Текст книги "Охотник"

Автор книги: Александр Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Клянусь, что найденный мной медальон я не продам и не передам добровольно каким иным способом никому, кроме легитимного представителя клана Рунгвальд! – положа руку на сердце, громко воскликнул Глан. – А теперь рассказывай, хитроумный сын горных круч.

– А чего рассказывать-то, ты и сам все знаешь. Коль какую шкатулку или дверь открыть пожелаешь, амулет тут же подскажет, как это сделать наиболее доступным способом: ну там на какой завиток, кнопку скрытую нажать или как из подручного материала отмычку изготовить. Короче, обратись мысленно к артефакту, и снизойдет на тебя откровение.

– Спасибо, мастер Ханк! – от всей души поблагодарил Охотник. – Как выйду на заслуженный отдых по старости, так обязательно верну столь полезную вещицу твоему клану. За определенную, разумеется, сумму.

– Ладно уж, болтун везучий! – весело ощерился глава Совета и протянул юноше непонятно откуда появившееся медное колечко с невзрачным черным камнем. – Держи свои денежки. В камне специальным образом закодированы все необходимые данные твоего счета. Предъявишь в любом гномьем банке, и забирай хоть полностью, хоть частично. А это, – он извлек из ящика стола три весьма увесистых мешочка, – триста франгов. Серебро тебе выдаст мастер Шкворень, ведь ты наверняка от меня сразу же двинешь в арсенал. Так что вот тебе сопроводительная записка к нему. Сегодня-завтра отдыхай, а через два дня чтобы духу твоего в Харад Дуре не было. Понадобишься – вызовем.

На что Глан показушно вытянулся по стойке «смирно» и нарочито громким голосом гаркнул:

– Есть, ваша гномья милость! Разрешите выполнять, ваша гномья милость?! Разрешите бегом?!

При этом он так потешно таращил глаза, что мастер Ханк не выдержал и расхохотался.

– Ладно уж, герой, беги, пока я добрый! Если Шкворень начнет чинить препятствия и строить козни, скажи, чтобы перезвонил лично мне. Я ему мозги-то вправлю!

– Премного благодарен, мастер, – теперь уже без всякого ерничанья поблагодарил юноша и бодрой походкой направился к двери. Однако у выхода из кабинета ненадолго задержался и, повернувшись лицом к хозяину, попросил: – Уважаемый Ханк, не мог бы ты с помощью своей переговорной трубки соединиться с владельцем «Нефритового павильона» и забронировать для меня отдельные апартаменты на пару суток?

На что гном утвердительно кивнул и, загадочно ухмыльнувшись, подмигнул хитрым глазом:

– Сделаю, иди, грабь бедного Шкворня, только до инфаркта беднягу не доведи своими запредельными потребностями. Парень ты крепкий, половину арсенала на плечах утащишь, а этот зануда мне потом всю плешь проест своими упреками да укорами.

До арсенала пришлось топать аж на дальнюю северную окраину поселка. Попадавшиеся навстречу Глану прохожие изо всех сил старались делать вид, что шествующая на своих ногах-ходулях дубина стоеросовая их совершенно не интересует. Лишь бесхитростные ребятишки щебечущей кучкой сопровождали человека и непрерывно комментировали каждый его шаг, каждый жест. Иногда детишки становились невыносимыми и норовили потрогать, оторвать пуговицу или еще что-нибудь от его одежды, чтобы потом хвастать друг перед другом своими трофеями. Тогда наш герой грозно скалился, рычал и презабавно дрыгал конечностями. Дети, конечно же, понимали, что великан вовсе не злой, но все равно не нарушали негласные правила игры и с громкими криками рассыпались в разные стороны. Солидные гномы и гномихи при этом лишь укоризненно покачивали головами, мол, большой, а детство из одного места все никак не выветрится.

Сам арсенал для безопасности размещался в недрах горы в какой-то древней гномьей выработке, оборудованной для хранения оружия и боеприпасов. Территория, непосредственно примыкающая к ведущим в глубь каменной толщи массивным стальным вратам, была окружена забором из колючей проволоки и оборудована контрольно-пропускным пунктом.

