лишённой чувств и желаний.

В этот момент Кузьмич замолчал и удивлённо перевёл взгляд за плечо Яна. Отёчное, щекастое лицо мужика в одно мгновение посерело. Шумно втянув воздух, он перекошенным ртом глухо и страшно заорал:

– Куда?!

Вопль вывел Яна из оцепенения. Повернув голову, он краем глаза увидел, что на них с Кузьмичом, разгоняясь, надвигается фура. За ветровым стеклом, над дугой руля видно было застывшее маской злое, красное лицо водителя. Под кожей тощей шеи отчётливо проступили жилы. Машина ревела. Хромированная решётка радиатора растягивалась, заполняя весь горизонт.

Первой в голову Яна пришла мысль, что тяжёлый, запыхавшийся Кузьмич увернуться от удара не сможет. Эта мысль породила действие. Быстрым, наработанным в зале движением Ян сильно толкнул усача в грудь, отбросив из опасной зоны. Фиксируя взглядом падающее на спину тело в спецовке, он вспомнил, как неделю назад Кузьмич хвастался рождением внуков-двойняшек, и Ян даже начал формулировать вторую мысль о том, что старый ворчун по-своему счастлив, он умеет радоваться и ему есть для чего жить, а сам он…

Но тут фура подлетела и, шумно выдохнув, боднула Яна горячим стальным носом. Додумать он не успел. Сорвался и полетел, будто в пропасть.