Текст книги "Ловля на кружки"

Автор книги: Александр Акимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Приподнявшееся было настроение через некоторое время вновь сменяется унынием. Начинаю оглядываться по сторонам, чтобы хоть как-то отвлечься, надеясь обнаружить на водоеме нечто интересное. А время на часах подходит к одиннадцати. Надо плыть к биваку – теперь уж клева все равно не будет.

На шуточных картинках в рассказах о рыболовах-неудачниках бесклевье изображают или стрекозой, усевшейся на поплавок, или паутиной, протянутой между концом удилища и свисающей леской. Мое бесклевье выразилось куда более экзотично: в виде табунка очень мелких, но чрезвычайно шустрых чаек– крачек, разместившихся передохнуть на красных сторонах моих кружков. Кыш-ш-ш, проклятые, вас только мне не доставало! Однако наглые птицы нисколько не обращали внимания на угрожающие взмахи руками, преспокойно продолжали свое занятие. Моему долготерпению пришел конец, и, направив лодку в сторону непрошеных гостей, я вдруг обратил внимание На крайний диск, неспешно удаляющийся от всей партий, хотя и в рабочем положении. Остановился. Поплыл в другую сторону, слегка покачиваясь. Снова замер Ясно, что живец так резво никогда не водит, тем более – мелкая плотва. Видно, какой-нибудь недомерок вцепился и решил поиграться. Ho, очутившись рядом с кружком, я сразу заметил отсутствие на желобке витков – шнур был полностью размотан. Значит, пока гонял крачек, упустил перевертку! Хорошо еще, что добыча сама засеклась. Выбрав слабину, подсек. Вроде бы ничего, приличная особь, упирается, как положено солидной рыбе – без суетной горячки. Подтащил к лодке и… обомлел: из глубины на леске спокойно, без рывков вышла щука кило за 3 весом, а у меня поводок стоит сечением 0,3 мм. Батеньки мои! Что делать?! Вижу, разворачивается боком, сейчас мотнет головой и – поминай, как звали! Почти не сдерживая шнура, пускаю опять в глубину. Иди, милая! На малейшую потяжку отвечаю незамедлительным стравливанием. Точно не припомню, сколько раз я подтягивал ее к борту и вновь отпускал, пока, наконец, убедившись в окончательной безропотности щуки, подсачеком не водворил ее в лодку.

На затопленных грядах стайки судаков жируют практически весь сезон открытой воды, удаляясь в глубину лишь на время, в пору особо неблагоприятных метеорологических условий или иных причин. При ловле на кружки в подобных местах ввиду малой глубины (в водохранилищах затопленные гряды находятся порой под 3– и даже 2-метровым слоем воды) нужно соблюдать крайнюю тишину при передвижении на лодке: на самой тоне не плюхать веслами, не стучать сапогами по днищу ковчега, даже когда произошел досадный сход рыбы, и главное – распустив кружки, сам охотник должен удалиться в сторону от избранного участка, но, разумеется, не на такое расстояние, чтобы в случае перевертки нестись, как угорелому, носом вперед, ежесекундно оглядываясь через плечо с безумным взором.

Для начинающего кружочника такие бугры – сущая находка. Постановка кружков и их выборка по окончании тони не отнимают много времени, так как рабочий спуск в основном становится 2–3, редко – 4 м, а наличие здесь постоянных стаек средних судаков украшает гоньбу снастей довольно частыми перевертками – как раз то, что и нужно новичку. При интенсивном клеве после пяти-шести переверток наступает длительное затишье, продолжающееся иной раз 2–3 часа. Я полагаю, что судаки в конце концов, напуганные движущейся туда-сюда тенью лодки и некоторым нарушением спокойствия в их тихом мире, переходят на ближайший, но уже более глубокий участок. В таком случае разумнее всего будет удалиться на другие известные тони и не пытаться в прежнем месте нащупать стаю, ибо, успокоившись из-за отсутствия раздражающих факторов, она снова спустя время займет излюбленный бугор и вновь порадует осторожно возвратившегося рыболова парой-тройкой поклевок. Замечательно, что в подобных местах в период жора можно ловить судака в течение всего дня, чего никак нельзя сказать о ловле на глубоких руслах и оврагах.

В защиту последних участков хочу все же сказать, что там в большинстве случаев ловится крупная рыба, предпочитающая значительную толщу воды над собой и более холодную воду. На отмелях же поймать хорошего судака доводится не столь часто, там больше хозяйничают стайки особей весом до килограмма, поэтому живец, применяемый при уженье на грядах, не должен превышать 40–50 г. Для крупного, порядка 3 кг, судака оптимальным живцом в первую очередь является крупный пескарь, за неимением его – плотва граммов 50–70 весом, но уж если ожидается поимка очень крупных особей – порядка полупуда, ставят узкотелых рыб длиной до 150–170 мм, а подчас и свыше того. Разумеется, подобные судаки для почитателя подмосковных вод в большинстве случаев остаются только в мечтах, но хочу сказать, что о применяемых указанного размера наживках я слышал от местных рыбаков озера Волге, находящегося в верхнем течении одноименной с ним великой реки.

На глубинах судак в период летнего жора, да, впрочем, и во все другое время открытой воды, начинает активно клевать с наступлением рассвета и часов до 6 утра. Это относится именно к первой половине лета. В дальнейшем с сокращением светлого времени суток (конец сентября) окончание клева смещается в сторону уже полудня. Однако, я полагаю, многим кружочникам доводилось выуживать его и в 8, и в 10 часов, и даже в полдень, когда по водоему ходит свежая волна. Вечером ловля производится на закате до наступления полной темноты. При этом фронт кружков должен располагаться между долго не гаснущей зарей и рыболовом, поскольку так они будут лучше видны на фоне зеркальной поверхности воды.

Вечерний клев судака протекает менее активно, нежели утренний, и, как правило, на глубинах. В тихую погоду кружки отчетливо видны, но стоит появиться малейшей ряби, как они сразу же сливаются с поверхностью воды, обнаруживая себя лишь одиноко торчащими мачтами. В этом случае хорошую службу сослужит бинокль, или, в крайнем случае, монокуляр.

В процессе вечерней ловли необходимо зорко следить за снастями, время от времени пересчитывая их, так как, зазевавшись, можно упустить момент перевертки, и тогда севший на крючок судак далеко утащит кружок куда-нибудь в темный участок водоема, а там или заведет в коряги, или, в лучшем случае, оставшись на чистом дне, просидит втихомолку до утра, и, наконец, достанется первому встречному счастливчику. Тем более бессмысленно оставлять распущенные снасти на ночь, поставив их на якоря, поскольку можно лишиться одного или даже нескольких кружков. Любая самозасеченная рыба, не контролируемая рыболовом, всегда стремится уйти, если это ей позволяет снасть, в любое укрытие и особенно в коряги, где, запутав лесу и не сумев сойти с крючка, пропадает и для рыболова и для жизни.

…Помню, еще подростком, полагая, что хищник лучше клюет по ночам, я оставил десяток кружков на закоряженной площадке на ночь, укрепив их буйками, а наутро, благодаря «дубовой» леске, поднял со дна пень толщиной в обхват с запутавшимся в его корнях полукилограммовым судачком. Обычно же пни чаще всего остаются на дне, а рыба бесцельно гибнет…

В жаркую погоду в середине лета на отдельных водоемах начинается интенсивное цветение воды. В иных местах подобное явление протекает столь бурно и обильно, что создается впечатление, будто поверхность воды посыпана зеленой мукой. Особенно отчетливо наблюдается это в штиль, когда водимые живцами кружки оставляют за собой длинный змеистый след.

В периоды бурного цветения воды клев многих рыб полностью прекращается, а в замкнутых небольших озерах и прудах временами наступает даже замор. Чтобы избежать гибели, рыба стремится уйти на глубину или к притокам, несущим чистую, богатую кислородом воду. Ловля на кружки в этот период бывает очень тоскливой. Редко кому удается взять за зорьку хоть одну полновесную рыбу, поэтому лучше, вооружившись спиннингом, оснащенным снасточкой со снулой рыбкой, попытать счастья в устьях подтопленных речек или вдоль прибрежных зарослей в надежде подцепить щучку или окунька.

Постепенно раскачиваясь, клев судака возобновляется к концу лета, когда в зеленом уборе белоствольных берез появляются желтые пряди, а некогда сочная трава пожухнет от первых ранних утренников.

Техника ловли на кружки осенью практически не отличается от летней, но с той лишь разницей, что ввиду похолодания и отсутствия стратификации воды живца опускают в непосредственную близость ко дну, впрочем вся ловля теперь производится по глубоким местам. На отмели и подводные гряды судак выходит значительно реже, большей частью по ясным тихим утренним зорям. Время клева его укоротилось в сравнении с летним и сместилось к 7 часам утра. Вечерний же клев редко бывает удачным, находится в большой зависимости от состояния погоды, и в случае ненастья, на мой взгляд, лучше уж остаться возле печки или заняться ловлей щуки, которая не столь привередлива к погоде.

Снасть осенью, как вообще во все времена года, на судака желательно употреблять не грубую, то есть ставить жилковые поводки сечением 0,3–0,4 мм, крючки – двойники № 8—10. Кроме большей вероятности верных поклевок судака, данная оснастка более спортивна, и при поимке на нее солидных экземпляров оставляет неизгладимые впечатления или переживания от борьбы с ценной добычей.

В больших озерах и реках, таких как Селигер, Белое или Волга, случается осенний ход судака к местам зимовки. В водохранилищах, подобно московским, ничего похожего я не наблюдал, да и, собственно, куда там идти? Основная масса судаков круглый год придерживается в них глубины 6–8 м, и вся миграция состоит в переходе из русла на площадку и обратно. В старых литературных источниках описывались грандиозные путины, связанные с этим событием, и приводились фотоматериалы, запечатлевшие до краев заполненные рыбой баркасы и готовые вот-вот разорваться от бесчисленного множества добычи огромные неводы. К сожалению, в наши дни среднерусская полоса забыла те славные времена, так что лишь немногие очевидцы могут поведать о столь, я полагаю, невероятно захватывающем, с точки зрения участника ловли и просто наблюдателя, сезонном явлении в жизни рыб.

Нынче не часто увидишь кружочника, продолжающего охотиться именно за судаком в сентябре месяце, когда наступает чуть ли не лучшее в году время для ловли щуки, поэтому разумнее поступают те любители, которые оперативно мобилизуют свою сноровку и свободное время на уженье резвой особы. Вдобавок ко всему, как уже говорилось, осенняя круговерть атмосферы оказывает меньшее влияние на жизнедеятельность щуки, нежели на судака.

Ловля окуня

Пожалуй, любой человек, который когда-то в детстве взял в руки ореховое удилище, сделанное ему отцом, дедом или старшим братом, начинал приобщение к познанию ихтиофауны своей первой в жизни речки именно с окуня.

Да это и неудивительно. В те добрые славные времена, когда заря химизации сельского хозяйства только всходила, когда прибрежные ольховые заросли не сводились ради надуманного расширения посевных площадей, а речушки по милости фабрик и заводов, рядом с которыми они протекали, не окрашивались во все цвета спектра, окунь наряду со щукой был чуть ли не самым многочисленным представителем рыбьего племени, населяющим практически все медленно и быстро текущие, а порой и просто – стоячие воды.

По Л. П. Сабанееву, окунь средней полосы в основном достигает веса 3–4 фунтов, то есть около 1200–1600 г. Однако в некоторых северных реках и озерах в прошлом столетии этот хищник вырастал и до 12, а подчас – до 15 (!) фунтов. Настоящие исполины! В наши дни ничего подобного видеть не приходилось.

Один матерый спиннингист, вытащив на Рузском водохранилище июньским утром 1977 г. полуторакилограммового горбача, по прошествии восторженного изумления признался мне, что такого лаптя он видит впервые за свою долголетнюю практику.

В одной столичной газете сообщалось, будто на Оби некий рыболов-любитель поймал спортивной снастью четырехфунтового окуня и будто этот красавец по своей величине занял первое место среди своих полосатых соплеменников, пойманных в России в 1986 г. Хотя я не думаю, что наш рекордсмен был польщен последним обстоятельством, ибо, вне всякого сомнения, наравне с другими – меньшего размера собратьями – был отправлен на сковородку, оставив на память удачливому рыбаку пожелтевшую с годами газетную вырезку.

Похоже, что окунь так же, как и щука, подразделяется на две основные категории: особи, живущие в береговой зоне, растущие очень туго и редко достигающие полфунта веса, и другие, так называемые (ввиду характерной особенности строения тела – довольно крутого горба) горбачи, живущие на значительных глубинах и поражающие нас своими размерами, о которых я только что упоминал. Ярким представителем первой категории является хорошо знакомый всем удильщикам матросик – окушок с палец длиной, годный разве что в качестве второсортного живца для ловли щук или для заправки ухи. Да, собственно, и в уху-то матросик идет как тот же второстепенный компонент: так себе, – ни вару, ни товару. И поскольку для серьезного рыболова он интереса особого не представляет, то и распространяться о нем больше не стоит.

Характерными местами летнего обитания горбача на водохранилищах и больших озерах являются закоряженные овраги, русла и омуты затопленных речек, большие заливы со средней глубиной 3–4 м, заросшие по краям всевозможной водной растительностью, с топляком на дне. Иногда его можно встретить среди подтопленного большой водой частого кустарника на совсем уже незначительной глубине, так что, как говорится, даже штаны не замочишь. Средние экземпляры обожают держаться в более или менее густых зарослях белых лилий и желтых кубышек, своими широкими листьями дающих затемненность этому участку от солнечного света, которого окунь, как правило, избегает. Вдобавок ко всему, на нижней стороне листьев обитают небольшие пиявочки – лакомое блюдо многих рыб. Короче говоря, горбачи выбирают себе участки, сходные с теми, что выбирают для стоянок в первую очередь щука и частично – судак. Ho в отличие от судака, пускающегося порой в странствия, окунь, застолбив район, хозяйничает в нем на протяжении многих лет до тех пор, пока какие-нибудь чрезвычайно неблагоприятные обстоятельства не вынудят его сменить место.

Однако не думайте, дорогие читатели, что горбач живет и кормится только в глубинах. С наступлением теплых летних дней, когда бесчисленные стада рыбьей мелочи устремляются на мелководные, хорошо прогретые участки водоема, крупного окуня даже чаще, чем на глубинке, можно встретить на различных подводных возвышенностях. Особенным расположением пользуются у него полого идущие в глубину откосы расположенных на плесах, вдали от берега островов, затопленные насыпи дорог, всевозможные бугры, гряды и валы. И если его в таких местах не беспокоят многочисленные рыбачьи лодки, проводит здесь все лето, изредка опускаясь поглубже при разгулявшейся непогоде.

В небольших водоемах, где глубина зачастую не превышает 3 м, горбачи расселяются очень неравномерно, скапливаясь порой в одном-двух местах, ничем, казалось бы, не отличающихся от других, в довольно крупные стаи.

