Текст книги "Собиратель душ (СИ)"

Автор книги: Александр Андросенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Глава 16. Интерлюдия 3

Виктор всегда держал слово. На спор познакомившись с Вероникой, он пообещал ей позвонить, что и сделал на следующий день. Отец с детства приучал его и старших братьев не тянуть кота за яйца и ловить судьбу за хвост. Поэтому, пообещав встретиться с девушкой, парень сделал окно на вечер в плотно забитом графике выходных, погулял с ней по набережной Волги, прокатил на кораблике, потом на своей «ласточке» – тойоте, недавно купленной на первую зарплату, и отвез домой. Против обыкновения, девушка не предложила зайти или поехать к нему, что немного смутило. Зато прощаясь, Вероника потребовала, чтобы он заехал за ней завтра.

Виктор подумал, и сказал, что сможет только ближе к ночи, и ненадолго. Девушка согласилась. Глядя в ее влюбленные серые глаза после долгого поцелуя, он подумал, что больше спорить на знакомства нельзя.

В семье были только рады тому, что младший, наконец, остепенился – к двадцати двум у всех трех его братьев уже были дети. Воспоминания о погибших всегда навевали на Виктора легкую грусть о том, что рано или поздно, и с ним может приключиться что-то плохое. Не привыкший мириться с действительностью, он в таких случаях увеличивал интенсивность тренировок. Страшно было не погибнуть молодым – как и любой пацан, он ни на секунду не допускал мысли, что доживет до тридцати, а уйти бесполезным.

В семье было не принято обсуждать будущее, все они жили настоящим. Возможно, поэтому Вероника, не ожидавшая от парня ничего, кроме очередной встречи, пришлась ко двору.

Увидев их вместе во второй раз, отец спросил:

– Чего тянешь-то? Или из командировки жену планируешь привезти? – и Витек усмехнулся, бросил взгляд на маму, а на следующий день сделал предложение. Вероника приняла его с восторгом.

Виктор не любил врать, но с его работой это было необходимо. Да и не обманывал он особо, спасать людей можно по-разному.

Первые месяцы семейной жизни были сложными. От многих мужских ритуалов пришлось отказаться и заменить их новыми, семейными. Возобновились походы к психологу, про которые он забыл после перехода на третий курс и первых практических занятий «в поле». Но оно того стоило.

Отец советовал не переводиться на штабную работу после рождения первенца, но Виктор хотел сделать жене приятное. И ощутить маленькие радости отцовства. Естественно, получилось не особо. Командировки стали короче, но чаще. Новая работа бросила самый жестокий вызов – незапланированные потери. Не всегда они были связаны с его ошибками, но было и такое.

Спустя год, к полевой работе, Виктор вернулся уже командиром группы, и сразу зарекомендовал себя с лучшей стороны. Чуйка на людей, и раньше не подводившая его, вышла на новый уровень, позволяя выбирать именно тех специалистов, которые способны справиться с работой.

Поминки, которые часто приводили к скандалам в семье, ушли из жизни. Их заменили постоянный нервяк и ответственность.

Перед рождением дочери отец, наоборот, посоветовал перейти в штаб. Резон был – Виктор стал очень заметен.

Но он остался. Потому, что пообещал себе, что будет служить там, где приносит максимальную пользу. Потому что не хотел терять пацанов, в тренировках большей части которых участвовал. Отец вздохнул и обнял его. В семье было принято поддерживать решения детей.

Звонок Веронике был обычным, она частенько болтала с его матерью и своими родственниками. И даже ее ответ не показался ему странным – он допускал, что о нем спрашивали частенько. То, как спала с лица жены улыбка, и хлопок на улице, случившийся тут же, давали ему на раздумья долю секунды.

И большую часть из них он потратил, пытаясь в последний раз запомнить ее черты лица. А потом отвернулся от взрыва, закрывая сына, которого держал в руках, своим телом.

Последняя его мысль была о том, что кроватка дочери далеко – в соседней комнате.

