Текст книги "Антивечность"

Автор книги: Александр Филевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Глава 3

Генерал Дуглас Мак'Каллистер являлся давним соратником Александрова-старшего, поэтому Джон со своего детства знал заместителя Громова. В прошлом дядя Дуглас прекрасно ладил с еще маленьким Джоном, обладая специфическим, детским чувством юмора. Внешность же генерала внушала еще больше доверия: поседевшие длинные волосы, пышные усы и борода, из-под которых едва проглядывали пухлые губы, неизменно собранные в добродушную улыбку. Лучики глубоких морщин у глаз выдавали веселый нрав: этот человек часто улыбался. Сам же взгляд был наполнен любовью к окружающим.

Вместе с тем, повзрослев, Джон начал замечать, что Мак’Каллистер не был постоянен в своем поведении: на службе и в кругу друзей генерал являлся словно двумя разными людьми. Так, в Военном Правлении Мак’Каллистер слыл поборником крайне решительных действий. Достаточно упомянуть, что он был одним из вдохновителей того злополучного наступления в рамках марсианской операции, которое привело к большим потерям. Александров часто удивлялся противоречию доброй наружности и отнюдь не гуманных дел генерала: неужели Мак’Каллистер – тот самый смешной старик, которого Джон знал с детства?

Имея намерение поговорить о причастности генерала к ликвидации Громова, Александров попросил Мак’Каллистера о встрече. Последний, в свою очередь, холодно согласился принять Джона у себя в доме.

Мак’Каллистер жил в том же поселке, что и Громов, в сотне метров от фельдмаршала. Конечно, в соответствии с рангом, генерал расположился в особняке несколько меньших размеров, однако Мак’Каллистеру нравилось его служебное жилище. К слову, он был благодарен судьбе за высокий статус в обществе, почет, уважение и внушительное жалование. В то же время обязательства, прилагаемые к должности, представлялись генералу как неизбежная и неприятная расплата за блага, которые дает занимаемый пост. Генерал словно проживал две жизни: одну – полную человеческих радостей и удовольствий; и вторую – неприятную, но необходимую для того, чтобы чувствовать себя реализовавшимся.

Будучи талантливым художником, Мак’Каллистер любил рисовать пейзажи. Устройство общества позволяло с головой уйти в любую не приносившую дохода творческую деятельность: Конфедерация поощряла граждан в полезных для них самих активностях, выплачивая повышенное пособие по безработице. Однако генерал и не задумывался о возможности добровольно покинуть свой пост и сделать себя одним из представителей безликого, как он считал, большинства. Поэтому Мак’Каллистер продолжал строить военную карьеру, а взгляды на жизнь ему в этом прекрасно помогали.

Воспитанный авторитарным отцом, Мак’Каллистер уяснил, что идти поперек мнения старших и выделяться свободомыслием – поведение недостойное. Генерал считал непреложной истиной: то, какой должна быть действительность, уже давно выяснено; то, как правильно жить, незримые благодетели «где-то наверху» обязательно расскажут. Конфедерация Мак’Каллистеру казалась столь же естественной, как сама природа, словно не была она придумана людьми, а сразу появилась из недр Сингулярности, как и вещества, из которых сложились звезды и планеты. Поэтому любое слово «сверху» воспринималось генералом как нечто не терпящее собственной оценки.

Приземлившись на парковке недалеко от входа во владения Мак’Каллистера, Джон вышел из автомобиля и не спеша направился к воротам, возле которых дежурил андроид.

– Мне назначена встреча с господином генералом, – сухо произнес Александров, приблизившись к роботу.

Андроид, отрывисто кивнув, выдал свое механическое происхождение, освободил путь, сделав приставной шаг, и, глядя куда-то сквозь гостя широко раскрытыми глазами, жестом попросил Джона пройти через ворота. Лицо охранника казалось удивленным и неживым.

Преодолев ворота и ступив на придомовую территорию, Джон внимательно огляделся: двор был пустынным. На фоне красневшего закатного солнца виднелись лишь фигуры андроидов, безмолвно курсировавших повсюду. Некоторые из роботов стояли и пристально смотрели на Джона.

У дверей в дом Джона встретил еще один андроид, который выглядел совершенно так же, как и тот, что дежурил у ворот. Робот едва заметно кивнул гостю, открыл дверь и пригласил в нее войти. Андроид не стал провожать Джона до кабинета генерала: по ходу движения встретилось еще около пяти роботов, жестами указывавших дорогу. Генерал создал настоящее механическое царство, годами используя все жалование на покупку андроидов: повышенное денежное довольствие нужно было как-то тратить, а такое его применение доставляло некое наслаждение от напоминания самому себе о возможности делать то, что другим недоступно.

Преодолев широкую закругленную лестницу, Джон оказался на втором этаже, где повсюду стояли мраморные бюсты Президента, которых было еще больше, чем в жилище Громова. Возле входа в кабинет генерала, как и предполагал Джон, дежурил еще один андроид. Завидев посетителя, робот замер на полминуты: видимо, связывался с хозяином для получения разрешения впустить гостя. После этого андроид неспешно распахнул дверь.

Джон вошел в помещение, как две капли воды похожее на кабинет Громова. Отличия были лишь в большем количестве бюстов и картин Президента, а также полном отсутствии книг. Имелись и чучела убитых животных, развешанные на стенах, так как Мак’Каллистер считал своим долгом разделять увлечения непосредственного начальства.

Генерал имел вид напряженный и озабоченный. Мак’Каллистер всегда принимал такое состояние, когда речь шла о делах.

– Что Вас привело ко мне, господин Александров? – строгим голосом произнес генерал не глядя на гостя и сделав вид, что перебирает бумаги, ворохом лежавшие на столе.

– Некоторые соображения по поводу личности стрелка, – так же сухо ответил Джон, пристально взирая на собеседника.

– Господин Александров, это не Ваша забота. Оставьте подобные дела следователям, – поморщившись и искривив рот, как будто распробовав что-то горькое, с раздражением протянул генерал.

– Не думаю, что следователи способны разоблачить преступника. Возможно, господин генерал, у меня имеется больше шансов это сделать, так как я знаю киллера лично.

– И что же? Вы знаете, кто убил Громова? – промолвил генерал, оторвавшись от бумаг и сурово посмотрев на Джона исподлобья.

– Так точно, Ваше превосходительство.

– Кто же это? – с напряжением спросил Мак’Каллистер.

– Вы.

Услышав ответ, генерал потерял дар речи от изумления. После некоторой паузы, задыхаясь и багровея от гнева, вытаращив глаза, он взорвался громким, полным ярости криком:

– Что ты себе позволяешь, сопляк?! Ты, видно, не в своем уме, если являешься ко мне в дом, чтобы высказать такие бредовые предположения! Убирайся к черту, блаженный!

Александров невозмутимо смотрел на Мак’Каллистера. Джон принял вид шахматиста, уже готового заматовать короля еще не видевшего угрозы противника, и после торжественной, как казалось разоблачителю, паузы с достоинством промолвил:

– Откуда Вы узнали, что возле кабинета Громова дежурил андроид? Только не говорите, что это стало известно из визитов ранее: фельдмаршал поставил робота у дверей только в день убийства…

– Глупец! – нервно прервал Джона генерал и взорвался очередной гневной тирадой: – Боже, какой кретин! Катись отсюда к чертовой матери, идиот! Я не желаю перед тобой объясняться: много чести будет такому дураку!

Александров, смущенный этим поворотом разговора, попытался вернуть инициативу: поджав нижнюю губу и нахмурившись, он извлек из кобуры пистолет и направил на генерала сверкнувшее металлом дуло. Послышался щелчок предохранителя, переведенного в боевое положение. Спокойным, но несколько более холодным и требовательным тоном Джон произнес:

– Отвечайте на вопрос, господин генерал. Иначе я убью Вас.

Генерал дрогнул. Он помнил о случае, когда Александров спровоцировал перестрелку с одним из баронов преступного мира, совершенно не думая о последствиях. Видя обострившиеся, и без того непривлекательные черты лица Джона, вваленные от недостатка сна черные, не выражавшие и тени человеческих эмоций глаза (Александров не спал почти двое суток), Мак’Каллистер осознал: Джон может спустить курок снова. Эта мысль произвела эффект холодного душа – генерал стал говорить почти ласковым, увещевательным тоном:

– Голубчик, спокойнее-спокойнее! Это же я – дядя Дуглас. Ну что ты себе напридумывал, мой хороший? Неужели ты и вправду веришь, что я мог причинить вред кому-то из членов Семьи?

– Отвечайте на вопрос! – повысив голос, скомандовал Джон. В интонации была слышна сталь. Взгляд казался безжалостным и решительным. – Откуда Вы узнали, что Громов поставил охрану у дверей кабинета?

– Постой-постой! Я все расскажу, только убери, пожалуйста, эту штуку, – дрожащим голосом зачастил генерал, как завороженный уставившись в пистолетное дуло. – Я сам рекомендовал Громову усилить охрану. Это был андроид подаренный мною! Фельдмаршал опасался этой атаки.

– По какой причине возникли опасения?! – не сбавляя требовательного тона, продолжил допрос Джон.

– Спокойней-спокойней… – повторял как мантру генерал. – Громов планировал кадровые перестановки внутри Военного Правления. Он считал, что многим людям из Тайного Совета подобные действия могут не понравиться.

– Какие перестановки? Каким людям?! – уже почти кричал Джон.

– Громов хотел снять Уильямса с поста представителя Правления при марсианской группировке, – генерал продолжал испуганно смотреть на пистолет, закрываясь от него ладонями. – И помилуй, Джон, я не знаю ни одного члена Совета! Неспроста он называется «Тайным»! Громов выразил опасения, а я лишь предложил одного из своих андроидов для усиления охраны фельдмаршала… Я ничего больше не знаю!

Возникла пауза. Мак’Каллистер вопросительно смотрел на Александрова, ожидая реакции. Решительность во взгляде гостя исчезла – Джон выглядел растерянно. Он медленно опустил пистолет, мыслями покинув кабинет. Фоном слышались полные отеческой заботы причитания:

– А я ведь просил его не мутить воду: нельзя шутить с людьми наверху! Джон, умоляю тебя: не делай глупостей. Как можно быть столь легкомысленным? Как же ты позволил себе, не имея веских оснований, угрожать человеку пистолетом? Голубчик мой, вспомни отца: разве он одобрил бы такие порывы? Это немыслимо! И не вздумай идти к Уильямсу: это грозит трибуналом! Как же ты глуп, как же глуп!

Александров, не обращая внимания на слова генерала, неспешно развернулся к выходу, после чего, сделав несколько шагов кривой, словно пьяной, походкой, остановился, направил пистолет в потолок и спустил курок. Послышался глухой щелчок: Джон намеренно не зарядил оружие.

Глава 4

Эдвард Уильямс принадлежал к старому английскому роду, который владел крупным фондом недвижимости. Так как деятельная натура Эдварда не позволяла спокойно жить на ренту, Уильямс поступил на военную службу, а выдающиеся качества и связь с влиятельным кланом обеспечили стремительную карьеру.

Уильямс был карьеристом, для которого продвижение по службе виделось как захватывающая и опасная игра между людьми. Искренне считая себя готовым при первой же возможности разделить судьбу воинов, которых он отправлял под пули, Эдвард никогда не берег жизни вверенных ему солдат. И, как ни странно, он пользовался большим уважением среди бойцов.

Именно Уильямс сменил Александрова на посту представителя Правления при марсианской группировке войск. На первых порах силы Конфедерации под командованием Уильямса стремительно наступали, однако после взятия Олимпии, доставшейся немалой кровью, войска землян были остановлены андроидами под Гейзенберг-сити: внушительные потери истощили силы, и для дальнейших атакующих действий стало не хватать мощи, вследствие чего роботы перешли в контрнаступление. Возникла угроза потери Олимпии. И вот, как выяснилось, терпение Громова иссякло – он собирался отправить Уильямса в отставку.

По мнению Александрова, Уильямс был способен на любое коварство для сохранения своего влияния, не исключая убийства Громова. Вместе с тем, как было известно Джону, Эдвард считал себя человеком чести. Несмотря на стойкое убеждение, что жизнь – это война, в которой побеждают сильнейшие, Уильямсу казалось омерзительным проявлять любые формы необоснованной агрессии. Нападение без достаточной причины Эдварду представлялось столь же странным и неприличным, как если бы тигр, настигший зебру, не съел бы ее, а лишь загрыз и ушел прочь, получив свое извращенное удовольствие.

Однажды, в период обучения в военной академии, Уильямс участвовал в дуэли с курсантом, который склонен был унижать некоторых сокурсников, не способных дать отпор обидчику. Уильямс, будучи не в силах со стороны смотреть на подобную несправедливость, рискуя жизнью, под надуманным предлогом бросил наглецу вызов. Впоследствии курсанты, знакомые с ситуацией, заметая следы состоявшейся дуэли, извлекли пулю из убитого Уильямсом противника, поместили тело в летающий автомобиль, который, в свою очередь, сбросили с высокой скалы. Современные технологии, несомненно, позволяли следственным органам восстановить картину случившегося, однако полиция по каким-то причинам не проявила к делу должного внимания и заявила о несчастном случае. Представители общественности не имели доступа к первоисточникам (записям со спутников, данным бортовых самописцев и геолокации), так как Президент однажды распорядился засекречивать подобные сведения из соображений безопасности. Качество работы полиции некому было проверить, поэтому действия Уильямса сошли ему с рук.

Александров знал одно: у Эдварда Уильямса был мотив. Однако этого недостаточно, чтобы с уверенностью говорить о причастности коллеги к устранению Громова. Принимая во внимание необходимость действовать быстро, так как промедление создавало угрозу внезапной атаки киллера, Джон нашел только один способ докопаться до правды – пойти на провокацию. Он отправил анонимное сообщение Уильямсу, в котором написал, что знает все детали преступления, и предложил встретиться, чтобы обсудить размер вознаграждения за молчание. Джон рассчитывал, что если Эдвард действительно убийца, то адресат сохранит послание в тайне и обязательно явится на встречу. Если же Уильямс невиновен, то он сообщит о письме в военную полицию, и Джон в конечном счете будет арестован как провокатор. Однако подобная перспектива не пугала Александрова в условиях тревожности сложившейся вокруг него ситуации.

Александров назначил встречу в полночь в одном из покинутых районов города, в заброшенной часовне. Облачившись в балахон ордена Сингулярности, он направился к месту встречи. Надо сказать, что в век камер слежения и спутников-шпионов подобная одежда была настоящим спасением для лиц, желавших остаться неузнанными. Учение ордена Сингулярности представляло собой интерпретацию научных знаний об истоках Вселенной. Оно смешивало физические явления с социальными, ставя между ними знак равенства. Весь материал, из которого сформировался мир, включающий в себя и звезды, и планеты, и людей, когда-то, примерно четырнадцать миллиардов лет назад, был однороден и помещался в объеме, меньшем острия швейной иголки. Основатели ордена вывели из этого положения ключевой для них тезис: люди, в силу истории их происхождения, являются безликими частицами мира, а посему личные блага совершенно бессмысленны, ибо в сущности своей человек не отличается от растущего в поле дерева или лежащего на дороге камня. В какой-то момент власти поняли, что распространение учения наращивает пассивное большинство, которое является залогом стабильности. Так орден Сингулярности, в прошлом испытывавший гонения, стал находиться в привилегированном положении: его монахи возымели право носить скрывающие лицо и фигуру одежды.

Поочередно используя три беспилотных такси, Джон направился к цели по сложной траектории в попытках запутать следы на случай, если военная полиция впоследствии решила бы отследить его движения со спутников. Джон приземлил летающий автомобиль примерно за четыре квартала до часовни, где была назначена встреча. Под покровом ночи быстрым шагом Александров добрался до выбранного места.

Это было старинное здание, построенное в готическом стиле. Уже многие годы оно не использовалось: орден Сингулярности набирал своих последователей за счет тех, кто ранее принадлежал другим конфессиям. Глядя на разбитые витражи в окнах, сорванные с петель массивные двери и покосившиеся кресты, Александров погружался в мрачные мысли. Подобные здания – немые напоминания об ушедших в небытие представлениях, полных света надежды и радости умиротворения. Учение Сингулярности не оставляло надежд: его отцы твердили, что лучшего мира не существует; впереди – лишь безмолвная пустота, а чувственные ощущения – иллюзия; сама жизнь – выдуманная людьми абстракция, а люди – бледные тени колебаний квантового поля. Новая вера предлагала смириться с мыслью о конечности бытия не благодаря надежде на лучшее, а за счет того, что полностью исключала жизнь из поля зрения, оставляя в качестве утешения лишь мысль, что само существование является плодом воображения. «Постепенно наука пожирает романтические представления о действительности, – думал Александров. – Что останется людям, когда исчезнут белые пятна в структуре их знаний? Не станет ли человек лишним и чужим в мире, полностью описанном языком цифр?»

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Назад к карточке книги "Антивечность"