Текст книги "Что-то с памятью моей стало(СИ)"

Автор книги: Александр Осиновский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Игорь! А помнишь, как ты нам жалостливо украинские песни пел, и стихи разные рассказывал.?

– Мы ж, Игорек, только перевозчики. Мы знали, что наши тебя чем-то обработали, чтоб дурачком в Киев доставить. А потом бы тебя там восстановили как ценного кадра для разведки.

– А когда ты в роде как умер, мы, ей-Богу, чуть не плакали. Испугались. Ну как везти труп? Вот и отнесли тебя в пшеницу. Чтоб тебя нашли не сразу.

– Ага, чтоб самим успеть подальше смыться. А потом нам приказ: привезти живого или мертвого! Пришлось возвращаться...

– Искали тебя в пшенице, а ты уже воскрес!

Все эти речи задержанных убедили Сергея Петровича, что проводить какие-либо другие следственные эксперименты уже не имеет смысла. Зато надо немедленно решить, как поступить с машиной.

– А давайте я сам поставлю машину подальше от домов, сообщу начальству о провале операции и выскочу, не выключив мотор! – предложил Петро.

Майор с капитаном переглянулись.

– А ты не дашь дёру, дорогой? – резонно поинтересовался начальник полиции.

– Да вот те крест! – и Петро перекрестился. – Зачем мне это надо?

– Ладно! – согласился Сергей Петрович. – Но учти...

– А то не ясно! – обрадовался Петро.

– Тогда так! Ты ставишь внедорожник в центре вон той площади перед дворцом культуры. Я распоряжусь оцепить площадь. Действуй! Венцов, сними с обоих наручники и отдай Петру ключи!

Приказ майора был немедленно выполнен, и Петр "рванул" к своей машине. Сел за руль, и все машинально отодвинулись подальше. Петр сначала сделал круг по площади, а потом остановился в центре, не выключая мотор. Все в томительном ожидании замерли, ожидая развязки. Но взрыва не последовало. Петр вышел из машины, не выключив двигатель.

Раздались аплодисменты. Петр даже смутился.

– Но это еще не все, товарищ майор! Я ведь сейчас сообщил начальству, что мы сдались и едем теперь обратно в Москву вместе с Игорем. Они там обосрутся от злости и могут все-таки взорвать машину. Так что надо ее подольше подержать работающей. А мы подождем.

– Согласен, Петр... как вас по отчеству!?

– Иванович.

– Я уже вижу, Петр Иванович, что вам можно доверять. Оставим машину включенной на час. А сами пока пойдем в отдел оформлять соответствующие документы. Ночевать мы вас определим в гостинице, но, извините, под нашим надзором. А потом будем действовать как распорядится мое вышестоящее начальство. И начальство Игоря Васильевича. Кстати, разве у вашего подопечного не было личных вещей?

– Ой! Да! Конечно есть! Сейчас принесу!

И Петро опять помчался к машине. Вернулся он с большой сумкой, в которой, впрочем, не чувствовалось особого веса.

– Вот, возьмите, товарищ капитан! Все в целости и сохранности!

Игорь усмехнулся:

– Ну что ж, спасибо! Можно будет и приодеться.

Оба задержанных курьера и их "живой груз" обменялись рукопожатиями.

– Прости нас, Игорь! Мы ж не со зла...

– Да ладно, замнем это дело.

А Сергей Петрович тем временем по-хозяйски осматривался и увидел Степана.

– О, Степан, и ты здесь? Ну, ты теперь свободен. Не переживай, что не пришлось поучаствовать в задержании особо опасных преступников. Как видишь, они оказались вполне адекватными ребятами. Но бдительность ты проявил. И это похвально. Потом еще поговорим!

Только под вечер начальник белогорской полиции вместе с сотрудником Службы внешней разведки вернулся домой. Его супруга и дочка к их приходу в гостиной накрыли на стол. Стол получился праздничный. А помогала хозяйкам во всем...Виолетта, чему мужчины немало удивились, хотя вида не подали.

– О! да у нас будет пир горой! – восхитился Сергей Петрович, радушно разводя руки.

А Игорь подошел к каждой из дам, начиная со Светланы Павловны, и галантно кланяясь, поцеловал протянутую руку.

Когда все расселись за столом, хозяин встал и весело объявил:

– Ну что, начнем, пожалуй!?

Он откупорил бутылку шампанского. Раздался громкий хлопок с пенным салютом, отчего женщины восхищенно взвизгнули. Разлив шампанское по бокалам, Сергей Петрович заговорил серьезно:

– Дорогие мои! Сегодня мы бескровно и безболезненно завершили важную операцию. Мы не только вернули, можно сказать, с того света хорошего парня. Но еще и обеспечили ему дальнейшую благородную службу на страже нашей Родины. А еще мы приобрели для него новых сотрудников в лице двух украинских парней. Так выпьем же за восстановление дружбы двух братских народов! Ну и за тебя конечно, товарищ капитан!

Зазвенели бокалы в едином порыве сближения, и все неторопливо принялись вкушать искрящийся напиток.

Потом Маша сказала:

– Ну ты, пап, выдал все это с таким пафосом!

– Да, с пафосом! А что в этом плохого? По такому случаю и пафоса не жалко!

– Правильно, Сергей Петрович! – поддержал его сам тостируемый. – А операция, надо полагать, началась с того момента, когда Маша увидела меня сбегающим с пригорка к реке. Так что она в ней и главная.

– Конечно! – подхватил мысль Машин отец. – А я у нее в роде зама!

– Ну а мы – сообщники! – добавила Виола, – Даже я.

– Нет, соучастницы! – поправила ее Маша.

– Так тогда уж лучше – единомышленницы! – предложила Светлана Павловна.

– Вот это правильно! – утвердил Сергей Петрович, поровну разливая по бокалам остаток шампанского. – Пьем, девоньки, пьем! Имеем на это право.

И он добродушно подмигнул Игорю. Мол, на шампанском мы не остановимся. После шампанского "девоньки" помаленьку потягивали полусухое винцо, а хозяин с гостем активно прикладывались к коньячку. Естественно, вскоре все приятно "разогрелись", и потекли оживленные разговоры пока все на ту же тему завершенной операции. Светлана Павловна радовалась, что все приготовленные ею и дочкой закуски идут на "ура". Виола пила и ела меньше всех. Она больше была занята тем, что на всех изучающе посматривала, периодически вставляя в разговор свои реплики. Конечно, центром внимания оставался Игорь, который хотя и не был этим слишком уж смущен, но в высказываниях своих бывал все же несколько сдержан. Маша на него с восхищением поглядывала, часто как бы предупреждая подругу – "Он мой!". И Виола, понимая это, старалась недолго задерживать на нем свой взгляд. Но ее изящные руки с длинными тонкими пальцами жили будто своей отдельной жизнью. Они, казалось, самостоятельно реагировали на малейшие нюансы общего разговора и то взлетали к лицу, то разлетались в стороны, то как бы обессиленно падали на краешек стола. Причем порхающие пальцы производили такое умопомрачительное впечатление, что от них Игорь с трудом отрывал глаза.

– Виолочка, ты уже невольно включила свои чары? Берегись, – с улыбкой шепнула ей на ухо сидящая рядом Маша, одновременно глядя на Игоря, сидевшего напротив.

Светлана Павловна, как мать и еще молодая женщина, не могла не замечать этой мирной "перестрелки" между дочерью, ее подругой и таким славным парнем. Игорь тоже все видел, и душа его таяла в незнакомой для него еще два дня назад, но уже такой близкой, волнующей среде. Один только Сергей Петрович, сохраняя командное положение за столом, с глубоким чувством отдавался теперь только коньяку и закускам. Но конечно, не забывая и о разговоре.

– Вот ты скажи нам, Игорь Васильевич, как же могло так быть, что ты, не помня ничего о себе, помнил все остальное?

Игорь улыбнулся.

– А помните хорошую песню? – И он не произнес, а тихонько пропел, -

Что-то с памятью моей стало -

Все, что было не со мной, помню...

И это прозвучало так трогательно, что у женщин на глазах вмиг навернулись слезы.

– Ой, Игорь, спойте нам, пожалуйста! – попросила Виола. – Мы уже знаем, что вы прекрасно поете.

Все, молча глядя на него, подтвердили ее просьбу.

– Маша, а гитара у тебя есть?

– Да, есть! – и она помчалась в свою комнату.

Когда гитара оказалась в его руках, он поднастроил ее слегка, вздохнул глубоко, обводя всех теплым взглядом, и запел. Все слушали, затаив дыхание. Женщины обливались слезами. Майор полиции, бывший "афганец", будто окаменел в своей суровости.

– Мда-а!.. – произнес он потом как бы даже через силу. – Вот скажи нам, капитан, можно ли одолеть народ, который поет такие песни?

– Нельзя, товарищ майор! Вот потому мы так и поем, и за это боремся. По мере наших сил. Но об этом сейчас не будем.

– А скажи все-таки, – не унимался Сергей Петрович, – кто ты по национальности – русский или украинец?

– Я бы себя назвал русским украинцем. Родился на Украине, вырос в России.

– Да, да! – подхватила Маша. – Я это почувствовала еще там, на берегу, когда он спел мне песню "Ничь така мисячна". Значит, в памяти твоей, Игорь, и тогда что-то сохранялось о тебе самом. А уж признайся, ты и про ненаглядную певунью в стогу тоже не случайно спел мне вот на нашем балконе?

Светлана Павловна и Виолетта насторожились, ожидая его ответа. А он помолчал немного и рассмеялся:

– Нет, не доводилось мне ночевать в стогу с ненаглядной певуньей. Потому что таковой у меня не было. Хотя...чего уж тут! Женщины-то у меня бывали. Но сейчас, Маша, я свободен.

И он так выразительно посмотрел на нее, что она внутренне вся затрепетала, а Виола грустно опустила глаза. Светлана Павловна посмотрела на всех, не скрывая своего удовлетворения. А Игорь добавил:

– Хотя нет, что я говорю! Уже занят! Тобой, Машенька!

Сергей Петрович, наблюдавший эту сцену как бы несколько со стороны, после последних слов Игоря громко расхохотался:

– Браво, капитан! Вот это по-нашему! Решительно и без обиняков. Гордись, дочка! Это тебе не на передаче "Давай поженимся!" тему мурыжить.

– Ой, пап, причем тут телепередача!? – смутившись и покраснев, пролепетала Маша.

– Да, действительно, – поддержала подругу Виола. – Тут такая романтика, что прямо зависть берет.

– Ну, Виола, при твоей внешности и артистизме романтика тебя непременно найдет.

– Да вот, Игорь, что-то никак... Нам тут с Машей свою романтику всё Степаны разные выдавали...да мы не поддавались.

– А что Степан? – даже удивился Сергей Петрович. – Он хотя и обормот, но мужик толковый, когда не пьет. Я попробую пригласить его к себе на службу.

– Ну что ж, приглашайте, если он не станет пить. Только меня за него все равно не сватайте, -заявила Виола.

– Ой, правда! – отозвалась и Светлана Павловна. – развели тут тему "Давай поженимся". Время покажет! А у меня еще торт хороший есть. Давайте лучше им займемся.

Женщины принялись убирать со стола лишнюю посуду и приносить другую.

– Кто что будет пить? – спросила хозяйка, водружая в центр стола нарядный торт. – Чай черный, чай зеленый, кофе натуральный или растворимый?

– Все перечислила? – с хитрецой спросил ее муж. – А про коньяк и вино забыла!

– Ну, это вам двоим, если Игорь не возражает. А нам уже хватит.

– Возражаешь? – вкрадчиво вопросил хозяин.

Игорь понимающе улыбнулся:

– Пока не возражаю.

Уже прилично захмелевший Сергей Петрович удовлетворенно мотнул головой. Они допили коньяк и вместе с дамами принялись за торт, запивая его черным чаем. Дамы пили зеленый и весело жаловались, что вот приходится нарушать свой режим питания, съедая по второму куску этого изумительного, но слишком калорийного произведения белогорских кулинаров.

Поговорили еще о том о сём, а потом снова обратились к главному виновнику застолья. Начала Виолетта:

– А знаете, Игорь, Машенька наша тоже хорошо поет!

– Я догадываюсь, если гитара есть, да еще такая отличная. Спой, Маша...

– не стыдись! Что ежели, сестрица, при красоте твоей и петь ты мастерица... Нет, Виолочка, спой уж лучше ты! Куда уж мне до твоего голоса!

– У вас соперничество? – поинтересовался Игорь.

– Да у них соперничество во всем! – объявила Светлана Павловна. – Но дружат. Теперь вот собираются вместе режиссировать новый спектакль во дворце культуры.

– Ну, моя роль там будет невелика – только подобрать толковых ребят из школьной труппы, – пожала плечами Маша.

– И кого же вы собираетесь ставить? – заинтересовался Игорь. – Шекспира? Грибоедова? Гоголя?

– Нет, на современную тему, преимущественно про любовь! – проникновенно глядя Игорю в глаза и улыбаясь, сказала Виола.

– Вот как! И пьеса уже есть? – принял он прозрачный намек.

– Ищем!

– А напишите сами. Прямо из жизни вашего Белогорска. Материал, я думаю, найдется.

– Ну что ж, надо подумать! – подняв глаза к потолку и изящно подперев пальчиком подбородок произнесла Виола.

Потом выразительно перевела взгляд на подругу.

– Напишешь?

– Я? Одна? Виолка, ты это серьезно?

– А почему бы и нет? Ты литератор, тебе и карты в руки.

– Ну, ладно, Штучка! Мы отвлеклись. Давай нам романс. Из твоих любимых.

Штучка, кокетливо вздохнув, потянулась за гитарой, тоже проверила ее настрой, и после короткой задумчивой паузы запела:

– Мне нравится, что вы больны не мной,

Мне нравится, что я больна не вами,

Что никогда тяжелый шар земной

Не уплывет под нашими ногами...

Девушкам показалось, что Игорь слушает исполнение просто таки с профессиональным вниманием, подавшись вперед и устремив взор в глаза исполнительницы. Ну точно как Леонид Ярмольник в телепрограмме «Точь-в-точь». Когда Виола закончила, он потихоньку похлопал в ладоши.

– Замечательно! И главное, никакого сходства с исполнением Аллочки Пугачевой. Иначе это был бы плагиат.

– Боже мой, Игорь, какой же вы во всем осведомленный! – громко восхитилась Светлана Павловна.

– А разведчик и должен быть во всем осведомленным! – четко объявил ее супруг, который, казалось, уже дремал, сидя в глубоком кресле в углу гостиной.

– Это верно, – обернувшись к нему, подтвердил Игорь. – Но я не Штирлиц, я другой, еще неведомый разведчик. За все на свете не ответчик, но с беспокойною душой.

– Ну вот, он еще и поэт! – воскликнула Маша. – Не то под Байрона, не то под Лермонтова. Куда уж мне, серенькой мышке, до эдаких высот!

Виола возмутилась даже:

– Хватит тебе прибедняться, Машка! Пой – твоя очередь!

– Не буду!.. Хотя, ладно, раз уж на то пошло...

Она чуть ли не вырвала у подруги гитару и крепко ударила по струнам:

– Если у вас нету дома,

Пожары ему не страшны,

И жена не уйдет к другому,

Если у вас, если у вас,

Если у вас нет жены,

Нету жАны...

Это, напротив, было очень похоже на исполнение Никитина-Мягкова. И Игорь безудержно, но по-доброму, расхохотался, а Сергей Петрович ему «подпевал».

– Ну, дочка, ты молодец! А еще заявляешь нам, что ты серая мышка! Были бы все такие серые мышки! Правда, Игорь?

– Конечно, конечно! Я в восторге. – Потом добавил с напускным жеманством, – Или нет, я в восхищении!

– Ну вот, он опять... Теперь восклицание из Булгакова. Игорь! И как ты у себя в голове все это успеваешь удерживать?

– А представь себе, Маша, моя работа того требует. Приходилось вращаться в разных кругах... Признаюсь, не зря на меня украинские спецслужбы глаз положили. Но об этом растекаться мыслию по древу лучше не стоит.

– Да уж не стоит! Но получил ты свое! – согласился хозяин. – А давай мы с тобой еще добавим? Душа горит – погашения просит!

– Ой, ну гляньте вы на него – разошелся! – укоризненно повысила голос супруга. . – Игорю завтра рано вставать да в Москву ехать, а ты...

– Все, все, все, мать! Больше не будем!

Встала Виола:

– Ой, конечно! И мне уже пора честь знать. Спасибо вам всем. Это все будет для меня незабываемо. Только одно предложение, если вы не против: давайте я вас сфотографирую на свой мобильник!

– Мы не против! – обрадовалась Светлана Павловна.

– Конечно! – подтвердил Сергей Петрович. – Мы все сядем на диван, а ты нас сфоткаешь. Правда, Игорь?

– Чистейшая правда! – согласился гость.

А Маша помчалась в свою комнату и вернулась с фотоаппаратом:

– Ну тогда уж, Виола, и на мою камеру!

Когда Виолетта закончила эту маленькую фотосессию, Маша спросила подругу несколько озадаченно:

– А тебя как же?

– А меня – никак! Ну, ты же понимаешь, подруга... Все! Мне уже пора бежать домой. Еще раз спасибо всем!

Игорь встал с дивана.

– Маша, надо бы проводить подругу.

– Один проводишь? – испытующе глядя ему в глаза, спросила Маша.

– Нет, зачем же, – вдвоем! Не ревнуй. Вы обе такие славные!

Виолетта рассмеялась:

– Да не надо меня провожать. Сколько тут мне идти!

– Надо, надо! – настаивал Игорь.

– Да конечно же надо! – поддержала его Машина мама.

А отец благосклонно качнул головой:

– Конечно! Глубокая ночь уже!

Когда они втроем вышли за порог, Светлана Павловна облегченно опустилась на диван и произнесла:

– Каков парень! А, Сережа?

– Да, парень что надо! Не сорвался бы с крючка! А то наша Маша...

– Ой, что ты такое говоришь! Про свою дочку! С крючка... Нет, милый, тут уже очевидна любовь.

– Да, в общем-то, и мне так кажется. И все-таки душа не на месте. Все так неожиданно!

– И романтично, как сказала Виола. Как думаешь, не перехватит она его?

– Да уж, Виолка девка – ой-ё-ёй! Сам бы...

– Но, но, но! Стареющий жеребчик!

– Я стареющий? Да мне только...

– хватит, я сказала! Иди уже спать. А я посуду приберу.

...Но ночь еще не была глубокая, и Игорь, не торопясь, вел обеих красавиц под руки. Виолетта вздохнула:

– Ой, чего бы я сейчас хотела, так это того, чтобы у моего дома меня не поджидал Степан.

– Ну, я думаю, он теперь уже не опасен, – предположил Игорь.

– Да я не в том смысле. Я даже еще опасалась, что он припрется прямо на наше застолье.

– Да, это он бы мог, – согласилась Маша.

– Ну что ж, девоньки, как говорил вам Сергей Петрович, вот такова у парня любовная страсть! Теперь и я буду переживать за вас, уже в Москве.

– И не выкинете нас из головы? – задала Виола испытующий вопрос.

– Нет, не выкину. Как можно! Примчусь при первой же возможности.

– И увезете Машу с собой?

– Да, увезу, если она не будет против.

Маша молчала, мечтательно улыбаясь и глядя себе под ноги. За нее ответила подруга:

– Нет, она не будет против!

Возле Виолиного дома у калитки никого не было.

– Ну вот, а ты беспокоилась, – сказала Маша, не то удовлетворенно, не то расстроенно.

– Ну и слава Богу! – тоже не с совсем ясным чувством сказала подруга. – Все, милые! Я особо настойчиво не прощаюсь. Надеюсь, еще увидимся. Так что – пока!

Она юркнула за калитку, и обернувшись, послала воздушный поцелуй.

Всё! Маша и Игорь наконец остались наедине. Теперь они шли в обратном направлении, но домой не спешили.

– Так ты говоришь, Игорек, что влюбился в меня? – спросила Маша после длительной паузы, во время которой в их сердцах трепетал избыток невысказанных чувств.

– Да, Машенька, я полюбил тебя с первого взгляда, еще там, на берегу.

– Но на Виолку ты так поглядывал!

– Поглядывал, а на тебя смотрел почти не отрываясь.

– Но было же видно, что она тебе нравится.

– Конечно, нравится! У нее так красиво порхали пальцы! Мне нравится замечать у женщин какие-либо их яркие особенности. Женщина вообще существо прекрасное. Но не в каждой все совершенно. Бывает иногда достаточно одного изгиба талии, чтобы восхититься ею. А чтобы восхищаться во всем – о! – это редкость. Вдруг увидишь иногда в толпе лик Нефертити...

– а я не похожа на Нефертити...

– И не надо! Ты другая, но не менее совершенная.

– Совершеннее Виолы?

– Да! Совершеннее.

– А бывали у тебя более совершенные, чем я?

– Нет, не было у меня таких. Ты – само совершенство!

– Что-то мы с тобой совсем засовершеннились!

И они весело и громко расхохотались, заглушая восторженное биение сердец.

– Мне даже думается, Маша, что ты сегодня умышленно пригласила Виолу к себе, чтобы проверить меня, как говорится, "на вшивость".

Маша опять рассмеялась:

– Ну нет, милый! Виола сама не промах. Напросилась под предлогом обсуждения очередной пьесы.

Теперь и он снова рассмеялся:

– Вот оно что! Ну и славно! Зато все для нас теперь ясно. Так?

– Так, дорогой! Я тоже уже точно влюбилась в тебя. Ты успешно прошел испытание на вшивость. – Она хохотнула. – Ты – мой!

Они остановились, прижались друг к другу и слились в долгом страстном поцелуе.

– Ой, тут бабулек на лавочках не видно? – спросила она потом слабым голосом, не отрывая щеки от его лица и не открывая глаз.

– Нет, милая. Бабушки давно спят. Да и вообще – счастливые бабуль не замечают!

Маша улыбнулась, заглядывая Игорю в глаза:

– Умеешь ты вовремя ввернуть что-либо из классики, переделав на свой лад!

Игорь тоже улыбнулся:

– Знаешь, мне начинает казаться, что это я после временного помутнения разума и потери памяти стал таким умным.

– Не прибедняйся! И давай не будем вспоминать недоброе.

– Давай. Мне прямо хочется запеть сейчас.

– Ну так спой что-либо!

– Но тогда точно бабульки попросыпаются.

– А ты потихоньку. Только для меня.

– Да теперь у меня все будет только для тебя. Или с твоим именем, как со знаменем.

– Здорово сказано. Я сейчас буду плакать. От счастья.

А он снова прижал к себе Машу и пропел тихонько одну только фразу:

– Я пригорну тебе до свого серденька,

А воно палке, як жар.

– Да... – вздохнула Маша. – Нич така мисячна, зоряна, ясная, что домой возвращаться не хочется. Давай спустимся к реке? Там сейчас такая луна!

– Конечно спустимся, моя ненаглядная!

– Певунья? Нет, я тебе еще не пела. Но уж спою! Только переночевать в стогу мы с тобой пока не сможем.

– Ну, у нас теперь впереди вся жизнь. Успеем!

К реке они спускались по узкой тропинке на дне овражка, по сторонам которого возвышались темные громады деревьев. Впереди треугольником светился луг, озаренный лунным светом. Но реки пока не было видно. Она появилась перед ними только внизу, и диск полной луны четко отражался на глади ее вод. Они остановились у самого берега. Игорь прижал к себе Машу.

– Прелесть какая! – сказал он. – Куинджи бы сюда с его холстом и красками!

– Игорек! А есть что-либо такое из классики, чего бы ты не знал? – произнесла она восторженно.

– Ой, Машенька! Да много я чего не знаю. Это все, так сказать, общее образование. Ну, при хорошей памяти такое возможно. А я надеюсь, что она у меня хорошая. Теперь уже! А вот что я понимаю глубже всего, так это то, что люблю тебя крепко!

Машенька, задыхаясь от волнения, с глазами, полными слез, смогла едва прошептать в ответ:

– Я тебя... тоже...крепко... люблю...

Так, обнявшись, они стояли на берегу, пока луна не переместилась в гущу деревьев. И тогда они, несмотря на жаркие объятия, уже немного озябшие, отправились по той же тропинке домой. В подъезде долго целовались, будто должны были тут же расстаться, а потом потихоньку поднялись на третий этаж, и со всеми предосторожностями Маша своим ключом отперла дверь. Но когда вошли в прихожую, мама их все-таки уже поджидала. Она глянула на часы и, улыбнувшись, покачала головой. Однако, не проронив ни слова, тотчас ушла в свою спальню.

Влюбленные обнялись, стоя в прихожей, и никак не могли оторваться друг от друга. Конечно, им хотелось остаться вместе до утра, но известные правила морали не позволяли им этого, что они и выразили соответствующими жестами, показывая в сторону родительской спальни. И разошлись по своим комнатам.

Утром на этот раз первым в гостиную заглянул Сергей Петрович.

– Ты уже не спишь? Ну тогда я тебе сразу сообщу. Мне поступило распоряжение сегодня доставить тебя и твоих конвоиров на областной аэродром. К пятнадцати ноль-ноль. Там вас посадят в самолет и доставят в Москву. Так что вы с Машей до уезда еще успеете немного погулять по нашему славному городку. А ваш внедорожник специалисты ФСБ тут у нас проверят. Твои конвоиры уже сами отогнали его за город на пустырь. Мало ли что!

Через минуту в гостиную вошла и сияющая Маша:

– Уважаемый товарищ капитан, что это вы не встаете? Труба зовет! А ну быстро в ванную! Завтрак уже почти готов.

За завтраком Игорь узнал от хозяев, что сегодня в Белогорске большая ярмарка. Понаедут производители и продавцы со всей области. Так что интересно будет познакомиться с тем, чем область богата. Но Маша возразила:

– Да ну, зачем нам эта толчея! Я сама знаю, куда сводить Игоря.

– А как же с обедом? – забеспокоилась Светлана Павловна.

– С обедом, видно, уже ничего не получится. Времени может оказаться мало, – несколько сокрушенно заявил Сергей Петрович. – Так что давайте сразу устроим и проводы нашему дорогому гостю.

– Ну тогда я тебе, Игорь, соберу кое-что на дорожку и положу в твою сумку.

– Хорошо, Светлана Павловна! Я тронут вашим вниманием и сердечностью. Огромное вам всем спасибо. Эта наша встреча с Машей – просто чудо! И главное, она еще там, на берегу, почувствовала, что меня надо спасать. Хотя я и не тонул.

Он сделал задумчивою паузу, будто собираясь с духом, и добавил:

– Знаете, может, это прозвучит как-то старомодно, но я прошу руки вашей дочери!

После таких слов Игоря Машины родители медленно, будто с сомнением, встали, и Светлана Павловна произнесла задрожавшим голосом:

– Мы будем счастливы, если у вас все сложится!

А Сергей Петрович через стол протянул руку Игорю:

– Очень рад! Да будете вы счастливы!

Молодые тоже встали, обнялись и расцеловались.

– Ну вот, помолвка и состоялась! – потирая руки, провозгласил хозяин.– Жена, ну а по чарочке у нас найдется для такого случая?

– Сережа! Ну дай же ты им возможность еще хоть немного побыть наедине!

– А я что, против? Выпьем по грамульке и разбежимся.

Светлана Павловна порылась в шкафчике и достала маленькую темную бутылочку.

– Вот, бабушкина вишневая настойка.

– Годится, дорогая!

Он налил всем по полной маленькой стопочке.

– Ну, милые! Пусть задуманное сбудется! В ближайшее же время.

На улице Маша с Игорем свернули направо, а Сергей Петрович пошел налево, к своей службе. Светлана Павловна осталась дома. Молодые по той же ночной тропинке спустились к реке и пошли по берегу в сторону парка. На середине пути они перешли маленький деревянный мостик, перекинутый через ручей, сбегавший с горы. Сразу за мостиком Маша повела Игоря вверх по ухоженной тропинке и привела к журчащему источнику, вытекавшему из недр горы. Источник был трогательно-скромно, но удобно оборудован для доступа к воде. Вода вытекала из трубы и наливала большую кружку из нержавеющей стали. По бокам источника стояли по одной две маленькие скамеечки.

– Вот, милый, это наш святой источник! – сказала Маша даже с некоторой гордостью. – Вода считается целебной, потому что ее пил в свое время некий схимник Макарий, живший в пещере где-то здесь неподалеку. Пещеры, правда, давно нет, зато в честь схимника была построена вот эта церковь. Так гласит легенда. Многие верят в святость источника и приходят сюда за вкусной холодной водичкой. А невесты приводят сюда своих женихов, чтобы, испив вместе этой воды, уже не разлучаться больше никогда.

– О-о!– как интересно! Значит, и мы с тобой сейчас попьем святой водицы, чтобы не разлучаться никогда!

– Да, но мы пока разлучаемся. А потому я наполню водой две бутылочки, мы с тобой чокнемся, отопьем по глоточку, и ты свою бутылочку увезешь с собой, чтобы потом с ней ко мне вернуться. И тогда мы выпьем наши бутылочки до дна!

– Здорово придумано! Прямо целый ритуал! Молодец, Машенька1 Да будет так!

Мягкие маленькие бутылочки Маша достала из своей сумочки. Она сама их одновременно поднесла к струе, отодвинув сначала в сторонку кружку. Протянула одну бутылочку Игорю.

– Ну, милый, клянемся в любви до гроба!

– Клянемся, милая!

Они отхлебнули по глоточку и прижались друг к другу мокрыми губами.

– Вот мы и слились воедино, – едва слышно произнес Он.

– Да... – прошептала Она.

Тропинка повела их далее вверх прямо к церкви. У храма толпились верующие, пришедшие к обедне. Старушки сразу же обратили на них свое пристальное внимание. Среди них оказались и те, что первыми оценили их, когда они входили в город. Теперь они стояли рядом и сердечно улыбались, глядя на них.

– Ой, Мань, глянь, так ета ж тыя самые!

– Да вже ж бачу. И таки гарнэньки!

– Ой, пригожие!

Молодым предстояло пройти по дорожке как раз мимо этих старушек, и одна сказала, обращаясь уже непосредственно к ним:

– А обвенчаться не хочите?

Они оба улыбнулись, и Маша ответила:

– Мы подумаем.

Когда отошли подальше, оба рассмеялись.

– Удивительные старушенции! – сказал Игорь. – Просто провидицы какие-то!

Теперь они шли по той самой парковой дорожке, на которой удар по голове вернул ему память о себе. И Маша первая остановилась в том месте, где это произошло.

– Так что же получается, Ваня?.. Ой, извини, Игорь! Что мы должны даже благодарить Степана за его дикий поступок?

– Выходит, что так. Знаешь, мне даже приятно, что ты назвала меня Ваней. Теперь это имя будет мне дорого всегда.

– Игоречек, миленький! Так тогда выходит, мы с тобой должны благодарить и этих курьеров, что оставили тебя бездыханного в пшенице?

– Да, Машенька! В жизни все так тесно взаимосвязано!

Остановились они и на том месте, где Ваня-Игорь открылся подругам.

– Ой, товарищ капитан! Как же ты преобразился вчера, когда назвался нам своим полным именем и званием! У тебя, будто, даже голос стал другим. А мы с Виолкой трепетали как те пальчики, которые тебе у нее так понравились.

Игорь рассмеялся:

– Ох, Машенька, а ты ревнивая!

– Конечно! Кто же не ревнует, когда любит!

– Спасибо, милая!

И тут заиграл Машин мобильник. Звонил отец.

– Слушаю тебя, папа! Как, уже? Ну да, счастливые бабуль... ой! – часов не наблюдают! И мама уже пришла? Даже с Игоревой сумкой!.. Понял, милый?

– Да, Машенька, все понял, – со вздохом произнес он. – Значит, идем уже к месту встречи, которое изменить нельзя.

– Но спешить особо все равно не надо. Так папа сказал.

Они не могли миновать ярмарки, раскинувшейся на той же площади между «купеческим» универмагом и бывшим дворянским собранием. Сегодня там стояли торговые палатки и грузовики, с откинутыми задними бортами, и продавцы со всех районов области громко зазывали покупателей. Гремела развеселая музыка. Работали скоморохи и фокусники. В общем, как это всегда бывало на Руси. И Маше захотелось тоже пройтись по рядам. Периодически она к чему-то приценивалась, а Игорь, склоняясь к ней, виновато шептал о своем безденежье в данный момент.

Маша улыбалась и говорила ему:

– Успокойся, милый. Разве я намекаю тебе на что-либо?

– Да, конечно. Но я реабилитирую себя в Москве. Там и выбор поинтереснее...

– и цены посолиднее!

– Ну, уж не без этого. Что поделаешь?

То и дело Машу кто-то приветствовал, не забывая улыбнуться Игорю. И они оба видели в глазах и интонациях здоровающихся одобрение, восхищение, восторг. Короче, весь Белогорск уже знал историю с появлением у дочки начальника полиции жениха, причем таким необычным образом.

– Ох, Маш! Я представил себе сейчас нашу свадьбу прямо вот здесь, на этой театрально-торговой площади. Столы длиннющие! Народу – тьма! Короче, весь Белогорск пьет, поет и пляшет в нашу с тобой честь. Красота!

Маша рассмеялась радостно.

– Ой, да ладно тебе, Игорек! А то еще, не дай Бог, вообще ничего не сбудется.

– Сбудется, сбудется, милая! Бежим скорее к полиции – время поджимает!

...Когда они расставались возле машины, в которой уже сидели оба "курьера " и два полицейских, а начальник полиции стоял у передней двери в ожидании «подопечного», Игорь произнес негромко, но твердо: