Текст книги "Ярость on-line"

Автор книги: Александр Романовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Покинуть группировку просто так (по собственному желанию, по несоответствию должности и т.п.), будучи в здравом рассудке и более-менее здоровом теле, было невозможно. Увольнение из «черепов» подразумевало одно из трех:

1) тронуться умом;

2) стать инвалидом (беднягам, получившим увечья «при исполнении», выплачивали пенсию);

3) покончить жизнь самоубийством. Вот и все. Никаких вариантов.

Взыщут из платы, думал Курт. В крайнем случае, хлыст…

Черный, грозный, длинноствольный ТТ покачивался из стороны в сторону, удобно охваченный рукой Черепа. Плотоядная тварь, снаряженная дюжиной смертей…

Волк покачал головой.

– Нет, – сказал он наконец. – Все было именно так. Я приказал парню прибавить газу. Не оставалось времени на беседы и сомнения. Мы рискнули – и победили.

Бандит огляделся. Трупы, смятый «БМВ», горящая «тойота».

– Пожалуй, – улыбнулся Череп (зловещая вспышка под провалами очков). – Что ж, ты принял решение и, не колеблясь, принялся за реализацию. Окажись у твоей затеи другой исход, я бы тебе этого не спустил. Однако… победителей не судят. – Глава Ордена во мгновение ока сменил выражение лица, интонации голоса, всю манеру поведения: от прозорливой заинтересованности до непринужденной раскованности. Отлично сработано, малыш. Сей подвиг тебе зачтется, не беспокойся.

Кивнув, Курт нашарил взглядом злополучного безволосого. Лицо того приобрело обиженно-недоуменное выражение. Точно у ребенка, присутствовавшего на получасовой презентации роскошной конфетки, которую коварные взрослые тут же упрятали в шкаф. Парень едва не расплакался. Курт был на девяносто процентов уверен, что не позже сегодняшнего вечера безволосый поведает за кружкой пива другим «черепам», как «…тот карьерист-метаморф вырвал у меня премию из-под самого носа!».

Череп направился к телам «всадников апокалипсиса». Трупы лежали плечо к плечу. Карминные брызги на асфальте. Трое составили первую «партию». Три танкиста, три веселых трупа. Мимо двоих гангстер прошел с безучастным лицом человека, привыкшего видеть мертвецов часто, вблизи и воочию. Почти не глядя, но не брезгливо. Разве шеф-повар морщится при виде мертвой рыбы? Нет, у него рождаются идеи.

Интерес Черепа провоцировал бородатый великан.

Остановившись, бандит пригляделся, наклонился, зачем-то пнул тело под ребра.

Кивнул «штатному киллеру».

Курту не хотелось никуда идти, общаться с Черепом и еще меньше – рассматривать трупы собственного производства. Хотелось ждать, стоя на месте, если уж нет другого выбора, а потом отправиться спать. И постараться скормить свежие, кровоточащие грехи собственной ненависти (лелея, взращивая ее наподобие того, как откармливают бычков на убой. Наращивать мускулы, оттачивать клыки внутренних монстров, готовясь когда-нибудь спустить их с цепей… Если, конечно, демоны не загрызут его прежде). Этим планам следовало немного подождать.

Волк двинулся к мертвецам и Черепу, пламенно желая, чтобы гангстер сам стал трупом.

Бог не услышал этих молитв. Глава Ордена непоколебимо возвышался на крепких ногах. Гигант с татуировкой «stainless steel» и глинобитным самомнением…

– Знаешь, кто это? – Череп поднял руку и стволом ТТ указал на бородатое лицо.

Курт покачал головой.

Саймон С. Смит. Прозвище – Снежный барс. Собственной персоной. – Череп в недоверии качал головой. – Возглавлял силовое подразделение «Всадников».

Что значит «С»? – спросил Волк.

СУКА, Каких Мало, – ответил бандит, осклабившись. – Впрочем, следует отдать ему должное: он был отличным профессионалом. Потрепал в свое время мне нервы… – В устах главы Ордена это звучало высочайшим дифирамбом. – Я назначил за него и уже отчаялся увидеть этого ублюдка в покойниках…

Курт посмотрел на Саймона С. (СУКА, Каких Мало) Смита Снежного барса.

Выпученные глаза. Приоткрытый рот. На дне – влажный язык. Моллюск в раковине. Глаза отражали силуэты убийц. Не потому, что сетчатка сфотографировала волчий образ. Глаза мертвецов сверкают, словно бриллианты на могилах вампиров.

Прикрытый волосами разъем нейрошунта. Кусок электричества в теплом теле.

Вдруг Курту показалось, что грудь Смита приподнялась.

Кровь; черные потеки на черной безрукавке. Какой-то жалкий литр. Мало для трупа таких размеров. Вряд ли гигантское тело приберегало бесценную жидкость для внутренних, «целевых» нужд – кровь мертвецам ни к чему. Сердце, ответственное за циркуляцию, прекратило биться. Живот, грудь, шея. Зияющие раны. «Галил», опознав свои труды, вздрогнул в лапе Курта. Литр крови. Не много.

Возможно, живой…

ТТ рявкнул. Волчье сердце от неожиданности пропустило удар. Секундой позже, когда эхо первого еще не успело затихнуть, выстрел повторился. Гангстер спускал курок – невозмутимая ухмылка, черные стекла на бледном лице, – ничем не выказывая своих намерений. Тульский Токарева покорно выплюнул желтый огонь.

Пули изуродовали бородатую физиономию. Одна продырявила лоб, другая – правую щеку. Разбили мертвую фарфоровую маску. Из круглых отверстий выглянули тонкие струйки (юные, подвижные гадюки возмутительного красного цвета, нюхающие воздух, прежде чем устремиться дальше). Каждая избрала свой путь. Вниз, к бороде, где запуталась в густых черных зарослях. Пробилась сквозь бровь, чтобы свиться кольцом на самом дне глазницы. Глаза оставались широко открыты.

Черные силуэты, отраженные роговицей мертвого глаза, медленно топило в крови.

Курт огляделся. Зрителей, вырванных из стылых кроватей-гробов, из объятий липкого сна, оторванных от мониторов, проекторов, синтетических наркотиков… этого сброда наблюдалось предостаточно. Свидетелей того, как бандит стрелял в мертвеца, который на поверку мог оказаться вовсе не трупом. Очевидцев того, как «штатный киллер», притормозив субъективное время, на несколько секунд стал расплывчатой молнией, за какие-то мгновения (ограниченные лишь скорострельностью «Галила») убил шестерых стрелков, а затем поверг в позорное бегство остальных. Голову Волка скрывал капюшон, но была, наверное, пара моментов, когда жители Мертвой Гавани разглядели оскаленную морду с пылающими глазами. И кто, если рассудить, мог обладать столь выдающимися физическими данными?

Безволосые выстроились за «оцеплением». Рассматривали существо, беседующее с Черепом, известным бандитом («… Такой приятный молодой человек! У него дивные пироги – знаете, с вишневым конфитюром, хрустящей корочкой и взбитыми сливками… Что вы говорите? Гангстер?! Вот и верь после этого людям!»).

Оное существо не могло оказаться никем иным, кроме как Волком из Волчьего племени. Метаморф. Представитель искусственно выведенной расы, подлежавшей законодательно обоснованному геноциду согласно Конвенции, приостановленной какие-то месяцы назад… Когда, собственно, Волков уже и не осталось. («… Говорите, это метаморф? Какой кошмар! Я слышала, они жуткие чудовища! Мохнатые, зубастые, злобные. Зачем только понадобилось их создавать?! Правда ли, что на поле боя они пили кровь солдат, разрывали их голыми лапами? Революция этих животных обошлась человечеству в миллионы жизней…»)

Когда Курт глядел в их сторону, безволосые отворачивались, неумело изображая высочайший интерес к чему-либо, не имевшему никакого отношения к истинному объекту их внимания. «… Вы видели, как он убил тех бандитов?! А как у него, интересно, это получилось? Лично я ничего толком не рассмотрела. А вы? Тоже нет? Кто-нибудь вообще что-то рассмотрел? Да, вспышка была яркой… Прирожденный убийца. Двигался, как молния. Очевидно, завтракать не садится без стакана крови…» Частная полиция Мертвой Гавани начала мягко, но неуклонно уговаривать зевак разойтись по домам: «… Господа, ради вашей же безопасности! Вернитесь, пожалуйста, в свои склепы… То есть в эти старинные особняки…»

Толпа начала мало-помалу рассасываться. Неожиданно какой-то индивид, в халате и нелепого вида колпаке, предпринял интенсивный штурм левого фланга. Охрана оказывала то вялое сопротивление, какое, в силу неблагодарности профессии, временами приходилось оказывать персонам, стоявшим выше на социальной лестнице. Судя по напористому поведению индивида в колпаке, его личная ступень находилась парой пролетов выше. Охранники держались из последних сил.

Угрозы увольнением оказывали более отрезвляющее воздействие, нежели удар булавой…

–… Что вы себе позволяете?! – вопил человечек. – Совсем обнаглели! Посреди ночи – стрельба, взрывы! Это не линия фронта! Здесь живут нормальные люди с естественной потребностью во сне! Я к вам обращаюсь, месье Череп! И к вам – в капюшоне!

Курт безразлично отвернулся. В каждом квартале непременно находилась пара неустанных радетелей о всеобщем покое. Как правило, бабули – «божьи одуванчики». Реже – субъекты в халатах, с забавными колпаками на головах.

Усмехнувшись (хрестоматийная мимика, олицетворяющая снисхождение к заведомо низшему существу, безвредному, как муравей, карабкающийся по сапогу), Череп кивнул своим. Трое гангстеров бросились к безволосому, взяли под руки и потащили к ближайшему особняку – где, очевидно, скандалист удовлетворял «естественную потребность» в безмятежных грезах… А если и нет, внутри разберутся («Не все ли равно, из какого склепа наблюдать за шумным весельем?»).

Провокация не обрела поддержки. Аборигены благоразумно игнорировали спич.

М-да, – прокомментировал «месье Череп». – Соседи. Они… как тараканы. Неизбежны, вездесущи. Легко выживут в ядерном реакторе. Не обращай внимания.

И не подумал.

– Вот это правильно, – серьезно кивнул гангстер. – На чем, скажи, мы остановились?

– Не считая «совсем обнаглели»? – уточнил Волк.

– Э, пожалуй.

– Тогда… На том, что вы отчаялись увидеть этого ублюдка в покойниках. – Курт указал на Снежного барса. – Мечта осуществилась. Теперь он безнадежный труп.

Несколько ускользающих мгновений оба молчали. В головах крутились разные похожие мысли. Череп и метаморф (бывший гладиатор, раб, «неодолимый герой») отдавали Саймону С. (СУКА, Каких Мало) Смиту дань уважения.

– Один – осознанно, другой – не вполне.

Кровавые гадюки комфортно свились на физиономии Саймона. Помимо тех (жалкий литр), что уже успели немного подсохнуть, обвившись вокруг шеи и торса. Всего – не меньше полудюжины тяжелых ранений. После такого не выживет самый крутой таракан, навострившийся таскать крохи со столов шаолиньских монахов. Мертвецы не похожи друг на друга. Курт видел их великое множество и все еще не мог привыкнуть. Стекло глаз, за ними – тьма.

– Это уж точно, – согласился Череп. – Мертвее просто некуда. Стало быть, теперь мне необходимо держать ответ за опрометчиво-публичные обещания.

– Не обязательно, – буркнул Волк. – Кроме того, зачем мне награда? На что тратить?

– Твои проблемы, – улыбнулся глава Ордена. – Если я не сдержу слово, кто поверит мне в следующий раз? Доверие масс – не мелочь, чтобы разбрасываться им почем зря.

Курт промолчал. Не исключено, что в следующий раз гангстеру придется «публично» (и воистину «опрометчиво») сулить награду за «штатного киллера».

Череп прищурился. Бескровная кожа, омерзительно контрастировавшая с непроглядными стеклами, собралась – скомканный пергамент – глубокими морщинами.

– Пять тысяч.

С запозданием опомнившись (в присутствии главы Ордена любое проявление эмоций регистрировалось

– НВМ – нейронно-вычислительной машиной, – заносилось в банк памяти и впоследствии могло быть использовано против вас), Курт резко вздернул голову. Неудивительно. Он услышал то, что никак не ожидал услышать.

Пять тысяч.

Пять проклятых кусков. Из-за аналогичной суммы, собственно, заварилась вся каша. Пять тысяч – ни центом меньше, ни центом больше – Ковбой (сердце, как в ночных кошмарах, сдавила холодная лапа) заплатил Курту Страйкеру за убийство Рода Майклсона. И в качестве дополнения («Скрытые бонусы! Звоните ПРЯМО СЕЙЧАС!!») – за уничтожение Стаи. За стены, перекрашенные в экспрессивный ярко-алый цвет. Кровью умерщвленных свидетелей, даже не подозревавших о собственной осведомленности (стариков, щенков – подчистую). Истребленных по тривиальной причине: Ковбой надеялся заодно ликвидировать и незадачливого наемника. Официально: с целью «…изничтожения метаморфов, врагов рода человеческого». Курт выдал местонахождение Убежища – невольно ли, вольно, не важно. Из-за пяти тысяч долларов, необходимых для излечения сестры…

Неужели Череп знал? Назвал такую сумму, чтобы поглядеть на реакцию Волка?

Подумав, Курт отверг эту мысль. Нет, сомнительно. Не невозможно и все же маловероятно. Бандит мог с изрядной долей успеха узнать все, что его интересовало, – от знаменитого (в Клоповнике и отчасти за его пределами) Лысого Хью, владельца единственной в Клоповнике авторемонтной мастерской, совмещавшего эту социальную роль с почетной должностью «подрядчика киллеров». Коротышка, не заинтересованный в осложнениях с Орденом, охотно рассказал бы о непродолжительном этапе сотрудничества с Куртом Страйкером, метаморфом.

Череп мог все это разузнать, однако ни разу не дал повода предположить, что и впрямь располагает такой информацией. Ни разу не заговорил о Ковбое – не коснулся темы, воистину соответствующей определению «золотая жила». Невероятное, возмутительное благородство для такого ублюдка. Невозможное. Для Черепа.

Кроме того, сумма (пять проклятых тысяч) была круглой, как полная луна. Совпадение? Вероятно. Оптимальная цена за устранение более-менее значимого лица. Глава Ордена мог объявить ее задолго до знакомства с Волком. Если же нет, это непременно вылезет наружу, причем очень скоро. Череп мог намеренно завысить цену, что, опять-таки, не в его привычках. Зачем платить больше – ради того, чтобы посмотреть на реакцию Страйкера и убедиться в том, что и так известно?

Придя в себя, Курт ответил:

– Вы правы. Пожалуй, глупо отказываться.

– Заметано, – кивнул Череп. – Жаждешь поделиться?

Волк взглянул на водителя «хаммера». В конце концов, его ноги жали на педали.

– Да. Он жал на педали. Половина гонорара – его. Гангстер убрал ТТ в кобуру.

– Дело твое. Справедливость – великая, хотя и бес полезная вещь. Получите чипы утром.

Курт кивнул, пытаясь не выглядеть слишком уж равнодушным. Обретение кредитного чипа (в день «получки» у бандитов начинали течь слюни и трястись конечности) занимало его постольку-поскольку. Главное, Волка не сочтут карьеристом, идущим по трупам. Собственно, убитые имели место в действительности – в отличие от перспектив карьерного взросления, открывающихся перед Страйкером.

Выше «штатного киллера» не прыгнуть…

Тем не менее в замкнутой системе, подчиненной единоличной диктатуре, здравый смысл настоятельно рекомендовал обзаводиться таким числом друзей и сторонников, каким возможно. Волк не планировал революции, если не считать таковой побег. Он рассчитывал сбежать при первой более-менее подходящей возможности, вырвав по пути пару безволосых глоток. Желательно, безусловно, Черепа…

Будто прочтя эти мысли, гангстер посмотрел на Курта особенно пристально. Волк, подавив соблазн облизнуться, с неуместной поспешностью отвел глаза от белой шеи. Выбирать во время беседы место для укуса – признак крайне дурных манер. Выбирать для укусов бандита – признак непозволительно дурных предпочтений.

Впрочем, все это пустое. Мечты.

– Ладно, идем. – Череп развернулся и направился к сорванным воротам.

Курт топал следом. Он ловил, перехватывал, сбивал в полете любопытные взгляды. Мохнатый загривок наэлектризовался, точно от длительного контакта с эбонитовой палочкой. Взгляды (концентрированные, как неразбавленный джин) стекали по меху, пытались скинуть капюшон, пробраться под кожу, дабы проверить, – что там, под нею? («Качественные синтетические ингредиенты, никаких консервантов!»)

Безволосые глядели по-разному. Опасливо-уважительно, заинтересованно (как энтомолог изучает редкую, ценнейшую гусеницу), презрительно (как супруга энтомолога, обнаружившая на кухонном подоконнике упомянутое насекомое) и даже восхищенно (эти персонажи, вероятно, с раннего детства были фанатами фильмов и комиксов, до предела пропитанных насилием. Неудивительно, что метаморф, олицетворение насилия, оживший клинок, представлялся им мифическим героем, сошедшим с небес на бренную землю, принеся смертным, как Прометей синтетической эры, первозданную ярость). Курт старался не нервничать.

Проходя мимо горящей, празднично потрескивающей «тойоты», гангстер остановился.

– Вы, бездельники!! – В сторону «черепов» ткнулся длинный палец, на предпоследней фаланге которого темнела характерная мозоль, свойственная боевым снайперам, углубившимся во вражеский тыл. – А ну-ка, займитесь этим безобразием, покуда не рвануло!

Гангстеры без промедления кинулись врассыпную, – очевидно, на поиски огнетушителей.

Череп кивнул, пряча ухмылку. Ему было плевать, рванет «безобразие» или нет. Штаб-квартира находилась слишком далеко, чтобы ее накрыло осколками – глава Ордена не переносил в подчиненных праздности, лености и уклонения от обязанностей.

– Вы!! – Описанный палец переместился на других «черепов», не успевших убраться с начальничьих глаз (присоединиться к поискам огнетушителей). А посему им досталось наименее привлекательное занятие. Больше праздности и уклонения от обязанностей Череп презирал лишь леность ума. – Уберите-ка это.

Палец направил (очертил границы работ, сориентировал, подытожил человеко-часы) гангстеров на шестерку мертвых тел, разбросанных «партиями» по проезжей части.

«Черепа», гадливо морщась, принялись за «уборку». Разгадать их мысли не составляло труда. «Метаморф дел натворил, пусть теперь и убирает. Мы-то здесь при чем?» Озвучить недовольство, однако, никто не решился. Спорить с шефом – самое последнее дело, какое полемисты успели бы совершить в жизни.

– Песком не забудьте присыпать, – приговаривал Череп. – Не годится, если чью-то развалюху развернет в луже крови. И так соседи в шоке… Устраните все следы.

Бритоголовые молодчики молча трудились. Брали трупы за руки, за ноги, тащили к штаб-квартире, – нужно полагать, в подвальный «морг». Оттуда, ежели «Всадники» не потрудятся выкупить останки товарищей, трупы отправятся прямиком в печь.

Процедура давно наработана, регламентирована и запротоколирована (№ 456е/53п).

Поравнявшись с телеграфным столбом – монструозный анахронизм, призрак Белла, ставший крайне необходимым с появлением Купола, – глава Ордена вновь затормозил. Вид обрезанных, потрескивавших проводов раздосадовал его более всего остального («Связь, придурки! Сообщение меж боевыми частями – в этом залог победы!»).

Воздев руки к небу, гангстер неожиданно возопил:

– И, во имя всего святого, почините провода!!

Оглядевшись, Череп с изумлением (и, вероятно, жутким надрывом в душе) увидел, что его призыв не возымел должного эффекта. Бандиты тушили «тойоту», убирали трупы, таскали ведра с песком, ретиво изображали иную деятельность с наименьшим КПД.

Глава Ордена выхватил пистолеты; стремительные, неуловимые движения выдавали незаурядное мастерство ганслингера, пребывающего в наилучшей физической форме.

Стволы ТТ уставились в Купол. Пробить прозрачную броню они не могли, не мог даже танк. Череп, впрочем, преследовал другую цель. Не требовалось спускать курки.

И точно – появление легендарных близнецов (гангстер никогда с ними не расставался, что играло роль катализатора для множества слухов. Вот некоторые из них:

1) эти самые ТТ расстреляли А. Гитлера;

2) на оружии лежит проклятие тибетского колдуна;

3) пистолеты никогда не промахиваются;

4) их выковали в самой преисподней, благодаря чему ТТ прекрасно сохранились до нынешних времен…) произвело на подчиненных неизгладимое впечатление. «Черепа» сразу же кинулись врассыпную. Двое прыгнули на телеграфный столб. Кто-то принес инструменты…

Какое-то время глава Ордена медлил, наблюдая за процессом, прежде чем удалиться восвояси. Стволы вернулись в кобуры в последнюю очередь – у самых ворот.

Там же Курт счел нужным (точнее, жизненно важным) замешкаться. Один «мадсен» все еще находился в рабочем, боеспособном состоянии. А значит, был всерьез намерен в мгновение ока изрешетить пулями все, что излучает тепловые волны. Крупнокалиберный ствол шевелился в декоративном кусте. Гангстер пересек невидимую границу, оставшись при этом цел и невредим. Секунда, другая. Ничего.

Ни выстрела.

Череп находился на расстоянии жалкого метра. Единственный шаг взрослого мужчины. (Пропасть, беспощадная ко всему живому.) Можно запросто коснуться рукой. Вот только… руки после этого не останется – испарится в кровавой вспышке боли, аккурат до хирургически точной черты, обозначавшей невидимую границу. Волк явственно представил, как пулеметная очередь врезается в лапу, рассекает кожу, мышцы, дробит кости. От сильной конечности останется кошмарный обрубок.

– Гмм… – протянул Курт.

– Ах, прости…

Глава Ордена улыбнулся так мерзостно, что Курту нестерпимо захотелось свернуть ему шею. Однако, помимо невидимого «огневого рубежа», "между ними всегда пролегала вторая граница (вне зависимости от того, какова дистанция, место и время), еще более коварная и подспудная. Что, если смертельная черта проходит непосредственно в голове? Крохотная субмарина, бороздящая кровеносные каналы на рубеже нейронов и сознания, оставляющая за собой извилистый токсичный след.

Гангстер полез в карман, вынул какой-то предмет и небрежно перебросил Волку.

Курт вытянул руку и взял предмет из воздуха – с той же уверенностью простые homo sapiens берут книгу с полки. Предмет летел, хаотически вращаясь (Курт регистрировал все повороты) немногочисленными гранями, пока полет не прервался.

Вещица представляла собой ничем не примечательный брелок – плоский, никелированный. Без кнопок и пояснительных надписей. С лазерной гравировкой – оскаленный череп. Безделушка, ничего особенного. Так, во всяком случае, казалось на первый, непредвзятый взгляд. На самом же деле внутри брелока скрывался портативный передатчик, обладавший собственным опознавательным кодом. Своего рода пароль, «мадсен» посылал запрос, пеленговал сигнал, идентифицировал код и пропускал «своих» в Контору. Если же, напротив, сигнал отсутствовал, оказывался другим либо содержал ошибки – огонь.

Без пощады.

Вся процедура занимала десятые доли секунды. Тем не менее Волк затаил дыхание, переступая невидимую черту. Глупость, конечно. Бояться не стоило. Не оттого, что Череп сдувал пылинки с «штатного киллера» (бандиты, идущие на «задание», сдавали свои брелоки в «дежурку»). Глава Ордена ни в коем случае не желал расстрелять Курта из «умных» пулеметов. Он, по своему обыкновению, всего-навсего проверил бдительность подчиненного. Никто в окружении Черепа не имел права слишком уж расслабляться. Забывчивость каралась смертной казнью – через расстрел. Глава Ордена без сожалений делал контрольный. Если боевик дерзнет расслабиться, фатальная ошибка поджидает его в самом близком будущем. Принеся на сей раз ущерб не одному глупцу, но и всей группировке в целом.

Бояться же, переступая границу, не стоило по иной причине. Волк просто не успеет ничего почувствовать. Крупнокалиберные пули уничтожат тело за секунду – в неуловимый миг между жизнью и смертью. Безволосый не желал гибели «штатному киллеру», что, впрочем, еще не гарантировало благополучного исхода.

В конце концов, брелок мог сломаться, израсходовать заряд, могло случиться и так, что что-то замкнуло бы в электронных мозгах «мадсена». Даже производитель не застраховывал от несчастных случаев. Череп, очевидно, заметил на это в свойственной ему манере сероватого юмора: «На нашем предприятии, сынок, полисов вообще никому не дают…»

Секунда, другая. Ничего.

Ни выстрела.

Курт перевел дыхание. Визит в штаб-контору – игра в «русскую рулетку», удел дураков. Пронесло. Череп хмурился; показал недоумение: мол, что же такое могло вынудить «штатного киллера», грозного Волка, медлить и нервничать? Фатализм гангстера не имел ничего общего с инстинктами метаморфа («Выжить – когтями и клыками!»).

Аккуратная дорожка выводила прямиком к Конторе.

«Опель», напоминавший футуристическое сито, никак не мог угомониться. Из-под капота струился горячий белый пар. Парни из «Лавки Свенсона. Мясо на ВАШ вкус!» завершили жизненный путь наглядной демонстрацией собственного девиза.

Странная парочка миновала пулемет, притаившийся в потрепанном кусте. Курту казалось, будто «мадсен» настороженно проводил его инфракрасным глазом.

Лужайку усеивали глубокие ямы. Вырванный дерн, похожий на куски кровоточащего мяса. Ценитель НФ мог бы предположить, что Контору атаковали кроты-мутанты, взрывающиеся при пулевом попадании. Между этих воронок лежали «жертвы» – героические защитники Твердыни Сил Зла. Двое поднимались на ноги, деловито отряхиваясь. Третий ерзал в траве. Обнаружив Черепа, стоящего в сторонке, все трое принялись ахать, охать и подворачивать конечности. Сцена брала за душу.

– Аи, молодцы! – пробормотал Череп. – Герои. Простой премией не обойдешься.

Волк скрыл улыбку. Действительно, ордена будут раздавать килограммами – как иначе? «В очередь, сукины дети!» Битва при Конторе. Войдет в историю, если глава Ордена доживет до того возраста, когда пишут мемуары. Хотя навряд ли.

Глава Ордена двинулся дальше. Дверь Конторы возмутительно зияла пустым проемом. «Герои» из «дежурки» не потрудились затворить за собой. Ничего странного. Когда сломя голову мужественно бросаешься в «штыковую» – не до мелочей.

Босс и «штатный киллер» переступили порог. Честно признаться, не без опаски. Мало ли что поджидает внутри. Кто знает, какие планы у «Всадников»? Возможно, они не закончили, либо имел место коллективный, мотивированный сговор (для «разумной паранойи» не существует ничего невозможного). Курт старался держаться на подобающей дистанции (метр); когтистые пальцы стиснули «Галил». Кисти рук Черепа напряглись, готовясь в любое мгновение выхватить убийственные ТТ. Офисом повелевала мертвая тишина.

Она сгустилась, затвердела до оглушающей плотности. Разительный контраст после шквала перестрелки (взрывы и выстрелы – на фоне несмолкающего рева форсированного двигателя). Ни души. В обычное время Контора, впрочем, также не кипела жизнедеятельностью. Не тот сорт учреждений. Ни просителей, ни бланков, ни «окошек». («… Как заполнить эту декларацию? № 24, РТ. Доходы ЧП. Ежеквартальный налог с целью защиты от недобросовестной конкуренции, а также иных охранных услуг… Что?! Рэкет? Нет, мы не используем подобные термины. У нас легальное предприятие!») Тишина, спокойствие, деловитая ритмичность.

Тем не менее, если представить гипотетическую ситуацию, что некие просители все-таки пробрались бы под перекрестным огнем обоих «мадсенов», они подступили бы к преграде, которая ошибочно называлась «дверью» и выглядела бы более уместно в банковском хранилище. Если предположить (опять-таки гипотетически, из сугубо академического интереса), что визитеры преодолели бы препятствие, они попали бы в узкий «предбанник», своего рода шлюз. На противоположной его стороне обнаружили бы дверь №2, заметно уступавшую двери № 1 в габаритах, массе и прочности, что несколько сближало ее с определением «дверь». На потолке виднелись газовые форсунки и воздуховоды с вентиляторами, способными очистить «предбанник» от агрессивной среды за считаные мгновения. Собственно, в этом самом помещении оказались Череп и «штатный киллер». Дверь №2 была также открыта.

В стене, незыблемо подпиравшей потолок (со всеми его воздухозаборниками, вентиляторами, форсунками и т. п.), слева от двери №1 размещались смотровые оконца. Узкие, удлиненные в горизонтальной плоскости – бойницы. Идеальные средства обзора для того, кто находится по ту сторону и намерен расстрелять – скажем, из пулемета, – тех, кто уцелел после газовой атаки. В настоящий момент бойницы были плотно задраены бронированными шторками. Ни повреждений, ни крови.

Ничего.

– Гм… – Издав многозначительный звук, Череп с хрустом почесал щетину. На затылке.

Обыденный звук не предвещал ничего хорошего.

Глава Ордена миновал пустой проем. Слева находилась дверь «дежурки» – в отличие от предыдущих, крепко-накрепко запертая. Практически вмурованная в каменную кладку. Череп знал это не хуже, но зачем-то дернул за ручку – точно рассчитывал, что безвольная сталь сдвинется, сомнется, поддастся прессингу его негодования.

Тщетно.

Подняв кулак, гангстер постучал. Металл гулко завибрировал.

Из-за двери донесся невнятный шум. Шаги. Мгновение спустя раскрылось «портативное» оконце, та же бойница, расположенная на высоте головы рослого мужчины… (Пожалуй, «раскрылось» – излишне громко сказано для описанного действия. На самом деле оконце приоткрылось: робко, нерешительно, почти застенчиво.)

В щель кто-то выглянул. Размеры бойницы не позволяли рассмотреть все лицо. Лишь узкую полоску, каковую сотрудники полицейского голоканала, напротив, старались утаить от общественности (в особенности, когда речь заходила о политических преступниках), нацепив на изображение черную полоску. Лоб, глаза. У Курта сразу же появилось чувство, что он где-то видел это лицо. Только где? Ах да, конечно.

Мгновение спустя сходство стало очевидным. Изображение, хранящееся в памяти, как влитое легло на фрагмент фоторобота, представленного «вживую». Глаза, нащупав Черепа, округлились, до краев наполнившись животным ужасом. Надежней, чем в зеркале. «Вы слышите?! Кто-нибудь, помогите!» Тем более что звонили из-за этой самой двери. Из помещения «дежурки», где имелась дощечка с номерами.

Парень, оцепенев, созерцал начальство.

Нечто подобное Волк видел в «Мире вымерших животных», когда грызун, парализованный одним видом грозной кобры, не мог двинуться с места. Есть ли резон дергаться?

Череп выстукивал об пол какой-то варварский, примитивный мотив (гром барабанов, причитания шаманов, вой вожделеющей крови толпы). Жертвоприношение…

Вот у главы Ордена истощилось терпение. Кобра нанесла удар. Гангстер с молниеносной, нечеловеческой скоростью выбросил руку, просунул в оконце и стиснул пальцы на носу безволосого. От неожиданности Курт раскрыл рот. Сверкнула предательская мысль: горазд ли он, знаменитый метаморф, «штатный киллер» и бывший гладиатор, сделать быстрее? Солидная практика приметна с первого взгляда.

Парень взвыл. Из расплющенного носа хлынула кровь. Из вытаращенных глаз – слезы.

Инстинкт самосохранения, однако, дал о себе знать. Гангстер завозился, нашарил замок. Дверь открылась. Череп убрал руку, брезгливо отряхнул кровь (красные капли разбомбили чистый пол), после чего распахнул дверь шире.

Бандит замер на пороге, пытаясь унять бурное кровотечение. Нос утратил естественную форму, посинел, став похожим на сливу, которую долго изводили умственно отсталые орангутанги. Душераздирающий взгляд – вопрошающий и невинный.