Текст книги "Ограбленная Европа: Вселенский круговорот сокровищ"

Автор книги: Александр Мосякин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

* * *

Клондайком для музея фюрера в Линце стали Нидерланды, куда осенью 1940 года прибыл Поссе. Он квартировал в Гааге, а в местном отделении Роттердамского банка для него был открыт специальный счет, на который из Берлина переводились деньги для закупок произведений искусства. До 23 января 1942 года на этот счет поступило 7,5 млн рейхсмарок, в последующие полгода еще 2,7 млн, потом еще. И деньги были потрачены не зря. 28 ноября 1940 года Поссе доложил Борману, что «в последующие дни в дом фюрера в Мюнхене будет отправлена первая часть преимущественно голландских приобретений (48 картин и скульптур)». А затем последовала серия докладных. 15 января 1941 года в Берлин были отправлены рисунки из знаменитого собрания Ф. Кёнигса. 25 июля 1941 года – 18 картин старых европейских мастеров, включая шедевры Тинторетто, Ватто и Гойи. 30 июля Поссе сообщил о перспективах приобретения «Натюрморта с павлином» кисти Рембрандта. А 25 февраля 1942 года в Берлин из Гааги было отправлено 26 живописных полотен, включая три картины кисти Рубенса, «Мужской портрет» Рембрандта, «Выдачу невесты» Стена, «Несение креста» Брейгеля Младшего и другие.

В Голландии Ханс Поссе работал в тесном контакте с Каем Мюльманом, а суть избранной ими тактики сводилась к оказанию давления на владельцев частных коллекций с целью принудить их к продаже своих сокровищ по заниженным ценам. Именно так была куплена лучшая часть коллекции бежавшего из Германии в Голландию банкира Фрица Мангеймера, внезапно умершего в августе 1939 года, из-за чего его банк оказался в тяжелом финансовом положении и был вынужден погашать долги, продавая картины усопшего хозяина. Узнав об этом, Поссе сообщил Борману о возможности недорого приобрести это великолепное собрание, из которого им для музея в Линце было отобрано 68 картин старых мастеров, включая работы Брейгеля Старшего, Рубенса, Рембрандта, ван Рейсдаля и Каналетто. 4 февраля 1941 года Поссе получил на это добро. Расставаться с сокровищами задешево владельцы не хотели. Но Поссе сказал им: "…если я не получу картины, то их конфискует, как вражеское имущество, гауляйтер Шмидт". Довод подействовал, и хозяева отдали ему за 5 млн гульденов (около 7 млн рейхсмарок) великолепную коллекцию, стоившую намного дороже.

20 апреля 1941 года Поссе и Мюльман вынудили детей швейцарского профессора Отто Ланца продать за 2 млн швейцарских франков и 350 тыс. обесцененных голландских гульденов потрясающую коллекцию из 431 произведения искусства. Она включала в себя 132 полотна итальянских живописцев XIV–XVIII веков, 60 скульптур, более 60 предметов из бронзы и барельефов, а также античную мебель. Переговоры о покупке коллекции, которую братья Ланц по глупости привезли из Швейцарии на выставку в Амстердам, Поссе начал еще осенью 1940 года. В начале января 1941-го он попросил выделить ему деньги для покупки коллекции "по заданию фюрера". 13 января начальник Имперской канцелярии Ламмерс дал указание Министерству экономики выделить Поссе требуемую сумму в швейцарских франках и гульденах. А 26 января Борман директивно уведомил генерального комиссара в Голландии Шмидта-Мюнстера, что "сделка должна быть заключена". И она была заключена. Правда, владельцы собрания получили вместо трех миллионов швейцарских франков лишь два, но это уже детали.

Таким же образом Поссе получил уникальную графическую коллекцию жившего в Голландии немецкого банкира Франца Кёнигса, включавшую более 2,5 тыс. великолепных рисунков старых мастеров и ряд шедевров живописи (в частности, работы Ван Гога и Сезанна). Кёниге двадцать лет собирал свою коллекцию и был совладельцем банка, через который оплачивались покупки произведений искусства для Гитлера. Оказавшись в тяжелом финансовом положении, в 1933 году Кёнигс заложил коллекцию в голландский банк "Лиссер-Розенкранц", директором которого был Зигфрид Крамарский. А к 1935 году, как сказано в голландском каталоге 1989 года, коллекция Кёнигса "стала собственностью еврейского банка Крамарского". Пока тот владел коллекцией, она выставлялась около двадцати раз, в том числе в 1938 году в Мюнхене, а в 1939-м в Кёльне, на родине Кёнигса. Никто на нее не покушался, хотя живший в Голландии Крамарский был гражданином Германии, а по нацистским законам все еврейское имущество подлежало конфискации. Хранилась коллекция Кёнигса – Крамарского в роттердамском Музее Бойманса.

11 ноября 1939 года Крамарскому позвонил друг из Германии и сообщил, что немецкое вторжение в Нидерланды начнется на следующий день. Вторжения не было, но Крамарский со своей семьей срочно выехал поездом в Лиссабон, а оттуда отплыл в Америку. Поскольку США отказали ему в визе, как германскому гражданину, Крамарский поселился в Канаде и решил вывезти из Роттердама свою коллекцию. Однако директор Музея Бойманса, пронацистски настроенный Дирк Ханнема, отказался возвращать беглому еврею его имущество. Тяжба длилась четыре месяца. А в апреле 1940 года коллекцию Кёнигса "за отсутствием владельца" выкупил у Музея Бойманса за бесценок голландский угольный король Даниэль Георг ван Бёнинген. В мае в Нидерланды вошли немецкие войска, а 5 августа зять ван Бёнингена, Лукас Петерих, написал Хансу Поссе письмо, в котором говорилось:

Глубокоуважаемый г-н Поссе!

Возможно, Вы еще помните наш завтрак в Гааге. Тогда Вы мне сообщили, что фюрер великодушно выделяет большие средства для приобретения произведений искусства для немецкого народа. И что заняться этим фюрер поручил Вам, глубокоуважаемый господин профессор.

Тогда я заметил, что мой тесть ни в коем случае не станет ничего продавать. Но может и согласится продать некоторые рисунки из коллекции Кёнигса, если Вы сделаете ему хорошее предложение. Это объясняется тем, что он больше интересуется живописью, и даже хотел подарить рисунки Музею Бойманса. А поскольку сейчас в Роттердаме глубокий кризис, да и верфи тестя простаивают, он предполагал заработать, продав рисунки. <…>

Я знаю, что Кёнигс собирал эти работы в течение двадцати лет. Тогда гульден имел высокую покупательную способность. В то время он заплатил за коллекцию больше чем 5,5 миллиона. Тесть сказал, что собрание не потеряло в цене. Я знаю, что сейчас Германия в состоянии хорошо заплатить за истинно ценные и уникальные произведения. Поэтому рассчитываю, что Вас заинтересует мое предложение. Тем не менее прошу Вас пока об этом широко не распространяться.

За свое посредничество Петерих хотел получить комиссионные в размере одного процента от общей суммы сделки. Ему это было обещано, и прибывший в Голландию Поссе, "широко не распространяясь", начал отбор вещей из коллекции Кёнигса в коллекцию Гитлера. Он отобрал для музея фюрера в Линце 526 самых ценных работ, вынудив владельца продать их за 1,5 млн обесцененных голландских гульденов. А чтобы подсластить пилюлю, Поссе сказал ван Бёнингену, что эта жертва ему зачтется. Продав Гитлеру лучшую часть коллекции Кёнигса, оставшиеся рисунки (около двух тысяч) магнат подарил Музею Бойманса [43]43
  Проданные Гитлеру рисунки хранились в Дрездене. В конце войны часть из них погибла и была расхищена. Но большинство уцелело. В 1945 г. уполномоченный по «миссии Лини» Г. Фосс передал рисунки советским военным властям. В итоге 307 рисунков и 2 гравюры из коллекции Кенигса в качестве трофеев оказались в ГМИИ им. А. С. Пушкина в Москве. В наши дни за них разгорелся спор между Нидерландами и Россией. Нидерланды, требуя у России вернуть рисунки из коллекции Кёнигса, не требуют у США вернуть живописную часть его коллекции, которая после воины оказалась за океаном. О перипетиях покупки и дальнейшей судьбы коллекции Кёнигса см.: Культурные ценности – жертвы войны. Интернет-проект Министерства культуры Российской Федерации.