Бдительный часовой КПП внимательно исследовал едва ли не своим внушительным носом выданный Глану пропуск. Наконец вернул и, кивнув на встроенную рядом с массивными вратами небольшую дверцу, негромко, но авторитетно произнес:

– Проходи, человече! Тебе вон туда.

Этот гном уже неоднократно пропускал юношу в святая святых клана Рунгвальд – его арсенал, и каждый раз ритуал повторялся с точностью до самого незначительного жеста.

– Благодарю, гноме. – Глан в свою очередь не стал нарушать заведенной традиции, склонил голову в легком поклоне.

Еще при подходе к КПП он заметил внутри охраняемого периметра суету и неразбериху вокруг какого-то немилосердно рычащего агрегата, чадящего темно-сизым дымом вперемешку с облаками белого пара. С десяток гномов в шишковатых матерчатых шлемах и здоровенных очках облепили машину и что-то бурно обсуждали, попеременно тыча пальцами то в исходящего паром механического монстра, то друг в дружку.

Очутившись внутри ограждения, Глан получил возможность хорошенько рассмотреть металлическую громадину. Внешне чудище напоминало покрытую толстенными стальными листами платформу бронепоезда: две артиллерийские башни, ощетинившиеся длинными орудийными стволами; с полдюжины торчащих из самых неожиданных мест крупнокалиберных скорострельных пулеметателей; закрытые броневыми заслонками стрелковые бойницы. Вот только вместо обычных железнодорожных колесных пар – две стальные суставчатые ленты, змеей огибающие массивные зубчатые катки.

Юноша хоть и не был силен в механике, тут же догадался, что это тот самый бронеход, о котором мельком упомянул болтливый Беор. Машина действительно впечатляла. Несложно было представить, на что способен этот монстр в современном бою. К такому ни подойти, ни подползти – ощетинился стволами, да еще если дюжину стрелков туда посадить с автоматическими винтовками – ну чисто маленькая крепость. Против такой с мечами, пиками да картечницами не попрешь. Впрочем, если под ленту подложить приличный пороховой заряд, та слетит, и громадина не сможет передвигаться на своих зубчатых колесах. Затем облить нефтью или керосином, и оно как…

– Чо зенки раззявил?! – Один из суетившихся вокруг бронехода бородачей сердито зыркнул на размечтавшегося Глана. – Иди, куда шел, и неча тут топтаться возле секретных изделий!

Бесцеремонность гнома здорово задела юношу. Но наш герой не имел привычки лезть за словом в карман и тут же выдал:

– Не ори, борода! Секретное изделие у него, видите ли! Да о ваших бронеходах всякой блохастой собаке окрест ведомо. Так что не выпендривайся и прикуси язык! Лучше скажи-ка мне, уважаемый, мастер Шкворень у себя?

Вообще-то Глану со слов часового уже было известно, где в данный момент находится начальник арсенала. Спросил так просто, чтобы завязать разговор с техниками. Уж очень его заинтересовала стальная громада, и юноше хотелось как можно больше узнать о возможностях бронеходов: какова их скорость, огневая мощь, толщина брони и магическая защита, а также прочие тактико-технические характеристики. Только не подумайте, что он собирался продать эти сведения разведке какого-нибудь государства. Интересовался из праздного любопытства. Однако бородатые технари не купились на столь незамысловатый прием. Грубиян молча махнул рукой в сторону небольшой дверцы, мол, у себя, и, поворотившись широкой спиной к Глану, принялся что-то обсуждать со своими коллегами на непостижимом для обычного смертного языке посвященных. Разговор шел о шестеренках, болтах, гайках, поршнях, сальниках и прочей подобной хрени-замудрени, поэтому юноше не оставалось ничего другого, как начать движение в указанном направлении.

Многочисленные складские помещения арсенала, а также коридоры были освещены новомодными электрическими лампами. Хитроумные гномы возвели на одной из горных рек плотину и каким-то непостижимым способом умудрились извлекать прямо из воды это самое электричество. Единственным неудобством было то, что для его передачи пришлось вкапывать в землю столбы и тянуть между ними провода. Расточительно, конечно, но теперь для освещения улиц и помещений не нужно жечь вонючий керосин или отваливать бешеные деньжищи магам за их светящиеся шары. К тому же с помощью специальных аппаратов, работающих на электричестве, вполне возможно осуществлять голосовую связь на дальние расстояния, причем намного дешевле, нежели посредством все той же магии.

Старина Шкворень встретил нашего героя как обычно, то есть неласково, даже откровенно недоброжелательно, поскольку искренне ненавидел всяких «пользующихся добротой и доверчивостью отцов клана халявщиков-инородцев». Не то чтобы начальник арсенала был закоренелым человеконенавистником, просто он терпеть не мог, когда «наглые людишки» вваливаются в подведомственные ему складские помещения и начинают хозяйничать там, как в собственном доме.

– Здрав будь, старина Шкворень! – поздоровался елейным голосом Глан. – Я без ума от счастья в очередной раз лицезреть твою бородатую физию.

При этих его словах «бородатая физия» забавно сморщилась, будто гном сделал изрядный глоток безнадежно прокисшего пива.

– Явился, не запылился! – горестно проворчал мастер-оружейник и без лишних разговоров протянул руку разверстой дланью вверх: – Гони мандат, саранча!

Глан ничуть не обиделся, поскольку иного приема не ожидал. Извлек из нагрудного кармана сопроводительную записку и протянул гному со словами:

– Уважаемый Шкворень, надеюсь, в данный момент в твоем распоряжении имеется кто-нибудь из мастеров-оружейников?

– А что ты хотел? – неприветливо буркнул начальник арсенала.

– Мне бы очки справить, какие имеются у ваших машинистов, да со стеклышками не простыми, а особенными.

– Давай стекло, покамест ты тут мародерствовать будешь, парни сварганят.

– Ну почему же так сразу «мародерствовать»? – показушно возмутился юноша, протягивая Шкворню пару поляризованных стекол. – Чай, свой боеприпас не на стрельбище израсходовал…

– Да в курсах я, благодетель ты наш! – съехидничал бородач. – Счас тебя начну прям в зад лобызать…

– А вот этого не надо, – весьма правдоподобно «испугался» юноша, – еще понравится, не отвяжешься от тебя.

Гном ничуть не обиделся, лишь ухмыльнулся себе в бороду и, отрывая седалище от табурета, проворчал нехотя:

– Ладно, умник, поколе у тебя карт-бланш, приступай к своим бесчинствам, токо разору не чини: ящики не ломай, все, что не нужно, возвращай на место. А я пока к мастерам сгоняю с твоими стекляшками.

– Только поосторожнее, мастер Шкворень! – сказал Глан, передавая в руки гнома деревянный футляр с магическими стеклами. – Запасных у меня при себе нет.

Мастер-оружейник лишь покачал головой и, ничего не ответив «наглому человечишке», побрел куда-то в глубь бесконечных складских помещений.

Наш герой тем временем отправился по известному ему маршруту вдоль многочисленных стеллажей, уютных загашников и слабо освещенных тупичков, предварительно выложив на стол мастера Шкворня все свои опустошенные до последнего патрона магазины. Заплечный мешок он повесил на вешалку при входе, а для складирования и транспортировки боеприпасов воспользовался тележкой, специально предназначенной для подобных целей.

Через полчаса он вернулся в конторку Шкворня, изрядно обремененный снаряженными винтовочными магазинами, патронами россыпью и гранатами всех типов. Там его уже ждали до соплей расстроенный очередным «варварским налетом» на вверенный ему склад мастер-оружейник и шикарные очки, удобно облегающие глаза и закрывающие едва ли не половину лица юноши. К очкам прилагался жесткий металлический футляр, обтянутый кожей и выложенный изнутри каким-то мягким губчатым материалом.

– Блеск! – радостно воскликнул Охотник, пряча очки в футляр. – Кому магарыч выкатывать, мастер Шкворень?

– Моя работа, – не без гордости констатировал мастер-оружейник, – токо никакого магарыча мне от такого засранца, как ты, не надо. Сам привык на дармовщинку отовариваться, думает – и другие такие же халявщики.

– Да что ты все заладил: «халявщик, дармовщинка»! – Бородатый брюзга все-таки вывел юношу из себя. – Я, может быть, на благо подгорного народа подвиг совершил, а ты за каждый патрон удавиться готов. Заваливай-ка лучше вечерком к Кривому Ханцу в «Удалого горняка», там узнаешь, какой из себя халявщик Глан эр-Энкин. Короче, не пожалеешь.

– Ладно, посмотрим, – смягчился Шкворень, – может быть, и приду. – И, протягивая юноше увесистый кожаный мешочек со звенящим содержимым, добродушно проворчал: – Тут тебе по ведомости еще кое-какое серебришко причитается. Держи, паря! Да расписаться, где положено, не забудь.

Через пять минут наш герой с основательно потяжелевшим мешком и в приподнятом состоянии духа вышел на свежий воздух. С независимым видом миновал копошащихся вокруг бронехода бородачей. Душевно попрощался с часовым на КПП и, негромко насвистывая «Славься, народ подгорный», бодрым шагом потопал в сторону «Нефритового павильона» к своей ненаглядной Рагни.

«Интересно, – весело подумал Глан, – дружище Иехорг уже успел принять на грудь из бутылочки, «случайно» оставленной бдительной супругой на кухне или каком ином месте? Скорее всего, парень уже вдрабадан. И не исключено, что еще до моего похода в питейное заведение малышке Рагни удастся навестить своего «забавного великанца».

Тут наш герой вспомнил, что с момента последнего приема пищи прошло как минимум полдня, с тех пор во рту у него, кроме чистой воды и гномьего эля, ничего не было. В животе тут же раздались громкие бурчания и жалобные попискивания.

– Ничего, – сплюнув на травку густой, тягучей слюной, словесно подбодрил себя юноша, – мне бы только добраться до «Нефритового павильона».

Глава 4

Мастер Ханк поставил последнюю закорючку на листе бумаги, внимательно перечитал текст и нажал на кнопку электрического звонка. Дверь тут же распахнулась, и на пороге появился пожилой гном с куцей седой бороденкой и здоровенной плешью на голове.

Не дожидаясь, пока секретарь подойдет к столу и доложит о своем прибытии, глава Совета Мастеров клана Рунгвальд заговорил первым:

– Присаживайся, Вазак! Я тут кое-что накропал от имени «шпиона», посмотри и, если замечаний с твоей стороны не будет, срочно отправляй по назначению.

Секретарь молча взял протянутый ему лист, присел на стул и, поднеся записку к глазам, начал читать вслух:

– Призрак – Демону.

Довожу до вашего сведения, что интересующее вас лицо вернулось посредством «каменного цветка», частично выполнив задание. Артефакт из рудника изъят, но бесследно исчез, предположительно во время телепортационного прыжка. Сам Охотник не пострадал.

Дочитав до конца текст сообщения, Вазак заулыбался, вальяжно откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу. Это именно в его светлую голову пришла великолепная идея начать «игру» с внешней разведкой Дарклана. После долгих и нудных уговоров ему все-таки удалось доказать членам Совета, а в особенности упертому, как бронеход, Ханку, всю целесообразность данной затеи. Пришлось помучиться, зато некоторые умники в Бааль-Дааре теперь полностью уверены в том, что в Северном Гномьем Уделе действует глубоко законспирированный агент Огненной Чаши, регулярно снабжающий внешнюю разведку ордена полезной информацией о состоянии дел внутри клана. Мало того, практичные гномы получают от этого прибыль в виде орденского золота, между прочим, немалую.

– Ну что я могу сказать, Ханк, – кратко и вполне информативно. Для чашечников пока и этого хватит, потом пошлем «подробный отчет», пускай узнают, каков герой этот Глан.

– А тебе не кажется, что маги уж очень интересуются нашими делами? – Глава кланового Совета достал из стоявшей на столе кедровой шкатулки новомодную сигару, скрученную из цельного табачного листа умелыми руками шоколадных невольниц острова Баркао, и, выполнив все полагающиеся подготовительные мероприятия, затянулся ароматным дымком. Некурящий Вазак лишь брезгливо поморщился, ибо табачный дым на дух не переваривал. – Если помнишь, десять лет назад они попытались обследовать Проклятый Рудник. Теперь вновь чего-то вынюхивают.

– Ну как же не помнить, у них тогда полная конфузия вышла! – весело ощерился золотыми фиксами секретарь. – Пожалуй, теперь носа туда ни за что не сунут. Хотя, как я полагаю, долго тянуть с разработкой месторождения ты не собираешься.

– Погодь, Ваз, там еще зачистки не на один год, – махнул рукой мастер-маг. – Лучше скажи, что ты думаешь обо всем, что творится в мире, разумеется, в свете интереса чашечников ко всякого рода магическим артефактам?

– Это ты что имеешь в виду? – довольно правдоподобно изобразил непонимание на своей хитроватой физиономии Вазак.

– Только вот дураком не надо прикидываться! – возмутился мастер Ханк. – Все-то ты прекрасно понимаешь! Валяй, выкладывай свою точку зрения на складывающуюся внешнеполитическую ситуацию!

Прекратив паясничать, секретарь почесал свою лысину и, сняв ногу с колена другой, принялся неспешно рассуждать:

– Итак, уважаемый Ханк, что мы имеем на сегодняшний момент? А имеем мы крайне ослабленный безграмотным правлением магов Дарклан, с одной стороны, и свору «голодных волколаков», готовых в любой момент урвать от него очередной жирный кусок, – с другой. На западе – орки и вольные бароны. Первым лишь бы пограбить, да пожечь, да увести в рабство несчастных людишек сколько получится. Вторые уже не первый год точат зубы на плодородные равнины Восточного Заполья и в любой момент готовы перейти Керну́ и За́май, чтобы отхватить наконец-то этот лакомый кусок землицы. На востоке также не все гладко, там Бактри с давними претензиями на междуречье Ку́хры и Паранги́ вплоть до самой Гебы…

– Губа не дура, – прервал секретаря мастер Ханк. – Если не ошибаюсь, там единственное место на всем Рагуне, где встречаются промышленные россыпи пеластров, или, как их еще именуют, «окаменевшие слезы богов».

– Ты прав, мастер, – вновь перехватил инициативу Вазак, – потеря междуречья для Дарклана стала бы величайшей катастрофой. Месяц назад бактрийцы попытались пересечь границу. По этой причине свои самые боеспособные войсковые части маги вынуждены сосредоточить именно на восточном направлении.

– Что-то уж очень вяло наступали королевские легионы.

– Совершенно верно, – энергично закивал секретарь, – не наступление, сплошная фикция. К тому же, по данным нашей разведки, пока происходит суета на востоке, на западе бароны Заполья скрытно подтягивают войска к границе с Даркланом. Орки также что-то почуяли – засуетились, забеспокоились, по ночам в свои тамтамы дубасят да вокруг костров скачут – явно к походу готовятся.

– Сговорились, значица, – задумчиво констатировал глава Совета и в сердцах измочалил наполовину выкуренную сигару о край малахитовой пепельницы. – Получается, Дарклану светит война аж на два фронта, а ежели еще и пираты к столице подойдут да блокируют с моря главные порты, то на все три.

– А нам-то что с этого? – плотоядно ухмыльнулся Вазак. – Пускай они там друг другу глотки перегрызут.

На что мастер-маг грозно сверкнул глазами и гневно ответил:

– Дурень ты, Ваз! Хоть и покоптил землю изрядно, но ума не набрался. Пойми, что всякая неразбериха чревата крушением рынков сбыта. Это лишь на первый взгляд кажется, что воюющие стороны начнут активно закупать наше оружие, и мы все здесь озолотеем. Зри в корень, мил друг: и зерно, и нефть, и антрацит, и мясцо – короче, все, чего мы сами не производим в необходимых количествах, а вынуждены импортировать, также подорожает, и вся наша выгода обернется такими убытками, что никакое увеличение добычи золота их не компенсирует. К тому же существенно сократятся наши доходы от железнодорожных перевозок. И вообще, любая война чревата тем, что в один прекрасный момент ты и сам не заметишь, как окажешься втянут в вооруженный конфликт. А нам это надо?! – Не на шутку распалившийся Ханк вдруг успокоился и, посмотрев своими небесно-синими глазами в такие же небесно-синие очи секретаря, поинтересовался: – А что же орден Огненной Чаши, неужели они ничего не понимают?

– Понимают, и очень даже хорошо понимают, – криво ухмыльнулся Вазак. – Оттого и шарят по чужим рудникам. Теперь вот за Данис взялись – экспедицию за экспедицией туда посылают. Похоже, чего-то отыскать пытаются.

– Да, да, ты уже докладывал. Около полусотни групп числом от трех до пяти человек, состоящих из не самых хилых магов. Это при всем при том, что враг вот-вот ударит с двух сторон, и чародеи эти очень даже пригодились бы в действующей армии. Отсюда вывод… – Мастер-маг хитровато посмотрел на Вазака, предоставляя тому закончить начатую мысль.

– …что чашечники не надеются на собственные силы и стремятся что-то отыскать в смертельно опасных джунглях Даниса. А может быть, уже…

– Во-во! – Ханк торжествующе вперил указующий перст правой руки в потолок. – Абсолютно правильная мысля! Ищут, а возможно, уже нашли то, что поможет им в предстоящей войне на два и даже на все три фронта. Это «что-то» может быть чем угодно: мощным артефактом Древних, тайным знанием, зашифрованным в кристаллах-носителях, или еще чем-нибудь в этом роде. Как известно, этого добра там в избытке, недаром Данис до сих пор более всего напоминает огромную помойку, кишащую самыми невероятными порождениями нездоровой фантазии чокнутых магов, решивших в свое время завладеть наследием Древних. Однако, насколько нам известно со слов драконов, притаскивавших подгорным кланам на обмен всякие чудесные штуковины, найти там что-нибудь интересное – лишь малая часть дела. Добраться и взять найденное так, чтобы оно тебя не убило или не превратило в безумного монстра, – вот основная цель всякого подобного предприятия.

После этих слов председателя Совета клана Рунгвальд оба присутствующих в кабинете гнома понимающе переглянулись и в один голос рявкнули:

– Глан! – Да так громко, что сверкающие в электрическом свете висюльки на хрустальной люстре отозвались нежным звоном.

Затем Ханк вскочил со своего кресла и нервно забегал взад-вперед по комнате, рассуждая на ходу:

– Конечно, перстень может оставаться в неактивированном состоянии на протяжении всей жизни Охотника, а может в любой момент включиться, и последствия могут оказаться самыми непредсказуемыми. А очутившись в зоне запредельного магического фона, перстенечек непременно даст о себе знать…

– И произойдет это, – закончил мысль мастера-мага повеселевший Вазак, – за тысячи лиг от Гномьего Удела. Азуриэль, конечно же, не упустит представившейся возможности, и перстень теперь уже на веки вечные останется на проклятой земле Даниса вместе с заключенным в нем ужасом.

– Жалко парня, – преувеличенно грустным тоном произнес Ханк. – Но благоденствие подгорного народа превыше жизни одного человека, даже такого, как Глан эр-Энкин. Поэтому добавь-ка в донесение пару-тройку лестных слов о нашем друге. Пусть маги Огненной Чаши обратят на него самое пристальное внимание.

– Будет сделано в самом наилучшем виде, – вновь ощерился в нехорошей улыбке плешивый Вазак. – Не сомневайся, Ханк, сегодняшней же ночью бумагу доставят лично мэтру Захри.

– В таком случае действуй!

Подхватив двумя руками лист с посланием, Вазак покинул кабинет своего босса. Ханк вернулся на свое место за столом и потянулся было за очередной сигарой, но передумал, извлек из ящика стола любимую трубку. Сноровисто набил ее табаком, прикурил от стоявшей на столе массивной бензиновой зажигалки. Устроившись поудобнее в кресле, глубоко затянулся вкусным дымком, закрыл глаза и задумался о чем-то своем сокровенном.

* * *

Штаб-адъютант Фаррук Кипелиус Беранье, потомок славного и древнего магического рода, проснулся в полном неглиже, со страшной головной болью, безобразным ощущением во рту и чувством глубокого сожаления по поводу бездарно растраченного в пьянстве и разврате драгоценного времени. Оно, конечно, иногда бывает полезно с головой окунуться во все тяжкие, стряхнуть груз забот, но когда загул затягивался на слишком долгий срок, для штаб-адъютанта в конце концов наступал так называемый момент истины, когда душа впадала в философский транс и пыталась найти ответы на разного рода сакраментальные вопросы, ответы на которые издревле и безуспешно пытались отыскать самые мудрые головы Хаттана.

Пока еще момент истины для него не наступил, но обязательно придет, после того как головная боль от выпитого накануне будет заглушена посредством огуречного или капустного рассола, а в основательно проспиртованном теле появится нездоровая легкость. Именно в этот момент в полностью опустошенной голове начнут возникать, роиться и искать выхода всякие мудрые мысли: «Для чего мы в этом мире?», «Есть ли Бог? И если он есть, почему вокруг столько несправедливости и горя?» или что-нибудь попроще, например: «Почему копошащаяся в дерьме муха может летать, а человек, существо разумное, богоподобное, лишен такой способности?» и так далее в том же духе. Как правило, размышления подобного свойства уводили юношу в такие умопомрачительные философские дебри, что мозги становились набекрень, ум заходил за разум, и Фаррук попросту впадал в спасительный сон, чтобы через какое-то время проснуться полностью избавленным от похмельного синдрома, а заодно и от всякой философской замудрени, терзавшей его душу накануне.

Оторвав голову от подушки, боевой маг обнаружил себя в окружении (в самом буквальном смысле) двух дам. Справа, лежа на животе и зарывшись лицом в подушку, сладко посапывала жгучая брюнетка, обладательница обворожительной фигурки. Слева не менее сладко причмокивала во сне пышногрудая блондинка – судя по цвету лобковой поросли, самая что ни на есть натуральная.

В любое другое время все мужское естество молодого человека тут же отреагировало бы на присутствие столь очаровательных особ противоположного пола, но ужасная сухость в воспаленной глотке и резкая головная боль напрочь отвращали его от самой соблазнительной женской плоти. В затуманенном винными парами мозгу огненным буравом вертелась одна лишь единственная мысль: «Воды! А лучше чего-нибудь посущественнее».

Посидел пару минут в ожидании, когда нахлынувшая с новой силой головная боль наконец-то хоть чуть-чуть отступит. Затем покрутил головой, дабы найти ответ на жизненно важный вопрос: «Куда же это меня занесло на этот раз?»

Просторное помещение с огромной кроватью под балдахином. На стенах забавная лепнина в виде обнаженных мужчин с гипертрофированными достоинствами и обворожительных гурий, с такими дивными формами, какие и в природе-то вряд ли существуют, а также картины, изображающие массовые оргии с участием людей, нелюдей и даже животных.

«Понятненько, – наконец-то в голове юноши что-то прояснилось, как следствие появилась способность делать вполне логичные умозаключения. – Кажется, мне повезло угодить в какой-то бордель – во всяком случае, мою келью эта комната ничуть не напоминает. К тому же, приложи я все свои способности, двух девах мне никак не удалось бы протащить во дворец мимо дежурного офицера и прочей охраны».

Фаррук основательно поднапряг мозги, и события вчерашнего вечера потихоньку, будто из небытия, начали воскресать перед его внутренним взором. Кажется, их было четверо?.. Абсолютно верно, трое знакомых магов из охраны дворца, четвертый он – Фаррук. Сначала культурно сидели в «Жемчужном Единороге», потом кому-то из них взбрело в голову обойти все близлежащие кабаки и в каждом выпить как минимум по «пузырю» прозрачной эльфийской совенны или красной, как кровь, ведийской хачи. Оно вроде бы винцо и не крепкое, но на пятом посещении народ постепенно начал ломаться. Пришлось нанимать извозчиков, чтобы захмелевших питухов доставили во дворец. Наконец остались на ногах только Фаррук и неугомонный Халлак, и тут кому-то из них пришла в голову светлая мысль наведаться в какой-нибудь дорогой публичный дом и испытать себя на любовном поприще. Подходящее заведение обнаружилось всего в паре кварталов, впрочем, по дороге они, кажется, кому-то крепко накостыляли… Точно! Трое расфуфыренных бактрийцев из дворянского сословия рискнули подойти к ним для того, чтобы узнать дорогу, кажется, в порт. Слово за слово, хреном по столу, и понеслась косая в баню… Славно отметелили извечных недругов Дарклана. Боевую магию в ход не пустили – хватило ума обойтись подручными средствами, – в противном случае проснулся бы не в борделе среди аппетитных див, а в городской кутузке или, хуже того, в камере гарнизонной гауптвахты.

Кряхтя, как старый дед, Фаррук с трудом перелез через спящую брюнетку, стараясь не потревожить девушку каким-нибудь неловким движением. И все-таки умудрился чувствительно садануть локтем по ее лопатке. Похоже, дама была, мягко выражаясь, здорово пьяна и на непреднамеренный удар никак не отреагировала. Ощутив голыми пятками живительную прохладу вощеного паркета, Фаррук первым делом метнулся к столику, уставленному бутылками с дорогой выпивкой и вазами со сладостями и заморскими фруктами. Вообще-то юноша любил и сладости, и фрукты, но в данный момент его буквально мутило от одного их вида. Вожделенной его целью были стройные ряды винных бутылок, точнее, их содержимое.

Схватив наугад первый попавшийся откупоренный сосуд с живительной влагой, юноша жадно прильнул к горлышку. Поначалу он не почувствовал ни вкуса, ни запаха напитка, лишь сделав с полдюжины добрых глотков, наконец-то понял, что вкушает ведийское игристое. Несмотря на то что бутылка какое-то время простояла без пробки, вино не потеряло своих игристых качеств, и один чересчур избыточный глоток стал причиной того, что из носа штаб-адъютанта брызнул пенистый фонтан.

Как гласит народная пословица: нет худа без добра. Вырвавшееся на свободу вино основательно прочистило юному кутиле не только носоглотку, но и мозги. Соображалка заработала интенсивнее, и тут Фаррук наконец-то вспомнил, что именно сегодня ему предписано отправиться в славный город Лакрису. Точнее, не в сам город, а в полевой учебно-тренировочный лагерь, расположенный в окрестностях этого населенного пункта. От волнения лоб юноши покрылся бисеринками холодного пота, а взгляд принялся метаться в поисках какого-нибудь прибора, предназначенного для измерения времени. Однако такового не обнаружил. По всей видимости, расхожее выражение «счастливые часов не наблюдают» в контексте «время – деньги» было хорошо известно устроителям данного заведения – чем дольше клиент пробудет в объятиях прекрасных дам, тем больше серебряных или золотых кругляшей он здесь оставит, поэтому напоминать кому-либо о скоротечности сущего себе в убыток здесь были не намерены.

Не обнаружив часов, штаб-адъютант едва не запаниковал, но тут вспомнил, что он все-таки маг, и устыдился за свое временное малодушие. Постаравшись абстрагироваться от мучившей его головной боли, он вошел в состояние легкого транса и уже через несколько мгновений открыл глаза и с облегчением вздохнул. До отхода поезда еще целых восемь часов – бездна времени, которым необходимо распорядиться так, чтобы в суровых полевых условиях военного лагеря не было стыдно за бесцельно потраченные деньги.