Текст книги "Ловля на кружки"

Автор книги: Александр Акимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Выбор перспективного места ловли

Иногда на рыболовно-спортивных базах можно наблюдать сценку: обступившие удачливого кружочника юные рыболовы, глядя восторженно на замечательные трофеи, нарочито не припрятанные в рюкзак, наперебой верещат:

– Где ловил, где ловил?

– Места, братцы, надо знать! – с легкой иронией ответит кружочник.

И действительно: не только знание биологии рыб, обладание хорошей снастью и умение слаженно управлять лодкой, но и правильный выбор места, четкое представление о рельефе дна, его глубине делают гоньбу вполне осмысленной, целенаправленной и позволяют порой брать неплохие уловы. В противном случае рыболов может надеяться лишь на случайность и никогда – на закономерный результат своей деятельности.

Разумеется, впервые приехав на водоем да еще без наставника, молодой кружочник едва ли может рассчитывать на успех. Хотя в моей практике случались истории, в которых новички из-за нестандартных действий во время ловли (не только на кружки) и по воле Его Величества Случая побивали опытных, видавших виды рыбаков, повергая их в совершенное изумление и в некоторый, я бы сказал, шок.

Итак, прежде чем пускаться в путь для встречи с незнакомым водоемом, рыболову нужно получить как можно больше различной информации о нем, то есть ознакомиться с крупномасштабной картой, на которой, случается, бывают обозначены наиболее интересные объекты (затопленные русла, коряжники, бывшие строения, дороги и т. д.), по возможности перенять опыт ловли у старших товарищей, посещавших избранное им водохранилище неоднократно, узнать особенности гидрологического режима для данного сезона и многое, многое другое, поскольку самые, казалось бы, на первый взгляд пустяковые вещи порой оказывают на результаты ловли доминирующее воздействие. Кстати говоря, довольно подробные карты с указанием перечисленных объектов и даже мест обитания хищников имеются практически на всех рыболовных базах общества и вывешены для всеобщего обозрения в красном углу.

Вообще же, давать здесь какие бы то ни было безапелляционные рекомендации по выбору места гоньбы кружков было бы с моей стороны чистой воды авантюризмом. Хотя хищники по своему образу жизни и тяготеют к всевозможным укрытиям, но это вовсе не должно означать, что под каждым затопленным пнем таится щука, а в любой точке глубокого русла судак только и ждет, когда рыболов предложит ему соблазнительный подвох в виде шустрого живчика с запрятанным в него острым жалом крючка. И тем не менее существуют отдельные критерии, руководствуясь которыми, кружочник может при поиске нужного района начисто отметать те или иные участки, на других же задерживать свое внимание и в дальнейшем благодарить судьбу за бесценную находку.

В литературе некоторые авторы для определения мест стоянок рыбы на водоеме рекомендовали в отдельных случаях прибегать к опросу местного населения. Возможно, раньше этот способ порой и находил отзыв у редких рыбаков и добродушных крестьян, для которых живая беседа с новым человеком, тем более городским, являлась своеобразной формой источника информации о жизни страны вообще и города в частности. Под эту сурдинку какой-нибудь словоохотливый сельский старичок, сидя в праздности возле своей калитки, обрадованный возможностью потолковать о том о сем, наверняка мог выложить исчерпывающие сведения о ловле рыбы в данной местности. Сейчас, в связи с густо расплодившимися почитателями активного отдыха, облепляющими ежедневно ближние к городу большие и малые воды, словно осы малиновое варенье, нечего и пытаться расспрашивать местного рыбака, где тут у них щука клюет, а где – судак. В лучшем случае в ответ можно услышать нечто вроде: «А может, тебе, паря, еще и живца поймать?» Сопровождается это ехидной ухмылкой и хитро прищуренным глазом. В худшем случае ответ послышится несколько иным, но более кратким – все зависит от внутренней культуры и душевного состояния в данный момент ответчика. Хотя, разумеется, и в наши дни в отдаленных местностях России у сельских жителей не перевелись еще гостеприимные люди.

Впервые приехавшему на водоем новоиспеченному любителю уженья хищников вовсе нетрудно определить районы гоньбы кружков, поскольку на них всегда в большем или меньшем числе пасутся кружочники, узнаваемые издалека даже неопытным глазом по воткнутым в корму, словно мачты, штокам подъемников и по характерным положениям самих хозяев дрейфующих лодок с опущенными в воду веслами. Далее предстоит уже кропотливая работа по изысканию и установлению площади тони с помощью глубомера и фиксация ее границ буйками.

Любая хищная рыба, будь то щука, судак, крупный окунь, налим, как правило, никогда не задерживается на ровном, однообразном, вдобавок ко всему илистом дне. Сама природа хищнических инстинктов предназначает упомянутым породам рыб скрываться от посторонних глаз за различными неровностями донного ландшафта и набрасываться на добычу из укрытия. Только чрезвычайный голод вынуждает хищников бродить в поисках его утоления, но не как придется, то есть совершенно открыто, а придерживаясь определенных троп, отмеченных на своем протяжении корягами, камнями, водорослями и т. д. Вне времени охоты хищник покоится на твердом хрящеватом дне, состоящем из песка, глины, мелкой гальки, хоронясь за облюбованным укрытием. В водохранилищах участки чистого, не занесенного илом дна обычно располагаются по обеим сторонам затопленного русла речушки, поскольку даже незначительный, но постоянный ток воды не дает осаждаться органическим остаткам в этих зонах. Состав и плотность дна определяются с помощью глубомера постукиванием грузика о грунт в интересующем рыбака месте. Если дно состоит из гальки, в руку передается звонкий, жесткий стук; если глина и песок, стук будет жестким, но приглушенным; если же дно покрывает слой грязи и рыхлого ила, то удар практически не ощущается, зато рука хорошо чувствует, как груз залипает в чем-то мягком. Вынув же глубомер из воды, внимательный рыболов видит прилипшие к грузику лепешки грязи. Аналогичным зондированием выясняется наличие на дне коряг и крупных валунов, только в этом случае лодка рыболова медленно продвигается по зоне, подгоняемая легким ветерком или напарником искателя, а сам он, не выпуская из руки катушки глубомера, ведет грузик но дну. Тут рука его вдруг ощущает мягкий зацеп лота, затем еще и еще. Изредка грузик даже схватывается чем-то и тормозится. Причиной тому – коряги.

На некоторых водохранилищах до их заполнения по инертной беспечности властей и местного лесхоза окрестные деревья не успевают вовремя спилить и вывезти, и вода заливает целые участки лесного массива, а впоследствии приехавшему сюда рыболову представляется довольно унылая картина в виде торчащих над поверхностью посохших, корявых стволов, пропадающих совершенно напрасно. Co временем эти стволы разрушаются под воздействием воды, солнца и ветров и оседают на дне, образуя порой целые залежи древесины. Вскоре после затопления такие участки охотно посещает мирная рыба, находящая здесь обильную пищу и укрытие от подводных хищников, которые, кстати говоря, идут туда еще более охотно и обживают новое место весьма скоро.

Однако по прошествии 2— 3 лет мертвая древесина начинает интенсивно разлагаться под водой, забирая для процессов распада кислород и возвращая водной среде углекислый газ, поэтому удачно ловивший здесь по первости рыболов ныне может просидеть тут зря. И только после окончательного разложения древесины возобновится, но уже, разумеется, не с прежним пылом рыбалка. Да и гонять кружки в подобных местах весьма сложно из-за частой потери снасти (хотя, не скрою, насколько сложно, настолько и заманчиво, ибо крупный хищник, так называемый берложник, нередко соблазняется проплывающей здесь приманкой).

Несколько лучшая ситуация складывается, когда до затопления спиленные стволы вывозятся прочь, оставляя на месте некогда густых зарослей и роскошного зеленого чертога голую вырубку с большими и малыми пнями. Заморные явления в этом случае не такие обильные, и рыбалка во все времена года зачастую получается превосходной. Подмытые движущимися массами воды корни оставшихся пней как бы приподнимаются над грунтом, образуя под своими объятиями всевозможные тоннели и пещерки, в которых любит ютиться вся хищная рыба без исключения.

Встречаются и совершенно противоположные по структуре и природному образованию подводные участки, практически исключающие наличие коряжника на них, тем не менее хищник с удовольствием использует их под свои стоянки.

При затоплении глубокой водой пойменных лугов – больших или малых – разумеется, никаких укрытий в образе коряжников на новом дне для рыбы не бывает. Однако вполне возможно допустить, что по самому руслу затопленной теперь речушки некогда густились ольховые заросли, через луг проходила грунтовая дорога и, пересекая какой-нибудь овраг на своем пути, который, кстати говоря, выходил горловиной к воде, имела бревенчатый мост, впоследствии скрытый волнами. Всевозможные холмы, насыпи, рытвины на ровном и однообразном в большинстве своем дне являются не менее перспективными, нежели коряжники, участками для гоньбы кружков. Порою перечисленные неровности даже выгоднее целых районов с топляком, ибо привлекают и концентрируют на своих бугристых ложах значительное количество всякой хищной рыбы. Весьма и весьма заманчивым местом являются отдельно расположенные, хотя и вблизи русла, вдруг резко возвышающиеся над общим фоном дна затопленные гряды, но не длинные, как железнодорожные насыпи, а короткие и прерывистые. Как правило, здесь кружочник всегда найдет чем поживиться, только бы поменьше конкурентов было рядом. В противном случае из гоньбы ничего путного не выйдет – одна лишь бестолковая суета, нервотрепка да хорошая перебранка.

Новичку, да тем более на новом водоеме, без подробной карты глубин и расположения русел трудно будет поначалу осваиваться. Десятки и сотни раз опустит он свой лот в глубину, пока, наконец, не отыщет искомое место. Однажды я во время отпуска потратил целый день, чтобы зарисовать в свой блокнот исчерпывающую схему рельефа дна обширного плеса с обозначением соответствующих береговых ориентиров. Я тогда не пожалел утренней и вечерней зари, вымотался до изнеможения, зато теперь, приезжая на плес даже после длительного перерыва, сделав всего несколько контрольных замеров, могу с легкостью определить нужный мне рабочий спуск кружков и непосредственно сам участок тони.

Как уже говорилось, определению глубин и зондированию дна в большой степени способствует легкий ветерок, подгоняющий не спеша лодку, так что кружочник может на время полностью забыть про весла и всецело отдаться исследованию подводного мира. На каком-то участке его глубомер, фиксировавший ровную площадку отметкой на шнуре, скажем, 6 м, вдруг резко ушел вниз на 9-метровую глубину. Немедленно выбрасывается буек. Если у рыболова на карте обозначено в этом районе русло речушки, то все ясно; если же нет, тогда это нечто похожее на овраг или что– то в этом роде, и теперь придется похлопотать, чтобы досконально определить границы впадины. Затем с помощью разбросанных по воде буйков целесообразно будет сориентировать интересующий рыболова участок водоема с береговыми стационарными предметами и всю эту информацию зафиксировать в походном блокноте. Точно таким же образом определяются и другие перспективные для гоньбы участки.

Места ловли, о которых идет речь, предопределяют в основе своей стоянки судака и крупной щуки. Мелкая и средняя щука, а также окунь в течение всего сезона открытой воды (за исключением периода осеннего похолодания, наблюдающегося у нас обычно с третьей декады сентября) с успехом вылавливаются в больших, но относительно мелководных заливах, прибрежная зона которых поросла тростниковыми и камышовыми зарослями, а поверхность воды пестрит островками кувшинок. Подобные заливы на крупных водоемах, как правило, быстрее других мест прогреваются весенними лучами и, стало быть, служат хорошим нерестилищем для большинства рыб, в первую очередь для щуки. После схода полой воды и по мере разрастания водяных растений щука находит здесь все больше места для засад, а постоянное обилие рыбьей мелюзги позволяет хищнице вести безбедное, сытое существование.

Чтобы удостовериться в этом, рыболову достаточно солнечным утром подчалить на лодке к кромке береговой растительности и, затаившись, послушать окружающий его мир. Случается, что щука в пылу азарта охоты проносится на поверхности воды прямо у лодки, не замечая затаившего дух наблюдателя. Более или менее сильные всплески слышатся всюду, где есть хоть клочок водной растительности. Временами до уха доносится бульканье и будто вскипание воды. Это уже стая окуней вышла на разбойный промысел мелкой рыбешки, спасающейся от преследователей паническим выпрыгиванием за пределы среды своего обитания.

Таким образом, наблюдательный и сметливый охотник в подобных ситуациях всегда может почерпнуть исходную информацию и в дальнейшем, сообразуясь с нею, направить свою деятельность на положительное достижение результата.

Стоянки хищника могут меняться в зависимости от времени года, погодных условий (давления, ветра, температуры атмосферного воздуха и соответственно воды), изменения уровня воды и прочего и прочего. Так, например, при потеплении, а также при повышении уровня воды стайки мелкой рыбешки начинают интенсивно перемещаться на береговую зону, туда же пойдет и щука, и уж на кружки ее теперь ловить в береговой зоне будет совсем не бессмысленно. Осенью с похолоданием воды и в связи со сбросом ее на многих водохранилищах происходит обратное явление. Теперь щуку с успехом ловят по глубоким бровкам затопленных русел и даже в них самих.

Судак, хотя и не выбирает мелководных стоянок, летом частенько встречается на подводных грядах и на коряжнике, находящихся порой всего под 2—3-метровым слоем воды. Вообще судак в ряде мест – весьма непостоянный трофей в уловах, особенно у малоопытных кружочников, так как те, однажды найдя его стоянку, полагают, что там он должен находиться во всякое время, а вследствие этого не утруждают себя поиском других выгодных для гоньбы участков и привязываются к избранному единственному месту накрепко, напрочь отметая все другие факторы, от которых нередко и зависит успех. Старый случай из моей практики доказывает справедливость приведенных сейчас слов.

Тому лет около десяти назад в самый разгар летнего судачьего жора мне удалось неплохо погонять кружки на излюбленной судачьей стоянке – старой затопленной насыпной дороге. А поскольку благодатная пора активной гоньбы длится весьма недолго, то спустя неделю я вновь решил испытать счастливые мгновения незабываемых рассветных зорь. Однако пущенные в ранний час кружки продолжали оставаться в спокойствии, лишь слегка перемещаясь по утренней глади с помощью чрезвычайно бойких пескарей. Ситуация, прямо скажем, представилась мне ошеломляющей, а исход зорьки, казалось, был предрешен: уж если с рассвета судак не берет, то позднее его вообще не жди! Да и из самого положения дел явствовало, что в столь безотказном ранее месте судак отсутствует. В полном отчаянии я все же продолжал гонять здесь, ибо больше идти мне было некуда.

Внезапная перевертка поразила меня словно удар грома. Наконец-то! Белый диск кружка лежит, не шелохнувшись. Бросил?! Нет, сидит! Хотя что-то уж больно отчаянно и резво бьется на шнуре – это на судака не похоже. Неужели?.. Она! Вынимаю из воды всю лесу с обкушенным жилковым поводком. Экая досада! Ho кто же знал?! Быстро меняю поводки сечением 0,4 мм на 0,5 мм и вновь запускаю снасти в то самое место, где произошла перевертка, благо на поверхности воды царит полный штиль. Вскоре волнение мое повторилось, а на кукане заходила первая стандартная щучка около килограмма весом.

Часов до десяти утра было семь переверток, что позволило мне обрести восторженное настроение и вписать пять щук в свой актив. Замечательно, что все щуки были строго одинакового размера и веса.

По окончании гоньбы я на радостях даже представил себе такую шутливую картину там, под водой. Будто окрестные молодые щучки, возмутившись чем– либо, объединились в дружную ватагу и дали жестокий бой своим конкурентам-судакам за обладание лучшей зоной влияния, коей являлась упомянутая подводная гряда. Судаки, не ожидая подобной наглости и столь резвого напора со стороны своих плебеев, спешно ретировались в глубинку. И уж коль дело так обернулось, то я нисколько не сомневаюсь, что при отступлении какой-нибудь забияка-судачок, дабы хоть несколько выправить посрамленную репутацию соплеменников, остановился и, погрозив назад сжатым плавничком, с запальчивостью выкрикнул звонким фальцетом: «Ну, пятнистые, погодите! Мы вам еще покажем!» Ho увидев возле себя оскаленную зубастую рожу, что было духу кинулся за ближайший пень. Именно так все и должно было произойти, другого положительного объяснения я не могу дать при всем своем желании, ибо сколько я там ни гонял, а с щукой повстречался впервые.

Ловля хищных рыб

Ловля щуки

В средней полосе России нерест щуки начинается в третьей декаде апреля, но при холодной затяжной весне этот срок может сдвинуться на первые числа мая. Первой на икромет выходит речная щука из-за быстрого освобождения вольнотекущих вод от ледяных оков и скорого затопления пойменных земель, где, собственно, и происходит сам нерест. На больших реках готовящаяся к икромету щука стремится против течения к различным мелким притокам и поднимается по ним весьма высоко. Мне порой случалось видеть щурят-сеголетков в совсем уже мелководных ручьях и даже в дренажных канавах, прорытых с пахотных земель в сторону близлежащих речушек. Иногда по пути идущих на нерест в верховья притоков партий щук встречаются непреодолимые преграды в виде небольших местных плотин и дамб, и тогда вся рыба, сколько бы ее ни подошло, рассредоточивается в нижнем омуте, являя собой чрезвычайно заманчивый объект охоты для местных жителей, которые черпают ее в такие дни различными подъемниками, саками, наметками, отнюдь не задумываясь над тем, что варварски губят сотни и тысячи будущих полновесных рыб, ныне находящихся в эмбрионах икрянок. Попутно позволю себе заметить, что еще более диким варварством по отношению к рыбным запасам пресных вод надо считать выдачу органами рыбоохраны «индульгенций» промысловым артелям на постановку сетей в местах нерестилищ и на путях подхода к ним рыб. А ведь житейская мудрость наших предков подсказывала им даже запрещать окрестным церквам устраивать колокольные перезвоны на весь период нереста, дабы не потревожить понапрасну рыбу, давая ей возможность продолжить свой род.

Вообще во время икромета щука, обычно всегда такая сторожкая, теряет последние зачатки разума и делается весьма легкой добычей своих многочисленных врагов, прежде всего человека с его безжалостными зубьями стальной остроги.

Посеяв икру на залитую мелкой водой растительность, щука отдыхает неподалеку в течение 10–12 дней, равнодушно взирая, как вся прочая рыбья мелюзга нахально довольствуется дармовой поживой. В это время щука ни на что не берет, лишь изредка на удочку иного рыбака залетают недомерки-молошники, которых и добычей-то признать трудно.

В наших водах в основном обитает два вида щук: донная и травянка. Я сейчас умышленно сказал «в основном», ибо иной раз встречается еще один тип, характеризующийся очень крупной, до 1/3 длины тела, головой и до уродства коротким и толстым туловищем. Я, право, не знаю, как и наименовать его, однако ввиду сравнительной малочисленности данной категории разумнее будет оставить ее в покое и в дальнейшем обходить молчанием.

Итак, травянка уже своим названием отвечает избранному образу жизни в береговой зоне водоема среди густой или чахлой растительности. На мой взгляд, это довольно красивая складная телом рыба, не набирающая, вероятно, более килограммового веса.

На бледно-зеленого тона боках у нее имеются поперечные полосы салатного цвета, помогающие ей достаточно хорошо маскироваться в подводных джунглях.

С травянкой лучше знакомы молодые спиннингисты, нежели кружочники, поскольку осваивают полюбившуюся им снасть преимущественно не далее береговых трав, а раздающиеся временами всплески полосатых охотниц первоначально весьма активно привлекают их взоры и думы. Кружочнику же в береговой зоне негде развернуться, и потому, наблюдая бой травянки, он только облизнется и уйдет с некоторой досадой на просторы плеса гонять кружки на глубинах в надежде подцепить куда более солидный экземпляр донной щуки.

Неверно было бы полагать, что возле прибрежной растительности обитает лишь травянка. Мне самому не раз приходилось на глухих озерах вытаскивать на блесну достаточно упитанных щук, атаковавших минуту назад блестящую обманку буквально в нескольких метрах от уреза суши.

Донная щука отличается от своей береговой родственницы одинакового с ней веса более коротким толстым туловищем и укороченной широкой головой. Про сравнение максимальных размеров этих двух видов и говорить нечего. Окрас донной щуки также в корне отличается от травянки. На первой мы никогда уже не найдем ярко выраженных боковых полос, зато на их месте рассыпаны большие и малые пятна. В зависимости от состояния донного грунта и цвета воды пятна эти бывают то бледно-золотистого оттенка (песчаный грунт), то почти морковного (торфяники). Случается в одном и том же водоеме с хорошей прозрачной водой выуживать серебристого оттенка щуку и напротив – почти черную. Я хочу подчеркнуть, что, как и у многих других хищных существ, живущих в дикой природе и добывающих себе пропитание складыванием жертвы, окрас тела щуки варьируется в довольно широком диапазоне, чем вызывает несомненный интерес и даже иногда бурный восторг в среде рыбаков-натуралистов.

Что же касается основного местообитания донной щуки, читатель уже и сам, конечно, догадался об этом по одному лишь названию. Донная щука обитает в основном возле глубокого дна, то есть в омутах, затопленных руслах, оврагах, на глубоководном коряжнике, но жировать порой выходит на прилегающие к тем трущобам береговые откосы и различные возвышения дна, где обычно держится некрупная рыбешка.

Я упоминал чуть выше о том, что в береговой зоне щука сама себя обнаруживает периодически всплесками в течение всего погожего дня, охотясь за снующей вдоль травы добычей. Явление это привычное для большинства любителей уженья, и потому не заслуживает пристального внимания, за исключением случаев охоты крупных особей. Однако здесь мы слышим всего лишь громкий звук, но почти никогда не видим самого возмутителя спокойствия, стало быть, вся эта картина не дает и половины эффекта, не может вызвать того смятения чувств, что случается при созерцании выпрыгивающего на поверхность «крокодила» в азарте преследования жертвы.

…Уже в загустевших сумерках тихого июльского вечера 1978 года я со своим постоянным спутником по уженью Владимиром возвращался на лодке к нашему биваку, расположенному на обрывистом лесном берегу озера Волго в устье реки Лемёнка. Внезапно мой компаньон замер и протянул руку в направлении ближнего берега, заросшего непроходимыми зарослями ивняка и ольшаника: неподалеку от границы мягких водорослей на чистом плесе воды расползались концентрические круги от движения какой-то крупной рыбы, хотя секунду назад в звонкой тишине вечера не прозвучал ни единый звук, подтверждающий присутствие виновника возмущения спокойной глади. Ho только я вновь взялся за весла, не отводя, однако, своего взора от таинственного места, как успокоившееся было зеркало плеса бесшумно растворилось, и в сумерках летнего заката, скользя по самой поверхности, проплыл силуэт невиданной мною дотоле по размерам щуки. Невозможно описать чувство, охватившее в тот момент рыбацкие души двух приятелей. Чуть позже мы признались друг другу, что в наших головах пронеслась одна мысль, вызванная удивительной картиной: какие же здесь, однако, «крокодилы» водятся! И уже сидя возле костра, постреливающего в опустившуюся темноту яркими искорками сухих полешков, долго не могли мы успокоиться от видения призрачного силуэта.

Нет смысла объяснять, что утро следующего дня было целиком посвящено подготовке осуществления плана по завладению заманчивым трофеем. Мой товарищ доводил до нужной кондиции оснастку кружков, беря в расчет внушительные размеры предполагаемой добычи; я же, облазав все прибрежные куртинки водорослей с легкой живцовой удочкой, за несколько часов сумел поймать лишь дюжину подлещиков размером меньше ладони. К этому времени Владимир уже довел оснастку до кондиции в следующем соотношении: основная леска «Дедерон» сечением 0,6 мм, стальные двухколенчатые поводки, купленные на всякий случай накануне поездки в этот край непуганых зорь, как сказал Володя, и, наконец, крепкие тройники № 12. Данные орудия по завершении их компоновки воплотили в себе такую грозную мощь и стойкость, что теперь дело оставалось только за поклевкой.

Вечером, когда тени от прибрежных сосен заметно удлинились, мы сели за весла, сжигаемые нетерпением запустить кружки, но едва последний диск плавно закачался на воде, как набежавшая невесть откуда веселая молодая тучка обильно спрыснула нас своей свежей влагой, заставив на время упустить из поля зрения снасти и с головой укрыться под предусмотрительно захваченным куском полиэтиленовой пленки.

Отнесенный ближе к берегу, видимо, легким ветром, возле вчерашнего таинственного места застыл в перевернутом состоянии один из кружков, выпячиваясь на порозовевшей воде белым брюхом. Однако, когда мы подплыли к нему вплотную и мой спутник протянул уж было руку, чтобы удостовериться в ложности перевертки, кружок словно живой отпрянул и на махах пошел к центру плеса, временами полностью исчезая с поверхности воды при наиболее резвых потяжках засекшейся рыбы. Пожалуй, погоню за уплывающим от лодки перевернутым кружком можно признать пиком эмоциональных нагрузок рыболова, сравнимых отчасти с преследованием крупного зверя-подранка на охоте, когда все помыслы охотника сосредоточены на одном желании догнать и взять добычу, а нервное и физическое напряжение доходит подчас до предела человеческих возможностей. Настигнув в очередной раз кружок, чередуясь, то я, то мой спутник, брались мы за лесу, чтобы в содрогании ощутить на ней мощное и ровное давление уверенного в своей силе, возможно, не впервые выходящего из подобных схваток победителем неведомого еще нам хищника, и в очередной раз натянутая в струну леска, туго сдаваемая сквозь пальцы упорной рыбе, пела звенящим голосом, да во все стороны от нее разбегались пузырьки по водной поверхности при наиболее яростных попытках добычи отстоять свое право на свободу и жизнь.

Теперь я уже не в силах припомнить, как долго длилась борьба (возможно, минут пятнадцать-двадцать) и как часто брался я за весла для очередной погони за стремительно уплывающим белым диском кружка. Признаюсь, в тот момент ощущение времени и реальность окружающего пространства исчезли из моего сознания, подчиненного единственной цели – взять трофей.

Наконец щука, вдруг резко ослабив сопротивление, вышла на поверхность и, измученная болью от засевшего в ее глотке тройника и физического напряжения, темно-коричневым бревном прижалась к борту, вяло пошевеливая хвостом. Ho уже переваленная в лодку при помощи глубокого подсачека, спохватившись, начала отплясывать танец святого Витта и удержать ее не было никакой возможности, ибо разинутая широко пасть с натыканными, словно гвозди, многочисленными клыками моталась по днищу туда-сюда, являя собой весьма опасный предмет для наших тонких резиновых сапог и ничем не защищенных рук…

Любители уженья хищников, не первый год предающиеся этому блаженному занятию, ориентируясь на погодные условия, весьма точно могут определить время начала вероятного клева интересующих их рыб. И уж почти любой кружочник или жерличник наверняка знает о посленерестовом жоре щучьего племени, который, кстати говоря, совпадает с началом массового цветения одуванчиков. В этот период случается даже иному мирному поплавочнику, в задумчивом созерцании сидящему возле своих наживленных червем уд, вытаскивать небольших щучек, по счастливой случайности подцепленных крючком, скажем, 5-го номера, за самый край верхней челюсти и потому не перетерших одним движением головы тонкой лески.

На водоемах, где вероятность поклевки «крокодилов» вполне реальна, на кружочную снасть, как я уже имел честь сообщить, можно и нужно ставить живца весом более 100 г. При этом шнур кружка надо фиксировать не перекидыванием через мачту, а, обмотав 2–3 раза вокруг его основания, пропустить в противоположный вырез диска. При таком настораживании крупный живец уже не сможет сам перевернуть кружок, у него просто не хватит на это силенок. Опрокидывание кружка (перевертка) происходит из-за действия силы в точке ее приложения, умноженной на длину плеча. Поскольку длина плеча в настоящей ситуации значительно сократилась за счет исключения из работы мачты, то соответственно на такую же величину возрастет усилие, необходимое для перевертки, – усилие, которое непосильно даже крупному живцу.

Пик щучьего посленерестового жора обычно наблюдается в средней полосе России в третьей декаде мая, когда по существующим Правилам ловля рыбы с применением живца еще не разрешена, так что кружочнику, да и спиннингисту, пожалуй, приходится лишь облизываться и с нетерпением ждать 10 июня, уповая на сносный еще к тому времени клев.

Ловить щуку на кружки можно везде, где только она есть, где есть мало-мальский простор чистой воды для гоньбы и не наблюдается сильного течения. Сильно бугристое дно со значительными перепадами глубин также невыгодно, ибо в одном месте приманка будет проплывать вполводы, в другом – цепляться за грунт. Более всего для уженья щук с момента открытия сезона и до значительных холодов подходят большие заливы водохранилищ со средней глубиной в 3–4 м, окаймленные по краям всевозможной водной растительностью. Наличие на дне коряг, углублений в виде затопленных русел ручьев и небольших оврагов, различных возвышенностей несомненно повышает вероятность успешной охоты.

Очень часто, идя в подобных местах на лодке вдоль прибрежных зарослей, можно слышать характерный бой щуки там, куда с кружками просто не залезть. На этот случай известный кружочник С. М. Бернштейн советует расположить снасти поодаль от травы, но выстроив их цепочкой параллельно берегу, самому же пройтись на лодке по мелководью с целью выпугнуть оттуда рыбу, которая, выйдя из зарослей, не преминет схватить приманку.