355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Прозоров » Клан » Текст книги (страница 9)
Клан
  • Текст добавлен: 24 сентября 2016, 06:51

Текст книги "Клан"


Автор книги: Александр Прозоров



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

– Саша! – По лестнице в легком сарафане с вышитым розами передом, в платке на волосах взбежала девочка шестнадцати лет. – Что случилось? Отчего исполчаетесь?

Жена. Александра.

Прощаться князь еще не умел. Когда научишься – всего-то несколько месяцев, как обвенчались. Только свыкаться стали, что теперь вместе навсегда, и вдруг – прощаться.

– Вести до меня с Невы нехорошие дошли, – взял ее за руки правитель. – Мчаться надобно, вызнавать. Мыслю, сеча грядет.

– Ты возвращайся, князь, – кивнула молоденькая супруга. – Береги себя. Яков!!!

– Да, княгиня, – выдвинулся из-за спины хозяйки вихрастый ловчий, приехавший из Полоцка вместе со двором невесты.

– С князем отправишься. Головой за него отвечаешь!

– Слушаю, княгиня!

Паренек развернулся, побежал вниз по лестнице – переодеваться. Следом ринулся Ротмир. Князя облачить мало – нужно еще и самому в поход изготовиться.

– И ты себя береги, хозяюшка моя. – Александр кивнул, разжал пальцы, прошел мимо супруги и начал спускаться.

– Постой! – Александра сбежала, обхватила его, сколько хватило сил, прижалась к груди, постояла так несколько мгновений, отстранилась, перевела дух. – Теперь иди… – Она широко перекрестила мужа. – Да поможет тебе Бог.

Когда князь вышел на крыльцо, дружина уже выстроились во дворе: ровные ряды устремленных к небу рогатин, вытянутые капелькой щиты, поводья заводных коней накинуты на луки седел. Всхрапывают лошади, нетерпеливо стуча копытами в землю. Две тысячи опытных, хорошо снаряженных, готовых к смертельной схватке воинов.

Подбежал Ротмир, подвел скакуна с седлом поверх алого потника, с привьюченными на крупе щитом, рогатиной и колчаном с луком и стрелами. Князь поставил ногу в стремя, поднялся в седло, подобрал поводья, еще раз оглядел дружину:

– Ну, други мои, не пожалеем живота своего за землю отчую, не посрамим земли русской!

– Умрем за тебя князь! – вскинув рогатины, закричали дружинники. И словно в подтверждение их зарока над Новгородом поплыл звон вечевого колокола.

Князь Александр отпустил поводья и дал шпоры коню, на рысях выводя дружину из детинца.

Застоявшиеся в конюшне скакуны шли ходко. Всего за четыре часа дружина добралась до Глухой Керести, переседлалась, снова пошла широкой рысью, еще до сумерек домчалась до Тороковского брода через Оредеж, перешла реку и разбила лагерь на северном берегу. Сюда же час спустя подошли еще сотен пять новгородцев во главе с гридней [39]39
  Гридня – доверенный дружинник.


[Закрыть]
Михаилом – добровольцы, решившиеся ради славы, веселья и во имя покоя любимого города поддержать князя в ратном деле.

С первыми лучами солнца снова поднявшись в седло, рать двинулась через Стречинскую топь. К удивлению князя, копыта тяжело нагруженных скакунов не проваливались в торфянистую влажную землю, под ними даже вода не чавкала. По тропе, по которой обычно с трудом протискивался один всадник, кованая конница шла по трое в ряд. Александр слышал, как за спиной дружинники удивляются засушливому лету, и даже дышать боялся, дабы не спугнуть невероятную удачу. Между лопатками полз холодок, а душу наполняла железная уверенность – все правда! Волхв не обманул. С болотами не обманул – значит, и про схизматиков на Неве тоже правда.

К полудню вязь осталась позади – дружина поднялась на Дружную горку и… Наткнулась на лагерь оружных ладожан, отдыхающих возле костров. Один из ратников вскочил, подбежал к Александру, торопливо поклонился:

– Тебя дожидаемся, княже. В подмогу пришли. А я староста малуксинский, Ратослав, за старшего выбран.

– Откуда прознали, что подмога нам потребна? – окинул взглядом бивуак Александр. Ладожан собралось примерно пять сотен. Значит, дружина уже в три тысячи ратников получается. Неплохо.

– Прости, княже, мы не верили поначалу, но волхв наш, отшельник Дубович, из леса вышел и сказывал, нужны мы тебе. И место указал, куда сбираться. Вы к кострам садитесь, молодцы. Откушайте, пока горячее все, а там дальше пойдем.

Перекусив и переседлавшись, дружина поскакала вперед, превращая узкую лесную тропу в утоптанный тракт. Спустя час пересекла Оредеж еще раз. Здесь к рати присоединились три сотни ижорцев. Услышав, что их так же заставил выступить в поход местный колдун, князь особо не удивился. Он уже думал о предстоящей сече, как о деле решенном. Враг есть, он стоит на берегу Невы в устье Ижоры. И его нужно истребить.

– Воевода! – подозвал к себе девятнадцатилетний полководец Данилу Олексича. – Дружину до Ижоры доведи, но реку не переходите, становитесь лагерем. Костров не разводить! Пусть отдохнут и кони, и ратники наши. Со свежими силами поутру в сечу пойдем. Я вперед поскачу, гляну потихоньку, каково ворог наш обосновался.

– Добро, княже, – кивнул дружинник. – Да токмо одного я тебя не пущу, хоть голову руби… – Воевода оглянулся. – Мишка! Два десятка молодцев возьми да с князем отправляйтесь. Коли хоть волос с головы его упадет, с тебя спрошу!

– Коли с него волос упадет, у меня ужо головы не будет, – небрежно отмахнулся гридня. – Ну, кто тут первыми построился? За мной поскакали!

* * *

Как ни противились дружинники, на разведку князь пошел все-таки без них. Согласился только Михаила с собой взять да Якова, который, ссылаясь на приказ княгини, не отступал от Александра ни на шаг. Они оставили с малым отрядом коней, рогатины, шлемы и щиты. Князь даже епанчу. [40]40
  Епанча – на Руси: длинный свободный плащ без рукавов. Не путать с короткой суконной накидкой с тем же названием, которую в войсках ввел Петр.


[Закрыть]
снял, дабы фибула под солнцем не блеснула. После чего вброд, по грудь в воде, пересекли холодную Ижору и, таясь по кустарникам, потихоньку добрались до самого наволока. [41]41
  Наволок – низменная часть поймы реки, заливаемая при половодье водой.


[Закрыть]

– А ведь это не крестоносцы, – пробормотал Александр, на всякий случай таясь за стволом могучего вяза, что возвышался над гибким ивняком. – Вымпелы, доспехи, шатер богатый, щиты с гербами… Свены! Выходит, зря я на магистра грешил.

– Шнеков-то, лодок сколько, княже, – тихо удивился гридня. – Сотни полторы, не менее. Их тут тысяч девять, а то и более. Супротив нас, почитай, вчетверо. Управимся, княже?

– Смотри, как гуляют. Бражничают, веселятся, охранения никакого не выставили. Внезапно ударим – почитай, вдвое страшнее покажемся. Вот уже и не вчетверо их будет больше, а всего вдвое. Мы – воины русские, православные, с нами Бог. А они – схизматики, души у них пустые, мертвые. Стало быть, каждый наш ратник сильнее вдвое. Вот мы уже и на равных. А теперь на берег смотри, Миша. Топкий он, корабли на него свены вытащить не могут, на бок те лягут. Потому шнеки далеко от берега стоят, сходни длинные. Без сходней за борт прыгать – завязнешь. Коли еще и в доспехе тяжелом скакнешь, то и утонуть недолго.

– Это точно, княже, – кивнул дружинник. – Дно тут илистое.

– Так вот. У свенов половина рати на берегу стоит, а половина на кораблях отдыхает. Видать, опасаются, что мы по воде подойдем. Коли вдоль берега ударить да сходни посносить, то на берегу схизматиков уже вдвое меньше, нежели нас, останется. Без сходен со шнеков так просто на помощь не прибежишь. Чуешь, о чем я говорю?

– Ага, княже, – тихо засмеялся гридня. – Мы сперва вдоль берега пойдем, сходни посбрасываем. А уж потом на сам лагерь повернемся.

– Нет, Миша, – покачал головой юный полководец. – Коли всей ратью вдоль берега идти, пока разметаем да развернемся – лагерь к обороне изготовится. Поэтому я с дружиной ударю сразу на шатер и тех, кто землю русскую топчет, истреблю. А вдоль берега ты с новгородцами пойдешь. У самого устья ижорского сюда перейдешь да вдоль берега и вдаришь. Половину свенов вырежем, а уж потом про остальных думать станем. Согласен?

– Как скажешь, княже… – снова кивнул дружинник. – Ох, и славный завтра будет денек. Погуляем с братками от души, надолго запомнят свены наше веселье!

Князь и двое воинов так же тихо, как подошли, отступили под кроны деревьев и вернулись к русскому ратному лагерю.

* * *
Санкт-Петербург, проспект Юрия Гагарина,
19 сентября 1995 года. 15:15

– Нет-нет, Антонина Павловна, – покачал головой Алексей, разминая мышцы у нее на шее. – Какими бы у меня руки ни были, а позвоночник я трогать не стану, и не просите. Это слишком опасное место, категорическое табу для любого приличного массажиста. Это же основа управления для всего организма. К нему подходит столько нервных клеток, что даже пальцем вдоль него провести – и то можно вред нанести. У меня, кстати, случай был такой. Пришла клиентка одна, пожаловалась, что у нее внезапно нога стала отказывать, попросила размять немного. Ну, я работаю, а она – видать, удержаться не смогла – рассказывает. Что намедни с мужчиной познакомилась. Обходительным таким, чувственным. В общем, такой хороший, такой хороший, да еще и массаж ей общий сделал. Ну, я тут сразу и скумекал, откуда приволакивание ноги взялось – наверняка, как раз за позвоночник и хватанулся. Правда, ей ничего говорить не стал. Зачем расстраивать человека? Может, у них все еще впереди. Предупредил только, что дня три еще потерпеть с ногой придется, а потом все нормально будет… Все, Антонина Павловна, со спиной я закончил, переворачивайтесь.

– Что ты все Антонина Павловна, да Антонина Павловна, – посетовала женщина, укладываясь на спину. – Просто Тоня.

– Хорошо… Тоня, – кивнул Дикулин.

Он уже успел привыкнуть к тому, что своего массажиста многие дамы воспринимают как мальчика для интимных услуг. И зачастую шел навстречу клиенткам. Но далеко не всем – благо его прейскурант «интима» не предусматривал. Антонина Павловна при неполных сорока за своим телом следила очень качественно. Далеко не все студентки-старшекурсницы смогли бы похвастаться такой же внешностью. А если так – то почему бы и нет? Хотя бы в качестве поощрения ее стараний? Пусть знает, что еще может нравиться молодым паренькам.

– А как же тогда быть с мануальными терапевтами, Леша? – Женщина зажмурила глаза, отдаваясь рукам массажиста. – Они ведь как раз позвоночник и давят, и тискают, и даже вбивают.

– Это костоправы, что ли? – рассмеялся в ответ Дикулин, разминая ей мышцы чуть выше колен. – Есть такое старинное русское слово. И, кстати, вызывает у всех вполне верные ассоциации. Я про это так скажу. Отрицать не стану, есть среди них великолепные лекари, с даром от Бога, – мертвеца на ноги поставят. Но вот ведь какая беда: на один талантище сотня шарлатанов приходится. Поэтому шансов от болячек излечиться куда меньше, нежели калекой стать. Хотите мое мнение узнать? Не рекомендую.

Алексей перешел от ног к животу, оглаживая его по часовой стрелке: от самого низа наверх, вправо, и снова вниз, чуть не до самого тазобедренного сустава. Клиентка замолчала, чуть вздрагивая при каждом его движении. И в этот момент раздался дверной звонок.

– Вот леший! – не удержался Дикулин. – Ну, почему именно сейчас? – Он покосился на часы: – Вроде сегодня на день у меня никому не назначено.

Звонок повторился, доказывая, что был не случайным.

– Одну минуту, Тоня. – Массажист, сберегая тепло, накрыл женщину одеялом.

На лестничной площадке, за дверьми стоял человек в сером двубортном костюме: невысокий, крепкого сложения, лысый, но розовощекий, он сразу вызывал в памяти классическую фразу о «мужчине в полном рассвете сил». Единственное, что не понравилось Алексею, так это глаза – темно-коричневый диск с белесой окаемкой показывал, что гость носит линзы, причем линзы цветные. Похоже, ему было что прятать в своем взгляде. К тому же, уже успевший пообщаться с добрыми и недобрыми колдунами, Дикулин сразу почувствовал присутствие в ауре здоровячка неестественной составляющей и немедленно опустил между ним и собой мысленное стекло, настраивая подсознание на отражение возможных энергетических импульсов.

– Администрация города, – вскинул толстяк перед собой красненькую книжечку таким жестом, словно это было удостоверение сотрудника спецслужб.

– В таком случае вы, наверное, ошиблись адресом, – пожал плечами массажист. – Это жилая квартира.

– Да-да, я понимаю, – кивнул гость, – это жилая квартира, вы – Алексей Дикулин, тысяча девятьсот семьдесят второго года рождения, с неоконченным высшим образованием, не женат. Прописан в Санкт-Петербурге с тысяча девятьсот девяносто третьего года, тогда же получил лицензию на проведение общего и лечебного массажа.

– У вас плохо с памятью, – вздохнул Дикулин.

– Почему? – не понял лысый.

– Демонстрируя свою осведомленность, вы не назвали номер моего телефона. А я его, заполняя анкету для получения лицензии, указывал. Что, запомнить не смогли? Все остальные сведения именно из нее. Если хотите доказать свою осведомленность и всеведение, назовите институт, который я не смог закончить. Про него у меня в налоговой не спросили.

– Я могу ответить только то, что всего лишь уточнял, с кем имею дело, Алексей, – спрятал свое удостоверение толстяк. – И еще то, что мне нравится ваша хваткость. Меня зовут Михаил Ефимович, и у меня есть к вам серьезный разговор. Я могу войти?

– К сожалению, у меня сейчас клиентка, Михаил Ефимович. Я не могу выгнать ее ради обычного разговора. Даже с представителем администрации города. Все-таки это моя работа.

– А я подожду, – решительно шагнул вперед лысый, и Алексей вынужденно посторонился. – У меня на разговор с вами запланировано два часа. Так что время есть.

– Хорошо, – вздохнул Дикулин. – Проходите налево, на кухню. Там есть чайник, кофе, сахар, газовая плита. Так что, надеюсь, не растеряетесь.

Он вернулся в комнату, снял с женщины одеяло и сообщил тоном, полным искреннего сожаления:

– Иногда в нашей жизни появляются гости, от которых невозможно избавиться. Давайте продолжим массаж… Антонина Павловна.

Перейдя с живота на руки, Алексей промял их от плеч до кончиков пальцев, после чего снова накрыл сомлевшую клиентку одеялом и, наклонившись к уху, тихо прошептал:

– Отдохните немного, я сейчас сделаю кофе.

Он уже давно усвоил, что хороший массажист должен быть немного энергетическим вампиром. Снимая с пациента часть энергии, он вызывает то самое дремотно-блаженное состояние, которое и ассоциируется с полноценным расслабляющим массажем. К тому же, именно в верхнем, снимаемом слое ауры обычно и содержится вся грязь, порча, усталость, злость, которая накапливается у человека за два-три дня. Когда энергетика восстанавливается за счет новой, чистой ауры, выработанной организмом, клиент начинает чувствовать себя намного бодрее – более отдохнувшим, посвежевшим, энергичным, нежели до сеанса.

Демонстративно не обращая внимания на скучающего у окна гостя, Дикулин поставил на огонь чайник, потом отправился в ванную, встал под душ, привычно нашептывая наговор от порчи, сглаза, дурного слова и прочей пакости: «Ты вода, текла из-за гор, по полям, лесам, лугам широким. Под небом синим, в ночи черной. В тепле грелась, в холоде мерзла, черноту снимала, красоту открывала. Унеси и с меня слово темное, глаз черный, мысли дурные…» Сняв грязную энергетику с женщины, он отнюдь не собирался оставлять ее на себе.

Затем он приготовил кофе, поставил на поднос крохотную сахарницу, блюдечко с одним пирожным, отнес в комнату, поместил на высокий табурет рядом с массажным столом.

– М-м, какой запах, – приоткрыла глаза женщина. – Ой, пирожное…

– Сегодня можно, – мягко сообщил Алексей, – я разрешаю.

– Просто сказка. Кофе в постель, тепло, руки такие ласковые. Вот бы мне мужа такого.

– Ну, что вы, Антонина Павловна, – пожал плечами Дикулин. – За те черты, которые ценят в любовниках, мужа обычно начинают считать слюнтяем. Лучше приходите сюда. Я всегда гарантирую вам кофе на массажный стол, теплое одеяло и немножко неги.

– Прощальная фраза? – Женщина дотянулась до кофе, поднесла к губам, немного отпила. – Это значит, что мне пора?

– Ни боже мой! – вскинул руки Алексей. – Никогда в жизни не стану выгонять своих клиентов. В этом доме им рады в любое время дня и ночи.

– И ночи? – с интересом уточнила Антонина Павловна.

– Если я дома – то да, – тоже сделал маленькое уточнение Алексей.

– А дома мы не бываем никогда… – с сожалением вздохнула женщина. – Кстати, сколько сейчас времени?

– Четыре часа.

– Да что же ты молчишь?! – вскинулась клиентка. – Я, вообще, хотела только на час заскочить, слегка расслабиться. А уже три прошло.

– В моем доме всегда рады пациентам, – с улыбкой повторил Дикулин.

– Отвернись, мне нужно одеться.

– Зачем? Я выйду. – То, что женщины, только что лежавшие на массажном столе в полном неглиже, внезапно начинали стесняться своего массажиста, Алексея давно перестало удивлять.

Он удалился в коридор, дождался, пока следом выйдет клиентка, подал ей руку, чтобы та смогла надеть туфли.

– Спасибо, – обувшись, Антонина Павловна выпрямилась, задумчиво сморщила губы. – А на завтра у вас свободное время есть?

– Массаж нельзя делать чаще, чем через день. И реже, чем через два. То есть при проведении курса массажа интервал между сеансами не должен превышать двух дней и быть меньше одного. Курс – пятнадцать процедур. Не больше двух курсов за год. По медицинским показаниям требуется, чтобы организм минимум полгода отдыхал от массажа, а клиенты – от массажиста.

– Отдыхать полгода от массажиста? – оценила скрытый юмор женщина. – Да, в этом что-то есть. Значит, пятнадцать процедур – это получается месяц-полтора?

– Да.

– Я разберусь со временем и перезвоню.

– Хорошо… – Алексей прикрыл за клиенткой дверь, согнал с лица приветливую улыбку и отправился в кухню.

– Освободились? – Поднялся с подоконника Михаил Ефимович. – Ну, и когда следующий клиент?

– А сегодня какой день? Вторник? Тогда поздно вечером.

– Однако, я смотрю, вы не перенапрягаетесь.

– А зачем? На жизнь и так хватает. Кофе будете?

– Спасибо, нет.

– Общий массаж и так штука достаточно изматывающая, – наливая себе в чашку кипяток, сказал Дикулин. – Особенно, если делать все на совесть. Мне же как раз важно, чтобы каждый пациент ощутил максимальную отдачу от каждого сеанса. Здесь не поликлиника, у меня потока нет.

– Я понимаю, – кивнул лысый. – Много свободного времени, хочется развлечься, поиграть в сыщики.

– Это вы о чем?

– Ну, например, об участии в захвате международного террориста в Красном Селе.

– Он вдобавок еще и террорист? – усмехнулся Алексей, прихлебывая обжигающий напиток. – А по виду не скажешь. Только у меня одна большая просьба: не говорите, что и вас тоже интересует, каким образом я отличил сгоревшую кошку стоимостью в полкило бриллиантов от обычной деревяшки.

– А как вы это сделали?

– Не скажу.

– Почему?

– Подписку давал. Тайна следствия, – выбрал Дикулин вариант, гарантированно прикрывающий от дальнейших расспросов. Ему совсем не улыбалось пересказывать одно и то же в четвертый раз. – Отличил и все.

– Ну, и ладно, – махнул рукой Михаил Ефимович, – не в этом суть. Мне куда больше интересны приработки, которыми вы занимаетесь в свободное от массажа время. Помнится, именно на этом капитан Нефедов вас и завербовал? Было пару лет назад такое дело, как проникновение в чужое жилище с целью оставления там привязанной к игле двойной скрученной нити?

– Не передергивайте, гость дорогой, – покачал головой Алексей. – Проникновения не было. Было подбрасывание иглы через замочную скважину. Я же не виноват, что после этого у гадалки случилась истерика, а меня опознали бабки у подъезда? Было бы проникновение, я бы уже за решеткой парился. А так в отделении даже статьи толковой никак подобрать не могли. Пытались мелкое хулиганство впаять – и то состав не вытанцовывался. Тем более, – довольно ухмыльнулся он, – тем более, что гадалка окончательно сдурела и даже соврать ничего толкового не могла.

– Да, я внимательно изучил этот случай, – кивнул Михаил Ефимович. – От нее после этого стали уходить клиенты, потом ей включили счетчик за неисполнение каких-то обязательств и в конце концов она покончила собой, трижды бросившись вниз головой на камни с балкона дачного домика. Совесть вас за это не мучит, гражданин Дикулин?

– Ни капельки, – Алексей откинулся на спинку стула. – Занималась бы она каким-нибудь простым, мирным делом. Двор бы подметала, массаж делала, гадала бы просто, в конце концов. Но зачем же порчу на чужие сделки, на бизнес наводить? Я всего лишь лишил клопа доступа к крови. А то, что он после этого копыта отбросил – его личное дело.

– Я не про гадалку, я про налоговую инспекцию, – скромно кашлянул гость. – Что же вы, лицензию берете на одну деятельность, а занимаетесь другой?

– А разве вы из налоговой инспекции? – в свою очередь удивился Алексей. – Или надеетесь заняться шантажом? Ну, так попутного ветра в горбатую спину. Ищите, доказывайте. Во-первых, все это были разовые приработки. Во-вторых, ни один из заказчиков не подтвердит, что он тронулся умом и приглашал какого-то массажиста для магической защиты своего бизнеса от сглазов. В-третьих, что вы предъявите суду в качестве доказательств? Иголку с двойной ниткой? Успехи в делах моих клиентов? Не смешите меня, Михаил Ефимович. Кто же даже в нашей стране купится на такую суеверную чушь? Никто за нее и «дохлого президента» не даст.

– Браво, Алексей, отличный ответ, – кивнул гость, вполне удовлетворенный отповедью. – Похоже, на мякине вас не проведешь, на неожиданные нападки вы реагируете совершенно адекватно.

– Спасибо за комплимент, – кивнул Дикулин. – И я был о себе того же мнения. Что дальше?

– Вы совершенно правы, Алексей, я не из налоговой полиции. – Лысый прошелся по кухне. – Я из службы безопасности Смольного дворца. Мы бы хотели предложить вам работу.

– Работу? – Дикулин отрицательно покачал головой. – Ходить каждый день к восьми тридцати и уходить в семнадцать ноль-ноль? Отчитываться перед кем-то за каждый свой шаг и потраченное время? Вы знаете, отвык я давно от такой жизни. Не нравится.

– Ну, знаете ли, Алексей… – Толстяк уселся за стол. – Есть такое прекрасное изобретение, которое придумано специально для того, чтобы компенсировать всякого рода неудобства. Оно называется «материальное вознаграждение».

– Если бы мне были нужны деньги, Михаил Ефимович, – отнес Дикулин в раковину грязную посуду, – я бы просто удвоил количество клиентов. Или назначил более высокую плату.

– То есть или ухудшили бы качество, или распугали тех пациентов, что уже есть, – покачал головой лысый гость. – Сомневаюсь, что это у вас получится.

– Получится. Да желания нет. Свободное время я ценю выше денег.

– Может быть. Но работа – это вообще-то не жизнь на цепи круглые сутки. Есть свободное время, выходные дни.

– Сейчас у меня все дни выходные, – пожал плечами массажист. – Хочу – работаю, хочу – нет. Хочу – назначаю часы приема, хочу – отказываюсь.

– Однако, положим, утроить свой доход так просто, как удвоить, вы уже не сможете, молодой человек, – невозмутимо предположил Михаил Ефимович. – Или учетверить. К тому же, как я понимаю, если вы брались за осаживание всякого рода ведьм и вампиров, это занятие вам нравится. Раз деньги вы цените меньше свободы. Так вот, я предлагаю вам не рабство. Я предлагаю вам постоянную работу в той области, которая вам нравится, с соответствующим риску вознаграждением. Есть такая возможность. И даже необходимость. Сейчас ответа требовать не стану, вы слишком настроены на отрицание. И визитку оставлять не стану – вижу, сами не позвоните. Подумайте недельку, а потом я вас найду.

– Ну, надо же, Смольный забеспокоился о магических напастях… – Алексей посмотрел гостю прямо в глаза. – А сами-то как?

– Я? – Здоровячок раскрыл ладонь, наклонил к ней голову, ловя краем зрачка, над линзами. Алексей увидел, как зловеще сверкнул повернутый внутрь камень перстня, и, нутром чуя близкую опасность, схватил из солонки щепоть белого порошка, вскинул перед собой. В воздухе запахло гарью, Михаил Ефимович резко сжал кулак, вскинул голову, улыбнулся:

– Отличная реакция, молодой человек. Вы нам подходите.

– А что будет, если снять линзы? – Алексей подобрал со стола и растер между пальцами осевшую из воздуха липкую гарь.

– Это смотря кто попадется, – доброжелательно растянул губы в улыбке Михаил Ефимович. – Вы, например, вполне можете выжить. Так что через недельку, я думаю, увидимся. Всего доброго. Думайте, Алексей.

* * *
Санкт-Петербург, проспект Юрия Гагарина,
19 сентября 1995 года. 19:50

До прихода последней клиентки оставалось десять минут, и Дикулин решил попробовать еще раз, последний. Снял трубку радиотелефона, нажал кнопку повтора и откинулся с подлокотника дивана на спину. После непродолжительного треска импульсного набора раздался гудок, потом второй, а затем вдруг послышался запыхавшийся женский голос:

– Алло?

– Здравствуй, Леночка, – ляпнул от неожиданности Алексей.

– Леша, ты? – Голос в трубке повеселел. – Конечно, ты. Кто еще может так меня называть?

– Леночка, я по тебе соскучился, – уже смелее сообщил Дикулин.

– Приятно слышать, – теперь уже девушка засмеялась. – И какой из этого следует вывод?

– Нам нужно увидеться.

– Ты купил билеты? Куда?

– Нет, на этот раз я хочу прокатиться с тобой на мотоцикле.

– А-а, это меняет дело. – Теперь собеседница говорила серьезно. – Приличный мотоциклетный костюм купить не так просто. Костюм для верховой езды не подойдет, комбинезон… Да, это выход. Комбинезон из лайки с оторочкой на ногах и рукавах можно взять у Марго из «Стирлинга». Но ее еще поймать нужно. Думаю, раньше чем за два дня я не управлюсь. Шлем у тебя какого цвета?

– Красного.

– А какого оттенка? Теплого или холодного?

– Чего? – не понял Алексей.

– Ну, какого он вообще цвета? Алого, кораллового, малинового, пунцового, вишневого, кумачового, киноварного, рубинового, пурпурного, багряного, розового, бордового?

– Я могу привезти и показать, – предложил молодой человек.

– За находчивость ставлю тебе пять, – развеселилась Лена, – а за знание цветов – два. Пожалуй, я куплю шлем в пару к костюму. Надеюсь, он пригодится мне не на один раз? А куда мы поедем?

– Я хочу пригласить тебя на рыбалку. Позагораем, искупаемся, отдохнем на свежем воздухе.

– Позагораем? – изумилась девушка. – Леша, ты, наверное, уже месяца два на календарь не смотрел. Ты хоть помнишь, что сентябрь на улице? Третья декада завтра начинается.

– Ну, положим я знаю место. Ты мне доверяешь?

– Даже и не знаю… – заколебалась Лена. – Это там, где двенадцать месяцев свой костер жгут?

– Почти.

– Но ведь это сказка?

– Так ты мне доверяешь или нет?

– Пожалуй, да… – после некоторого колебания согласилась девушка. – Но, может быть, не стоит так усложнять? Может, оставим такие поездки на лето, а сами просто сходим в музей? В Русском, помнится, выставка Верещагина открылась.

– Там много народа, – как можно естественнее отказался Дикулин. – А мне бы хотелось посоветоваться с тобой по одному очень важному для меня вопросу.

– Какому?

– Вот там и обсудим.

– Нет, Леша, – с неожиданной твердостью потребовала Елена. – Так не пойдет. Раз сказал «а», говори и «б». Я не хочу несколько дней ломать голову над тем, что могло случиться.

– Да это…

– Говори немедленно или забудь сразу про любые поездки!

– Мне предложили работу… – отступил Алексей, решив не перегибать палку. Не так уж он был уверен в чувствах девушки, чтобы рисковать только возникшими отношениями.

– И все?

– Мне предложили работу в Смольном.

– Мэром Санкт-Петербурга?

– Нет, конечно.

– Начальником отдела социальных проблем.

– Нет.

– Тогда соглашайся.

– Но ты даже не знаешь, кем именно!

– Какая разница? В Смольном всегда можно разнюхать что-то интересное. Там услышать, там спросить, там через плечо заглянуть. Конечно, соглашайся.

– Это ведь придется каждый день на работу ходить…

– Ну и что? Половина города так живет. Хочешь, я тебе взятку дам?

– А вот давай за город съездим, там и обсудим.

– Ну вот, – хмыкнула Лена, – не успел устроиться, а уже за жабры берешь. Конечно, поеду, куда мне теперь деваться. Когда ты за мной заедешь?

– Ну, если тебе нужно два дня, чтобы выбрать костюм, тогда… Тогда давай в пятницу, в десять утра.

– Домой заедешь?

– Могу домой… – екнуло у молодого человека в груди: неужели к себе позовет?

– Тогда записывай адрес: проспект Науки, дом восемьдесят два. Код парадной…

* * *
Берег Невы рядом с устьем Ижоры,
15 июля 1240 года. Утро

Предводитель шведского войска стурман Биргер, увидев в щель полога идущего к лодке колдуна, выскочил из-за стола, выбежал наружу:

– Ваше преосвященство!

Изекиль остановился, величаво, всем телом, повернулся навстречу, степенно перекрестил воина и протянул руку для поцелуя. Сын Магнуса Миннешельда, не рискнув на виду у всего войска демонстрировать неуважение к церкви, преклонил колено, коснулся протянутой руки губами.

– Мы еще долго будем сидеть на этом болоте, колдун? – тихо спросил он. – Мы должны построить крепость до первых холодов, снабдить ее припасами и камнеметами.

– Не крепость, а столицу, смертный, – поправил Изекиль, глядя мимо главы войска на макушки деревьев. – И чтобы столица будущей империи обрела могущество, она должна стоять в точке силы. А ее еще нужно найти. Здесь вся земля пропитана силой. Чтобы найти центр, источник этой мощи, нужно время. Это место и должно стать центром столицы, оказаться точно под алтарем главного храма.

– Тогда, может быть, я начну строить крепость просто на излучине? – предложил Биргер. – А храм для тебя мы поставим потом, когда ты выследишь свою главную точку?

– Ты так торопишься строить крепость? – перевел Изекиль взгляд на воина. – Что-то до сего момента я не замечал у тебя страха перед русскими. Ты ни охранения не выставил, ни засеки вкруг лагеря не поставил.

– А чего тут бояться? – пожал плечами стурман. – Кругом одни болота. Новгородцы, если и подойдут, то по реке. С пороками, судовой ратью, лестницами. Засекой от них не загородиться. Нужно крепость ставить, пока они не поняли, что я сюда навсегда пришел, а не просто отсиживаюсь вдали от людских глаз.

– Ты мыслишь правильно, смертный, – кивнул колдун. – Однако же законы войны и законы магии совпадают редко. Чтобы столица оказалась нерушимой, чтобы росла, не боясь ни врага, ни мора, чтобы притягивала к себе слуг со всего мира, она должна быть заложена в центре силы, а не сбоку от него. Поэтому жди. Строить еще рано.

– Безделье разлагает войско, колдун.

– Это не только твоя будущая столица, смертный, но и моя, – покачал головой Изекиль. – И она должна быть заложена с соблюдением ритуала, после которого ее за всю историю никто уже не сможет ни завоевать, ни срыть, ни проклясть. Жди!

Колдун опять осенил воина крестом и неспешно направился к лодке с шестью гребцами, что уже третий день катала его по протокам и ручьям. Стурман, не удержавшись, раздраженно сплюнул и повернул назад, в свой шатер.

– Да ты что, брат мой, лицом темен, – хохотнул рыжебородый Дидрик, по кожаному поддоспешнику которого темной струйкой текло пролитое вино. – Никак, вместо благословения проклятие получил?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю