Текст книги "Ночь, придуманная кем-то"

Автор книги: Александр Щеголев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Монолог: В УБОРНОЙ

Сижу на унитазе, в туалете. Просто так сижу, штаны уже давно надел. А где еще мне быть? Настроение соответствующее, как раз к этим неповторимым запахам вокруг. Канализация у нас, как бы поточнее выразиться… Короче, возвращаться в родную комнатенку страшно, по коридору бродить глупо, вот и нюхаю. Задно разбираюсь с собственной канализацией – той, которая в голове.

Неужели я нашел убийцу? Не могу поверить. Залез в полиэтиленовый пакет, висевший на вешалке, и – готово. Неужели?.. Возвращаться страшно, потому что там мама. Вроде бы она заснула. Или сделала вид? Вообще-то она идеально спит, не то, что я. Ухо на подушку, и спокойной ночи, малыши. Она за столом была, когда мне в сортир приспичило, голову на руки положила и прямо так расслабилась, уже и посапывать начинала. Устала, наверное. Завидую…

Мне нравится моя мама, между прочим. Как женщина. Даже очень нравится, и я недавно понял, почему. Потому что мне всегда было ее жалко. Почему мне нравится Жанна, я пока не знаю, но это к делу не относится. Я маму не выдам, ни за что на свете! В чем бы она ни была виновата. Это во-первых. Правда, вокруг Игоря что-то гнусное происходит – и милиция его цепляет, и мафия какая-то. Не из-за матери ли?.. Во-вторых, подслушанный наверху разговор мне не очень-то понравился. Оказывается, в нашей квартире живет стукач, да непростой к тому же – «сексотом» называется. Ого! Настоящая шпионская история. Мало того, встреча у Бэлы назначена, на два часа ночи. С таинственным «советником». Тоже шпион, наверное. Если уж они такую конспирацию развели… Все это было бы увлекательно до умопомрачения, но ведь я давно не маленький. Невооруженным глазом вижу… точнее, невооруженным нюхом чую, что атмосфера вокруг нашей семьи с нехорошим запахом. Прямо скажем, воняет – не хуже, чем здесь, в коммунальной уборной. Потому что любовницей дяди Юры была не кто-нибудь, а моя идиотка мать. И главное, теперь я нисколько не сомневаюсь – именно Бэла подставила Игоря следовательше, чтобы легче было решать собственные проблемы. Странно, зачем ей врать про Игоря? Донесла на маму, и дело в шляпе. В любом случае, его заподозрили сразу после допроса Бэлы. Без вариантов… Что из этого следует?

Не знаю, что из этого следует! Не знаю!

Эх, мама… Все алиби себе испортила – вот уж идиотка, так идиотка. Зачем раньше времени домой вернулась? Еще и раскричалась на меня, когда я с боевой операции вернулся… На самом деле она, конечно, не рассердилась, а обрадовалась. Она ведь уже и по соседям в коммуналке ходила – выяснять, куда мы с Игорем подевались. Несмотря на ночь, несмотря на свою интеллигентность. Дядя Павел ее успокаивал – Игорь, мол, с Жанной на дачу сбежали, а малец целый вечер тут околачивался. Заодно рассказал про убийство… Короче, увидела она меня и успокоилась. Я ей объяснил, что находился наверху, у тети Бэлы, то есть все по правде сказал. Кроме одной мелочи, того, что хозяйка квартиры об этом не знала. Мама мне тоже объяснила, почему она не в Новгороде, и в чем вообще дело, так что получилась у нас настоящая задушевная беседа.

Собственно, никакого алиби у нее и не было. Оказывается, про путевку она наврала, чтобы несколько дней спокойно пожить у одного хорошего человека. Прямо так и призналась. «Хороший человек», надо думать, это очередной кандидат нам с Игорем в папы. Отличная новость! А мне, очкарику близорукому, казалось, что она уже давно прекратила трепыхаться. Но, к сожалению, сегодня вечером они круто поссорились, что-то он ей такое нахамил, мать обиделась и уехала домой. «Ему сказала я «всего хорошего», а он прощения не попросил», – как сочинил поэт. Что ж, дело житейское. А у меня из головы «любовница» никак не вылазила, зациклился я на этом проклятом слове, и фотография стояла перед глазами – ну, где мама в неприличном виде, – поэтому всякие сомнения и подозрения уже тогда во мне ворочались. Я ей рассказал про следовательшу, про то, что Игорю «дело шьют». Вроде бы просто так рассказал, потому что скрывать такое явно было нельзя… Но сейчас-то понимаю, чего я на самом деле хотел. Реакцию хотел увидеть – как она себя поведет. Вроде нормально мать отреагировала! Страшно удивилась, страшно перепугалась. Правда, при этом мне почудилось, будто она рванулась что-то сказать, но вовремя прикусила язык. Про странности на нашем садовом участке, и про то, что Игоря с Жанной там не было, ничего не сообщил, решил зря не пугать человека. Дальше я специально перевел разговор на скользкий путь. Этак осторожненько предположил – мол, вполне возможно, Бэла сама и убила своего мужа из ревности, ведь, говорят, у дяди Юры была любовница? Мать никак не отреагировала на «любовницу». Зато сразу завелась: ах-ах, что за чушь, без дяди Юры знаменитая «Леди Космос» пропадет, без него она ноль, дерьмо на палочке, незачем ей убивать… И по-настоящему завелась! Мы даже поспорили немножко на отвлеченные астрологические темы, вроде как и не над нами пресс опускается. Опять старый спор затеяли: она Бэлу грязью поливает, называет ее артисткой, аферисткой и так далее, а я, хоть и здорово недолюбливаю жену дяди Юры, не могу не возражать. Ведь большинство ее предсказаний сбывается! И серьезных, между прочим, предсказаний! Взять хотя бы эпидемию пожаров прошедшей осенью. Или, например, войну за нефть где-то там у арабов. «Все правильно, – соглашалась со мной мать, – но Бэла Исааковна тут ни при чем». По ее мнению, самые ценные предсказания делал дядя Юра, а «эта артистка» подавала их, как свои. Он якобы имел уникальную врожденную способность, а она – только пресловутый «синтез-метод», который подгоняла под чужие озарения. «В Юре, – говорит, – всегда какая-то сила была…»

Насколько мне известно, лет примерно восемь назад Бэла здесь появилась. До тех пор дядя Юра был один. Точнее, он жил с родителями. Оба его родителя работали до пенсии большими начальниками, поэтому и отхватили себе отдельную пятикомнатную жилплощадь. А потом он женился, и началась веселая жизнь! Бэла оказалась до невозможности экзотической личностью. Не знаю, как у кого со способностями, но то, что раньше о ней никто не слыхал, и что именно дядя Юра напряг все свои связи и выволок ее в люди, это факт. Правда, дальше она уже сама запорхала. Так перья распушила, что теперь каждая местная собака назубок выучила: Бэла – это ученый с мировым именем, наша гордость. Действительно, совершенно незачем ей убивать…

А матери зачем?

Бред какой-то. Когда она задремала, сидя за столом, я встал с раскладушки, выполз потихоньку из своего закутка… Честное слово, я просто в туалет хотел! Идея посмотреть сумки, с которыми она вернулась, пришла мне случайно. Ведь я случайно наткнулся взглядом на полиэтиленовый мешок, висящий на вешалке под ее плащом? Наткнулся и подумал: интересно, что она с собой таскает к тому «хорошему человеку»? Собственно, с пакета я и начал осмотр, хотя у нее еще другая сумка была, большая. Обнаружил вонючие босоножки – на дне. А сверху лежало кое-что другое. Кое-что, упакованное в маленький прозрачный пакетик, тоже полиэтиленовый… Бред!

