Текст книги "Охотник"

Автор книги: Александр Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Наконец Глан и сопровождавший его гном добрались до местной управы. Это было внушительных размеров трехэтажное здание, огороженное со всех сторон ажурной кованой оградой. Миновав широко распахнутые ворота, такие же ажурные, как ограда, они оказались перед парадным входом.

Еще издали юноша заприметил на широком крыльце управы внушительный комитет по встрече. Все более или менее значимые граждане Харад Дура почли своим долгом поприветствовать юного Охотника. Многих он знал лично, кое с кем даже сиживал в «Кайле и лопате» или «Удалом горняке», но большую часть встречающих он видел впервые.

Впереди с неизменной трубкой в зубах стоял сам мастер-маг Ханк, исполняющий обязанности главы Совета Мастеров подгорного клана Рунгвальд. Одет он был в традиционный гномий кафтан. Единственным его отличием от прочих гномов был висящий на шее нагрудный знак номинального главы клана, выполненный из множества золотых бляшек, покрытых рунами и скрепленных между собой звеньями цепи, изготовленной также из золота. Обычно именно с ним Охотник обговаривал те или иные аспекты предстоящего задания, условия оплаты своего опасного труда и, конечно же, материального обеспечения. Какого рожна здесь забыли все прочие бородачи, было непонятно. Стоят, переминаются с ноги на ногу, вылупили зенки, словно цирковая труппа лилипутов к ним с гастролями пожаловала. Хотя гнома лилипутом не удивишь, сами себе цирк, особливо в кабаке – бесконечный и весьма забавный номер «мелкие драчливые забияки» называется, может быть, кому-то и «посчастливилось» не только быть свидетелем столь зрелищного мероприятия, но и поучаствовать в таковом. Вообще-то пялились они сейчас не как на что-то забавное, скорее, как на выходца из Преисподней или из загробных «Садов Воздаяния».

Приблизившись к молчаливой группе, наш герой не успел и рта раскрыть, чтобы поприветствовать честной народ, как услышал хрипловатый голос Ханка:

– Перстень добыл?

– А как же, – не без покровительственной нотки в голосе – мол, вам не по плечу, а мне удалось – ответствовал Глан. – Так вот же он. – Юноша вытянул вперед правую руку, на безымянный палец которой был надет перстень Талана, и только сейчас с удивлением обнаружил, что артефакт куда-то исчез самым необъяснимым образом.

Поразительно, но Ханк не был особенно удивлен, он лишь констатировал ровным спокойным голосом:

– Так ты его все-таки надевал вопреки категорическому запрету.

– Не… ты погоди, Ханк! – после минутного замешательства Глан начал приходить в себя. – Ты погоди! Я готов поклясться чем угодно, что еще полчаса назад перстень был на моей руке! Сам свалиться он не мог. Значит, его стибрил кто-то из ваших…

– Постой, Глан, не гоношись раньше времени, – без ненужных эмоций осадил пылкого юношу Ханк. – Ты же знаешь, что у нас воровство относится к числу самых серьезных преступлений, и прежде чем кого-то обвинять, давай-ка лучше поднимемся ко мне и вместе во всем разберемся. – И обведя взглядом столпившихся у входа в здание гномов, все тем же спокойным голосом обратился к соплеменникам: – А вас, господа, я попрошу разойтись по своим рабочим кабинетам, дальнейшую заботу о нашем друге я возлагаю на свои плечи.

Зевак будто ветром сдуло с широкого крыльца. Чиновники поспешили убраться внутрь здания, не причастные к местной бюрократической системе лица подались прочь со двора. На улице остались лишь Глан, мастер Ханк и еще несколько высших мастеров-магов.

