355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Звягинцев » Эта женщина будет моей » Текст книги (страница 5)
Эта женщина будет моей
  • Текст добавлен: 17 сентября 2016, 21:42

Текст книги "Эта женщина будет моей"


Автор книги: Александр Звягинцев


Жанр:

   

Триллеры


сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 9
Виталий Карагодин
Les portes d'enfer
Врата ада

Скутер выскочил из тьмы улочки прямо в тыл обороняющейся от погромщиков полицейской группы. И водитель, и седок за его спиной были в шапочках-масках. Скутер резко затормозил и развернулся к полицейским боком. Полицейские его не заметили – все их внимание было приковано к беснующейся среди горящих автомобилей толпе, из которой летели камни и бутылки с зажигательной смесью…

Человек, сидящий за спиной водителя скутера, поднял двуствольное ружье, лежащее у него на коленях, и дважды пальнул прямо в полицейских, которые, судя по всему, даже не расслышали звуков выстрелов в невообразимом шуме, царящем на площади. Но один из них схватился за плечо, а потом ничком свалился на старинную булыжную мостовую.

Стрелок, не торопясь, без всякой спешки, перезарядил ружье и снова разрядил оба ствола в полицейских. После этого скутер круто развернулся и пропал в темноте, которая казалась непроглядной рядом с площадью, где адским пламенем вспыхивали все новые и новые машины…

– Дробовик, – усмехнулся Тарас. – Для начала сойдет… А если бы у него был автомат? Или гранатомет, а? Представляешь? Нет, ты подумай, что тут можно будет натворить!

У Тараса от возбуждения даже зубы стучали.

– Кто же ему даст гранатомет? – поинтересовался Карагодин.

– Если понадобится – найдутся люди, – пробормотал Тарас.

Он просто не мог оторвать взгляда от пылающей площади, где темнокожие подростки, захлебываясь от ненависти и подстегиваемые ощущением безнаказанности, забрасывали полицейских камнями, громили железными прутьями все, что попадало под руку.

Карагодин смотрел на битву за окном как профессионал. Все его симпатии были, конечно, на стороне полицейских. Он слишком хорошо знал, каково это – стоять против обезумевшей от злобы толпы, которая ненавидит тебя до умопомрачения и, будь ее воля, разорвала бы тебя на кровавые куски… И еще он видел, что полицейские – и тут заложники политики: они связаны приказом быть максимально осторожными, чтобы их нельзя было обвинить в неоправданной жестокости или неоправданном применении силы.

– Козлы! – прошипел Тарас. – Вырядились, как космонавты, а с бандой щенков ничего поделать не могут!

Полицейские действительно выглядели пришельцами из иных миров и времен в своих черных рыцарских доспехах и шлемах с прозрачными забралами. То ли космонавты из будущего, то ли крестоносцы из сумрачного Средневековья. Кому что нравится, подумал Карагодин. Либо так будет выглядеть надвигающееся будущее, либо все стремительно и неумолимо возвращается в прошлое. И попробуй отыскать между ними много различий…

– Ничего, доиграетесь, свое получите! – погрозил кому-то Тарас.

Ишь, разошелся! Карагодин хотел сказать что-то язвительное, но тут ослепительный поток света ударил по глазам, так, что он инстинктивно отшатнулся от окна. Тарас тоже прикрыл глаза руками.

– Вертолет вызвали! С прожектором…

Тарас отвернулся от окна, но вертолет заложил вираж, и комната снова погрузилась в темноту. Зато площадь теперь была освещена ярко, как сцена. И было отчетливо видно, как уже на другой улице, выходящей на площадь, появился еще один скутер с двумя седоками в масках. Маневр был все тот же – скутер выскочил за спинами полицейских и на секунду остановился. Правда, теперь эти партизаны были без дробовика, но зато в руках у сидящего сзади были две бутылки. Он тут же швырнул их в полицейских. На сей раз им повезло – бутылки не долетели и разбились об автобус, который тут же вспыхнул, как спичечный коробок. Если бы зажигательная смесь попала на полицейских, никакие доспехи не помогли бы…

– Ладно, давай выпьем, что ли, – сказал Карагодин. – Еще насмотримся…

Тарас хитро глянул на него и вдруг проницательно спросил:

– Что, своих стало жалко, а?

– А твои-то тут кто? Шпана эта? – окрысился Карагодин, которого вдруг полоснула ненависть к Тарасу – в какую грязь его заманил!

Тарас, видимо, почувствовал опасность и сразу сбавил тон.

– Моих тут нет, – миролюбиво сказал он. – И наших тоже. Все они тут мне чужие. И тебе тоже. Так что расслабься… Давай накатим, старик, пока эти друг друга мордуют.

Они вернулись к столу, где стоял несколько бутылок вина, валялись куски сыра и ломти хлеба. В эту квартиру в пригороде Парижа Тарас привез Карагодина еще днем, когда на площади было тихо и пусто. Сказал, что с наступлением сумерек на площади начнутся интересные дела, за которыми им нужно проследить. И сделать свои профессиональные выводы.

В квартиру их впустила невысокая, смуглая молодая женщина, затянутая в черный комбинезон. Совсем молодая, почти подросток. Выглядела она неприветливо. В ее небольшой, ладно скроенной фигурке чувствовалась гибкая сила, как в стальном пруте. Не сказав ни слова, даже не подняв на них глаза, она провела их в комнату. Потом взяла огромный мотоциклетный шлем, лежавший на столе, и так же молча пропала.

– Вали, сука драная! – с ненавистью прошипел Тарас ей вслед.

Карагодин посмотрел на него с удивлением.

– Чего тебя так разбирает?

– Знал бы ты, что это за тварь! Держись от нее подальше, а если будешь рядом, спиной не поворачивайся – сунет перо между ребер. И даже не скажет почему…

– А кто она? – уже заинтересованно спросил Карагодин. – Ты можешь объяснить по-человечески?

– Палач! Людей она убирает… Правая рука босса – он ей одной доверяет, больше никому. Говорят, она сирота, он ее вырастил и научил всему…

– Чему всему?

– Чему? Людей убивать! Вот этому самому и научил. Тварь без жалости.

Больше Карагодину ничего выяснить не удалось. Тарас схватился за мобильник и стал изображать из себя большого начальника, раздающего указания. А Карагодин завалился в кресло и включил телевизор.

Шли новости. Красивая дикторша, пытаясь скрыть волнение, строгим голосом рассказывала о беспорядках, которые вдруг вспыхнули сразу в нескольких пригородах. Ничего нового от суровой красавицы Карагодин не услышал. Ну, большинство участников беспорядков – подростки из неблагополучных районов, в основном дети иммигрантов из Африки и арабских стран. Ну, разумеется, эту проблему нельзя назвать этнической или расовой. «Эти подростки выходят протестовать не против других национальностей, а против государства вообще! Они не признают его власть, разрушают все, что символизирует государство. Они нападают даже на пожарных!.. Но главный объект их ненависти – полиция. Власти недооценивают непонимание, существующее между национальными меньшинствами и полицией…»

Как мило! А может быть, есть такая новая национальность – полицейский. Который во всем и виноват. Так уберите полицейских, господа! Тем более был такой замечательный опыт в России – в семнадцатом году убрали городовых и великая империя слиняла в три дня…

А потом красавица-дикторша процитировала министра юстиции, заявившего, что «беспорядки носят организованный характер. В происходящем видна организованность, присутствуют стратегия и гибкая тактика». А дальше было уже совсем интересно. Появился сам министр и заявил: «Если бы я был в состоянии ответить на вопрос, кем они организуются, то эти люди уже сидели бы в тюрьме».

Милый, так если ты не в состоянии, может, пора другую работу поискать? Карагодин потянулся в кресле. «Способы действия этих организованных банд неоспоримо указывают на наличие координации между ними», – вполне жалобно доложил минстр. И добавил: «На некоторых интернет-сайтах появляются адресованные в другие города призывы присоединяться к движению в парижском регионе. Это движение направлено против республиканских институтов».

Когда же растерянный начальник объявил, что «беспорядки устраивают мобильные группы молодых людей или, возможно, не очень молодых – из-за масок разобраться трудно», Карагодин не выдержал и рассмеялся. Мсье стоило бы в следователи податься с такими аналитическими способностями. «Они приезжают на скутерах, нападают и уезжают. Задерживать их чрезвычайно трудно», – горестно вещал борец с преступностью.

Тарас, привлеченный смехом Карагодина, оторвался от мобильника и тоже уставился в телевизор.

– Чего ты развеселился?

– Да смешно все это слушать! Жалуется, что бандиты на скутерах приезжают, да еще в масках. И уезжают быстро. И потому, понимаешь, поймать их очень трудно.

Тут на экране возник человек с заклеенным белым пластырем носом, на больничной койке, и дикторша сообщила, что это доблестный комиссар местной полиции. Он попытался облагоразумить «разгневанных парней», а они сломали ему нос и несколько ребер. Эти «разгневанные парни» Карагодина совсем вывели из себя!

– Тебя бы, дамочка, к ним в лапы на часок-другой, посмотрел бы потом, что бы ты запела про этих «парней», – выругался он.

– Это что за жертва аборта? – загоготал Тарас, тыча мобильником в экран.

– Местный комиссар полиции, – нехотя объяснил Карагодин. – Он пытался вступить в переговоры, а ему переломали ребра…

– Вот идиот! Нашел с кем переговариваться!

Карагодин покосился на Тараса и хотел было напомнить ему, как он со своим начальником валялся, связанный, как баран, на загаженном полу санчасти Красноводской тюрьмы, а взбунтовавшиеся зэки, к которым они отправились на переговоры, демонстративно харкали на них, проходя мимо…

Но делать этого он не стал, потому что уже успел разобраться – Тарас обидчив, злопамятен, мстителен, а себя всегда и во всем считает правым. Даже не обиду, а усмешку над собой запоминает, чтобы потом обязательно отплатить сторицей.

Когда уселись за стол, Тарас жадно заглотнул сразу несколько бокалов вина не закусывая и заметно опьянел. Видимо, сказалось возбуждение, в которое он впал, наблюдая за битвой на площади. Можно было попробовать вызвать его на откровенность и попытаться выяснить, какие именно приказы он получил.

– Так чьи действия будем анализировать? – рассеянно поинтересовался Карагодин. – Полиции или «разгневанных парней»? На чьей мы стороне?

Тарас посмотрел на него с высокомерной усмешкой. Ясное дело – поучать да демонстрировать свое превосходство для него самое любимое занятие.

– Блин, ты что – совсем непонятливый? Я же тебе уже объяснил: мы с тобой на своей стороне! Наше дело – установить, как легко такая заварушка возникает и насколько она управляема. Понятно?

– Ну, организовать ее ничего не стоит. Эта вот из-за чего возникла? Два обкуренных молокососа угнали мотоцикл и гоняли на бешеной скорости по улицам, пока не врезались в полицейскую машину… А перед другой заварухой двое воришек спрятались от полицейских в трансформаторной будке, ну их там долбануло током…

– Ну и дальше? – начальственным тоном осведомился Тарас.

– Дальше распускается слух, что во всем виноваты полицейские – они специально загнали мальчуганов в трансформаторную будку, чтобы спалить током, они нарочно врезались в мотоцикл с детьми и уехали, не оказав им никакой помощи… И – погнали. «Разгневанные парни», которые нигде не работают, ничего не умеют, а жить хотят как кинозвезды, выходят на улицы. И все местные на их стороне. А газеты пишут о невыносимой жизни, на которую их обрекли, и о том, что власти о них мало заботятся… Так что нашел на улице двух малолетних наркоманов, которых здесь пруд пруди, натравил их на полицию – и смотри в окно, потирая руки.

Тарас согласно кивнул и выдул еще бокал вина.

– А управлять… Тоже все просто. Сунуть кому-нибудь в руки оружие… Сам говорил – а если бы у них был гранатомет…

Тарас согласно кивнул. Еще бы, это же он говорил!

– Чтобы не останавливалось раньше времени, нужны новые поводы для бешенства. Лучше всего, конечно, новые жертвы… Только ты скажи: нам-то с тобой это на кой? Что мы тут ловить можем?

Тарас с печальной улыбкой посмотрел на Карагодина – мол, несмышленыш ты…

– А ловить мы тут ничего не будем. Это не наша игра. Просто такое мероприятие может понадобиться в один конкретный прекрасный момент, и мы должны быть готовы его провернуть. В нужный момент! В самый нужный! – пьяно повторил он.

– Операция прикрытия? Чтобы отвлечь внимание?

– Ну… Это будет часть операции, после которой мы с тобой получим столько, что до конца жизни хватит. Понял? Ты мне еще спасибо скажешь!

– А что за операция?

Тарас покрутил головой.

– Извини, друг, пока сказать не могу. Но все наготове, и заваруха может начаться в любой момент. Если эти дураки, которых босс навербовал, сами все не испортят. Там же профессионалов, кроме нас с тобой, считай, нет. Им бы тоже, как вон той шпане на улице, лишь бы резать. Взяли девку, у которой нужная информация была, и давай сразу насиловать. Скоты, что ты хочешь! Теперь вот хотят ее самоубийство инсценировать.

Добро пожаловать, друг, усмехнулся про себя Карагодин, les portes d’enfer, врата ада, перед тобой. И уже распахнуты.

Глава 10
Юрий Иноземцев
Jus de chique
Ложный след

– Ну, как наши бараны?

Иноземцев обернулся. Паша Клифт приветливо улыбался ему с высоты своего огромного роста. Белые ровные зубы его так и сверкали на темном от загара лице. В руке с огромным перстнем он держал бокал шампанского, светлый костюм его, наверняка чудовищно дорогой, переливался немыслимыми цветами, как чешуя. В общем, Клифт был в своем любимом образе – настоящего мужчины, жизнь которого удалась на славу. И пусть все передохнут от зависти!

– Пасутся, – пожал плечами Иноземцев. – Как сказал один поэт, их можно резать лишь да стричь…

– Ну, не скажи, – засмеялся Клифт. – Тут такие особи есть – сами кого хочешь зарежут да обстригут…

Клифт встал рядом и тоже уставился на огни Сен-Тропе, хорошо различимые с холма, на котором располагалась огромная вилла, гудевшая от голосов множества гостей, прибывших на день рождения хозяйки не только из Франции, но и из Москвы, Лондона, Нью-Йорка.

– А ты тут как оказался? – рассеянно поинтересовался Клифт.

– Прилетел на денек-другой… Хозяйка пригласила.

– А она у нас кто? Что-то я забыл?

– Она у нас галерист. Так что мы с ней, считай, коллеги.

– И что там у нее в галерее водится? Есть что-то интересное?

– Боюсь, это не на твой вкус.

– А все-таки?

– У нее, понимаешь, альтернативное искусство, авангард, инсталляции… Новые формы. И смыслы, как она думает, тоже.

– А-а… – понимающе протянул Клифт. – Это набор унитазов, что ли?

– Ну, не только… Хотя не без этого. Без этого, без унитазов, у них, понимаешь, никак нельзя. Тут у них, в унитазе, все их смыслы и помыслы сходятся.

Клифт глотнул из бокала и недоверчиво покачал головой.

– Слушай, и что – кто-то это дерьмо покупает? На кой черт?

– Так ведь мафия. Художники, галеристы, критики, журналисты… На этих унитазах много народу кормится. Ребята свое дело знают. В Москве им на это дело миллионы выделяют, музеи на Красной площади, станции метро перекрывают, чтобы они могли свои унитазы в полной красе показать…

Клифт, прищурившись, посмотрел на рассыпавшихся по саду гостей. Публика была знатная. Все российские знаменитости, мелькающие по телевизору, а между ними стайки молоденьких девиц. Барышни все пытались привлечь внимание богатых господ. А местные светские львицы и дамы из Москвы, специально прибывшие на торжества по случаю дня рождения хозяйки, то кривили скучные физиономии, показывая, что их уже удивить ничем невозможно, в том числе и каким-то заезжим принцем, то пытались демонстрировать невыносимое веселье, как девицы-пэтэушницы.

– Н-да, – зевнул Клифт, – капелла та еще…

Судя по всему, сам он пожаловал для встречи с кем-то, а встреча не состоялась.

– Ну что, – прищурился Иноземцев, – махнем не глядя, как на фронте говорят?..

Это был пароль. Значит, никаких конкретных вопросов у них друг к другу нет и можно просто попробовать обменяться какой-то информацией. Главное – прежде надо было оценить, а есть ли интересная информация у противоположной стороны и что равноценного можно предложить взамен. Потому что не сказать после того, как пошел на обмен, ничего интересного, соответственно джентльменскому соглашению, было нельзя.

– Ну, поехали, – чуть подумав, согласился Клифт. – Банкуй…

– Человек, заваленный в туалете отеля «Георг»…

Иноземцев сделал паузу и посмотрел на Клифта. И хотя лицо у того было непроницаемым, ясно было, что речь идет о вещах, ему весьма интересных.

– …был киллером из России, – закончил Иноземцев.

– Вот суки! Оборзели, падлы!

Клифт теперь следил за порядком в Париже с усердием, которое никаким французским жандармам не снилось. И считал, что каждый, кто на этот порядок покушается без его дозволения, должен быть наказан. Погромщиков из парижских предместий он готов был душить собственными руками, ибо они должны ползать на коленях и благодарить, что им позволяют портить воздух прекрасной Франции…

– Придушил бы! – прошипел Клифт, раздражаясь все сильнее. Лицо его окаменело. И в такие мгновения вдруг становилось понятным, каким он был там, в лагере, и почему не пропал, не сгинул бесследно.

– А кто был объект? На кого он охотился?

– Да есть один… – протянул Иноземцев, вертя в руке бокал. – Знакомый твой. Который перед тобой сейчас стоит.

– Погоди, так он что… – неподдельно изумился Клифт. – Он что, сучонок, на тебя руку поднял? Он что, не знает про меня?

– Не спрашивал, – засмеялся Иноземцев. – Не до того было.

– Так ты его сам, что ли, сделал? – удивился Клифт. – Своими руками? Не побрезговал?

– Тебя же рядом не было, – улыбнулся Иноземцев. – А то бы я тебя попросил…

– И кто же тебя заказал?

– Сам ломаю голову. Если подскажешь, буду в долгу… Ладно. Что мы все обо мне? Ваш ход, маэстро!

– Ах да! – вспомнил про соглашение джентльменов Клифт. – Ну что тебе сказать… Тут у нас товарищ Гран вдруг нарисовался. Явился, сучий потрох!

Иноземцев не стал сразу разочаровывать Клифта сообщением, что об этом он и сам знает. И что Гран на него киллера как раз и навел.

– А если этот гад возник в Париже… – Клифт сделал многозначительную паузу и покачал головой. – Значит, ему есть что ловить. Какой-то большой заказ получил.

– И что за заказ?

– Не знаю, – дернул щекой Клифт. – Но заказ серьезный, потому что он, говорят, целую банду тут сколотил.

– Вот как.

Клифт явно знал что-то больше того, что говорил.

– А ты с ним как? – рассеянно осведомился Иноземцев.

– Да никак. Хотя есть общие знакомые…

Клифт явно темнил. По той информации, которую Иноземцев успел поднаскрести с помощью Ледникова, он с Граном одно время тесно сотрудничал на Кавказе – переправляли через Панкисское ущелье в Грузии оружие, закупленное по дешевке в Афганистане. И Гран по привычке кинул Клифта на большие деньги, чего тот просто не ожидал – был уверен, что авторитета с его реноме кинуть, как лоха, никто не решится. Но Гран и не таких авторитетов обводил вокруг пальца – он в Колумбии наркобаронов шантажировал. Потом вроде бы они помирились, но долг за Граном остался. Так что наверняка Клифт имел к нему хороший счетец.

– А ты чего так Граном заинтересовался? – подозрительно покосился Клифт.

– Да видишь, какая штука… Сдается мне, что киллер в отеле как раз с весточкой от господина Грана приходил…

Клифт, сузив глаза, внимательно осмотрел Иноземцева.

– Ты серьезно? Или шутишь?

– Тут не до шуток.

– И чем ты ему так не показался? Или где дорогу перешел?

– Да видишь, он считает, что у меня кое-какие документы на него есть…

– Ну?

– И правильно считает. Бумаги есть.

– А как они к тебе попали?

– Случайно попали. И главное – они мне не нужны. У меня с Граном счетов нет. В полицию их нести тоже неохота. С ними свяжешься, так потом не отцепишься. Я бы их сжег просто, но… Гран же не поверит. Ну и как ему объяснить, что это jus de chique?

Клифт наморщил лоб.

– Ложный след, – объяснил Иноземцев. – Я не хочу эти бумаги против него использовать.

– А ты действительно не хочешь? – пристально глянул на Иноземцева Клифт.

– Я бы, может, и захотел… Если бы знал, что за них с него можно получить. Пока, как выясняется, только пулю в сортире. Радость невеликая. Вот и думаю теперь, как от них избавиться. Но так, чтобы этот Гран про меня забыл уже навсегда.

Клифт молча смотрел на огни Сен-Тропе, что-то прикидывал про себя. Иноземцев его не торопил – наживка заброшена, теперь надо подождать, когда поплавок уйдет в воду. Он понимал, что Клифт не утерпит, захочет воспользоваться моментом. Ему-то есть что с Грана спросить в обмен на документы Будрийона. И он не удержится, не может он не воспользоваться таким моментом. Еще один jus de chique не помешает.

Глава 11
Валентин Ледников
Furieux et rapide
Яростно и стремительно

– И откуда ты взялся? – вдруг сказала она. – Три дня назад я и не знала о твоем существовании… И вообще, я должна тебе сказать… Честное слово, я совсем не то, что ты можешь обо мне подумать после того, что случилось!

Он невольно улыбнулся.

– Ты мне не веришь? – спросила она.

– Почему? Просто ты говоришь словами героини одного рассказа Бунина – есть такой русский писатель.

– Я знаю. И что за рассказ? О чем он?

– Разумеется, о любви. Там молодой офицер знакомится на пароходе с очаровательной женщиной… Они сбегают с парохода и проводят ночь в каком-то неизвестном городке, все происходит furieux et rapide – яростно и стремительно. Есть такой музыкальный термин. А утром она уезжает одна и говорит офицеру те же слова, что и ты… Говорит, что на нее точно затмение нашло.

– А что этот молодой офицер?

– Он провожает ее, как она потребовала, на ближайший пароход, а сам остается ждать следующего в совершенно незнакомом городе. Он проводит в нем бесконечный день и никак не может понять, что же с ним произошло и как же могло случиться, что он никогда больше не увидит ее… А в конце рассказа он сидит на палубе парохода и чувствует, что постарел на десять лет…

– Как грустно… Но я надеюсь, ты не чувствуешь себя постаревшим на десять лет?

– Мы же еще не расстались. Хотя кто его знает, что я почувствую завтра?

– О, эта загадочная русская душа!

– А как же! Мы такие. Да, вот еще вспомнил! Когда офицер хочет узнать, как ее зовут, она говорит: «А зачем вам нужно знать, кто я, как меня зовут?» Тебе это ничего не напоминает? Кто же ты?

– Я? Просто женщина, которая в последнее время чувствует себя несчастной. Очень несчастной.

– Между вами действительно все так плохо? – осторожно спросил он.

– Весьма, – даже не задумываясь, ответила она. – Все зашло слишком далеко, и исправить уже ничего нельзя.

– А изменить?

– Изменить тоже…

– Извини, может быть, не стоит это обсуждать?

– Почему? Я устала обсуждать это сама с собой, объяснять себе самой, что произошло… Мне надо сказать это кому-то. Мне почему-то кажется, что ты подходящий человек. Спроси меня, что случилось? Спроси, я готова к ответу.

– Я помню, как он сказал во всеуслышание, что вы объединились навсегда, по-настоящему. «Мы не умеем и не знаем, как отделить себя друг от друга». Это его слова, и они звучали впечатляюще.

– Может быть, тогда он сам верил в то, что говорил. Хотя сегодня я уже сомневаюсь в этом. Знаешь, я как могла помогала ему двигаться наверх, но при этом просто не понимала, что нас ждет впереди. Это была наша общая цель, мы не жалели себя для победы. Я делала все, чтобы это свершилось… Поддерживала и даже подталкивала его, когда он падал духом. Потому что знала: иначе его жизнь окажется сломанной, а он будет навсегда несчастен. Но, как только победа пришла и мы вошли в президентский дворец, оказалось, что плодами победы будет пользоваться он один…

– Но почему? Ты стала первой леди страны… Сколько женщин даже не смеют мечтать об этом! Огромная власть, невиданные возможности…

– Знаю. Но оказалось, что мне – мне! – это просто не нужно. Я не рождена для этой утомительной светской жизни, для всех этих церемоний и обязанностей. Все время притворяться, все время позировать… Ты всегда в центре. Наверное, это соблазнительно для женщины – быть всегда и везде обслуженной первой – и в бутике, и в парикмахерской, и на курорте… Это действует на тебя, и ты становишься какой-то другой. Не просто другой, а как будто не собой, живешь по чужим правилам… Как будто это чья-то чужая жизнь, а твоя, единственная, осталась позади и никому не нужна и не интересна.

– Может, ты заблуждалась? Или преувеличивала?

– Преувеличивала? Не думаю. Там за все приходится платить. Тебе это не нужно, но расплачиваться ты обязана! У тебя все есть, но в то же время ты всем должна и не можешь отказаться от вещей, которые тебе не интересны, тяготят, угнетают. О, эти обязанности супруги президента! Требования протокола! Официальные визиты! Заученные фразы, приклеенная к твоему лицу фальшивая улыбка… Я просто не могла играть эту роль, она оказалась не для меня. Однажды во время визита в Африку я поняла это окончательно. Мы уже улетали, прощались с провожавшими у самолета, когда вдруг раздался выстрел. Я ничего не поняла, а телохранители сбили меня с ног и потащили по трапу, как мешок, внутрь самолета…

– Они обязаны как можно быстрее вывести вас из зоны возможного обстрела. Причем, закрывая вас своими телами. Это их работа.

– А я не хочу, чтобы в меня стреляли! Я не сделала никому ничего такого, за что меня можно убить.

Ледников помнил эту историю. Как выяснилось потом, когда самолет президента уже улетел, покончил жизнь самоубийством по какой-то своей причине один из правительственных снайперов, которых расположили на крыше аэропорта. У него был полный боекомплект, и при желании или затмении в мозгах он мог положить на месте всех – и встречавших, и провожавших. К счастью, такая мысль не пришла ему в голову.

– И потом… Я вдруг услышала по радио личные телефонные разговоры принцессы Дианы. Понимаешь? Личные! Оказывается, ее разговоры прослушивали, записывали, а теперь за деньги крутят в эфире.

– Это делали британские спецслужбы. Членам королевской семьи могли угрожать террористы, поэтому они…

– Да наплевать мне, почему они это делали! Я не хочу, чтобы мои разговоры с близкими людьми прослушивали, а потом крутили на потеху толпе! Это моя жизнь, и другой больше не будет! Все решилось окончательно, когда я узнала, что моему сыну угрожают по телефону. Кто-то из наших телохранителей дал его телефон своему ненормальному дружку, и тот принялся названивать. Я так и знала, что все эти охранники, телохранители, секретные агенты на самом деле только и ждут, чтобы продать нас! Или как-то поживиться за наш счет.

– А твоя пропавшая служанка… О ней ничего так и не известно?

– Нет. Я знаю, что об этом пишут и говорят. Будто я издевалась над нею и довела чуть ли не до самоубийства… Но ничего такого не было! Как раз Дорис я доверяла больше, чем всем остальным. Она работала у меня уже много лет.

– И наверняка ваши спецслужбы привлекали ее к сотрудничеству…

– Я знаю. И не хочу больше ничего этого! Я хочу другой жизни. Свободной.

Ледников смотрел из окна на кресты церкви Александра Невского, которые пылали в лучах вечернего солнца, словно зажженные свечи. То ли праздничные, то ли поминальные.

Слежку Ледников обнаружил быстро. Расставшись с Николь, он опять бесцельно бродил по парижским улицам, пытаясь, как тот несчастный бунинский поручик, разобраться в происшедшем, и ничего, кроме недоуменных вопросов к себе, ему в голову не приходило. Что это было? Зачем? Что теперь делать?

А потом заметил синий «ситроен», крадущийся за ним. Ничего удивительного, все-таки первую леди не оставляют в покое, даже когда она пытается скрыться от всех по своим личным делам.

Оторваться от них он решил просто из спортивного интереса. Пользы в этой попытке не было никакой. Наверняка он уже много раз сфотографирован, идентифицирован и занесен в соответствующее досье. Но тащить за собой хвост к Немцу не хотелось, и он, воспользовавшись первой же возможностью, нырнул в небольшое кафе, надеясь, что там есть запасной выход.

«Не скроюсь, так согреюсь», – усмехнулся он про себя.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю