Текст книги "Аметистовый кошмар"

Автор книги: Александр Головко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Тебе туда нельзя, сладенькая, – сказал один из них и зачем-то схватил себя рукой за пах, оглядываясь на второго.

– Это и мой дом, я вправе знать, что там происходит, – ответила девушка.

– Разворачивайся и иди домой, – сказал второй. – После смены мы обязательно к тебе заскочим.

И эти двое рассмеялись самым отвратительным смехом из всех возможных. Тогда Сельта набрала в лёгкие побольше воздуха и влетела внутрь. Во всяком случае, она попыталась. Прежде чем те двое взяли её под руки, она увидела в зале ещё парочку вооруженных людей, которые стояли по углам помещения и внимательно наблюдавших за алтарём. Самого алтаря Сельта не увидела из-за скопления ворожей вокруг него. Однако те, при виде Сельты обернулись. Все кроме её матери и Малакки, которые остались в согнутом положении. Последнее, что услышала Сельта, прежде чем её вытолкнули обратно, был странный гортанный крик.

– Какого лешего ты творишь, сучка? – спросил тот, что игрался с языком, сжимая ей руку так, что Сельта думала, будто бы она сейчас у неё отомрёт.

– Мы же сказали, что поиграем с тобой после! – сказал другой, поднося свой сквернопахнущий и гнилозубый рот к устам девушки.

Здесь в дверях появился силуэт Энитры – матери Сельты.

– Всё в порядке, пропустите её – это моя дочь.

И эти слова, словно некое заклинание осадили похотливый пыл у двух оборванцев. Уже почти поцеловавший Сельту верзила вдруг изменился в лице и встал смирно, словно мимо него проезжал король со свитой. Второй отпустил Сельтину руку и виновато убрал свой взгляд куда-то в небеса. Энитра взяла дочь за руку и повела за собой в общий зал. Мать и дочь очень сильно разнились, Энитра хоть и была в два раза старше дочери, выглядела очень молодо и красиво. Смуглая черноглазая монгеянка с кожей цвета оливок, прекрасное тело которой было скрыто за выкрашенной в черный цвет туникой.

Сельта вошла в зал, освещенный факелами, горящими на стенах, а также свечами и жаровнями, стоящими вокруг ритуального камня. Воины, стоящие внутри, встретили Сельту весьма равнодушными взглядами – их взор привлекало то, что делали ворожеи. Все они стояли и наблюдали за чем-то, что издавало странное и тяжелое дыхание, иногда сменяющиеся стонами. Сельта уже думала, что ей придётся пробиваться сквозь и эту толпу, однако Энитра на весь зал произнесла.

– Сёстры, я думаю, что я и Сельта, сможем в полной мере помочь уважаемой Малакке вдвоём.

Женщины-ворожеи разных возрастов повернулись к ним, поклонились и молча удалились, обнажив ритуальный камень с мужчиной, лежащим на нём и старушкой Малаккой, вытиравшей ему пот со лба. Энитра подвела дочь к алтарю, и та увидела человека лет тридцати, одетого в грубую ткань, с большими мозолистыми ручищами и огромной бородой. Он походил на лесоруба или какого-либо другого ремесленника, работающего с древесиной. Таких Сельта повидала немало. Они приходили из соседних деревень помогать с постройкой или же лечились от всевозможных любовных болезней. Этот же лесоруб лежал в странной позе, привязанный к камню. Его тело то вздымалось, то опускалось, глаза были закатанными, и видно было лишь белки глаз. Руки и ноги бились в странных конвульсиях, а рот открывался и произносил странные словосочетания, которые казались бредом. Энитра указала Сельте на рваную рану в области правого предплечья мужчины. Сельта наклонилась и увидела, что из раны сочится некий чёрный смолянистый сок, а не кровь. Мать девушки взяла в руки нож и начала резать рубаху вдоль рукава, обнажая всё больше и больше руку раненого. Сельта заметила странную особенность, а именно, что от раны по кровеносным сосудам вверх текла эта самая смола. Как будто бы кто-то заменил кровь этого человека чернилами. Дальше Энитра разрезала рубаху полностью, обнажив мускулистую грудь лесоруба. Сотни тысяч мелких сосудов можно было видеть на теле мужчины – все они так же были черными. Не стоило иметь и большого ума, чтобы понять, что именно это заражение крови и привело мужчину в лихорадку.

– А ещё пару часов назад это зараза никуда не распространялась, и он мог говорить, – сухо произнесла Малакка своим шепелявым от беззубия голосом.

– Я настаивала на том, чтобы мы её ампутировали, – ответила Энитра и указала Сельте на ополченцев, – но они нам запретили, мол, какой-то приказ свыше.

Сельта встала рядом с Малаккой и, взяв губку из рук старухи сама начала вытирать пот с лица лесоруба. Старушка улыбнулась одними лишь дёснами и впервые за долгое время разогнула спину, хруст которой был слышен везде.

– Кто он? – спросила девушка.

– Некий дровосек из Быстрых Ручьёв, – ответила Энитра. – Его доставили рано утром к нам родные, а после прибыли стражи из Поэля и оцепили общий зал. А потом сбежались все эти простофили из соседних деревень.

– Он что, какой-то особенный?

– Нет, дорогая моя, – сказала Энитра, делающая новую перевязку на руке лесоруба, избавляясь от почерневшей ткани. – Особенный тот, кто наградил его этим.

Девушка вопросительно подняла голову на мать.

– Этот несчастный успел нам рассказать, что рубил старые сосны и забрел слишком глубоко в чащу. – Продолжила Энитра. – Там, у великого болота, на него напал тот полоумный бард. Он не ожидал от него нападения и поэтому пропустил злосчастный укус. Сумасшедший вырвал у него часть кожи, как ты могла видеть, а после убежал обратно восвояси, истошно крича что-то, чего лесоруб уже не смог нам воспроизвести. Его предки всегда обращались за помощью к нашему племени, и я не смогла ему отказать.

Дыхание мужичины, казалось, нормализовалось и стало более чистым, и редким, избавившись от хрипов и гортанных выдохов. Малакка, всё время стоявшая молча, прислонилась к одному из столбов и произнесла:

– Не знаю, как вы, а я такого за всю свою жизнь не видела, боюсь даже представить себе, что это. Но я думаю, что мы его уже не сможем спасти.

Тут в разговор ворожей ворвался один из ополченцев.

– Женщина, не важно, что ты там думаешь, – грубо и по-солдафонски рявкнул он. – Спасти жизнь этому человеку необходимо любой ценой!

– Это ещё почему? – спросила Сельта, обмакиваю губку в воде.

– А потому, девчонка, что это приказ самого герцога Поэльского! – ответил милиционер и пригрозил ей кулаком.

Сельта продолжила заниматься своим делом. Ей очень хотелось поделиться снами с матерью и Малаккой, но присутствие в помещении посторонних, да ещё и умирающего, делало этот разговор невозможным. Тогда она просто занималась тем, что ей говорила делать мать. Впрочем, девушка обратила внимание на то, что черная жижа начала подниматься от сердца мужчины к его голове и уже находилась в районе шеи. И чем дальше жижа походила к голове, тем спокойнее и умиротворённее становилось поведение и дыхание умирающего. Но, похоже, то же самое замечали и более опытные ворожеи. И если Малакка уже повесила руки и наблюдала происходящее со стороны, то Энитра, всячески, но безуспешно пыталась этому человеку помочь.

Издали начали доноситься оживленные голоса и с каждым мгновением они становились всё чётче и чётче. Вместе с нарастающим гомоном стали слышны стук копыт и лошадиное ржание. Послышался резкий голос вояки – одного из тех, что не пускал Сельту внутрь общинного зала.

– Дорогу! Дорогу! – кричал он, и Сельте представлялось, как те двое увальней пытались разогнать толпу.

Вдруг, почти рядом с входом кто-то сошёл с коня, а следом за ним, кто-то ещё. Наступила абсолютная тишина, прерывающаяся топотом сапог, спешащих внутрь к ворожеям.

В проходе появились двое, сначала один мужчина среднего роста с бледно-зелёными глазами, лет тридцати с черными вьющимися волосами, но уже с охватившей висками сединой. Он был одет не как ополченец, а скорее, как некий рыцарь, хоть и не в полном комплекте доспехов. На груди этого мужчины было сюрко цвета охры с тремя соснами, почти такой же, как и у стражей. Пройдя достаточно глубоко внутрь здания, он обернулся и осмотрел всех взглядом. Стоявший старший милиционер вдруг вытянулся по струнке смирно и отсалютовал – его примеру последовали и остальные товарищи.

– Приветствуем Вас, герцог т’Эр Поэль! – произнёс старший.

Отвесив резкий знак рукой, герцог посмотрел сперва на Малакку, после на Сельту, потом на лежащего лесоруба и наконец, остановился на Энитре.

– Когда он сказал, что жизнь этого человека необходима герцогу Поэльскому, то я, к своему стыду, подумала, что он имеет в виду твоего кузена, Сиар. – Энитра оторвалась от больного и близко подошла к герцогу со странной улыбкой, вглядываясь в него.

– И я рад видеть тебя, моя дорогая, – сухо ответил высокопоставленный гость. – Парий сейчас в Нассе и ему не до дел простых смертных.

В этот момент из прохода вышел второй рыцарь. Он был моложе герцога, чуть старше Сельты, но весьма смазливый по её мнению. Высокий, с каштановыми волосами до плеч и игривыми карими глазами, бесстыдно разглядывающими Сельту. На нём был тот же комплект доспехов, что и на т’Эр Поэле, но накидка была уже небесно-голубой с черным вороном на груди, как у древнего монгеянского рода т’Эр Райтеров.

– Сержант, доложите герцогу обстановку, – произнес молодой гость, обращаясь к старшему ополченцу.

– Гм, – прочистил горло сержант, – Вчера вечером к нам пришло сообщение из одного поселения об очередном нападении тем безумцем. Мы, конечно же, немедленно выдвинулись туда, чтобы поймать преступника и доставить его в городскую тюрьму Поэля. Но, прибыв на место мы обнаружили, что безумец скрылся в чаще соснового леса, а его жертва была доставлена в другое, в Ведьмин Холм. Прибыв уже сюда, мы обнаружили большое скопление людей и ворожей, занимавшихся первой помощью пострадавшему. Первое время, пока горячка не сильно затуманила ум лесоруба, он успел нам описать как, кто и где на него напал, а после … он словно бы впал в какой-то бред, начал набрасываться на всех вокруг моля о смерти, тело его начало содрогаться в конвульсиях, отчего мы его и вынуждены были привязать.

– Эти ведьмы точно оказывали ему помощь, а не вредили? – спросил молодой рыцарь, который уже косясь на полумёртвого дровосека.

– Лорис …, – начал было т’Эр Поэль, но махнув рукой приблизился к умерающему.

– Знаете, хоть я и ненавижу всех этих демонических прислужниц, но с полной уверенностью могу заверить, что они и сами не понимали, что с ним происходит, – ответил сержант.

Т’Эр Поэль начал вести рукой по черным жилам лесоруба, дыхание которого уже почти сошло на нет.

– Что это такое? – спросил герцог у Энитры.

– Если бы я знала, то он был бы здоров, – ответила ворожея. – Уведи людей, они мешают мне с тобой общаться.

Герцог посмотрел на сержанта.

– Я дам вам знать, если вы понадобитесь.

Сержант отсалютовал и повел за собой всех милицейских, вскоре освободивших помещение. Теперь они остались впятером, не считая бедолагу на алтаре.

– И всё же, на что это похоже? – повторил вопрос герцог.

Энитра подошла ближе к телу и указала т’Эр Поэлю на место укуса.

– Мне кажется, что тот безумец заражен некой хворью, – она воткнула палец в чернеющую рану, отчего лесоруб ужасающе вздохнул, и показала герцогу жижу. – Он заразил ею этого несчастного, когда укусил его.

– Ты хочешь сказать, что это чума или какая-то другая болезнь? – поинтересовался т’Эр Поэль.

– Это больше похоже на магию, – прошепелявила Малакка, появившаяся из-за спины Энитры.

После этого комментария молодой рыцарь улыбнулся и покачал головой, а герцог перевёл взгляд на Сельту.

– Эта твоя дочь? – спросил он. – У вас одни и те же глаза.

Сельта почему-то засмущалась, видимо, из-за того, что эти слова были сказаны не абы кем, а самим герцогом Поэльским. Энитра же их проигнорировала и вытерла палец о тканевую рубаху лесоруба.

– Я бы не смеялась на вашем месте, молодой человек, – обратилась она к спутнику т’Эр Поэля. – Эта субстанция не похожа на те, какие я видела прежде. Я думаю, что эта хворь, либо очень древняя или забытая, либо появившаяся в нашем мире при помощи некого колдовства.

На лбу герцога образовалась морщина, словно бы он о чем-то задумался.

– Выходит, что его не спасти? – спросил он.

– Выходит, что так, – ответила Энитра. – Я думаю, что убийство из милости, которое мы можем сделать, послужит ему лучшим концом, чем агония, в которой он сейчас находится.

– Есть ли шанс найти лекарство? – сказал т’Эр Поэль.

– Знаете, я думаю, что есть, но раз не для него, так для остальных, – вмешалась в разговор Малакка. – Я слышала, что библиотеки Насса всё ещё полны книг, описывающих древне-монгеянские болезни и ритуалы, исцеляющие их.

Герцог отошёл от тела и задумчиво встал у стены. Он подозвал к себе своего помощника, и они долго о чем-то беседовали. После этого т’Эр Поэль пригласил присоединиться к их разговору Энитру. Малакка, что-то ворча себе под нос, отошла к своему любимому столбу, а Сельта осталась один на один с телом. Девушка долго смотрела на разговаривающих и спорящих мать и герцога. У неё создалось впечатление, что они были очень давно и хорошо знакомы, однако, при каких обстоятельствах это могло произойти, она не знала. Время от времени на неё поглядывал молодой рыцарь и улыбался ей, но стоило ему опустить взгляд на лежащее перед девушкой тело, как улыбка пропадала, брови хмурились, и он отворачивался к беседующим.

Вдруг Сельта опустила взгляд вниз, словно сейчас вспомнив о раненом, о котором все резко позабыли. Она обратила внимание, что жижа, текущая в районе сонной артерии, уже была полностью черной и вошла в голову. Сельта прижала к ней пальцы и не обнаружила пульса. После девушка нагнулась к груди лесоруба и не услышала биения сердца, не почувствовала работу лёгких. Тогда девушка подозвала жестом старуху Малакку и та, проделав те же самые манипуляции, кивнула Сельте, что подтверждало догадки.

– Я дам вам охрану, и вы сможете воспользоваться библиотекой Насса, – говорил герцог.

– Это, конечно, хорошо, – согласилась Энитра, – но мы сможем прибыть только в конце недели, да и то на очень короткий срок.

– Каждая жизнь на счету, я не хочу, чтобы безумный чумной бард продолжал убивать людей, – ответил т’Эр Поэль.

Сельта вновь отвлеклась, а когда вернулась к телу, то обнаружила очень большую странность. Если до этого глаза лесоруба были закатаны и светились, то сейчас белки его глаз полностью заплыли черным цветом. Девушка указала на это Малакке и даже поднесла к глазам покойника свечку – они были чёрными как мрак.

– Это уже твоя забота, Сиар, – отвечала Энитра герцогу, – отправь воинов прочесать лес и убей гада, но не стоит расстраивать моих планов.

– Энитра, это дело очень важное, я рассчитываю на твою помощь, – произнес герцог.

– Это ещё почему? Разве тебе не стало наплевать на простых смертных?

– Ты путаешь меня с Парием, к тому же, Эниадон перед смертью заинтересовался этим происшествием.

– Эниадон мёртв? – спросила с ужасом Энитра. – Единственный служитель Эйденгарда на моём веку, что не был враждебно к нам настроен погиб? Как?

– Некая лихорадка, никому не удалось её распознать, – пожал плечами герцог.

Энитра положила руку на плечо герцога и, закрыв глаза, начала читать некую молитву, к которой позже присоединились молодой рыцарь и т’Эр Поэль. К своему удивлению Сельта узнала в ней одну из многочисленных поминальных молитв Эйденгарда и того более странно было слышать её из уст служительницы культа, противостоящему ему.

– Мам, – сказала Сельта, и трое прервались от молитвы, – он, кажется, умер.

Малакка кивнула.

– Что ж, мертвому не нужны путы – режь их, – сказала мать и возобновила молитву.

Сельта взяла в руки ритуальный нож и разрезала верёвки, удерживающие тело лесоруба. Труп тут же обмяк, и чуть было не перекатился на пол. Девушка убрала нож и закрыла покойнику веки, однако, после этого труп слегка начал дёргаться. Впрочем, это не сильно удивило девушку, ведь юная ворожейка не понаслышке знала о судорогах после смерти.

– В таком случае, собирайте вещи, мы втроём направимся в Насс на пару дней, чтобы изучить местную библиотеку и найти некое упоминание об этой болезни, – сказала Энитра.

Малакка медленно побрела к выходу, а Сельта уже собиралась поравняться с ней, как вдруг она почувствовала холод на левой кисти руки. Ворожейка опустила взгляд и даже не с первого раза поняла, что происходит. За кисть её держала другая, бледная, с черными прожилками рука с невероятно твёрдой хваткой. Девушка в ужасе и оцепенении подняла глаза выше, и перед ней через мгновение уже стоял труп лесоруба. Она заглянула ему через спину с молящими о помощи глазами, однако трое были заняты молитвой, а Малакка, будучи почти глухой, беспечно шла к выходу.

Глаза мертвеца вновь были открыты и смотрели на Сельту пустотой и холодом космоса. Из его рта, полного кривых и уродливых зубов, сочилась та самая чёрная жижа и медленно стекала у трупа по бороде. Девушка попыталась вырвать руку, но безуспешно, хватка была словно стальной. В тот же миг, мертвец повалил девушку на пол, и Сельта больно стукнулось о покрывавший пол общинного зала, камень. Лесоруб мигом навалился на неё и начал клацать зубами рядом с её лицом. Зловоние и черная жижа ударяли девушке в лицо, она попыталась закричать, что есть силы. Однако тут же закрыла рот, испугавшись, что чёрная субстанция окажется у неё внутри. Странное чувство поглотило её, сравнимое с апатией. Ей хотелось потерять сознание и не наблюдать того кошмара, что находился над ней, но её руки сдерживали изо всей силы натиск безумного дровосека. Но с каждой секундой его клацающая челюсть всё ближе и ближе подбиралась к лицу девушки. Казалось, что руки откажут и Сельта будет обречена.

Однако она инстинктивно успела закрыть глаза, прежде чем черная жижа обдала её лицо. Труп обмяк и свалился на Сельту всем своим весом. Девушка отвернула голову и увидела, как отрубленная голова дровосека, сделав пару скачков, остановилась и продолжала смотреть своими безумными глазами на юную ворожейку. Силы начали покидать её и она, закатив глаза под крики матери, Малакки и строгие приказы герцога, потеряла сознание.

III

– Никому ни слова, ты всё понял? – спросил у Лориса т’Эр Поэль уже в сотый раз за день.

– Да, да, да, я прекрасно вас понял, – тщательно скрывая раздражение ответил молодой гвардеец.

– Отлично, – произнёс герцог. – Лишние волнения среди членов совета нам не нужны, ведь так?

Лорис ничего не ответил, так как в этот момент дверцы лифта распахнулись, и они оказались в верхнем ярусе королевского дворца в Нассе. Многоуровневое сложное строение возвышалось над городом, скрывая за своими стенами чуть ли не треть всей площади столицы. Однако допуска на территорию дворца горожане не имели, и лишь только избранная элита могла позволить себе приобрести комнаты в замке. И действительно – свои сады, свой водопровод, идущий из акведуков, что черпают воду прямо из водопада Амалиэль. Сами же комнаты уходят далеко вглубь горы Мор’Амаль, создавая бесчисленное количество тоннелей и ходов, келий и катакомб, превращая священную гору в некое подобие муравейника. В любом случае замок мог жить автономно от города в течение многих месяцев, а то и лет. Доказательством тому может послужить великая война, сметшая с престола Мэанн-Холла династию императоров Континента – Сенноров. В той войне против братьев Гуллов, императора Антониана Игрию поддержали лишь немногие, одним из защитников императора выступил Лю Гейт – наместник Юга, входившего в состав Империи. Артур Гулл – младший из братьев-авантюристов осадил Насс три столетия назад и поджёг его. Выгорел весь город, кроме замка. Но Гейт был вынужден капитулировать после почти года осады, и его постигла незавидная участь. А Артур основал южную ветвь династии Гуллов, представителем которой являлся Ксеон III – нынешний блаженный король и его сын – тоже Ксеон, которому суждено было короноваться четвёртым – буквально через пару месяцев ему исполнялось шестнадцать.

Сам же Лорис, будучи королевским гвардейцем, имел право на хоромы в замке, однако местная жизнь казалась ему слишком серой и скучной. Он не был таким кислым как т’Эр Поэль, но и не был набожным как Дизэль, а семьи как у Амадэ ему заводить не хотелось. Т’Эр Райтер стал самым молодым рыцарем гвардии ещё в семнадцать, побив рекорд т’Эр Поэля на два года. Да и сейчас ему было двадцать пять – жизнь кипела в нём. Обычно он не вылезал из домов богатеньких покровительниц или молоденьких глупых девчонок. Иногда он мог наставить рога какому-нибудь барону, поразвлёкшись с его женой в золотой ванной, либо обесчестить какую-нибудь простушку из периферии. Лорис был молодым и красивым, а будучи к тому же ещё и гвардейцем короля юноша имел негласное право завладеть любой, хоть даже королевой. Впрочем, та не казалась ему такой уж и привлекательной.

Они вышли из кабинки в сопровождении ещё двух гвардейцев и направились по пурпурному ковру по закоулкам замка. Герцог т’Эр Поэль спешил на совещание Регентного совета, которым, благодаря усилиям покойного епископа Эниадона, он и руководил. Помимо самого т’Эр Поэля на совещании присутствовали различные министры королевства, набиравшиеся, в основном, из представителей именитых домов Юга. Когда-то раньше там заседал и отец Лориса, однако для сына пост казначея Насса не был желанной перспективой. Умственная работа утомляла рыцаря.

Лорис едва поспевал за своим начальником, которого бессонная ночь вовсе не затронула. Во всяком случае, судя по резким и быстрым шагам. Зеленые глаза т’Эр Поэля были налиты кровью и они, единственные, пожалуй, выдавали в герцоге не выспавшегося бедолагу. Впрочем, Лорис тоже не особо стремился спать. Случившееся событие ранним утром этого дня накрепко засело у него в голове. Прибыв к тому несчастному лесорубу, который подвергся нападению безумного барда, они увидели нечто совсем иное, отличающиеся от человека. Казалось будто, тело восстало из мертвых и набросилось на одну из ворожей, но затем, благодаря своевременному удару герцога по шее чудища, оно погибло.

Весь день они скакали в Насс, предварительно избавившись от тела, полного черной чернилообразной жижи в огне. Чтобы разобраться в произошедшем более детально они решили скрыть данный факт ото всех. А тех трех ворожей, что присутствовали при нападении, они в сопровождении поэльского ополчения отправили следом за собой, прибыть они должны были уже следующим днём для изучения библиотеки столицы.

Как только они прибыли в город, т’Эр Поэль получил известие о том, что рано утром в столицу пожаловал викарий от верховного епископа Эйденгарда Туруальна. Это означала, что, по всей видимости, замена Эниадону была найдена, причём очень уж быстро, что удивляло и Лориса в том числе. Путь от резиденции верховного епископа занял бы несколько недель.

По случаю прибытия нового духовного владыки Юга канцлер Фларий Ганимедий устроил внеплановое заседание Регентного Совета. Обычно Лорис не присутствовал на этих заседаниях, скорее, даже, не по причине отсутствия у него надлежащего поста, а из-за банальной скуки. Т’Эр Райтер предпочитал сидеть за столом в кабаке, в окружении пьяных солдат и сомнительных дам, чем с представителями великих домов Юга.

Но в данной ситуации Лориса заставил идти вместе с ним т’Эр Поэль, которому необходима была моральная поддержка в Совете, так как после смерти Эниадона у него не осталось там сторонников. Однако герцог объяснил это по-другому, мол, тем, что молодому рыцарю в перспективе предстоит занять пост главнокомандующего Нассом и начальника королевской гвардии. Поэтому Лорису необходимо присутствовать на заседаниях Совета и впитывать как губке все тонкости управления государством.

И вот, пройдя коридоры с барельефами великих битв, картинами прекрасных дам и скульптурами отважных воинов они оказались перед массивной дубовой дверью, вход в которую охраняли двое гвардейцев. Те, увидав своего начальника, выпрямились по струнке.

– Милорд, Вас ожидают уже около часа, – произнёс один из охранявших двери гвардейцев, подняв руку в салюте.

– Что ж – я здесь, – ответил т’Эр Поэль вялым салютом и отворил дверь.

Герцог прошёл внутрь, а за ним последовал и Лорис, те двое, что сопровождали их от лифта остались за дверьми, послушно закрыв их.

Это было просторное помещение, некогда служившее местом заседания великого королевского совета, теперь же здесь последние пятнадцать лет обитал Регентный Совет. Большие потолки были ярко освещены даже днём при помощи многочисленных люстр из хрусталя и серебра. Огромные окна, находящиеся в северной части помещения открывали потрясающий вид на горный хребет Мор’Амаль и на струящийся с вершин гор водопад Амалиэль. На стенах висели гобелены, изображающие родовые гербы членов Совета, а также родовое изображение Гуллов – золотая морда быка на зеленом поле. По углам зала стояли скульптуры древних монгеянских героев.

Посреди зала стоял крупный дубовый стол прямоугольной формы. На дальнем конце стола стоял трон короля Юга – точная копия того, что стоял в тронном зале. Именно этот престол, а также кресло правее от него – пустовали.

За столом сидели все члены Совета, помимо покойного Эниадона, чьё кресло и пустовало. Такое полное собрание обычно являлась исключением из правил, так как ничего особенного Совет уже долгое время не решал, отчего многие его члены взяли привычку не посещать заседания.

Когда Лорис с т’Эр Поэлем вошли, все как один подняли взгляды и встали с кресел в знак приветствия. Сиар рукой поприветствовал всех присутствующих и занял место на троне. А Лорис остался стоять возле двери.

Как правило, в Регентном Совете главенствовал т’Эр Поэль и фактически он являлся главой государства в Нассе, до тех пор, пока принцу Ксеону IV не исполнится шестнадцать. Однако все были и без того уверены, что даже после ликвидации Совета, герцог Поэльский не утратит своего влияния и мощи. Если того захочет королева Алия. А она уж явно захочет. Слухи о том, что у них был роман с Сиаром, упорно ходили по всему королевству с самого детства Лориса, однако, чем больше времени юный гвардеец проводил с герцогом, тем больше он понимал, что это было не так. Как ни странно, но, несмотря на занимаемый им пост и власть, которыми тот владел, т’Эр Поэль оставался весьма скромным человеком. Конечно же многим, в том числе и Фларию Ганимедию, казалось, что всё это лишь позёрство, но Лорис знал, что это не так. С самых юных лет он слышал легенды о бесстрашие и силе герцога Поэльского и как он был счастлив оказаться сначала его сквайром, а после и членом королевской гвардии.

– Итак, что за дело заставило Вас собраться всех в этот день? – спросил Сиар, с грустью смотря на пустое кресло Эниадона. – Я слышал, что прибыл новый епископ, однако, я его здесь не вижу.

– Он в данный момент занят тем, что обустраивает свои новые апартаменты в стенах замка, герцог, – ответил ему канцлер Фларий Ганимедий. – Он присоединится к нам чуть позже.

– А это значит, что сейчас мы можешь обсудить все интересующие нас вопросы, так как я давно не видел, чтобы Совет собирался таким составом, – сказал т’Эр Поэль и начал подписывать бумаги, скопившиеся за период его отсутствия.

– Совершенно верно, мой господин, – подал голос лорд Ставий – дипломат Насского королевства. – Пришли печальные известия из Мэаннии, а точнее из княжества Шайана, похоже, что Эйденгард печально шутит над нами, забирая самых лучших …

Сиар слегка побледнел.

– Скорее к делу, лорд-дипломат, – сказал герцог с тоном раздражения и досады, видимо, он догадывался, что могло произойти.

– Как Вам будет угодно, – обиженно продолжил Ставий. – Три дня назад, вечером, свет покинул князь Рорид Аматруд, отец нашей королевы, почтовый голубь прибыл сегодня ночью.

Сиар аккуратно отложил перо и взглянул в окно своими печальными и уставшими глазами.

– Королеве сообщили? – спросил он после некоторой паузы.

– Да, она держится, – ответил дипломат. – Невероятно сильная женщина.

Лорису показалось, что последние слова были сказаны с какой-то злой иронией, впрочем, судя по всему, то понял, и герцог Поэльский. Сиар со злобой посмотрел на лорда Ставия и уже хотел ему что-то сказать, как его опередил канцлер Ганимедий.

– Это печальное известие имеет далеко идущие последствия, скорее даже … проблемы.

– Какие же? – Сиар отвлекся от Ставия и повернул голову влево.

– Проблема в княгине Лидии, занявшей престол. Как вы знаете, она приняла обет безбрачия после определённых событий в недавнем прошлом, – за столом раздались смешки и тут же прекратились под напором зелёных глаз т’Эр Поэля. – Так вот, в своём завещании наследником она указала нашего принца Ксеона. По законам престолонаследования Мэаннского королевства, Ксеон сможет заполучить княжество Шайан себе в случае кончины тётки.

Герцог скрестил руки на груди и тяжело вздохнул.

– Отправьте донесение княжне Лидии, что Ксеон отказывается от очереди в наследовании княжества, – наконец ответил Сиар.

В комнате раздался тихий неодобрительный шепот.

– Но почему? – резко возразил Ставий. – Это было бы отменным приобретением для нашего государства, княжество Шайан обладает огромной территорией, чуть ли не в треть нашего королевства!

– Но в тоже время, Шайан находится на самом севере Мэаннии, в сотнях миль от Насса. Как вы собираетесь управлять тем участком земли, зная, что донесения оттуда доходят не всегда вовремя и то при лучшем исходе. А то, что это пограничная область с хаандскими землями, думали ли вы об этом? Эти земли находятся под постоянной угрозой нападения, а я думаю, что королевские войска мэанн вряд ли придут к нам на помощь. Более того, это даст им повод для развязывания очередной братоубийственной войны. Этого ли вы хотите, лорд Ставий?

Комната затихла.

– Я думаю, что у нас пока ещё будет время обсудить этот вопрос более детально, – произнёс префект Газзалай – сухой и немощный старик, бывший префектом ещё при короле Арнии II. – А мне бы хотелось изложить свою просьбу, господин герцог.

– Излагайте, – попросил его т’Эр Поэль.

– Итак, теперь решим проблему будущей коронации принца Ксеона, – начал префект. – Хоть именины у принца и нескоро, но нам стоило бы начать подготовку к коронации уже заранее. И чем быстрее мы это сделаем, тем лучше для нас самих, вы же со мной согласны?

– На что Вы намекаете, господин префект? – спросил т’Эр Поэль.

– Ни на что, ваше превосходительство, я бы только хотел получить в распоряжение парочку сотен легионеров для капитального ремонта восточного крыла замка, последняя церемония, что там проходила – это королевская свадьба пятнадцати годичной давности, – сказал Газзалай.

– Так точно, ваше превосходительство, залы находятся в ужасном состоянии, а сил, достаточных для устранения дефектов – почти нет, – закивал головой женоподобный министр искусств т’Эр Бардей.