355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Дюма » Наполеон Бонапарт » Текст книги (страница 8)
Наполеон Бонапарт
  • Текст добавлен: 8 октября 2016, 14:47

Текст книги "Наполеон Бонапарт"


Автор книги: Александр Дюма



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Наполеон на острове Эльба и 100 дней

Наполеон был королем острова Эльба. Теряя власть над миром, он не захотел иметь с ним ничего общего, кроме его несчастий. – Экю в день и лошадь, – говорил он, – вот все, что мне необходимо.

Так под давлением окружающих, хотя он мог выбирать между Италией, Корсикой, он устремил взгляд на маленький клочок земли, где мы его и находим. Но, пренебрегая собственными интересами, он долго оспаривал права тех, кто будет его сопровождать. Это были генералы Бертран и Друо, генерал Камброни, барон Жерминовский, кавалер Мале, капитаны артиллерии Корнель и Рауль, капитаны от инфантерии Лубер, Ламуретт, Юро и Комби; наконец, капитаны польских уланов Балийский и Шульг. Эти офицеры командовали четырьмястами человек, набранных из гренадеров и стрелков старой гвардии, добившихся разрешения сопровождать в ссылку своего императора.

Наполеон заранее оговорил, что в случае возвращения во Францию каждый из них сохраняет все права гражданства.

Это было 3 мая 1814 года. В шесть часов вечера фрегат бросил якорь на рейде Порто-Феррайо. Генерал Далесм, который еще командовал там от имени Франции, взошел на корабль, чтобы отдать Наполеону воинские почести. Граф Друо, назначенный губернатором острова, явился подтвердить свои полномочия и принять в подчинение форты Порто-Феррайо.

Барон Жерминовский, назначенный военным комендантом, сопровождал его, так же как и шевалье Байон, каптенармус дворца, чтобы приготовить покои его величества.

В тот же вечер все власти, духовенство и выдающиеся граждане добровольной депутацией взошли на борт фрегата и были приняты императором.

На следующий день, 4-го утром, войсковое отделение внесло в город новое знамя, принятое императором. До тех пор оно было только знаменем острова. Его украшением были три золотые пчелы. Его утвердили на стенах форта Этуаль под звуки артиллерийского салюта. Английский фрегат в свою очередь отсалютовал ему, как и все суда, находившиеся в порту.

К двум часам Наполеон сошел на берег со всей своей свитой. В момент, когда он ступил на остров, ему салютовали сто одним пушечным выстрелом; грохотала артиллерия фортов, ей ответил английский фрегат 24 выстрелами и криками: «Виват!»

Император был в простой форме полковника; он заменил на своей шляпе красно-белую кокарду острова на трехцветную.

Перед входом в город он был встречен властями, духовными лицами, судебными чинами. Впереди стоял мэр с ключами от Порто-Феррайо на серебряном подносе. Вся служба гарнизона выстроилась в почетном карауле, а за ней, тесня друг друга, собирались не только жители столицы, но и всех городков и деревень острова. Они не могли поверить, что им, простым рыбакам, дан в короли человек, чье могущество, имя и деяния вновь напомнили миру о том, что он существует. Что до Наполеона, он был спокоен, расслаблен и почти весел.

После короткого ответа мэру он со свитой отправился в собор, где пели «Те Деум»; затем, выйдя из церкви, он вошел в здание мэрии. Здесь ему предстояло жить.

В этот же день генерал Далесм опубликовал обращение, составленное самим Наполеоном:

«Жители острова Эльба!

Непостоянство человеческое привело к вам императора Наполеона. Он сам пожелал быть вашим господином. Перед тем как войти в эти стены, ваш новый владыка обратился ко мне со словами, которые я спешу вам передать, ибо они – залог вашего будущего счастья.

«Генерал, – сказал мне император, – я принес в жертву мои права интересам родины, оставив себе лишь власть над островом Эльба. Все владыки согласились с таким порядком вещей. Сообщая жителям об этом уговоре, скажите им, что я выбрал этот остров из уважения к мягкости их нравов и климата. Заверьте их, что они постоянно будут объектом моего живейшего интереса».

Жители Эльбы! Эти слова не нуждаются в комментариях. Они мяу№основу вашей будущей судьбы. Император верно оценил вас. Я обязан отдать вам справедливость и отдаю ее с легким сердцем.

Обитатели острова Эльба! Вскоре я буду вдали от вас, и это отдаление печалит меня. Но мысль о вашем счастье смягчит горечь расставания, и, где бы я ни был, я навсегда сохраню память о достоинствах граждан Эльбы.

Далесм».

Четыреста гренадеров прибыли 26 мая. 28-го Далесм отбыл со старым гарнизоном. Остров был полностью предоставлен своему новому суверену.

Наполеон не мог долго оставаться в бездействии. Отдав первые дни делам, необходимым для его устройства, он 18 мая вскочил на лошадь и объехал весь остров, желая убедиться, в каком состоянии находилось сельское хозяйство, какими доходами мог обладать остров от коммерции, рыбной ловли, добычи мрамора и металлов. Особенное внимание он обратил на карьеры и шахты – главное богатство этой земли.

По возвращении в Порто-Феррайо, осмотрев каждую деревеньку и повсюду дав жителям доказательства своей заботы, он занялся устройством двора, распределением доходов, которые приносили железные рудники (они могли дать до миллиона франков в год), ловля тунца, дававшая от четырехсот до пятисот тысяч франков, соляные копи, приносившие примерно такую же сумму, и, наконец, можно было рассчитывать на использование некоторых таможенных прав. Эти деньги, присоединенные к его личным сбережениям, могли составить четыре с половиной миллиона франков ренты.

Наполеон часто заявлял, что он никогда не был так богат. Из мэрии он переехал в очаровательный буржуазный дом, помпезно назвав его своим городским дворцом. Дом был расположен на скале между фортом Фальконе и фортом Этуаль, на бастионе, названном де Мулен. Он состоял из двух соединенных постройкой павильонов. Из окон просматривался весь город и порт. В Сан-Мартино находился его деревенский дворец. До его приезда это была лачуга, которую Наполеон реконструировал и со вкусом обставил. Там он никогда не спал. Туда он совершал лишь прогулки. Расположенный у подножия довольно высокой горы, на берегу ручья, окруженный лужайкой дом смотрел на город, амфитеатром раскинувшийся перед ним. У подножия города – порт, и на горизонте, через мглистое море, – берега Тосканы.

Через шесть недель на остров Эльба приехала мать императора, а несколькими днями спустя принцесса Полина. Она встретилась с императором во Фрежюсе и хотела отплыть вместе с ним, но была так больна, что врач ей это категорически запретил. Английский капитан пообещал, что вернется в назначенный день и заберет принцессу, но день прошел, фрегат не появился, и принцесса воспользовалась случайным неаполитанским судном. В этот первый приезд она была на острове только два дня. Оттуда она отправилась в Неаполь, но 1 ноября бриг «Непостоянный» вновь привез ее, чтобы она больше не покидала императора.

Понятно, что, переходя от такой бурной деятельности к полному отдыху, Наполеон вынужден был искать для себя занятия. Все его часы были заполнены. Он вставал на рассвете, закрывался в библиотеке для работы над своими военными мемуарами до восьми часов утра. Потом он проверял ведение хозяйства, беседовал с рабочими (почти все они были его старыми гвардейцами). К одиннадцати часам он очень плотно завтракал. В сильную жару он после завтрака час или два спал. Часам к трем он обычно выходил, садился на лошадь или в коляску в сопровождении маршала Бертрана или генерала Друо. В этих прогулках они всегда сопровождали его. По дороге он внимательно выслушивал их, не оставляя без ответа ни одного предложения. К шести часам он возвращался, обедал со своей сестрой, жившей на первом этаже его городского дворца. Бывало, что к столу приглашали интенданта острова мсье де Бальбиани, или командира Вантани, или мэра Порто-Феррайо, или же полковника Национальной гвардии, а иногда и мэров Порто-Лонгоне и Рио. По вечерам спускались в апартаменты принцессы Полины.

Мать императора жила в отдельном доме, его уступил ей камергер Вантини.

Эльба в это время становится местом паломничества. Вскоре наплыв иностранцев стал настолько велик, что появилась необходимость принять меры, чтобы избежать беспорядков, возможных из-за нашествия такого количества неизвестных, среди которых было немало авантюристов, приезжающих на поиски фортуны. Продуктов стало вскоре явно не хватать, и их пришлось привозить с континента. Коммерция Порто-Феррайо процветала, и это процветание улучшило общую обстановку. Так, даже в ссылке присутствие Наполеона стало источником благоденствия для страны, которой он принадлежал. Его влияние распространилось вплоть до низших классов общества. Новая атмосфера окружила остров.

Среди иностранцев большую часть составляли англичане. Они, казалось, придавали огромное значение тому, что видят и слышат его. Со своей стороны Наполеон принимал их с благодушием. Лорд Бентинг, лорд Дуглас и некоторые другие сеньоры высшей аристократии увезли в Англию драгоценные воспоминания о том, как они были приняты.

Из всех визитов более всего радовали императора визиты большого числа офицеров всех национальностей – итальянцев, французов, поляков, немцев, приезжающих с предложением о помощи. Он отвечал, что у него для них нет ни мест, ни соответствующих званий. «Ну так что ж, мы будем служить простыми солдатами», – говорили они. И почти всегда он зачислял их в гренадеры. Эта преданность его имени более всего льстила ему.

Настало 15 августа. Это был праздник императора, который отмечался с пышностью, не поддающейся описанию, и должен был стать для него, привыкшего к официальным праздникам, совершенно новым спектаклем. Город давал бал императору и гвардии. Просторный, элегантно отделанный шатер был раскинут на большой площади, и Наполеон приказал открыть его со всех сторон, чтобы весь народ мог принять участие в празднике.

Сколько было проделано работ, это просто невообразимо! Мсье Барджини, римлянин, и Беттарини, тосканец, чертили планы конструкций, но почти постоянно император менял все по своим идеям и, таким образом, становился единственным создателем и настоящим архитектором. Так, он изменил очертания нескольких начатых дорог, отыскал и провел в город источник, вода которого была, на его вкус, лучшего качества, чем та, которую пили в Порто-Феррайо.

Возможно, когда орлиный взгляд Наполеона следил за развитием европейских событий, он казался внешне полностью смирившимся с судьбой. Никто даже не сомневался, что он уже привык к этой новой жизни, окруженный любовью всех, кто приближался к нему. И в этот момент союзники сами разбудили льва, который, возможно, вовсе и не засыпал.

Наполеон уже несколько месяцев жил в своей маленькой «империи», занимаясь тем, чтобы украсить ее всеми средствами, что подсказывал ему его неугомонный и изобретательный ум. И вот его секретно предупреждают, что начато обсуждение вопроса о его удалении. Франция через посредство мсье де Талейрана в полный голос требовала от конгресса Вены применения этой меры как необходимой для ее спокойствия, бесконечно повторяя, насколько опасно для правящей династии присутствие Наполеона вблизи берегов Италии и Прованса. Она в особенности отмечала конгрессу, что, истомившись в своей ссылке, прославленный изгнанник может за четыре дня добраться до Неаполя, а оттуда с помощью своего зятя Мюрата, все еще правящего там, направиться во главе армии в недовольные провинции Италии, поднять их и вновь развязать смертельную борьбу, недавно завершившуюся.

Чтобы обосновать это нарушение соглашения в Фонтенбло, приводилась только что перехваченная корреспонденция генерала Экзельманса с неаполитанским королем, которая давала повод подозревать о существовании заговора с центром на Эльбе и разветвлениями по всей Италии и Франции. Эти сведения вскоре были подкреплены другой конспирацией из Милана. Замешанными в ней оказались несколько старших офицеров бывшей Итальянской армии.

Австрия также не могла спокойно смотреть на такое опасное соседство. Австрийский печатный орган «Аугсбургская газета» откровенно писала по этому поводу:

«Какими бы волнующими ни были события в Милане, следует тем не менее успокоиться, подумав, что они смогут содействовать скорейшему удалению человека, держащего в своих руках на скале острова Эльба нити заговоров, сплетенных при помощи его золота. И чем дольше он останется вблизи берегов Италии, тем дольше он не даст суверенам этих стран пользоваться своими владениями».

Однако конгресс, несмотря на общее убеждение, не осмелился с такими слабыми доказательствами пойти на решение, которое вошло бы в противоречие с принципами умеренности, так пышно разрекламированными союзниками. Конгресс решил, чтобы не нарушать существующей договоренности, что Наполеону будут предложены условия, на основании которых его постараются убедить добровольно покинуть остров Эльба, и, только если он откажется, употребить силу.

Тотчас же принялись за поиски новой резиденции. Была предложена Мальта, но Англия увидела здесь неудобства – пленный Наполеон мог сделаться хозяином острова.

Она предложила Святую Елену.

Первой мыслью Наполеона было, что эти слухи распространены его врагами, чтобы подвигнуть его на какой-нибудь безрассудный шаг, позволивший нарушить данное ему обещание. В связи с этим он отправляет тайного агента, ловкого и преданного, проверить, может ли он доверять данным ему обещаниям. Этот человек был рекомендован Эжену Багарнэ, находившемуся в Вене в непосредственной близости к кругу императора Александра, который должен был знать, что происходит в конгрессе. Агент вскоре получил все необходимые сведения и сумел доставить их императору. К тому же он организовал активную и четкую корреспонденцию, и при ее помощи Наполеон должен был быть в курсе всего, что происходило.

Кроме этой переписки с Веной Наполеон сохранил связь с Парижем, откуда приходившие новости указывали ему на серьезное недовольство правлением Бурбонов.

Так, поставленный в такое положение, он задумывает гигантский проект, который скоро будет осуществлен.

Теперь Наполеон делает во Франции то, что сделал в Вене. Он отправляет эмиссаров, снабженных секретными инструкциями, которые должны были связаться, насколько это возможно, с теми из его друзей, кто еще остался ему верен, с теми из руководства армии, кто, находясь в более униженном положении, должен быть особенно недоволен.

Эти эмиссары по возвращении подтвердили подлинность новостей, которым Наполеон не осмеливался верить. Они дали ему одновременно уверенность, что глухое недовольство зреет в народе и в армии, что огромное количество людей смотрят в его сторону и жаждут его возвращения, что взрыв неизбежен, что Бурбонам невозможно более бороться с ненавистью, возбужденной неспособностью и недальновидностью их правительства.

Не оставалось больше никаких сомнений: с одной стороны, опасность, с другой – надежда; вечная тюрьма на скале посреди океана или мировая империя.

Наполеон принял решение со своей обычной быстротой. Менее чем за неделю для него все было ясно. Оставалось только приготовить все необходимое для подобного шага, не возбудив подозрений английского комиссара, время от времени навещавшего остров Эльба и под чей негласный контроль были поставлены все действия экс-императора.

Этим комиссаром был полковник Кемпбелл, сопровождавший императора в день прибытия на остров. В его распоряжении находился английский фрегат, ходивший непрерывно из Порто-Феррайо в Геную, из Генуи в Ливорно и из Ливорно в Порто-Феррайо. Его пребывание на этом рейде обычно занимало двадцать дней. После каждого рейда полковник сходил на землю, чтобы засвидетельствовать свое почтение Наполеону.

Следовало также обмануть секретных агентов, безусловно находившихся на острове, усыпить проницательность жителей острова. Наконец, дать совершенно противоположное представление о своих намерениях. Для этого Наполеон приказал активно продолжить начатые работы. Он велел обозначить, несколько новых дорог, проходящих, по его замыслам, во все стороны острова; отремонтировать и укатать дороги Порто-Феррайо и Порто-Лонгоне. А так как деревья на острове были чрезвычайной редкостью, он потребовал прислать с континента большое количество шелковиц и высадить их по обеим сторонам дорог. Потом он активно занялся завершением работ по своему маленькому дому в Сан-Мартино. Он выписал из Италии статуи, вазы, купил апельсиновые деревья, редкие растения. Все это показывало, что он делает все для того, чтобы здесь долго жить.

В Порто-Феррайо он приказал разрушить старые лачуги, построить вокруг своего дворца длинное здание, терраса которого напоминала плац, по которому могли пройти два батальона. Старая, заброшенная церковь была отдана под театр. Все улицы были обновлены; земляные ворота, способные пропускать только мулов, были расширены, и при помощи террасы улица стала пригодна для всех видов транспорта. За это время, чтобы еще больше облегчить исполнение своего замысла, он приказал бригу «Непостоянный» и легкому трехпарусному суденышку «Этуаль» («Звезда») совершать частные путешествия в Неаполь, Ливорно и даже во Францию, чтобы приучить к таким поездкам крейсерские суда англичан и французов. Действительно, эти суда часто во всех направлениях бороздили прибрежные воды Средиземного моря. Это было то, чего хотел Наполеон.

Вот тогда-то он и занялся серьезно приготовлениями к своему отъезду. Он приказал незаметно по ночам перенести на «Непостоянный» оружие и боеприпасы, обновить форму своей гвардии, их белье и обувь; вызвал поляков, находившихся в Порто-Лонгоне и на маленьком острове Пианоза, где они охраняли форт; ускорил организацию и обучение батальона стрелков, набранных только на Корсике и в Италии. В первые дни февраля все было готово, когда наконец-то прибыли долгожданные новости из Франции. Их принес полковник старой армии, который сразу же уехал в Неаполь.

К несчастью, полковник Кемпбелл и его фрегат были в этот момент в порту. Нужно было ждать, не выказывая ни малейшего нетерпения, окружать его привычными знаками внимания, пока пройдет время его обычной стоянки. Наконец, 24 февраля после полудня он попросил разрешения попрощаться с императором. Наполеон проводил его до дверей, и слуги могли слышать последние слова, адресованные ему.

– Прощайте, господин полковник, я вам желаю доброго путешествия, до свидания.

Как только полковник вышел, Наполеон вызвал маршала. Часть дня и ночи он провел, закрывшись с ним. Спать лег в три часа ночи и проснулся на рассвете.

Бросив взгляд на порт, он увидел английский фрегат, занятый отплытием. С этой секунды как будто чудесная сила приковала его к этому судну. Не отрывая глаз, он смотрел, как один за другим разворачиваются его паруса, поднимается якорь, как он трогается с места и под добрым юго-восточным ветром выходит из порта и устремляется к Ливорно. Поднявшись на террасу с подзорной трубой, он продолжал следить за удаляющимся судном. К полудню фрегат превращается в маленькую точку и к часу дня совершенно исчезает.

Наполеон отдает приказы. Один из основных – наложение трехдневного эмбарго на все суда, находящиеся в порту.

Учитывая, что бриг «Непостоянный» и трехмачтовое судно «Этуаль» были недостаточны для транспортировки людей, он договаривается с хозяевами трех или четырех лучших торговых судов. Тем же вечером сделки заключены, и суда переходят в распоряжение императора.

Ночью с 25 на 26 февраля, то есть с субботы на воскресенье, Наполеон, вызвав к себе представителей власти и ряд видных горожан, создает нечто вроде регентского совета. Затем, назначив полковника Национальной гвардии Лапи комендантом острова, он отдает под защиту граждан острова мать и сестру. Наконец, не указывая точно цели экспедиции, он говорит об успехе общего дела, обещает в случае войны прислать помощь для защиты острова, просит никогда не отдавать его никакой власти, кроме как по его личному приказу.

Утром он занимается некоторыми домашними делами и, простившись с семьей, приказывает отплыть. В полдень пробили общий сбор.

В два часа Наполеон сказал своим старым друзьям по оружию, что они должны делать во имя Франции. В надежде близкого возвращения на родину вырвался крик энтузиазма, потекли слезы, солдаты разомкнули ряды, бросаясь друг к другу в объятия. Они бегали как безумные, падали на колени перед Наполеоном, как перед Богом.

Мать императора и принцесса Полина со слезами смотрели на эту сцену из окон дворца.

В семь часов погрузка была закончена. В восемь часов Наполеон вышел из порта на шлюпке. Несколько минут спустя он был на борту «Непостоянного». Когда он ступил на борт, раздался пушечный выстрел. Это был сигнал к отправлению. Маленькая флотилия при юго-восточном, достаточно свежем ветре вышла на рей, направляясь из залива на северо-запад, огибая берега Италии. В тот момент, когда ставились паруса, эмиссары направились в Неаполь и Милан, а один из высших офицеров – на Корсику, чтобы попытаться поднять там восстание и подготовить убежище для императора, если во Франции произойдет крах.

Двадцать седьмого на рассвете все поднялись на палубу, чтобы убедиться, сколько было пройдено ночью. Удивление было великим и ужасным, когда заметили, что прошли от силы шесть лье. Выяснилось, что, как только суда обогнули мыс Сент-Андрэ, ветер стих и наступил безнадежный штиль.

Когда солнце осветило горизонт, к западу, у берегов Корсики, стали видны французские фрегаты «Цветок линии» и «Мельпомена». Это встревожило всех. Ужас на бриге «Непостоянный», который вез императора, был настолько велик, положение казалось настолько критическим, опасность столь близкой, что стали обсуждать вопрос о возвращении в Порто-Феррайо, чтобы ждать там попутного ветра. Но император, сразу прервав совет, приказал продолжать путь, уверяя, что штиль прекратится. И действительно, ветер будто был у него в подчинении. К одиннадцати утра он начал свежеть, и в четыре часа они уже двигались между Капрая и Горгоной к Ливорно. Но тут возникла новая, еще более серьезная опасность. По правому борту, приблизительно в пяти лье, показался один фрегат, другой у берегов Корсики, а в отдалении еще одно военное судно, полным ходом идущее к флотилии.

Некогда было вилять, нужно было быстро принимать решение. Наступила ночь, и под прикрытием тьмы можно было ускользнуть от фрегатов. Но военное судно все приближалось, и невозможно было не признать в нем бриг. Один император утверждал, что эти суда случайно оказались в позиции, которая кажется враждебной. Он был уверен, что экспедиция, проведенная так тайно, не могла быть выявлена вовремя, чтобы послать так скоро против нее целую эскадру. Однако, несмотря на это, он приказал снять бортики, решив в случае атаки броситься на абордаж, полностью уверенный, что с его экипажем старых солдат он захватит бриг и сможет затем спокойно продолжать свой путь, отвлекаясь только на погоню за фрегатами. Однако, все еще надеясь, что только случай свел эти суда вместе, он приказал всем солдатам и людям, способным вызвать подозрение, спуститься в трюм. Сигналы передали тот же приказ всем судам. После принятия этих предосторожностей стали ждать продолжения событий.

В шесть часов вечера два судна сошлись на расстояние голоса. Несмотря на то, что ночь быстро наступала, они узнали французский бриг «Зефир» с капитаном Андрие. Теперь легко было заметить, что его маневры были мирными, что и предвидел император.