Летом в 1977 г. я проводил свой отпуск на одном из островов живописнейшего залива озера Велье, расположенного на Валдайской возвышенности. Обилие рыбы в воде, грибов и ягод в лесу вносили дополнительную, понятную всем натуралистам особую прелесть в и без того замечательный отдых на лоне природы.

С первых же дней пребывания на озере меня заинтересовали горбачи, постоянно жирующие на песчаном, залитом мелкой водой длинном островке, и в большой мелководной заводи, сплошь облепленной широкими, словно обеденная тарелка, листьями лилий.

Кстати говоря, определить места охоты окуня вовсе несложно. В течение всего погожего летнего дня стаи горбачей периодически устраивают на поверхности водоема характерные бои. Разумеется, это не петушиные бои и тем более – не бои быков, однако наблюдение настоящей охоты крупных окуней доставляет любителю живой природы незабываемое удовольствие.

В яркое, солнечное утро, остановившись на лодке неподалеку от упомянутого островка, я в который уже раз с неослабевающим любопытством наблюдал весь процесс боя горбачей. Мелкая теплая вода над гривой и высовывающиеся кое-где пучки растительности, приютившейся на хорошо прогретом песчаном ложе, привлекали сюда тысячи и тысячи мальков плотвы, достигших к концу июля размера со спичку. В свою очередь, этот детский сад соблазнял беспрерывным своим снованием туда-сюда окуневую стаю, обитавшую на другом конце гривы в чащобе затопленных кустов.

Охоту мелкого окунька даже трудно назвать боем, поскольку чаще всего наблюдается выпрыгивающий из воды малек. Сам же охотник остается невидимым, лишь изредка один-другой слабенько чмокнет губами на поверхности и снова – тишина. Когда охотится горбач, картина совсем иная. Спокойная, неподвижная гладь вокруг в один момент вскипает, словно вода в котле, от десятков рыбин, охватывающих подковой район охоты. Малек уже не сыплется в разные стороны – не успев выскочить из воды, он буквально партиями исчезает в прожорливой утробе хищника. Вода все время кипит, из бурунов наполовину высовываются темные горбы преследователей, чмоканье и чавканье слышатся за десятки метров, и весь этот котел медленно продвигается из травы на чистую воду вслед за обезумевшими от страха мальками. Через непродолжительное время так же внезапно, как и начался, бой утихает, и только где-то в стороне разок– другой чавкнет отбившийся в азарте погони от своих соплеменников молодой горбач. И все! В подводном царстве снова воцаряются мирная тишина и спокойствие. Лишь плавающие местами пенные пузыри да никак не разглаживающаяся еще несколько минут назад зеркальная поверхность говорят о прошумевшем здесь кровавом побоище.

По прошествии некоторого времени, когда несмышленые малявки, оправившись от пережитого испуга, вновь появятся на отмели, картина повторится. И, возможно, на этот раз к горбачам присоединятся прожорливые чайки, с проворством выхватывающие из-под самого носа преследователей его добычу. Тогда к бульканью, всплескам и чавканью примешивается звонкий скрипучий крик белоснежных птиц.

Иногда выход окуней из укрытия удается спровоцировать легким шлепком весла по воде, который, по– видимому, создает им ложное представление о начале охоты соседней стаи. Возможен и другой вариант: рыбья мелочь, пугаясь неожиданного шлепка, стремглав бросается из чистых мест в заросли растений и случайно натыкается на зорко наблюдающих за всеми событиями окуней, а уж те, не в силах удержаться от соблазна поживиться дармовым куском, устраивают резню, не обращая порой никакого внимания на спокойно плавающее рядом днище рыбацкой лодки.

В подобные моменты ловля на кружки бессмысленна, ибо улепетывающие во всю прыть от окуней малявки, вполне вероятно, могут обойти настороженные снасти. Легкая вращающаяся спиннинговая блесна или наживленная на крючок длинного, прочного удилища малявка, брошенные в самую гущу котла, – только они и позволяют сейчас рыболову ощутить трепетные рывки крепко упирающейся полосатой рыбы.

Начало нереста окуня совпадает с появлением проклюнувшихся березовых почек и с преднерестовым жором плотвы, который обычно наблюдается в центральной части европейской России с середины третьей декады апреля. Икромет проходит возле берегов, поросших жесткой растительностью, почти незаметно для глаз натуралиста и обнаруживается лишь отдельными поклевками молошников во время ловли плотвы на мотыля. Такой окунек, взятый в руку, заливает всю ладонь молоком, отчего, видимо, и дано семени рыбьих самцов название – молока. На исходе жора плотвы в тех же местах случается зацепить фунтового горбача – икрянку, поэтому следует предположить, что сначала нерестует мелкий окунь-травник, а днями позже – с появлением березового листа – горбачи, ибо в самый нерест икрянки, как известно, ничем не питаются, стало быть, и на крючок не должны брать.

Отдохнув после нереста некоторое время, горбачи начинают интенсивно питаться лончаками карповых пород, но поскольку подросшие и поумневшие рыбешки являются не такой уж легкодоступной поживой, а новая поросль или не выклюнулась, или представляет собой ничтожно малый организм, то голодный хищник, испытывая определенные муки, рыщет по кормным местам и хватает все живое, способное пролезть в его глотку. В это время банды окуней наносят огромный вред поздно нерестующим породам рыб, поедая их икру в несметном количестве. С начала открытия летнего рыболовного сезона до первой половины июля – время, наиболее благоприятное для ловли окуней, так как в этот период наступает жор, известный читателям по предыдущим главам.

Окуня можно встретить почти в любом водоеме. Разве что нет его в стремительных и холодных речках и заморных прудах, где единственным обитателем является стойкий карась. Наиболее излюбленными являются спокойные или медленно текущие равнинные воды, в которых при обилии всевозможного корма окуни достигают внушительных размеров. Мне приходилось ловить горбачей в небольших, заболоченных по берегам озерах, где зеркало чистой воды не превышает гектара, а максимальная глубина – не свыше 3 м. Ввиду таких суровых условий вся рыба, живущая там, должна была бы погибнуть в трескучую зиму от замора, однако обитатели благополучно здравствовали за счет то ли маленького ручейка, насквозь пронизывающего озерко ниткой живой воды, то ли благодаря донным родниковым ключам, то ли за счет неведомых для людей подземных рек, связующих пару и более соседних озер. Последние таинственные предположения возникают порой в умах местных охотников и рыболовов, например, Мещорского края, где посреди чудом сохранившихся дремучих лесов и мшистых болот вдруг неожиданно для путешественника возникают на первый взгляд замкнутые в пространстве большие и малые воды.

Для окуня чуть ли не единственным условием, обеспечивающим нормальное существование, является благоприятный кислородный режим. Похоже, что первыми жертвами заморов становятся именно окуни.

Зимой 1970 г. на Шошинском мелководном плесе Иваньковского водохранилища вследствие сильного сброса воды лед местами опустился на дно, отрезав рыбьим стаям, зимующим в глубоких впадинах дна, путь к спасению. Весной по открытой воде обнаружились ужасные последствия того обстоятельства: на некоторых участках прибрежное дно было сплошь покрыто полуразложившимися останками щук, окуней и белой рыбы. Так вот, на глазок я прикинул, что на 20 окуней приходилось в среднем по 2–3 щуки и около 7—10 штук бели. Безусловно, в тех местах окуней плодится и живет очень много, однако и белой рыбы тоже хватает, но вот поди ж ты: соотношение – два к одному.

Окуня, особенно крупного, можно смело назвать ярым хищником, хотя кто не видел или хотя бы не слышал о поимке 2– и даже 3-фунтовых окуней на небольшую мормышку, наживленную рубиновым мотылем! He брезгует он червями, пиявками, различными водными насекомыми. Например, во время вылета стрекоз набивает свой желудок их личинками до отказа. Однажды летом при ловле в проводку плотвы мне зацепился на катышек манки небольшой окунек, очевидно, приняв белый комочек за какую-то плывущую букашку. Однако при всех прочих неожиданностях основной пищей горбача, конечно, является мелкая узкотелая рыбешка, которую в период жора он поедает с великой жадностью и проворством, превосходя подчас в этом и саму щуку.

Рот у окуня устроен скорее как у всех мирных рыб, то есть почти трубочкой, но снабжен многочисленными мелкими, отогнутыми внутрь зубами (нечто вроде щучьей щетки), которыми в отличие от последней никогда лесу не перетирает. По данным признакам окуни не могут проглатывать широкотелых рыб – таких, например, как подлещики и густерки, зато пробивают ощутимые бреши в рядах плотвичек, верховок, голавчиков и пескарей. Даже при наличии в водоеме указанных рыбок не преминут поживиться при случае собственной молодью. По моим наблюдениям, лакомое кушанье составляют для окуней и мелкие судачки, первый год живущие в береговой зоне. Сам же окунь, являясь чрезвычайно плодовитой рыбой, не имея достаточного количества врагов и благодаря сравнительно быстрой адаптации к всевозможным колебаниям жизненных факторов, расселяется повсюду и в короткий срок уничтожает в небольших замкнутых водоемах юное подрастающее поколение рыб, однако каким-то образом уживаясь (правда, в яром антагонизме) со щукой. Вследствие этого окуня совершенно справедливо следует признать вредной рыбой, стоящей, подобно волку или серой вороне, вне закона. Что и сделано в последнее время.

Кроме упористости при вываживании, величины и красоты тела, да, разумеется, ухи с заливным, окунь обладает еще одним, по всей вероятности, последним положительным качеством: попадая в водоем, где хозяйничает ротан – бич наших стоячих вод, он в короткое время изводит своего конкурента практически до нуля, оставляя доживать алчный век только крупных экземпляров, будучи не в состоянии их заглотить. В свою же очередь, по прошествии естественного отбора сам становится бичом для карповой молоди.

Крупный, упитанный окунь – замечательная, красивейшая добыча, особенно когда он, только что выловленный из темной зимней воды, отсвечивая ярко-оранжевыми грудными плавниками, перекидывается с боку на бок на припорошившем молодой лед нежном бархатном снежку. Окраска его, впрочем, как и других хищников, меняется в зависимости от цвета воды и, что самое главное, от состояния дна. Наиболее яркий и приятный для глаза окрас наблюдается у окуней, живущих в малопроточных, заболоченных озерах, все дно которых выстлано мягким, словно пух, илом, накапливающимся веками от сгнивших водорослей и других органических останков. У этих рыб на теле преобладают темно-зеленые тона с золотистым отливом, брюхо – желтовато-белое, а нижние и хвостовой плавники бывают то морковного, то малинового оттенка.

В реках с песчаным ложем замечаются белесые рыбы, не заслуживающие в описании пристального внимания, к тому же по форме тела речных окуней порой даже трудно назвать горбачами, несмотря на встречающиеся в уловах солидные экземпляры. Они большей частью какие-то вытянутые, без характерного горба, зато с большой головой, завершенной огромной до уродства пастью. Однажды при ловле подъемником пескаря в реке Пахра ко мне в сетку попала совершенно белая рыбка, показавшаяся издалека плотвичкой. Ho взяв ее в руки, я убедился, что это был окунек, однако такой бледный, с чуть заметно проступавшими серыми боковыми полосами, что не мудрено было спутать его с плотвой. По всей вероятности, среди рыб тоже иногда случаются альбиносы.

В отдельных водоемах водятся небольшие окушки, окрашенные в голубовато-перламутровые цвета – хоть сажай в аквариум. Среди этой разновидности крупных особей я никогда не встречал, поэтому склонен отнести последних к распространенной, но вместе с тем бесславной категории матросиков.

И наконец, в темных, будто деготь, глухих торфяных водах обитают лапти неприятного, почти черного цвета. Правда, должен сознаться: самому мне довольно редко приходилось рыбачить в таких удаленных от столицы угодьях – уж больно мрачно и жутковато выглядят круглые, словно огромные блюдца, лесные, кажущиеся молчаливо-бездонными озера, с упавшими в пучину одряхлевшими стволами вековых дерев, охраняемые со всех сторон такими же суровыми, как и вся вода, разлапистыми, могучими елями.

Собственно, специально окуня на кружки ловят довольно немногие рыболовы. Большей частью за ним охотятся спиннингисты по причине того, что небольшая вращающаяся блесна типа «Меппс» или рыбка на снасточке намного результативнее кружочной снасти. Опытный спиннингист в известных ему местах во время жора может наловить за утро до пуда и более великолепной добычи. На кружки же уловы горбачей будут, безусловно, скромнее, поскольку даже в случае обнаружения хорошей стоянки этого хищника частые перевертки на ограниченном неглубоком участке водоема приведут к подшумливанию лодкой горячего рыбака всей стаи, отчего она или стронется, или затаится на время, хотя, как известно, окуни в период жора страдают потерей сторожкости.

Все окуни – и маленькие, и большие – принадлежат к позднезоревым и частично к дневным рыбам. Ночью они стоят в своем укрытии без движения и находятся в состоянии оцепенения, поэтому ночная ловля окуней нигде не практикуется. Можно условно отнести к ночной ловле окуня в период белых ночей где-нибудь на Кольском полуострове. Однако из-за временного стирания границ течения суток не то что рыба, а иной раз и приезжий туда человек поначалу путает день с ночью. Я же под ночной ловлей подразумеваю уженье в темноте.

Утром начало активного окуневого клева совпадает с восхождением дневного светила над горизонтом на три-четыре собственных диаметра, что соответствует в июне месяце примерно пяти часам солнечного времени и продолжается с постепенным убыванием до солнцезенита. Возобновляется клев, когда спадет полуденный зной, то есть к 18 часам, а с наступлением полных сумерек прекращается. Видимо, на данной повадке охотиться посветлу сказывается преобладание у окуня зрительного органа чувств над всеми остальными.

На клев крупного окуня большое внимание оказывает погода. Он предпочитает кормиться в тихую, ясную погоду, когда легкий юго-западный ветерок слегка волнует зеркало воды мелкой зыбью, а стаи мальков и лончаков плавают у самой поверхности прогретых мелководий. Если же по небу проносятся сплошной пеленой кучевые северные облака, время от времени сбрызгивая землю холодными каплями, затею с выездом с кружками за окунем на плес приходится временно оставлять. В лучшем случае где-нибудь в тихом закоулке небольшого заливчика будут клевать на поплавочную снасть, наживленную мальком, окушки-травники размером не более ладони.

Окунь – рыба стайная. Формируется в зависимости от времени года в большие и малые возрастные группы. Так, например, в сообществе 100-граммовых рыб никогда не встретишь фунтовика, точно так же и среди килограммовых окуней редко оказывается последний. Чем крупнее окуни, тем малочисленнее их ряды. Видимо, данная регламентация со стороны природы связана непосредственно с процессом питания. Крупные горбачи, не поперхнувшись, могут заглотить 10-сантиметрового пескаря, не говоря уже о мальках – их они заглатывают десятками, пока не набьют полный желудок. Посаженный на застежку кукана подобный экземпляр начинает отрыгивать полупереваренную добычу в невероятном количестве. Нетрудно себе представить, что бы произошло с процессом естественного пополнения рыбных запасов водоема, если б 3– и 4-фунтовые рыбины объединились в сотенные стаи.