Текст книги "Что-то с памятью моей стало(СИ)"

Автор книги: Александр Осиновский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

╛– Перестань, дорогая! Не язви! Ведь мы же подруги! Зачем ты так?

– А за тем, милая, что уж больно резво ты всегда клеишься к любому незнакомому парню! – и Маша разоблачительно рассмеялась.

– Почему же – к любому? Нет, только к таким симпатичным, как твой Ваня, – Она обернулась к нему с улыбкой. – Извините нас, пожалуйста. Знаете, эти бабы...

И Виолетта тоже рассмеялась.

– Ну вот, Штука, вечно ты...

– да хватит тебе! – примирительно прервала Виолетта подругу, не забыв с поклоном улыбнуться Ване. – Потом поговорим.

И пошла себе дальше той же притягивающей к себе походкой.

– О, Машенька! – произнес Ваня, глядя на удаляющуюся фотомодель. – Да у тебя, оказывается, есть остренькие зубки!

– А ты думал! Могу ли я так запросто уступить тебя кому бы то ни было?! Так что держись!

– Браво, Маша, браво! Но вы действительно подруги?

– Представь себе, да! Она ведет самодеятельность во дворце культуры. А я – в моей школе. Так что у нас есть общие интересы. Да и вообще она девчонка интересная. Ну, не без придури, конечно... Сейчас, пока лето, каникулы, отпуска – наши артисты поразъехались кто куда. Вот мы с Виолой и не виделись. А она тебе как, понравилась?

– Да, эффектная девица! И бесспорно, умеет увлекать.

– Ну так – актриса! Значит, что? Ты уже тоже на нее запал?

– Да нет, Маша! Что ты? Но должен тебе признаться, мне нравится видеть красивых девушек.

– Ах, ты уже вспомнил, что любишь видеть красоток? Значит, есть надежда, что и самого себя ты скоро вспомнишь?

– Надеюсь, что да! Но это так естественно – замечать женскую красоту! Восхищаться ею...

От такого признания Маша сразу погрустнела.

– Значит, ты меня оставишь... Я не такая уж красавица. Скорее, вообще уродина.

– Ой, ну Маша! Что ты такое говоришь! Мне прямо не по себе становится.

– Ладно, прости. Пойдем пока в наш горсад.

Но тут просигналил Машин мобильник.

– Да, папа! Как, уже? Передаю ему трубку.

Ваня приложил мобильник к уху и напряженно замер.

– Понял вас, товарищ майор! Я готов. И даже рад. Может, этим испытанием все и разрешится.

Он вернул телефон Маше.

– Отец твой предлагает мне провериться на детекторе лжи. А что, пожалуйста! Мне скрывать нечего. Я буду правдив как Господь Бог. Веди меня к нему. То есть к отцу, конечно! – И он улыбнулся озаренно.

До полиции дойти было тоже недолго. Полицейский у входа был уже осведомлен об их приходе и предложил пройти им обоим. Но Маша отрицательно мотнула головой:

– Нет уж! Не хочу вас на себя отвлекать. Папа позвонит мне, когда вы закончите.

Но сама довольно таки сильно переживала за Ивана. И направилась одна в парк. Сейчас она не хотела никого видеть из друзей или знакомых. Но они то и дело попадались. К счастью, не все еще знали, что у нее появился «жених». С такими было проще. А вот от тех, кто был уже как-то осведомлен, отвязаться оказывалось сложнее. Эти настырно требовали разъяснений, и это ужасно утомляло Машу. Она уже была готова спрятаться от назойливых вопросов у себя дома, как вдруг снова раздался сигнал мобильника. Звонил отец.

– Ну что, пап? Да? Так быстро? Для меня-то долго, но прошло ведь не так много времени. Оказалось достаточно? Ну и что же выяснилось? Не врет! Замечательно! Все, я бегу вам навстречу!

Когда она примчалась к полиции, отец с Иваном ее уже поджидали, сидя на скамейке у входа.

– Ну что, дочка, поздравляю! Твой друг чист! Остается только вернуть ему память о себе. Для этого нам надо пока обследовать поле, где он тут у нас обнаружился. Я связался с областным отделом МВД. К нам сейчас пришлют вертолет. С его помощью мы и начнем обследование. Вдруг что-то и заметим! Спустимся и пошарим в пшенице. Может, вещи какие-либо Ванины найдем. Или хоть зацепку какую. Мало ли!

Дочка слушала отца, затаив дыхание. Потом спросила:

– А меня с собой возьмете?

– Нет, Маша. С нами будут специалисты своего дела. Так что ты там была бы лишней. Это не экскурсия, это серьезная работа.

– А где вертокрыл сядет? – полюбопытствовала она.

– Да вот на площади перед дворцом культуры! Так что поспешим туда.

На площади, когда они подошли, уже распоряжалась полиция, обеспечивая безопасность и для вертолета, и для любопытствующих горожан. Минут через пять в небе появился и сам полицейский вертокрыл, как назвала его Маша. Едва он приземлился, и перестали вертеться его крылья, Сергей Петрович с Ваней и двумя дознавателями рванулись к распахнувшейся дверце. Еще через минуту вертолет-вертокрыл взмыл в безоблачное небо.

К Маше, потерянно оставшейся сидеть на скамейке, сразу стали подходить люди, в основном – женщины.

– Ой, Мария Сергеевна! Что случилось?

– Маша! Почему увезли твоего парня?

– Бог ты мой! У нас же никогда не садились вертолеты!

– Надо же! На вертолете увезли!

– Видно что-то очень срочное! Да, Маша?

– Что же он такого натворил?

– Я слышала, что-то с ним самим произошло? Так, что ли?

– Ой, мы так переживаем за вас!

Раздосадованная Маша никому не отвечала, только неулыбчиво вертела головой, выслушивая все эти высказывания. Потом не выдержала и сказала, вставая:

– Да что вы все так разволновались? Подумаешь, вертолет сел в центре Белогорска! Событие! Да время сейчас такое – вертолетно-космическое! А с моим парнем, как вы его уже определили, все будет в порядке!

И она быстрыми шагами направилась в сторону своего дома. А уже на подходе к нему вдруг увидела – "Здрасте вам!" – снова идущую ей навстречу, только по другой стороне улицы, Виолетту... И опять у Маши стало нарастать раздражение. Она даже хотела отвернуться, как бы не замечая подруги. Но та окликнула ее и перешла улицу:

– Маш! Вот-те на! А где же твой новый друг?

Тяжко-тяжко вздохнула Маша.

– Увезли моего друга, Штука! Ты даже не успела его у меня отбить...

– Ой, Маш, ну что ты, ей-богу! Парни приходят и уходят, а нам тут жить, в этом нашем прекрасном захолустье. Ты что, все еще из-за Степки на меня злишься? Но поверь, не отбивала я его у тебя! Он сам ко мне переметнулся! И сразу стал добиваться, чтобы я ему дала. А я ему не дала, Маш! Вот те крест! – И она даже размашисто перекрестилась, причем на глазах ее выступили слезы. – Ну, он тогда и отстал. То бы и с тобой было, не подвернись ему я. Не будем ссориться, Маш! Давай посидим вот на этой лавочке, все обсудим. Что у нас тут случилось? Я за городом была, видела, вертолет в центре садился. С чего бы это?

– Вот на вертолете Ваню и повезли, – ответила Маша уже примирительно.

Они присели на ближайшую лавочку, и Маша рассказала подруге все, начиная с момента знакомства с Ваней на берегу реки.

– Вот это да! – потрясенно произнесла Виола. – И красиво, и загадочно, и... завидно.

– Завидно?

– Ну да! Мне бы такую историю! Но клянусь тебе, Маш, я не дам тебе повода ревновать, когда все выяснится.

– Да? А он сам? Я знаю твои чары!

– Ой, да преувеличено это мое качество глупой провинциальной молвой. Но ты же лучше всех меня знаешь!

– Ох, хорошенькая ты штучка, Штука!

– Да ладно тебе! Все – штука, штука... Не называй хоть ты меня этой дурацкой кличкой.

– А ты выйди поскорей замуж! Фамилию поменяешь и...

– За кого? За Степку? Нет уж... Я вот подожду, когда ты за Ваню выйдешь, и мы с тобой напишем о вас хорошую пьесу. Сами же ее у нас и разыграем. Тогда посмотрим, как меня станут называть!

И тут в небе снова появился вертолет. Подруги вмиг подскочили и "рванули" в центр. Прибежали как раз вовремя: вертокрыл уже садился на площади. Через минуту из него вышли все четверо пассажиров, машина вновь завертела крыльями и взмыла в вечереющее небо. Ваня заметил подруг еще издали и сразу направился к ним. Подойдя, развел руками:

– Ничего не нашли. Нет, место нашли, а вот документов и вещей – увы! Но рассказать есть что.

– Потом расскажешь, – озабоченно сказал подошедший Сергей Петрович. – А пока пойдем с нами. Надо протокол составить. Подождите, милые, тут. Это не долго.

Девушки вздохнули и устроились на скамейке ждать. И вдруг услышали, громкое, бесцеремонное:

– Ба! Какие люди! Да не в Голливуде! Что тут у нас делается? Вертолеты, понимаешь, поразлетались. Девки, вражины, в кучки посбивались. Чего ждете? Али каво?

Подруги подняли головы. Перед ними стоял, пошатываясь, сам Степан, местный красавец, атлет и задира.

– Стёпочка, не шуми, народ распугаешь, – почти ласково сказала Виола.

– Плевать мне на народ. И на вас тоже. Ишь ты, фифы какие!

– Савоськин! Не приставай! – раздался повелительный окрик. – Что, в участок захотел? Отойди от девушек!

Парень оглянулся в сторону полицейского и криво взял "под козырек":

– Слушаюсь, вашество!

И пошел, уже не пошатываясь, своей дорогой.

– Тоже мне, артист! – брезгливо поморщилась Виолетта. – Ведь видно же, что не пьян, а только поддавший. Но вот так изображает свои страдания. То ли по мне, то ли по тебе.

– Вероятно, все-таки по тебе, – с усмешкой предположила Маша.

Они еще немного посидели, разговаривая то между собой, то с кем-либо из знакомых. А потом появился и Ваня. Подходил он легкой походкой человека, только что сбросившего с плеч тяжелый груз.

– Ну, садись, рассказывай скорей, что и как! – потребовала Маша.

– А мне можно послушать? – даже несколько виновато спросила Виола.

– Конечно! – согласился Ваня. – Но пойдемте лучше в парк. Там, я думаю, будет уютнее.

В парке они подошли к кафе под поэтическим названием «Магнолия». Но Ваня запротестовал:

– Девушки! Мне же крайне неудобно туда входить без денег!

– Да ладно вам, Иван! – смеясь, успокоила его Виола.– Вы же как бы под следствием. Потом расплатитесь с нами, когда вас реабилитируют.

Они расположились за столиком на веранде с видом на весь парк.

– Значит так, дорогие! – продолжила Виолетта. – Давайте закажем бутылочку вина. Белого. И наше фирменное мороженое "Белый медведь в Белогорске".

– Интересное название! – отметил Ваня.

А Маша пояснила иронично:

– Да уж! Особенно если учесть, что Виолка сама его только что придумала.

Иван рассмеялся:

– А, так это я белый медведь?

– Ну да! Пока ни вы сами о себе, ни мы о вас мало чего знаем... Впрочем, простите, Ваня, я наверно не очень удачно пошутила.

– Нет, почему же! Белый Медведь – это красиво. Белый Медведь в Магнолии! Восхитительно!... Магнолия, магнолия..., – повторил он несколько раз задумчиво. – Вот тут я, кажется, могу что-то вспомнить.

Девушки уставились на него в ожидании.

– А, вот: танго "Магнолия". Исполняет...Иван, не помнящий себя.

И он пропел потихоньку только четыре строчки, подстраиваясь под голос и манеру Вертинского:

В бананово-лимонном Сингапуре, в бури,

Когда поет и плачет океан

И гонит в ослепительной лазури

Птиц дальний караван...

– Ну точь-в-точь, Ваня! – похвалила Маша. – Только вот ты уклоняешься от главной темы. Расскажи, наконец, что там и как было в полете над пшеничным полем.

– Да-да! А что ж, действительно, рассказать? Ну, вот нашли мы это место недалеко от автомагистрали. Видим, сверху узкая тропинка в пшенице, потом такой пятачок помятый, а от него совсем уж узенька тропка в сторону реки. Ну, мы и решили, что воскрес я из мертвых именно на этом пятачке. Приземлились возле дороги, и пошли к пятачку. Обшарили там всё – и ничего не нашли. В общем, заключение такое: меня чем-то сильно подпоили, обобрали, подумали, что я мертвый и выбросили. Подальше от дороги, чтобы меня не сразу нашли. А я вот живой, здоровый, только что со мною было, не помню.

– Вспомнишь! Чувствую я, что скоро все вспомнишь! – утвердительно, но с легкой иронией сказала Маша.

– Вот за это и выпьем! – предложила Виола.

Они понемногу отхлебнули из своих бокалов, и Маша спросила:

– Слушай, Иван, а ты не ощущаешь где-нибудь на теле каких-либо болезненных мест?

– А, понял тебя! Нет, меня, видно, не били. Или я хорошо защищался. Вот чувствую я, что драться умею. И ты тоже, говорила, что этому обучена.

– Какие вы молодцы! – восхитилась Виола. – А я могу только бутылкой по голове! – и она нервно расхохоталась.

– А что, был такой случай? – поинтересовался Ваня.

– Да, был! Когда защищалась от Степана! – и Виола даже расплакалась.

– Вот оно как! А я и не знала... – сочувственно проговорила Маша. – И ты что, его саданула по башке?

– Да так, слегка только.

– Жаль! Надо было посильнее!

И только Маша это сказала, как перед ними снова предстал сам Степан.

– Это кому тут надо было посильнее? – прорычал он хрипло. – Мне? Вот вы какие, голубчики! Нет, конкуренции я не потерплю! – И уставился на Ивана.

Правой рукой он дотянулся до бутылки, поднес ее к губам, и стал звучно выхлебывать остаток вина. Потом взял за горлышко и замахнулся на Ивана. И в тот же миг грохнулся на пол. Бутылка звонко покатилась к выходу. Девушки сначала взвизгнули, потом расхохотались. А Степан, поднимаясь, прошипел:

– Ладно! Запомним это! Еще не вечер! – и поплелся вслед за бутылкой.

Но вечер уже наступил, и на танцплощадке заиграла музыка.

– Вот же гад! И такой вот выродок предлагал нам с Машей свою любовь! Но тебя, Маш, он все-таки побаивался. Шутка ли, дочка представителя власти! А со мной, подумаешь! – можно как угодно.

У Виолы на глазах снова навернулись слезы.

– Но вы, Ваня, ловко его! Профессионально! Так ему и надо!

– Ладно, пойдемте отсюда,– нервно произнесла Маша.

Они дотемна гуляли втроем по парку и по набережной, которая представляла собой хорошо утоптанную тропинку под белой кручей по-над самой рекой. На горе над кронами деревьев неизменно виднелись церковные купола, а над лугом им улыбалась полная луна. Сверху доносилась музыка. Пару раз Маше звонила мама. Пару раз Маша звонила ей сама. То есть все было, как говорится, под контролем. Девушки не беспокоились, что они здесь только с Иваном. Теперь они понимали, что хотя Ваня и не помнит себя, но навыки бойца не забыл. А в разговоре старались задавать ему такие вопросы, которые, как им казалось, могли пробудить в нем некие воспоминания из личной жизни. Но тщетно! А в любых других вопросах Ваня проявлял вполне нормальную осведомленность, нередко даже глубокие знания. И девушки удивлялись:

– Вань, не поймем, кто ж ты есть!? Поэт, певец, художник? Историк, географ, искусствовед? Или военный? А заодно и спортсмен! Чемпион мира по борьбе со всякой сволочью!

Всё так спрашивали они и следили за его реакцией: а вдруг он где-то себя как-то выдаст, проявит особо ярко. А он – ни в какую! Ровно, гладко, во всем "свой"... Во дела!

В начале двенадцатого музыка в парке стихла, и они решили отправляться по домам. Поднялись в парк и пошли к выходу из него. Но вдруг в глухой части парка путь им преградили четверо "добрых молодца", среди которых стоял и Степан.

– Ну что, паря, поговорим? – злобно прохрипел он, и Иван понял, что разговора не будет.

А значит, бить надо первым. И он вышел вперед, жестом обеих рук останавливая девушек позади. Четверка тоже двинулась вперед, отрезая Ивану отступление. Но он и не собирался отступать.

Схватка была короткой, но убедительной: через минуту все четверо уже валялись у его ног. Девушки от страха даже не успели взвизгнуть. Однако и Ване досталось: его ударили по голове чем-то тяжелым, но не бутылкой. В ушах у него звенело, дышал он тяжко, но ровно

– Всё, девочки, к выходу идем спокойно, чтобы полиция ничего не заподозрила. А эти очухаются, это я знаю.

За воротами парка Ваня остановился и остановил своих спутниц:

– Ну что, дорогие мои! Разрешите представиться: Игорь Васильевич Велеславов, кадровый военный, капитан!

Девушки онемели от неожиданности и восторга. Потом одновременно вскрикнули:

– Вспомнили???

– Да, вспомнил! Сразу все вспомнил, когда кто-то из этих саданул мне по башке. Но подробности – не сейчас. Поспешим, Маша, к твоим родителям. Они ведь там ждут, не дождутся.

– Да, конечно! Пошли поскорее.

– А как же Виола? Ее надо проводить.

– Да что ж меня провожать? Мы сейчас как раз к моему дому и идем.

Когда подошли, Виола не выдержала:

– Скажите только, Ваня...то есть, извините, Игорь, а вы женат?

Ваня-Игорь рассмеялся, а Маша метнула на подругу предупредительно-суровый взгляд, который, впрочем, в темноте Виолетта скорее только почувствовала, чем заметила.

– Нет, милые, я не женат и внебрачных детей не имею. Все как-то служба не позволяла обзавестись.

Обе девушки просияли, а Виола звонко прокричала уже из-за калитки:

– Счастливая ты, Машуня! Поздравляю!

Так они оба сияющие и шли по темной улочке к Машиному дому. В квартиру вошли тоже сияющие и, упреждая всякие вопросы, Маша объявила прямо с порога:

– Папа, мама! Ваня все вспомнил! И теперь он не Ваня, а Игорь! Он вам сейчас сам представится.

Ваня-Игорь, смущенно улыбаясь, отрапортовал:

– Разрешите доложить, товарищ майор! Капитан российской армии Велеславов Игорь Васильевич.

Машины родители стояли перед ними в прихожей и потрясенно переводили взгляды с гостя на дочку и обратно. Они пока не осознавали, радоваться ли им уже, или повременить еще. Но вот Сергей Петрович крякнул и произнес весомо:

– Ну что ж, поздравляем вас, капитан Ве-ле-сла-вов! Редкая у вас фамилия. Потому и не смогли мы расшифровать ваш автограф. Но простите, с этим нам еще надо будет разобраться.

– Да, конечно, товарищ майор. Утром ведите меня опять к детектору лжи. Оттуда же я позвоню в Москву моему руководству.

– Хорошо, капитан! А пока обрисуйте нам вкратце, как произошло возвращение к вам памяти?

– А меня крепко долбанули по голове! Этого оказалось достаточно.

Майор полиции остолбенел от удивления.

– Как долбанули? Что, драка была? Когда? С кем? И почему я ничего не знаю?

– Драка была короткой и совсем скрытной от полиции. Поэтому вам некому было доложить.

– Безобразие! Ну ладно, я потом разберусь с моими. А вы расскажите, что же именно произошло?

И Маша с Ваней-Игорем просто и весело доложили всё, начиная с момента прихода Степана в кафе и до выхода их за ворота парка. Сергей Петрович слушал, сурово нахмурив брови, а Светлана Павловна – затаив дыхание и приложив ладони к открытому рту.

– Степка! Опять Степка! Да что же он так привязался к тебе, Маша? – возмутилась мама.

– Да не ко мне он привязался, а к нам обеим! – Маша рассмеялась. – А тут еще конкурент нарисовался. Вот он и взбесился. Но надо воздать ему за это хвалу – он вернул Ване память!

– Ага! Таким ударом можно было... Ладно, разберемся и со Степкой! – не сбавляя суровости, заявил майор полиции.

– Нет-нет, Сергей Петрович! Я не знаю. кто врезал мне по башке. Может, и не Степан. Маша, а вам с Виолой как это виделось?

– Ой, да там все так быстро произошло!

– Вот именно! Сказано – разберемся! – подчеркнул Сергей Петрович. – Главное, что с вами, капитан, произошло чудо!

– Точно – чудо! – согласился Игорь Васильевич.

– А с головой-то как?

– Ну, побаливает, конечно! Надеюсь, пройдет.

– Ладно, дорогие мои! Об остальном узнаем завтра, которое уже наступило. А сейчас – всем спать! Капитану это особенно важно.

И хозяин первым отправился в спальню. За ним последовала и хозяйка, предварительно побеспокоившись о госте:

– Ваня! То есть, извините, Игорь... я постелила вам в гостиной на диване. Но может, вы хотите сначала покушать? Так Маша вас накормит.

– Нет, что вы, Светлана Павловна! Спасибо. Только попить водички и скорее спать. Такой день!

Игорь уснул мгновенно, едва его голова коснулась подушки. Уснули и хозяева, тоже утомленные таким необычным днем. И только Маша, которой возбуждения, может быть, досталось больше всех, долго не мгла уснуть в своей комнате. Она слышала иногда, как вставала мама и потихоньку заглядывала то к ней, то в гостиную к Игорю. Естественно, насторожённость и озабоченность не покидали ни дочку, ни маму.

Утром раньше всех проснулся Игорь. Солнце, поднявшееся из-за леса, заливало ласковым светом всю гостиную. Он обводил ее взглядом и радовался, что это не какой-нибудь гостиничный номер, а нормальная жилая комната для нормальной семьи. Потом со стороны кухни и ванной стали доноситься осторожные звуки. Значит, кто-то уже встал. Игорь предположил, что Машина мама, но оказалось, это была сама Маша. Она потихоньку приоткрыла дверь в гостиную и глянула на лежащего Игоря. Глаза его были открыты. Улыбнулась и вошла.

– Здравия желаю, товарищ капитан! Вы уже не спите? Тогда вставайте и приводите себя в порядок. Будем пить кофе.

Голос ее звучал так мягко, а сама она вся была такая изящная, уже прибранная, что у Игоря сладостно сжалось сердце.

"Бог ты мой, какое счастье привалило мне!" – подумал он вставая и тоже улыбаясь Маше.

– Здравия желаю, Машенька! Но с вашего позволения я приму душ?

– Конечно, пожалуйста! Вот полотенце. Бельишка сменного для вас, правда, нет. Надо было бы мне об этом подумать...

– Да ничего, Маша! Подумаем вместе сегодня.

Игорю, переполненному добрыми чувствами, очень хотелось крепко обнять ее и расцеловать. Но он воздержался. Однако так влюбленно посмотрел на нее, что она вся сжалась от счастья, будто объятие это уже состоялось.

Когда они пили кофе, в кухню вошла Светлана Павловна и сразу стала добродушно укорять дочку:

– Ой, Маша, ну что ж ты нашего дорогого гостя только кофейком поишь? Ему же хорошо покушать надо. Всё же есть! Ты в холодильник заглядывала?

Игорь, смеясь, запротестовал:

– Нет, нет, Светлана Павловна! Не надо! Я по утрам ем мало. Лучше пораньше пообедаем.

– Да что там – пообедаем! – раздался у Игоря за спиной голос хозяина. – Обед по расписанию, как говорится. Мать, доставай, что там у тебя есть. Лично я есть буду. И ты, капитан, не скромничай. Ну, как тебе спалось после всего пережитого? Кошмары не снились?

– Представьте себе, Сергей Петрович, не снились. Спал как убитый. Что-то там мерещилось иногда, но ничего не помню. Зато вспомнил все, что со мной произошло.

– Отлично! Потом расскажешь поподробнее. Сегодня, правда, суббота, но с Москвой мы свяжемся. И через детектор лжи тебя опять пропустим. Ты уж извини. Я вообще предполагал, что с тобой должен поработать психотерапевт. Но теперь это уже излишне. Кстати, как твоя голова? Не болит? Может, сотрясение мозга есть?

– Да нет, в голове полная ясность.

– Я тебе верю. А то я сам через Афган прошел. Знаю, до чего можно довести человека. А вывести потом уже не удается. Но ты, вижу, парень крепкий. Светочка, дай нам коньячок! Надо же поздравить человека с возвращением с того света и с обретением собственного имени!

Одни словом, завтрак за разговором под коньячок несколько затянулся, и Маша уже начала добродушно посмеиваться:

– Мам, ну ты посмотри на них! Сейчас опьянеют оба, и полиграф там выдаст черт-те что. И с Москвой не свяжутся.

Все рассмеялись.

– Нет, дочка! Мы мужики крепкие – преодолеем! Да и что тут пить? – Сергей Петрович комично изобразил сценку из известного фильма. – Правда, товарищ капитан?

– Правда, товарищ майор! Но все-таки уже и хватит.

– Молодец! Ты мне каждым своим словом нравишься.

Потом они еще все вчетвером посидели в гостиной, и Игорь рассказывал о себе. Оказалось, что родителей своих он не помнит, так как с младенчества рос в детском доме. Потом воспитывался в суворовском училище. Закончил военную академию.

– А затем... А за тем у меня началась служба, о которой распространяться я не имею права. И из-за которой, собственно и стал объектом слежения со стороны иностранных агентов.

– Ага, значит, ты служишь в ФСБ? – спросил напрямик майор полиции.

– Ну, не совсем так...

– Ясно! Ты разведчик! Этого достаточно. Но как же ты попал в сети иностранных агентов?

– Значит, допустил оплошность. За что и буду наказан...

– Да ты уже и так наказан – будь здоров!

Игорь рассмеялся.

– Это еще надо будет доказать!

– Ладно, расскажи, как ты в пшенице оказался!

– Ну вот, две недели назад меня агенты выкрали. Пытались выкачать из меня секреты. Не вышло! Тогда они напоили меня какой-то дурью, но и это не помогло. И решили они эти мои секреты из меня просто вытравить. А потом использовать меня, как пустой сосуд, для наполнения тем, что им выгодно. Вкололи в меня другую дурь, от которой я не только забыл самого себя, но и вообще, как говорится, отдал концы. Такого они, видно, и сами не ожидали. Ну и выбросили меня из машины, на которой везли к границе как дурачка, которого надо за границей лечить.

– Мда-а! Вот это история! Но зачем тебя еще и в пшеницу затащили?

– Для меня это тоже загадка. Но могу лишь предположить, чтобы меня не сразу обнаружили. Чтобы из меня полностью выветрился дух того снадобья, которое они в меня впороли. Если теперь у меня взять анализы, то ничего подозрительного не обнаружится. А они уже будут за границей. Ну а как было дело со мной дальше, вы уже знаете.

– Знаем, Ваня... то есть Игорь Васильевич! Теперь нам с тобой пора и на службу.

– Пап, давайте выйдем вместе. Нам с мамой надо сходить на рынок. А ты потом позвонишь мне на мобильный.

– Договорились.

Но едва они вышли из подъезда, как остолбенели от неожиданности: на скамейке, что сразу за ступеньками крыльца, сидел... Степан!

– Вот те на! Савоськин! Ты чего сюда пришел? – строго спросил его Сергей Петрович.

Степан поспешно встал.

– Ну... я это... вас... поджидаю! Здрасте! – он при этом даже поклонился с улыбкой. – Я вчера... это... пьян был. Ну... не знал, что у вас гость. – и он мотнул головой в сторону Игоря. – Так что я... как бы... прошу прощения. Дурь на меня нашла!

Сергей Петрович усмехнулся.

– Что-то часто на тебя, Степан, дурь находит! Не пил бы ты, дорогой! – он повернул голову к Игорю. – Ну что, капитан, прощаем его сегодня?

– Прощаем!!! – чуть ли не в один голос согласились Игорь, Маша и Светлана.

– Ну вот видишь, как тебе повезло! Но я смотрю, ты вроде, еще что-то хочешь сказать?

– Да, Сергей Петрович! Ну... спасибо вам, конечно! Да тут такое дело...

– Что еще? – насторожился начальник полиции.

– Тут у нас какие-то два охламона объявились. Не наши. На крутом внедорожнике приехали. У людей пропавшего друга спрашивают. Мол, не видел ли кто. И фотку показывают. Сам я их не видел. Бабы на базаре галдели. Ну я и подумал о вашем госте. И пошел к вам. Думаю, в случае чего, может, пригожусь.

У всех четверых слушателей вытянулись лица. Маша с мамой побледнели. Игорь успокоительно приобнял обеих. А у Сергея Петровича нарастала готовность к действиям.

– Молодец, Степан! Не ожидал. А скажи поточнее, что за внедорожник? Ты его видел?

– Да, возле гостиницы стоит. Зеленый, как трава. Форд. Ну, этот... как его? Эксплорер!

– Ага, понятно! – и майор глянул на капитана. Игорь утвердительно кивнул головой.

Сергей Петрович тот час позвонил по своему служебному мобильнику в участок и приказал задержать названный внедорожник. Потом обратился к своим:

– Значит так, милые! Вам придется пока вернуться вместе с Игорем домой. Не волнуйтесь, в случае, если эти охламоны к нам явятся, Игорь знает, что делать. А для подстраховки, Степан, я оставляю тут тебя. Ты тоже знаешь, что делать в случае чего.

Степан даже приосанился, услышав такие слова:

– Слушаюсь, товарищ майор!

Тем временем оба «охламона» устроились на скамейке в скверике за гостиницей и вели обмен мнениями о сложившейся ситуации.

– Ну так что, Петро, будем делать?

– Что делать, что делать... Найти и доставить живым или мертвым. Иначе нам хана, Миша!

– А мертвыми-то нам сначала не было приказано доставлять. Мы и выкинули бедолагу.

– Так командиры ж наши дурные! Сами от вышестоящих по шеям получат. Вот и всполошились. То одно, то другое... А мы будем крайними.

– Так вот именно, Петя! А давай мы сдадимся? Мы ж честные курьеры. Что нам дают, то и везем. Или – кого... Но мертвяков возить... Зачем нам это надо, Петро? Ну, воскрес хлопец! И слава Богу. Хай живе и працуе на благо российской империи.

– Но ты же Украину предаешь, Миша!

– Украину... Не Украину, а этих прохвостов... Жили люди как люди. ни тебе хохлов, ни тебе кацапов. Только, может, ради смеха когда... Одна семья, Петя! Разве плохо?

– Ишь ты, как заговорил! А что раньше мне трёкал?

– Так ведь мозги засрали, сволочи!

– Ладно! Раньше за такие речи я б тебе точно врезал. А теперь и сам вижу: надо сдаваться. Вон глянь, возле нашей машины уже полиция крутится.

– Так, может, прямо к ним и выйдем?

– С руками в гору? Нет, так не годится.

– Так что, перестрелку будем устраивать?

– Да нет, это тоже не дело... А как же тогда?

– А пусть они сами к нам подходят. А мы смирненько будем себе сидеть. И уж как там получится...

– Ладно, давай так. Но в случае чего, я стреляю.

– Не успеешь!

– Да ну, деревенская полиция! Откуда у них опыт?

– Угу! Зато у нас с тобой...

– Ну да, мы же только курьеры. Ты глянь, Миш! Напрягись или расслабься: нас уже обложили!

По обе стороны небольшого здания гостиницы теперь стояли по два полицейских, отрезая путь к машине. А к "охламонам" направлялись еще двое с решительным майором во главе.

– Сопротивление бесполезно! – крикнул майор. – Предлагаю медленно выложить оружие и поднять руки!

– Согласны, командир! – со вздохом громко произнес Петро. – Оружие мы выложим, только руки поднимать стыдно!

– Ладно, не поднимайте! Но предупреждаю...

– Да ясно же, майор!

Задержанные медленно положили пистолеты на землю и встали.

– Теперь покажите пустыми руки!

Они вяло выставили вперед растопыренные пальцы. Полицейские мгновенно защелкнули на их запястьях "браслеты", обшарили карманы и вытащили ключи от машины.

– Теперь вперед, к вашему внедорожнику! – скомандовал начальник полиции.

Задержанные охотно потопали к машине.

– Майор, только сразу хочу тебе сказать, что наш вездеход, возможно, снабжен взрывным радиоустройством. – доложил Петро.

– Ага, так вы об этом только догадываетесь?

– Ну, не знаю, может, наше начальство нас на понт брало. Мол, взорвем вас в случае чего. Если мы им сообщим по рации, что дело провалили.

– То есть вы не находите у нас тут своего поднадзорного, и они вас ликвидируют?

– В роде того. А может, и обошлось бы. Не знаю! Только мы сами решили вам сдаться.

– Это правильно! Приятно иметь дело с понятливыми задержанными.

Сергей Петрович позвонил дочке:

– Маша, мы задержали этих парней! Да, все тихо-мирно! Так что ты с мамой можешь идти на рынок. А Игорю скажи, чтобы он немедленно шел к гостинице. Ну, хочешь, проводи его. Он нам нужен для очной ставки.

Потом майор приказал своим подчиненным отойти подальше от машины задержанных. Но Петро успокоил:

– Нет, на стоянке она не опасна! Только в движении. А мы начальству пока не докладывали, что не выполнили приказ.

– Хорошо. Подождем вашего подопечного.

Он вскоре появился, и задержанные радостно возгласили:

– Йо-моё! Игорёк! Живой-здоровый! Слава те, Господи! Камень с души!

Игорь сдержанно улыбнулся и подтвердил, что эти двое действительно его конвоиры. Он рассказал также, что они обращались с ним по-доброму. Но часто посмеивались над ним, так как Игорь, находясь в состоянии, близком к умопомешательству, нес всякую околесицу. Он нередко впадал в беспамятство, а потом вообще "отдал концы", как решили эти "курьеры".