Бриги, отсалютовав друг другу, продолжили свой путь. Капитаны обменялись несколькими словами о цели путешествия. Капитан Андрие ответил, что идет в Ливорно, а ответ «Непостоянного» гласил, что он направляется в Геную и охотно передаст приветы этому краю. Капитан Андрие, поблагодарив, спросил о самочувствии императора. При этом вопросе Наполеон не смог побороть в себе желания вмешаться в столь приятный для него разговор. Он выхватил мегафон из рук капитана Шотара и ответил: «Чудесно!» Два брига продолжали свой путь, постепенно пропадая в темноте.

Продолжая идти при очень свежей погоде под всеми парусами, они 28 февраля обогнули Корсику. На следующий день заметили еще одно военное судно, идущее на Бастию, но его появление не произвело никакого волнения. С первого взгляда было видно, что у него нет дурных намерений.

Перед тем как покинуть остров Эльба, Наполеон составил две прокламации, которые, когда он захотел переписать набело, никто, и даже он, не смог расшифровать. Тогда он бросил их в море и стал диктовать новые; одну – адресованную армии, другую – французскому народу. Все, кто умел писать, разу превратились в секретарей, а барабаны, банки, шапки – в пюпитры. Труд этот не был еще закончен, когда они заметили берега Антиб, которые были встречены криками энтузиазма.

Первого марта в три часа флотилия бросила якорь в заливе Жуан. В пять часов Наполеон ступил на землю. В оливковом лесу был разбит бивуак. Здесь еще до сих пор показывают дерево, у подножия которого сидел император. Двадцать пять гренадеров и офицер гвардии были сразу же отправлены на Антиб, чтобы попытаться перевербовать гарнизон. Увлеченные собственным энтузиазмом, они вошли в город с криками: «Да здравствует император!» О высадке Наполеона здесь еще никто не знал, и их приняли за сумасшедших. Комендант приказал поднять мост, и двадцать пять храбрецов оказались пленниками.

Подобное событие было настоящий неудачей, и несколько офицеров предложили Наполеону захватить Антиб силой. Но, чтобы предупредить дурной эффект, который могло произвести на настроение народа сопротивление этого местечка, Наполеон ответил, что идти надо не на Антиб, а на Париж, приказав снять бивуак, как только взойдет луна.

В середине ночи маленькая армия достигла Канна, к шести часам утра она пересекла Грасс и остановилась на вершине, доминирующей над городом.

Весть о его чудесном освобождении мгновенно распространилась, и вскоре Наполеон оказался окруженным жителями. Он принимал их так же, как когда-то в Тюильри: выслушивал жалобы, получал петиции, обещал справедливо во всем разобраться. Император надеялся найти в Грассе дорогу, по которой проходил в 1813 году, но она оказалась в плохом состоянии, а поэтому пришлось бросить в городе карету и четыре маленькие пушки, привезенные с Эльбы. По горным дорогам, еще покрытым снегом, они отправились на поиски места для ночлега. Вечером, сделав 20 лье, они остановились в деревне Серенон; 3 марта пришли в Барем, 4-го в Динь, 5-го в Гап. В этом городе они задержались дольше, чем было необходимо, чтобы напечатать прокламации. Со следующего дня они тысячами будут разбрасываться по пути.

Однако император шел вперед не без волнения. До сих пор он имел дело с гражданским населением, энтузиазм которого не вызывал сомнений. Но пока ни один солдат не встретился им по дороге, ни одна часть не присоединилась к маленькой армии. Наполеон надеялся, что его присутствие окажет положительное действие на солдат, направленных ему навстречу. Эта встреча, которой он так боялся и так желал, наконец наступила. Генерал Камброн, маршировавший в авангарде с сорока гренадерами, встретился с батальоном, отправленным из Гренобля, чтобы закрыть Наполеону дорогу. Командир батальона отказался признать генерала Камброна, и тот послал предупредить императора об этом.

Наполеон ехал в дрянной дорожной карете, найденной в Гапе, когда узнал эту новость. Он потребовал привести лошадь, вскочил в седло и на сто шагов отъехал от строя своих гренадеров. Солдаты встретили его молчанием.

Для Наполеона наступил момент выиграть еще не начавшееся сражение или потерять все в самом начале. Диспозиция не позволяла отступать. Слева от дороги – вертикальная стена, справа – небольшой лужок шагов тридцати в ширину, оканчивающийся обрывом, и прямо – вооруженный батальон, занявший пространство между обрывом и горой.

Наполеон остановился на маленьком возвышении у ручья, пересекающего луг. Обернувшись к генералу Бертрану и бросив ему в руки поводья, он сказал:

– Меня обманули, но не важно. Вперед!

Он сходит на землю, переходит ручей, идет прямо к неподвижному батальону и останавливается в двадцати шагах от строя в тот момент, когда адъютант генерала Маршана, выхватив шпагу, приказывает стрелять.

– Ну вот, мои друзья, – говорит он, – что же вы, не узнаете меня? Я ваш император. Если среди вас есть хоть один солдат, желающий убить своего генерала, он может это сделать. Вот я.

Едва только были произнесены эти слова, крик «Да здравствует император!» вырвался из всех уст. Адъютант второй раз приказывает стрелять, но его голос заглушают выкрики. Четверо польских улан бросаются к нему, солдаты бегут вперед, окружают Наполеона, падают к его ногам, целуют руки, срывают белые кокарды, заменяя их трехцветными. Все это происходит с криками, приветствиями, безумием, вызывающими слезы на глазах их старого генерала. Однако, вспомнив, что нельзя терять ни секунды, он приказывает развернуться направо, занимает вместе с Камброном и четырьмя гренадерами место во главе батальона, въезжает на высоту Визалля, откуда видит, как уланы преследуют адъютанта, который скачет по улице города, показывается на другом его конце и наконец ускользает от них по перпендикулярной дороге. Лошади уланов от усталости не могут продолжать погоню.

Однако этот беглец и его преследователи, промчавшись как молния по улицам Визалля, прояснили жителям все. Утром они видели, как адъютант проехал во главе своего батальона, и вот уже возвращается один, преследуемый… Значит, то, что говорят, правда: Наполеон идет вперед, окруженный любовью народа и солдат. Люди выходят из домов, расспрашивают, волнуются. Внезапно они замечают кортеж со стороны Ламюра. Мужчины, женщины, дети устремляются к нему, окружают прежде, чем он подходит к воротам. Крестьяне бегом спускаются с гор, а от скалы к скале несется крик: «Да здравствует император!»

Наполеон останавливается в Визалле. Визалль – колыбель французской свободы – встретил императора с радостью. Но это всего лишь город, без порта, без крепостных стен, без гарнизона. Нужно идти к Греноблю. Часть жителей сопровождает Наполеона.

На расстоянии лье от Визалля замечают бегущего, как грек из Марафона, покрытого пылью офицера от инфантерии, готового упасть от усталости. Он приносит важные новости.

Около двух часов дня седьмой пехотный полк под командой полковника Лабедойера вышел из Гренобля и двинулся в поход против императора. Но в полулье от города полковник, едущий на лошади во главе полка, внезапно приказал остановиться. К полковнику сразу же приблизился барабанщик и протянул ему ларец. Полковник запустил туда руку, вытащил знамя и, поднявшись на стременах, чтобы все его видели, воскликнул: «Солдаты! Вот славный символ, что вел нас в наши бессмертные дни. Тот, кто так часто вел нас к победе, идет к нам, чтобы отомстить за наше унижение и наши невзгоды. Пришло время спешить под его знамя, ибо оно никогда не переставало быть нашим. Те, кто любит меня, последуют за мной! Да здравствует император!» Весь полк пошел за ним.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю