355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Смородин » Жизнь. Срез для диагноза » Текст книги (страница 2)
Жизнь. Срез для диагноза
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 21:50

Текст книги "Жизнь. Срез для диагноза"


Автор книги: Александр Смородин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 7

Сурен уже почти полностью переключился на большие перепродажи, перестал заниматься разгрузкой и подвозкой, потому что они занимали утренние часы и мешали заключать сделки, а вырученные деньги разнились существенно.

Последнее предупреждение, очень жесткое и серьезное, ставило его в сложное положение. Не наследить, перехватывая машины, он не мог, прекратить – означало перейти на случайные, копеечные, по новым масштабам доходы. Выход один, надо избавляться от следов, для чего позарез нужна была машина. Обычная легковая, в которую можно было перегрузить триста – четыреста килограммов товара и не светиться с перехватом. И второе условие, машина должна быть надежной, потому что его познания в технике, колебались возле нулевой отметки. Ремонты и обслуживание, на стороне, часто были низкого качества при низкой цене. Чем выше качество ремонта, чем выше цена, да и то это правило далеко не всегда соблюдается. Кроме того, денег как всегда жалко и вечно не хватает, а содержание железного коня накладные расходы. Как ни ставь ударение в предпоследнем слове.

Приличная машина в те времена стоила не менее пяти тысяч. Он имел около трех тысяч. Плюс к тому у него было большое желание купить машину. Минус, что его могли в любую минуту лишить возможности зарабатывать и вообще выгнать с рынков. Он напряженно думал, как решить эту арифметическую задачу с плюсом и минусом, с наибольшей выгодой для себя.

Глава 8

Решение пришло само, быстрее, чем он мог предположить. На одном из перехватов к нему подошел человек, без каких – либо примет и особенностей, и спросил:

– Я вижу, что ты парень здесь неплохо ориентируешься, не можешь ли ты вывести на серьезного хозяина, с которым можно обговорить одно дело? Поможешь – отблагодарю.

– А с чего ты решил, что я смогу тебе помочь? – прямо в лоб спросил незнакомца Сурен. – И, вообще, почему ты напрямую не подойдешь к какому-нибудь хозяину?

– Все не так просто, как тебе кажется. Товара имеется большая партия, сбывать ее мелким оптом долго. Кроме того, нет никакой гарантии, что при передачи очередной мелкой партии, хозяин не приведет знакомого из УБЭПа и они все остальное конфискуют, да еще и деньги заберут за то, чтобы дело уладить. Вот я и присматриваюсь, чтобы войти в это дело мягко. Видел тебя здесь за эту неделю три раза, когда ты с поставщиками свои вопросы решал. Вот поэтому и решил поговорить с тобой, товар ведь ты наверняка ищешь для других хозяев, а значит, имеешь кой-какие выходы. Ответ мой тебя удовлетворил?

– Удовлетворил, да не совсем. – Ответил Сурен. – А вдруг ты сам из УБЭПа и где гарантия, что не повяжете нас при покупке левого товара, может еще и ворованного, и плакали не только денежки, но и свобода. В какое положение попаду я, сдам человека за его же деньги.

– Ну, в общем, ты поступай, как знаешь. Единственное, что я могу показать это свой паспорт, чтобы ты убедился, что я не ленинградский мент, а паспорт выдан десять лет назад в городе Львове на Украине и прописан там же. Я думаю, чтобы вас ущучить менты могли придумать способ проще. Тем более что не только в помощниках, но и в друзьях с ними никогда не был. Где ты видел такого мента… – он расстегнул рубашку, обнажил профессиональные татуировки.

– Ну ладно, УБЭП вроде бы отпадает, но и такая характеристика тоже не подарок… Подожди, давай сначала решим из-за чего ведем беседу, что за товар, что с него можно иметь?

