Текст книги "Два аналитика (СИ)"

Автор книги: Александр Дудаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

     – Нет, все обычно просыпаются в Отделении Новоприбывших Центрального Госпиталя. Про другие варианты я пока не слышал. – тут же откликнулся на мой вопрос Алексей.

     Это уже радует. Непонятно почему, правда, но меня таки радует. Значит мой случай всё-же явно исключительный и в общую тенденцию описанной смерти-воскрешения не вписывается. Ладно, пора выполнять свои обещания и показывать ребятне смартфон. Напридумывать себе новых страшилок и поводов для инфаркта я ещё успею.

     – Ладно. Отвечу на твой вопрос. Думаю, что я не погибал. По крайней мере точно уж не в Китае. Территориально последнее место, которое я помню перед появлением здесь, в этом парке – другой парк, находящийся в центре Питера. Ну что, вопросы по планшету какие-то есть? Постараюсь на них ответить, насколько смогу. Но будьте готовы, что смогу точно не на все. И по незнанию, и по причине секретности сведений. – улыбаюсь я. – Агент я или не агент?

     Беру из рук Ольги смарт и выключаю музыку. Она приходит в себя и недовольно смотрит на меня,. А потом, с укоризненным вздохом, на Павла с Алексеем.

     – А что он ещё умеет? Книжки на нём читать можно? – спрашивает Павел.

     – Можно, конечно. Что бы вам такое показать? – запускаю читалку и сразу же захожу в библиотеку. Показывать им открытую книгу, которую я читал в своём мире-времени им точно не стоит. Хотя я стараюсь много лишнего на смарте не хранить, но кроме сотни книжек, залитых при последнем обновлении тутошней библиотеки для планового прочтения, есть еще примерно с сотню книг «постоянного фонда». В основном это всякие нужные мне энциклопедии и справочники, которые показывать тоже не стоит, и часто нужная «вечная классика». Для меня это пара десятков различных любимых или часто цитируемых книг. Ну, Библия и стишки Игоря Губермана вряд ли достойны показа (правда по разным основаниям), а вот стихи обожаемого мною Омара Хайяма или «Граф Монте-Кристо» Дюма, которого я перечитывал полностью раз десять, не меньше, ещё со школьных времён – вполне безопасный выбор. Что первое попадётся, то и открою...

     Первым попался Хайям. Открываю и передаю смарт Павлу. В какой именно части сборника открылось не важно – у него всё прекрасно. А где я читал в прошлый раз – не помню.

     – «Что меня ожидает – неведомо мне, Скорбь рождает раздумье о завтрашнем дне. Пей, Хайям! Не пролей ни глотка этой влаги, Этой жизни, которой все меньше на дне.» – вслух зачитывает тот строки с экрана.

     – Это чьи стихи? – спрашивает Ольга.

     – О! Это стихи великого персидского математика, астронома, философа и поэта Омара Хайяма. Не читали раньше? – рекламирую я. – Мой любимый зарубежный поэт. Обязательно почитайте!

     – А что ещё полезного он может? – теперь уже подключается к расспросам Алексей.

     – Полезного? Ну... Ещё он может делать так – забираю у Павла смарт, нажимаю пару раз клавиши сбоку, наведя камеру на вопрошавшего... Ещё нажатие и звучит щелчок фотокамеры, а на экране появляется фото Алексея. Показываю его детям.

     – А ещё может вот так... Ещё несколько манипуляций на экране и прошу его же – Скажи нам что-нибудь.

     – Что мне сказать? – не понимает он.

     – Не важно, достаточно. – отвечаю я и включаю записанную диктофоном фразу.

     – «Что мне сказать?» – доносится голос Алексея из устройства.

     – Ну вот! Я же говорил, что секретный агент! И специальное оборудование для разведки!

     Я только хитро улыбаюсь. – Я ничего такого не говорил и подтвердить твои выводы не могу!

     – А ещё тут есть часы, будильник, календарь и куча всякого, как полезного, так и бесполезного, и даже вредного. Особенно для детей. – усмехаюсь, показывая на экране основную заставку с часами и датой.

     – И где такие делают? – задумчиво спрашивает Ольга? – Неужели у буржуев уже такое есть?

     – Где делают, сказать не могу, к сожалению. Но могу точно сказать, что у буржуев такого сейчас точно нет!

     Обращаю внимание, что время уже подошло к трём часам дня и трусы на мне, и носки «на сушке» уже высохли.

     Надеваю носки, встаю и начинаю помаленьку одеваться.

     – А как мне найти этот Центральный Госпиталь? – спрашиваю в процессе.

     – А вам зачем? Что-то болит? – начинает суетиться Ольга.

     – Да нет, не беспокойся. Просто раз все новые взрослые появляются там, то, наверное, мне стоит туда добраться и сказать, что я, почему-то, появился не у них.

     – А... Ну это просто... – начинает она, но потом на несколько секунд замирает, будто задумавшись, и продолжает уже не с таким энтузиазмом. – Вообще-то он не в этом городе и самостоятельно вы, скорее всего, не доберётесь. Думаю вам лучше пока идти к выходу из парка, а там связаться со Службой Контроля Правопорядка. Леша, ты сможешь проводить Олега Сергеевича и помочь ему там, а то нам с Пашей пора домой?

     – Конечно же смогу, не волнуйся.

     Все остальные тоже начинают одеваться, и Павел, который оделся первым, начинает собирать сначала карты в пачку, а потом и оставшиеся продукты с термосом и посудой – в сумку. Последней в сумку укладывается покрывало, свёрнутое Алексеем. Когда все собрались, Ольга и Павел прощаются со мной и Алексеем и убегают в лес, куда-то чуть в сторону от направления, откуда пришел я.

     Олаф, который всё это время шуршал где-то за кустами, присоединяется к нам и мы втроём двигаем вначале к тропинке, а потом по ней дальше, в выбранном мною в беседке направлении.

      13:40, 3 июля 1928 года. Комната стажёра в Резиденции Д.В.А., ССС. Вадим Поморцев, Аналитик-стажёр.

     Ну что же, сцену мы подготовили и я вернулся на рабочее место. Теперь нужно наблюдать и, если понадобится, поднаправлять школяров по ходу общения. А для этого стоит добавить на один из экранов общий вид места действия. Для чего придется глянуть внимательнее процедуру этой, новой для меня, возможности, выданной для этого задания.

     Ознакомился с процедурой и рекомендациями. Рекомендуют точку обзора «крепить» к стационарным физическим объектам. Возможно и прямо в воздухе сделать, но там идет длинный список разных ограничений и сейчас мне точно не до экспериментов. Думаю лучше всего «прикрепиться» к ближайшему к покрывалу дереву. Приближение пока поставил так, чтобы захватить и место, где будет «тонуть» Ольга, и даже самый край мостика, чтобы точно видеть место, где Объект разденется. Потом, как они все соберутся «за столом», можно будет приблизить.

     Ну вот и он. Бежит, раздевается и несётся к воде. Молодец, Прям как в инструкциях по спасению утопающих. Думаю Система это оценит дополнительными бонусами. Ребята тоже молодцы. И даже собака сыграла идеально. Плавать-то собаки умеют и, обычно, воды не боятся, но в смысле спасения на воде, толку от них обычно – чуть, разве что очень большая собака будет спасать очень маленького ребёнка. При сравнимом со спасаемым весе, а, тем более, если утопающий тяжелее собаки, то только сама потонет, но никого не спасет. Особенно если тонущий в панике – сам утонет и собаку потопит. Так что тут колли за тонущую волнуется, но плыть её спасать даже не пытается.

     В общем всё прошло по сценарию, птицы тоже не сплоховали. Объект в своих выражениях восхищения даже за пределы цензуры вышел. Надеюсь с детьми он будет общаться более литературно.

     Прекрасно! Представился. Вот дело Объекта и получило имя и отчество. Посмотрим, как быстро удастся заполнить остальные стандартные графы. Интересно, про каникулы он просто для завязывания разговора спросил или с более серьёзными целями? Речь, кстати, правильная и ближе к советскому русскому, чем к эмигрантским говорам. О! А детки молодцы, тоже на это внимание обратили! Чувствую они еще и кучу бонусов от меня за квест заработают. В «Девятку» этот Олег играл, про правила спрашивать не стал, но явно давненько. Накажут его школяры, похоже.

     Интересный набор посещённых стран. Я, конечно, сужу по нашим современным реалиям, а к 2019 всё могло, да и должно было, сильно поменяться. Куба и Ирландия самые странные в этом списке, как по мне. Куба на сегодня дачный бордель для южных и западных штатов САСШ. Промышленности никакой, туристу тоже особо смотреть не на что. Ирландия вообще непонятно чем может быть интересна. Эдакая внутри-европейская Африка, если по уровню развития промышленности и нищете населения. И даже независимость там пока чисто условная. Что прекрасно показала ситуация с ИРА, так красиво упомянутой Алексеем. Его шпионская теория веселит, конечно, но это потому, что у меня изначально намного больше данных об этом Олеге. А ребята, для своего уровня знаний и осведомлённости, вполне неплохо анализируют, надо заметить.

     Кстати, похоже Олега вопрос о гибели очень сильно удивил. Получается, тут он появился явно менее болезненным и расстраивающим способом, чем большинство местных взрослых. Да и не только взрослых. Собственно, здесь рожденные не могут быть старше 12-ти, на сегодня. Свою «смерть» я уже почти забыл, отодвинул в дальние закутки памяти... В шесть лет умирать... Хотя умирать в любом возрасте так себе развлечение... Да... Ладно, не будем отвлекаться.

     А вот это надо будет позже подробнее рассмотреть. Прежде, чем Олег выбрал текст с Омаром Хайямом, я успел углядеть довольно интересную страницу. Да и список книг тоже даст информацию для анализа.

     Функцию фотокамеры я уже видел, использование аппарата для записи звука было вполне предсказуемо, раз я уже раньше выяснил, что это телефон. Часы и календарь я тоже уже видел. Будильник к ним тоже вполне предсказуем. Скорее всего устройство намного более функционально, но больше ничего Олег показывать не стал. В списке книг там явно мелькнуло пару энциклопедий. Думаю много нового удастся узнать, когда у него появится свободное время для «заглянуть в энциклопедию». Сейчас ему явно не до этого, но так же очевидно, что очень многое из увиденного ему захочется сверить с единственным, пока, доступным ему историческим источником.

     Вопрос о месте изготовления устройства он красиво обошёл.

     Оп! Стоп!

     Срочно выхожу на связь с Ольгой:

     – Оля, не надо ему в Госпиталь. Направь его, в компании с Алексеем, к выходу из парка. А там пусть Лёша вызовет Службу Контроля Правопорядка. Ему я инструкции подробные дам по дороге. Ну а вам с Павлом спасибо большое! Для вас этот квест закончен. Думаю дополнительные бонусы вас порадуют. Птичкам от меня тоже большое спасибо!

      16:00, 3 июля 1928 года. Комната стажёра в Резиденции Д.В.А., ССС. Отец Никандр, «Ангел» на плече у Д.В.А.

     Так как ответственным за КоПа назначили меня, а откладывать первую встречу с ним я никакого смысла не видел, то наше общее на троих тело временно поступило в моё распоряжение. Это, конечно, условность, насчет «общего тела». С одной стороны, исключительный владелец тела именно Дмитрий. Мы же с Настем никаких прав на него не имеем. Просто нас сюда пускают. По договорённости, достигнутой в процессе наших многолетних прошлых приключений. А так-то мы оба, по всем канонам, на данный момент – духи предмета. Моим вместилищем является нательный крестик, а Насть «прописан» в венце. Крестик хоть почти постоянно виден в физическом воплощении. А венец (корона, шлем, шапка, диадема, пилотка, фуражка, тиара, венок – называть можно как угодно, так как внешний вид может быть любым – я перечислил только формы, которые более-менее регулярно использовались в прошлом) в этом мире видели хорошо если десяток человек – обычно он всегда невидим и даже материально почти не присутствует как физический объект. С другой же стороны, это тело не является первоначальным телом Дмитрия из его изначального родного мира. И даже генетически никак с тем его родным телом не связано. И есть еще даже третья сторона – мы уже довольно давно можем дать этому телу почти любой требуемый нам вид. Ограничения есть, но для стороннего наблюдателя можно сказать, что доступных форм явно многие тысячи. Вот только оно всё равно одно. И до нашего ухода из этого мира ситуация не изменится. А это значит, что в каждый конкретный момент времени только один из нас может быть в теле и прямо взаимодействовать с другими людьми и миром в целом. Остальные двое в это время могут действовать только «виртуально». Это, конечно, совсем не так мало, как может показаться, но и ограничений на свободу наших действий накладывает массу. И даже многолетний опыт «обхода» ограничений не спасает от некоторых жёстких рамок.

     Легче всего, конечно, Настю. Он еще в своём мире к моменту смерти почти превратился в виртуальный объект. Его и Моссад с ЦРУ смогли уничтожить только и исключительно потому, что некоторые физиологические моменты в его мире и времени еще не научились переносить в информационную сеть. Да-да. На барышне-то его и выловили. Десять лет упорной работы, анализа, и смогли таки подставить ему ту, на которую он клюнул, и с кем встретился. И это была его последняя встреча в родной реальности. Насть, кстати, это единственный компромиссный вариант его имени, который мне пришлось принять. Остальной набор его самоназваний я даже произнести спокойно не мог, несмотря ни на что. Потому что его хакерско-террористическое имя, под которым его знали все СМИ его родной реальности было «Шухер-заде». И сам лично он в данное имя вкладывал почти десяток различных смысловых слоёв. И как альтернативу при нашем знакомстве позволил называть его только Анастасией Семёновной. Разрешил сократить до «АС», но при этом в две буквы вкладывался такой пласт смыслов, что я никакой епитимьей бы не отмолил никогда такое потакание его гордыне. Были и другие варианты, ещё более раздражающие. Так что, в конце концов, пришлось согласиться на форму имени «Насть». Вроде как и Настя, но мужского рода. При этом всём не стоит думать, что у него какие-то трансгендерные или подобные сексуальные «тараканы» – отнюдь. Когда он не пытается специально эпатировать меня, то его вообще вполне устраивает образ плотного бородатого сисадмина.

     Ладно, что-то я слишком отвлёкся. Надо предупредить о своём приходе и... И через минутку прыгаем к нашему стажёру... О, внешний вид в порядок надо привести. Сейчас мне гражданское платье и двадцатипятилетнее тело будет не по сценарию... Ну вот, можно и...

     – Бог в помощь, отрок!

     – Кх... И вам доброго дня, батюшка. Мне вообще-то сообщили, что ожидать надо Соратника Ноль. Вы вместо него?

     – Не совсем, чадо. Я он и есть. В одной из его ипостасей, так сказать...

     Окидываю взглядом обстановку. На экранах наблюдаю, что наш пришелец-прибылец уже недалеко от выхода из парка, идёт в компании со знакомым мне мальчонкой. Правда малец знает не отца Никандра, а Димитрия в его обычном рабочем облике (25 лет, серьезный научно-управленческий вид и такой же пафос), но это не мешает мне знать его. Надо будет это учесть.

     – Отчетов и выводов пока никаких не нужно, но мне необходимо как-то лично познакомиться с нашим «КоПом». Легче всего это сделать через церковь и разговор с батюшкой. Мысли на этот счёт какие-то будут?

     – Да, думаю вполне можно будет организовать. А почему «Коп»?

     – Ты уже выяснил, где он жил до попадания к нам?

     – Ну, пока приблизительно. Он вроде говорил, что попал к нам из Ленинграда.

     – Хм. Сомневаюсь, что он называл его Ленинградом. Вот как выяснишь точно, то поймёшь, почему «КоП». Пока только скажу, что это аббревиатура, "П" в которой – «попаданец». Хорошо, слушаю твои предложения.

     – Мальчик по выходе из парка должен связаться официально со Службой Контроля Правопорядка. По идее кто-то от них должен был бы либо прибыть к Объекту с мальчиком, либо направить в какой-то более конкретный приёмный покой. До вашего прихода я искал кандидатуру на «Официальное лицо». Вы же знаете, что в службе всего три человека и ни один из них не захотел тратить время впустую, как они высказались. Но без проблемы обещали выдать временный мандат моему кандидату.

     – Хорошо, кандидатом буду я, связывайся с ними, жду их мандат. А насчёт покоя... Можно, конечно, их и до ближайшей церкви прогулять, но времени у меня не так чтобы и много, так что сделаем вид, что я был недалеко и встречусь с ними в районе выхода. Я тогда отбываю, продолжай наблюдение!

     – Всего хорошего, отче!

     Собрался уже уходить, как вспомнил кое о чём важном.

     – Чуть не забыл. Ты же помнишь, что тайну исповеди охраняет даже сующая свой нос везде, где может, Система? Кроме того, тебе дали такие скромные средства для анализа не для того, чтобы ты половину информации смог получить из моего общения с твоим Объектом. Так что, хотя мои разговоры и будут фиксироваться Системой, но тебе они доступны не будут. И заранее советую тебе не пытаться это ограничение обойти через чтение по губам и прочие хитрости. Всё понял?

     – Да, отче! – явно разочарованно ответил он.

     – Вот и славно. До встречи!

      15:10, 3 июля 1928 года. Центральный парк отдыха, г. Малый Ошкуй. Олег Мещеряков, попаданец.

     Когда детвора оделась, обнаружился некий стилистический диссонанс в их одежде. Если брат с сестрой были одеты, условно, «по-деревенски», то внешний вид Алексея намного больше соответствовал не только «городскому» стилю, но и больше напоминал типичную одежду пионеров Страны Советов. Правда скорее не теперешних, конца 1920-х, а более поздних – конца сороковых – начала пятидесятых. Ну, по крайней мере у меня сложилось именно такое впечатление. Галстук, кстати, у него тоже был, правда не совсем такой, как у пионеров советских. Нет, не правильно сказал. Сам галстук-то, скорее всего, был точно таким же – кумачовый треугольник ткани. А вот общий его вид на шее пионера – думаю не ошибусь, если назову его именно так – заметно отличался. Во-первых – узел. Хорошо знакомый мне по собственным пионерским годам. Как он его завязывал я внимание не обратил, но выглядел он вполне классически в моём понимании, а это странно, так как до войны галстуки чаще всего вообще не завязывали, а скрепляли специальным зажимом, которые окончательно перестали использовать аж к началу 1960-х, а начали от них постепенно отказываться, вроде как, с конца 1930-х. Вроде там какая-то тёмная история была, завязанная на врагов народа. Но даже если завязывали, то в эти годы ещё редко классическим узлом. По крайней мере, на попадавшихся мне в инете фотках, узел был не похож на классический. Из классического концы торчат в разные стороны, а у тех повально выходили оба конца вместе снизу, как и у тех, кто скреплял галстук зажимом. Думаю, что это был один из узлов обычного мужского галстука, только применённый к пионерскому. Ну вот, а тут – современный мне классический пионерский узел. Во-вторых, и на это я обратил внимание даже раньше, чем на узел, на конце галстука, находящемся сзади, был пристёгнут значок, по внешнему виду очень напоминавший октябрятский значок моего детства. То есть пятиконечная звезда с кругом внутри. Но если внутри октябрятского был портрет Ленина, то тут только серп и молот с девизом вокруг. Причём, опять же, серп и молот были в классическом позднесоветском исполнении и ориентации. А не как на первых пионерских значках (у Шурика в коллекции как раз видел), где молот был направлен бойком вниз, а дуга серпа шла сверху. Да ещё и вся эта символика совмещалась с пионерским костром и выглядела композиция так, как будто бы серп и молот, в этом самом костре, обречены сгореть. Надо будет по дороге Алексея порасспрашивать обо всём этом ненавязчиво. Это помимо ещё ряда накопившихся к нему вопросов.

     В общем, двинулись мы с ним по дорожке дальше. Он, похоже, решил меня всё же раскрутить на тему работы в разведке. Вот же настойчивая мелочь! Ну... Может даже стоит ему немного подыграть. Но с пользой для моих собственных интересов. Итак, чего он там спрашивает?

     – Олег Сергеевич, я понял, что с Ирландской Республиканской Армией вы никак связаны не были, но всё же, что вы делали в Ирландии?

     – Лёш, давай так договоримся – чтобы и мне было интересно, и тебе – один вопрос с твоей стороны, один, потом, с моей. И так чередуемся. Если нет возможности ответить, то вопрос заменяется. Согласен?

     – Согласен. Вы не можете ответить?

     – Могу, – улыбаюсь я. – Тут нет никакого секрета, на самом деле. Мне нужно было быстро попасть на Кубу. Плыть – слишком долго. Поэтому пришлось лететь. Самое короткое расстояние через Атлантику – через канадский Ньюфаундленд. А со стороны Европы до него примерно одинаковое расстояние от Ирландии и от Испании с Португалией. Но мне было удобнее через Ирландию. В самой Ирландии, как и в Канаде, собственно, я пробыл очень недолгое время. Такой ответ тебя устроит?

     – Да, конечно. А что вы хотите спросить?

     – А мне вот стало интересно, почему у тебя пионерский значок (ведь я же не ошибся, ты пионер?) у тебя прикреплён на спине? В СССР его на груди носят.

     – Да, я пионер. А значок... Ну, у нас его тоже обычно носят на груди, но специальных ограничений или требований на этот счёт нет, а мне он более полезен сзади. Можно теперь мне задавать вопрос?

     – Хм... Ну давай, жги!

     – А на Кубе вы долго были?

     – На Кубе – долго – суммарно больше пяти лет. Ты сказал, что значок тебе более полезен сзади. Чем именно полезен?

     – Вообще-то нам рекомендовали об этом особо не рассказывать, но вам, наверное, можно. Я через Систему могу использовать значок как устройство наблюдения. Поэтому могу видеть, что происходит сзади. Это хорошо тренирует круговой обзор и ориентацию в пространстве. А при долгом использовании – ещё и вестибулярный аппарат. А на Кубе вы чем занимались?

     Чёрт! Такое ощущение, будто мне хорошо так кулаком поддых врезали! Я-то их своим смартом «удивлял». То-то они его восприняли достаточно спокойно, а единственное, что действительно зацепило Ольгу – нет ли таких устройств у врагов-буржуев. И что это ещё за «Система»? И, кстати. Чёрт с ним – с «устройством наблюдения» – видеокамерой меня не удивишь. Но, получается, что он может видеть сзади без других промежуточных устройств? То есть, получается, изображение получает прямо в мозг, что ли? Или, как минимум, на сетчатку глаз? Известная цитата из «Алисы в стране чудес» про «Всё страньше и страньше» уже просто стоит у меня перед глазами и просится набить себя татуировкой. И, кстати, правильно я сделал, что решил ему подыграть с его шпионской теорией. «Но вам можно» – явно про это. Так. Надо теперь как-то порасплывчатей и многозначительней сформулировать ответ на его вопрос...

     – На Кубе, в основном, узнавал новое и приобретал друзей. Пока старшие выполняли задание Родины. – Это шедевр иносказания, как по моим меркам. Аж самого гордость берёт. И это о том, что я там учился в школе, пока родители строили АЭС для братского кубинского народа. Ни слова неправды, но, с его нацеленностью на восприятие меня как разведчика, поймёт он мою фразу строго предсказуемо неправильно. Что и требуется... А вот его теперь о чём-бы важнее всего спросить? Наверное лучше всего начать с Системы. Он о ней говорил как о чём-то очевидном и всем известном. Но я-то как раз новенький, так что мне о ней не знать вполне простительно и не подозрительно. – А что это за «Система», которую ты упомянул?

     – Система Справедливости – это единство информационных, общественных, культурных и социо-управленческих конструкций, с использованием которых организуется жизнь и развитие Сообщества Социальной Справедливости. Все полноправные граждане Сообщества интегрированы в Систему, а для детей существует специальный детский аналог Системы. – оттарабанил он явно заученное определение. – Вы пока не инициированы Системой, поэтому не являетесь полноправным гражданином и не можете самостоятельно работать с Системой. Думаю, когда мы доберёмся до выхода из парка и свяжемся со Службой Контроля Правопорядка, то решится, наверное, и этот вопрос. А вы на военных кораблях бывали?

     Да уж... Мало того, что пападанец, так тут ещё и какое-то ЛитРПГ, походу... Для настоящего бестселлера осталось только добавить магию (или уже? С этим его пионерским значком ситуация очень подозрительная!) и розовые сопли женской мелодрамы. Уж не ждёт ли меня завязка романтической любовной линии на выходе из парка? Это было бы достойной вишенкой на торте всего наблюдаемого маразма, блин...

     – Бывал. И на военных кораблях, и на подводных лодках. На лодках темно и тесно, к слову... А чем детская Система отличается от основной?

     – Ух ты! А мы на подлодку не попали, когда были на экскурсии в судоремонтной линзе. Детская Система позволяет намного больше экспериментировать и пробовать, выбирать разные варианты. Она больше обучает и меньше наказывает за некритичные нарушения. Правда при этом она намного более жесткая в плане информирования. Если в основной Системе всю доступную информацию можно получить без особых сложностей, а иногда и временные разрешения можно получить без особых задержек и согласований, то в детской почти всё завязано на твои успехи в освоении предыдущего материала, и если ты не научился самостоятельно хорошо считать в столбик, например, то никакой калькулятор в Системе за тебя ничего не посчитает. В основной Системе тоже периодически проводятся подтверждения важных прав доступа и «ком-пе-тенций», но если отрицательный результат проверки не скажется напрямую на практической деятельности проверяемого, то Система просто даёт ему рекомендацию, как и что ему стоит вспомнить или какие навыки восстановить. А вот в детской, если ты забыл что-то из выученного год назад и Система это обнаружит, то не только заставит заново и более ответственно пройти «забытое», но и по текущим темам обучения будет усилен контроль за знаниями. Мне отец как-то говорил, что некоторые взрослые даже специально ужесточают для себя эти ограничения Системы, чтобы не расхолаживаться и «быть в тонусе», как он выразился. А у вас дети есть?

     Ха... Кабы точно знать!

     – Скорее всего есть, но полной уверенности в этом у меня нет. У взрослых такое бывает... И что полезного именно тебе доступно в Системе?

     – Ну-у... Много чего, вообще-то. Но если именно такое, что почти никто другой пока не может, то вот, например, смотрите!

     И тут послышалось негромкое жужжание. Конец галстука за спиной пацана поднялся и я увидел, что жужжит вращающийся с бешенной скоростью пионерский значок. Потом он оторвался от ткани и взмыл метров на пять вверх. Там он раскрутился ещё больше и начал выписывать над нами различные фигуры.

     – Олаф, принеси мне палку! – сказал паренёк, явно не сильно отвлекаясь от управления своим «летательным аппаратом». Пёс гавкнул в подтверждение, что услышал, и скрылся с глаз.

     Значок-аппаратик меж тем подлетел и завис перед нами, в метре над землёй. Теперь я рассмотрел, что центральный круг, с серпом-молотом и девизом, был неподвижен, а вот движение лучей вокруг него сливалось в почти прозрачный круг. Потом медленно центральный круг начал проворачиваться и, наконец, встал перпендикулярно земле и движущимся лучам. А потом на нём, вдруг, пропало изображение советского символа и девиза всех пионеров и скаутов, а вместо этого всё поле круга окрасилось, попеременно, во все цвета радуги, начиная с красного и кончая фиолетовым.

     – С изображением пока что это мой максимум, более сложную раскраску пока делать не получается. – огорчённо заметил парень. – Но даже в таком виде уже получается пользоваться этим для координации действий чужих животных на совместных тренировках. Своим-то питомцам хозяева могут дать команды на любом расстоянии, а вот чужим, если есть такая необходимость, обычно проблема приказ отдать. А через такой в нашей анималистской команде мы уже научили питомцев выполнять некоторые команды чужих хозяев.

     – Анималисты? Это вы так собаководов называете?

     – Нет, в общем всех, кто может управлять своими питомцами. А среди них есть и кошки, и рыси, и медведи, и птицы разные. Как вОроны, например, у Павла и О... Ой!... – смущённо умолк Леша.

     – Ага! Значит с птичками был спектакль? А значит и тонула Ольга не по-настоящему? Ну вы и артисты!

     Тут к нам вернулся Олаф с палкой в зубах. Алексей взял у него палку и решил переключить моё внимание со своей разоблачающей проговорки на очередные чудеса, творимые летающим значком. Тот резко увеличил скорость движения «лопастей», звук почти перестал быть слышен, уйдя в ультразвук.

     – Оставайтесь на месте, пожалуйста! – сказал пионер и отбежал на несколько шагов вперёд и повернулся ко мне.

     Аппарат наклонился градусов под 60-70 к земле и сделал пару кругов вокруг Алексея. А потом тот вытянул вперёд руку с палкой, и этот жужжащий символ пионерии показал, что может быть не только средством наблюдения и передачи цветовых сигналов для собак и кошек, но и вполне себе оружием, за несколько секунд трижды отпилив от палки в руках парня пару-сантиметровые куски, упавшие на землю. После чего опустился на ладонь к владельцу.

     – И с лёту возвращать его на галстук у меня пока не получается, – огорчённо поделился он со мной своими трудностями, заводя руку через плечо назад и прилепляя значок на место, где он висел всю дорогу до этого.

     – И спрашивать тебя о том, кто вас сподвиг на этот цирк, мне, наверное, не стоит?

     – Да, лучше не надо, – смущенно подтвердил он. – Я думаю он сам вам в своё время всё скажет...

     – Да уж... Пионеры-партизаны, разведчики и диверсанты... Слов нет!!!

     – Павел с Ольгой не пионеры! – обиженно возразил мне Леша.

     – А кто они?

     – Ну, просто школьники, как и я, анималисты тоже, но не пионеры!

     – Их что, ещё не приняли, или они не достойны?

     – Нет, почему же, достойны, я думаю, просто они не хотят, видимо, ни в пионеры, ни в скауты.

     – Так у вас тут еще параллельно и скауты есть?

     – Ну да. Пионеров и комсомольцев курируют коммунистические организации, а скаутские отряды – все остальные партии и политические объединения.

     – О как! Так у вас тут многопартийность, что-ли?

     – Ну... Партий несколько есть, но мне кажется ни одна из них прямо на власть в Сообществе не влияет. Я не очень разбираюсь в этом, так что не смогу объяснить. Это вам с моим отцом лучше поговорить, или ещё с кем-то из взрослых.

     – Ну, поговорю, как возможность будет. Ну и что там у нас в планах дальше, по сценарию твоего неназываемого начальства?

     – Мы уже почти дошли. Там за поворотом, метров через двести, уже будет выход из парка. За ним нас должен встретить кто-то из Службы Контроля Правопорядка.