Вот оно – разложено у меня на коленях. Забавные такие штуковины: во-первых, обычный электрический шнур… точнее, два шнура… ну, в общем, от вилки, которую в розетку вставляют, отходит не один шнур, как положено, а два, примерно метровой длины, и каждый оканчивается деревянной ручкой от детской скакалки, из которой торчит кусок оголенного провода. Ручки от скакалок для верности обмотаны изолентой. Смысл этого предмета и дебил бы раскусил – лично у меня перед глазами сразу картинка возникла. Как втыкают вилку в сеть, как осторожно берутся за рукоятки и прикладывают провода к… например, к чьим-нибудь ушам… Бр-р! Мерзость, настоящий электрический стул… Второй предмет из пакета был поприятнее на вид, покультурнее. Такой аккуратный цилиндрик, сантиметров десять в длину, на две трети черного цвета, на треть – ярко оранжевого. Оранжевая часть – это что-то вроде большой пружинящей кнопки, на которую можно надавить. И я надавил, умник, прямо в коридоре. Из цилиндрика брызнуло, как из маминого дезодоранта. Хорошо, что в сторону, иначе… Не знаю, что было бы «иначе», но во рту вдруг странное ощущение появилось, язык защипало, горло закололо. Чуть сам себя не вырубил, кретин любознательный. Баллончик со слезоточивым газом, о котором Была со Штерном говорили, вот что это было… Короче, маму я никому не отдам, пусть даже они пытать меня будут! Хотя, кто «они»? Не знаю… А улики эти подлые, наверное, выбросить надо получше. Ну, в самом деле, чистейшая же идиотка – в сумке их таскать придумала!

Как жить дальше?

Стать бы манекеном. Можно ничего не делать – тебя и раздевать будут, и одевать, и переносить с места на место. Жрать никогда не хочется, сны гадостные не снятся. Или нет, лучше быть статуей, чтобы покрасивее – возвышаться над всеми. Памятником самому себе быть. Вот, например, как в моей недопридуманной истории… Стоп, стоп, стоп! Что если у него борода начала расти?.. Ха, да это блеск! У каменного культуриста, пережившего все на свете, вдруг начала расти борода. Надоело ему, понимаешь, просто так стоять. И люди перестали пробегать мимо, толпами ходили на чудо глазеть. И на сумках у них появились новые изображения – той же статуи, но бородатой. Ученые слетелись, чтобы исследовать, анализы всякие брать. А потом возник слух, будто это какая-то злая сила вселилась в статую… Ну, короче, будто бы дьявол пришел в город… и тогда началась паника. Даже не паника, а массовое психство… или как там правильнее – психоз. О, слово хорошее – психоз!..

Действие № 2: ПЕРЕМЕЩЕНИЯ

Когда они отправлялись в путь, эта проблема казалась им неразрешимой. Действительно, как вскрыть запертую дверь? Тем более, что кафедра гироскопов может быть на сигнализации, и на вахте может гореть мирный зеленый лучик, оберегая покой спящих комнат… Все-таки они пошли – на всякий случай. И вход оказался свободным! Повезло. Хотя нет, причем здесь везение? Просто дежурный наверняка заглядывал сюда, покидая свой пост – попить чайку, поработать, взять на ночь книжку или, наконец, пошарить со скуки в столах у коллег. Также вполне возможно, что он собирался еще раз к себе заглянуть, попозже, вот и не стал тратиться на нудную возню с замками. В самом деле, институт пустой, чего было бояться? Игорь тоже, когда дежурил, весь вечер курсировал между кабинетом проректора и собственной лабораторией…

Свет был, как взрыв. Ударил в мозг. Гости постояли секунду, контуженные, затем медленно ожили. Вперед уходил просторный коридор, оканчивающийся окном на улицу. Где-то там, вдалеке, громыхал трамвай – наверное, спешил ночевать в парк. Вдоль тянулись двери, некоторые были открыты, некоторые – закрыты. Да, кафедра гироскопов представляла собой мощный, сложившийся организм с богатыми авиастроительными традициями, по праву занимая целое ответвление в главном коридоре. С чего начать поиски? Возле входа помещался стол – с телефоном, селектором, разными положенными под стекло документами.

– Смотри, – обрадовался Игорь, тыкая в стекло пальцем. – У них здесь организованы дежурства внутри кафедры. Специальный график даже есть. Сидят по очереди за этим самым столом… – он изогнулся, разглядывая бумажку. – Так. Сидин Т. Г., лаборатория СИ, 3 марта, 21 марта… – затем поднял голову и осмотрел коридор. – Осталось найти «лабораторию СИ».

Таблички на дверях отсутствовали начисто. А также – возле дверей, над или под. Бардак!

– Спокойно, – сказал он. – Есть идея.

Взял Жанну за руку и потянул к себе. Она продолжала осматриваться, но сразу послушалась.

– Смотри, вот селектор. Вот я его включаю… – в приборе загорелся оранжевый светодиод. – Теперь будешь нажимать и говорить что-нибудь, а я пойду послушаю, где отзовется.

Под всеми кнопками были предусмотрительно расклеены кусочки лейкопластыря с различными надписями, сделанными красным шариком. Под кнопкой, указанной Игорем, стояло «СИ».

– Поняла, – кивнула Жанна. – Ты гений! – Она нажала, куда полагалось, и забубнила в селектор. – Раз, два… Мимо смысла, мимо смысла… Раз-два-три, а ну еще, три-четыре, горячо…

Он побрел, заглядывая в каждую дырку. С особой тщательностью ловил звуки возле дырок запертых. Когда же добрался наконец до искомого помещения, услышал, что Жанна сменила набор контрольных фраз. Из темноты неслось однообразное, нескончаемое, хрюкающее: «Я тебя люблю… Я тебя люблю…» Он ступил вовнутрь, обнаружил выключатель, обеспечил себя светом, подошел к висящей на стене пластмассовой капсуле и замер. «…Я тебя люблю…» Капсула отвратительно фонила. Хрипящая там вселенная ждала отклика. Игорь слушал, завороженный, не имея сил прервать колдовство… Он все-таки вдавил кнопку и ответил – переставшими слушаться губами:

– Я тебя тоже… – прокашлялся. – Жанна, я нашел.

– Иду к тебе, – прогудел селектор и щелкнул, угасая. Увы, связь на том конце обесточили. Что ж, правильно – любовной тематике не время и не место.

В центре выстроились столы, на которых лежали непонятные приборчики, на стене висела доска, дальнюю половину помещения отгораживали стойки с оборудованием. Учебная лаборатория. Почти как на кафедре бортовых машин, только просторнее, солиднее, культурнее. А рабочие столы сотрудников, очевидно, располагались в том огороженном конце.

Влетела Жанна:

– Ну что?

– Тебя жду, – Игорь поймал ее и внезапно поцеловал. – Я тебя тоже люблю. Очень, очень, очень. Вон где они сидят, – он указал. – Вон, за стойками.

Там было четыре стола. Аккуратные, прибранные, приятно посмотреть.

– И за которым здесь Сидин? – спросила она. Вопрос повис. Не долго думая, Жанна шагнула к ближайшему, принялась выдвигать ящики. Игорь стоял столбом.

– Тихо! – вдруг вскинулась она.

– Что такое?

Она мучительно вслушивалась. Он привычно испугался.

– Показалось, – наконец успокоилась Жанна. – Все время шаги чудятся, сумасшествие какое-то… У меня после твоего выстрела до сих пор в голове звенит.

– У меня, если честно, жутко уши заложило, – признался Игорь. – Только сейчас отпустило, когда тебя по селектору услышал.

Жанна рылась в чужих бумагах пальцами опытного сапера. Поморщилась:

– Чего теперь с той дыркой в стене делать?

– Надо гвоздь вставить и картинку повесить. Все подумают, что так и должно быть.

– Кстати, у моей тетки отец военный был. Она мне как-то рассказывала, что однажды, когда они с братом были маленькими, мать их оставила дома одних. Так они умудрились найти отцовский пистолет, который от них прятали, и тоже случайно выстрелили. В окне аккуратную дырочку сделали. Потом сидели и очень боялись, что мама вернется и спросит: почему, мол, по всей квартире в ушах звенит?

Игорь подошел к столу и занялся исследовательской работой. Выдвинул верхний ящик, обнаружил плейер и кучу кассет. Странные, однако, вещи хранят здешние научные сотрудники. Ничего не боятся, раздолбаи, совсем распустились… Он вытащил следующий ящик и долго смотрел туда. Руки его остались нелепо прямыми, как у манекена.

– Методичка.

– Что? – обернулась Жанна.

Вне сомнений. Приклеенная бумажка с названием. Фамилия и координаты автора, неприличное жирное пятнышко, оставшееся от песочной пирожного… Игорь извлек папку на свет и развязал тесемки. Внутри, на самом верху, были фотографии.

– Что это? – глухо спросил он.

А вот титульный лист методички, над макетом которого столько трудился автор, оказался безнадежно испорчен. Кто-то сделал на нем выразительный комментарий – наискось, крупно, прямо по напечатанному. Собственно, там было всего одно слово: «СВОЛОЧЬ», выведенное синим фломастером.

****

В институтских дворах было холодно и мокро. В кишках окружившего институт каменного монстра, очевидно, было то же. Свирепствовавший час назад дождь обессилел, став тщедушной пакостной моросью. Волосы и одежда вышедших на ночную прогулку романтиков мгновенно пропитались влагой. Однако они все же отправились по дворам, потому что, во-первых, страстно жаждали свободы, и во-вторых, ничего, ну абсолютно ничего не понимали.

По пути они обсудили погнавшие их в дождь вопросы. С какой целью убитый Сидин выкрал никому не нужную папку? Неужели только для того, чтобы хранить там фотографии? И что вообще такое – эти фотографии? Зачем понадобилось запечатлевать видеомагнитофоны, инструкции к видеомагнитофонам, а также различные институтские пейзажи, связанные главным образом с помещениями ОПО? Впрочем, были и сюжетные снимки: мужчины тащат по четвертому двору нечто темное, сумеречное – почти, как сегодня, – грузят это в автофургон, номер которого прекрасно виден, открывают-закрывают ворота. Были и портреты. Большинство лиц неизвестны, но два знакомы: молодой здоровяк, убивший дежурного и бежавший затем по дворам – раз, начальник ОПО – два. Комплект фотографий Игорь оставил в столе убитого, а методичку взял с собой. Все правильно, не стоит отвлекать будущее следствие явными недоразумениями… А вот еще вопросик – зачем дежурному понадобился вшитый в пиджак пистолет? Неужели он настолько боялся темноты?

Обсудили путники и главное – как отсюда вырваться?

Ответов, разумеется, не было.

Для начала любители ночных прогулок осмотрели трассу, по которой неопознанные гуманоидные объекты переносили тяжести. Участок под окнами собственной кафедры, где состоялось падение одного из грузов, исследовали особенно внимательно. Труд не пропал даром: удалось кое-что найти. На отвратительном черном асфальте лежал кусочек то ли пластика, то ли металла, обтекаемый отвратительной черной водой. Изящная крохотная вязь в виде латинского слова «panasonic». Красивая вещь, как редкий значок.

На этом находки кончились, и юные исследователи поспешили туда, куда давно рвались их измученные души. Но в четвертом дворе ждало разочарование! Конечно же, ворота оказались безнадежно закрыты. Иначе и не могло быть, иначе было бы слишком просто – слишком пошло…

Они подергали огромный висячий замок. Подергали литые чугунные створки. С тоской полюбовались на разоренный пожаром корпус. Затем отправились в обратный путь, бесцельно побродили по внутренним институтским территориям, подышали мокрым воздухом. На всякий случай проверили ворота в первом и третьем дворах – вдруг повезет? «Вдруг» не получилось.

Тогда они решили закончить начатое. А куда было деваться?

****

– Не нравится мне, что кругом открыто, – сказала Жанна. – Не по себе как-то.

– Специально для нас, – бодренько пошутил Игорь. – Кто-нибудь захотел, чтобы нам здесь было не скучно, и специально подстроил.

Успокаивая ее, он попытался успокоиться сам. Опишу потом все это, мысленно усмехнулся он. Иначе для чего они существуют, всякие там дурацкие приключения, как не для щекотания нервов широких читательских масс? Эти шикарные сводчатые потолки опишу, и мусор этот, и вечный беспорядок… ОПО, или, если полным именем, то опытно-производственный отдел», представлял собой зал, расположенный в полуподвале. В связи с незаурядной прочностью, упомянутое помещение было задействовано в планах гражданской обороны: здесь предполагалось укрываться от ядерных ударов». Нет более наивных мечтателей, чем мечтатели в военной форме», – говорил Игорь, и был прав, как всегда…

Жанна пошла блуждать по лабиринту из бесформенных неопрятных станков, агрегатов, столов, верстаков, стараясь не дотронуться, не испачкать чистенькие джинсы. Она гулко поинтересовалась откуда-то из центра:

– Кстати, ты начал что-нибудь новенькое писать? Давно хотела тебя спросить.

– Познакомился тут с одним мужиком из «Пресс-папье», который почти заказал роман, – с готовностью откликнулся Игорь. Он принялся по очереди заглядывать в боковые комнаты. – А у меня для этого издательства ничего пока что нет, для них ведь фантастика чем глупее, тем лучше… Вот, пишу кое-что. Все, как полагается. Диктатор окажется пришельцем, который на своей планете был нищим и сбежал, бросив семью, сотрудники спецслужб окажутся людьми из будущего, посланными обезвредить пришельца-паразита. А гениальный химик – некое вечноживущее существо, мечтающее уберечь Землю от войны и решившее, что сейчас самое время вмешаться…

– Занавески, – вдруг перебила его Жанна. Она уже возвращалась.

– Что занавески?

– Здесь такие же занавески, как и тряпка, в которую был труп завернут. Только одной почему-то нет.

Он обежал стремительным взглядом окна:

– Точно, одной нет! Надо же, а я не заметил… Зато смотри, какую я дверь нашел. Будто сейф.

Железная клепаная дверь. Повешена табличка с надписью «Копировальная».

– К тому же закрыта, – для наглядности он подергал.

– А остальные комнаты?

– Подсобки, в них хлам разный.

– Понятно… – Жанна тоже подергалась в «копировальную». – Кстати, может тебе не один роман, а сразу сериал запустить? Все так делают.

Игорь улыбнулся.

– На такие сюжетики, – он возвысил голос, акцентируя шутку, – следует писать рассказики. Чушь. Самое смешное, что это читать будут. Постараюсь писать похуже, давно пора становиться популярным.

Но Жанна не заметила горького юмора. Она уже переключилась мыслями обратно:

– Игорек, ты к начальнику ОПО не заглядывал? Ну, который на фотографии был.

– Сейчас обыщем. Если, правда, дверь не закрыта…

Было открыто. За стеклянной перегородкой, откуда ОПО представал начальскому оку как на ладони, прятался стол. Другая же канцелярская мебель, увы, терялась на его фоне. Причина проста: именно на столе обнаружилась бумажка. Были аккуратно записаны фамилия, имя, отчество – Игоря, конечно, кого же еще? И полный адрес их дачи, снабженный подробным планчиком: как отыскать нужное садоводство, не запутавшись в паутине одинаковых улочек. Молчание длилось долго.

– Этот без меня тоже жить не может, – деревянно улыбнулся Игорь. – Кошмар какой-то…

В груди его опять пульсировала воронка – сосущая, тянущая силы. Ощущение, так и не ставшее привычным за девяносто минут начавшегося праздника.

– Надо бы тебе домой позвонить, – с неожиданной звонкостью сказала Жанна.

Он вяло посмотрел на нее.

– Зачем? Разбужу кого-нибудь в нашей проклятой коммуналке, будут потом вонять…

– Неужели ты ничего не понимаешь? – Она почти кричала. – Эти сволочи все о тебе знают! У тебя брат дома один!

Схватила трубку с телефонного аппарата, стоявшего тут же на столе, и сунула ему под ухо. Затем принялась набирать номер, срывая палец с диска и шепча что-то явно не женское.

– Подожди, телефон-то не работает! – взмолился он. – На, сама послушай, – остановил ее руку. – В ОПО все телефоны централизованно включаются и выключаются. Не волнуйся, сейчас я сбегаю, найду распределитель. Ты только успокойся, ну пожалуйста…

Он заглянул ей в глаза. Нырнул туда, утонул там. Он уже изнемог, борясь с застрявшей в груди предательской воронкой и стараясь не выпустить эту борьбу на свое лицо. Он крикнул ей, барахтаясь, пуская пузыри, что любит ее, любит! Она услышала. Сразу расслабилась, выпрямилась.

– Не обращай на меня внимание, – жалко попросила. – Вокруг нас что-то странное творится, у меня такие плохие предчувствия… – Она тряхнула волосами, возвращаясь в норму. – Ладно, Игорек, не надо тебе никаких распределителей искать. Позвонишь домой от проректора, какая разница. Все равно ведь хотели получше осмотреть место, где дежурного убили, правда?

****

Ужасная догадка явилась слишком поздно…

Впрочем, вероятно, наоборот – догадка оказалась очень своевременной, поскольку зайти внутрь гости не успели. Как и в прошлый визит, дверь кабинета проректора была приоткрыта. Свет, вырывавшийся в щель, чудесным образом делал видимым большой отрезок ректорского коридора. А вот радио на этот раз не играло. Ночь, передачи по трансляции уже кончились. Герой взял героиню за локоть и застыл на месте.

– Слушай! – свистяще прошептал он. – Ворота в четвертом дворе закрыты на висячий замок!

– Ну и что? – ответно прошептала она.

– Их можно было закрыть только изнутри!

Она молча смотрела из темноты, осознавая сказанное.

И тут – неудержимый порыв вытолкнул дверь на полную. В струе ослепительного света возникло мощное туловище:

– Эй, есть кто-нибудь?

Тот самый парень. Убийца. Мучительно щурится, ничего не видит впотьмах.

– Бежим, – кратко сказала Жанна, но ее решение запоздало: парень уже разобрался со своим зрением, выпрыгнул в коридор и поймал Игоря за руку.

– Спокойно, – удивился он. – Вы кто?

– Мы… – ответил Игорь, – это…

Попытался выдернуть плененную конечность, вспомнив, как там учили на уроках физкультуры.

– Ну-ну-ну! – ухмыльнулся парень и сделал рукой движение противоположного знака. Собеседник споткнулся, влекомый потоком бычьей силы.

– Пустите, – слабо сказал Игорь, – ну, пожалуйста…

Сказал с такой неповторимой тоской, что парень замер на секунду. Посмотрел на жертву – беззащитную, освещенную с ног до головы. Затем еще раз посмотрел, внимательно. И что-то изменилось в его лице.

– Понятно, – широко вздохнул он. – Вот, значит, в чем дело-то…

Жанна не дала ему закончить мысль. Она слегка присела, наклонив корпус, и выполнила изящный «шпагат» правой ногой. Конец «шпагата» попал парню в переносицу – точно носочком кожаной кроссовки. Он влетел обратно в кабинет и схватился ладонями за лицо, Игорь же остался снаружи, впечатавшись по инерции лбом в косяк. Тогда Жанна с размаху захлопнула дверь и навалилась на расшатанную тысячами посетителей рукоятку.

– Беги!

– Куда! – простонал Игорь, плохо соображая.

– Торт доедать!

– Нет, – всхлипнул он. – Без тебя – нет.

Дверь яростно содрогнулась:

– Вы, сволочи! – внутри кабинета бушевала стихия.

– Дурак! – крикнула Жанна. – Беги, этот жирный меня не догонит!

Дверь ходила ходуном. Игорь развернулся и побежал. Тьма стремительно понеслась навстречу. Сзади ревело чудовище и трещали прутья клетки. Потом сзади донесся топот, но уже приглушенно, где-то очень далеко. Паркет ускользал из-под ног. Воздух не вмещался в горле, мешал дышать. Движением управлял автопилот, потому что мозг не мог забыть дверной косяк и вопль: «Беги!» В ушах тяжело ворочался огромный молот. Кафедра казалась недостижимой, как звезда. И вдруг выяснилось, что кафедра вокруг, что в глаза бьет ставший родным фонарь, что за спиной наконец-то не пронзающий насквозь ужас, а нормальная мирная стена, увешанная распоряжениями и расписаниями… Игорь дополз до дивана, упал на мягкое, сотрясаемый вернувшимся дыханием.

Жанна влетела, как шаровая молния. Горячая, искрящаяся.

– Ты здесь? – взорвалась она.

– Йес, – откликнулся он.

Она провернула ключ в замке и некоторое время молчала, шумно дыша. Затем сообщила:

– Я – в левый подъезд, а он – через первый двор, дурак… Опять в жижу вляпался, шикарно брызнул…

Еще помолчала и вспомнила:

– Домой не звонил?