Текст книги "Такова хоккейная жизнь"

Автор книги: Александр Петров

Соавторы: Борис Михайлов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

В мое время были длительные сборы, в предсезонный период и в ходе первенства. Бывало, если тренеры были недовольны, то с игры ехали не домой, а на базу. Эти подходы к работе сейчас считают жесткими, мол, нарушаются права человека, нельзя его держать под замком. И в пример приводят НХЛ, где хоккеисты собираются прямо на игры. Так вот, канадцам как раз и не хватало времени, чтобы именно на сборах как следует подготовиться к мировым первенствам. Они играли, как говорят, с листа, уповая на общие тактические веяния в НХЛ.

Если говорить об Олимпийских играх, то они до сих пор остаются для меня центральными событиями в карьере игрока. С одной стороны, я счастлив, что выступал на Играх в Японии и Австрии, где мы выиграли золотые медали, но жутко огорчен поражением 1980 года от американцев в Лейк-Плэсиде. Нас тогда «размазали по стенке», заявив, что уступили мы каким-то студентам. Действительно, команда СССР была сильнее, но ее «сделали» чемпионом еще до решающих матчей. Зачем? Нельзя было унижать достоинства американцев. Подобные вещи к добру не приводят.

Сейчас, когда прошло много лет, надо взглянуть на вещи, так сказать, со стороны. Ни для кого не секрет, что страна – организатор Игр всегда готовит спортсменов с особой тщательностью. Если же взять американцев, то, принимая Олимпиаду-80, они стремились сделать все, чтобы в каких-то видах зацепиться за медали. Они и не планировали стать первыми в хоккейном турнире. Но придавали ему огромное значение. Позднее в одном из изданий я прочел статью, которая произвела на меня большое впечатление, поскольку знал я о команде США 1980 года немного.

Еще весной 1979 года тренером сборной назначили Херба Брукса, наставника команды, победившей в национальном студенческом первенстве. Четыре сотни кандидатов в команду получили тесты со специальными вопросами, не имеющими отношения к спорту, подготовленными профессорами психологии Университета Миннесоты. После этого отобрали 69 человек и пригласили их на первый сбор – в июле. Осенью к Олимпиаде готовилось 26 игроков, 12 из которых были выбраны на драфт-аукционах клубами НХЛ. Сборная провела более 50 контрольных матчей.

Мы, естественно, об этом ничего толком не знали. Обыграли сборную США перед Олимпиадой – 10:3. Думали, что вряд ли она может нам помешать. Но первый тревожный звоночек мы услышали вместе с финальной сиреной встречи Швеция – США. Шведы, имевшие классный состав, в который входили игроки высокого международного уровня – Томас Юнссон и Мате Нэслунд, впоследствии заметные фигуры в НХЛ – обладатели Кубка Стэнли, Мате Валтин, Томми Самуэлльсон, Дан Седерстрем, за 27 секунд до конца уступили победу – 2:2. Затем американцы разгромили чехов -7:3. Говорят, что ошибался вратарь Иржи Кралик, но это была мощная сборная. Трио лучших бомбардиров было чешским: Мариан Новы – 15 очков (7+8), Петер Штястны – 14 (7+7), Ярослав Поузар – 13 (8+5). И, самое главное, это поражение оставило чехов за бортом финальной четверки.

А потом американцы обыграли нас – 4:3. Не в порядке оправдания замечу, что замена после первого периода Третьяка на Владимира Мышкина пошла на пользу американцам, панически боявшимся Владислава. Да, он ошибся на 20-й минуте, неудачно отбив шайбу, после чего счет стал 2:2. Но все знали, что после этого Третьяк продолжает играть надежно. Во втором периоде игра шла в одни ворота, но американцы стойко оборонялись и пропустили одну шайбу – от Мальцева. В третьем периоде судьи ошиблись, удалив на две минуты Крутова. И это стоило нам золотых медалей. Американцы сравняли счет и на волне удачи тут же повели. Затем были моменты у Крутова, Мальцева, но шайба в ворота «не лезла». Обстановка была нервная, мы ощущали дефицит времени, а это не идет на пользу, начинается никому не нужная спешка. Зрители видят отчаянную борьбу, но КПД низкий.

Увы, эта Олимпиада стала для меня последней. В 1981 году меня аккуратно попросили из сборной.

Но остались и приятные воспоминания. В 1972 году в Саппоро мы без особых осложнений заняли первое место, обыграв, между прочим, американцев – 7:2. Тогда я еще не знал, что это последнее соревнование в сборной для Аркадия Чернышева и Анатолия Тарасова. Сама Олимпиада, ее дух, интересная борьба мне понравились, хотя на время нас разлучили с Харламовым, он играл в звене с Викуловым и Фирсовым, с нами выступал Юрий Блинов, когда я не играл, выходил Мишаков, стабильно выступали Мальцев, Шадрин и Александр Якушев.

В 1976 году в Австрии также проблем не было. Правда, сложной была встреча с чехами. У них поймали кого-то на допинге в поединке с поляками и сняли два очка. И чехам надо было нас только побеждать.

Целеустремленности им не занимать: после первого периода проигрывали 0:2, второй начался с двух удалений, мы остались втроем, но Юрий Ляпкин, Володя Шадрин, Гена Цыганков и, конечно, Владислав Третьяк отыграли тогда безошибочно.

Вот говорят, надо ценить момент. Все верно. Забрось чехи третью шайбу, скорее всего, не удалось бы отыграться. Но они не смогли сконцентрироваться, более полагаясь на то, что в подобной ситуации забьют. Ну, не вышло, вроде бы есть задел прочности. Однако соперник, сумев отбиться, получает как бы стимул к тому, чтобы бороться дальше, спасать игру. Это вообще правило хоккея. И надо стремиться к тому, чтобы в ключевых моментах забивать или не пропускать. Бывает, что эпизод все меняет круто. Так, собственно, и вышло – мы выиграли 4:3.

На мой взгляд, в течение многих лет Олимпиады были ареной спора советских, чешских и шведских хоккеистов. Безусловно, наши соперники стремились обойти сборную СССР. Но, в отличие от чемпионатов мира, ничего у них не получалось. Только в 1994 году шведы в драматическом матче с канадцами в серии буллитов добыли «золото». Но тогда сборная России имела скромный состав. А в 1998-м, когда уже играли профессионалы и все отдавали предпочтение канадцам и россиянам, блестяще выступила сборная Чехии. Особенно мне запомнилась потрясающая игра вратаря Доминика Гашека. И почему-то я вспомнил матч с американцами 1980 года. Что было бы, если в воротах остался Третьяк? Увы, ответа на этот вопрос нет. В том же 1998-м я предположил, что сборные Канады и США сильны только в играх на своем поле, как было в 2002 году. Тогда выиграли чехи. Интересно, это отдельный случай или я прав? Вот на этот вопрос будет получен ответ в феврале 2006 года на Олимпиаде в Турине.

Во все времена идет разговор о соперничестве школ, фирменных качествах сильнейших национальных сборных. Он, безусловно, увлекателен, хотя и здесь не стоит делать каких-то оценок. У каждой команды есть свои козыри, украшающие не только ее, но и весь хоккей.

Я всегда с уважением относился ко всем соперникам, выделяя, понятно, лучшие сборные. Они не похожи друг на друга, и эта разница подчеркивает широту хоккея, его огромные тактические возможности, способы ведения игры.

Меня не удивляет, что чехи строят игру от обороны. Я уже говорил об этом. И, наверное, зря, что их соперников устраивает территориальный перевес. Видимо, чтобы обыграть чехов, не всегда стоит стремиться к атакующей агрессивной манере. Стоит по ситуации поиграть в их ключе и посмотреть, что они будут делать. Но большинство сильных сборных склонно к атаке, да и вообще перейти на новую игру в конкретном матче далеко не просто. К этому надо специально готовиться.

Чехи играют от обороны не только в силу традиций, но и потому, что сильны в определенном ключе, в котором удачнее всего действуют хоккеисты. И всегда они созидательны в контратаке.

Например, на чемпионате мира 2005 года, когда мы смогли более или менее точно убедиться, что значат для чемпионатов мира профессионалы, мы увидели несколько иную манеру игры чехов. Многое зависит от исполнителей. Такой мастер, как Яромир Ягр, и шайбу держит, и в пас играет, и забивает много. Ну, зачем, спрашивается, использовать его в отрыве. И чешские тренеры к этому не стремились. Еще в зародыше атаки Ягр довольно часто занимал позицию справа у синей линии, партнеры знали, где его искать. Старались быстро отдать пас. И Ягр, в зависимости от ситуации, отдавал шайбу хоккеисту, выходящему на удобную позицию для решающего броска, сам входил в зону, держал шайбу, искал партнеров или, увидев «окошко», выкатывался в опасную зону и бросал. В других случаях чехи применяли свои фирменные контратаки с хода. Подобные вещи делают многие сборные, но у чехов острее развито ощущение момента. И в общем получается игра не однотипная. Я говорю это в связи с тем, что многое зависит от конкретных хоккеистов.

Например, в сборной России нельзя было ругать Алексея Ковалева за то, что порой как бы передерживает шайбу. Ведь он контролирует ситуацию, имеет, как говорят в хоккее, хорошие руки и, обладая техникой, может отдать пас и неожиданно произвести кистевой бросок. А Павел Дацюк, умеющий в одиночку прорваться к воротам, все-таки более эффективен в ситуациях, когда мгновенно освобождается от опеки и наносит решающий удар.

Может быть, и не была похожа в течение довольно длительного времени сборная России на команду СССР, но какие-то качества оставались. Сейчас ведь хоккей построен на высоких скоростях, на опережении, силовых единоборствах. Ориентироваться под жестким контролем сложно. И тут на первый план выходит индивидуальное мастерство. Я говорю не об умении забросить шайбу, об оценке ситуации и быстроте принятия решения, а о сумме личных и командных качеств.

У шведов своя, устоявшаяся годами манера игры. Они выбирают различные тактические схемы: 2-2-1, 1-3-1. И, скажем, обилие игроков в средней зоне связано не только с коллективной обороной, но и возможностью отобрать шайбу и создать острую атаку. В целом же шведы постоянно придерживаются академичной игры. У них есть все – техника, скорость, силовая борьба, они, наверное, лучше других смотрятся в позиционной атаке. При всем этом мы видели, что решающую роль в их победах сыграли личности. Например, в 1991 и 1992 годах в матчах с нашей командой результат делал Матс Сундин, звезда НХЛ.

Канадцы всегда исповедовали атакующий стиль игры. Они, действительно, в последнее десятилетие добились серьезного прогресса. Я думаю, это следствие и того, что в НХЛ много европейцев высокого класса, и, находясь рядом с ними, даже хоккеисты высокого уровня свою игру разнообразят. Но канадцы и американцы не уходят от своих излюбленных приемов. Кому-то, возможно, не нравится, что они возятся с шайбой у бортов, за воротами, топчутся на пятачке. Все это не просто так. Во-первых, североамериканцы часто выигрывают борьбу за воротами и атакуют сами или отдают пас партнерам, когда броски идут, скажем, от синей линии, они умеют изменить полет шайбы. Во-вторых, надо учесть, что у них прекрасное катание и владение клюшкой. И в-третьих – они не любят проигрывать.

Финны хорошо использовали советскую методику в развитии игры. Они чрезвычайно исполнительны. И на тренировках работают старательно. Вот, соединив хорошие наши качества и свои – скорость, напор, – они и вошли в элиту мирового хоккея. Но в последнее время, наверное, несколько остановились в росте.

Собственно, если провести параллель между выступлениями на льду моего поколения и нынешнего, то кардинальных перемен нет. Безусловно, современные хоккеисты действуют быстрее, выше темп игры, в техническом отношении они лучше, чем были мы. Это вполне естественно, хоккей развивается. Но в то же время магистральное направление школы ведущих держав не меняют, создавая тем самым неповторимый колорит традиционного соперничества.

Единственное, что беспокоит, желание руководителей НХЛ изменить правила игры. Речь идет, в частности, об игре в четыре полевых игрока, уменьшении размера ворот и так далее. Полагаю, подходить к новшествам нужно осторожно. Не факт, что они пойдут на пользу хоккею, привлекут особое внимание болельщиков. Изменения могут повлечь за собой массу проблем. Очевидно, что придется перестраивать тактику. И можно с определенной долей уверенности сказать, что отход от классического образца хоккея скажется не лучшим образом.

Очень многое в карьере игрока зависит от тренеров, партнеров. Безусловно, я имею в виду и клубы, и сборную. В моем формировании как игрока, в выходе на уровень сборной сыграли значительную роль несколько человек. И вообще мне с учителями и людьми, на которых надо равняться, повезло. В сборной с нами работали замечательные специалисты. Армейцам не приходилось перестраиваться, поскольку в мою пору и до распада Советского Союза сборную практически всегда тренировали наши наставники. К ним я причисляю и Кулагина, который пришел в сборную из «Крыльев Советов», но с богатым армейским опытом. И все мы его прекрасно знали.

Считаю выдающимся достижением тот факт, что в течение почти тридцати лет лидерами наших тренеров были Аркадий Иванович Чернышев и Анатолий Владимирович Тарасов. Во многом моя судьба связана с ними. К Тарасову я пришел в 23 года – это уже приличный хоккейный возраст. Тем не менее он дал мне понять, что надо еще учиться, чтобы выйти на уровень сборной.

Аркадий Иванович, как считали многие, был первым в тренерском дуэте сборной. Да, он руководил игрой, но немалый пласт работы выполнял Тарасов. Аркадий Иванович, внешне спокойный, выдержанный, пользовался у игроков уважением, имел на них влияние. Стратег и тактик, он руководил игрой, успевал осмыслить происходящее, быстро принимал решения.

Анатолий Владимирович во многом не походил на Чернышева. У него была живая творческая натура, он мог распознать в молодом игроке будущего мастера. Имея возможность, так сказать, получать игроков, Тарасов создавал звенья, которые были лидерами в ЦСКА и сборной. Он одновременно решал две задачи – национального и международного уровня. Были сильнейшими Александров – Альметов – Локтев, Викулов – Полупанов – Фирсов, Мишаков – Ионов – Моисеев, наша тройка.

Анатолий Тарасов был жестким, властным и еще, я бы сказал, – отважным. Ну, кто, кроме него, в начале пятидесятых годов мог написать письмо в ЦК КПСС, в котором он доказывал, что советский хоккей готов к победным выступлениях на международной арене. Могли погладить, могли и «к стенке поставить». Ведь спортивные деятели как огня боялись гнева Иосифа Сталина.

Анатолий Владимирович был прекрасным оратором и актером, кроме того, он обладал какой-то магической силой, даром внушения. Всем известна история о том, как он настраивал Полупанова на борьбу с канадцем Карлом Бревером. И Виктор не стушевался перед бывшим профессионалом. После силового единоборства с ним канадца показывали по телевизору с лицом, заклеенным пластырем. А как Анатолий Тарасов заводил нас на борьбу с чехами, стоя у бортика: что ждете, бейте, давите их! Был случай, когда Йозеф Голонка, знавший русский язык, услышал, что кричит Анатолий Владимирович, и со злости бросил шайбу прямо в нашего тренера.

С одной стороны, Тарасов был близок, невозможно забыть его тренировки, но все-таки держал всех нас на расстоянии. Мы не могли представить себе, о чем он в конкретный момент думает. Не знали, каков он в обычной – неспортивной – жизни. Ограничивалась наша информация тем, что у него был брат Юрий, игравший в хоккей за команду ВВС, которая погибла в авиакатастрофе. Знали, что дочь Татьяна замечательная фигуристка. Она, по-моему, многое унаследовала у Анатолия Владимировича. Сейчас, когда я смотрю за ее поведением во время соревнований, слушаю интервью, то в каждом движении, нотке вижу легендарный тарасовский стиль.

Как личность Тарасов не был чьим-то отражением. Он никого не копировал, не искал помощи, не прибегал к апробированным кем-то методам работы. У него все было свое. И по-моему, никогда до конца он не раскрывался, оставаясь фигурой в определенном смысле загадочной.

Не хочу вдаваться в подробности, но все-таки странно, что они ушли из сборной в расцвете сил – Чернышеву было 58 лет, Тарасову – 54. Мало того, судя по всему, они и в последнее время пребывания в сборной продолжали работу на перспективу. Как раз к 1972 году появилось много молодых защитников, в «золотом» хоккейном возрасте находилось наше звено, спартаковская тройка, Саша Мальцев.

На смену Чернышеву и Тарасову пришел Всеволод Михайлович Бобров. Он производил огромное впечатление. Это был редчайший знаток хоккея. Бобров был достаточно мягким человеком. С ним, в отличие от Тарасова, можно было обсуждать какие-то хоккейные вещи. При этом Бобров не давил на нас своим колоссальным авторитетом. Он мог согласиться с точкой зрения хоккеистов и в таких случаях просто говорил – давайте попробуем. Он умел прощать, и не было случая, чтобы кого-то в сборной при нем крепко наказывали за различные нарушения. У него было потрясающее чутье на игроков, он знал, что именно нужно сказать в конкретный момент или промолчать. Мы преклонялись перед ним как великим игроком. Умел строить взаимоотношения с игроками Борис Павлович Кулагин, становление которого как тренера прошло в ЦСКА. Он прекрасно знал хоккей и разбирался в любых ситуациях. Ведь он был тренером с армейским кредо, поскольку довольно долго работал с Анатолием Тарасовым. И в этом смысле был как на ладони. Очевидно, что Кулагин к началу семидесятых был готов к самостоятельной работе. Примером тому победа в чемпионате СССР 1974 года «Крыльев Советов». Это надо ценить, поскольку возможности «Крылышек», скажем, в формировании были ниже, чем в ЦСКА или московском «Динамо». Так, Кулагин брал свое за счет организации игры. «Спартак» при нем, не имея шансов бороться за «золото», четыре года подряд был вторым. Он из того, что имел, выжимал максимум.

Константин Борисович Локтев чем-то напоминал Боброва, мы в ЦСКА и в сборной чувствовали себя при нем замечательно. Он, как классный мастер, мог заглянуть в душу игрока, понять, что в ней происходит, и потому принимал верные решения. Константин Борисович был требовательным, но в нем не было злости, диктаторских замашек. Этот тренер доверял игрокам, это всегда ценили. И все старались помочь ему. Тем более что знал он хоккей досконально. И в профессиональном отношении я бы поставил его рядом с Тарасовым, Чернышевым, Кулагиным.

Можно по-разному относиться к Виктору Васильевичу Тихонову. У меня с ним взаимоотношения были и остаются непростыми. Но надо признать, что это на редкость работоспособный наставник, он находил игроков и делал из них звезд. Не случайно под руководством Тихонова ЦСКА и сборная добились многих ярких побед. И я удивлен, что под сводами катка ЦСКА нет свитера с фамилией Тихонов. Говорил об этом руководству клуба, но они, похоже, внимания не обратили.

Мне посчастливилось играть в сборной с выдающимися мастерами из других клубов. Очевидно, что все, кто входили в команду, были игроками международного уровня. Но и среди лучших есть лучшие.

Я бы назвал здесь несколько хоккеистов. Блестящим вратарем был Виктор Коноваленко из горьковского «Торпедо». У него были, что называется, стальные нервы. Что бы ни случалось, он нити игры не терял. И это положительно сказывалось на всей команде.

Из защитников назову динамовцев Валерия Васильева и Виталия Давыдова. Если их поставить рядом, то и не поверит никто, что Давыдов, явно не атлет невысокого роста, справлялся с нападающими весом под сто килограммов. Он прекрасно действовал позиционно, не лез в силовую борьбу, а чуть подталкивал соперника, тот терял равновесие, и Виталий в считанные секунды перехватывал шайбу. Валерий, наоборот, выделялся солидными габаритами, он вообще был одним из сильнейших защитников своего времени. В единоборствах с ним уступали самые задиристые нападающие, поскольку у Васильева была потрясающая природная сила, от бога он получил и такие качества, как видение поля, сильный бросок.

Я всегда восхищался мастерством Александра Мальцева. В 19 лет он дебютировал во взрослом чемпионате мира. И сразу стал лидером сборной. Я бы назвал его уникальным хоккеистом. У него, как и у Харламова, пожалуй, не было слабых мест. Мальцев классно катался, здорово действовал в обыгрыше, а как играл в пас, создавая партнерам массу возможностей забить! У Александра было как бы два отрезка в игровой карьере. На первом он больше был солистом, позднее, когда играть постоянно на реактивной скорости стало сложно, его основным оружием стал пас. Во все времена много говорится о взаимоотношениях хоккеистов из сильнейших команд мира. Сейчас все просто. Выходят на лед в разных сборных игроки НХЛ, прекрасно знающие друг друга, бьются нещадно, порой до крови. Но сразу после матча общаются, что-то обсуждают. Нет языкового барьера, это важно. Потом, отношение к делу профессиональное – мало кто смешивает ныне хоккей и политику, хотя, конечно, престижно быть первым. В общем, сейчас зря говорят, что, например, чехи относятся к россиянам с ненавистью. Не может этого быть, когда в недавнем чемпионате России выступало немало хоккеистов этой страны, в том числе и Ягр, имеющий № 68, показывающий его отношение к событиям 1968 года. Наверное, это его гражданская позиция, не касавшаяся прекрасных отношений с хоккеистами омского «Авангарда», в котором он был лидером, играл с полной отдачей. В мое время у Третьяка были теплые отношения с некоторыми чешскими игроками.

Какие-то трения, если не считать конца шестидесятых годов, в наших контактах с чехами были, пожалуй, точечными. Ну, не нравились мы Голонке, и он, забросив шайбу, изображал восторг. А однажды со злости, как я уже говорил, запустил шайбу в Тарасова, поняв, к чему тот нас призывает. Конечно, Анатолий Владимирович с его эмоциональностью кричал: «Вперед, бейте их!» – но имел в виду только игру.

Весьма уважительно относились к нам шведы. Они были и остаются истинными рыцарями хоккея, никогда не идут на компромиссы. Свидетельством тому несколько чемпионатов мира, на которых «Тре крунур», уже потеряв шансы на «золото», наносила роковое поражение чехословацкой команде. Интересно, что, встречаясь с нами уже после завершения карьеры, например, на каком-то чемпионате мира, они всегда подходят, улыбаются, дружески жмут руки. Однажды короткое свидание было у меня с Ульфом Стернером. Он прямо бросился ко мне, задал через переводчика несколько вопросов, пожелал удачи и здоровья. Шведы, наверное, все такие. Тот же Хольмквист, Свен Юханссон «Тумба», который с партнерами по тройке помог Виктору Якушеву, у которого были проблемы с ногой. Якушеву в Швеции сделали операцию, и он смог спокойно ходить без палочки.

А у нас? Мне рассказывали, что, когда Якушев болел, жил он на пятом этаже дома без лифта. К кому только не обращалась жена Виктора Прохоровича с просьбой дать новое жилье. По-моему, так ничего и не получилось.

Вот игрок, приносивший стране великие победы. Его судьба подчеркивает отношение к ветеранам в целом. Сейчас уже есть неплохие стипендии для олимпийских чемпионов. А как быть тем, кто только чемпионаты СССР выигрывал? То есть вопрос о пенсионном обеспечении спортсменов по-прежнему актуален и требует решения.

Игра в сборной помогла мне максимально расширить кругозор, приобрести знания о мире, укладе жизни в разных странах, о поведении болельщиков. Мне посчастливилось побывать во многих хоккейных государствах, на разных континентах. Я имел счастье встречаться со звездами, осознать, каково значение хоккея. Собственно, из обоймы после завершения карьеры не выпал. Как главный тренер сборной в девяностые годы и совсем недавно, в начале XXI века, находился в гуще международных событий. Как я уже говорил, нет смысла проводить параллели между прошлым и нынешним. По мне – все было и есть замечательно, если ты живешь хоккеем.