Глава 17. Новости

Спустившись с чердака, я предложил Занозе разделиться. Она была даже рада:

– Главное – будь готов оперативно вернуться в Анхурс. Олли иногда устраивает проверки. Если будет писать тебе, просто не открывай сообщения, за связь ответственная я. Понял?

– Понял, понял.

– Все, топай. Я напишу.

Вот тебе и весь контроль. Интересно, если я под наблюдением, наверняка, могут мои управляемые сны просматривать. Аппаратура у них что надо. Или все-таки не могут? Где найти того, кто в курсе?

Я вышел из дома старой воровки и написал Вальтеру Скотту, чей контакт передал мне Викин отец: «Нужно встретиться, я в Дальгоре».

«Таверне Северный Ветер, через пятнадцать минут!»

Я нашел искомое заведение. Всего три квартала от меня. Удачно.

Местечко было, конечно, дрянное: судя по всему, воровской притон, где сбывалось все награбленное. Усевшись за стол и сделав заказ, я кивнул залетному соклану и открыл меню заведения, как напротив меня материализовался эльф.

– ***! Ты чо пугаешь! – возмутился я.

– Я еще даже не начал, – мрачно ответил ушастый, практически не двигая губами. – Рассказывай. Подробно. С момента выхода из капсулы.

Я всмотрелся во внешность собеседника и решил не тянуть с рассказом. Платиновые волосы, длинные острые уши, на которых висели серьги в виде крошечных черепов, ожерелье из орочьих клыков, кольцо-печатка с изображением рогатой физиономии на среднем пальце правой руки, татуировка черепа на лице, доспехи с нанесеным изображением скелета – все в этом персонаже было заточено на то, чтобы сделать его максимально неприятным. Эффект работал, вызывая интуитивное желание закончить разговор побыстрее.

Быстро пересказав ему историю и ответив на пару десятков уточняющих вопросов, я был удостоен приказа: «Жди следующего контакта!» – и остался сидеть за столом один.

Украдкой переведя дыхание, я снова полез в меню, надеясь наградить себя кружкой пива, и снова чуть не подпрыгнул:

– Что это за тип, дружище? – на месте Вальтера уселся тот самый залетный соклан. – Проблемы?

– С чего ты решил? – я присмотрелся к парню. Шестидесятый уровень, человек, Шервудский Шмель, друид, если судить по надетым на него тряпкам. Ведущие билды на этот тип магов были эльфийскими, но лучшие ассасины тоже в идеале из дроу и эльфов должны получаться, однако играют ими все, кому не лень. Интересно, что ему надо.

– Просто… – Шмель смутился. – Помочь хотел. Извини.

– Стой! Сядь! – приказал я.

Тот опустился за стол:

– Чего? – на лице явно было написано недоумение. Интересно, он послушался потому, что я прикрикнул, или потому, что я админ клана?

– Выход на Гильдию кожевенников есть?

– Ну, есть. Я подмастерье.

– Отлично. Проведешь меня внутрь? У меня задание, а Репутация порезана.

– Нет, охрана остановит. Надо хотя бы до нуля Репутацию поднять.

– Как?

– Делай вещи из кожи. Купи какую-нибудь простейшую выкройку из шкур, наделай по ней заготовок, и сдавай мастеру, стоящему на входе с охранниками. Или даже самой охране, если мастера нет.

– Спасибо, друг… Ну, а если как следует подумать? Может, там есть неохраняемый проход? Служебный какой-нибудь?

– Задний? – друид хрюкнул. – Не, дружище, это фантастика. Не в нашей гильдии. В нашей – задний проход будут охранять строже, чем главный! Чтобы ни один враг не проник! И друг – тоже.

Я тоже немного поржал, поблагодарил парня, и наконец-то купил себе пива. Потихоньку потягивая мутную жижу со вкусовыми параметрами лучших немецких пивоварен, я попытался подбить планы.

Так… Выкройки у меня были, с заготовками хуже. Если за одну одно изделие будут давать 10 очков репы, то мне надо… 97 штук. Я тут же набрал Мутному Фею: «Срочно нужна сотня заготовок для сдачи в Гильдию Кожевенщиков! Бабки возьми с моего счета».

«Ок, отложил сотню для тебя. Будешь в замке – заходи», – тут же ответил он.

Одна проблема решена. Свободный поиск меня особо не волновал, все, что завязано на навыках, я проходил легко. Вот финальный квест на Храм Тереллы – тот да, беспокоил.

«Сань, привет! – написал я ПартОрГу. – Нужен план экстренной раскачки до 75 уровня для моего перса в окрестностях Дальгора».

«Хм… Дай пару часов, – ответил он. – Недавно открылось пара новых данжей, посмотрю, может, там что интересное. Какие-нибудь ограничения, кроме скорости?»

«Нет. Хотя… Состав рейда сейчас скину. Мне сейчас можно играть с ними, плюс-минус пару человек. Но желательно только с ними».

«Почётный эскорт? Как, кстати, устроился?»

«Так себе устроился. Но могло быть хуже. У вас как дела?»

«Ну… Как сказать?.. Про сорок слышал?»

«Нет. Уладили же с ними вроде?»

«Не знаю, кто там улаживал… Они щемят всех, кто участвовал в рейде. Нашим-то в принципе, пофиг, но это дополнительные проблемы. В Дальгоре-то ещё ничего, тут мы им разгуляться не даем, а чуть от замка отходишь – можно нарваться».

«Ни разу пока СС даже не видел после миссии с Храмом, – признался я. – Но уровень их подготовки не особо впечатлил».

«А они не уровнем берут. У них рейды по тридцать персов, валят толпой».

«Учту».

«Учитывай, не учитывай… Твой рейд сразу сольют. У них меньше стопятидесятых уровней нет».

Сольют, так сольют, подумал я… А потом прикинул: ладно КК, с ними все понятно. Игроки, знают, за что страдают. А наш рейд тоже не для развлечения, что будет, если сольют нас? Сане, впрочем, об этом говорить не стал, это уже, получается, внутренние разборки структур, в которые я влез.

С Барлионой все понятно. Но что делать в реале? Я тяжело вздохнул и допил пиво. А ничего ты там не сделаешь. Можно только ждать. И надеяться, что все закончится хорошо. А пока… Нужно что-нибудь купить Вике, а то она меня пришибет.

Получится отделаться цветами или стоит потратиться на мягкую игрушку?

* * *

На самом деле, кое-что сделать было можно. Например, потусоваться среди сокурсников.

Однако, стоило мне приблизиться к своей группе, как перед глазами замигало: «Экстренный вывод из погружения!» – и я очнулся в коконе.

Я ожидал, что все будет болеть, но нет. Хотя с чего бы что-то болело, если у меня перелом шеи? Парализованные люди как раз, ничего не чувствуют.

– Александр, как ощущения? – в поле зрения появилось лицо ректора.

Я с трудом сдержался и ответил правду, а не то, что хотелось:

– Так себе. Ничего не чувствую.

Он нахмурился и бросил взгляд куда-то наружу. Ему ответил занудный голос:

– Должно пройти какое-то время. ПРОЦ ещё даже не запускали!

– Чего?! – не понял я.

В поле обзора появилась голова учёного:

– Александр, вы готовы?

– К чему?

– К новым возможностям. К новым способностям. К новому телу.

– Мне больше нравилось старое, – проворчал я. – Но если осталось только новое, то да, готов.

– Замечательно! – он улыбнулся и отошел.

Меня тут же скрутило дикой болью в каждой клеточке тела. Я хотел заорать, но вместо этого потерял сознание.

Глава 18. Реальность

Реальность такова, что мы смотрим на неё сквозь призму собственных ощущений. Сейчас я смотрел в зеркало и не мог найти никаких внешних отличий себя сегодняшнего от себя трёх или даже четырехнедельной давности. Как ни всматривайся в шею и затылок, не увидишь импланта, закрытого кожей и бронеплитой. А вот внутренне… Кажется, я стал совершенно другим. Во всяком случае, посторонним больше не улыбался.

– Готовы, Александр? – поинтересовался Михаил, физиотерапевт, уже третий день занимающийся мной, но так и не перешедший на «ты».

– Да.

– Приступайте к упражнению.

Я принялся приседать. Все это уже порядком осточертело.

– Достаточно, – попросил он после сотого раза. – Теперь отжимания.

Соточка отжиманий от пола тоже не отняла много времени. Я все же немного запыхался, но в самом конце. Да уж, прогресс за четыре дня просто потрясающий. Помнится, после полусотни я до шестидесяти за месяц догнал. А выше – по одной штуке в неделю. И то, до следующей круглой цифры так и не добрался.

– Сгибания туловища с упором ног, – попросил Михаил, даже не глядя на меня. Он всегда смотрел в монитор, я для него – всего лишь подопытный кролик.

Самая легкая сотка в моей жизни. Хотя ещё три дня назад я делал максимум семьдесят пять.

Тестирования у Михаила продолжались недолго, на них уходило около получаса. Потом меня кормили и отправляли к психологу. Альма была более приветлива, впрочем, чего ещё ждать от любителя покопаться в чужих мозгах. Ежедневно я делал одни и те же тесты, занимающие порядка трёх часов, отвечал на вопросы, связанные с общей эрудицией, после чего снова ел и переходил к Вере.

Она занималась со мной базовыми навыками рукопашного боя. Два часа. Пока что все, что мы делали – правильно падали на татами, со страховкой, выполняли кувырки, прыжки, кульбиты, приставные шаги, а также медленные удары по воздуху перед зеркалом. Исключительно руками. Ну, и отжимания. Вера была молчаливой и требовательной, даже команды она обговорила один единственный раз, после чего подавала их свистком. Впрочем, с тем небогатым разнообразием упражнений, что мы отрабатывали, запутаться было сложно. Недостатки стойки и неправильные позы при падении она лечила легкими ударами ног, рук и пронзительными свистками. Если же свисток вылетал из её рта, то меня ждало обычно:

– Ноги на прямой линии направления к противнику не ставь! – после чего следовал жесткий толчок в плечо. Успевать переставить ноги и не садиться со всей дури на задницу я начал только к концу второго дня. А в первый, после падений, шёл ещё и разнос за неправильно выполненную страховку. Как она, будучи на половину головы меньше меня, так мощно толкала и била, я пока вопросами не задавался.

Вера говорила хрипловатым и безэмоциональным голосом, частично глотая окончания, носила мешковатое кимоно и водолазку с высоким воротом под ним. Руки были в тонких кожаных перчатках, а левая половина лица, кажется, не двигалась. Впрочем, я не был в этом уверен – на эмоции она старалась не тратиться. Ни разу не видел её улыбающейся.

Ещё через два часа я принимал душ, ел, и шёл в тир, где Алексей Владимирович учил меня неполной разборке и сборке Глок-47, а также выполнению стрелковых нормативов.

– Надо же, – отметил он на второй день, рассматривая статистику результатов. – Заберу тебя к себе, наверное.

– Хорошо, стреляю? – поинтересовался я, скромно рассматривая достаточно кучные попадания.

– Для человека, взявшего пушку второй раз за жизнь – слишком хорошо… А ведь тебе ещё не запустили ПРОЦ.

– Мне сказали, он уже работает, – возразил я. – Просто пока нет интерфейса, он не настроен.

– Это не то. Сейчас ПРОЦ учится помогать твоему телу выполнять простейшие упражнения. Это ещё даже не комплексная проверка. Как дополненную реальность включат, ещё результаты подрастут. Но тут важны нервы. Ты и под нагрузкой тоже хорошо стреляешь. Посмотрим, что будет в симуляции боевой обстановки.

– Посмотрим, – кивнул я.

Алексей Владимирович мне нравился: с меня ростом, сухой, поджарый мужчина неопределённого возраста, он любил пошутить про обезьян с гранатой, охотников и рыбаков, охотно делился знаниями о любом оружии, ещё более охотно – демонстрировал приемы работы с ним. Иногда, конечно, проскакивала высокомерность бывалого вояки к гражданскому салаге… Но я понял, что такое лечится только годами службы. Причем твоей, а не его, и другое отношение надо заработать.

Вечером, после стрельбы, меня ждали занятия по теории действия диверсионных групп и противодействию им. Обучение велось на примерах: короткий пятиминутный инструктаж-вводная, тридцать секунд на принятие решения, дальше – мой ответ с описанием конкретных действий и его моделирование. Никакого разбора полетов, только сухие факты. После окончания – оглашение реальных действий и результаты, такое же сухое сравнение с моделированными. Кое-какие цифры приятно удивляли, и, наверное, не только меня. Дмитрий, однако, так не разу и не снизошел до похвалы.

Сам преподаватель был высокий, сутулый и спокойный, как удав. Монотонным голосом он задавал вводную:

– Семнадцать боевиков захватили здание Центрального банка и сто тридцать заложников. Требуют два вертолета на крышу, каждые полчаса расстреливают одно из заложников. Твои действия?

– Подать вертолеты максимально быстро, после погрузки – сбить в воздухе над зеленкой.

– Моделирование… Потери: заложников – двенадцать человек, боевиков – пятнадцать, деньгами – четыре триллиона, техника – два вертолёта, личный состав СБ – трое. Реальное решение: штурм. Потери: заложники – сорок три человека, боевиков – семнадцать, СБ – шесть.

Я пытался вывести его на анализ:

– И кто сделал лучше? Я или в реальности?

Вместо ответа меня ждал следующий эпизод для разбора. Ближе к концу третьего дня я понял, что обучают тут не меня, а ПРОЦ. Хотя нет. И меня, наверное, тоже.

После ужина меня ждало свободное время. К мне приходили все наставники, и мы общались на свободные темы. Так я узнал, что Вера на самом деле Вероника, Дмитрий – известный спелеолог, а Алексей Владимирович – Олимпийский чемпион. Автограф, впрочем, давать отказался.

Ночами я качался в Барлионе, практически все время с Занозой, которая иногда отпускала меня на свидания к Вике. Каждый день я поднимал минимум по уровню, и через неделю перевалил через шестьдесят пятый.

Время тянулось медленно только первый день, а потом понеслось вскачь. В конце первой недели, Вероника пришла после ужина одна, без перчаток и в тапочках. У неё были крохотные ухоженные ногти кроваво-красного цвета на правой руке. А вместо левой – металлический протез.

– Завтра тебе включат ПРОтокольный Центр обработки данных, – сказала она, наливая кофе.

Она поставила передо мной чашку с дымящимся напитком, после чего отодвинула стул, стоявший рядом, повернула его ко мне, и села, закинув левую ногу на правую. Тапочек остался на полу, и я уставился на металлическую лодыжку.

Тут и без протокольного центра, быстренько сопоставив перекрестные данные, я многое понял, и отвел взгляд от её ног.

– Вы – Вероника Аксенова?

– Правильно, – кивнула она. – Знаешь, почему я пришла сегодня одна?

– Догадываюсь. Это связано с покушением на майора Аксенова?

– Подполковника, – она сжала губы. – Хотя… Да, тогда он ещё был майором, внеочередное звание было присвоено посмертно.

– Соболезную.

Аксенова смотрела как бы сквозь меня. Обсчитывает мою искренность? Я заставил себя замереть и ответить ей смелым взглядом.

– Я пришла сегодня потому, что это последняя возможность поговорить без использования ПРОЦа.

– У вас преимущество, ведь вы можете его использовать, а я – нет.

– ПРОЦ не только помогает, но и записывает. А история которую мы с тобой будем обсуждать, не для протокола.

– Получается, вы можете записать то, о чем мы говорим, а я – нет?

– Да. Но я смогу обмануть слежку, а ты – нет.

– Э-э-э… Неужели вы думаете, что другие инструкторы не доложат о нашем разговоре?

– Доложат, конечно. О том, что мы с тобой остались вдвоем. Ведь мы же отличная команда, и в реале, и в Барлионе, все время вместе.

Я бросил на неё взгляд:

– Заноза?

Аксенова кивнула:

– Да. Не похожа?

– Хм… Ну, ты там ведешь себя совершенно по-другому.

Вероника поджала губы:

– Там все по-другому. Я себя там и чувствую по-другому.

– Как это? – не понял я.

Она отвела взгляд, и, рассматривая кружку с кофе, сказала:

– Меня собрали по кускам. Левой половины тела не было. Все органы чувств – искусственные, кроме правого уха. Медицина сейчас творит чудеса, но выращивать кожу так и не научились. Нервные окончания – восстанавливаются медленно. Голосовые связки сгорели.

Я тоже уставился на кофе. Возможно, стоило что-то сказать, но кому интересны мои соболезнования. Я почти физически ощущал её боль.

– Я уже много раз пожалела о том, что разрешила восстановить себя из того огрызка, в который превратилась после взрыва. Все это… – она указала на себя, – мертво. И внутри – тоже.

– На зомби ты не похожа, – ответил я, чтобы разрушить тишину, повисшую после её слов.

– Ты понимаешь, почему я решила поговорить с тобой?

– Да, – кивнул я.

– И почему же?

– Это проверка?

Она окинула меня взглядом.

– Возможно. Ребята считают, что ты будешь… неплохим опером. Но пока тебя не испортил ПРОЦ, я решила убедиться сама. Расскажи мне, почему мы оказались здесь вдвоем.

Я вздохнул и посмотрел по сторонам. Стоило ли перевести все в шутку и отказать от разговора? Думаю, пару намеков, попытка прикоснуться, и Вероника встанет и уйдет. А крутым опером я стану в любом случае, и рукопашный бой тут ни при чем. Но это самый простой путь, спрятаться за собственными проблемами, и никуда не лезть. Очевидно, что ни в проекте «Немезида», ни в СБ, ни даже на Земле все далеко не так гладко, как некоторым кажется. Как минимум, стоило поделиться своими опасениями. Но не всеми и не сразу.

– Во-первых, очевидно, что разговор этот ты затеяла не из-за того, что я тебе нравлюсь. Исходя из невербальных признаков общения, понятных и дятлу, за пределами Барлионы ты считаешь меня рукожопом, вытянувшим счастливый билет.

Вероника кивнула, хотя и с некоторой задержкой. Мне показалось, лицо её даже немного дрогнуло. Надеюсь, в улыбке.

– Во вторых, последнее время слишком много покушений на родственников высших чинов СБ, как внешней, так и внутренней. Причем начали с внешней. Ваш тесть вцепился в свое кресло мертвой хваткой, хотя из трёх сыновей не осталось ни одного. И он такой не один…

– Я знаю, к кому ты бегаешь ночами, вместо того, чтобы качаться, – перебила меня Аксёнова.

Я кивнул:

– Я знаю, что ты знаешь. Собственно, думаю, это и есть причина, по которой мы тут сидим. Ты думаешь, что покушения на отца моей девушки и убийства Аксеновых связаны между собой.

– Все? – правая бровь Вероники приподнялась.

Я продолжил:

– В третьих, все эти испытания перед включением ПРОЦа – не просто так. Судя по тому, как окружающие относятся к шифрам «Немезиды», внешнее давление – далеко не самое страшное, чего они боятся.

На этот раз она улыбнулась. Мне показалось, с гордостью. Ничего, сейчас мы ее сотрем…

– В четвёртых, ты считаешь себя самой умной из окружающих. Но даже мне ясно, что ты ненавидишь проект всего лишь на йоту меньше, чем убивших мужа террористов.

Вероника кивнула:

– Ладно, главное ты понял. Мелочи потом пройдут. Ты готов?

– К чему?

– А тебе не рассказывали?

– Мне столько всего рассказали, что голова кругом идет. О чем мне не рассказывали?

– Об остальных шифрах? О том, что является главной проблемой проекта?

– Нет.

– Тогда слушай.