– Ну что же, уважаемые, – криво усмехнулся председатель Совета, – прошу всех проследовать в мои апартаменты…

– …вот так, благодаря чистой случайности, мне удалось выбраться из вашего гребаного рудника. Вельх его забери в свой Темный Мир! – закончил наконец свой пространный рассказ юноша, а под занавес не удержался и добавил пару ласковых в адрес хитроумных нанимателей: – А вам, господа гномы, и тебе, Ханк, в особенности, преогромное мое спасибо за тот зверинец, что меня там поджидал! Признайтесь, уважаемые мастера-маги, ведь вам было известно насчет всех тех милых созданий? И позвольте узнать, за какие такие мои прегрешения перед гномьим народом вы меня так ловко подставили? «Работенка не пыльная, Глан, всего-то прогуляться вниз, взять перстенек и прямиком наверх» – не твои ли слова, достопочтенный Ханк? – После столь сокрушительной тирады Охотник схватил со стола стоявшую перед его носом здоровенную кружку с отменным элем и надолго к ней прильнул, усердно работая кадыком при каждом глотке.

– А если бы я тебе обо всем честно рассказал, ты бы подписался на выполнение этого задания? – задал встречный вопрос Ханк, дождавшись, пока молодой человек утолит жажду.

– Я Охотник, а не самоубийца! – откровенно возмутился юноша. – Конечно же, я не стал бы подписывать этот договор или запросил бы столько, что вы бы и сами от меня отвязались. – Затем, будто опомнившись, он обвел взглядом присутствующих в кабинете гномов. – Не пойму, к чему все эти глупые разговоры. Мне кажется, что на вашем месте стоило бы немедленно организовать поиски пропавшего перстня. Добрым именем моей любимой мамочки клянусь, что после того, как я спасся, вещица находилась на моем пальце. В первую очередь рекомендую обыскать того парня, что меня сюда привел. Скажу честно и откровенно, мне его физия сразу не понравилась: глазенки бегают, неразговорчивый какой-то, культуры, будто у моей покойной бабушки, – даже не представился.

На что гномы дружно заулыбались, а кое-кто даже весело расхохотался. Впрочем, Ханк тут же пояснил причину общего веселья:

– Во-первых, насколько нам известно, матери своей ты никогда не видел, и насчет ее доброго имени – лучше бы тебе им не клясться, о своей бабушке ты также ничего не знаешь. Что же касается Гунда – того самого юноши, что доставил тебя сюда, он действовал в полном соответствии с Уставом Караульной и Гарнизонной службы и не трепал языком с конвоируемым. И наконец, самое интересное, только вряд ли оно тебя обрадует…

– Не томи душу, Ханк! – непочтительно громко рявкнул Глан.

Председатель гномьего Совета нисколько не обиделся, лишь посмотрел на Охотника с нескрываемым сочувствием во взоре и продолжил:

– Дело в том, юноша, что перстень Талана никуда не пропал. Отныне и до скончания дней твоих он останется твоей собственностью…

– Как это? – еле слышно одними губами пробормотал Глан.

– Только не подумай, что я тебе морочу голову, – виновато улыбнулся гном. – Видишь ли, надев перстень на свой палец, ты автоматически снял проклятие с заброшенного рудника и… гм… гм. Как бы это поточнее выразиться?.. Короче, огромное спасибо тебе от всех гномов клана Рунгвальд, теперь после основательной зачистки мы вновь сможем приступить к его эксплуатации.

– А как же перстень? – не унимался Глан. Что-то подсказывало юноше, что хитроумный карлик чего-то недоговаривает.

Вместо Ханка подал голос другой мастер-маг. С ним юноша практически не был знаком, знал лишь, что зовут его Исидар, а еще то, что он был самым пожилым и уважаемым гномом во всем клане Рунгвальд. Однако, несмотря на согбенную спину и седые волосы, взгляд его водянисто-голубых глаз не был затуманен, речь была четкой и внятной:

– Для начала, юноша, тебе стоило бы послушать одну весьма любопытную историю. Случилось это пять тысячелетий назад. В те далекие времена все было практически таким же, как сейчас. Ярко светил Анар в голубом небе, по ночам на смену ему приходили неразлучные Хэш и Фести. Зимой выпадал снег, а по весне цвели сады, летняя жара сменялась осенней прохладой и моросящими нудными дождями. Впрочем, кое-какие отличия все-таки были. Человеческое племя еще не расплодилось до такой степени. Южные Драконьи горы вполне оправдывали свое название, ибо летающих ящеров здесь было видимо-невидимо. Однако последний факт не очень волновал наших предков – гномов драконы не трогали, наоборот, всемерно защищали, поскольку мы регулярно поставляли им столь любимые драконьим племенем алмазы, изумруды, рубины и прочие камни. Не бесплатно, конечно. Взамен мы получали продукты питания и иные предметы первой необходимости, а также множество всяких диковинок. Это сейчас драконы потеряли ко всему интерес и из своих Северных гор только к Полнощному океану за треской летают, а раньше они странствовали по всему необъятному Хаттану и тащили всё, что называется, «в дом»… – Исидар немного помолчал и с тяжелым вздохом констатировал: – Ничего не поделаешь, потеря интереса к жизни – первый признак грядущего вымирания вида. Эльфы вон тоже отгородились…

Похоже, древний гном собирался существенно отклониться от темы своего исторического экскурса, но бдительный Ханк не позволил ему этого сделать.

– Достопочтенный Исидар! – громко рявкнул он прямо в ухо старику. – Ты, кажется, собирался поведать нашему гостю о перстне Талана?

– Ах, да! – всплеснул руками пожилой мастер-маг. – Перстень Талана, конечно же. Ну, так вот, мой юный друг, в те приснопамятные времена одним из верховных властителей клана был некий Талан, обычный, ничем не примечательный мастер-маг, если бы не одно обстоятельство. Однажды в Северном Гномьем Уделе появился совсем еще юный дракон и потребовал встречи с главой клана Рунгвальд. Добившись оной, он предложил в обмен на определенное количество драгоценных камней некий артефакт, добытый им, по его же словам, в Гиблых Землях. Надеюсь, мой мальчик, ты слышал о существовании Гиблых Земель?

Несмотря на то что вопрос по сути был риторическим – кто же на Хаттане не слышал о материке Данис и Гиблых Землях, – Глан все-таки ответил:

– Болтают, мастер Исидар, всякое, только уши успевай растопыривать: про чокнутых магов, нежить жуткую, зомбяков-биоконструктов и других монстров кровожадных, про места опасные, зачарованные, откуда обычному смертному нет возврата, и еще много о чем болтают.

– В общем-то, по сути все верно, – одобрительно закивал старик. – Действительно, в незапамятные времена, еще до появления на Хаттане эльфов, здесь то ли обитала некая продвинутая в магическом плане раса, то ли этот мир был своего рода чьим-то испытательным полигоном. Лично я склонен принять последнюю версию, но некоторые считают…

– Уважаемый Исидар, – подал голос со своего места бдительный Ханк.

– Да, да, мои нетерпеливые слушатели, – покачал головой пожилой мастер-маг, – я ничего не забыл, хотел лишь кратко изложить суть своих многолетних научных изысканий.

На что председатель Совета Мастеров тут же заметил:

– Не стоит, мастер, подискутировать с тобой мы сможем и в другое время. А сейчас этот юноша ждет от нас подробных объяснений определенного рода, и твои рассуждения о природе вещей и происхождении магии ему без надобности.

Обиженный до глубины своей чувствительной души Исидар недовольно покачал головой, но все-таки вернулся к основной канве своего повествования:

– Итак, упомянутый дракон прибыл прямиком с Даниса и добыл там чудесную шкатулку, а в шкатулке находился перстень – ничем не примечательное на первый взгляд колечко с печаткой. Общеизвестно, что, являясь существами магическими, драконы способны понять истинную суть любого предмета – уж такая их планида. Так вот, в этом невзрачном перстеньке была заключена сила, которая позволяла управлять мало кому подвластными доселе стихиями. Например, с его помощью можно было вызвать демонических сущностей с иных планов бытия, чтобы те вкалывали на благо клана, измельчая и поднимая на поверхность руду. Можно было с помощью демонов одержать сокрушительную победу над всеми нашими врагами. Да много чего можно было бы сделать.

Так или иначе, дракон оказался существом весьма убедительным. Он сумел развернуть перед гномами столь радужную перспективу использования найденного им перстня, что у тех слюнки по бороде потекли. И ни одному из умудренных жизненным опытом сынов подгорного народа не пришла в голову мысль поинтересоваться, отчего это огнедышащий простачок сам не воспользовался силой перстня? Вообще-то со временем вопрос этот все-таки встал на повестку дня, но было поздно. Впрочем, обо всем по порядку.

Получив причитающуюся ему плату в драгоценных камушках, дракон попросил кого-либо из достойных гномов надеть перстень на палец. Самым достойным, разумеется, оказался сам Талан. Затем ящер выполнил над ним какие-то замысловатые экзерсисы трансцендентного свойства. В результате перстень как бы растворился, точнее – слился с сущностью гнома, и вся заключенная в нем волшебная сила стала доступна его обладателю.

Поскольку воевать мы ни с кем не собирались, было решено направить силу артефакта в мирное, так сказать, русло, а именно: заставить демонов извлекать из-под земли на свет божий всякие полезные минералы. Сказано – сделано. Мастер Талан вызвал едва ли не из самой Преисподней полчища исполнительных слуг, которые без перерывов на еду и сон посредством своих могучих когтей и клыков под присмотром опытных горных инженеров круглосуточно вгрызались в скальный грунт и поднимали на поверхность необходимое количество руды. И это не только на том руднике, где ты недавно побывал, а на всех принадлежавших нам в те времена горных выработках.

Наступил воистину Золотой Век клана Рунгвальд. Большинство шахтеров бросили опасную профессию и переквалифицировались в инженеров, кузнецов, слесарей, операторов водяных и ветряных мельниц. Благо демоны не были способны к более или менее квалифицированному труду, иначе наши предки попросту превратились бы в лишенное воли стадо потребителей, способных лишь философствовать за кружкой пива об экономике, политике и прочих абстрактных понятиях.

Так или иначе, Эра Всеобщего Процветания продолжалась около сотни лет. В какой-то момент за Таланом стали замечать некоторые странности определенного свойства. Он начал заговариваться, сам с собой спорить, вытворять прилюдно такие вещи, кои не всякий в дымину пьяный завсегдатай питейного заведения мог себе позволить. А в одно распрекрасное солнечное утро и вовсе выскочил он на улицу в одном исподнем да как заорет: «Азуриэль! Умоляю, оставь меня в покое, демон! Я проклят! Проклят!» Затем полоснул себя по горлу вострой бритвой, но не помер сразу, а, словно обезглавленный кур, еще какое-то время бегал по улицам Харад Дура, пугая до смерти деток малых да мамок беременных. Одним словом, полная конфузия и сплошь неприятствие.

Схоронили Талана согласно старинным гномьим канонам и уложениям – все как положено: на восьмом ярусе, чтоб, значит, поближе к Садам Воздаяния, при полном вооружении и всех регалиях. Да что рассказывать, ты и сам, вьюнош, все видел собственными глазами.

Чудесный перстень на нем тогда не обнаружили. Так и решили, пропал-де на веки вечные. Впрочем, тогда об артефакте особливо и не думали – демоны исправно продолжали трудиться в шахтах, подчиняясь приказам своих надсмотрщиков. А через сорок дней после смерти вождя перстенек вдруг возьми да появись, аккурат на том самом пальце, куда его надели столетие назад.

Едва лишь это случилось, как ранее бессловесные и исполнительные демоны будто с цепи сорвались. Мало того что полностью вышли из-под контроля, – начали набрасываться на тех гномов, коим не повезло оказаться в подземельях. Лишь немногим удалось вырваться из лап озверевших монстров. Отступая, наши предки обрушили часть подземных галерей и засыпали породой лифтовые шахты. Впрочем, данная мера оказалась избыточной, демоны и не собирались выходить на поверхность. Их, словно магнитом, притягивало чудесное кольцо с печаткой, так и оставшееся на руке покойного Талана. Другие выработки мы впоследствии восстановили, а вот с Проклятым Рудником пришлось распрощаться, поскольку вся нечисть обосновалась именно там.

Вовсе не обязательно быть обладателем семи пядей во лбу, чтобы понять одну непреложную истину: до тех пор, пока артефакт находится в недрах рудника, разработка богатейшего месторождения золота и сопутствующих металлов невозможна. Однако подгорный народ вовсе не собирался от него отказываться. Примерно раз в столетие нами предпринимались попытки проникнуть на восьмой уровень, изъять перстень и уничтожить его в горниле какого-нибудь вулкана. Таким образом, чары были бы разрушены, а все демонические создания вернулись бы на те планы бытия, откуда их выдернула магия перстня.

Увы, ни один наш поход так и не увенчался успехом, но, как говорится, отрицательный результат – тоже результат. В процессе планомерного изучения Проклятого Рудника и сущностей, обосновавшихся в его недрах, наши мастера-маги пришли к выводу, что перстень Талана контролирует не все их великое множество, а всего лишь одного высшего демона по имени Азуриэль, который, собственно, и управляет всеми прочими монстрами. Коварный дракон, подкинувший нашим предкам данный артефакт, связал своими заклятьями сущности бедняги Талана и демона Азуриэля, подчинив последнего воле гнома. Сделал ли он это по злому умыслу, или вовсе не подозревал о возможных последствиях, мы уже никогда не узнаем. Но случилось так, что со временем узы подчинения стали ослабевать, а связь между гномом и демоном не прервалась, и сущность Азуриэля начала брать верх над сущностью бедняги Талана. В конце концов произошло то, что произошло: демон вырвался из-под контроля и натравил на гномов все свое демоническое воинство. Хорошо, что его влияние на данном плане бытия весьма ограничено в пространстве, иначе демоны могли бы распространиться по всему Хаттану и извести не только гномов, но и все прочие разумные расы. К счастью, перстень также не подчиняется демонам, иначе, завладев им, Азуриэль получил бы желаемую свободу. И где гарантия, что перед тем, как навсегда убраться из нашего мира, он не пожелал бы навести здесь порядок, разумеется, на свой демонический манер?

– Так что же получается, – испуганно пролепетал побледневший Глан, до сознания которого наконец-то начала доходить суть хитроумной задумки мерзопакостных карликов, – теперь я – носитель демонической сущности этого самого Азуриэля?

Все как один присутствовавшие в комнате гномы дружно отвели глаза в сторону. У каждого вдруг либо где-то зачесалось, либо появился неотложный интерес на предмет изучения носков собственных ботинок или ногтей.

– Ну, чего же вы молчите, уважаемые мастера-маги?! – Глан был готов впасть в бесконтрольное паническое состояние. – Сделайте что-нибудь! Снимите с меня это проклятое кольцо! Не хочу я иметь никаких дел с монстрами. Я – Охотник, и мое предназначение – всячески изводить этих тварей, а не делить с ними свою телесную оболочку.

Наконец подал голос мастер Ханк, как самый представительный из присутствующих:

– Погодь, паря, не кипятись! Отчасти ты и сам виноват в том, что случилось. Ты не можешь отрицать, что перед отправкой под землю тебя предупреждали о том, что перстень категорически не рекомендуется надевать на палец.

– Ага, с таким же успехом вы могли бы мне вообще запретить пользоваться огнестрелом и всеми прочими охотничьими приспособлениями. «Прогуляйся, Глан, до восьмого уровня, только зверушек не замай». Так, что ли, получается? Да будет вам известно: если бы я тогда не надел его на палец, видали бы вы меня живым и здоровым! Сволочи вы! Твари бессердечные! Вам бы только о благосостоянии ваших бородатых задниц беспокоиться, а что станет с человеком, вам до лампочки! Сволочи! Гады! Засранцы мелкие!

Глан был готов расплакаться, но вовремя опомнился – не хватало, чтобы эти говнюки увидели его слезы. Дабы успокоить не на шутку расшалившиеся нервишки, он плеснул себе в кружку из бочонка, стоявшего на столе прямо перед ним, и залпом ее осушил.

Как ни странно, немного полегчало. Паническое состояние отступило, в мозгах прояснилось, во всяком случае, к Глану вернулась способность здраво рассуждать. А может быть, ничего страшного и не случилось? Ну, надел сдуру перстень (не сдуру, конечно, а чтобы спасти свою шкуру), ну, получил демона в качестве бесплатного довеска к обещанным двум тысячам франгов. Но ведь старый пердун Исидар только что поведал о том, что перед тем, как свести с ума Талана, Азуриэль чего-то выжидал аж целое столетие. Так вполне может статься, что демон никак не проявит себя еще лет сто. Любому человеку этого времени вполне хватит, чтобы прожить отмеренный ему срок и преспокойно почить в бозе, а с перстнем пусть разбираются его потомки – не все же им только нажитое добро делить.

И тут Охотника будто осенило:

«А ведь приснопамятный Талан целую сотню лет как-то управлялся с заключенной в перстне демонической тварью! – Мысль была весьма многообещающей и требующей конкретного осмысления, юноша даже пожалел, что гномы не додумались поставить на стол что-нибудь более существенное, нежели легкий эль. – Так, значит, и у меня имеется шанс обуздать Азуриэля. А что? Чем Вельх не шутит, когда Кииле спит?! Неплохо бы пообщаться со знающими магами».

В связи с вновь открывшимися обстоятельствами жизненные перспективы уже не казались нашему герою столь безрадостными, как еще минуту назад. Не так страшен Азуриэль, как его тут пытаются изобразить. А там – где наша не пропадала! Глан по натуре был неисправимым оптимистом, поэтому он никак не желал смириться с мыслью о скорой гибели, а сметливый и изворотливый ум юноши мгновенно отыскал вполне приемлемый альтернативный вариант развития событий. Короче, нечего раньше времени расстраиваться. Демон уже какое-то время сосуществует с Охотником, а ему (Охотнику) от этого ни холодно, ни жарко.

Если кому-то вдруг пришло в голову, что юноша тут же переполнился чувством благодарности к коварным коротышкам и бросился обнимать их и лобызать в обросшие щетиной ланиты, тот глубоко заблуждается. Чего-чего, а уж политической дальновидности, несмотря на юный возраст, Охотнику было не занимать. Поэтому, состроив самую что ни на есть печальную физиономию, он начал громко стенать и укорять гномов во всех мыслимых и немыслимых злодействах, специально организованных ими лишь с целью загубить его во младости лет или превратить в безнадежного инвалида. А где взять денег на дорогостоящие лекарства и недешевых медикусов?

Намек был понят, и, терзаемые (удивительно, но это факт) совестью члены Совета Мастеров едва ли не наперебой начали предлагать ему «разумную компенсацию за перенесенные им неудобства». Как только прозвучало слово «компенсация», Глан тут же крепко ухватился за возможность выцыганить из скаредных гномов дополнительные материальные бонусы. В результате непродолжительных торгов клан Рунгвальд в лице присутствующих мастеров-магов обязался выплатить юноше, кроме означенной договором суммы, еще пять сотен полновесных франгов, а также укомплектовать Охотника полным боезапасом: патронами для Волыны, снаряженными зажигательными, разрывными и прочими пулями, всеми типами гранат и иным огневым припасом. На этот раз Глан не забыл и об очках со специальными поляризованными стеклами, чтобы удобнее было охотиться на призрачных сущностей. Гномы тоже обязались их изготовить.

В конце концов к нашему герою вновь вернулось приподнятое настроение. Помогли привычка решать проблемы по мере их поступления, неодолимый оптимизм и феноменальная способность абстрагироваться от всего плохого. Казалось бы, еще совсем недавно юноша считал себя едва ли не покойником, и вот он улыбается полной обоймой ослепительных, как снежные вершины Южных Драконьих гор, зубов и радуется тому, как ловко ему удалось обвести вокруг пальца жадных карликов. К тому же сегодня вечером он хорошенько спрыснет это дельце со своими закадычными дружками: добряком Урзхадом и временно опальным Беором. А ночью к нему обязательно заявится его очаровательная Рагни, и они, как обычно, устроят добрую кампанию с лихими лобовыми атаками, хитроумными фланговыми охватами, молниеносными заходами в тыл и прочими военными премудростями.

После того как все недоразумения были урегулированы, взаимные договоренности запротоколированы и заверены соответствующими подписями и печатями, мастера-маги поспешили удалиться. В кабинете остались только Охотник и номинальный глава клана Рунгвальд.

– Это хорошо, Глан, что ты проявил похвальное благоразумие и не полез в бутылку.

– Полноте, Ханк, – примирительно махнул рукой юноша. – Чему быть, того не миновать. Значит, так у меня на роду было написано. Будем надеяться, что демон подождет еще лет сто и даст возможность мне спокойно помереть от старости. Ведь вашего Талана он целый век не трогал.

– Будем надеяться, – криво ухмыльнулся Ханк. Не нужно быть хорошим физиономистом, чтобы понять, что тот хоть и желал приятелю столь замечательного выхода из сложившейся ситуации, но верил в это с трудом.

– Прекрати, Ханк, дружище, загодя хоронить меня! Кому как не тебе должно быть хорошо известно мое второе погоняло.

– Ну, Счастливчик. Ну и что? Как известно, всякое везение когда-нибудь заканчивается.

– Кончай, Ханк, свою заупокойную литургию. Лучше давай обговорим детали получения мной причитающегося гонорара.

– А что там обговаривать? – как обычно, когда речь заходила о деньгах, повеселел гном. – Две с половиной тысячи золотых франгов тебе не унести – пупок надорвешь. Предлагаю взять сотню монет наличностью, остальное определим на банковский депозит. Возьмешь в любом гномьем банке, когда приспичит, да еще проценты с этого поимеешь. Ну как, согласен?

– Договорились, – вяло махнул рукой Глан, – триста монет золотом, пять франгов разменяешь серебром, остальное на мой счет. Рассказать кому из знакомых, что у Глана Счастливчика появился собственный счет, да не где-нибудь, а в гномьем банке, – засмеют и коровьими лепешками закидают.

– Не боись, паря, не закидают, – авторитетно заявил мастер-маг. – Обзавидуются, ежели язык за зубами не научишься держать. Могут и ножичек под ребро. Так что ты уж лучше помалкивай да халявщиков всяких отваживай. Могу порекомендовать одного своего знакомого в качестве распорядителя твоих богатств. Поможет пристроить капиталы так, что до самого скончания своего века будешь как сыр в масле кататься, и жизнью рисковать ради куска хлеба не придется.

– Премного благодарны, уважаемый Ханк! Ценю твою заботу, но о своих капиталах я уж как-нибудь сам побеспокоюсь.

– В том-то и дело, что «как-нибудь», – незло проворчал гном и, встрепенувшись, будто только что вспомнил о чем-то очень важном, поинтересовался: – Ты это, Глан, расскажи-ка еще раз, как тебе удалось обнаружить потайной ход из гробницы к «каменному цветку»?

– Да очень просто, – пожал плечами Охотник, – когда я уже подумал, что вот-вот наступит Большой Кирдык, вот здесь, – он положил ладонь себе на грудь, – что-то полыхнуло, прям жаром обдало, и я вдруг понял, на какой завиток и с каким усилием нужно надавить, чтобы каменная плита освободила проход. Мало того, будь у меня хотя бы минута времени, я бы сумел вернуть ее на прежнее место, и мне не пришлось бы сломя голову улепетывать от всей этой зубастой братии. Ничего, зато я им такую балду на прощание показал – век помнить будут. Поди, от обиды и злости перекусали друг дружку. Эх, Ханк, дал бы ты мне свою пулеметалку и с десяток молодцов, мы бы им устроили…

– Погодь, Глан, не трещи! – нетерпеливо замахал короткими ручками руководитель кланового Совета. – Жаром, говоришь, обдало? А не знаешь, часом, что это у тебя там могло полыхнуть?

– Точно не знаю, но догадываюсь, нашел я неподалеку одну весьма занятную вещицу.

Юноша расстегнул куртку, затем застежки на вороте рубахи, обнажил шею и грудь, увешанные разного рода оберегами, ладанками и прочими талисманами. Как только он это сделал, глаза мастера Ханка едва не полезли на лоб от удивления и благоговения. Он тут же выскочил из-за стола, подбежал к Охотнику и, взволнованно тыча пальцем в золотой кругляш, спросил:

– Где ты взял эту вещь?

– Где взял, там уже нет, – с улыбкой ответил Глан. – А если серьезно, нашел на шестом уровне подземных галерей. Там еще какие-то рельсы были. Под одним из них этот кругляш и валялся, родимый, в целости и сохранности, меня дожидался.

– И ты рискнул надеть его на шею? – не унимался дотошный гном.

– А чего тут такого? – Юноша недоуменно пожал плечами, навязчивость председателя Совета Мастеров начала его раздражать. – Гномья магия сродни эльфийской, а насколько тебе известно, меня воспитывал лайр Энкин. Именно он и обучил меня некоторым приемам эльфийской волшбы. Не бог весть каким премудростям, но отличить предмет опасный от полезного я уж как-нибудь смогу.

– М-да… м-да… – пошамкал губами мастер Ханк, – действительно, одинокий эльф. – И тут же, воззрившись на юношу своими ясными, как весеннее небо, глазенками, взял быка за рога: – Знаешь что, Глан, а продай-ка ты мне этот амулет. Я за него тебе отвалю аж двадцать золотых монет.

– Не, не продам за двадцать.

– А за сколько продашь?

– За двести франгов и ни шулейкой меньше, – не моргнув глазом, назвал Охотник запредельную цену.

– Двести золотых?! – Председатель Совета Мастеров сделал вид, что крепко задумался. – Многовато, конечно, но клан поднатужится.

На что Глан широко улыбнулся:

– Ладно, не напрягайся, вещица не продается. А насчет денег, это я так удочку запустил, чтобы, значит, проверить, насколько она тебе дорога. Зная вашу гномью натуру, несложно предположить, что истинная стоимость этого кругляшка на цепочке намного больше двухсот франгов, так что с продажей я покамест повременю. Ты лучше, Ханк, объясни-ка мне, как им пользоваться?

– С какой это стати, – возмутился мастер-маг, – я должен открывать первому встречному сокровенные секреты подгорного народа?

– А с такой, – юноша и бровью не повел на гневный выпад компаньона, – что в Северном Гномьем Уделе не один клан Рунгвальд, и я более чем уверен, что медальоном вполне способны заинтересоваться ваши братья из кланов Ангуин или Тархе. Кроме того, имеется еще Восточный Удел и множество гномьих анклавов по всему Хаттану. Там также не дураки живут. Поэтому предлагаю тебе обоюдовыгодную сделку: ты рассказываешь мне все о свойствах амулета, я не продаю его в чужие руки, а если надумаю продать, он достанется только клану Рунгвальд.

– А вдруг ты сгинешь вместе с медальоном? Работенка у тебя уж больно опасная.

– В таком случае, ты вообще ничем не рискуешь, ибо вместе со мной сгинут и ваши гномьи тайны, кои вы оберегаете как зеницу ока. Зато у вас появится эксклюзивное право на обладание артефактом.

– «Эксклюзивное», – передразнил гном. – Откуда только таких мудреных словечек поднабрался?

– Мой учитель лайр Энкин был весьма начитанным чел… эльфом, – без ноты раздражения начал объяснять Охотник.

– Да знаю я, знаю этого зануду! – энергично замахал руками гном, будто спасался от прилипчивой мухи или еще какой крылатой твари. – Это именно по его рекомендации клан начал сотрудничать с таким прохвостом, как ты. Да что я тебе рассказываю, ты и сам в курсе… Хорошо, я тебе расскажу о свойствах данного амулета, а ты поклянешься, что никому его не продашь, не подаришь и не передашь добровольно каким иным способом. Клянись!