Текст книги "Александр Вельтман и его роман "Странник""
Автор книги: Александр Вельтман
Соавторы: Юрий Акутин
Жанры:
Публицистика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
Преданная всей душой погруженному в литературную и научную деятельность мужу, Елена Ивановна "ходила за ним, как за дитятей, и из-за ее попечения он уже не имел нужды думать ни о чем и мог спокойно распоряжаться движением письмен кельтических, финских и немецких по Европе и Азии" [119]119
М. П. Погодин. Александр Фомич Вельтман.– «Русская старина», 1871, No 10, с. 407.
[Закрыть]. Своим чередом шла каждодневная жизнь. У Вельтмана родились сын и дочь, умерла сестра, в 1861 г. старшая дочь Надежда вышла замуж, и год спустя писатель стал дедом. Елена Ивановна рассказывала об их житье-бытье:
"Знакомые говорят, что он <Вельтман> живет на необитаемом острове, в допотопном мире, и не знает ничего, что делается на свете. <…>
С нашего необитаемого острова, где так хорошо <…>, мы смотрим на свет божий, на ломку, которая происходит во всех концах, слышим треск, видим пыль и прах и ждем, надеясь на милость господню, зная, что все в его руке" [120]120
Письмо к А. Г. Тройницкому от 18 июля 1862 г.– «Русская старина», 1898, No 4, с. 210.
[Закрыть].
Добрая спутница Вельтмана не оставляла и литературных трудов, работала также над педагогическими сочинениями. В 1864 г. ее выбрали почетным членом Общества любителей российской словесности. В 1867 г. печатается большой, основанный на всестороннем изучении эпохи, исторический роман Елены Вельтман "Приключения королевича Густава Эриковича" [121]121
Проставленное в заголовке полного издания произведения имя героя «Густав Ирикович» неточно.
[Закрыть].
Тяжелая болезнь прервала писательскую деятельность Е. И. Вельтмап. 1 марта 1868 г. она скончалась.
Несмотря на преклонный возраст и расстроенное здоровье, Александр Фомич продолжал служебные занятия, научную и литературную работу до последних лет своей жизни. Он умер 11 января 1870 г. Уже после его кончины вышло отдельным изданием либретто "Аммалат-бек", написанное им много лет назад. Сослуживцы писателя поставили на его могиле памятник из белого мрамора – точную копию надгробия Ярослава Мудрого.
Детям Вельтмана пришлось оставить казенную квартиру в доме Дворцовой конторы, и поэтому сундуки с книгами и бумагами покойного Вельтмана были переданы на хранение в канцелярию Московского Публичного и Румянцевского музеев. В 1876 г. Надежда Александровна попросила вернуть один из сундуков с книгами, автором которых был ее отец, а рукописи оставить в библиотеке. Рукописи были приняты, а библиотека писателя куплена Музеями[122]122
См.: Юрий Акутин. Из книг А. Ф. Вельтмана.– «Литературная Россия», 1974, No 34.
[Закрыть]. Архив Вельтмана, его книжное собрание представляют большую научную ценность.
Но прежде всего перед нами громадное литературное наследие А. Ф. Вельтмана. Оно имеет свою отправную точку, в которой заложены его основные идеи и темы. Этой точкой является его первый роман – "Странник".
2
В годы бессарабской службы и в русско-турецкую войну Вельтман приобрел самые разнообразные впечатления, разносторонний жизненный опыт. Перед ним прошло множество сложных событий и оригинальных лиц, и сам он был участником не одного десятка различных происшествий. Жизненный материал требовал осмысления и творческого воплощения.
Яркая жизнь приграничной области заинтересовала его сразу по приезде в Бессарабию. Так на основе наблюдений был создан групповой портрет кишиневцев в стихотворениях "Простите, коль моей нестройной лиры глас" и "Джок", рассказ об офицерском быте в "Послании к друзьям", реалистические сцены в "Беглеце", были обрисованы хорошо изученные места в "Начертании древней истории Бессарабии". Но разрозненные этюды еще не давали возможности создать полный рассказ о пережитом. После кампании 1828 г. Вельтман пытался написать повесть "Эмин" об осаде крепости, положив в основу анекдотическое происшествие, случившееся при захвате в плен красавца-турка под Шумилой. Он обратился к ритмической прозе, но потом отказался от этого романтического аксессуара и в сцене беседы офицеров использовал разговорный язык. Замысел не осуществился: описание забавного эпизода не отвечало намерениям автора.. Короткая стихотворная интермедия "Лагерь", юмористически рисующая прифронтовую жизнь офицеров, тоже не удовлетворила Вельтмана, хотя "Эмин" и "Лагерь" были ничуть не хуже произведений, появлявшихся на страницах журналов и альманахов того времени.
Писатель хотел подробно рассказать о днях, проведенных в Бессарабии, и не мог решить, какой избрать жанр. Тема подсказывала путевые записки. Вельтман признавался позднее, что "выучил наизусть этот край" [123]123
А. Ф. Вельтман. Воспоминания о Бессарабии, с. 111.
[Закрыть]. Но «записки путешественников» слишком часто выходили из-под пера бесталанных вояжеров в 1800-1820-е годы [124]124
См.: Т. Роболи. Литература путешествий.– «Русская проза». Л., 1926, с. 42-73.
[Закрыть] и постоянно вызывали насмешки и пародии. Меланхолическо-сентиментальные опусы были бездарными подражаниями «Сентиментальному путешествию» Л. Стерна. Громадная популярность выдающихся произведений английского писателя [125]125
См.: В. И. Маслов. Интерес к Стерну в русской литературе конца XVIII и начала XIX в.– «Историко-литературный сборник, посвященный В. И. Срезневскому». Л., 1924, с. 339-376.
[Закрыть] обращалась против него: на страницах «путешествий» обесценивалось своеобразие рассказов Тристама Шенди и Йорика. В ответ появлялись псевдопутешествия, такие, как «Путешествие вокруг моей комнаты» Ксавье де Местра [126]126
Издано в 1794 г.
[Закрыть], переведенное на русский язык в 1802 г., и произведения русских авторов: «Мое путешествие. Приключения одного дня» Н. Брусилова (1803), «Путешествие моего двоюродного братца в карманы» (1803) [127]127
Издано анонимно.
[Закрыть]. В них пародировалась чрезмерная чувствительность рассказчика. А в «Путешествии критика» [128]128
«Путешествие критика, или Письма одного путешественника, описывающего другу своему разные пороки, которых большею частию был очевидным свидетелем. Сочинение С. фон Ф.». М., 1951.
[Закрыть] С. К. фон Ферельцта сатира была направлена против изысканных описаний в эпистолярной и дневниковой форме. В 1828 г. Яковлев издал «Чувствительное путешествие по Невскому проспекту», в котором иронизировал: «Я страстно люблю путешествовать; не знаю, что поселило во мне эту страсть?– Природа?– Конечно природа!– Я объехал все части света – все видел – все узнал… но увы!– я ездил в воображении – все видел – в мыслях; все узнал – из книг гг. путешественников!!!» [129]129
«Чувствительное путешествие по Невскому проспекту». М., 1828, с. 1.
[Закрыть]. К пародиям на подражание Стерну принадлежала «Жизнь и мнения нового Тристрама» Я. И. де Санглена (1829) – произведение, отмеченное своеобразием в сложностью композиции.
Конечно, осмеянию подвергался не сам рассказ о путешествии, а "слащавое изображение природы и сельской жизни у писателей-карамзинистов" [130]130
В. Сомов. Пародия на сентиментально-романтическую прозу XIX века (1800-1830 годы).– «Вопросы русской литературы». Уч. зап. Моск. гос. пед. ин-та им. В. И. Ленина, No 288. М., 1968, с. 60.
[Закрыть].
Таким образом, литературная ситуация не могла отвратить от желания поделиться с читателями любопытными сведениями, рассказать о виденном и слышанном. Однако Вельтман учитывал, что о Бессарабии уже писалось неоднократно [131]131
Так, в 1800 г. П. Сумароков издал «Путешествие по всему Крыму и Бессарабии», в 1810 г. Д. Бантыш-Каменский напечатал «Путешествие в Молдавию, Валахию и Сербию», в 1818-1823 гг. в «Отечественных записках» опубликовал ряд статей о своих поездках по Бессарабии П. П. Свиньин. В 1828 г. вышла книга И. Яковенко «Нынешнее состояние турецких княжеств Молдавии и Валахии и российской Бессарабской области».
[Закрыть].
Жанр "записок офицера", который вполне устраивал Вельтмана, тоже пользовался популярностью. Яркими примерами служили "Письма русского офицера" Ф. Н. Глинки (1815-1816) и "Походные записки русского офицера" И. И. Лажечникова (1820). У Вельтмана были тетради с записями, сделанными в походной жизни, о которых можно было бы сказать то же, что писал Ф. Н. Глинка: "Еще раз осмеливается напомнить почтенным читателям, что записки, служившие основанием книги сей, составляемы были среди всех ужасов войны, часто под открытым небом, у полевых огней, после проведенного в трудах и сражениях дня" [132]132
Ф. Глинка. Письма русского офицера, ч. VIII. М., 1816, с. 258.
[Закрыть]. Мог присоединиться Александр Фомич и к словам И. И. Лажечникова: «Издавая ныне мои записки, стал бы я напрасно, в извинение их неисправностей, представлять, что я писал их на походах, при свете бивуачных костров, на барабанах и нередко на коне, при шуме идущего рядом со мною войска» [133]133
И. И. Лажечников. Походные записки русского офицера. М., 1836, с. 9.
[Закрыть].
Вельтман понимал, что и о последней войне появятся записки [134]134
Так, из числа действительно напечатанных воспоминаний интересными были: П. Глебов. Воспоминания о войне 1828 года.– «Сын Отечества», 1834, No 52; <Б. п.> Три месяца за Дунаем в 1828 году.– Там же, т. XXXIII; <Б. п.> Отрывок из Записок во время турецкой кампании 1828 года.– «Прибавление к ЖМНП на 1844 год», с. 10-32.
[Закрыть]. А он хотел создать не мемуарное, а художественное произведение. Материал подсказывал, что его героем должен быть молодой офицер, прослуживший многие годы в Бессарабии и участвовавший в войне. Образ требовал конкретизации – фактов личной жизни, разработки характера. Так возник замысел автобиографического романа: рассказать о поездках по области, об интересных встречах, о штабной и походной жизни и о самом себе.
Казалось, что задача блестяще решена, но тут перед штабс-капитаном возник простой вопрос: а была ли у него в прошедшем десятилетии личная жизнь? И выяснилось, что в сущности ее не было. В свободное время он писал стихи, музицировал, изучал языки, философию и историю Востока. Да, бывал на вечерах, пирушках, офицерских собраниях, интересных обедах, но ни с кем особенно близко не сошелся, хотя порой и был душой общества – все это напоминало карнавал. Были у него и увлечения – и в Кишиневе, и в Тульчине, и в деревнях, где он проводил топографические работы. Он помнил девушку, которой посвятил "Простите, коль моей нестройной лиры глас", и Марию– Маврокордато, и Ленкуцу, однако все эти его увлечения были несерьезными. Случались и приключения, порой пикантные. Его осаждали письмами поклонницы [135]135
Эти письма сохранились в архиве писателя (ОР ГБЛ). Особенно постоянна была в своих посланиях Анна Кладищева. Она настойчиво писала: «<…> стремится мое желание знать причину вашего молчания» (письмо от 6 февраля 1828 г., ф. 47, р. II, к. 3, ед. хр. 55).
[Закрыть], да ему-то они были безразличны. И Вельтман задумывает написать эпистолярный роман: в нем будут описания настроений, мысли, зарисовки, не требующие сюжета. Он делает наброски:
"<…> все течение по России рек Прута и Днестра я проехал, следовательно, если б [136]136
свет
[Закрыть] Мир составляла только одна Бессарабия, я был бы всемирным путешественником и мое имя гремело [137]137
в предел
[Закрыть]
Что сказать тебе про мое препровождение времени и удовольствия – я окружен скукой, так, как все здешние города и селения горами. Зимою живу в Кишиневе, где есть большое разногласное, разносортное и разнородное общество русских, молдаван, греков, турок, сербов, албанцев и пр. и пр. и пр.
Если б я был живописец, я бы тебе нарисовал интересную картину. Жирного бояра молдаванского в шести разноцветных и разномешных шубах, с корчагою на звонкой на голове (их шапки имеют совершенное подобие корчаги), их герб – воловья голова, почему я заключаю, что они в золотом веке были счастливыми пастырями волов, что еще и по сию пору заметно по их воловьей лени и беззаботности.
Герб женщин молдаванских можно было бы сделать: голова коровья с крыльями, впрочем, большая часть из них имеют приятную наружность, только
Можно красоту хвалить,
Но любить же осторожно,
Так, чтоб сердцу было можно
Полюбить и разлюбить.
Даром неба я считаю
Любви истинный союз,
Но, увы, здесь не встречаю
Я сердец для нежных уз.
Здесь – любовь есть сладострастье,
Дружба – ложный всех наряд,
Честность – скрытый в сердце яд,
Деньги – истинное счастье.
Здесь любовь не дорога,
Кто влюблен, тот не страдает,
Кто женился – надевает
С погремушками рога.
Впрочем, здесь иногда бывает весело; случаются балы, вечеринки, клубы, где видишь тьму взрослых невест, ожидающих искупителей от строгих надзоров родительских, и подобные молодым сернам, кои ищут источника для утоления жажды…
Кроме того, он пишет философские заметки, находясь под влиянием анонимных [141]141
Вельтман не знал, что «Отрывки» принадлежат перу А. С. Пушкина.
[Закрыть] «Отрывков из писем, мыслей и замечаний», прочитанных в только что полученном альманахе «Северные цветы на 1828 год». Но началась подготовка к походу 1829 г., и проблема романа отошла на задний план.
В лагере под Шумлой Вельтман создает ритмизированной прозой романтическую поэму "Эскандер". Получив отпуск, он уезжает в Яссы, где в ноябре проходит медицинское освидетельствование [142]142
См. письмо к А. Ф. Вельтману вице-председателя Дивана княжества Молдавии генерал-майора Мирковича от 4 ноября 1829 г.– ОР ГБЛ, ф. 47, р. II, к. 9, ед. хр. 9
[Закрыть]. Местное общество заинтересовано красивым капитаном, известным также как поэт и музыкант. Вельтман знакомится с членом Главной полевой комиссариатской комиссии Второй армии, Иваном Кузьмичем Исуповым, тот представляет писателя своей жене, Екатерине Павловне.
Александр Фомич встречает молодую прелестную женщину, живущую в атмосфере музыки и поэзии. Каждая их встреча – это чтение вслух, беседы о высоких чувствах в духе немецкого романтизма, музицирование. Все это настолько увлекательно и необычно для Екатерины Павловны, скитающейся с мужем большей частью по захолустным городам, что, несмотря на то, что Вельтман бывает у них чуть ли не каждый день, она в нетерпении начинает посылать ему записки: "Господин Вельтман! Я нашла ключ к пианино. Вы меня просили, я Вам обещала настроить пианино. Если можете, приходите теперь выполнить Ваше обещание <…>" [143]143
Все тридцать два послания Е. П. Исуповой к А. Ф. Вельтману на французском языке хранятся в ОР ГБЛ (ф. 47, р. II, к. 3, ед. хр. 48). В данном абзаце цитируются первые шесть записок.
[Закрыть]; «Приходите сегодня вечером, Вы мне почитаете что-нибудь»; «Господин Вельтман, пришлите мне, я Вас прошу, сонаты <…>»; «<…> Мне нужно также с Вами поговорить. Приходите завтра утром, может быть, мы будем тогда одни»; «Я Вам послала маленькую собачку. Берегите ее, пожалуйста. Я думаю, что Вы придете сегодня, чтобы почитать мне из мифологии»; «Я благодарю тебя за цветы, мой друг. Это прелестный сюрприз от тебя, полученный в тот момент, когда я скучала».
Естественно, что столь стремительное сближение приводит молодых людей к мысли, что они любят друг друга. Вельтман пишет романсы для Екатерины Павловны, которая стала для него уже Китти, сочиняет стихи в ее честь, посылает подарки. Его письма к ней – это целые поэмы в прозе: «Друг мой вечный, милая К. Вчерась ты потрясла всю душу во мне, вчерась я узнал, что я не встречу уже в мире другого существа, которое смогло меня любить более, чем ты, я не встречу другого ангела, пред которым склонюсь на колени, как пред божеством моим, как пред тобою, в которой я вижу все, что сердце и душа моя искала.– Друг мой, мне кажется, некогда мы составляли одно существо, но какая-то враждующая сила разорвала нас надвое для того, чтобы со временем при встрече нашей насладиться нашим страданием. <…>» [144]144
ОР ГБЛ, ф. 47, р. II, к. 28, ед. хр. 1, л. 16 об. Черновики писем А. Ф. Вельтмана к Е. П. Исуповой написаны на листках и в тетради, на русском и французском языках вперемешку.
[Закрыть].
Близость Исуповой и Вельтмана обращает на себя внимание. Муж Екатерины Павловны выражает недовольство по поводу многочисленных стихотворных посланий к супруге. Вельтман в раздражении, несколько раз перечеркивая строки, пишет стихотворение и направляет его Исупову:
Послания Вельтмана Е. П. Исуповой делаются еще поэтичнее: «Милая, нежная Китти, друг мой, каким обворожительным чувством были полны очи твои, когда ты вышла вчерась из спальни, их не сон утомил, в них перелилась душа твоя, но это было понятно только одному мне. О Китти, кто научил меня так ясно видеть мысли твои! – О Китти, так же ль ясны и тебе, мой друг, мысли и желания мои? Друг мой, я изнемогаю,– оживи меня устами своими! Я люблю тебя выше возможности любить на земле. Китти, если б мы так же были взаимонераздельны, как неразрывен союз чувств наших?» [147]147
ОР ГБЛ, ф. 47, р. I, к. 28, ед. хр. 1, л. 19.
[Закрыть].
Китти старается отвечать в том же духе: "Александр, почему мучаешь меня. Приходи вернуть мне мою радость, у меня ее так мало. Почему ты хочешь лишить меня единственного блага, которым я могу кратко польвоваться на земле,– это наслаждаться твоим присутствием. Ах! это жестоко с твоей стороны. Я не знаю, до какой степени я тебя люблю" [148]148
ОР ГБЛ, ф. 47, р. II, к. 3, ед. хр. 48, л. 12.
[Закрыть].
Влюбленные уже не обращают внимания на окружающих, обмениваются локонами, дают клятвы. Но одновременно возрастают и препятствия. Иван Кузмич лишает их возможности быть наедине, а после резкого разговора между Исуповым и Вельтманом Александр Фомич вообще на время не может посещать дом Китти. Вмешивается и любопытствующее общество, находятся желающие быть посредниками между влюбленными – кто искренне, а кто и в неблаговидных целях.
Появляется и другая проблема – отпуск Вельтмана кончился, и он обязан отправиться по месту службы, о чем и приказывает ему вице-председатель Дивана княжества Молдавии 24 февраля 1830 г. Вельтман пытается оттянуть отъезд. 25 марта он получает приказ вернуться[149]149
ОР ГБЛ, ф. 47, р. II, к. 9, ед. хр. 9.
[Закрыть].
Дотянув до мая, Вельтман вынужден был покинуть Яссы. Китти подарила ему кольцо, а Александр Фомич – самую дорогую для него вещь, тот самый образ богоматери, что был выменян для него матерью в детстве. Влюбленные уговариваются писать друг другу, помечая письма номерами для уверенности в получении каждого послания. Муж оскорбил Китти и оклеветал Вельтмана. Они решают соединить свои судьбы: Екатерина Павловна уедет к родным в Крым и поведет дело о разводе. Туда же приедет и Вельтман.
Запутанная история любви Китти и Александра продолжалась еще несколько месяцев. Исупов перехватывал письма, сам обращался к Вельтману с посланиями: "<…> она вам принадлежать не будет, так удовольствуйтесь дружбой ее и теперешнее чувство постарайтесь пересилить на дружеское. Не забудьте, что она обязанная женщина и имеет пять сестер, которым пример ее может много повредить в составлении себе благополучия через замужество. Она именно славилась и была украшением семейству как правилами своими, так и добродетелью <…>" [150]150
ОР ГБЛ, ф. 47, р. II, к. 3, ед. хр. 47 (письмо от 31 мая 1830 г.). Всего А. Ф. Вельтман получил от И. К. Исупова пять писем.
[Закрыть] Иван Кузмич то соглашался отпустить жену в Крым, то отказывал, одно время поговаривал о разводе, а затем отклонил и эту мысль. Екатерина Павловна прилагала много усилий, чтобы стать свободной. В конце концов дело ограничивалось только разговорами и страстными письмами Вельтману. Александр Фомич отвечал все спокойнее и вежливее, так как любовная история стала его тяготить. Переписка постепенно затихла и в 1832 г. прекратилась. Вельтман гораздо раньше оставил свои прежние планы. Осенью 1830 г. он подал в отставку и послал друзьям по этому поводу стихи:
Прощайте, други-сослуживцы,
Жрецы слепого божества,
Прощайте, милые счастливцы,
Для вас еще гремят слова:
Люблю тебя,
Люби меня.
В отставку подал я прошенье,
Любви наскучило служить,
И скоро выйдет разрешенье
Меня из списков исключить
И впредь любить
Мне запретить.
Пора уму над сердцем грянуть,
Пора на память заучить [151]151
* * *
[Закрыть][152]152
* ОР ГБЛ, ф. 47, р. I, к. 35, ед. хр. 32. В рукописи стихотворение не закончено.
[Закрыть]
Конечно, только благодаря пылкости романтического воображения и эксцентричности натуры Вельтмана заурядная интрижка между офицером и женой сослуживца превратилась в фейерверк неземных чувств. Александр Фомич был сильно увлечен Китти и одно время постоянно думал о совместной жизни, однако сила страсти и грандиозные душевные порывы во многом были надуманными. Вельтман частично «сочинял» неземную любовь. И если само чувство и исчезло, как воздушный замок, то результатом его явилась блестящая идея, озарившая писателя: он нашел сюжет и форму своего романа.
Тема – история молодого человека – была подсказана временем [153]153
«Молодой человек этот – самая значительная фигура литературы XIX века» (М. Горький. Предисловие к кн.: Р. Шатобриан. Рене. Бенжамен Констан. Адольф. М., 1932, с. 3).
[Закрыть]. И облечь ее писатель решил в форму «свободного романа», точно подслушал строки писем А. С. Пушкина к А. А. Бестужеву [154]154
«Роман требует болтовни, высказывай все начисто» (письмо конца мая-начала июня 1825 г.).– А. С. Пушкин. Полн. собр. соч. в 16-ти томах, т. XIII. Л., 1937, с. 180; «<…> да возьмись-ка sa целый роман – и пиши его со всею свободою разговора или письма <…>» (письмо от 30 ноября 1825 г.).– Там же, с 245.
[Закрыть]. И в самом деле, на замысел Вельтмана большое влияние оказали те семь глав «Евгения Онегина», которые вышли к лету 1830 г. Если произведение Пушкина явилось энциклопедией российской действительности, то из-под пера Вельтмана должна была выйти энциклопедия бессарабской столичной и провинциальной жизни. Писатель так и назвал свое сочинение в главе CCXXV, завершающей часть II.
Писатель отказался от Последовательности развертывания действия: перед ним стояла задача рассказать о бессарабских скитаниях, о кишиневской жизни, о военных днях, о похождениях героя, точными скупыми мазками набросать рисунки городов и селений, в которых он бывал неоднократно. Это был первый план повествования. Второй план – любовь офицера к замужней женщине, мечты и утраты иллюзий. Эта история также должна была излагаться не последовательно, а в виде отрывочных воспоминаний, включенных в общую мозаику действия. Третий план – внутренний мир героя, его размышления о смысле жизни, попытки понять окружающее, выявить свой взгляд на происходящее, оценить прочитанные художественные, философские и исторические произведения. То есть весь роман должен был стать повествованием о становлении личности.
Вельтман решил использовать все собранные им материалы – дневниковые записи, реляции, стихотворные и прозаические отрывки, письма к Исуповой. И это был не литературный прием, а утверждение реального факта: для героя произведения все это в самом деле составляло повседневную действительность. Писатель оказался перед любопытным явлением: приступая к созданию романа, он мог сказать, что создавал его все двенадцать бессарабских лет.
Требовалась оригинальная композиция. Нужно было организовать прозаический и стихотворный материал так, чтобы получилось динамическое повествование, скрепленное ассоциативным мышлением героя, у которого реальное смешивается с воображаемым, прошлое – с настоящим. Следовало использовать литературные находки, записанные в черновые тетради: пародии на наукообразные исследования, звукоподражания, ассонансы, аллитерации и т. п. Такая форма произведения должна была напомнить пародии на путешествия. Поэтому Вельтман решил мистифицировать читателя: роман начнется с утверждения, что путешествие происходит в воображении, по географическим картам. Для старшего адъютанта и топографа это было естественно: любую поездку он начинал с изучения плана местности. Читатель поверит, что путевые заметки выдуманы, и тогда "игра" отодвинется на задний план, а затем и отпадет. Рассказ будет вестись о тех поездках, которые совершал писатель.
Своеобразие произведения должно было навести на мысль о его близости к книге Стерна. Писатель решил было сам пойти навстречу читателю: он перенес предисловие в гл. VI, создал коня воображения (гл. XX, XCIV, XCV, CXIX), наподобие "конька" английского романиста, и даже хотел ввести в действие Тристрама Шенди, но от последнего замысла отказался[155]155
В черновике в диалоге Человека худощавого и Человека толстого первый предлагает обратиться к герою романа Стерна. В печатный текст этот эпизод не вошел. (См.: ОР ГБЛ, ф. 47, р. I, к. 31, ед. хр. 1, л. 34 об.).
[Закрыть]. В подражаниях Стерну в ту пору обвиняли чуть ли не каждое оригинальное произведение, в том числе и «Евгения Онегина» [156]156
Так, в статье, посвященной выходу в свет глав IV и V «Евгения Онегина», говорилось: «От этого такая говорливость у него; так много заметных повторений, возвращений к одному и тому же предмету и кстати и некстати; столько отступлений, особенно там, где есть случай посмеяться над чем-нибудь, высказать свои сарказмы и потолковать о себе.– Некоторые называют затеями воображения, а другие подобные замашки – вероятно литературные староверы – поэтическою кристаллизацею, или, просто, наростами к рассказу, по примеру, блаженной памяти, Стерна» («Атеней», 1828, ч. 1, февраль, No 4, Библиография и критика, с. 79, 80). Так же три года спустя писали о «Страннике».
[Закрыть]. Продумав план романа и художественные приемы, Вельтман летом 1830 г. написал на листе заголовок «Путешествие по Генеральным картам», набросал первые главы и прочел их приятелям. Те пришли в восторг и хотели напечатать их в одесском альманахе[157]157
См. письмо Вельтмана к И. П. Липранди от 5 августа 1835 г.– ОР ГБЛ, ф. 18, к. 9515, ед. хр. 4, л. 6 об.
[Закрыть]. Но писатель отправил рассказ о Кишиневе в «Московский телеграф», где он и был опубликован в конце года. Роман создавался быстро: к зиме уже была закончена первая часть. Вельтман решил дать произведению многозначительное название «Странник», т. е. и путешествующий, и странный, и разносторонний, и посещающий разные страны. Действие было разделено на 45 дней, по 15 дней в каждой части. Весь роман состоял из 325 глав, (правда, гл. ССХХ была пропущена), в которых прозаический текст чередовался со стихотворными фрагментами, что вообще было свойственно повествовательной манере молодого Вельтмана [158]158
Вельтман рассказывал в «Воспоминаниях»: «<…> по какой-то неопреодолимой страсти я не мог написать всего письма в прозе: непременно нечувствительно прокрадывались в него рифмы» («Пушкин в воспоминаниях современников». <М.>, 1950, с. 232).
[Закрыть].
Завершилась работа над произведением в середине 1832 г. Третья часть была напечатана в декабре [159]159
Вельтман писал И. П. Липранди 7 января 1833 г.: «Я хотел к вам послать моего Странника, но не успели переплести 3-ей части, которая на днях вышла в свет – на следующей почте». (ОР ГБЛ, ф. 18, к. 9515, ед. хр. 2, л. 2 об.).
[Закрыть].
Первая часть романа посвящена эпизодам из. жизни в Бессарабии в 1818-1828 гг. Рассказ начинается с поездки на место службы. В дальнейшем Вельтман описывал свою службу в армии, ставя на первое место именно этот эпизод [160]160
А. Ф. Вельтман. Воспоминания о Бессарабии, с. 103.
[Закрыть]. В первой части романа дается описание Хотина, Тирасполя, Базарджика, с большим юмором рассказывается о жизни в Кишиневе. С самого начала определяется ритм бесконечных служебных поездок героя:
Вот Бессарабия! вот свет!
Я в нем чуть-чуть не десять лет,
Как шар катался по бильярду!
Лишь иногда нелегкий черт
Меня выкидывал за борт!
(гл.X)
Ярко рисуются природа Бессарабии, уклад жизни. Герой останавливается то в молдавском селении (гл. XXVII), то у немецких колонистов (гл. XXXVIII). С симпатией говорится о жизни народа, с горечью о его тяжелом, подневольном труде (гл. XCVIII). Сатирически изображаются нравы кишиневского общества. Обращается рассказчик и к истории местности. Возникает тема Овидия, проходящая через все произведение.
Во второй части (с гл. CXXV) начинается рассказ о русско-турецкой войне. Описываются Бухарест, военные сражения (гл. CLXVII, CLXXXI, CLXXXII) и переходы войск (гл. CCI, CCXVII, CCXVIII), болезни солдат (гл. ССХХII). События развертываются у реки Прут, у крепости Браилов.
Третья часть также посвящена военной кампании. В ней изображаются лагерная жизнь, эпидемии в армии (гл. CCLXX, CCLXXIV, CCLXXV), осада Казлуджи, Шумлы, Варны. Затем рассказывается о возвращении на зимние квартиры, о пребывании в Гирсово и Галаце. Попутно перед читателем возникают картины красочных берегов Дуная. Действие переносится в Яссы. Рассказ о ясской жизни завершается отъездом героя и финалом – прибытием его в Москву.
Повествование ведется от первого лица: то от имени автора, то слово берет рассказчик, то сам герой произведения – Странник. Иногда происходит диалог между рассказчиком и героем. И все же центральный повествователь романа – протагонист, молодой офицер, озабоченный и служебными обязанностями, и личными делами. Наряду с рассказом о "годах странствий" героя, являющихся одновременно "годами учения", в текст произведения введены вставные эпизоды, тесно связанные с основными темами романа.
Стихотворная повесть о женатом обер-офицере (гл. XXXVIII) дополняет картину армейской жизни в мирное время. Повесть о Марвелицо (гл. CVII, CCXCIV) конкретизирует рассказ о быте молдаван. В сцене "Денщик – и сбитенщик" (гл. CCLXXXIV) и в других эпизодах из лагерной жизни с добрым юмором рисуются образы русских солдат. Философская повесть "Эскандер" посвящена размышлениям о смысле жизни. В драматической сцепе "Октавий Август и Назон" автор ставит задачу в художественной форме ответить на вопрос: что явилось причиной изгнания Овидия из Рима? И писатель показывает столкновение авторских самолюбий императора и поэта. Сцена "Сон с еврейским алфавитом" пародирует приемы "готического" романа.
"Странник" – пестрая, многоплановая картина, объединяющая множество лиц: строевых офицеров и квартирмейстеров, солдат и крестьян, молдавских и валашских бояр и трактирщиков, бессарабских дам и слуг. Это в свою очередь вызывает языковую пестроту: на страницах романа звучит немецкая, греческая, молдавская, турецкая речь. Но в то же время это роман одного героя – Александра, Странника. Все остальные лица, появляющиеся эпизодически, создают фон, на котором развертывается рассказ о жизни и поисках молодого офицера, о становлении его личности.
Участвуя в топографических съемках, разъезжая по штабным делам, Страннику приходится сталкиваться с неожиданными происшествиями, оказываться в рискованных обстоятельствах. Он юмористически относится к жизненным невзгодам, с мягкой усмешкой описывает он быт офицеров (гл. LXV). Однако нудная канцелярская работа иной раз вызывает у него и раздражение (гл. CCLXXV). В поездках постоянно происходит смена настроений. Порой Странник охвачен грустными воспоминаниями о детстве (гл. CII, CIII), но печальные думы уступают желанию предаться веселью (гл. CXLV), пошутить (гл. LXXX).
Странствия героя расцвечиваются забавными сценками – с пленным (гл. CCLXXVI, CCLXXVII), с отрядным офицером (гл. CCLXXXV), с безграмотным чиновником (гл. СС), с кучером (гл. CCLII), с приятелем (гл. XL). Комические бытовые эпизоды сменяются брюзжанием уставшего путника (гл. XCIII), признаниями человека, измученного осадой крепости (гл. CCLXI).
Герой романа отмечает все тяжести армейской жизни, трудности военного времени. Но в первую очередь ему свойственно высокое патриотическое чувство, он охвачен восторгом перед мужеством и силой русской армии, перед выдержкой солдат.
Описания событий реальной жизни, участником которых становится Странник, чередуются с его размышлениями об истории и литературе, о смысле жизни. С интересом изучает он документы истории Древнего Востока, древние сказания, мусульманскую мифологию, но с иронией относится к исследованиям современных ученых. Он постоянно возвращается к мыслям о строении мира, Хаосе (гл. CXXXV, CXXXVI), о Вселенной (гл. CLI, CCXXXVIII), о развитии человечества (гл. CLXVI, CXXXIX), о доброте и расчетливости, о счастье (гл. CCCVII), о юности, мечтах (гл. CCCXVIII), о гении (гл. CXXVII) и др. Герой спрашиваете "Был ли ты человеком в продолжение жизни?.. Сказал ли тебе хоть один человек от чистого сердца: ты добр!.." (гл. CXXXVIII). Странник приходит к философскому выводу: "Человек счастливее, спокойнее, довольнее жизнью, когда он имеет дело с самой природой, а не с людьми" (гл. CCCVII), и в то же время дает совет, как сохранить человеческое достоинство в обществе людей:
Будь тем, что есть,
Ходи без маски,
Люби не лесть,
А только ласки,
Людей люби,
Не крась природу,
Не много ешь,
Пей больше воду.
Божбе не верь,
Все весь и мерь,
Не нянчи тело
И делай дело
(гл.CCCI)
К такому стоическому выводу приводят героя жизненные испытания, в первую очередь – история несчастливой любви, проходящая через все страницы романа. Она то затеняется каждодневными событиями, то выступает на передний план. Рассказчик то старается скрыть это мучительное чувство, то стремится поведать о нем читателю. Это придает повествованию своеобразную напряженность.
В самом начале произведения автор предупреждает о существовании любовной темы и указывает на умышленную затемненность рассказа (гл. IV, VI). "Ах, милый друг, какое прекрасное чувство любовь!" – восклицает Странник (гл. LIV) и предается воспоминаниям о встречах с любимой женщиной. Он грустно-иронически рассказывает о ее судьбе (гл. LXVI), в конце первой части романа рисует поэтический образ своей возлюбленной (гл. CXV). Героя романа одолевают безрадостные мысли об одиночестве, о невозможности соединиться с возлюбленной (гл. CXL, CLXXVII). Но тоска сменяется злой иронией, вызванной женским легкомыслием и непостоянством. Странник мучается, наблюдая сложные отношения между любимой женщиной и ее мужем (гл. CCXII). Он старается преодолеть свое чувство, сохранить уважение к самому себе:
Готов покорно перенесть -
Всю тяжесть зол от Провиденья
И от людей: во мне терпенья
Довольно есть, но есть и честь.
(гл.CCXLII)
Осознав невыполнимость своих любовных планов, герой готов перенести несчастье. Он почувствовал себя повзрослевшим: "Уже не то время, во всей Вселенной, по которому катилась цветущая молодость моя…" (гл. CCXLVI). Он не позволяет себе впасть в отчаяние, так как уверен, что высшее достоинство человека – это умение преодолеть чувство тоски и безнадежности. Вновь и вновь вспоминая свою пылкую любовь, Странник приходит к выводу, что смысл жизни – в близком его интересам деле, в занятиях наукой и искусством. Помимо основной темы любви, в воспоминаниях героя возникают также эпизоды его давних увлечений и любовных похождений (гл. LVIII, LIX, CCXLIV).
Много места в романе уделено размышлениям о судьбе поэта, об отношении к нему общества, о поэзии подлинной и мнимой:
Поэтом тот себя не числи,
Кому полет на небо труд,
И у кого с пера текут
Одни чернилы, а не мысли.
Автор раздумывает о жалкой участи стихотворца среди обывателей, полагающих, что «стихи есть не что иное, как мозаическая, бисерная работа». Он с иронией восклицает: «Читатель, давайте же писать стихи! Верьте, что менее, нежели в несколько дней, мы собьем цену со всех поэм… Боже мой! как будто свекла не в состоянии заменить сахарного тростника!»
На страницах романа прошла жизнь молодого офицера, человека стремительного в поступках, увлекающегося, задорного, склонного к фантазии, пробующего силы на поприще науки и литературы. Образ Странника создан с большой психологической точностью и художественным мастерством. Глубокий интерес к народной жизни, сатирическое отношение к светскому обществу, любовь к природе – эти черты героя романа заставляют читателя поверить в его нравственную силу. Молодой офицер борется с тем жизненным разочарованием, которое его постигло. Он осознает, что любовь к людям, наука, искусство – подлинные ценности, которые дадут ему силы для борьбы с личными переживаниями. Позитивное восприятие действительности, лежащее в основе характера Странника, помогает ему разрешить жизненные противоречия, одолеть состояние раздвоенности, возникающее при столкновении с реальным миром. Уход от печалей в область фантазии, разлад между желаемым и действительным переосмысливаются в комическом плане.