– Речь идет об импортных консервах, партия машина за пять тысяч, реальная стоимость при низкой розничной цене – пятнадцать тысяч. Тройной подъем. Спросишь, почему так дешево? Пока ничего сказать не могу – это не та тема, о которой можно звонить первому встречному на всех перекрестках. Будет интерес, будем решать все вопросы дальше. Долго с ответом не тяни, еще пара человек думает, только не дури и не динамь.

Так, даже не сказав своего имени, показав только фотографию в паспорте, место и дату выдачи паспорта, а также прописку ловко прикрыв конкретный адрес улицу и дом, незнакомец ушел к станции метро.

Паспорт был подлинный, фотография не переклеена, место выдачи и прописка пропечатаны четко, это зоркие глаза Сурена увидели хорошо и сомнению не подвергались. То, что он не хотел светиться тоже вполне естественно, а если бы паспорт был липовый, то и прятать данные необходимости не было, больше открытости больше доверия.

Сурен минут десять постоял, переваривая случившееся, так и не решив для себя хорошо это или плохо и как поступать дальше. Поискать хозяина и сдать сделку за двести пятьдесят – триста рублей, один вариант. Занять в долг три тысячи и потянуть сделку на себя, можно получить до десяти тысяч рублей себе, оставив пять тысяч хозяевам на реализацию. Одну тысячу, из своих имеющихся трех, он оставлял в уме, на съем гаража для разгрузки и хранения товара, а так же на транспортные расходы по развозке товара для реализации. При этом варианте ему вырисовывалась собственная машина и деньги на получение прав. Третий вариант не рисковать и не ввязываться, даже не рассматривался.

Два дня, из отведенных ему трех, он решил потратить на поиски возможностей взять деньги взаймы, а если не получится, то третий использовать на быстрый поиск заинтересованного компаньона. Начать поиск денег он решил со своего приятеля и земляка Арама, который вот уже десяток лет торгует на рынке, знает все обо всем и обо всех.

Арамчик, встретил его доброжелательно и уже по внешнему виду Сурена понял, что его привели какие-то серьезные проблемы. Сурен выкладывать на стол все карты не стал, чтобы не выяснилось, что он хочет заработать на заемных деньгах, не взяв в долю владельцев. Поэтому он решил не говорить о цели долга, рассчитывая, что этот вопрос решится как-то сам собой, или найдет причину по ходу пьесы.

– Студент, ты чего сегодня весь такой возбужденный и неправильный? – спросил его Арам.

Сурен держал паузу, обдумывал с чего начать и как повести разговор.

– Что за проблемы? Хотя какие у тебя могут быть проблемы, только две – женщины и деньги. Так что – первое или второе? – повторил вопрос Арам.

– Второе. – Пробурчал Сурен.

– Сколько?

– Три … – сказал тихо Сурен.

Арам полез в карман за кошельком и спросил:

– Чего три? Рубля, десятки, сотни…

– Тысячи… – Бесцветным голосом, сказал Сурен.

Рука Арама, не спеша вылезала из кармана. Она как бы решала, сложиться ей в комбинацию из трех пальцев, или выкинуть еще более красноречивый жест.

– И всего-то…

– Угу… – кивнул Сурен.

Пауза затянулась, как петля на шее приятелей. Первым, как более бывалый, пришел в себя и нарушил молчание Арам:

– Ну и где же тебя так угораздило? – спросил он.

Сурен молчал, потому что бортовой компьютер ничего путного подсказать ему не мог.

– Проигрался в карты? – строго спросил Арам.

Сурен кивнул, молча, отмечая про себя, что вот причина и найдена.

– Срок оплаты долга? – прорычал Арам.

– Три дня.

– Соскользнуть нельзя?

– Не получится, достанут не меня так родителей.

– А какая у тебя возможность вернуть долг, срок возврата? – задавал очередной вопрос Арам.

– Максимум через два месяца. Тут у меня появляется возможность неплохо заработать, если не сорвется, должен получить достаточно. Хочу одному крупному оптовику помочь раскидать большую партию товара. Заодно с глаз хозяев соскочу, а то ведь я тут как бельмо на глазу, ты же знаешь…

– Да, это все так, но… Ну ладно, я тебе не благотворительный фонд и не Рокфеллер какой-нибудь и сам таких денег дать не смогу, я переговорю с двумя – тремя земляками, если смогут выручим, ну а если откажут, сам понимаешь… Кроме того, ведь ты понимаешь и знаешь условия долга – десять процентов в месяц, не отдал в срок два месяца – тогда на счетчик, а это уже не просто серьезно, очень серьезно. Согласен, потому что я должен знать, как мне с ними разговаривать. Отсчитав мысленно от десяти тысяч, три тысячи шестьсот, Сурен согласился. Арам пообещал дать окончательный ответ завтра утром.

Чтобы не терять времени даром Сурен начал заниматься зондированием вопроса о съеме гаража на два месяца. Для того, чтобы выиграть впоследствии на транспортных расходах он подыскивал капитальный охраняемый гараж в центральной части города, чтобы не гонять каждый раз через весь город. Аренда гаража в центре города оказалась в два раза дороже, чем на окраине, но пришлось и с этим смирится, выбрав на всякий случай два наиболее дешевых варианта. Сумма предполагаемых доходов еще немного подтаяла, но еще не опустилась ниже шести тысяч, вожделенной цифры Сурена.

Всю ночь он обдумывал детали предстоящей деятельности, обыграл всевозможные ситуации, с нею связанные, все вроде бы укладывалось в задуманную схему. Утром он помчался на встречу с Арамом. Их встреча носила более деловой, чем приятельский характер.

– Я поговорил. Они дадут по тысяче под процент. Я тоже иду, как гарант. Я им сказал, что тоже даю тысячу, но давать не буду, так как они и мою башку повредить могут, а это в мои планы совсем не входит. Поэтому для них это будет вроде амортизатора, что я тоже пострадавший. Для меня эта тысяча тоже не будет лишней, если ты пролетишь с отработкой долга и придется выкручиваться с возвратом. Дело не шуточное, в такие игры не играют. Придешь в семь вечера ко мне домой с документами, напишешь всем расписки, обращение к матери, в случае чего, продать какое-то имущество и расплатится по твоим долгам, потому что речь идет как минимум о третьей части дома.

Сурен был согласен на все, только бы достичь желаемого и заработать недостающие на машину деньги. Пока все складывалось хорошо и не вызывало беспокойства. Вечером деньги были получены и написаны долговые обязательства.

Как долго тянулся третий день, казалось, что чуть-чуть короче полярного. Но всему приходит конец, в том числе и ожиданиям. Утром он был на месте гораздо раньше назначившего встречу мужичка. Стараясь не выдать свою заинтересованность и готовность, с нарочитым безразличием начал разговор:

– Привет! Вот пришел поговорить более подробно про кота в мешке, которого вы собираетесь втюхать.

– А готов ли ты купить этого кота? Нашел клиента, которому он нужен? Или просто любопытство разбирает?

– Ты понимаешь, для того чтобы вести конкретный разговор, надо иметь полную информацию, что за товар, сколько его, почем отдашь, когда получим? Вот тогда я смогу может быть найти тебе человека, который его возьмет. – Сказал Сурен. – Я разговаривал с некоторыми людьми, они смогут взять, только должны знать ответы на все эти вопросы, потому что товар должен соответствовать их профилю торговли, не выставишь же на мясной прилавок консервированные ананасы. Ну, во-вторых, о моей доле пора поговорить более серьезно.

– Ну ладно, слушай – сказал незнакомец. – На границе Польши и Украины была конфискована партия польской мясной тушенки, без качественно оформленных документов. Хозяина, пытавшегося ее провезти, выбили из игры, он отказался от нее, и она стала ничьей. Большую часть ее уже определили, осталось немногим более пяти тысяч банок, вот их и предлагают забрать. Они упакованы по сорок штук в полиэтиленовой пленке. Сто двадцать пять упаковок – пять тысяч банок. Что касается твоего вознаграждения, получишь, в добавку к положенным, на две упаковки больше. Да я думаю, что и с хозяина свой процент еще снимешь, вот и будет тебе плата за труды. Машина с товаром с товаром придет через два дня после принятия решения. Сегодня решение – через два дня машина. И еще одно, я должен точно знать с кем я имею дело, с хозяином – выезд только после знакомства с ним и решения вопроса о гарантиях. С тобой – значит, двое суток ты должен быть у меня на глазах, пока не придет машина. Поэтому все проблемы с хозяином, деньгами, местом приема товара, реши до того, как будет согласие. Не бойся, деньги с собой таскать не надо, расчет сразу после получения и выгрузки товара. С тобой тоже ничего не случиться, если ты или твой хозяин не кинет нас с покупкой. Просто пару дней поживем рядом, ведь ты же понимаешь, что это все не ближний свет и требует затрат денег. Купи себе продуктов, какие тебе нравятся, на пару дней, чтобы тебе было там комфортно, больше ничего не надо. Жить будем на небольшой даче, недалеко от города и электрички. Дача не в лесу, во дворе виселицы и дыбы для пыток нет.

– Когда я должен дать окончательный ответ? – спросил Сурен.

– Чем быстрее, тем лучше и меньше вероятности, что сделку перехватят другие. Остальное дело ваше, кроме гарантий.

– Хорошо, я завтра утром дам окончательный ответ и если да, то сам буду в качестве залога. – пообещал Сурен.

– Договорились. До завтра. – Сказал незнакомец, после чего они расстались.

Сурен поехал к владельцу гаража, отдал ему деньги за два месяца вперед и получил один экземпляр ключей. Возврат ключей оговорили в течении двух дней после истечения срока, а если гараж понадобится еще, то деньги нужно принести за пятнадцать дней до срока.

После этого он поехал в гараж, открыл его и внимательно осмотрел. Наметил четыре места, где можно было положить деньги для расчета. Внимательно обдумал требования к месту хранения. Оно должно быть постоянно на виду, в поле зрения. Не очень глубоко, чтобы не заставить товаром. Недоступно крысам или мышам, которые хоть и не пропьют, но закусить деньгами могут. Он нашел вполне приличную внутри, металлическую банку из-под кофе, положил в нее деньги, плотно закрыл и вставил в нишу между двутавровой балкой и стеной с ближней от входа стороны, заткнув снаружи тряпкой. Получилось неплохо, он одобрил свое решение.

Теперь осталось обдумать только один вопрос рассказывать об этом кому-нибудь или нет. А что собственно он мог рассказать, с кем едет не знает, куда едет не знает, когда точно приедет тоже. Ну, в лучшем случае, после такого разговора покрутят пальцем у виска, на этом и все. Коли сам эту кашу заварил, самому придется и расхлебывать.

На следующее утро они встретились, Сурен подтвердил свое согласие. Позвонив с ближайшего переговорного пункта в Львов, незнакомец повез его на дачу.

Глава 9

Итак, впереди двое суток жизни с этим незнакомцем в наколках, который сегодня представился Олегом, от чего туман и страх перед ним не рассеялись, а ближе и знакомей он не стал, двигала Суреном только надежда на благополучный исход круто замешанной авантюры. Страх перед его прошлым, как минимум пара ходок у него за плечами, а такое уже формирует положение человека в жизни. Непонятно, что он может сделать, как с ним себя вести, да и куда кидаться. Надежда, хотя и слабенькая заключалась в том, что если бы задача обобрать, проявлялся бы больший интерес к деньгам, в виде залога, обговаривались вопросы доступности к ним, проверка наличия. Правда, все это можно выколотить за пару дней, на зоне не таких обламывают. В общем, мысли в голове одна черней другой. Даже мысль о собственной машине либо исчезла совсем, либо забилась куда-то в уголок и не высовывалась.

Олег видимо уловил его состояние и понял необходимость разрядить обстановку, которая от такого напряжения могла закончиться бегством Сурена или любым другим непредсказуемым поступком.

– Не бойся, ничего не будет ни с тобой, ни с деньгами, – миролюбиво сказал он. – Я смотрю у тебя в голове, кроме ужастиков, не одной мысли не осталось. Ты сам получишь свой товар и сам отдашь деньги, после его получения, а дальше мы разойдемся, как в море корабли.

Чувствуя, что напряжение немного спало и для нормального сосуществования это состояние необходимо закрепить, Олег продолжил:

– Ты думаешь, что все кто побывал в тюрьме, бегают с пистолетами, ножами и отмычками наперевес, круша все и всех на своем пути и забирая все, что попадет под руку. Все в жизни не так категорично, там тоже люди всякие и за всякое. Я до тюрьмы окончил институт радиоэлектроники, учился неплохо, соображал, да и сейчас еще соображаю во всей этой технике. А сел по дури, за драку, которую не мы и начали, а сынки высокопоставленных родителей в погонах и без погон. В результате они на пару недель в больницу, а мы от пяти до семи лет в тюрьму. Там пять лет отбыл относительно нормально, специальность помогла. Вернулся, на работу не берут, оборонка с судимостью не совместима. Да и в ателье не берут, работа по квартирам, а тут потенциальная опасность налицо. В тоже время еще двое вернулись, история один к одному вот и объединились, Начали сами делать телевизоры. Тогда, как раз, начали появляться телевизоры с импортными трубками, их государство выдавало за лицензионные, хотя все остальные детали и сборка были наши. Иностранными были только самоклеящиеся наклейки с нерусскими названиями, без указания стран производителей. Вот мы это все покупали, проверяли, собирали, наклеивали и продавали по несколько заниженной цене на рынках, так как для магазина наша продукция, из-за отсутствия сопроводительных документов, не дотягивала, хотя по добросовестности сборки качество было выше. Потихоньку наши телевизоры нашли свой рынок сбыта, мы прибрали к рукам реализацию готовой продукции и начали расширяться. Отработанные связи с поставщиками, по звонку нам привозили детали. Качественная продукция, отсутствие нахлебников и руководителей, позволило очень хорошо зарабатывать. Но через два года, однажды, накрыли машину с корпусами, наклейками и трубками, то есть со всей импортной составляющей нашей продукции. Дальше, естественно, вышли на нас и с помощью доброжелательных соседей, раскрутили дело. Воровство доказать не удалось, ведь все покупалось. Дело было повернуто, как скупка ворованного, незаконное предпринимательство. Плюс судимости у каждого, сделали рецидивистами. На этом дружба и сотрудничество с государством были закончены навсегда. И таких людей, не дружащих с государством, становится все больше, из них многие с образованием, инициативой, энергией, а вот в обойму не пускают и все тут. Не только судимых, а сколько вечных инженеров буксуют на работе от беспартийности, никогда им не попасть в партию, потому что управлять бездарью проще. Так называемый уголовный мир, живет по понятиям, но они имеют силу закона и соблюдаются, а государство живет по законам, которые не имеют никакого понятия в жизни и никем не соблюдаются. Не скажу, что в тюрьмах сидят только святые, хватает там и неуправляемых отморозков и откровенного зверья генетического, воспитанного семьей, улицей и государством. Но кроме них, ой сколько севших по воле случая, а то и совсем невинных, просто надо было кого-то отправлять за решетку. Вот эти люди годами варятся в одном котле, набираясь другого жизненного опыта, а потом, их никому не нужных, выбрасывают на волю. Жизнь там не сахар, поэтому главное чему учатся бывшие зэки – это необходимость знать и чтить Уголовный кодекс. Уважать и соблюдать – часто не за что, а иногда невозможно, потому что любого человека можно при желании подвести под статью, а если не дотягивает, то чуть-чуть спровоцировать. Ладно, Студент, утомил я тебя своим разговором. Поживешь – сам все поймешь, а шишки набьешь, еще лучше усвоишь. Давай лучше обедать.

Сурен, который не говорил Олегу своего прозвища Студент, отметил, что он его знает. Наверняка он знает о нем больше, чем говорит. Ну, что есть, то и есть. А пока будем есть. Через час на столе все было готово: картошка с тушенкой, яичница, колбаса, лук, помидоры, хлеб. Сурен ожидал, дойдет дело до выпивки и обдумывал свою позицию в данном вопросе. Олег, глядя на него, спросил:

– Ты ждешь, что я выставлю бутылку мутного самогона или поллитровку, как на бандитской малине? Не будет этого, мы с тобой на деле, а на деле не пьют. Обойдемся соком или бутылкой пива. А-то в этой жизни по пьянке столько неприятностей – не перечесть.

Плотно пообедав, они расположились в изрядно потертых, но вполне удобных креслах продолжили разговор, так как в комнате ни телевизора, ни приемника не было.

Олег решил, что он уже порядочно рассказал о себе, о жизни и своих взглядах на неё, попытался втянуть в разговор Сурена.

– Ну ладно, Сурен, о своей жизни я тебе немного рассказал. – Закуривая, сказал он. – А теперь ты скажи, тебе твоя жизнь нравится? Ты доволен собой и жизнью?

– Честно говоря, – сказал Сурен, немного застенчиво, – я её до конца еще и не понял. Я только начинаю в неё входить. Ну а вообще-то она мне нравиться, только войти в неё не так просто.

– А что тебе нравится – возможность быстро заработать неплохие деньги, – втягивал его в разговор Олег, – но ведь ты не глупый и понимаешь, чтобы к тебе пришли деньги их надо у кого-то забрать. Даже, если забираешь их у своего собрата, он их тут же берет с покупателя.

– Так ведь на этом живут все, кто торгует, ворует, работает и руководит, – резонно ответил Сурен, – только возможности у всех разные и доходы тоже разные. Суть же у всех одна: откуда-то взять и положить себе в карман. Так что, работа не хуже других и тоже нужна. В чем по-твоему разница между тем кто работает и тем кто торгует и почему базарных торговцев не любят, а терпят.

– Да все элементарно, потому что вы наложили лапу на то, что не производите сами, захватили рынки и никого туда, кроме земляков, не пускаете. Притащили на рынки всех родственников, соседей, целыми аулами и гоните вверх цены, потому что всю эту команду нужно содержать, причем неплохо, а еще собрать и отдать деньги всем властным, контролирующим и силовым органам, за свое право на дальнейшее существование. И когда приходит к вам рабочий или пенсионерка покупать килограмм апельсинов, гранатов, винограда ребенку или в больницу, а то просто картошки или огурцов, вы берете с них столько, что ни о какой любви и взаимопонимании и речи быть не может. Ведь все прекрасно понимают, цена завышена как минимум в два раза, потому что вы хотите жить хорошо сами, платите другим за право быть у корыта. Где ты видел рынок из колхозников, только на вывеске.

– Тоже мне, представитель трудового народа, – не выдержав, вскипел Сурен, – да ваши деньги еще и на крови замешаны, а он рассуждает, любят – не любят? Чем уж вы лучше и кто вас любит?

– Нет, у нас с вами как бы все наоборот. Вас любит государство, а точнее власть, за то, что платите регулярно, но не любит народ, за то, что вы его обдираете и заняли по сути своей место, предназначенное для него. У нас, наоборот, к нам спокойно относится народ, а не любят жучки, денежные мешки и властные чиновники из государственных структур. Мы для них головная боль, потому что делится и светиться наворованным и незаконно полученным или взяткам, им очень не хочется. Страшно, что могут просто придти и отобрать, высветить реальный уровень жизни. Скажи, что можно взять у рабочего или колхозника, пенсионера или инженера? Ничего. Конечно, есть алкаши, наркоманы и прочая шваль, которая лезет в эти квартиры или карманы, вытаскивая последнее. Но эти люди изгои общества и они не принадлежат ни к трудящимся, ни к торгашам, ни к уголовникам. Это падшие люди – они ничьи. Точно также как и те, кто лупит на улицах, в подворотнях или подъездах, это не бандиты – это тоже бестолковая, безмозглая шантрапа.

– И вообще, чтоб ты знал, – продолжил Олег, – так называемый преступный мир с его законами и дисциплиной цивилизуется, расставляет своих людей во всех структурах и пользуется тем, что власть увлечена собственными меркантильными проблемами, немного подыгрывает ей. Теперь большинство проблем решается без насилия и жестокости, просто в пределах разумного, обкладываются данью все левые и правые доходы, если человек загребает двумя руками. Ведь если он не делится с государством и Богом, с кем-то он должен делиться? И только в крайнем случае, если человек этого не понимает и считает, что ему одному все дозволено, приходится объяснять, иногда жестковато, а отдельных случаях жестоко. Простому народу от этого не жарко, не холодно. Даже можно сказать от этого лучше, потому что наиболее свирепые хапуги обламываются, вынуждены, становится скромнее, да глядя на них и другие начинают притормаживать. Идет постепенный переход из криминального развитого социализма с человеческим лицом, к криминальному, недоразвитому капитализму с теми же правящими лицами. Такие антиобщественные лица, к которым относится криминал, были у всех государств и всегда. Начиная с Тиля Уленшпигеля, Робин Гуда и других, в каждой стране свой. Все они отбирали у богатых, а вот отдавали бедным или делили между собой, это разбирательство из области легенд. Были банды грабившие помещиков, князей, банкиров, ювелиров они тоже были не в ладу с государством, которое представляло и защищало в первую очередь их интересы. А вот ты мне ответь, что при царе рынки тоже были представлены вашим собратьям?

– Откуда я знаю, – сказал Сурен, – по истории в школе нам об этом не говорили, а сам я тогда еще не жил.

– Так вот знай, на царских рынках торговали, исключительно крестьяне, если не хотели или не могли это делать сдавали товар лавочникам и перекупщикам. В такой вид рынки стали переходить после войны с Германией. Сталин дал немного больше свободы Кавказу, а остальное уже стало делом техники. В колхозах население жило на рабских условиях, без документов, без денег и работало за трудодни и палочки, хитроумная и бесполезная система учета крестьянского труда. Плюс грамота и отрез на штаны или платье, тем, кто больше всех их набрал. А чтобы выживали, всем по небольшому огороду и скотина, вот и пахали на всех трудовых фронтах. Тут уж не до торговли и не до рынков.

Аналогичное положение было и у жителей рабочих поселков и небольших городков, работа на предприятиях огород и мелкая живность. Вот рынки и утратили истинный смысл своего названия колхозные. Оттеснить разобщенных колхозников, которых еще одолевали заботы о своем подворье и обязанность трудится в колхозе, не составило никакого труда. Так вашими собратьями ниша была занята и приватизирована. Когда вас стало много, власть научилась и повадилась брать с вас дань сначала продуктами, а потом и продуктами, и деньгами за ваш промысел, а вы научились их давать, после чего ваши отношения окончательно сложились.

– Давай расскажу тебе одну сельскохозяйственную быль, поужинаем и отдыхать, – сказал Олег и не дожидаясь ответа продолжил, – ты знаешь, что такое тля, такие маленькие букашки, живущие в фруктовых садах. Садоводы с ней борются и не очень успешно, потому что ей помогают муравьи. Эти славные труженики разносят яйца тли по деревьям и кустам со страшным усердием. Дело в том, что когда она пожирает нежные кончики кустов и деревьев, она выделяет сладкое молочко, которое очень нравится муравьям, ради чего они и занимаются ее разведением. Вот так же и власти развели вас для своего благополучия, тем более что со своими дело иметь боятся, а вы люди пришлые и ушлые. А то, что от этой тли пропадает урожай, гибнут кусты и деревья, это власть уже не волнует, лишь бы ей было хорошо. И все это, тоже к вопросу к вопросу о любви. Остальное завтра.

Олег, немного помолчал и что-то очень сосредоточенно обдумал:

– Тем более, что у нас с тобой есть еще одна очень щекотливая тема, как предстоящая ночь. – Сказал Олег, сделав небольшую паузу. – Что? Небось, опять в голове, какие-то бестолковые мысли, вперемежку со страхами? Не бойся, все гораздо проще и безопаснее. Я просто думаю, как нам провести ночь, чтобы ты никуда не драпанул. Способов много, но мне как-то не хочется унижать тебя и причинять неудобства друг другу. Есть у меня наручники, вот они, далее чистейший ментовский прием один браслет тебе, один мне, но это рядом надо ложиться, да и мешать будут обоим. Пристегнуть тебя к кровати, тоже не совсем по-человечески. Наверно давай договоримся так. Спим каждый по себе, но если тебе ночью что-то понадобится, сначала скажешь об этом мне, потом начнешь делать и ни в коем случае не наоборот, иначе я за себя не отвечаю. Обращаться можешь независимо от важности вопроса и от того что тебе кажется, сплю я или нет, в любое время. Иначе нормальным отношениям будет конец, будешь сидеть, как собака на браслете, до прихода машины. Ты понял меня? У тебя есть какие-то вопросы и предложения?

– Понял. – Сказал Сурен, – понял, что и других вариантов у меня нет. Договорились.

В оставшиеся до темноты два часа они приготовили еду, поели и не включая свет, легли. Олег объяснил ранний отход ко сну тем, что свет привлекает случайных вечерних посетителей, прохожих и очень редко бывающих, но иногда проезжающих патрульно-постовых машин милиции. Принимать же тех и других и третьих, в их планы не входит.

Ночь прошла спокойно без осложнений. Утром, вместо зарядки, Олег предложил съездить в город и позвонить по поводу отгрузки, прохождения и ожидаемого времени прибытия машины. Эта операция займет не более двух часов, за это время окончательно рассветет, все проснется и оживет. Мы тоже будем знать, что у нас на сегодня впереди.

Они так и поступили. Позвонив, Олег узнал, что машина вышла вчера в первой половине дня около одиннадцати. К десяти вечера прошла около пятисот километров. Ожидаемое время прибытия в семь – восемь вечера сегодня. Место встречи Олег и сопровождающий машину знают, так как это было решено заранее.

Нормально проведенная ночь и результаты переговоров, подняли настроение Сурена и почти полностью развеяли его страхи. Он ожил. После завтрака, чтобы как-то скоротать время, они опять ударились в полемику. На сей раз, больше говорил Сурен:

– Вот вчера ты говорил, как мы неправильно живем, как обираем народ и что нас только терпят, так почему же нас терпят?

– Да потому что открытого конфликта с бойней не хотят. А без хирургического вмешательства, только терапией, с вами не справишься. Кроме того, нет такой организованной силы, которая бы поставила за цель избавиться от вас, без условий и компромиссов. Так что, те, кто представляют для вас какую-то опасность, немедленно получают от вас регулярную дань, и убирать вас отпадает смысл. А остальным это не по зубам. – Ответил Олег.

– А почему не по зубам, ведь их же миллионы? А нас сотни, тысячи, ну пусть десятки тысяч? Все знают, как мы живем, за счет кого и чего мы живем. Живем за счет народа и государства. – Сказал Сурен.

– Я тебе объяснил почему. – Лениво отмахнулся Олег. – Не думай, что это будет длиться вечно. Конечно, может быть пройдет не один десяток лет. Не считайте, что вы взяли Бога за бороду. Бог он на то и Бог, чтобы смотреть за всем происходящим и оценивать действия людей и когда он сочтет, что вы зарвались, он сотрет вас с лица земли, и не помогут вам ни деньги, ни связи, ни ваша объединенная сила. Тем более, что перед реальной силой вы складываете перья очень быстро и превращаетесь из горных орлов в ворон. Вы орлы пока вы в стае. Уж поверь моему жизненному опыту, а он у меня есть.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю