Текст книги "Собиратель душ (СИ)"

Автор книги: Александр Андросенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Не уйдешь, мелкая тварь, тут тебе не Бар…

Не знаю, что заставило меня плюнуть этому черту в лицо. Видимо, все те же инстинкты Нагибателя. Вот только вместо того, чтобы кислотой выжечь глаза, моя слюна привела его в бешенство.

Меня бросили, и пролетев, как показалось, туеву хучу метров, я ударился головой в стену. Что-то опять хрустнуло, еще более неприятно.

Я едва успел сжаться в позу эмбриона на полу, прикрываясь руками. Первым же ударом берца в голову, мне что-то с оглушительным хрустом сломали, в мозгу что-то переключилось, и я попытался заорать. Секунду назад во мне бурлили ярость и азарт боя, но сейчас пришло понимание: меня будут убивать. Я попытался подтянуть руки, прикрыть лицо, позвать на помощь, и отодвинуться, сжаться в комок… Но руки слушались как-то неохотно, а вместо крика получилось кряхтение…

– Сууука… – второй удар пришелся в зубы, голова бессильно мотнулась, ударившись затылком во что-то твердое.

– Ты дибил!!! – раздался яростный шепот. – Ты… Ты что сделал?!

– Да я его убью! Он плюнул мне в лицо! – ответил ему другой.

– Бля, это надо бы снимать на видео! Глянь, сколько кровищи!!! – похоже, третий ушлепок был в восторге от случившегося.

– Вы еб…е!? – ужаснулся первый. – Ты же его, угондошил…

Секунд пять они все потрясенно молчали, видимо, рассматривая меня.

– Шухер! – раздался ещё один голос, и, так ничего и не сказав, они убежали.

Бесконечно долгое время я лежал в темноте, чувствуя, как по щеке течёт на пол что-то теплое. В теле не было никаких ощущений, кроме облегчения и покоя. Все, что я мог делать – это моргать. В поле зрения у меня была рука, но даже мыслей пошевелить ей у меня не появлялось.

Потом в комнате зажегся свет, и я услышал сдержанное восклицание:

– Да, бл…ь, ебан…ь совсем, штопаные гондоны… Них…я без палева сделать не могут… – и я увидел лакированные туфли присевшего рядом человека. На шею мне легла уверенная рука.

Вот и все, подумал я, довые…ся.

Глава 6. Договор

Рука профессионально надавила двумя пальцами на сонную артерию, и я услышал:

– Живой… – после чего ботинки развернулись, и человек заорал не своим голосом. – Блокировать двери! Построение в помещениях!!! – а потом добавил чуть спокойнее, видимо, по связи. – Таранов – Лебедянскому: реанимационную бригаду в комнату номер двадцать три!

Я внезапно почувствовал дикую усталость, которая навалилась сверху, закрывая мне веки.

– Э-э-э, пацан, куда!? – от хлопка по щеке усталость чуть отступила. – Нюхай!

Под нос мне подсунули вату, в голове чуть прояснилось, и я попробовал убрать её от нашатыря.

– Не шевелись! – рыкнул Таранов. – Твою ма-а-ать…

Мне показалось, у него в голосе проскользнули панические нотки, а я почувствовал постепенно нарастающую боль. Неожиданно резко она захватил меня всего, проникла в каждую частичку тела, отозвалась в лёгких, голове, сердце, и я едва слышно застонал, хотя мне хотелось орать.

– Терпи, пацан… – сказал Таранов, положив у меня под носом вату с нашатырем. – До свадьбы заживет…

Я почувствовал, что меня начало трясти и потерял сознание.

* * *

Это было прекрасно.

Ничего не болело. Ничего не хотелось. Ни о чем не думалось. Я просто висел в снежно-белой комнате. Хотя… Почему я решил что это комната, границ помещения я не было видно.

– Я что, умер?

– Конечно, нет. Ты в реанимационном модуле, Быков, – раздался знакомый голос. Ректора я бы ни с кем не перепутал. – Подпиши документы, от тебя требуется электронная подпись, и мы приступим к операции.

– К какой операции?

– По твоему восстановлению.

– Что собираетесь восстанавливать?

Пауза.

– Ты что ничего не помнишь? Тебя побили, ты отключился. Тебя надо… подлечить.

Перед мной появился бланк с местом, куда надо поставить галочку, и я почувствовал, что у меня есть правая рука.

– Коснись пустого квадрата, и мы начнем, – попросил ректор.

Что-то показалось мне важным, и я спросил:

– А почему вокруг белые стены? Где мы?

Пауза.

– Это виртуальное пространство реанимационного модуля. Мы в управляемом сновидении, как в Барлионе.

Я кивнул. Это было правильная информация. Но не полная.

– Почему я не могу подписать бумаги в реальности?

Долгая пауза.

– Ты в реанимационном модуле. Тебя нежелательно приводить в сознание до восстановительных процедур.

– Я все-таки умер! – дошло до меня.

Очень долгая пауза. Ответил мне другой голос, строгий и нетерпеливый:

– Александр, чем дольше мы говорим, тем меньше у вас шансов на восстановление в полном объеме в кратчайшие сроки! Пожалуйста, поставьте согласие, и мы приступим.

Непорядок… Слишком расплывчато.

– Что значит – восстановление в полном объеме?

– То и значит! – Голос начал терять терпение. – Лечение до восстановления всех функций организма!

О, уже ближе.

– А какие функции нарушены?

– Вы в реанимации, в виртуальном пространстве! – возмутился голос. – Угадайте, что у вас сейчас работает?!

Я почувствовал интерес, но он быстро угас.

– Александр, вы хотите умереть без медицинской помощи? Подпишите, пожалуйста, бланк!

Я задумался, рассматривая бланк. Вверху было написано: «Согласие на восстановительные процедуры». Ниже – пустой квадрат. Ни звездочек, ни мелкого текста. И все-таки я чувствовал, что меня где-то… Обманывают.

– Покажите список восстановительных процедур.

Долгая пауза.

– Ты всё равно ничего не поймешь, этим занимаются доктора.

Я нахмурился. Как плохо, когда все вокруг считают тебя идиотом.

– Кто вы?

– Это не имеет значения!

– Вы специально тянете время, чтобы я умер, и ректор ИВИСБ объяснял, по какой причине у него в университете убивают студентов в первый же день учёбы?

– ***! – выругался голос.

– Кто пытался тебя убить? – спросил меня ректор.

Странно. Соседи были очевидным ответом, но… Получается, не они? Впрочем, их же было четверо. Кто еще?

– Список восстановительных процедур.

– Ты хочешь сдохнуть?

– Вы можете связаться с моей матерью и попросить согласие у неё.

– Тебе уже не 13 лет, придурок!

– Если я лежу, как овощ, то операцию могла бы одобрить и она.

– Она далеко! А ты можешь сделать это за минуту!

– Я хочу видеть, на что именно соглашаюсь.

Долгое молчание.

– Доволен?! Подписывай!

Передо мной всплыл еще один лист.

«Список процедур для восстановления тела:

1. Восстановление черепной коробки.

2. Восстановление шейного отдела позвоночника.

3. Замена функций спинного мозга.

4. Восстановление лица и зубов.»

Неполно. Как хорошо, что я почти не испытывал никаких чувств.

– Расшифруйте третий пункт, – попросил я.

– Какие из этих слов тебе непонятны?! – вспылил ректор.

– Я жду.

Пауза.

Передо мной появился список на сорока листах. Просмотрев первые два, я почувствовал, как мне становится дурно. Пожалуй, за такое следовало бы убивать.

– Как же так? За что? – спросил я, чувствуя, как изображение расплывается перед глазами. Я плакал? Как странно, это же сновидение.

– Ты ведь знаешь.

– Но это только игра! Что я им сделал?! За что они меня убили?!

Вздох. Тишина. Я моргнул, вытер глаза.

– Этого не может быть. Я ведь… Я же…

Я не верил, что это могло случиться со мной.

– Мы тебя починим, сынок, – раздражённый голос вернулся. – Поставь галочку на бланке.

– А как же Вика? – я почувствовал, что сейчас опять заплачу.

– Ты должен быть сильным, – ответил он. – И с Викой тоже.

Я судорожно задергался.

– Не верю. Не верю!!! Не может быть!!!

– Тише. Тише… Поверь мне, это единственный вариант. Тебе повезло, случись это в другом месте, и ты бы всю оставшуюся жизнь ел с ложечки. Поставь согласие.

– В другом месте этого бы не случилось!!! Только в вашем ублюдском заведении могут устроить темную с таким исходом!

– Мальчик, поверь моему опыту, это могло случиться в любой момент, и даже без темной. Ты мог бы подвернуть ногу и упасть с лестницы. Зимой поскользнуться на улице и заработать перелом основания черепа… Любым ударом тебя мог вырубить какой-нибудь боксер, и падая на асфальт ты мог загнать носовые хрящи себе в мозг. Или пробить височную кость о перила, или опять-таки перелом основания черепа. За всеми нами смерть ходит по пятам. Не тяни.

Я собрался. Хватит ныть. Думай.

Я прочитал остальные 38 листов. Особенно внимательно последние двенадцать, где перечислялись пункты секретности, которую предстояло соблюдать.

– Уберите пункт восемьдесят три и восемьдесят шесть.

– Запрет на общение с родственниками необходим… Но у вас будет последняя встреча, и вы все объясните матери, согласно легенде!

– Нет! Я хочу иметь возможность с ней встречаться!

– Максимум – видеописьма! Раз в год!

– Раз в месяц. Звонок по видеосвязи.

– Вы меня слушаете?!

– Еще мне нужно неограниченное общение в Игре.

– Неприемлемо!

– И я хочу продолжать обучение.

– Как вы себе это представляете?!

– Это не мои проблемы, а мои условия. Решайте. Индивидуально, виртуально, мне все равно. Взамен я поучавствую в ваших… опытах.

– Вы не можете ставить условия!

– Да? – я зло улыбнулся, впервые с начала разговора. – Ну, тогда звоните моей маме…

* * *

Не знаю, сколько мы с ними бились, но, читая новые пункты соглашения, я был доволен.

Три звонка в год маме. Не считая входящих.

Старый перс в Барлионе и имитаторы-шпионы на всех видах общения.

Ну, и, наконец, мне дали допуск к виртуальному курсу лекций ИВИСБ. С обязательными экзаменами.

Кроме того, по завершению восстановления организма, меня ждал допконтракт с СБ. Первоначальный мы заключали сейчас. По допконтракту мне обещали работу и разрешение на реальные встречи. Если я сам захочу. Смешные, как можно не захотеть реальной встречи с любимой девушкой?!

Взамен меня наградили документом на сто пятьдесят страниц, в котором была информация о том, что мне можно говорить, а чего нельзя.

И пока я ее читал и учил, в Барлиону меня не выпустили. Когда нужные ответы вылетали из меня глубокой ночью как из зенитного пулемёта, я получил короткое напутствие: «Ладно, прогуляйся, но недолго!» – и… в белой комнате появился

ВХОД!

Глава 7. Интерлюдия 1

Нет, Кирилл Валерьевич, конечно, ожидал звонка ректора ИВИСБ, но не так скоро. Он надеялся, что Быков продержится хотя бы месяц, а может быть даже два… А там, чем черт не шутит, и втянется.

Генерал допускал даже, что парень его дочери вполне может оказаться среди лучших курсантов: Барлиона – далеко не последний предмет, а уж в Игре парень был действительно силен. Мышцы нарастут, «волосатые» руки в наличии (он планировал принимать в судьбе Быкова посильное участие), а большая часть практических навыков нарабатываются просто усиленными тренировками.

Кирилл Валерьевич даже прикинул, куда повезет парня пострелять… А тут такая подстава. Впрочем, на Быкова у него были большие планы, и далеко не все они были связаны с ИВИСБ.

– Слушаю, – бросил он в трубку. – Только коротко, время видел?

– Приезжай, с твоим бойцом ЧП, – сообщил ректор.

– Что там? Завалил кого-то в Барлионе?

– Нет!.. Ну, и это тоже, но ЧП не в этом. Подробности при личной встрече.

– Еду! К тебе? – он поднялся с кровати и успокаивающе положил руку на плечо зашевелившейся супруге. Та легла обратно.

– В ЦНИИ, – ответил ректор после короткой паузы.

У Кирилла Валерьевича давление подскочило сразу на пятнадцать пунктов.

– Коль, вы там что, совсем ебан…сь?! – прошептал он в трубку. – На день пацана вам оставил, а уже ЦНИИ…

– Не ссы… Приезжай, перетрем.

– *** свой перетри… – посоветовал он.

* * *

Кирилл Валерьевич никогда не злоупотреблял служебным положением. Бронированный внедорожник, водитель, пара бойцов и ему этого хватало для перемещения по городу. Да и светиться особо нельзя не было, он по-прежнему опасался покушений.

На КПП его встретил сопровождающий, который сменил одного из телохранителей, и они домчались до НИИ уже через тридцать минут после звонка ректора.

Подполковник нервно жестикулировал, показывая дорогу, и старался не смотреть на генерала, из чего тот сделал вывод, что дело пахнет керосином. Может, ноги сломали пацану? Да не, скорее, челюсть. В принципе, вопрос решаемый и без его участия, но последнее время Быков стал упертым, как баран, а ректор наверняка хочет замять вопрос. Вот и подтянули сюда его, поспособствовать примирению, так сказать.

О том, что тут может быть как-то завязан Проект 517, он старался не думать, проблем с ним хватало и без Быкова. Но первым, кто встретил его в здании, был как раз руководитель проекта.

– Кирилл, не волнуйся, все в порядке! – подняв обе руки, заявил он.

– У тебя – может быть… Что с пацаном, Слав?

– Все уже в порядке, первые процедуры по восстановлению уже прошли.

– Что случилось? Какому восстановлению?

– Полному. Через пару месяцев будет как новенький! А насчет того, кто его так сломал – это к Дикому.

– Где он?

– Уехал с полчаса назад.

– ***! Сказал же, что ждет здесь!

– Видимо, появились дела. Пойдём, посмотришь историю болезни. Мы уже сделали трепанацию черепа и…

– Завались, – попросил Кирилл.

Мирков снова поднял руки и действительно замолчал, завел в свой кабинет и дал Кириллу Валерьевичу тоненькую папку.

Через десять минут, тщательно изучив содержимое, генерал откинулся в кресле и посмотрел на Миркова.

– Слава, вы совсем уже попутали, да? Какого хера не оповещен никто из представителей пацана? Ни я, ни мать?

Руководитель ЦНИИСБ отвел взгляд в сторону:

– Решал не я. Пацан согласился, когда ему описали перспективы без вхождения в проект.

– А перспективы вхождения в проект вы ему описали? Возможный конфликт с дополненной реальностью? Необходимость ежедневного техосмотра и поддерживающих процедур? Перспективы постепенной замены отказывающих органов и переход на полное протезирование тела? Вы ему объяснили, как СБ использует шифры проекта? Рассказали, что три из шести шифров нестабильны психически, несмотря на все предпринятые меры, а ещё один – в розыске?

– Кирилл, ты, когда продаешь машину, рассказываешь, сколько бордюров на ней снес и куда врезался?! – резонно ответил Мирков. – И не забывай, Ареса ты сам привел, и в розыск его тоже ты подал, я считал, что с ним надо договориться и продолжать сотрудничать. А «Гермес» – получил самые легкие повреждения из всех наших шифров. Я считаю, что нам удастся обойтись без сервоприводов. Ну… Шею разве что придется усилить. Смотри… – полковник уселся на любимого конька. – Вот здесь… Заменяем повреждённую ткань электронной начинкой с передачей нервных импульсов к верхним конечностям… Возможно, их тоже придется заменить… Хм… Не надо так смотреть на меня, я все понимаю, но иначе он не сможет двигать руками! Для защиты электроники сформирует броневоротник… Ну, я считаю, если уж что-то менять, то так, чтобы это было надежно! Он же прикроет и ПРОЦ дополненной реальности. Корректировки, на самом деле, минимальны!

– *** у тебя минимален, – ответил Кирилл Валерьевич. – Почему вы не дали мне с ним поговорить до того, как начали процедуры? Где контракт? Какого хрена вы уже присвоили ему шифр?!

– Контракт вот, – Мирков дал ещё одну папку. – Все решения принимал Коля, позвони, узнай.

Открыв контракт, отец Вики вчитался в него. Чувствовалось, что Быков совершенно не понимал, что подписывает. «Рабочий» раздел, где было указано количество операций и их сложность, порядок подчинения и отдыха, а так же остальные, важные для оперативника СБ пункты, были им поигнорированы, а всякая чушь, вроде общения с родными и нахождение в Барлионе – выкручены на максимум. Ну ещё бы, балбес не понимал, что случилось.

– Зачем звонить? Схожу, пообщаюсь…

Кирилл Валерьевич действительно пошел, проигнорировав автомобиль. Ему требовалось обдумать риски. Быков, в целом, был генералу симпатичен, хотя первое впечатление сложилось удручающим. Он надеялся, что чувства дочери, буквально летавшей весной, после знакомства, а потом все лето поминавшей парня через слово, быстро пройдут, но этого не случилось. Генерал обещал ей, что они скоро вернутся в Волгоград, но оперативная обстановка оставалась напряженной, и единственное, что можно было сделать для дочери, он организовал: помог с переводом в ИВИСБ. Там она могла видеться с Быковым хотя бы в Барлионе. Вика давно привыкла пользоваться малейшими послаблениями, которые он ей давал, и чуть ли не мгновенно рассказы про похождения в Игре стали единственным, о чем она звонила матери. Когда Нагибатор со своими сокланами перешёл дорогу Серым Сорокам, обкатывающими в Серых горах полученную от корпорации платформу для подготовки агентов, жена с дочкой чуть ли не насильно заставили его вмешаться – вначале через агентов, а потом он заинтересовался и сам: характеристика юноши, полученная после операции, слишком разнилась с его собственными впечатлениями о нём.

Быков действительно повзрослел, хоть и не вырос, но Кирилл Валерьевич слишком хорошо знал, что физическая сила не главное в человеке. Лучшие агенты СБ всегда опирались на ум, умение манипулировать людьми, харизму и бесстрашие. Да и, в конце-концов, Кольт уравнял людей ещё в позапрошлом веке, а усилие нажатия спускового крючка «Глок-78» всего полтора килограмма. Генерал хорошо знал, что из таких вот борцов за демократические идеалы вырастают самые лучшие агенты: по-хорошему наглые, изворотливые, неунывающие и нестандартные. СБ вело большую часть оперативников чуть ли не с детства, так что Быков вполне вписывался в общую тенденцию вербовки, хотя его желание закончить ИВИСБ могло и помешать: не для всех агентов окончание профильного университета было хорошей записью в личном деле.

С другой стороны, для дочери было бы лучше, если бы Быков закончил ИВИСБ и получил какую-нибудь не связанную с отцом работу. Более того, выбор пацана – факультет военного анализа говорил о том, что тот думал не столько о подвигах, сколько о спокойной карьере… И тут, на тебе… Перелом шейного отдела позвоночника и перелом свода черепа с множественными челюстно-лицевыми травмами. Кирилл Валерьевич старался не думать о том, что сделает с ушлепками, сотворившими это. Никуда они не денутся.

Вначале следовало забрать пацана себе. «Немезиде» и так принесли в жертву слишком много душ.

* * *

Николай Борисович Дикий, вернувшись из ЦНИИ в кабинет, бросил секретарше:

– Лебедянского и Тарана ко мне! Срочно!

Первым явился, естественно, капитан.

– Докладывай по Быкову. Как идет расследование. Начинай с начала.

– Так точно! Когда я зашел, парень ещё дышал, но выглядел так, что вот-вот концы отдаст. Я проверил пульс, после чего вызвал реаниматологов и заблокировал двери.

– Хорошо. Кто был в кубрике?

– Его соседи лежали в капсулах. Больше никого не было. Вы поручили мне провести расследование. Я первым делом отключил всем управляемые сновидения, но больше пятидесяти человек к моменту блокировки уже в них не находились. Из них почти половина покинула своим места в последние пять минут… Но я бы не исключал их из списка подозреваемых.

– В мое время тоже хватало трёх минут чтобы кого-нибудь отделать, – согласился ректор.

– Затем я подал команду всем загрузиться в капсулы, потому что такого количества свободных мест изоляции у меня не было, и занялся видеокамерами. Они работают в режиме захвата движения, дважды в течении ночи включались, в 00.47 и 3.29, но ничего не сняли. Электропитание не пропадало, ошибок не было.

Ректор кивнул:

– Дальше. Беседы проводил?

– Пока нет. Все, что я успел сделать – проверил статистику электронных замков. Все двери были заперты. Но вот двери комнаты Быкова открывались. В 5.34.

Ректор подался вперёд:

– Каким ключом?

– Неизвестно. Я скачал скрипт открытия. Он не принадлежит ни одному из наших ключей, – Таран положил на стол флешку.

Николай Борисович взял её и крутнул в пальцах. Хоть какая-то информация для того, чтобы успокоить старого друга у него появилась, и то хлеб:

– Что ещё?

– На флешке так же выгрузка всех данных по камерам, электронным замкам, картам, входам и входам в Барлиону, открытию капсул и дверей. Другие специалисты тоже могут провести анализ, без учёта моих выводов.

– Молодец, – тут дверь открылась, и появился Лебедянский. – О, Леонидыч, проходи. Свободен, капитан. Занимался основной работой.

Таран козырнул и вышел, а проректор сел в одно из кресел у длинного стола.

– Живой? – поинтересовался он.

– Живой, – поджал губы Дикий.

– Ходить-то будет?

– А как же… Слава и не таких откачивал.

– ***! – вырвалось у Лебедянского. – Он в Проекте?

– Да. Другого выхода не было, зачем нам тут прокуратура?

– Согласен. Он подписал стандартный договор?

– Пришлось кое-где подвинуться, – скривился Дикий. – А сейчас тут появится его будущий тесть, и придется подвинуться ещё. Ты мне лучше скажи: как так получилось?

– Что именно? Как он нашинковал двадцать пять балбесов вместе с куратором? Видимо, у него топовый персонаж в Барлионе. Плюс я давно этому оленю говорил, хватит подгонять всех под одну гребенку. То, что орки-воины простейший вариант для обучения и прокачки – ещё не значит, что надо заставлять всех поголовно курсантов удалять старых персонажей. Быков самым наглядным образом показал, как неподготовленный против стелс-персонажей рейд можно раскатать одному. Судя по всему, он даже не вспотел, когда их крошил.

– Увидел пулемет – не рвись в лобовую?

– Да. Не видишь противника и несешь потери – концентрируйся на защите… Они слишком долго перестраивались. Быков очень тонко прочувствовал момент, критичным было уничтожить всех жриц, ради этого он даже подставился, после того, как последний персонаж, способный вылечить Рваные раны и снять отравление вышел из боя, орки были обречены. Ну и ещё за него сыграла наша гонка с уровнями. По сути дела, мы загоняем персонажей на высокие уровни без необходимых навыков и денег. Экипировка, которой они пользуются… Мягко говоря, говно. Надо давать им больше золота за квесты. Или сетовые предметы. Или квесты на развитие производственных навыков, а сдаваемые шмотки – в казну для распределения на низкие уровни.

– Все так критично? Ничего подобного раньше не случалось.

– Ну… Год на год не приходится, знаешь ли. Не всякому хорошему игроку приходит в голову мысль вальнуть куратора и толпу сокурсников. Но я тебе прямо сейчас могу назвать несколько парней, которые могут это сделать. Причем половина из них в Барлиону первый раз попали уже у нас. А Быков, судя по всему, играет не первый год. Опять же по экипировке – парень несколько раз менял основное оружие и бижутерию, а так же пил эликсир. Ни в одну из наших программ подготовки не входит ни дублирование навыков союзных персонажей за счёт эликсиров и заклинаний, ни корректировка билда за счёт экипировки, заточенной на разные характеристики.

– Почему? – резко спросил Дикий.

– Нельзя обнять необъятное и впихнуть невпихуемое в один курс. Ты или поднимаешься уровни, или навыки. Или копишь деньги на второй-третий комплект экипировки, или тратишь их на новые, подходящие по уровню.

– Внеси необходимые корректировки в рекомендательную программу обучения. Я хочу видеть адаптированный курс для наших орков-воинов и жриц. В памятку для кураторов добавь пункт о том, что готовые персонажи курсантов не удаляются. И что ты там еще придумаешь.

– Понял, сделаю.

– Все, работаем, – кулак Дикого слегка стукнул по столу, и Лебедянский вышел.

Николай Борисович тут же забыл про него, изучая содержимое флешки. Таран неплохо поработал, генерал не зря поручил дело ему. Даже если что-то в базах данных и было, то навскидку не определялось. На какое-то время поиски виновных займут покровителя Быкова. А там уже все и забудется. Ни один из шифров «Немезиды» не был стабилен. И тут даже дело не в ПРОЦе дополненной реальности, а – Дикий все яснее сознавал это с каждым новым шифром – в самом отборе претендентов.

Шанс на возмездие только казался хорошей мотивацией. На самом деле те, кто получал второй шанс, постепенно сходили с ума от жажды мести.

– Почему все получается через жопу, а? – пробурчал Дикий сам себе. – Отголоски национальной черты?

«Анализ данных невозможен, недостаточно вводных», – тут же отреагировал ПРОЦ.

«Завались… лучше анализом данных по проникновению в комнату номер 44 займись», – отдал команду он.

«Анализ проведён, данных для определения лиц, совершивших проникновение, недостаточно».

«Кто бы сомневался…»

«Сарказм? Неуместен, данных недостаточно».

Дикий уже тысячу раз проклял себя за то, что поставил себе самый первый из Протокольных центров дополненной реальности. Тогда, двадцать лет назад, это казалось уместным и необходимым. Сейчас же ему приходилось мучаться с устаревшим оборудованием, недостатком мощностей и прочим геморроем.

Дверь кабинета без предупреждения распахнулась, и в ней появился Кирилл Валерьевич.

– Ты ах…ел, Дикий?! – с места в карьер начал он. – Это что за блядство?

На стол прилетел контракт с Быковым.

Николай Борисович тяжело вздохнул и полез в тумбочку за коньяком.

– Успокойся, Кирь… Других вариантов не было, нам пришлось уступить по пунктам взаимодействия с окружением, тем более, что шифр в кои-то веки не изолирован от общества и относительно здоров…

– Да я не про общение! Какого хера он под тобой? Это мой человек!

– Вот как? Я не знал, – ректор ИВИСБ щедро плеснул коричневой жидкости в стаканы.

– Теперь знаешь. Так что будь добр, подвинься, – он выдохнул, опрокинул коньяк в горло, прислушался к ощущениям и продолжил. – Я скину тебе его контракт с СБ, исправишь касающиеся нас пункты.

– И что мне за это будет? – поинтересовался Дикий. Коньяк чуток прогнал холод, сковавший его после утренних известий.

– Я поговорю с его матерью, – ответил Кирилл Валерьевич.

– Ладно… Уговорил… – ректор снова наполнил стаканы.