Текст книги "Смертельный удар"

Автор книги: Александр Прозоров

Соавторы: Алексей Живой
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Да, город с той стороны, где идет Евсид, – подтвердил Могадор, выжидательно глядя на Федора, который разглядывал окрестное море, где кроме его кораблей не было никого, если не считать нескольких рыбацких лодок, болтавшихся на волнах между островами.

– А до третьего острова далеко? – уточнил он, все еще пребывая в сомнениях.

– Не очень, – расплывчато ответил Могадор, – минуем ночью.

– Не подходит, – решил Чайка, – надо и его осмотреть. Так что будем ночевать в Липаре. Отдай сигнал остальным кораблям.

Когда эскадра, вновь соединившись, прибыла в гавань Липары, ее там встречали с особой помпой. А когда комендант узнал, что прибыл сам представитель нового тирана, то выделил ему лучшие комнаты. Федор, приняв почести, неожиданно для себя не стал отказываться и ночевать вместе со своими солдатами на корабле.

«Да, вот так пообщаешься с Ганнибалом в новом качестве и от народа недолго оторваться», – пожурил он себя, осмотрев выделенные ему апартаменты на верхнем этаже особняка, прижавшегося к скале. Апартаменты были что надо, с отличной спальней, обставленной массивной мебелью и видом на море. Не успел он обосноваться, как ему тут же накрыли стол, предложив отличный ужин, а комендант оказался столь скромен, что не стал набиваться к нему в собутыльники. И Федор был ему за это благодарен. С непривычки он устал от нескольких морских путешествий подряд и сейчас был рад хоть немного отдохнуть на берегу. Тем более что следующий раз берег должен был показаться не скоро.

Любоваться морем можно было не только через окно, но и с небольшого балкона, словно ласточкино гнездо, нависавшего над стеной. И Федор, взяв кувшин с вином и закуску, вышел на него, чтобы полюбоваться закатом.

Солнце медленно опускалось за море, приближая время прохлады. Отпив вина, Чайка скользнул взглядом по крышам и городским улицам, на которых еще виднелась слабая торговая суета, которая должна была лишь оживиться к вечеру. Высокая у моря крепостная стена охватывала все прибрежные постройки и тянулась вдоль города, понижаясь у скал.

Липара была небольшим городом. Обычная, на взгляд Чайки, островная колония, расположенная вокруг довольно узкой бухты, едва вмещавшей две дюжины кораблей. К моменту появления здесь Федора со своими судами, там уже стояло «боевое охранение» колонии из четырех триер и двух бирем, а также несколько круглых торговых кораблей и еще множество мелких рыбацких судов. Поэтому в гавань смогла войти лишь незначительная часть крупных судов, включая флагмана эскадры, а остальным пришлось ночевать на внешнем рейде. Но и это было лучше, чем в открытом море.

Комендант подтвердил, что в последнее время римляне здесь частые непрошеные гости, и своих сил ему едва хватает, чтобы оборонять главный остров. Так что он будет благодарен посланцу Ганнибала, если он отучит римлян от этих визитов. Федор пообещал, сказав, что именно за этим он здесь и появился.

Ганнибал хочет навести порядок на водных путях своей державы, – гордо заявил он, спускаясь с корабля в гавань.

Вслед за вами прибудет еще флот? – осмелился поинтересоваться комендант, с надеждой осмотрев и пересчитав прибывшие корабли. – Или вы намерены справиться с римлянами этими силами?

Чайка смерил его презрительным взглядом, и комендант быстро уразумел, что высокопоставленному гостю не стоит докучать лишними расспросами. Поэтому остаток вечера он провел за чашей вина в одиночестве. Отлично отдохнул. А когда настал час отправляться дальше, находился в приподнятом настроении.

Глава десятая
Почти победа

Пока ворвавшиеся греки переворачивали в сарае все вверх дном, срывая сети и опрокидывая столы в поисках беглеца, Ларин уже прикидывал, как продать жизнь подороже. И вдруг, взглянув на свои пальцы, которые цеплялись за край телеги, до него дошла странная мысль. «А через дверку-то такую дуру не закатить, – пронеслось у него в голове, – тут нужны ворота пошире».

И, затаив дыхание, Леха, глаза которого к тому времени уже привыкли к темноте, стал высматривать ворота. В углу стояло целых две телеги, которые действительно сквозь узкую дверку, в которую он успел проскочить, было никак не протащить. Значит, их просто не могло не быть.

«Смотри, Леха, смотри!» – подбадривал себя адмирал, обшаривая взглядом темные углы длинного сарая, пока греческие гоплиты методично крушили все вокруг. Их было пятеро. Двигались они от двери во все стороны одновременно, но два солдата с копьями были уже всего в пяти метрах.

Ларин понимал, что у него оставалось не больше нескольких секунд.

Сарай стоял на наклонном месте. И, судя по количеству сетей, здесь занимались рыболовными делами. Даже пара лодок имелась в дальнем конце. «Вероятно, должен быть спуск к воде, – прикидывал Леха, все крепче сжимая меч и бросая короткий взгляд на ближнего гоплита, который как раз заглядывал под длинный стол в нескольких шагах, размахивая копьем, – как-то все это сюда затаскивалось. Странно, что я не вижу ничего, похожего на ворота. Их просто не может не быть».

Свой шлем Леха потерял, когда прыгал с крыши, поэтому помпезный плюмаж его не мог выдать. Но и без шлема он не был прозрачным. Гоплит, облаченный в полные доспехи, поднял голову, и взгляды их встретились. По лицу грека начала расплываться плотоядная улыбка охотника, загнавшего дичь в угол. Но за секунду до этого Ларин наконец увидел то, что искал. Дверь была. Вернее широченные ворота. Но ими, наверное, давно не пользовались, так как они были тоже завешены сетью, под которой угадывался здоровенный засов. До них было метров десять. Другой конец сарая. Проход вдоль стены был перегорожен телегой, за которой прятался Ларин, столом и лодкой. Сети, к счастью, висели на столбах параллельно стенам, то есть местами отделяли его от гоплитов. Дальше, у самых ворот было свободно. Сразу за ними несколько бочек.

Решение пришло мгновенно. Идею просто пробиться обратно Леха отбросил сразу, на улице слышался лишь топот пробегавших мимо греческих солдат, а за интересующей его стеной раздавались звуки сражения. Значит, там еще были скифы. И пробиваться нужно было только туда. Сквозь стену, во что бы то ни стало.

Напрягшись, резким движением он опрокинул телегу – и откуда только силы взялись, – в которую тут же вошло острое копье. Пока удивленный такой прытью грек выдергивал его, Ларин легко перемахнул через телегу и рубанул его по лицу мечом. Гоплит упал, не успев поднять щит. Зато другие успели заметить его.

Когда Леха взлетел на стол, чтобы преодолеть по нему пару метров до столба и растянутой за ним сети, ближний гоплит метнул копье. Только мгновенная реакция спасла адмирала от встречи с богами. Сделав шаг по столу, он нырнул вперед и, перекатившись, рухнул на дно лодки, больно ударившись и даже выронив меч. Лодка была не достроена, и скамеек здесь, к счастью, еще не было, поэтому он упал прямо на спину. Копье влетело вслед за ним, вонзившись изнутри в борт всего лишь в нескольких сантиметрах от головы и даже распоров доснех на плече. Ларин, скосив глаза, смог различить тускло блестевший наконечник.

– Ах ты, скотина, – выругался Леха, приходя в ярость и двумя руками хватаясь за копье, поскольку меч не мог отыскать, – на пару сантиметров пониже и пригвоздил бы меня, как кабана.

Качнув лодку, он опрокинул ее на бок и вывалился на грязный пол. Не теряя драгоценных секунд, адмирал резво вскочил на ноги, перехватив покрепче трофейное копье. Ни щита, ни меча принем уже не было. А метнувший в него копье гоплит уже находился на столе. Другой пытался сорвать мешавшую добраться до Ларина сеть. Третий и четвертый бросились в обход сети, стремясь перехватить его на свободном пространстве у стены.

– Забирай свое копье! – крикнул Ларин и метнул его в гоплита, который был отличной мишенью. Издав чавкающий звук, наконечник вошел в плоть. Грек выронил бесполезный щит и обеими руками схватился за древко, словно хотел выдернуть копье из своего тела. Но это ему не удалось. Он покачнулся и рухнул со стола в сеть, сорвав ее с креплений.

Сквозь открывшуюся брешь немедленно прилетело второе копье, но Ларин видел бросавшего и успел уклониться. Копье вонзилось в стену позади. Когда это произошло, Леха уже был у ворот. На полу, среди хлама у лодки, он успел разглядеть свой меч и вновь подхватил его. Не обращая внимания на гоплитов, что огибали дальний край сети и завалов, Леха резким движением сорвал ту сеть, что закрывала ворота, и увидел засов, покоившийся на массивных скобах. Отбросив меч, он схватился за балку и уже хотел рвануть ее, чтобы отбросить в сторону. Однако в этот момент внутренний голос шепнул ему, что лучше пригнуться. Едва Ларин сделал это, как очередное копье вонзилось чуть повыше засова.

– Как же вы меня достали! – взревел Ларин, вновь хватая меч и разворачиваясь к гоплитам. – Я вам что, бегущая мишень, что ли?

Матерился он по-русски и греки его не понимали. Но им это было без надобности. Леха хотел уже броситься на своих обидчиков, к которым вот-вот должен был присоединиться третий, уже огибавший завалы, но быстро прикинул шансы и замер. Он был без щита и шлема, с одним мечом. А к нему приближались два гоплита в полном вооружении, и лишь один из них лишился копья. Резким движением Ларин сорвал со стены остатки сети, перехватив ее в левую руку.

– Ну что, сволочи, – поинтересовался Леха, – поиграем в гладиаторов?

Осторожно приближавшиеся греки – несмотря на отсутствие половины доспехов у Лехи, к этому их вынуждала судьба двух мертвых гоплитов – прикрылись щитами и подбирались с двух сторон. Ларин не стал дожидаться, пока они припрут его к стенке. Он метнул сеть в того, что был с копьем, опутав его сверху донизу, а второму опрокинул под ноги стоявшую рядом бочку ударом стопы. Оба грека отскочили назад. Но если первый вообще рухнул, пытаясь выпутаться, то второй лишь отступи л на несколько шагов. Леха не стал бросаться на них. Вместо этого за отпущенные секунды он, развернувшись, сдернул засов с одного из креплений. Балка с гулким стуком рухнула на камни. Но на второе крепление времени не хватило.

Развернувшись, Ларин принял удар меча и с большим трудом отвел его от головы. Затем нанес свой по шлему. Грек отразил щитом. Его следующий выпад едва не распорол адмиралу бок, скользнув по панцирю. А Лехин удар пришелся на щит, которым грек хотел прижать его к стене. Извернувшись и отпрыгнув обратно к лодке, Леха успел задеть его острием по ноге, пустив кровь из бедра. Грек взвыл от боли и остановился на мгновение.

Ларин, бросив быстрый взгляд по сторонам, увидел, что третий гоплит уже приближается к ним, размахивая мечом. А тот, что был опутан сетью, вот-вот выпутается. Пора было заканчивать со всем этим. Не ровен час, в полумрак сарая могли нагрянуть новые гоплиты. Леха бегло осмотрелся вокруг в поисках нового оружия защиты и обнаружил ее прямо под своими ногами. Это был отличный заостренный кол, который до этого подпирал лодку вместо стапелей.

– Задержался я тут с вами, – пробормотал Леха и перешел в наступление, схватив кол в левую руку.

Им он отбил пару ударов гоплита, который так и не сумел перерубить крепкую древесину. Зато сам адмирал виртуозно провел серию отвлекающих ударов, а последним лишил грека щита.

– Получи! – выдохнул Леха и попытался насадить грека на кол, словно вампира, но не вышло: Удар в живот лишь отбросил его к воротам, заставив те содрогнуться, но не пробил панциря. Тогда адмирал рубанул гоплита по шее уже мечом. Этот удар достиг цели. Боец, обливаясь кровью, сполз на грязный пол и затих.

– А это тебе! – крикнул Леха, выдергивая копье, все еще торчавшее из створки приоткрытых ворот, и метнув его в того грека, который почти выпутался из сети. Гоплит, получив копье в бок, охнул и перестал дергаться.

К тому моменту, когда последний воин оказался в двух шагах, Леха успел сдернуть тяжелый второго крепления и швырнул его в набегавшего грека с воплем «На, подержи!». Гоплит прикрылся щитом, но обтесанное бревно было таким тяжелым, что отбросило его назад. Покачнувшись, гоплит все же устоял. Но Ларину большего было и не надо.

Подхватив меч, ударом ноги он распахнул ворота и выскочил в открывшуюся брешь. Солнечный свет на миг ослепил его, но, прищурившись, Леха увидел, что стоит на небольшой площади, с которой дорожка ведет прямо к обширному навесу без стен. Крыша навеса покоилась на мощных столбах, меж которыми виднелись телеги. К площади примыкало еще несколько сараев, лишь позади них адмирал увидел ворота, которые недавно сам штурмовал. До реки отсюда было еще прилично, метров двести.

Справа адмирал заметил шеренги гоплитов, которые вытесняли с площади остатки скифов. Под навесом, между телегами, засели скифские лучники, стрелявшие в атакующих греков. Один из них, заметив адмирала с мечом в руке, вдруг резко развернулся и пустил в него стрелу. Это было так неожиданно, что Леха даже не успел среагировать. Он уже приготовился расстаться с жизнью, но стрела просвистела мимо плеча и вонзилась в чье-то тело позади него. Обернувшись, Леха заметил грека, который выскочил из ворот и собирался напасть на него сзади. Стрела остановила его на полпути.

– Уходим к башне! – приказал Ларин, мгновенно оценив ситуацию и заметив, что на башне и подступах скифы еще успешно оборонялись.

Повинуясь приказу возникшего словно из ниоткуда адмирала, морпехи стали пятиться и отходить вслед за ним в указанном направлении. По дороге им пришлось пробиться сквозь заслон гоплитов, но, потеряв половину солдат и уничтожив всех, кто стоял у них на пути, скифы все же пробились.

Завидев отступающих, оборонявшиеся открыли им ворота в стене, впуская оставшихся в живых внутрь небольшого возвышения, служившего цитаделью. Центром обороны до сих пор была башня, куда Леха направился первым делом.

– Ну, как у нас дела? – поинтересовался он с невозмутимым видом, возникая рядом с Токсаром, словно вернулся из увеселительной прогулки.

– Мы уж и не думали увидеть вас в живых! – радостно воскликнул бородатый скиф, разглядывая изорванный и окровавленный доспех Ларина. – Греки повсюду!

И он обвел рукой крепость. Леха проследил за указующим Перстом и понял, что Токсар не преувеличивал. После его отступления из центра почти вся крепость, за исключением башни и главных ворот, уже находилась в руках гоплитов. Их круглые щиты и красные плюмажи растеклись по всем закоулкам небольшой крепости. Однако он тут же увидел то, чего Токсар, поглощенный отражением непрерывных атак с горсткой бойцов буквально у себя под ногами, еще не заметил. С далекого холма, блестя на солнце чешуей доспехов, лавиной стекала скифская конница.

– А вот и подмога! – просиял Ларин. – Глянь-ка вон туда!

Но не успел Токсар перевести взгляд, как со стороны берега реки послышался еще один дружный вопль и Леха увидел атаку морпехов, высадившихся с трех кораблей. Этот удар опрокинул стоявшую перед ними фалангу гоплитов, заставив ее отойти под самые стены окруженной и почти захваченной крепости.

Обернувшись на этот вопль, грет, еще находившиеся под стеками, заметали приближавшуюся конницу. Судя по их нервным жестам, он никак не ожидали такого развития событий. Победа уплывала из рук.

– Вот так вот! – сплюнул Леха на камни, уклоняясь от пролетевшего над головой копья. – Сейчас мы покажем вам, где раки зимуют,

Токсар, стоявший рядом, ничего не понял из сказанного адмиралом, поскольку Леха в последнее время завел привычку материться только по-русски. Но мудрый скиф уже давно находился при адмирале и не обращал на эти причуды командования никакого внимания.

Глава одиннадцатая
Огонь и вода

Последний крупный остров в архипелаге они осмотрели на рассвете, обогнув его, как и первый, одновременно с двух сторон. Но если здесь и были вчера римские разведчики, то они уже успели убраться восвояси. Во всяком случае, самый тщательный осмотр возможных мест стоянки ничего не дал.

– Держи курс на Алерию, – приказал слегка разочарованный Федор, ожидавший, что морское сражение на рассвете его слегка развлечет. Он был бодр, и воинственный дух наварха уже требовал выхода, – не завидую я тем римлянам, которые первыми повстречаются у нас на пути.

Объединившись и вытянувшись в две линии, корабли направились указанным курсом. Горизонт был чист, волнение слабое, но ветерок, дувший со стороны Африки, позволял идти флоту под парусами. Для того чтобы преодолеть быстрее нужное расстояние, Чайка пренебрег маскировкой. Так прошло почти полдня, а римляне все не показывались. Ближе к вечеру корабли финикийского флота были уже где-то напротив Неаполя. Здесь Чайка приказал перегруппироваться.

– Передай сигнал на остальные суда, – заявил наварх, услышав от капитана примерные координаты их местонахождения и вглядываясь в дымку по правому борту, которая могла означать только отдаленное побережье Италии. – Первыми в голове колонны, двумя группами, пойдут эскадры триер. Наша и греческая. По семь кораблей в каждой. Их задача начинать бой.

Могадор кивнул, поправив переброшенные через плечо ножны фалькаты.

– Затем, на расстоянии пяти корпусов, все квинкеремы в два ряда.

Федор помолчал немного, присматриваясь к зыбкой дымке, и закончил:

– Замыкают колонну, на том же расстоянии, оставшиеся восемь триер.

Не успел флот перестроиться согласно новой диспозиции, как над кораблем разнесся вопль впередсмотрящего:

– Римляне, слева по борту! Федор, разглядывавший в это время одну из кормовых баллист, у которой немного заедал торсионный механизм, обернулся на крик. Прямо по курсу и слева он никого не обнаружил. Но чуть позади, отлично высвеченный лучами заходящего солнца, шел караван римских судов. Судя по направлению движения, римляне плыли в Капую или Неаполь, до самого Рима отсюда было еще далековато. Впрочем, это было уже не важно вскоре их курсы должны были пересечься и Чайка намеревался пустить на дно всех, кто плыл на этом караване, выполняя приказ Ганнибала

Когда корабли сблизились и римляне, плывшие абсолютно не таясь, рассмотрели наконец, чей флот перед ними, – до чуткого слуха наварха донесся трубный звук. Римляне готовились к бою. Однако Федора эти приготовления ничуть не страшили, – он уже видел, что перед ним торговый караван из пятнадцати круглых судов-зерновозов под охраной всего лишь восьми триер.

Вероятно, везут хлеб из Сардинии к осажденным войскам в Неаполь, а может быть, еще что съестное, – поделился предположениями с капитаном Федор и пошутил: – Но мы не дадим римлянам вдоволь наесться. Скорее позволим напиться. Приготовиться к бою!

Может быть, – осторожно заметил Могадор, разглядывая такое богатство, что само плыло к ним в руки, – захватить эти корабли и привести к Ганнибалу. Нам тоже римское продовольствие не помешает.

Федор смерил Могадора удивленным взглядом, но сдержался и нехотя пояснил:

– С таким обозом мы далеко не уйдем. Наша задача внушить римлянам страх и сделать так, чтобы они перестали спокойно спать, зная, что уже не хозяева в этих водах. Так что мы будем только топить.

Могадор быстро наклонил голову в знак того, что сболтнул лишнего. Впрочем, Федор не слишком его винил в этом. В других обстоятельствах этот караван иди то, что от него останется после бои, был бы неплохой добычей. Чайка мог бы отправить его под охраной хотя бы на Сицилию, а оттуда куда угодно. Но сейчас было не подходящее время для простой наживы. А, кроме того, пришлось бы разделять свой флот для того, чтобы обеспечить достойный конвой. Федор же считал, что его сила зависит исключительно от общей мощи собственного флота. Случись что – у римлян больше шансов получить здесь помощь по морю, чем у него.

– Приготовиться к бою! – повторил он. – Триерам в хвосте колонны атаковать неприятеля. Они ближе.

Караваны действительно шли почти параллельными курсами, и Чайка решил не разворачивать все свои корабли без особой необходимости, рассчитывая справиться теми, что находились в арьергарде. Разбить охранение римлян у них должно было хватить сил.

– Еще четыре квинкеремы должны помочь им, а после победы таранить зерновозы, – произнес Федор, когда началась артподготовка и его корабли пошли на сближение с римскими, вытянувшимися вдоль строя зерновозов с одной стороны, – хвала богам, мы пока не встретили серьезного противника.

Однако победные настроения наварха, наблюдавшего с приличного расстояния на разыгравшееся сражение, вскоре сменились некоторой озабоченностью. Римляне бились насмерть, не подпуская финикийцев к зерновозам. Видно, груз был очень дорог им и его ждали на берегу с нетерпением. Чайка не удивился бы, если узнал, что приказ римлянам отдавал сам Марцелл. Эти триеры не были оборудованы корвусами и, умело маневрируя, уходили пока от таранных ударов, нанося противнику значительный урон своими баллистами. После получасового боя две его триеры уже горели, а одна потеряла ход, получив удар тараном в носовую часть. Успехи же карфагенян были почти не заметны, если не считать двух разнесенных в щепки зерновозов, на которые налетели триеры, в пылу атаки промахнувшись мимо римских кораблей.

– Это что такое? – взревел Федор, едва не подпрыгнув на палубе. – Там у меня моряки или кто? Немедленно разбить охранение.

Могадор передал сигнал командующего и к делу подключились квинкеремы. Им удалось поджечь два римских судна, а триерам наконец протаранить еще два. К исходу второго часа, когда солнце уже почти опустилось к поверхности моря, горели или пошли на дно все римские военные суда. Торговцы, видя, что им не пробиться в италийскому побережью, попытались развернуться и уйти обратно в сторону. Сардинии, но Чайка не дал им этого сделать. Кроме того, морские боги были явно на стороне финикийцев, – ветер почти стих, а зерновозы не имели весел, чтобы оторваться от преследования.

Его канониры, получив приказ, просто развлекались, расстреливая из баллист продовольственный запас римских легионов, а моряки триер делали то же самое, тараня беззащитных торговцев на полном ходу. Перед самым закатом от каравана осталась лишь парочка догоравших триер. Зарево от этих огней на почти спокойной глади моря – ветер давно стих – было видно хорошо и очень далеко. Глядя на него, Федор вместо чувства законной гордости от первого удачного сражения вдруг забеспокоился. Ему показалось, что со стороны Рима он увидел силуэты многочисленных военных кораблей, двигавшихся на огни. В наступивших сумерках его сомнения лишь окрепли.

– Дело сделано, – объявил он Могадору и еще нескольким офицерам, что стояли вокруг него на корме «Ликса», – римляне получили первый урок, но надо двигаться дальше. Уходим отсюда. Ночевать будем в открытом море. Курс прежний.

И финикийский флот, не досчитавшись четырех триер, двинулся дальше, восстановив порядок, которым следовал перед боем.

Ночь прошла спокойно, но вот утро подтвердило худшие опасения Федора. Они находились уже неподалеку от Остии, – морских ворот Рима. А поскольку сам Рим был еще не взят войсками Ганнибала, то здесь просто не могло не быть римских кораблей. Чайка отлично помнил Остию. Именно сюда он когда-то приплыл, еще будучи опционом римских морпехов. Отсюда он отправился на виллу сенатора Марцелла, где увидел его дочь и потерял разум. Из этой же гавани он бежал в Карфаген. Так что, можно сказать, этот небольшой порт в устье Тибра сыграл в его жизни не последнюю роль. Впрочем, поднявшись на палубу, Чайка и не пытался рассмотреть его, – слишком далеко они находились от берега.

Едва рассвело, как финикийцы заметили позади эскадру. Присмотревшись, Федор насчитал не меньше двух десятков корпусов, а нелепые возвышения в носовой части не оставляли сомнений в их принадлежности*

– Римляне, – не особенно удивившись, констатировал наварх, – наверняка идут за нами со вчерашнего вечера. Не зря они мне примерещились еще на закате.

– Квинкеремы, – предположил Могадор, который рассматривал противника, приложив ладонь ко лбу, – все с абордажными мостиками

– Ну да, – протянул в задумчивости Федор, – и доверху набиты морскими пехотинцами.

– У нас солдат не меньше, – осмелился перечить Могадор, – думаю, мы справимся.

– Конечно, справимся, – усмехнулся Федор. – У нас просто нет другого выхода. Они нам его отрезали. Но не для того мы сюда пришли, чтобы сразу отступать. Так что передай приказ готовиться к бою. Пусть наши корабли развернут строй в линию.

Но не успел Могадор подозвать офицера, который служил при штабе наварха для подобных поручений, как раздался вопль впередсмотрящего. – Римляне впереди!

Резко развернувшись, Чайка вперил свирепый взгляд в море прямо перед кораблем и заметил примерно в километре еще одно соединение римлян, шедшее им наперерез.

– Обложили, сволочи! – сплюнул Федор, пересчитывая глазами неприятельские корабли.

Это было соединение примерно из дюжины триер, которые стремительно неслись вперед.

– Идем, как шли, не меняя строя! – процедил он сквозь зубы и, поймав удивленный взгляд капитана, добавил: – Будем пробиваться сквозь эти триеры, а если квинкеремы нас догонят, то довоюем и с ними. Сначала надо разделаться с триерами. Они более быстроходны и опасны. Но их меньше и… – Федор помолчал немного, присматриваясь к кораблям неприятеля, и закончил мысль: – И на них нет абордажных мостиков. Выполнять!

Могадор невольно вздрогнул, подозвал офицера и транслировал приказ наварха. Заиграли трубы, мачты с парусами исчезли на глазах, словно их и не было. Вместо этого открылись порты, из которых в воду вошли весла. По палубе забегали матросы, накрывая шкурами бортовые ограждения и часть самой палубы. Затем появились солдаты с ведрами на веревках. Зачерпнув забортной воды, они быстро окатили палубу, смочив ее для защиты от зажигательных снарядов. Отовсюду раздавались окрики командиров, под которые морпехи выстраивались вдоль бортов. Бряцая оружием, они быстро занимали заранее отработанные позиции.

Видя все эти приготовления, Федор понимал их необходимость. «Драка будет хорошая, – подумал он, глядя, как разворачиваются веером римские триеры для атаки, – жестокая драка, ну да ничего, пора и делом заняться. Вчерашнее сражение было так, для разминки».

– Пора и делом заняться, – повторил он уже вслух, бросив взгляд на капитана, управлявшего Ц кораблем.

– Пора, – согласился Могадор, поглубже надевая шлем на голову, – сегодня мы не останемся просто наблюдателями.

– Не останемся, – подтвердил Чайка, проводя рукой по золотым насечкам ножен фалькаты, – может быть, придется и самим клинком помахать.

Триеры действительно приближались значительно быстрее, чем конвой настигали квинкеремы. Командовавший этим соединением командир отчетливо понимал, что прежде чем ему на помощь придут квинкеремы, ему придется принять на себя всю мощь удара финикийского флота, где даже шедшие в авангарде триеры превосходили его количеством. Чтобы общие силы сравнялись, капитану римлян нужно было пожертвовать собой и остановить продвижение карфагенян, навязав им длительный бой.

Федор отдал приказ собственным триерам нанести первый удар. На его глазах началась ожесточенная перестрелка зажигательными снарядами из баллист, которая быстро закончилась, перейдя в серию молниеносных таранных ударов.

– Три-два, – пробормотал Федор себе поднос, увидев, как его корабли протаранили на одно судно больше. Но тут же римляне взяли реванш, насадив на таран еще две триеры. К его удивлению, даже после тарана римские корабли не стремились расцепиться с финикийскими. Напротив, с римских судов в небо летели абордажные крюки и на палубу карабкались морпехи. Буквально за пятнадцать минут прямо по курсу следования каравана образовалось несколько заграждений из связанных между собой кораблей, что вынудило оставшиеся финикийские триеры раздвинуть строй, чтобы обойти их. В образовавшиеся бреши тут же проскользнуло несколько римских триер и бесстрашно атаковали шедшие вторым эшелоном квинкеремы.

– Открыть стрельбу из всех баллист! – рявкнул Чайка. – Остановить их!

И проворчал себе под нос: «А этот римский капитан далеко не трус и воевать умеет».

Но римляне и в артиллерийской дуэли проявили недюжинное умение. Лавируя бешеными зигзагами, две триеры смогли избежать точных попаданий финикийцев и направились прямиком к «Ликсу», опознав в нем флагмана.

– Да они сюда плывут, – с неподдельным удивлением проговорил Федор и выругался по-русски, несказанно удивив капитана. – Твою мать! Как у себя дома, словно мои артиллеристы ослепли.

Баллисты «Ликса» не умолкали ни на мгновение, и канонирам удалось всадить несколько ядер в борта римлян, но казалось, что слова Федора только придали им уверенности. Обе триеры были уже возле флагманского судна и вознамерились таранить его. Спасло лишь мастерство капитана корабля и гребцов. Могадор успел повернуть «Ликc» так, что таран одной из римских триер лишь скользнул по металлической обшивке, а сама она со страшным скрежетом притерлась бортом. «Боже, храни наших корабелов!» – вознес благодарственную молитву богам Чайка, лишний раз вспомнив предусмотрительность финикийских конструкторов, защитивших корабль от таранных ударов металлическими плитами, что крепились у самой воды вдоль всего корпуса

Однако, чтобы избежать другого тарана, пришлось пожертвовать половиной весел.

Поняв, что они промахнулись, римляне в ярости пошли на абордаж. Такого Федор давно не видел. Со всех сторон в небо взметнулись крюки с острыми концами и две триеры намертво «повисли» на обездвиженной квинкереме. На глазах Чайки несколько крюков угодили прямо в строй мор цехов, и окровавленные тела солдат подтащило к борту, словно загарпуненную рыбу.

– Держать строй! – разнеслась команда по всей палубе, и наварх увидел, как откуда-то снизу вдоль всего борта, словно тараканы из щелей, полезли римские легионеры. Палубы триер были гораздо ниже, но римляне находились в такой ярости, что их это не останавливало. Но и морпе-х и финикийского корабля не собирались отдавать своего преимущества в рукопашном бою. Сомкнув щиты, они с наслаждением рубили руки и головы римских легионеров, пытавшихся взобраться на борт. Так продолжалось довольно долго. Однако вскоре Федор, вокруг которого по приказу Могадора сгрудилось человек двадцать морпехов, заметил, что в стройных рядах его солдат то и дело образуются бреши, словно римляне до сих пор использовали баллисты. Приглядевшись, Федор понял, в чем дело.

На палубе триер, у того места, где должна была стоять мачта, было установлено сразу два стреломета. Хорошо знакомые Чайке по службе у римлян «скорпионы» через головы своих солдат «работали» по морпехам Карфагена. А когда наконец они пробили пару брешей, то в них немедленно вклинились легионеры, развивая наступление.