Текст книги "Король умер, да здравствует король! (СИ)"

Автор книги: Александр Гримм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Глава 16

«Что ОН здесь делает?»

«Почему состоит из моей Рейки?»

«И откуда я, чёрт побери, знаю, как держать меч?»

Эти и другие вопросы стадом проносятся у меня в голове, пока руки заученно делают своё дело. «Удар багровых листьев» – я уже видел его ранее. Это тот самый приём из арсенала Акихико, который был скопирован «тенью» около трёх месяцев.

В тот день я впервые увидел Акихико в деле. Тогда он сражался с тремя якудзами на храмовой площади и не оставил вооружённым бандитам ни шанса. Но «Удар багровых листьев» был продемонстрирован не в самом бою, а после. Помнится, я сдуру попросил тогдашнего лидера босодзоку использовать на мне свой коронный приём и он, не раздумывая, согласился. Самого удара я тогда не заметил, уж слишком стремительным был выпад. И если бы не чёрная отметка на мостовой и ожог через всю грудь, то я бы и вовсе решил, что никакого удара не было.

С тех пор прошло много времени и моя реакция обострилась, но как бы я ни рассматривал «Удар багровых листьев» у себя в подсознании, я так и не смог понять, как эта техника работает. Даже хвалёная визуализация пасовала перед секретной разработкой семьи Миямото. Сейчас же всё изменилось. Тайна перестала быть таковой и пламенный удар растерял свою былую загадочность.

Я отчётливо вижу, как от моей ладони, что держит рукоять меча, распространяется слабая магнитная Ки. Она стекает по короткому лезвию кодати и начинает притягивать к себе нечто неуловимое и невидимое для человеческого глаза. Раньше я не мог понять, зачем нужна столь жалкая и едва заметная Ки на клинке. Но теперь я знаю. Ответ, как всегда, лежит на поверхности. Не нужно прилагать много усилий, чтобы намагнитить то, у чего нет веса. Молекулы кислорода с лёгкостью «прилипают» к клинку, а следом от моей ладони отделяется частичка громовой Ки. Она пробегает по цубе и перескакивает на лезвие. В тот же миг клинок кодати покрывается голубым пламенем и огненный росчерк обрушивается на братоубийцу. Короткая яростная вспышка бьёт по глазам избранного потомка и тот вынужден защищаться от удара вслепую.

Акио подставляет плоскость своего меча под пылающий протуберанец, но его потуги тщетны. Главный наследник семьи Миямото далеко не единственный пользователь магнитной ладони в этом здании. Рукоять кодати вихляет в моей пятерне и короткое лезвие играючи огибает препятствие. Клинок врага же сталкивается не с честной сталью, как было задумано, а с пламенной иллюзией. Через мгновение коварный выпад достигает цели.

Рукоять в моей ладони вздрагивает – это лезвие впивается в чужую плоть. С губ Акио срывается болезненный стон и избранный потомок вынужден отступить. Подслеповато щурясь он отмахивается своим тати и неуклюже делает шаг назад. Водолазка на левой стороне груди темнеет. Даже при плохом освещении я различаю длинный надрез, который тянется от левой ключицы строго вниз до последней пары рёбер. Ещё бы чуть-чуть и лезвие кодати распороло ублюдку живот. Жаль длины клинка не хватило, но даже так на моих губах помимо воли проступает кровожадная улыбка. Веселье только начинается, и вскоре я выпущу засранцу кишки.

– Выходит химера – это ты и почему я сразу не догадался? Этот паршивец Акихико не стал бы водиться с жалким хафу, – скрипит зубами избранный потомок. – Как тебе удалось сохранить дух этого никчёмного сопляка?!

А мне почём знать? До сегодняшнего дня я полагал, что образы моей Рейки – лишь отголоски памяти и ничего больше. Даже заскоки того же Вилли Пепа оправдывал своей больной фантазией. У меня были все основания так думать, ведь человеческий мозг странная штука – бывает в памяти всплывает такое, о чём ты даже и не подозревал. Возможно, когда-то давно я услышал пару скабрёзных фразочек на итальянском и Рейки выудила эти знания у меня из головы. Но логичное объяснение оказалось в корне неверным – я попросту не мог знать всех тонкостей «Удара багровых листьев».

Мурашки пробегают по коже, когда я осознаю, что позади меня стоит не просто сотканный из моей памяти образ, а духовная сущность самого Акихико. И пускай «телом» для потомка Мусаси служит моя Рейки, но никаких сомнений в том, что это погибший недавно Акихико у меня нет.

В тот день, неподалёку от горящего автобуса мы были слишком впечатлены духовным переселением великого кенсея от одного потомка к другому и совсем не заметили куда более слабой сущности. По всей видимости, дух Акихико прицепился к моей Рейки именно тогда. Не знаю, каким образом это произошло. Возможно всё дело в нашей духовной связи? А может и в том, что Акихико разработал собственный стиль и теперь мог претендовать на роль великого предка. А так как кровных потомков у него не было, то духовная сущность избрала для вселения наиболее близкого человека из присутствующих.

Из-за этого странного стечения обстоятельств мы с Акио словно отражения друг друга. Оба изранены. В ладонях каждого из нас покоятся рукояти мечей, а за спинами парят призраки, в чьих жилах при жизни текла одна и та же кровь. А главное – мы оба ненавидим оппонента напротив. Осталось лишь выяснить, кто уйдёт отсюда на своих двоих, а кто останется лежать в луже собственной крови. Кому улыбнётся удача? Избранному потомку, наделённому благословением великого предка, или жалкому хафу, что пригрел на груди призрака жаждущего отмщения.

А пока я готовлюсь вновь скрестить клинки с Акио, мои напарники все ещё таращатся на небо, сотканное из Рейки избранного потомка. Хреново. В этой битве мне придётся полагаться лишь на себя и на дохлого засранца Акихико. Надеюсь, хотя в ближайшие несколько минут он не налажает, как обычно, иначе мы оба отправимся в Ад. И на этот раз путёвки назад уже не будет.

– Молчишь? – глаза избранного потомка опасно сужаются. – Ну ничего, когда я отрежу тебе руки, то спрошу ещё раз…

Атакуем одновременно. Ки в наших ладонях вспыхивает с новой силой, а пальцы с удвоенной ловкостью принимаются вращать рукоятки мечей. Сталь сталкивается с точно такой же сталью и ангар наполняется задорным перезвоном. Лезвия мечей извиваются словно змеи. Их траектория не поддаётся логике и мне остаётся уповать лишь на мастерство, дарованное призраком. Вот только длина наших с Акио клинков, как и количество пальцев на руках разнится, поэтому мне приходится туго. Даже несмотря на искалеченную, будто пропущенную через мясорубку руку избранный потомок теснит меня.

Постепенно на моём теле появляется ещё больше резаных ран. Поначалу не очень серьёзных, но с каждой секундой клинок врага всё глубже погружается в мою плоть. Если так и дальше пойдёт, то я покойник. Мы оба это понимаем, поэтому на лице Акио расцветает кривая ухмылка. Ублюдок уже празднует собственную победу.

Так дело не пойдёт. Если хочу выжить, то мне срочно надо переломить ход боя. Жаль я пока не знаю, как это сделать. «Удар багровых листьев» повторно не сработает. И не только потому, что избранный потомок готов к подобному развитию событий, но и по другой куда более тривиальной причине – на поверхности клинка больше нет горючих соединений. Паста, которой натирали лезвие кодати, выгорела подчистую, а ведь это именно она была топливом для пламенной вспышки. Сам по себе кислород гореть не может, он лишь усиливает процесс горения, поэтому без повторной обработки клинка мне не исполнить приём.

Другие техники Нитэн Ити-рю и вовсе используются на расстоянии, либо несут оборонительный характер. Я бы мог задействовать «Тело осенней обезьяны», чтобы разорвать дистанцию и атаковать дальнобойной техникой, как до этого делал сам Акио. Но вот незадача эти же техники известны и самому избранному потомку. Причём наследник клана Миямото более опытный мечник, а значит, переиграть на этом поле менее подкованного родственника ему не составит особого труда.

Стоит данной мысли поселиться в моей глупой голове, как я с горечью осознаю, что не учёл очевидного факта. Старшему из братьев доступны не только дальнобойные техники…

– Нитэн Ити-рю! – синхронно с потусторонним шёпотом звучат слова избранного потомка. – Удар багровых листьев! Пора вернуть должок!

Яркая вспышка застилает обзор и мне остаётся уповать лишь на удачу. Длинный клинок объятый синим пламенем скользит вниз и от него не защититься. Под прикрытием огня лезвие вильнёт и с лёгкостью обойдёт мою оборону. Как бы я ни старался без потерь не обойтись. Можно лишь минимизировать ущерб.

С громким звоном сталкиваются клинки и грудь обжигает болью. А вслед за этим рукоять кодати рыбкой выскальзывает из моей ладони. Блок был откровенно дерьмовым, поэтому неудивительно, что я не сумел удержать меч в руке. Но так было нужно. Я должен был подыграть ублюдку, иначе избранный потомок мог заподозрить неладное и не платить мне сторицей. Надежда на то, что Акио нанесёт удар в то же место, что и я была чрезвычайно мала, но я решил рискнуть и не прогадал. Специально оставил брешь в обороне именно с левой стороны и когда клинок врага коснулся кожи, сумел частично парировать удар. Теперь мы оба обзавелись порезами на груди. Вот только моя рана оказалась всего лишь царапиной. Если бы Акио не был столь мстительным и словоохотливым ублюдком, то я бы наверняка отправился на приём к подземному владыке, но избранному потомку захотелось покрасоваться и он сдал себя с потрохами ещё до удара. «Пора вернуть должок!» – серьёзно? Этот парень и впрямь тупой, всё в точности как рассказывала Акико. Гениальный мечник с посредственными умственными способностями. Это далеко не первая его ошибка в бою.

– Как ты… – и, судя по всему, не последняя.

Пробиваю говорливому идиоту сапогом под дых.

Изначально хотел врезать ублюдку по яйцам, но клинок катаны находился в нижнем положении после удара, поэтому я не стал рисковать и зря подставляться. Вместо этого я отступаю. Продолжать атаку не имеет смысла. Акио лишь на мгновение замешкался от удивления и через долю секунды лезвие тати вновь превратится в опасную ядовитую змею, одного укуса которой будет достаточно, чтобы отправить меня на тот свет.

Что ж могу понять его шок, защититься от вихляющего в полёте клинка – уже нетривиальная задача, а если этот клинок ещё и скрыт за огненной завесой, то спастись от него и вовсе невозможно.

С момента основания школы Нитэн Ити-рю и вплоть до сегодняшнего дня «Удар багровых листьев» являлся единственной техникой ближнего боя семьи Миямото. Вкупе с магнитной ладонью этот приём был столь эффективен, что потомкам Мусаси хватало для победы его одного. Впрочем, ничего удивительного. Призрачное лезвие, что прячется за яркой вспышкой – чем не смертоносная техника, от которой нет спасения?

По крайней мере, из уст Акико это звучало убедительно. Девушка свято верила в силу данной техники и, похоже, этим грешила ни она одна. Именно по этой причине Акио был столь шокирован произошедшим, что пропустил от меня очередной фронт-кик. Надеюсь, внутренностям избранного потомка как следует досталось.

На том месте, где я стоял секундой ранее, проносится клинок. Хозяин меча жаждет отмщения. Вот только я не намерен вступать в бой и уже рыбкой лечу за утерянным кодати. Пальцы смыкаются на рукояти меча, и сразу после переката я вскакиваю на ноги, чтобы в следующую секунду неожиданно для самого себя произнести:

– Восемь холодных адов! Арбуда-нарака! Ад волдырей! – по наитию опускаю руку с мечом вдоль тела и оборачиваю острую кромку лезвия в сторону неприятеля.

Если Нитэн ити-рю пасует, то почему бы мне не использовать стиль, что изобрёл сам Акихико?

Из-за спины раздаётся скрип и лопатки обдаёт приятной прохладой. Для меня приятной, для остальных людей в помещении наступает ледниковый период. Промозглый ветер вырывается из адских врат позади меня. Своим студёным дыханием он грозится заморозить всех, кто встанет у меня на пути.

Посмотрим, какой боевой стиль окажется сильнее: старый и проверенный годами Нитэн ити-рю или его зеркальная противоположность Дзигоку ити-рю? Сегодня мы выясним, что могущественнее «два неба» или «восемь адов».

– Замри! – орёт избранный потомок, когда промозглая Рейки достигает его тела.

Израненный мечник направляет остриё клинка в сторону Акико и я понимаю, что кое-чего не учёл. Между нами не дуэль, а самый настоящий бой насмерть, где для победы все средства хороши. Ещё до того как адский ветер заморозит ублюдка до смерти тот успеет использовать одну из двух дальнобойных техник и наверняка прикончит сестрёнку Акихико. Причём неважно, что использует наследник главы клана: будь это разряд громовой Ки или невидимая смертоносная атака я попросту не успею защитить девчонку.

– Дёрнешься и суке конец! – злобно щерится избранный потомок. – Теперь я знаю кто химера и эта подстилка мне больше не нужна! Бросай меч и клянусь памятью предков, я сохраню ей жизнь!

Ну-ну, сладко стелет. Вот только стоит мне выпустить из рук оружие, как этот чванливый мудак устроит бойню. Ублюдок точно не оставит живых свидетелей! Господи, да какой идиот поверит в его россказни?!

Рукоять кодати выскальзывает из моей ладони и меч со звоном и хлюпаньем падает на мокрый пол.

«Какого ху…?!»

А в следующую секунду адские врата за моей спиной схлопываются.

«Да ты, мать твою, издеваешься!!!»

– Хороший мальчик, – довольно скалится Акио.

– Сказочный… – я замираю на полуслове и до меня наконец-то доходит.

Адский ветер не был оружием последнего шанса, а лишь подсказкой. Прямо перед моими глазами истаивает витиеватый иероглиф, сотканный из остатков Рейки. Этот символ знаком каждому жителю Страны восходящего солнца, его название «Кадзэ» и он обозначает собой ветер. А ещё «Кадзэ» в переводе с японского это тень.

Я в предвкушении улыбаюсь и концентрирую свой взгляд на избранном потомке. Расстояние чуть больше трёх метров, должно хватить.

– Чего улыбаешься, мусор? – Акио переводит остриё тати на меня. – Без меча ты не сможешь меня одолеть!

– Я нет, а ОН – да, – моя злорадная ухмылка становится ещё шире.

«Тень» в образе Акихико появляется по левую руку от избранного потомка и фантомный клинок напрочь отсекает искалеченную конечность мечника. Глаза братоубийцы наполняются ужасом, но отточенные рефлексы делают своё дело. Ладонь Акио покрывается магнитной Ки и клинок тати рассекает образ младшего брата, точнее, его остаточную копию – сам фантом уже переместился за спину наследнику клана. Ещё один стремительный взмах призрачного клинка и Акио падает на колени – его икроножные мышцы рассечены.

– Что ты такое?! Я ведь убил тебя! – ревёт раненым зверем однорукий мечник. – ИСЧЕЗНИ! БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ!!!

Акио в панике взмахивает клинком, стоя на коленях в луже собственной крови, но призрак отмщения неуловим. Он появляется и исчезает, когда и где захочет.

Я давно потерял концентрацию и больше не слежу взглядом за перемещением фантома, но тому этого и не требуется. Призрак Акихико не нуждается в моей поддержке, он больше не часть меня. Ведь несколькими секундами ранее я подарил ему тело – плотную электромагнитную оболочку. По своей дурости я считал её бесполезным придатком, слабенькой атакующей техникой, но я ошибался. У неё было совсем иное предназначение. «Тень» изначально была оружием последнего шанса. А дистанционное управление шло в комплекте, в качестве бонуса.

У моих ног приземляется отрубленная голова избранного потомка и меня обдаёт брызгами раствора серной кислоты.

– Ой, мразь! Мёртвым ты мне нравился больше, – против воли на лицо наползает улыбка, такая же ехидная, как у самого фантома.

Искусственное небо над нашими головами идёт трещинами и звёзды гаснут одна за другой.

Глава 17

Интерлюдия

– Сотрясение мозга средней степени тяжести, переломы обеих ключиц, множественные оскольчатые переломы нижней челюсти и многочисленные повреждения внутренних органов, – пожилой мужчина в чёрном деловом костюме повесил обратно на дужку кровати врачебное заключение. – Молодой господин, неужели вы снова решили потолкаться с грузовиком?

В голосе посетителя проскользнула явно читаемая насмешка и единственный пациент люксовой палаты её не оценил.

И пускай рикиси Ямагути до сих пор не мог двигать руками, но он всё ещё был опасен. Молодой сумоист двинул стопой по дужке больничной кровати и ту вырвало с корнем. Металлическая деталь просвистела в опасной близости от головы говорливого наглеца. Но к чести последнего, тот и бровью не повёл. За свой долгий век старший советник Ямагути-гуми[22]22
  Ямагути-гуми – самая известная преступная группировка в японской мафии якудза. Она названа в честь её основателя Харукити Ямагути. Её происхождение ведётся от профсоюза портовых рабочих в довоенном Кобе. Датой основания считается 1915 год.


[Закрыть] успел всякого повидать и подобным образом его было не пронять. Наглого мальчишку советник знал с пелёнок. Он был молодому сумоисту чуть ли не вторым отцом, поэтому совсем не беспокоился за собственную жизнь. За те долгие полвека, что мужчина провёл в рядах якудза, на него не раз наводили дуло пистолета, а про те случаи, когда в него тыкали острыми железками и упоминать не стоило. Если бы за каждое неудачное покушение ему платили по десять тысяч йен, то Кадзуо Таока давно бы озолотился и стал богаче собственного босса, самого Нобору Ямагути[23]23
  Кадзуо Таока – известный как «крёстный отец крёстных отцов», Таока был протеже Нобору Ямагути и третьим кумичо Ямагути-гуми.
  Нобору Ямагути – был вторым кумичо, или Крёстным отцом, в Ямагути-гуми.


[Закрыть].

Когда железяка, застрявшая в стене, перестала вибрировать и гудеть, Кадзуо Таоко как ни в чём не бывало продолжил:

– На вашей прикроватной тумбочке лист бумаги и ручка. Я хочу знать, кто это сделал?

Со стороны сумоиста послышалось нечленораздельное мычание – многочисленные шины во рту и бандаж-фиксатор челюсти не позволяли молодому рикиси раскрыть рта. Но даже те звуки, что всё-таки вылетели из его уст, были насквозь пропитаны возмущением.

– Понимаю, молодой господин, вы бы хотели сами наказать виновника, но я не могу вам этого позволить. В текущей ситуации даже малейшее промедление станет ударом по репутации всего Ямагути-гуми. Если наши люди узнают, что мы не среагировали на столь вопиющий случай, то вера в вашего отца и в идеалы Ямагути-гуми будет подорвана. Ни я, ни ваш отец не можем этого допустить особенно в преддверии предстоящей войны.

На этот раз из мычания молодого сумоиста можно было вычленить нотки удивления и они не остались без внимания старшего советника. Поэтому Кадзуо Таоко решил пояснить:

– После войны за Осаку двадцать лет назад мы с Женским преступным союзом Канто договорились, что не будем больше претендовать на Токио и останемся каждый при своём. Сукебан осели в отвоёванной Осаке, а мы у себя в Кобе. Конечно же, никто из нас и не думал играть честно. Сукебан взяли под своё крылышко столичных хангуре, а мы стали спонсировать деятельность наших младших братьев из Мацуба-кай, Сумиёси‑кай и Инагава‑кай. До недавнего времени столичный Союз Канто и токийские якудза мерились силами без нашего прямого вмешательства, но два дня назад сукебан нарушили давнюю договорённость и прибыли в Токио. Понимаете, что это значит молодой господин?

Единственный сын оябуна Ямагути-гуми понимал, поэтому без лишних возражений грузно перевалился набок и кое-как принял сидячее положение. От подобных телодвижений каркас кровати громко заскрипел, словно сетуя на свою тяжкую ношу. Но молодому сумоисту было насрать, зафиксированными в бандаже руками он пытался подобрать ручку с тумбочки. Когда же ему это удалось, то он накренился всем корпусом над предметом мебели и коряво вывел на бумажно листе несколько слов. Покончив с этим нелёгким делом, рикиси откинулся обратно на многострадальную кровать, отчего та ещё сильнее заскрипела.

А тем временем старший советник уже склонился над помятым исписанным листом и от каждого прочитанного слова его седые брови приподнимались все выше и выше. Когда Кадзуо Таоко закончил с чтением, он на мгновение замер будто что-то обдумывая, а через секунду громко прокричал.

– Сато, зайди!

Не успел старший советник захлопнуть рот, после командного окрика, как дверная створка отъехала в сторону и в больничную палату вошёл ещё один мужчина. Он был далеко не так стар, как сам Кадзуо, но седина уже окрасила его виски, а на лице по соседству с многочисленными шрамами давненько пролегли глубокие морщины.

– Вызывали, босс? – смиренно склонил голову матёрый уголовник.

– Читай, – отрывисто скомандовал старший советник и кивнул на прикроватную тумбочку.

Вошедший тут же подчинился и приблизился к кровати молодого сумоиста, при этом мужчина не забыл отвесить ещё один поклон. На этот раз уважительный жест был адресован сыну большого босса.

Как только Сато исполнил приказ, старший советник взглянул на его вытянутое от удивления лицо и жёстко произнёс:

– Похоже «твой» сопляк хафу снова перешёл нам дорогу. Надеюсь, на этот раз ты не оплошаешь, иначе одним пальцем не отделаешься. И, Сато, его родных тоже пусти в расход.

* * *

– Сэмпай, а это че получается, выходит, мы зря скидывались на похороны? – слова Мичи повисли в воздухе.

Мы всей толпой, за исключением здоровяка Нодзу и лисицы Амано, сидели в зале особняка Миямото и молча пялились на фантомную копию почившего не так давно Акихико. С момента устранения избранного потомка минуло около двух часов и большую часть этого времени мы посвятили сокрытию следов. Ангар вместе со всем содержимым пришлось спалить. К счастью, никто и не думал нам мешать.

Когда мы всей гурьбой выбрались на свежий воздух, то у выхода нас уже поджидала Хоши, а от волчицы из Шинсенгуми и вовсе след простыл. Нам повезло ещё и в том, что портовый район славился своей безлюдностью, особенно в вечернее время. Поэтому можно было без лишних свидетелей залить ангар заранее заготовленным бензином и спалить все улики. Не стоило оставлять зацепки для тех же Шинсенгуми.

Что касается удравшей волчицы из Мибу, то на её счёт мы не особо беспокоились. Даже если она до сих пор служит в полиции, то будет держать рот на замке. Быть причастной к убийству избранного потомка, пускай даже в качестве свидетеля – такое себе удовольствие, можно лишиться не только любимой работы и пенсии по выслуге лет, но и нажить себе серьёзного врага. Я не сомневался в том, что глава клана Миямото рано или поздно попытается устроить очную ставку с волчицей, чтобы выведать у той подробности о смерти главного наследника. И ещё больше уверен в том, что мечница будет всеми силами избегать этой встречи. Как-никак львиная доля вины за смерть Акио лежала именно на ней. Это она завела избранного потомка в западню и оставила того без помощи.

– У кого какие предположения? – задал я вопрос в пустоту.

Не все присутствующие обладали такой же гибкой психикой, как у Мичи, поэтому никаких дельных мыслей озвучено не было. Разве что кохай продолжил накидывать говно на вентилятор. Похоже, таким образом, он сбрасывал накопившийся стресс, ну или попросту издевался надо мной, как это обычно бывало.

– Сэмпай, а я тут подумал: раз он от вас не отходит далеко, то значит и жить вы теперь вместе будете?

– Похоже на то…

– И спать?

– Ага.

– И в туалет ходить?

– Мичи, будь другом, завались.

– А общаться как будете, телепатически? А может, вы уже с ним говорите, а нам не рассказываете?

– Ну да, прямо сейчас и болтаем.

– Ух ты! А что он говорит?

– Чтобы ты шёл в задницу!

– Не, сэмпай, это явно не он. Акихико никогда не был таким грубияном. Чванливым и надменным засранцем – это да, но до подобных словечек он не опускался. Видать, вам и правда нужна помощь психолога. Посторонние голоса в голове до добра не доведут.

– Так, а ну, заткнулись оба! – Акико подскочила с кровати и приблизилась к призраку, после чего с потаённой надеждой спросила. – Акихико, ты меня слышишь?

В ответ девушка получила утвердительный кивок и странный жест. Фантом Акихико показал раскрытую ладонь принялся водить по ней сложенными щепотью пальцами. Поначалу я не понял, чего он добивается, но спустя несколько секунд до меня дошло. Впрочем, сестра Акихико разгадала его шараду раньше меня и уже унеслась в соседнюю комнату за писчими принадлежностями. Когда девушка вернулась, она протянула призраку карандаш вместе с тетрадью. И к моему глубочайшему удивлению, фантом принял подношение. А ведь раньше «тень» не была способна взаимодействовать с материальным миром так легко. Лишь посредством боевых приёмов она могла соприкасаться с физическими объектами. Теперь же «тень» под управлением духа Акихико ухватила карандаш вполне человеческим жестом.

Затаив дыхание мы несколько секунд следили за тем, как призрак Акихико что-то пишет на белоснежной бумаге. Когда он закончил, то продемонстрировал нам исписанный лист.

«Не помню, каково было в аду, но очень хочу туда вернуться. Вы кучка идиотов уже успели меня достать! Особенно этот сопляк. Если в ближайшее время он не заткнётся, то клянусь всеми Ками я стану личным призраком мелкого засранца и буду преследовать его до конца его дней. Обещаю, он подохнет девственником…»

– Ну это вряд ли, – снисходительно усмехнулся Мичи, из-за чего на мгновение выпал из своего излюбленного образа и стал будто на несколько лет старше.

Вот засранец, неужели он уже успел оприходовать внучку Морихея? Грязный ублюдок! Получается, пока я – его драгоценный сэмпай влипал в различные неприятности, он вовсю развлекался с этой мокрощёлкой?

Пока обдумывал, какую бы кару подобрать для зарвавшегося сопляка, продолжал на автомате считывать текст.

«Как я докатился до „жизни“ такой? – можете не спрашивать. Я не в курсе. Скорее всего, прицепился на манер синки паразита к Нэдзуми. В общем, из хороших новостей: я вроде как соображаю и могу управлять этим телом. Из плохих: я намертво привязан к одному туповатому хафу, это именно он своей Ки питает электромагнитную оболочку…»

Там было что-то ещё – не менее обидное, но прочесть я не успел – Акико громко всхлипнула и попыталась броситься на шею брату, из-за чего перекрыла мне весь обзор. Впрочем, у бедняжки ничего не вышло. Призрак выскользнул из не успевших сомкнуться объятий. Он исчез и тут же появился вновь, но уже в двух метрах поодаль. Сразу после телепортации Акихико предостерегающе выставил ладони, а затем скрестил руки перед грудью. В японской культуре этот жест обозначал строгий запрет.

– Я бы не советовал его касаться, может неслабо приложить током, – предостерёг я девушку.

Прошли те времена, когда «тень» была лишь слабеньким электромагнитным полем. Сейчас концентрация моей Ки просто зашкаливала. Призрак буквально светился от переполнявшей его энергии. По всей видимости, Акихико ещё не до конца освоился с новым телом и попросту боялся навредить любимой сестре. Что ж, его страх вполне понятен и обоснован. Достаточно вспомнить, с какой лёгкостью призрачный клинок отсекал конечности избранного потомка, чтобы осознать, насколько ужасающим потенциалом обладает фантом.

– Понятно, – плечи девушки опустились, а сама она чуть задрожала. Голос аристократки поник. – Ребята, вы не могли бы оставить нас с братом наедине?

Они-то могли, а вот мне пришлось истуканом стоять за дверью, так как фантом не имел возможности отдалиться от меня на достаточное расстояние. Три метра трансформировались в шесть, но этого всё ещё было мало. Акихико превратился в пса на привязи, а я в его невольного хозяина. Это вдвойне иронично, если вспомнить, что отпрыски Миямото хотели посадить на цепь именно меня. Ну и как после такого не поверить в карму?

Жизнь – забавная штука. Ещё вчера я был пешкой в руках парочки зазнавшихся аристократов, а уже сегодня их судьбы зависят от меня.

Я чётко осознавал, что в любой момент могу развоплотить новое тело Акихико. Правда было неясно отправится он после этого на окончательное посмертие или вновь прицепится к моей Рейки? Подобная власть пугала.

Я старался не слушать, о чём говорила Акико, но приглушённые обрывки фраз всё же долетали до моих ушей. К сожалению, никакой ценной информации они с собой не несли. Только слёзы, сопли и ничего вразумительного. Ну а что ещё можно было ожидать от юной девушки, которая совсем недавно похоронила родного брата.

Чтобы как-то отвлечься от непредназначенного для моих ушей разговора, я принялся насвистывать незатейливую мелодию. Если эта хитрожопая парочка и примется вновь плести интриги за моей спиной, то это произойдёт уж точно не сегодня. Можно расслабиться.

Через несколько минут из-за двери показалась заплаканная Акико. Одна. Призрака нигде не было видно, но я знал, что он рядом. Акихико просто распылил своё новое тело по большой площади и электромагнитная Ки практически перестала улавливаться взглядом. Видимо, он решил побыть наедине с собой. Впрочем, не он один. Акико скомкано со мной попрощалась и отправилась в спальню на втором этаже, а я как добропорядочный гость поплёлся к выходу.

На улице меня уже ждал Мичи в компании двух молчаливых красоток. И если молчаливость Раттаны можно было списать на природную непробиваемость и недавно зашитую рану на груди, то Ито Хоши явно затаила на меня обиду. В последнее время мы с лучницей практически не общались. Даже просьбу о помощи и ту я передал посредством письма. А уж точить лясы во время подготовки к опасному делу или по завершении оного было верхом глупости. Поэтому мы с Хоши обменялись лишь парой дежурных фраз, когда она прибыла к складу. А ведь я даже не принёс ей соболезнований об утрате.

– Пока ребят, была рада вас видеть, – Хоши тепло попрощалась с Раттаной и Мичи, после чего зашагала прочь. На меня она даже не взглянула.

– Увидимся завтра в школе, – я помахал друзьям и принялся догонять брюнетку.

Достаточно быстро я поравнялся с девушкой и пару минут мы шагали молча.

– Мне жаль, что так получилось с твоим отцом, – никогда не умел подбадривать и утешать людей, поэтому произнесённая фраза была банальной до зубовного скрежета. Но хотя бы искренней, я в самом деле сожалел о произошедшем. Я не знал её отца лично и даже не видел его мельком, но прекрасно помнил тот момент своей жизни, когда сам потерял родного человека. Паршивое было времечко.

– Антон, я похожа на дуру? – голос девушки был спокойным, уставшим и каким-то разочарованным.

– Нет.

– Тогда к чему всё это? Мой отец погиб девять дней назад. Знаешь сколько это в часах? Двести шестнадцать. А в минутах? Двенадцать тысяч девятьсот шестьдесят. Ты двенадцать тысяч раз мог уделить мне минуту своего времени, но так этого и не сделал. Знаешь, ты единственный кто не навестил меня. Мичи, Раттана и даже Акико они всё это время были рядом. Звонили и заходили в гости. Они поддерживали меня. Даже гребанная тайка, для которой смерть ничего не значит, и та постоянно обивала мой порог. Но не ты. Я бываю вспыльчивой и импульсивной, иногда делаю глупости, но я не дура.

Я ожидал чего угодно. Вспышек ярости, ругани или даже того, что она набросится на меня с кулаками, но к такому был не готов. Спокойная и рассудительная Хоши не походила на саму себя. Передо мной предстала совсем другая девушка: более взрослая и умудрённая жизнью.

Я знал, что потеря близкого человека может придать зрелости уму, но никогда не думал, что она способна настолько кардинально изменить личность.