[Закрыть].

Примечательно вот что. В дни, предшествовавшие германской оккупации, и в первые недели после нее около 200 живших в Голландии немецких евреев совершили самоубийство, будучи не в силах вынести уготованную им нацистами участь. Зато помощником Поссе и Мюльмана в деле разграбления Нидерландов был голландский еврей Н. Кац, считавшийся крупнейшим знатоком местного рынка искусства. Гитлер согласился на это, хотя в переписке фамилия Каца не называлась, а указывались лишь его инициалы – Н. К. или "известный Вам К.". Услуги, оказанные Кацем рейху и его фюреру, были учтены. В 1942 году Кацу вместе с семьей разрешили выехать в Швейцарию, где он вскоре скончался от болезни.

Славно потрудился Ханс Поссе и в Италии. С марта 1941 по июнь 1942 года он и помогавший ему принц Гессенский истратили на закупку произведений искусства 7 651 488 рейхсмарок, приобретя на них в Риме, Неаполе, Флоренции, Турине и Генуе 25 картин, среди которых были "великолепный мужской портрет кисти Тициана" и "великолепный двойной портрет кисти Тинторетто". Согласно списку, предъявленному в октябре 1941 года правительством Италии германскому послу в Риме, к тому времени для Гитлера разными путями были куплены "Портрет всадника из дома Дориа" кисти Рубенса, барочные полотна Тьеполо "Ринальдо и Армида" и "Ринальдо и воины", картина "Пьяный Вакх" Джордано, венецианский фриз начала XVII века "Мадонна во славе", древнеримская мозаика "Похищение Европы" и великолепный плафон Риччи из венецианского Палаццо Мочениго. Также были приобретены работы Тинторетто, Пьяцетты, Каналетто, Сальвиати, Ванвителли и других корифеев итальянской живописи. Сверхзадачей эмиссаров фюрера была покупка картин Леонардо да Винчи из музеев Италии. Они пытались купить шедевры гения Возрождения в галереях Уффици и Питти, предлагая любые деньги, но им это не удалось.

* * *

Три с половиной года Поссе верой и правдой служил Гитлеру, собрав для него из награбленных в Европе сокровищ выдающуюся коллекцию искусства. Он отобрал для «музея народов» в Линце 1200 первоклассных картин старых мастеров, представлявших все ведущие европейские школы. 7 декабря 1942 года Ханс Поссе скончался от рака горла. Как говорили ограбленные им коллекционеры и музейщики, он «подавился добычей». Гитлер устроил любимому искусствоведу пышные похороны, на которых с траурной речью выступил Геббельс. «Доктор Поссе, – сказал он, – с беспримерным проникновением в суть дела, с усердием ученого и рвением коллекционера блестяще выполнил личные поручения фюрера, и в этой миссии превзошел все достигнутое им ранее. До последнего своего часа он неутомимо трудился над выполнением особого задания, и в результате этой деятельности увенчал самым блестящим свершением свою столь богатую успехами жизнь». За гробом бывшего противника нацизма шла вся нацистская верхушка. А город Линц посмертно присвоил Хансу Поссе звание почетного гражданина.

Гитлер не сразу оправился от такой утраты. После смерти Поссе у него больше не было лейб-искусствоведа, а обязанности Поссе фюрер распределил между несколькими персонами. Экспертом по картинам, скульптуре, мелкой пластике и ведущим искусствоведом фюрера стал профессор Герман Фосс (Hermann Voss), работавший в музее в Висбадене и в Дрезденской картинной галерее. Экспертом по монетам и медалям стал директор венского Художественно-исторического музея доктор М. Дворжак. Экспертом по коллекционному оружию был назначен профессор М. Рупрехт (музеи Вены и Нойбурга), а экспертом по книгам и рукописям – доктор Ф. Вольфхарт из хранилища Грюндельзее – Обер-Донау.

Они продолжили дело Поссе, работая с командами искусствоведов, арт-дилеров и сексотов [44]44
  Сексот – секретный сотрудник.


[Закрыть]. Всего с 1938 по 1945 год для «миссии Линц» было отправлено около 30 тыс. произведений искусства. На оценку искусствоведам фюрера попало 6775 предметов, из которых в коллекцию Гитлера был отобран 4731 экспонат «особой художественной и исторической значимости». Коллекцию для музея фюрера собирали почти до конца войны. Однако война заставила прекратить строительство в Линце. С началом воздушных бомбардировок коллекция Гитлера была разделена на части и спрятана в разных местах, в основном в соляной шахте Альт-Аусзее под Зальцбургом. Там на глубине полутора километров было создано гигантское музейное хранилище. Условия превосходные – постоянная влажность и температура +6 °C. Были созданы реставрационные мастерские и все необходимое для работы, включая специальную библиотеку. Содержимое шахты Альт-Аусзее было одним из высших секретов Третьего рейха.

ГЛАВА 8
"ЗАПЕЧАТАННЫЕ" СОКРОВИЩА

Биографии «солдат и офицеров культуры», работавших на Гитлера и нацистский режим, подчас складывались удивительным образом. Судьба Ханса Поссе тому пример. Идейный противник режима, едва не угодивший в концлагерь, стал любимым искусствоведом фюрера, которого тот слушал и уважал, а после смерти устроил ему государственные похороны. Но были и другие судьбы, не менее поразительные.

В начале ноября 2013 года мир потрясла сенсация. Немецкий журнал Focus сообщил, что в небольшой квартире в семиэтажном блочном доме в мюнхенском районе Швабинг полиция обнаружила более 1400 живописных полотен, которые в нацистской Германии были конфискованы как образцы "дегенеративного искусства" и с тех пор считались утраченными. Среди авторов работ значились Пабло Пикассо, Анри Матисс, Марк Шагал, Эмиль Нольде, Франц Марк, Макс Бекман, Пауль Клее, Оскар Кокошка, Эрнст Людвиг Кирхнер, Макс Либерман, Отто Дикс и другие представители модернистского искусства начала XX века. Кроме того, там были произведения Альбрехта Дюрера, Густава Курбе, Карла Шпицвега и других мастеров прошлого. Художественные шедевры, предварительно оцененные в миллиард евро, несколько десятилетий хранились в темных помещениях квартиры, владельцем которой был 79-летний Корнелиус Гурлитт.

На специально созванной пресс-конференции главный прокурор Аугсбурга Райнхард Немец проинформировал журналистов, что во время обыска в квартире Гурлитта сотрудники правоохранительных органов конфисковали 1285 необрамленных и 121 обрамленную картину, все в хорошем состоянии, так как правильно хранились. "Работы превосходного качества и особо ценны для знатоков искусства. Многие до сих пор были неизвестны. Картины частично загрязнены, но повреждений нет", – сказала искусствовед Майке Хофман. Но самым интересным оказалось то, что более 200 из этих картин находятся в международном розыске, а на некоторые из них наследники бывших владельцев заявили свои права. До выяснения всех обстоятельств дела конфискованные картины поместили в хранилище в Мюнхене. Журналисты стали выяснять, кто он, скромный владелец бесценной коллекции, всю жизнь проживший затворником, и узнали, что это сын известного арт-дилера нацистских времен Хильдебранда Гурлитта, торговавшего произведениями "дегенеративного искусства".

Корнелиус Гурлитт случайно попал под подозрение властей в конце 2011 года, когда таможенники на швейцарской границе обратили внимание на 18 новеньких купюр по 500 евро в его портфеле, происхождение которых он не смог объяснить. Подозрительный старик был на время задержан. В рамках следственных действий 28 февраля 2012 года в его квартире произвели обыск, во время которого взорам изумленных стражей порядка предстали сотни стоявших и лежавших повсюду живописных холстов и пустых рам. Когда же пригласили экспертов, чтобы атрибутировать картины, то от всего увиденного они потеряли дар речи. Почти два года власти держали в тайне находку века, проводя расследование. Они заподозрили Гурлитта в уклонении от уплаты налогов, полагая, что он тайно распродавал доставшиеся от отца картины и жил на вырученные деньги. На это указывал тот факт, что у него хранилась картина Макса Бекмана "Укротитель львов", которую незадолго до обыска Гурлитт продал на аукционе в Швейцарии.

Интрига была захватывающая, все ждали ее развития, но все закончилось прозаично. В апреле 2014 года правительство федеральной земли Бавария, Министерство юстиции и адвокаты Гурлитта пришли к "полюбовному" соглашению. Министр культуры Моника Грюттерс, выразив свое удовлетворение, сказала, что Корнелиус Гурлитт "стремится к возвращению разграбленного нацистами искусства", а его адвокаты предложили "справедливое и равноправное решение". Согласно контракту, коллекционер дал согласие на исследование происхождения всех своих картин и пообещал добровольно вернуть любую работу в случае, если подозрения о ее незаконном присвоении нацистами подтвердятся. В обмен с Гурлитта сняли обвинения в укрывательстве награбленного. Картину Анри Матисса "Сидящая женщина", которая до войны принадлежала французскому коллекционеру еврейского происхождения Полю Розенбергу, Гурлитт сразу вернул его внучке Анн Синклер – бывшей супруге экс-директора МВФ Доминика Стросс-Кана. Эта женщина давно бьется за возвращение отобранных нацистами у ее деда произведений искусства, и вот одно из них ей удалось вернуть. Как говорится, хеппи-энд. Но остался вопрос: кем был человек, собравший такую коллекцию, и как он ее собрал?

* * *

Хильдебранд Гурлитт (Hildebrand Gurlitt) родился 15 сентября 1895 года в Дрездене. Его отец, Корнелиус Гурлитт, был историком искусства, а дед, Луи Гурлитт, – известным пейзажистом. Бабушка, Элизабет Гурлитт (урожденная Левальд), происходила из еврейской семьи и была сестрой романистки Фанни Левальд. Один из его братьев, Виллибальд Гурлитт, был музыковедом, а среди родственников также числились композитор Манфред Гурлитт и маршан Вольфганг Гурлитт. В общем, фамилия творческая.

Во время Первой мировой войны X. Гурлитт четыре года сражался офицером на фронте, трижды был ранен в боях. Вернувшись к мирной жизни, начал изучать историю искусства – сначала в Дрездене, а затем в Университете Гумбольдта в Берлине и в университете во Франкфурте-на-Майне, где в 1924 году защитил диссертацию по архитектурной истории церкви Святой Екатерины в Оппенгейме и прошел докторантуру. В 1923 году он женился на танцовщице Элен Ханке, которая родила ему двоих детей: в 1932 году сына Корнелиуса, а в 1935-м – дочь Николин.

В апреле 1925 года 30-летний доктор искусствоведения возглавил открытый в Цвикау перед самой войной муниципальный Музей короля Альберта, куда были переданы собранные им произведения искусства, коллекция минералов и различные документы. Гурлитт решает превратить скучный провинциальный музей, каких в Германии было много, в общегерманский центр современного искусства, ревностным поклонником которого (особенно немецкого экспрессионизма) он являлся. Гурлитт начинает собирать соответствующую коллекцию, знакомится с художниками, которые дарят музею свои работы, организует в Цвикау и других городах выставки, привлекающие внимание публики. В 1925 году он провел в своем музее персональную выставку Макса Пехиштайна, в 1926-м в Дрездене – молодой Кете Кольвиц. Затем были выставки Эриха Хеккеля и Карла Шмидт-Ротлуфа, а в 1928 году – большая персональная выставка Эмиля Нольде.

Хотя финансовые возможности музея в Цвикау и лично Гурлитта были весьма ограниченными, благодаря своей энергии и дружеским связям к концу 1920-х годов он собрал одну из лучших в Германии коллекций современных мастеров. Она включала в себя работы Василия Кандинского, Эрнста Людвига Кирхнера, Пауля Клее, Ловиса Коринта, Оскара Кокошки, Макса Либермана, Эмиля Нольде, Отто Дикса, Макса Слефогта, Лионеля Файнингера, Эрнста Барлаха (друга Гурлитта) и других мастеров. Побывав в Баухаузе в Дессау, Гурлитт производит редизайн своего музея в современном стиле.

Однако такая деятельность напористого директора не нравилась приверженцам "почвенной" немецкой культуры, и по мере роста влияния национал-социалистов над головой Гурлитта стали сгущаться тучи. На него ополчился Союз борьбы за немецкую культуру (Kampfbund fur Deutsche Kultur, KfDK), обвинив Гурлитта в том, что он, сам наполовину еврей, превозносит еврейских художников, чье творчество чуждо духу немецкой нации. Под давлением правых и консервативных сил 1 апреля 1930 года муниципалитет Цвикау увольняет Гурлитта с поста директора музея "из-за финансовых ограничений". Однако уже в мае 1931 года при содействии известного искусствоведа Людвига Юсти он возглавляет галерею Kunstverein в Гамбурге.

