Текст книги "Афган неизведан. Книга 3"

Автор книги: Александр Елизарэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Был у нас такой прапорщик роты и старшина Грибанов

Как раз тут вспомнил под вечер Каунас и нашу учебку. Хочу немного освежить в памяти.

Однажды сержант и замок предупредил наш взвод, что скоро мы – слоны и шланги – познакомимся со старшиной нашей роты гвардии прапорщиком Грибановым.

«Вот тогда вы у него попляшите, душары! Он вам покажет стропорез!» – так нас напутствовал сержант Ваня Цибуля.

Зная прескверный характер нашего сержанта, мы, конечно, готовились к худшему. Ну что же, с сержантом нам не повезло, нужно ждать появления старшины доблестной третьей роты и готовиться к худшему. Однажды это случилось…

– Дежурный по роте на выход! – словно подорванный закричал курсант-дневальный.

– Вольно, вольно! Тише, не пугай так роту, сынок, я же не генерал, пока… – подмигнул вошедший.

– Есть, товарищ прапорщик!

И вот входит к нам в роту, на второй этаж, высоченный черноволосый и краснощекий добродушный и мягкий с виду человек. На вид даже где-то добрый увалень. На чистенькой шинели погоны прапорщика, шапка набекрень, на ней свежие снежинки, которые сразу и растаяли, лаковые туфли начищены, брюки выглажены. Мы встали, прекратили подшивать подворотнички. Неужели это он?

– Сидите, сидите, братцы! Что, подшива заканчивается? Завтра выдам вам новую. Ну как первый месяц службы?.. Нравится в десанте?.. – обратился он ко всем нам сразу.

– А вы?.. Наш… – спросил один курсант.

– Да, я ваш старшина, прапорщик Грибанов! Вот, из отпуска прибыл и сразу в роту. Буду вам подшиву выдавать, белье менять, посылки будем с вами из дома ходить получать. Ну и, конечно, раз в месяц денежное довольствие выдам, тем, кто кольцо вытяжное не проеб… Не потеряет, конечно! Вот, ланцепупы мои, такой у нас с вами план на ближайшие пять месяцев…

И так нам от слов двухметрового прапорщика Грибанова хорошо стало! Вы не поверите, братцы, как дома очутились. И забыли мы про холод в казарме нашей, про злых сержантов, превращающихся по ночам в чертей, и про всякую другую ерунду.

Старшина наш походил еще по роте, все оглядел, поговорил с сержантами, что-то им строго сказал. Они стояли перед ним по стойке смирно и боялись шевельнуться. Он был выше их на голову. Спали мы в эту ночь покойно, никто нас не поднял на «танцы» и не поставил на «Гератский мостик» и на «Электрический стул» и не совершали мы в эту ночь десятки прыжков с табуретов.

Значит Ваня обманул нас, рассказав, что старшина наш чистый зверь? Зачем сержант делает все это, может он несчастный человек и казарма роты, наш батальон, реально исчерпали его? Вынули из него его душу, его радость жизни? Через полгода ему домой. Ходят слухи, что Иван Цибуля несколько раз писал рапорта в Афган и ему отказали. Чудно и не вероятно… Написал бы второй раз, не отказали бы… А, его дела.

Как нам повезло, мы всегда с удовольствием и нетерпением ждали появления в роте нашего прапорщика – старшины.

И вот однажды, человек десять курсантов из нашей роты отправились во главе с ним на почту города Каунаса за посылками от родителей. Я тоже пошел. Получили посылки от родителей, принесли их в расположение роты.

Сержанты зыркают на нас голодными глазами, словно чего-то сказать хотят, а не могут. Зубы белые почистили зубным порошком. Понятно, чего их интересует – содержимое наших посылок, это же гиены, самые натуральные падальщики…

Через год, когда я сам стал сержантом в военном училище, у меня даже в голову не приходило, что-то забрать у своих курсантов из посылок от родителей.

Как и положено, обладатели посылок прошли со старшиной в канцелярию роты. Все посылки должны быть проверены. Вот полгода назад, например, одному курсанту дагестанцу брат прислал кавказский клинок – кинжал. Прапорщик наш чуть не офонарел!

И говорит тому солдату:

– Ты это что надумал? Кровную месть? Кому?..

А тот покраснел и говорит:

– Это мой подарок от нашей семьи, то есть мафии, лично командиру роты!

– Вай, молодец! – воскликнул старшина Грибанов. Кинжал изъял и говорят, точно ротному подарил от того парня…

Вот такая история. Мало ли что родители пришлют и горилку, и бражку и самогоночку, бывало…

Многих ребят отпустили уже с проверенными посылками. Дошла очередь до меня. Все оказалось правильно. Собирала посылку моя мама. Как я и просил было много коробок с разными конфетами. Сверху лежала зеленая с конфетами – «Белочка».

Неожиданно в канцелярию вошел командир роты. Я предложил ему взять в подарок «Белочку». Он наотрез отказался, сказал спасибо и вышел. Наш старшина был невозмутим и осматривал посылку дальше.

– Товарищ гвардии прапорщик, это вам! – с улыбкой сказал я и вручил ему «Белочку».

– Ой, спасибо, курсант, подарю своим ланцепупикам, их у меня двое!

– У вас двое детей? – спросил я.

– Да, жена и маленький сын, жена ждет третьего, – рассмеялся старшина и принял подарок.

Тут в канцелярию заглянул мой командир взвода, старший лейтенант. Он поздоровался и хотел было уйти.

– Товарищ старший лейтенант! Это вам! – я быстро протянул ему коробку конфет – «Птичье молоко». – Возьмите, это от души!

Взводный с улыбкой принял конфеты. Я быстро вышел из канцелярии и меня тут же окружили сержанты роты. Один вытащил коробку конфет «Ассорти», другой такую же. Тут же ушли. Наконец-то я дошел до своих друзей. В ящике остались пачки с печеньем, теплые носки, блокнот и сборник стихов Александра Пушкина. За ужином мы съели с чаем печенье и конфеты других парней.

Уже через месяц наш старшина Грибанов подтвердил, что он настоящий и опытный снабженец. Рано утром перед первым прыжком с парашютом он принес в роту ножи-стропорезы.

Как оказалось, такие ножи, похожие на боевые кинжалы рыцарей, были не у всех рот и батальонов в ВДВ, а считались настоящим трофеем и дефицитом. За потерю стропореза назначался штраф – 47 рублей.

Через три месяца, когда мне пришлось совершать третий прыжок уже с «ИЛ–76», с другой ротой, старшина Грибанов лично хлопотал у начальника ВДС, чтобы мне выдали самые надежные парашюты и новый стропорез, но это уже совсем другая история.

Прыжки с парашютом в учебном батальоне в ВДВ СССР

Личный опыт рядового ВДВ. Всем давно известно, что служба в воздушно-десантных, парашютно-десантных, разведывательных, морском десанте, десантно-штурмовых и других элитных частях по всему миру, возможна только для тех солдат и офицеров, которые готовы выполнять установленную программу подготовки. Воздушно-десантная подготовка (ВДП) по совершению учебно-боевых прыжков с парашютом с различных видов самолетов и вертолетов, в любое время года, днем и ночью. В СССР это было 12 прыжков в год для солдат и сержантов ВДВ, МП, ДРГ, ДШБ. Для офицеров, около 20 прыжков в год.

Любой прыжок с парашютом – это серьезный риск из-за нераскрытия основного парашюта, риск схождения парашютистов в воздухе, перехлестывание строп парашюта. Кроме этого, приземление в болото, на реку, в труднопроходимую горную местность на лес, на линии электропередач и так далее.

Но риск – это благородное дело для десантника. Каждый десантник должен выполнять прыжки смело и с воодушевлением, если нет, такому парню не место в ВДВ. С каждым новым прыжком десантник получает от неба новую порцию отваги и смелости, здорового адреналина, твердые навыки десантирования, уверенность в себе как в солдате, офицере способном выполнить любую порой невыполнимую для других войск, миссию.

Наиболее опасные прыжки с парашютом – это прыжки при плохой видимости, при сильном ветре, например, в зимнее время года, когда порой не видно ничего, кроме белой пурги или наоборот полное безветрие в белом молоке. Тишина, и вдруг, перед твоим лицом возникают сапоги товарища, и далее он сам и его растерянное лицо. Теперь нужно срочно расходиться куполами, пока парашюты не сойдутся в смертельном танце.

А бывает, что начинается мороз и купола из-за этого, на высоте 900-800 метров тоже открываются с явной неохотой. Одно радует, что снег в Прибалтике порой достигал двухметровой высоты. Не стоит забывать, что перекладывать парашюты нужно не реже чем один раз в месяц.

Это опасности, связанные с погодными явлениями, но часто бывает, что катастрофы случаются из-за плохой технической и психологической подготовки молодых десантников.

Дело в том, что, десантники при выброске в большом количестве (50-120 парашютистов) отделяются от воздушного корабля с интервалом всего 0,3 секунды. Вылетают из самолета и начинают судорожно дергать вытяжное кольцо, заставляя тем самым открываться купол на 1-2 секунды раньше, чем установлено на приборе (3 секундная задержка). И делают это в разные промежутки времени. Купола раскрываются не синхронно и случаются коварные схождения или столкновения куполов и солдат в воздухе.

Это крайне опасная и непредсказуемая ситуация в небе.

Поэтому при выброске с больших кораблей, солдаты должны знать, что кольцо дергать не нужно, все сделает специальный прибор для раскрытия основного купола.

Я и мои товарищи четко усвоили этот урок от сержантов и командира взвода. Кольцо не разу не дергал и искать его потом в снегу не пришлось.

Нужно помнить, что, если выброска и десантирование привели к ЧП, боевая задача ротой и в дальнейшем батальоном может быть не выполнена, а десант захвачен в плен неприятелем.

Свой третий прыжок с ИЛ-76 МД я выполнял вне правил получения и использования уложенных парашютов. Дело в том, что, когда прыгала моя рота, я лежал в госпитале, из-за воспаления мягких тканей под коленом. Когда выписался, оказалось, что рота отпрыгала и парашюты роты сданы на склады в ожидании другого призыва. Я пошел к командиру батальона и потребовал для себя третий прыжок. Командир мне сказал, что это невозможно, тем более что я пойду в Афган и мне этот прыжок уже не пригодится, а мой парашют уже не в батальоне, его никто уже не найдет. Тогда я потребовал (попросил), чтобы меня связали с комдивом учебной дивизии Павлом Грачевым в то время зима 1984-85. К моему удивлению, меня связали с подполковником Грачевым, который долго выслушивал меня и дал добро на третий прыжок. Он приказал комбату учебного батальона связи обеспечить меня парашютами и в назначенный день доставить на аэродром.

И вот здесь, вопреки всем правилам, я получил два уже уложенных ранее парашюта, но другим десантником. Прыгал я третий прыжок с офицерами управления учебной дивизии Гайжюнай и постоянным составом дивизии.

Прыжок я совершил отлично. Купол Д-5 открылся штатно и правильно. Этим поступком я очень удивил ротного командира и сержантов. У сержанта-замка сложилось странное и ошибочное мнение, что я специально ранее попал в госпиталь, чтобы избежать третьего прыжка. Уже через полтора месяца мы полетели в Афганистан, где до последнего момента верили, что в Кабуле мы тоже будем прыгать с парашютом, но над нами пошутило командование. Прыжков в Афганистане не было. В любом случае я выполнил программу прыжков, это с психологической точки зрения неоценимо для любого десантника.

Кто еще не пробовал эти грибы – рядовка фиолетовая

Купола парашютов десантников в небе очень даже напоминают огромные грибы, кстати, купола парашютов бывают разных цветов. Но в этой статье, я хочу рассказать действительно о грибах, о самых настоящих грибах смешанных и хвойных лесов, которые могут спасти от голода не только диверсантов-парашютистов, но и обычных грибников или туристов.

Почем же они десантные? Все очень просто, они имеют приличную пластинчатую шляпку, и что самое интересное, низ шляпки у них синего или фиолетового цвета. Многие грибники думают, что это самая настоящая поганка, но они очень даже ошибаются. Этот гриб кладезь питательных и лечебных веществ и никакого отношения к поганкам не имеет.

Этот гриб борется с онкологией и используется в фармацевтике, говорят, что китайцы ведут за ним настоящую охоту. Он обладает прекрасными вкусовыми качествами, а его многие пинают в лесу и обходят за три метра. Даже доходит до абсурда, думают, что это посиневшая от горя бледная поганка.

Десантники, запомните этот удивительный и вкусный гриб! Он один такой в лесу сине-фиолетовый, это – рядовка синяя или рядовка фиолетовая.

Растет эта рядовка обычно в еловом бору. Вылезают грибы круглыми кольцами – рядами, большими семьями. Много их в августе сентябре и октябре. С одного круга я собирал до трех килограммов чистейших грибов и запах у них деликатесный, чуть анисовый.

Ходят слухи, что многие Советские генералы любили этот соленый гриб, в том числе и батя Василий Маргелов. А сверху шляпы грибов гладкие и чуть скользкие, напоминают женскую грудь, слегка озябшей дамы. Их еще называют рядовки – голыши. Главное, чтобы под шляпой был гриб синий или фиолетовый.

Аккуратно срезать повыше к шляпе, принести домой, помыть от веток и еловых иголок. Потом отварить 15-20 минут в рассоле и все – синюшки готовы. Остынут они, переложить в рассоле в стеклянную банку и через сутки двое, уплетайте со сметаной и картошкой и мяса не нужно и дичи тоже.

Кто разбирается в грибах в лесу выживет на раз и два

Мой путь к этим грибам был тернист. Совсем недавно, год назад я их начинал осторожно собирать и готовить, много читал про них. Зато этой осенью заморозили их килограммов пять! На всю зиму хватит!

Отламываем кусок брикета, уже слегка вареных и замороженных грибов, потом размораживаем и варим в рассоле 15 минут.

Женщины от вкуса этих соленых грибов без ума, просто голову теряют! Десантники и разведчики, возьмите это на заметку! В справочниках для разведчиков по съедобным грибам, я синюшку не помню. Приятного аппетита всем, кушайте и поправляйте себе и близким здоровье. Кто не верит, не кушайте.

Боевая тревога утром в 103-й ВДД. Ночь в афганском небе

Бой гремел в окрестностях Кабула или чем мог для нас закончиться вертолетный десант. Сегодня в воскресное раннее утро, в пять часов утра ракетами земля-земля, был обстрелян Кабул. Одна ракета попала в Кабульский университет и парочка в военный госпиталь. Всего душманы успели выпустить семь ракет. На место предполагаемой точки старта ракет, вылетел наш спецназ на двух вертолетах, но никого не обнаружил. Сразу улетел в другую точку, там тоже духи наседали на окруженные роты мотострелков.

Под словом наш спецназ, я имел ввиду «каскадеров» или ГРУшников, но как они выглядят, я толком не знал. В общем в пустыне в десяти километрах на юг от Кабула никого не нашли, только следы от грузовой Тойоты. И все, пыль и травка – верблюжья колючка. Ну понятно, запустили ракеты духи и уехали. Мобильная группа, тоже их спецназ. Люди Хекматьяра.

Об этом случае нам рассказал замполит батальона наш гвардии капитан, после завтрака на построении батальона. Наш комбат – гвардии подполковник Лебедев сказал офицерам, чтобы сегодня все были в расположении батальона, мало ли что. Наш папа ротный сделал недовольное лицо. Он всегда чем-то недоволен и этим похож на моего отца. Когда папа недоволен он автоматически кладет руки в карманы и так ходит, словно поэт Володька Маяковский. Сегодня он еще, забыв про нас, закурил, перед строем, это признак крайнего беспокойства командира роты. Он внимательно смотрит на нас, потом почему-то спрашивает есть ли больные в роте, на что получает дружный ответ: «Никак нет, товарищ гвардии капитан!»

– Калабухов, старшина! Мне все ясно, веди роту на концерт. Быстрее давай, пока места в клубе есть!

– На концерт? – удивился Миха.

– Да, в клуб полтинника, все, убежали… С глаз моих долой, – папа быстро ушел в модуль.

– Есть! Рота строиться, равняйсь, смирно! Ну че рота, пойдем на концерт? Ха! Шагом марш… Рота вольна, легко бегом марш… Ура!

Мы всей ротой бежали в клуб полтинника, без строя, без песни, как отважные мальчишки на речку рыбу удить бегут. Только ветер летит в наши обгоревшие уши, мы бежим быстро и легко… Прибежали в клуб и заняли свободные места. Оказывается, прилетела к нам в гости венгерская рок-группа, но музыканты заявили, что петь будут в первую очередь для солдат, а не для офицеров и гражданских служащих. Так мы попали на концерт группы «Назарет». Конечно, в зале были и офицеры. Места всем хватило, все батальоны дивизии на боевых, в горах.

А музыканты зажигали здорово. Исполняли песни на русском, английском и венгерском языке. Я никогда раньше не был на таком концерте, очень круто и музыкально. Я даже чуть не уснул. Музыканты что-то говорили и вновь пели, как вдруг лидер крикнул громко в микрофон: «Желаю вам, солдаты, чтобы ваши генералы поскорее закончили эту бессмысленную войну…» Эти слова врезались в мою память. Офицеры переглянулись и промолчали, ни одна мускула не дрогнула на скулах замполитов и офицеров политотдела дивизии.

Вдруг открылась дверь клуба 350-го полка, и посыльный громко крикнул: «Кто остался из отдельной разведроты? Бегом парни на выход! Боевая тревога!»

– Ого! Вот это да, тревога для разведчиков, крутяк? – Сказал я в голос дедам роты. Как-то громко, отчаянно и дико произнес, – Разведка – значит опять на войну, а мы концерт досматривать? Детский сад, нет, пионерский лагерь. Мы десантники или где?

– Помолчи, Одув, не буди лихо, – буркнули деды и резко уснули.

Из разведки убежали пять парней и офицер. Артисты замолчали, словно от испуга. Выдохнули и снова запели. Концерт продолжился. И вновь прибегали посыльные из разных батальонов и вызвали офицеров и солдат.

Я сидел в оцепенении и мне вдруг почудилось, что мы десантники батальона связи никому не нужны. Нас не хотят бросить в пекло боя по тревоге. Неужели мы так нужны командиру дивизии? Нет, это бред просто полный бред! Я десантник и хочу сейчас с нашими разведчиками куда-нибудь на бэтэрах, а лучше в брюхи стрекоз в горы! Черт подери, что происходит? Почему нас не берут? Хрен с ним, но возьмите меня и мой призыв, вон как Арсибеков – Арсик и Кинжал рвутся в бой…

Я задумался, «Это же надо, курковые батальоны убежали на войну, как пить дать их поднимут на вертушках и бросят в бой или еще куда. Им не привыкать! А мы, как же наша рота? Нас переносников выходит и не берут? Может мы того, не совсем десанты, раз про нас тишина? Или берегут нас? Я бы слетал на вертушке, наверно это очень… Очень опасно Санек…»

В зале осталось людей всего и ничего, только наш батальон связи. И вдруг открылась скрипучая дверь и посыльный громко крикнул: «Вторая рота батальона связи! Боевая тревога! Живее в модуль, просто уже там! А первая и третья рота на месте!»

И тут началось. Миха слегка нервно построил нас, и мы помчались к нашим модулям. Наш неистовый прапорщик, вчера кстати дал дембель, и уже сутки расхаживал по кубрику в парадной рубашке, в кителе, с медалью «За отвагу» и в начищенных черных туфлях. Мы были все рады, что наш старшина «десант-боевик», наконец-то улетает в Союз. Сегодня он ожидал свой серебристый лайнер в Ташкент, который где-то задержался. Понятно, где, Кабул обстреляли, могут и борт сбить… Полеты отменили, духи четко дали понять, что дембель теперь только на осликах и верблюдах.

На крыльце модуля нас уже ожидал наш папа-ротный, укомплектованный в новенький тяжелый бронежилет, в «лифчике» с шестью магазинами и с гранатами в карманах.

Папа нервно курил сигареты с фильтром и растирал свои усы. Он сильно потел в бронике. Рядом с ним в тельняшке, в маскхалате, РД за спиной, с гранатами и пистолетом на боку, стоял наш дембель – прапорщик. Как оказалось, он наотрез отказался лететь в Союз, когда узнал, что родную роту подняли по боевой тревоге. Папа даже наорал на него, но это было тщетно. Прапорщик жестко ответил: «Отец родной, хватит меня выгонять! Сменщика нет! Я с ротой в вертолеты! Я тоже давно не мальчик! Куда вы без меня, черт…»

– Калабухов, резче получать оружие! Построение через три минуты! – крикнул старшина.

– Я! Есть! – рявкнул Миха.

– Рота в ружье! – рассмеялся Миха, но как-то зло и задумчиво.

Мы бросились в оружейную комнату. Дембеля явно были недовольны всей этой кутерьмой, которая не предвещала ровным счетом ничего хорошего, кроме, боевых потерь и цинковых макинтошей.

– Сундук с патронами взять! Живее, ленивые тела! Нас вертушки ждут! – орал прапорщик, который как казалось, уже был счастлив тем, что не улетел утром в Союз.

Он был неистов и летел навстречу своей судьбе. Что с ним творилось, кто его знает? По набухшим жилам на его шее, можно было прикинуть, что адреналин сейчас в его крови зашкаливал процентов на двести.

– Старшина, проводите нас до вертолетов, а потом вернетесь! И улетайте домой… – громко приказал ротный, – это мой приказ!

– Нет! Никак нет! Даже не просите, отец родной! Я с вами, а потом можете хоть под трибунал меня! К черту, я роту не оставлю… Давайте мы без вас слетаем? Капитан…

– Вот ведь, черт! – ругнулся папа и всмотрелся в наши лица.

В строю нас было человек десять. Миха с пулеметом на перевес, Валера Сердюков с гранатометом, два солдата с радиостанциями. Остальные сержанты и рядовые, вооружены, как обычные курки.

– Сердюков, гранатомет свой оставь! Пойдешь вторым номером с радиостанцией. Арсибеков, взять рацию! Старшина, командуй!

– Рота! За мной, на аэродром, марш! Легко бегом!.. – приказал старший прапорщик – дембель.

Он бежит так легко, тяжелый АКМС в его руках, словно пушинка. Этот автомат был лично его, он брал его на боевые, как талисман, как он будет жить в Союзе без своего «серебряного» автомата, с которым лазил по Афгану два года. Катастрофа, для мужика. Начальник штаба предлагал прапорщику остаться еще на год или два, но он отказался, предчувствуя возможно, что-то нехорошее в будущем.

Хоть прапор и зверюга, но когда он с ротой, можно особо не переживать, душманы и близко не подойдут… От него идет звериная энергетика, ему все по херу, и жизнь своя и врагов…

Через десять минут были у вертолетов. Снова построились.

К нам подошел вооруженный до зубов офицер, на боку пистоль с длинным глушителем.

– Я капитан Мухин, ГРУ, отойдем, капитан, на минутку.

ГРУшник отводит в сторону нашего папу, что-то перетирают. Папа крайне недоволен, курит и сердится. Руки ротный держит в карманах, потеет, протирает лоб и затылок носовым платком. За спиной у него укороченный автомат.

– Нас там ждут духи?.. Не так ли, капитан?.. У меня рота радистов, а не курков! Епаный в рот! —громко сказал наш ротный и сплюнул на стальную решетку аэродрома.

– Нормально приземлимся, капитан, отгоним духов! Командуйте своей ротой! Пора лететь, – жестко улыбнулся капитан ГРУ, показывая, что тереть более времени нет.

– Калабухов! Командуй, группа в вертолет… – заорал ротный, а потом вдруг схватил рядового Арсибека за лямки радиостанции у самой двери вертолета.

– Боец, у тебя похоже, аккумуляторы текут, а ну ка включи станцию!

Арсик попытался включить станцию, а она не реагирует. Он осмотрел на ротного.

– Солдат, отправляйтесь в расположение батальона. Рацию сдать, оружие сдать, заступить в наряд!

– Но товарищ капитан! Я как стрелок могу?

– Выполняйте приказ, видно не ваша эта операция…

– Есть! – Арсик заревел. Я вдруг подумал, что меня папа отправит в батальон, а Арса возьмет. Арсик здоровее меня и злее. Я быстро запрыгнул в вертолет.

Вот так наш Арсик не полетел в горы, а мы поднялись над Кабулом – всего две вертушки «Ми-8», в одной мы с капитаном ГРУ, в другой разведчики ОРР и пара саперов с саперного батальона со своим офицером.

Две уже «стрекозы» улетели десять минут назад. Странно, нас не прикрывают «Крокодилы»… Ладно только в небо! Никто кроме нас и будь что будет!

Летим минут пятнадцать, кажись на юг. Папа закрыл глаза, что-то бормочет в усы. ГРУшник иногда ходит к пилотам. Они похоже говорят, что скоро пойдем на снижение. Вертолет резко идет вниз, потом идет вдоль земли, поворачивает на право и снова идет вдоль земли. За бортом неимоверная пыль. И тут грохот пулеметов с двух сторон.

– Черт! Духи проснулись. Живо на выход, господа! Времени нет! – ГРУшник резко открывает дверь.

Папа стоит первый…

– Снижайся еще! – орет наш ротный! Там два метра, мы ноги переломаем! Снижайся, мать твою…

Вертолет снижается еще на метр, проходит секунд десять.

– За мной рота! Пригнувшись, дистанция десять метров! Делай как я!..

Папа пропадает в песочном мареве, я прыгаю за ним. Бегу очень низко к земле. Пробегаю метров двадцать и падаю в пыль. Хорошо, что на ствол моего автомата намотан белый бинт. Кто-то стреляет впереди нас из автоматов и вновь неприятный грохот чужого пулемета. Неужели духи? Интересно, не страшно! Вот это бой! То, чем я бредил, спокойно Шура, шнурок в джинсах, сейчас и мы ответим…

«По-пластунски вперед!..» – Похоже командует тот офицер. Мимо, словно тень, пробегает наш старшина роты. Он бежит вперед, я с удивлением наблюдаю длиннорукую фигурку «дикой обезьяны», бегущую над поверхностью в пыли. Вдруг он исчезает… Мы лежим в пыли, нас словно нет.

– Отец родной! Там траншеи, метров двадцать, надо бы туда нам, – докладывает прапорщик ротному.

– Короткими перебежками на рубеж! Траншея двадцать метров! Вперед слева и справа! – орет капитан Колывань.

Моя очередь, пробежал пять метров, резко упал, перекатился, нормально.

Вижу, как наши вертушки улетают прочь. Хорошо, их не зацепило. Видно, летчик спецом поднял страшную пыль при приземлении…

Снова бегу в сторону траншей, рядом Вовка Корней, дембеля, все молчат, как камни, ни звука.

Добрались до траншеи и у пали в нее. С наших флангов в сторону маленькой зеленой рощицы открыли огонь два пулемета, похоже ПКМ. Стало как-то хорошо и надежно. Вовка Корней рядом сопит, пьет воду. Прапорщик ржет и говорит, что сели штатно и очень красиво. Духи промахнулись и залегли в зеленке. Нам разрешили отдыхать, пить воду, но мало, не высовываться из траншеи, пока разведчики оценят обстановку…

Прошел час. Пекло. Солнце над нами в зените, папа строго запретил снимать каски.

Поступила новая команда готовиться к атаке душманов. Странный отряд, не отходят, по ходу обкурились и не соображают – эту версию высказал старлей из разведки, еще сказал, что там человек тридцать, настоящих моджахедов, не меньше. Они хотели вырезать нашу заставу, и за одним подбить вертушки с десантниками. Совсем страх потеряли… И эта заваруха почти в Кабуле на подлете к аэродрому, не порядок, бардак…

Черт его знает, зачем мы сюда прилетели?.. Откуда здесь в пустыне, эта траншея?.. Как оказалось, мы узнали об этом позже, сзади нас была маленькая застава, которую душманы чуть не вырезали. Всего-то пять солдат, один сержант и старший прапорщик, они и вызвали подмогу, а то бы хана им. Как пояснил капитан из ГРУ, мы сейчас блокировали заставу, а духи не знают, что им дальше делать. У нас три пулемета и примерно пятнадцать стрелков-курков, не считая офицеров и нашего неугомонного дембеля старшины. Наша задача продержаться три часа, скоро здесь будет спецназ ГРУ, который возьмет этих духов как трофей, а мы полетим обратно в Кабул.

Папа приказал проверить магазины на наличие патронов и доложить. Оказалось, что магазины наполовину пусты. Тогда веселый прапор приказал дополнить магазины патронами из сундука. Но и здесь оказалась промашка. Сундук при десантировании никто не вытащил из вертолета и патроны улетели обратно в Кабул. Теперь злой папа приказал в грубой форме считать патроны. Оказалось, в среднем у каждого бойца по 70-80 патронов. Папа матерился примерно минут пять, говорил, что-то про рот, голову, дятлов, мозги, ягодицы и странную вымершую птицу «мозгоклюй», потом успокоился и сник, махнул рукой и лег спать в траншее.