Текст книги "Запад-81 (СИ)"

Автор книги: Александр Гор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Допрошенные пленные прямо утверждают, что это всё перенеслось из будущего. Вместе с людьми, владеющими данной техникой и оружием. Из 1981 года, что подтверждают некоторые обрывки газет, использованные пришельцами для подтирки. Да, да! Ради установления истины подчинённым адмирала иногда приходится и в дерьме копаться. Даже в буквальном смысле этого слова.

Одним словом, всё говорит в пользу того, что Сталину теперь помогают потомки. Единственный положительный момент во всём этом – их немного. По словам пленных, что-то около двух дивизий сухопутных войск и то ли три, то ли четыре авиаполка. И самое главное – допросы пленных помогли установить то место, где базируются русские из будущего. Это большой полигон в районе города Полоцк, северо-восточнее Минска. К сожалению, пока недоступный для разведывательной авиации: все самолёты, направленные в тот район, сбиваются большевиками. Но это не значит, что туда нельзя попасть другими способами.

Ах, да! Есть ещё небольшая группировка кораблей, самый сильный из которых наши агенты оценили как лёгкий крейсер. Небольшая, но уже причинивших немало бед Кригсмарине. Вооружённых немногочисленными, но очень точными орудиями, поразительно метко стреляющих по воздушным целям и способных обнаружить и уничтожить подводную лодку задолго до её выхода на дистанцию торпедного пуска.

Но всю эту чудо-технику вполне себе можно уничтожить. Об этом говорят сведения о сбитых двух или трёх истребителях, нескольких повреждённых и уничтоженных танках и повреждённом артиллерийским огнём катере. Кроме того, непривычные калибры боеприпасов пришельцев не производятся в России, а запасы, привезённые с собой, не могут быть велики. Значит, вся их техника рано или поздно лишится патронов, снарядов и ракет, выработает ресурс и станет бесполезным хламом. А нынешние трудности – временные. Но если не уничтожить, а захватить в целости и сохранности, то можно представить себе, насколько удастся за счёт технологий из будущего повысить военную мощь Рейха.

Вот в этом ключе и собрался готовить доклад Гейдриху и Гитлеру глава Абвера адмирал Канарис.

Младший политрук Александр Лукашенко, 2 июля 1941 г., 16:00, станция Липнишки

Причина отхода с довольно-таки выгодных позиций на рубеже Радунь – Погородно – Вороново объяснилась тем, что части 19-й танковой дивизии 57-го немецкого моторизованного корпуса обошли узел обороны в Вороново с северо-востока и заняли Девянишкес. Стоит им пройти по дороге километров на десять дальше, и они будут в Геранёнах, откуда им открываются пути хоть для удара с тыла по Лиде, хоть на Ивье, где, кажется, до сих пор находится штаб 3-й армии, хоть восточнее этого города, к Юратишкам. А там – железная дорога на Молодечно и Минск.

Наш первый батальон перебрасывали на Трокели прикрывать направление на Лиды. Соседей из второго батальона, 278-й стрелковый полк и 731-й полк противотанкистов оставляли оборонять село и станцию Бастуны, а третий батальон, штаб полка и остатки 37-й стрелковой дивизии, 654-й полк 8-й противотанковой бригады РГК и вся наша артиллерия уходили в ночь на Геранёны. Нам досталась, по сути, тыловая позиция, но это не гарантировало того, что к моменту нашего подхода к населённому пункту там не будет немцев.

В общем-то, так и вышло. Но это был взвод мотоциклистов, и мы раскатали его бронетранспортёрами сходу. А после этого принялись окапываться севернее и северо-восточнее села. Уже в сумерках от Вороново подошёл очень потрёпанный 20-й стрелковый полк почти без полковой артиллерии, но с четырьмя противотанковыми пушками калибром 45 мм. По приказу командира дивизии он должен был прикрывать Трокели с севера на восточном берегу речушки Жижма.

Капитан Валянский помчался к командиру полка, майору Веселовскому, договариваться о том, чтобы прикрыть и вторую дорогу, ведущую от Вороново по западному берегу. Мостик через ручеёк-приток Жижмы возле вёски Полипницы мы взорвали, а подходы к нему заминировали, так что танков с севера из-за болотистых берегов ручья можно не ждать. А по другой дороге, выходящей на Микянцы, они вполне могли прорваться.

Подробностей их разговора не знаю, но «сорокопятки» и два взвода, один из 20-го полка, а другой из нашей первой роты, под утро перекинули к Микянцам. Чтобы прикрыть дорогу, ведущую от Бастунов. Туда же перебросили все имеющиеся у нас три танка. В общем, получился малочисленный, о сильный заслон.

На следующий день узнали, что за Геранёны был серьёзный бой. Полковая разведка выяснила, что в селе остановились на ночлег танковый и пехотный батальоны. Разведчики аккуратно вырезали немецкие пикеты, что позволило подойти практически на окраину, после чего вперёд двинулись танки и БМП при поддержке 247-го стрелкового полка. Кажется, впервые за всё время участия нашего полка дело дошло до использования гранатомётов РПГ-7.

Выкуривание немцев, засевших в хатах, затянулось примерно на час. Ещё примерно час заняло прочёсывание села от прячущихся по кустам и хлевам фрицев. А утром более сотни пленных фашистов отправили в сопровождении легкораненых красноармейцев в сторону станции Липнишки.

Предчувствие не обмануло капитана Валянского. В первой половине дня 1 июля с севера от Микянцев действительно появился разведывательный дозор немцев, отступивший за ближайший лес после короткого боя.

К этому времени уже около часа слышалась артиллерийская канонада в районе Бастунов. А потом от станции через Трокели потянулись грузовики с ранеными в направлении села Судроги, где тоже имеется железнодорожная станция, почему-то имеющая название Гавья.

Обхода комбат-2 капитан Сокол не опасался. Батальонная разведка при отходе к Бастунам тщательно поработала на лесных дорогах, ведущих от Радуни и Погородно на юго-восток к расположенным южнее станции Жирмунам. Минирование, многочисленные завалы. Кстати, тоже заминированные. Так что, если немцы и попытаются уйти южнее из уже захваченных ими Погородино и Радуни, то упрутся в оборону 17-й стрелковой генерал-майора Бацанова.

Единственная угроза – обход на Микянцы по дороге от Вороново через Пожижму и Дайновку. Так что, матерясь, на чём свет стоит, Сокол всё же согласился выделить для заслона возле Микянцев взвод на БМП-2.

Сразу после полудня фашистская пехота всё-таки попыталась наступать на Трокели с севера, перейдя вброд ручей возле Полипницы. Там тоже находился наш дозор на БТР, прижав противника к земле пулемётным огнём. Воспользоваться противотанковой артиллерией немцы не могли, поэтому отошли и принялись строить мостик. Но тут же под тяжестью брёвен сработала одна из противотанковых мин, которую они приняли за упавший шальной снаряд крупного калибра.

К ним подошло подкрепление, и заслону пришлось отступить.

После того, как наши отбили Геранёны, за северное направление можно было быть спокойными, поэтому капитан Валянский перебросил весь батальон (кроме заслона у Микянцев) на направление к Дайнове.

К концу дня немцы, построив-таки мостик, численность до двух рот пехоты при поддержке пяти ЛТ-38 попытались атаковать наши позиции. Танки смогли приблизиться к нашим бойцам, занявшим оборону в рощицах, прилегающих к дороге, метров на триста, и три из них сожгли из РПГ-7, а один стал жертвой башенного КПВТ бронетранспортёра. Залёгшая пехота тоже не выдержала пулемётного, миномётного и автоматного огня и отползла на исходную.

Ответный миномётный огонь был, но достаточно слабый. Судя по всему, снарядный голод добрался и до их 12-й танковой и 35-й пехотной дивизий.

Недостаток боеприпасов ощущался и у нас в полку. Как у артиллерии, так и у боевых машин на утро 1 июля оставалось всего по 1–1,5 боекомплектов. С патронами для пулемётов винтовочного калибра значительно лучше, а вот автоматных тоже очень мало. И самое главное – негде пополнить боезапас.

Была ещё одна попытка перерезать дорогу у Микянцев силами до батальона пехоты и роты танков. Но танки выбили быстро, а пехоту накрыли огнём 120-мм миномётов и автоматического 82-мм «Василька». По радиосообщениям от второго батальона у Бастунов атаки прекратились тоже.

120-мм миномёт «Сани»

На севере, в районе Геранён, бои шли целый день, постепенно снижая масштабы схваток. Утром 2 июля из Бастунов на юг, на соединение с «родной» 17-й стрелковой дивизией, ушёл 278-й стрелковый полк. Следом к станции Судроги потянулись грузовики нашего полка с орудиями 731-го противотанкового полка. А там и второй батальон капитана Сокола подтянулся. Бои уже шли в городской черте Лиды, и оборонять подступы к ней с севера смысла уже не имело.

Второй батальон остался прикрывать наш отход к Липнишкам, где мы должны были соединиться с основными силами полка. Неподалёку от Липнишек, на станции Гавья, нас ждали несколько вагонов с боеприпасами, специально отправленных для нас командованием Особой группы войск. Сильно поредевшая 37-я стрелковая дивизия тоже отходила, но на восток, к Субботникам.

Липнишки поразили меня непрерывным потоком войск и техники, движущимся от Лиды. Кто-то на юго-восток к городу Ивье, кто-то на северо-восток к Субботникам. Многие грязные, запылённые, с местами порванным или прожжённым обмундированием, некоторые с повязками бинтов. То есть, уже успевшие хлебнуть военного лиха. На улицах несколько патрулей в форме НКВД, проверяющих документы у старших небольших команд или одиночек. Часто кого-то отводят к сельсовету, где временно разместилось что-то вроде военной комендатуры. Как выяснилось, для формирования сборных подразделений, направляемых на готовящиеся для обороны позиции западнее и севернее села. Нам тоже по радио приказали готовить позиции в районе дорог, по которым отступил полк.

Пока автобат возил боеприпасы, действительно ждавшие нас на станции Гавья, мы организовали поротное купание в небольшом пруду на северной окраине села или впадающее в него речке Опита. Многие даже успели устроить стирку нижнего белья и формы, благо, при такой жаркой погоде всё высыхает прекрасно. А то от нас уже начинало нести псиной и… прочими малоприятными запахами. Источая такие ароматы, ни к одной местной красотке не подойдёшь.

Подумал и сразу же пристыдил себя за подобные мысли. Меньше, чем за две недели пребывания в 1941 году стал забывать, что где-то там, в будущем, осталась моя семья – жена и два сына. То ли фронтовая обстановка подействовала, то ли молодой организм своего требует. Тем более, многие молодые женщины поглядывают на нас с явным интересом. Особенно на тех, кто в офицер… в командирской форме.

Раз уж на меня этот интерес так подействовал, значит, необходимо провести политработу с личным составом на тему недопустимости приставания к местному населению женского пола. Не хватало нам ещё самоволок с боевых позиций ради ухлёстывания за девушками и молодками, стыдливо отворачивающимися, когда раздевшиеся догола вчерашние пацаны с воплями несутся в воду! Это у них сейчас на первом месте – отмыться, а потом и на баловство может потянуть.

Прода от 18.02.23

Капитан Сергей Николаев, 2 июля 1941 г., 12:00, Ошмяны

Второй день боёв на направлении главного удара Танковой группы Гота. Тяжёлых боёв.

О том, что происходит севернее Сморгони, до меня доходят лишь отголоски. Обороняться там немного проще, чем у нас под Ошмянами. Ведь у нас небольшие рощицы, служащие укрытиями, как нам, так и немцам, чередуются полями, а там прямо от полустанка Гаути на север уходит огромный лесной массив, непроходимый для танков. Затем в районе Смолярни, в восьми километрах севернее города, лес поворачивает на восток и упирается в реку Вилия. Ту самую, на которой стоит не только Вильнюс, но и центр Вилейской области БССР город Вилейка. По левому, западному берегу Вилейки, на север ведёт только одна дорога, по которой могут прийти немцы, к селу Жедишки. Там находится мост через Вилию, и от него по левому берегу реки проходит путь к областному центру. В эту дорогу вливается та, что ведёт от Сморгони через мост.

Есть через описанный лесной массив несколько мелких дорожек, проходимых, разве что, для повозки, запряжённой лошадьми. Но никак не танкам. Так что оборонять требуется лишь участок полей от станции Солы до Гауты, на которые может выйти лесными дорогами пехота, закрепиться по обеим сторонам дороги на участке от Осиновщизны до реки в районе деревушки Рыбаки, и на другом берегу Вилии севернее деревни Войниденяты, чтобы прикрыит путь на Вилейку.

Полоса обороны 174-й стрелковой дивизии тянется вдоль железнодорожного полотна от окраины деревни Солы до Кушлево, потом поворачивает к Баранцам, а затем к Малым Шумалишкам, возле которых смыкается с позициями 24-й стрелковой дивизии генерал-майора Галицкого. То есть, с нашей линией обороны. С позиций корпусного артполка простреливается всё пространство нашего узла обороны кроме нашего участка в районе Ошмян.

Со вчерашнего вечера стало ясно, что было огромной глупостью оставить для обороны Жупран только полк НКВД и вилейкских курсантов. Смяли бы их очень быстро. После того, как 7-я танковая дивизия немцев заняла Островец, она ударила на станцию Солы, по правому флангу 174-й дивизии. Красноармейцы, ещё не бывавшие в бою, уцепились за железнодорожную насыпь и держались молодцами. Особенно – при поддержке корпусной артиллерии и нашего совместного с полковником Фёдоровым ударного бронекулака.

Тем не менее, первую «сушку» мой батальон потерял именно в том бою. Ребята вылезли на железнодорожную насыпь и получили 75-мм снаряд «четвёрки» в гусеницу. Не сообразив в горячке, что произошло, при попытке спрятаться умудрились развернуться боком к немцам, а остальное доделали гаубицы.

После взлетевших в воздух на их глазах автомобильного и железнодорожного мостов через речку Ошмянку фрицам стало ясно, что сходу в Сморгонь они не прорвутся. Значит, следует захватить мост у деревни Нарбуты восточнее Жупранов. А если не удастся, то совершить обход через те же Жупраны и попытаться войти в Сморгонь с запада. Заодно и ударить в тыл Иванам, мешающим 20-й танковой взять Ошмяны. Так что в следующий раз ударили от станции Ошмяны (в 15 километрах к северо-западу от одноимённого села) прямиком на Жупранов.

Там тоже не получилось. В ходе вечернего боя они потеряли ещё пять танков, человек семьдесят пехоты и отошли на север, за лесок из-за которого атаковали.

Примерно в то же время мы отбили новую атаку 20-й танковой, но уже с севера на Гринцы.

Утро 2 июля у нас началось с ожесточённого артобстрела позиций в районе Томлиново и Укропишек. А у соседей из 174-й стрелковой – снова в районе Баранцов.

Но их атаковал только один танковый полк. Второй, ещё один танковый батальон и стрелковая бригада, как оказалось, двигаясь другой дорогой вышли к Жединишкам, где разделились. Батальон и один стрелковый полк бригады по левому берегу Вилии на Светляны (4 километра от северной окраины Сморгони), а два полка, стрелковый и танковый по правому на Войниденяты.

Сводный десантно-красноармейско-курсантский полк удачно заблокировал дорогу по восточному берегу Вилии. Чтобы его обойти, немцам необходимо было возвращаться аж до Жединишек. Повезло ему и в том, что вся немецкая дивизионная артиллерия оказалась в районе станции Ошмяны, откуда не дотягивалась до их позиций. А полковая – она у немцев слабоватая, если не считать немногочисленных 150-мм короткоствольных пушек.

Как и говорил комбриг Мотовилов, в первой половине дня к полковнику Фёдорову прибыло пополнение. Десяток БТ, четыре «тридцатьчетвёрки» производства Сталинградского завода и два КВ-1. И две «бэтэшки» он сразу же потерял при отражении очередной атаки, уже на Малые Шумилишки. Как, впрочем, и я – единственную СУ-152. И тоже по вине ходовой части. При развороте не выдержала нагрузки ось направляющего катка (скорее всего, усталость металла), машина потеряла гусеницу, а временную огневую позицию самоходок накрыли дальнобойные 105-мм пушки.

Во второй половине дня немцы обнаглели настолько, что над нашими позициями повис самолёт-корректировщик, и жить стало ещё хуже. Потом, пользуясь отсутствием советских истребителей, устроила штурмовку шестёрка «мессеров». Один из них повредили зенитчики, но мой батальон потерял ещё одну СУ-100, а гаубичная батарея 174-й дивизии три орудия.

Противотанковая САУ СУ-100

Фрицам понравилось, и они вызвали из-под Вильнюса эскадрилью пикировщиков Ю-87. Очень неприятная машина! Мало того, что воет при пикировании, так ещё и бомбы кладёт очень точно, а при выходе из пикирования стрелок поливает землю из заднего пулемёта. Ещё минус одна СУ-100, одна ИСУ-152 и «тридцатьчетвёрка» у Фёдорова. Не считая нескольких сожжённых грузовиков. И трёх зениток генерала Галицкого.

Тяжёлая САУ СУ-152

Теперь война стала походить на то, что я читал о ней в воспоминаниях фронтовиков: наших истребителей нет, а фрицы творят в воздухе всё, что захотят.

Связался по этому поводу со штабом бригады. Ответ убил: наши аэродромы далеко, и истребители не успевают долететь даже к концу авианалёта.

Немцы же теперь экономили танки и лишь издали поддерживали их огнём наступающую пехоту. Особенно в районе Ошмян. Даже пришлось задействовать для отражения атаки ИСУ-122, всё ещё не покидавших свои тщательно замаскированных укрытий. Но всё равно после этой атаке стрелкам пришлось оставить Ворни.

Тяжёлая САУ ИСУ-122

Следом из Баранцев выбили батальон 174-й дивизии. Контратака танкистов Фёдорова при поддержке бойцов из полка НКВД помогла исправить положение, но ценой четырёх Т-26 и одного Т-34.

«Чекисты» мне понравились. По словам командира 5-й танковой, действовали очень грамотно, в бою держались мужественно. Явно не наши «вованы» из 1981-го, умеющие лишь охранять какой-нибудь периметр и пнями торчать на вышках. Баранцы тут же попали под массированный артобстрел, но новая атака немцев, начавшаяся после его окончания, к успеху не привела.

Уже вечерело, и немцы не могли задействовать авиацию. Так что, если не считать потерю Ворней, позицию мы удержали.

Когда активная стрельба затихла на всём протяжении линии соприкосновения, забегали замполиты. То есть, политработники разных уровней. Принялись агитировать людей за Советскую Власть. Это я, конечно, утрирую. Убеждали «ночь простоять, да день продержаться», говоря словами Мальчиша-Кибальчиша. Наверное, правильно говорят. Ведь и без их слов ясно, что большие потери не только у нас, но и у немцев. Причём, в бронетехнике, их главной ударной силе, у них потери намного больше наших. Да и в пехоте тоже.

Из КШМ на базе Газ-66, упрятанной в каком-то сарае так, что наружу лишь антенна торчит, позвали на переговоры по ЗАС со штабом бригады. Доложился о потерях у нас и известных мне потерях у соседей.

Командно-штабная машина на базе ГАЗ-66

– В чём испытываете нужду, – задали вопрос из штаба.

– В поддержке авиации, – не раздумывая, ответил я. – И у меня, и у соседей, самые серьёзные потери в боевой технике именно от вражеских авианалётов, а отогнать бомбардировщики и штурмовики нечем. Да и дальнобойная немецкая артиллерия не даёт покоя.

– Командиру корпуса эти проблемы уже известны. Десантникам тоже сегодня сильно досталось от авиации. Генерал Крылов пообещал решить вопрос с бомбёжками и артобстрелами. Ещё вопросы есть?

– Как обстановка в районе Сморгони?

– Все атаки противника отбиты. Потери есть, но не критичные. Сводный мотострелковый полк бригады на правом берегу держится прочно. Есть надежда, что в течение ближайших суток или двух удастся вымотать противника и вынудить его перейти к обороне.

Хорошие новости!

– Разрешите ещё вопрос? Что вообще происходит на Западном фронте? Мне это необходимо для поддержания боевого духа личного состава.

После нескольких секунд паузы из аппарата снова поползла лента.

– Наши войска организованно отошли из-под Лиды. Белостокского котла удалось избежать. Танки Гудериана остановились в дневном переходе от Коссово из-за перебоев в снабжении и флангового контрудара 11-го механизированного корпуса. Линии снабжения немцев на этом направлении были нарушены авиаударами и действиями остатков 14-го механизированного корпуса. Но завтра Танковая группа Гудериана должна возобновить движение в сторону Барановичей, где его уже ждут. Ситуация сложная, но не критичная.

В общем, ситуация мне в целом нравится. Катастрофы на этом направлении уже удалось избежать. А значит, дальше будет легче. Лишь бы не подвели другие фронты!

Лейтенант Алексей Вавилов, 3 июля 1941 г., 13:00

Нас, прибывающих из Белоруссии людей из 1981 года, размещали в палаточном городке полигона в Кубинке. Внутри охраняемого периметра. После недель, проведённых в таких же условиях на Дретуньском полигоне сначала в ожидании начала учений, а потом и после переноса в 1941 год, быт показалось привычным. Разве что, вместо «двухэтажных» солдатских кроватей, привезённых нашими тыловиками, двухэтажные же деревянные нары, а вместо ватных матрасов и подушек – набитые травой. Всё остальное – питание, смена белья, помывка в бане – в целом не изменились. Поменялись мелочи, но ничего принципиального. Ну, вместо патрулей в форме Советской Армии ходят солдатики в форме войск НКВД.

Кстати, про форму. Хотя нас и переодели в неё ещё на полигоне, оказалось, что требуется исправить многие мелочи, которых мы попросту не знали. Теперь же к нам прикрепили несколько «консультантов», которые подсказывают, что и как мы делаем неправильно. После некоторых трений с десантниками, прибывшими для демонстрации их техники, им всё-таки разрешили сохранить береты с тельняшками и не застёгивать верхние пуговицы формы, чтобы был виден тельник. Любопытно, что никто не настаивает на замене солдатских «кирзачей» на уставную обувь этого времени, среди которой есть не только невиданные нами ботинки с обмотками, но и сапоги с брезентовыми голенищами. Интересно и то, что некоторые красноармейцы обуты в яловые сапоги, которые в наше время солдатам были не положены. И такой разнобой в обувке очень удивлял. Неужели СССР не способен обеспечить свою армию единообразной обувью?

Кстати, привезли и некоторое количество комплектов привычного нам по 1981 году обмундирования. Не говоря уже о вооружении и боеприпасах, положенных каждому из образцов боевой техники. Даже ракету Р-17 притащили!

Пусковая установка с ракетой Р-17

Чем заняты, кроме приведения себя в порядок? Зубрим уставы, забиваем голову уже упоминавшейся мной системой воинских званий. Драим технику так, чтобы блестела: её будут показывать очень большому начальству, поэтому наш куратор из НКВД настаивает на том, чтобы всё сияло. А ещё местные политработники накачивают нас информацией на тему, «как правильно любить Родину». И я уже точно могу сказать, что наши замполиты, в сравнении с ними, гоняли балду, а не работали.

Поразило меня и то, сколько видов техники доставили сюда с Дретуньского полигона. Пока это всё рассредоточено по подразделениям и территории, об этом даже не задумываешься. А вот когда собрано в одном месте, создаётся неизгладимое впечатление. Каким всё-таки могучим государством является наш, образца 1981 года, Советский Союз! Ведь наш эшелон, доставленный сюда, был не первым и далеко не последним.

Разумеется, никаких увольнительных за пределы полигона. Да ещё и чекисты гоняют от нас и нашей техники всех любопытствующих из числа «местных». Мы ж теперь жуткие секретоносители, а техника – секрет из секретов. Для кого только? Некоторые её образцы, насколько мне известно, аж с 22 июня воюют с немцами.

Совсем нет авиации. Но я подозреваю, что её будут демонстрировать на каком-то из аэродромов. Куда здесь, в Кубинке, сажать, скажем, Ту-22 или Ил-76? Да и истребителям нужна взлётно-посадочная полоса с твёрдым покрытием.

Вчера отобрали по одному экипажу всех боевых машин и прогнали по трассе полигона. Даже пробную стрельбу по мишеням устроили. Значит, опять кому-то чистить пушки с пулемётами и отмывать машины. Только когда же, наконец-то, состоится эта большая «показуха»? Ждём, ждём…

Я уж думал, что сегодня, когда нас всех вдруг выгнали из палаток. Но погнали не по машинам, а к рупору громкоговорителя, висящего на столбе. Такого же, какие показывали в фильмах про войну. Как оказалось, слушать обращение Сталина по радио. Я помнил, что он прочитал его только через несколько дней после начала войны, но когда именно, в голове не отложилось. Оказалось, сегодня, 3 июля.

Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота!

К вам обращаюсь я, друзья мои!

Вероломное военное нападение гитлеровской Германии на нашу Родину, начатое 22 июня, – продолжается.

Несмотря на героическое сопротивление Красной Армии, несмотря на то, что лучшие дивизии врага и лучшие части его авиации уже разбиты и нашли себе могилу на полях сражения, враг продолжает лезть вперёд, бросая на фронт новые силы. Гитлеровским войскам удалось захватить Литву, значительную часть Латвии, западную часть Белоруссии, часть Западной Украины. Фашистская авиация расширяет районы действия своих бомбардировщиков, подвергая бомбардировкам Мурманск, Одессу, Севастополь. Над нашей Родиной нависла серьёзная опасность.

Как могло случиться, что наша славная Красная Армия сдала фашистским войскам ряд наших городов и районов? Неужели немецко-фашистские войска в самом деле являются непобедимыми войсками, как об этом трубят неустанно фашистские хвастливые пропагандисты?

Конечно, нет! История показывает, что непобедимых армий нет и не бывало. Армию Наполеона считали непобедимой, но она была разбита попеременно русскими, английскими, немецкими войсками. Немецкую армию Вильгельма в период первой империалистической войны тоже считали непобедимой армией, но она несколько раз терпела поражения от русских и англо-французских войск, и наконец, была разбита англо-французскими войсками. То же самое нужно сказать о нынешней немецко-фашистской армии Гитлера. Эта армия не встречала ещё серьёзного сопротивления на континенте Европы. Только на нашей территории встретила она серьёзное сопротивление. И если в результате этого сопротивления лучшие дивизии немецко-фашистской армии оказались разбитыми нашей Красной Армией, то это значит, что гитлеровская фашистская армия так же может быть разбита и будет разбита, как были разбиты армии Наполеона и Вильгельма.

Что касается того, что часть нашей территории оказалась всё же захваченной немецко-фашистскими войсками, то это объясняется главным образом тем, что война фашистской Германии против СССР началась при выгодных условиях для немецких войск и невыгодных для советских войск. Дело в том, что войска Германии, как страны, ведущей войну, были уже целиком отмобилизованы и 170 дивизий, брошенных Германией против СССР и придвинутых к границам СССР, находились в состоянии полной готовности, ожидая лишь сигнала для выступления, тогда как советским войскам нужно было ещё отмобилизоваться и придвинуться к границам. Немалое значение имело здесь и то обстоятельство, что фашистская Германия неожиданно и вероломно нарушила пакт о ненападении, заключённый в 1939 году между ней и СССР, не считаясь с тем, что она будет признана всем миром стороной нападающей. Понятно, что наша миролюбивая страна, не желая брать на себя инициативу нарушения пакта, не могла стать на путь вероломства.

Могут спросить: как могло случиться, что Советское правительство пошло на заключение пакта о ненападении с такими вероломными людьми и извергами, как Гитлер и Риббентроп? Не была ли здесь допущена со стороны Советского правительства ошибка? Конечно, нет! Пакт о ненападении есть пакт о мире между двумя государствами. Именно такой пакт предложила нам Германия в 1939 году. Могло ли Советское правительство отказаться от такого предложения? Я думаю, что ни одно миролюбивое государство не может отказаться от мирного соглашения с соседней державой, если во главе этой державы стоят даже такие изверги и людоеды, как Гитлер и Риббентроп. И это, конечно, при одном непременном условии – если мирное соглашение не задевает ни прямо, ни косвенно территориальной целостности, независимости и чести миролюбивого государства. Подобные мирные соглашения ранее были заключены Германией и с другими державами: Францией и Великобританией. Как известно, пакт о ненападении между Германией и СССР является именно таким пактом.

Что выиграли мы, заключив с Германией пакт о ненападении? Мы обеспечили нашей стране мир в течение полутора годов и возможность подготовки своих сил для отпора, если фашистская Германия рискнула бы напасть на нашу страну вопреки пакту. Это определённый выигрыш для нас и проигрыш для фашистской Германии.

Что выиграла и что проиграла фашистская Германия, вероломно разорвав пакт и совершив нападение на СССР? Она добилась этим некоторого выигрышного положения для своих войск в течение короткого срока, но она проиграла политически, разоблачив себя в глазах всего мира как кровавого агрессора. Не может быть сомнения, что этот непродолжительный военный выигрыш для Германии является лишь эпизодом, а громадный политический выигрыш для СССР является серьёзным и длительным фактором, на основе которого должны развернуться решительные военные успехи Красной Армии в войне с фашистской Германией.

Вот почему вся наша доблестная армия, весь наш доблестный военно-морской флот, все наши лётчики-соколы, все народы нашей страны, все лучшие люди Европы, Америки и Азии, наконец, все лучшие люди Германии – клеймят вероломные действия германских фашистов и сочувственно относятся к Советскому правительству, одобряют поведение Советского правительства и видят, что наше дело правое, что враг будет разбит, что мы должны победить.

В силу навязанной нам войны наша страна вступила в смертельную схватку со своим злейшим и коварным врагом – германским фашизмом. Наши войска героически сражаются с врагом, вооружённым до зубов танками и авиацией. Красная Армия и Красный Флот, преодолевая многочисленные трудности, самоотверженно бьются за каждую пядь советской земли. В бой вступают главные силы Красной Армии, вооружённые тысячами танков и самолётов. Храбрость воинов Красной Армии – беспримерна. Наш отпор врагу крепнет и растёт. Вместе с Красной Армией на защиту Родины поднимается весь советский народ.

Что требуется для того, чтобы ликвидировать опасность, нависшую над нашей Родиной, и какие меры нужно принять для того, чтобы разгромить врага?

Прежде всего, необходимо, чтобы наши люди, советские люди, поняли всю глубину опасности, которая угрожает нашей стране, и отрешились от благодушия, от беспечности, от настроений мирного строительства, вполне понятных в довоенное время, но пагубных в настоящее время, когда война коренным образом изменила положение. Враг жесток и неумолим. Он ставит своей целью захват наших земель, политых нашим потом, захват нашего хлеба и нашей нефти, добытых нашим трудом. Он ставит своей целью восстановление власти помещиков, восстановление царизма, разрушение национальной культуры и национальной государственности русских, украинцев, белорусов, литовцев, латышей, эстонцев, узбеков, татар, молдаван, грузин, армян, азербайджанцев и других свободных народов Советского Союза, уничтожение их большей части, а для оставшихся в живых – онемечивание, их превращение в рабов немецких князей и баронов. Дело идёт, таким образом, о жизни и смерти Советского государства, о жизни и смерти народов СССР, о том – быть народам Советского Союза свободными или впасть в порабощение. Нужно, чтобы советские люди поняли это и перестали быть беззаботными, чтобы они мобилизовали себя и перестроили всю свою работу на новый, военный лад, не знающий пощады врагу.