Здесь Гурлитт продолжает свою деятельность, а муниципальные власти даже поддерживают его. Но в марте 1933 года влиятельный чиновник из KfDK в Гамбурге начинает атаку на гурлитта и его друзей. Поначалу они отбивались, но когда мэром Гамбурга стал нацист Карл Крогман, сопротивляться было уже невозможно. 14 июля 1933 года Гурлитт ушел в отставку, не успев открыть интересную выставку современного немецкого и итальянского искусства. Его место занял искусство-вед-"почвенник" Ф. Мутман, а Гурлитт стал "самозанятым" работником и учредил фирму по торговле произведениями искусства Kunstkabinett Dr. Н. Gurlitt. Фирма процветала, обороты составляли сотни тысяч рейхсмарок. В офисных помещениях стояли радующие глаз работы "почвенных" немецких, а также европейских художников, но мало кто знал, что живет фирма вовсе не этим.

В ее просторных подвалах хранились сотни картин, рисунков и скульптур ведущих мастеров "дегенеративного искусства", которыми Гурлитт торговал из-под полы. Кем были покупатели, неизвестно. Вряд ли это были немецкие бюргеры или функционеры режима. Скорее всего, Гурлитт установил связи с работавшими в Германии филиалами западных антикварных фирм, которые тайно покупали у него произведения "дегенеративного искусства", а он скупал их у немецких коллекционеров еврейского происхождения, давая им деньги и помогая вырваться из Германии. Это было опасное занятие, но Гурлитт занимался этим, что потом подтвердили участники событий. Так Гурлитт начал собирать коллекцию, которую через восемьдесят лет найдут в мюнхенской квартире его сына.

В 1937 году в Гамбурге разгорелся скандал вокруг выставки Франца Радзивилла, работавшего в реалистической манере "новой вещественности". Выставку с лекциями организовал в местной школе искусств профессор Вильгельм Нимейер. Но она не понравилась нацистской Студенческой лиге, развернувшей травлю выставки и ее устроителей. И тут выяснилось, что картины на выставку предоставил арт-дилер Хильдебранд Гурлитт. Возник вопрос откуда он их взял, ведь в витрине его магазина стояло совсем другое искусство? Если бы власти провели обыск в офисе фирмы и нашли в подвалах залежи "дегенеративных" картин, Гурлитт мог угодить в концлагерь. Бизнес Гурлитта и его жизнь висели на волоске. Он решил закрыть магазин, но тут произошло нечто невероятное.

В начале 1938 года в рабочий кабинет Гурлитта зашли несколько представителей местных властей и некая высокопоставленная персона из Берлина. Гурлитт подумал, что это арест. Но берлинский гость, вежливо поздоровавшись, сказал хозяину магазина, что рейх нуждается в его услугах. Гурлитт с удивлением воззрился на пришедших. И тогда берлинский гость, выпроводив местных чиновников, спросил, не хочет ли известный владелец уважаемой фирмы совершенно законно продавать за валюту произведения искусства, которые рейху по идеологическим и иным соображениям не нужны. Гурлитт понял, что речь идет о "дегенеративном искусстве". Выбор был невелик: либо концлагерь, либо дело, которое он знал и любил. Гурлитт, разумеется, согласился. Его познакомили с коллегами – Б. Бёмером, К. Бухгольцем и Ф. Меллером. Все были профессионалами высокого класса. Все получили доступ к берлинским складам, где хранились конфискованные режимом произведения "выродившегося" искусства (один из них, как мы знаем, находился в подвалах ведомства Геббельса), и работа пошла.

* * *

Следующие пять лет Гурлитт ведет респектабельный образ жизни: колесит по Германии и оккупированной Европе в поисках образцов «дегенеративного искусства»; продает их через свою фирму, а также на аукционах в Гамбурге, Дрездене и других городах; устанавливает связи со швейцарскими маршалами и музеями (в частности, с Музеем изобразительных искусств в Базеле). Казна рейха получает от его трудов миллионные валютные барыши, кое-что перепадает и Гурлитту. В 1943 году его налогооблагаемый доход составил 178 тыс. рейхсмарок – тогда это были большие деньги. Гурлитт доволен: семья обеспечена, он занимается любимым делом. И тут судьба преподносит ему новый сюрприз.

В начале 1943 года Гурлитта посетил искусствовед фюрера Герман Фосс и предложил работать в его команде, формирующей личную коллекцию Адольфа Гитлера для музея фюрера в Линце. От такого предложения отказаться было нельзя, и Гурлитт входит в группу искусствоведов и арт-дилеров, работающих в рамках "особой миссии Линц". Основным местом его деятельности становится Франция, попутно – Нидерланды и Бельгия. Партнеры Гурлитта – айнзацштаб рейхсляйтера Розенберга, зондеркоманда штурмбанфюрера СС Юонсберга и другие культурграбительские организации рейха. Он потрошит еврейские и масонские коллекции, ищет "наполеоновскую добычу" (ценности, вывезенные из Германии в 1806 году), а в конце 1944 года участвует в захоронении в тайниках награбленных нацистами сокровищ. Весной 1945 года на банковском счете Гурлитта лежит уже 300 тыс. рейхсмарок.

В начале 1945 года Гурлитт возвращается на свою родину в Дрезден, который в середине февраля англо-американская авиация подвергла страшным бомбардировкам. В результате этой варварской акции погибло более 25 тыс. мирных жителей [45]45
  Официальные данные правительственной комиссии ФРГ. По советским данным, при ковровых бомбардировках Дрездена 13–15 февраля 1945 г. погибло около 135 тыс. человек.


[Закрыть], а город превратился в руины. Гурлитт какое-то время живет у родственников под Дрезденом, а в конце марта перебирается в баварский замок Ашбах близ Бамберга, принадлежавший барону Герхарду фон Полницу – руководителю местного отделения НСДАП, с которым Гурлитт был хорошо знаком. Вместе с ним в замке пребывает и первый искусствовед фюрера Карл Габершток. 14 апреля 1945 года в замке появились американцы. Они арестовали фон Полница и Габерштока, а Гурлитта посадили под домашний арест, начав против него расследование.

Персоной Гурлитта заинтересовались офицеры спецподразделений, которые в конце войны занимались поисками награбленных сокровищ Третьего рейха. 10 июня 1945 года Гурлитта в замке Ашбах допрашивал искатель сокровищ в чине лейтенанта армии США Дуайт Маккей. Согласно протоколу допроса, Герман Фосс завербовал Гурлитта для того, чтобы он помог ему с покупкой произведений искусства для Гитлера в оккупированном Париже. Гурлитт отказался признать свое участие в грабежах, заявив, что отбирал лишь картины, проданные на парижском арт-рынке в 1942 году. Но ему не поверили. За участие в грабежах и пособничество нацистам Гурлитгу грозил большой тюремный срок. Чтобы спастись, он выдал американцам известные ему тайники и заявил, что сам является жертвой нацистского режима, а до войны помогал еврейским торговцам произведениями искусства и коллекционерам бежать из нацистского ада. Он назвал некоторые фамилии, американцы проверили, все сошлось. Это спасло Гурлитта от тюрьмы. Но так как он был связан с "миссией Линц", его денацификацией занимались пять лет. На допросах Гурлитта спросили и о судьбе собранной им коллекции "дегенеративного искусства", на что он ответил (и потом не раз повторил), что она сгорела в его дрезденском доме во время бомбежки. Гурлитт вернулся к свободной жизни в 1950 году и снова занялся антикварной торговлей. 9 ноября 1956 года он погиб в автомобильной катастрофе и похоронен на кладбище в Оберхаузене. Случайной ли была его смерть – неизвестно. Но только почти все лица, имевшие отношение к "миссии Линц", умерли после войны не естественной смертью, а в результате "несчастных случаев".

Со временем о Хильдебранде Гурлитте в Германии все забыли и не вспомнили бы поныне, если бы в конце 2011 года его сын нелепо не прокололся на швейцарской границе, которую пересекал с деньгами, вырученными от продажи очередной картины своего отца. Как эти картины оказались в маленькой квартире в Мюнхене, мы вряд ли узнаем, ибо в 2014 году Корнелиус Гурлитт умер, а двумя годами ранее (еще до скандала) скончалась его сестра Николин. За наследство X. Гурлитта идут судебные тяжбы, но что они принесут, трудно сказать.

Такова реальная история маршана гитлеровской эпохи. Человек "неарийского" происхождения, которого из-за оппозиционных взглядов на искусство и бабушки-еврейки дважды увольняли с работы, который конфликтовал с Союзом борьбы за немецкую культуру и помогал евреям бежать из гитлеровской Германии, потом с энтузиазмом работал на Гитлера, формируя коллекцию музея фюрера в Линце. И такими были многие члены команды искусствоведов и маршанов фюрера. Только четыре специалиста, возглавлявшие главные направления работы, – Г. Фосс, М. Дворжак, Ф. Вольфхарт и М. Рупрехт – были немцами или австрийцами. Многие работавшие у них эксперты и торговцы искусством (их было около 20) вовсе не являлись "арийцами". Все они потом говорили, что ненавидели гитлеровский режим, однако на его вождя трудились исправно. Их трудно обвинять, так как альтернативы у них не было, но факт остается фактом. И нацистских бонз их родословная не смущала. Тут невольно вспоминается фрагмент фильма "Семнадцать мгновений весны", когда в разговоре со Штирлицем офицер гестапо Холтофф (коего Штирлиц огрел бутылкой по голове), обсуждая неарийское происхождение физика Рунге, прокричал: "Да будь он хоть трижды еврей, лишь бы на нас работал!" Хильдебранд Гурлитт и его коллеги добросовестно трудились на Третий рейх и его вождя, и рейх ценил их профессионализм, обеспечил им достойную жизнь, никого даже пальцем не тронули (погибали они уже после войны). Когда уже упомянутый нами маршан фюрера Н. Кац в конце 1942 года попросил разрешения выехать с семьей для лечения в Швейцарию, офицеры гестапо доставили его к швейцарской границе с цивильным немецким паспортом и только предупредили, чтобы о своей работе на фюрера он молчал. Этому совету Кац следовал до самой своей, довольно скорой, смерти от болезни в Базеле.

Но в мире искусства Третьего рейха есть иные примеры.

* * *

Пожалуй, самый яркий из них – «чистокровный ариец» Адольф Вайнмюллер (AdolfWeinmiiller). В 1921 году в 35-летнем возрасте он открыл в Мюнхене художественную галерею. Ничем особым галерея не выделялась, поэтому о ее деятельности в 1920-е годы практически ничего неизвестно. В своих неудачах Вайнмюллер винил конкурентов-евреев, «заполонивших» германский арт-рынок. Став на этой почве юдофобом, в 1931 году он вступил в НСДАП, надеясь, что партия Гитлера поможет ему. Вайнмюллер, наверное, был единственным марша-ном, вступившим в гитлеровскую партию до ее прихода к власти. Нацисты оценили это. С 1933 года Вайнмюллер делает стремительную карьеру, заняв должность председателя Объединения немецких торговцев произведениями искусства и антиквариатом. Теперь он оказывает решающее влияние на процесс выдавливания еврейских галеристов из бизнеса, выступая против выдачи евреям разрешений на проведение торгов и наживаясь на «ариизации» художественного рынка.

В 1936 году Вайнмюллер создает в Мюнхене аукционный дом своего имени, который после "хрустальной ночи" в ноябре 1938 года становится монополистом немецкого рынка искусства. Среди его клиентов значился рейхсляйтер Мартин Борман, благодаря чему огромная часть ценностей, изъятых из принадлежавших евреям антикварных магазинов и галерей, попадала к Вайнмюллеру. Но в отличие от четверки арт-дилеров, торговавших "дегенеративным искусством", Вайнмюллер продавал "арийское" искусство, в частности работы любимых фюрером Шпицвега и Макарта. С лета 1941 года Вайнмюллер вместе с Хансом Поссе посещает оккупированную Прагу, где в штаб-квартире гестапо Поссе отбирает вещи для коллекции Гитлера, а Вайнмюллер – для себя. В Вене он оформил на себя "ариизированный" антикварный дом Kende и открыл там филиал своей фирмы.