Текст книги "Шпага гроссмейстера"

Автор книги: Александр Дихнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

ЧАСТЬ II
ФИГУРА ГРОССМЕЙСТЕРА

Глава 1

Я проснулся, когда первые косые лучи восходящего солнца коснулись лица. Оглядевшись, я обнаружил, что нахожусь в незнакомой мне, богато убранной комнате с резным потолком и высокими двустворчатыми окнами. Не без интереса я прислушался к своему организму: серьезных болевых ощущений не было, за исключением зуда в обожженных руках, и тогда я выполз из мягкой кровати и подобрался к окну. Открывшийся вид был мне знаком: я находился в Ассэрте, во дворце Императора Пантидея… Почему-то я не очень хорошо понимал, как оказался здесь, и шаг за шагом стал восстанавливать в памяти события, имевшие место после моего возвращения в Дагэрт. Этот процесс занял довольно много времени, а вот как я добрался до Ассэрта, мне вспомнить так и не удалось, но это уже не имело значения, ибо я внезапно ощутил, что мне необходимо действовать, и немедленно. Отойдя от окна, я еще раз оглядел комнату: моей одежды не было, и я дернул за шнур, вызывая слугу. Минуты через две в спальню вошел дворецкий, и я поинтересовался насчет своего камзола.

– Извините, милорд, но те лохмотья, что были на вас, камзолом назвать было трудно, и мы это выкинули.

– А содержимое карманов, черт возьми?

Дворецкий кивнул и достал Доску, мою любимую трубку, кисет и еще какие-то мелочи. Через несколько секунд я уже раскрыл Доску, и первое, что бросилось мне в глаза, – Фигура Человека с кубком. Это означало, что Илайдж, к счастью, жив. Тем не менее я поборол желание немедленно связаться с ним и осмотрелся, однако ничего неожиданного не было. Диана, Кнут и Вотан по-прежнему находились на поле Флериона, Яромир – в Альрионе, Юлиан – в Местальгоре, Джейн и Эрсин – в Форпосте, да и вообще, из Черных Фигур изменила положение лишь Фигура Никэ, переместившаяся на 42-е поле. Обе Белые Фигуры – Джарэт и Марция – находились теперь, естественно, вместе, на 29-м поле, то есть на пути в Местальгор. Еще, если мне не изменяла память, кое-какие перестановки произошли в космосе… Так и не обнаружив ничего важного, я прикоснулся к Фигуре Илайджа.

Контакт произошел мгновенно, но преобразования затянулись, и я предположил, что ответ дается моему другу с трудом. И действительно, когда образ наконец оформился, я увидел Илайджа лежащим на куче веток в том самом шалаше, где я валялся дней десять назад.

– Ты как, Илайдж? – встревоженно поинтересовался я.

– Неважно. – Его обескровленное лицо тронула слабая улыбка. – Видишь ли, друг мой, падение с двадцатиметровой высоты не красит человека. Мне еще повезло, что там не оказалось какой-нибудь острой скалы, и я отделался отбитыми легкими и почками… А каким чудом ты оттуда выбрался?

Испытывая стыд, я рассказал Илайджу окончание схватки с местальгорцами и описал свое нынешнее положение. Закончил я классическим вопросом неудачника:

– Что теперь делать?

Илайдж открыл было рот, но внезапно зашелся жутким приступом кашля, и одно мне сразу стало ясно: реальной помощи ждать от него не приходится. С трудом подавляя хрипы, он заговорил:

– Если сейчас сообщить всем нашим, что ты утратил Шпагу, то они, конечно, помогут ее вернуть и вернут, но ты с ней распростишься… Это ясно? – Я полностью разделял его мнение, и выражение моего лица, по-видимому, красноречиво об этом свидетельствовало. – С другой стороны, одному бороться с Джарэтом тяжко, и шансы на успех маловаты…

Все это были очевидные вещи, а я ждал каких-нибудь конструктивных предложений, и они последовали.

– Как я уже говорил, Рагнар, из всех членов Клуба я целиком доверяю лишь троим: Джейн, Лоуренсии и Клинту Но Клинт слишком далеко, а обращаться за помощью к Джейн тебе все-таки неудобно, так что поговори с Лаурой. Я еще вчера попросил ее передвинуться ближе к центру событий, что она, судя по положению Фигуры, и делает. Она поможет тебе.

Илайдж устал, но я все же спросил:

– А как насчет Юлиана?

– Смотри сам. Все, счастливо, держи меня в курсе… – Илайдж махнул рукой и растворился в лучах уже достаточно высоко поднявшегося солнца.

Да, Юлиан все же был мне не совсем понятен, к тому же он находился в Местальгоре, поэтому пока я решил с ним своими трудностями не делиться и, следуя совету Илайджа, прикоснулся к Фигуре Никэ, стараясь угадать, что же представляет собой Человек, к которому я обращался за поддержкой.

Связь установилась очень быстро, казалось, что встречный импульс необычно мощен, и я удостоверился, что картина, недавно нарисованная моим воображением, почти в точности совпала с действительностью. Лоуренсия, высокая и стройная, во весь опор мчалась на большом гнедом коне, и ее длинные черные волосы развевались под порывами ветра. На правом боку у нее я заметил тяжелый и совершенно не подходящий женщине меч. На сером плаще у левого плеча явственно выделялся герб: золотое кольцо с тремя треугольными шипами. Наконец она соизволила обратить на меня внимание и натянула поводья.

– Привет, Рагнар! Как дела? – Казалось, что Лоуренсию беспокоит что угодно, только не это.

– Привет! Плохо! – в тон ответил я.

– Отчего ж так?

Такое начало не обнадеживало, однако я не допускал мысли, что Илайдж может подвести, и коротко объяснил ситуацию. Лоуренсия слушала внимательно, но безучастно и, когда я замолчал, ограничилась вопросом:

– Когда ты сможешь прибыть в Местальгор?

– Дней через десять, – ответил я, опустив, что при этом придется гнать, будто у тебя черти в заднице.

– Хорошо, тогда через десять дней, в полдень, я буду ждать тебя у главного входа на местальгорский базар. Привет! – Лоуренсня тронула коня и исчезла

После подобного обязательства мне оставалось лишь с тоской взглянуть на мягкую перину, еще раз вызвать дворецкого и потребовать новый костюм, пару кинжалов, плащ и хорошего коня. Еще минут десять я потратил на письмо Генриху, в котором сообщал последние малоутешительные новости и убедительно просил ничего решительного не предпринимать, тем самым фактически перекладывая ответственность за судьбу Марции на себя. Ну а к полудню я уже оставил позади крепостные стены Ассэрта, сожалея, что мне так и не удалось побродить по улицам этого древнего города, с которым было связано столь много в моей теперь уже прошлой жизни…

К вечеру я разыскал следы отряда Джарэта и двинулся по ним, а на следующий день оказался на тракте, соединяющем Местальгор с берегом Пресного залива, и дальше я, уже ни на что не отвлекаясь, мчался прямо по дороге. На дворе стояла середина лета и погода была, как назло, хорошая, так что это жаркое путешествие было весьма утомительным, но мои болячки все-таки заживали, и я с каждым днем становился все бодрее и бодрее. На третий день пути я настиг и обогнал пешую часть отряда, с которым недавно сражался. Как я и предполагал, ни Джарэта, ни тем более Марции среди них не было… Так весьма однообразно и пыльно проходили день за днем; Короля я в итоге не догнал, но в отведенные мне сроки укладывался и вечером девятого дня уже высматривал на горизонте приречные холмы, на которых стоял Местальгор…

Сразу после захода солнца погода, впервые за то время, что я был в пути, испортилась, небо затянули тучи, и стал накрапывать необычный для лета мелкий дождик. Я уже практически не различал каменистого тракта под копытами своего коня и начал всерьез подумывать о ночлеге, когда заметил справа небольшой яркий огонек. Присмотревшись, я разглядел очертания одиноко стоящей бревенчатой хижины, в единственном окошке которой и горел свет. Решив, что это очень кстати, я свернул с дороги и через минуту уже стучал в массивную дверь.

– Входите! Не заперто! – раздался низкий, но звучный голос, и я вошел.

Внутри хижина представляла собой обыкновенное, не богатое и не бедное, жилище заурядного крестьянина или дровосека, и тем более странно выглядел за неоструганным столом человек, облаченный в дорогой костюм черного бархата с красными разводами и со шпагой у пояса. Тот вечер врезался мне в память, и единственное, что я позабыл, – это черты лица моего собеседника…

– Присаживайтесь! – Он указал рукой на стул, а сам подошел к стоящему у стенки шкафчику и достал кувшин вина и пару стаканов. Я отметил, что он был невысок, но пропорционально сложен и производил впечатление человека недюжинной силы. – Давайте выпьем и поговорим.

Все это было крайне необычно, и я, отпивая отменное вино, осторожно поинтересовался:

– А, собственно говоря, с кем имею честь?

– Какое это имеет значение? Я ведь не спрашиваю, кто вы. Для меня достаточно, что вы – бессмертный, а я давно хочу поговорить с таким Человеком. – Он сделал краткую паузу, подразумевавшую ответ. Но я смолчал, и он продолжил: – Ведь на ваших глазах творилась история, вы прожили большую жизнь и, казалось бы, должны лучше других понимать тщету сущего. Что же заставляет вас действовать, да и вообще жить?

Должен заметить, что меня порядочно раздражала такая постановка вопроса, к тому же совсем недавно я имел подобный разговор с Юлианом, поэтому, не мудрствуя лукаво, принялся распространяться в том духе, что я есмь Человек, часть Человечества и так далее. Однако вскоре меня прервали:

– Бросьте, сударь, вы прекрасно понимаете, что Человечества давно уже нет, а вы и ваши товарищи – как динозавры, некогда жившие на вашей родной планете. Вы обречены историей и в лучшем случае можете рассчитывать на личные свершения…

– Прекрасно, почему же мне не жить ради личных свершений?

– Потому что вы не можете отделить их от блага вашего народа!

– Вы так считаете? – Я произнес эту фразу как можно более насмешливо, но внутренне осознал, что он меня поймал и ко мне возвращается старое чувство беспросветности…

– К тому же, – безжалостно заметил мой собеседник, – ваше бессмертие – мнимое. Рано или поздно вы погибнете, причем скорее всего случайно и нелепо, и что тогда?

Это все напоминало заколачивание гвоздей в гроб, и я совсем было приуныл, но тут мне в голову пришла забавная мысль, и хотя красно-черный собеседник продолжал красноречиво втирать меня в грязь, я его уже не слушал. Я даже перестал размышлять, прав ли он и насколько, просто понял, что весь этот разговор затеян с единственной целью: исключить меня из игры, убрать с Доски моими же собственными руками. Таким образом, дальнейшая беседа интереса уже не представляла, тем более что весомых контраргументов я так и не находил, поэтому, донельзя бесцеремонно перебив его, я внес предложение:

– Может быть, мы вернемся к этой теме, но… когда вы будете подыхать!

– Когда я буду… что?

Мгновение он молчал, а потом расхохотался. Смеялся он искренне, весело, громко и, по-видимому, надо мной, однако я не обиделся и лишь вторил ему, так как в глубине души меня не покидало чувство, что я имею никак не меньше шансов остаться тем самым последним, кто смеется хорошо. Внезапно его смех оборвался, он поднялся из-за стола, делая какие-то пассы руками, и, отчеканивая каждое слово, сказал:

– Я не сомневаюсь, что мы еще встретимся, Рагнар, и мы закончим этот разговор, когда, как вы изящно заметили, кто-нибудь из нас будет подыхать.

Свет вокруг стал меркнуть, очертания предметов и самого хозяина хижины исказились, а через секунду все исчезло…

Надо мной простиралось чистое небо, усеянное звездами, ярко светила давно взошедшая половинка луны, а прямо передо мной возвышались Восточные ворота Местальгора.

Глава 2

Передо мной встал принципиальный, на мой взгляд, вопрос: когда именно я сошел с ума? Ворота Местальгора галлюцинацией не являлись, это я проверил сразу же, но, с другой стороны, я был абсолютно уверен и в реальности той странной встречи – выпитое вино до сих пор приятно согревало желудок, и я отлично помнил, о чем шла речь в нашей забавной беседе с черно-красным незнакомцем. Итак, я либо спятил там, на дороге, когда увидел хижину, либо здесь, и тогда ворота скоро исчезнут… Если же признать, что и то и другое было на самом деле, то с ума сошел не я, а весь остальной мир. Эта мысль меня несколько утешила, но до душевного равновесия было еще далеко, ведь тогда мой незнакомец должен обладать такими магическими талантами, что ни мне, ни Марку и не снились. Кроме того, этот Человек, если это Человек, что сомнительно, был явно заинтересован в моей судьбе с той точки зрения, что меня нужно как можно скорее отстранить от дел. Но чьих, черт возьми, рук эта работа? Джарэт дотоле не произвел на меня впечатления могущественнейшего мага, значит, кто-то из своих… Я усмехнулся: похоже, в Клубе все просто помешаны на интригах, и если действуют, то с размахом. Успокоив себя тем, что в любом случае этот таинственный тип еще должен потревожить меня, я решил, что вот тогда любой ценой и выясню, кто он такой.

Кое-как приведя мысли и чувства в порядок, я принялся устраиваться на ночлег, потому как посреди ночи открывать городские ворота, естественно, никто не собирался. Мой стреноженный конь пасся на обочине, а я, завернувшись в попону, ворочался и тщетно пытался уснуть. Это мне удалось лишь под утро, и во сне меня мучили кошмары.

…Отвратительный скрип и шум голосов. Я приподнял голову и одним глазом посмотрел в сторону источника звука: небритые заспанные стражники открывали городские ворота. Я напряг волю и сел, голова гудела как колокол, и вообще мне почему-то было очень нехорошо, хотя вчера я выпил вроде немного. Однако в полдень меня ждала Лоуренсия, и надо было постараться выглядеть относительно прилично.

В одной из таверн неподалеку от рынка я нашел все необходимое и долго, с наслаждением, обливался водой, чистил зубы и брился. Десять дней непрерывной скачки – не шутка, но наконец, чисто вымытый, с еще влажными волосами, я вышел на веранду и уселся за один из столиков. Главные ворота рынка были отлично видны, и я решил ждать Лоуренсию здесь.

Через несколько минут мое внимание привлек какой-то шум внизу, у входа в таверну. Я прислушался и различил среди хриплой ругани местальгорцев высокий голос Лоуренсии. Бросив свой завтрак, я сбежал вниз, где увидел довольно забавную картину: шкафообразный бородач, размахивая руками и что-то крича, стоял перед женщиной, а та спокойно и насмешливо разглядывала его, поглаживая рукоять меча. Пока я пробирался между столиками, жестикуляция бородача стала опасно оживленной, а глаза совсем вылезли из орбит. К счастью, я был уже рядом, а развернуть этого ублюдка к себе и всадить ему кулак в живот было делом нескольких мгновений. Парень сложился пополам и вылетел из таверны, едва не сорвав по пути ворота.

– Привет, Лаура, – улыбнулся я. – Надеюсь, ты не сердишься, что я так бесцеремонно вмешался в вашу беседу?

– Этот человек проиграл мне в кости, – усмехнулась она, – и не хотел отдавать долг. Спасибо, Рагнар, я рада тебя видеть.

Я поцеловал ее узкую руку, и, сопровождаемые удивленными взглядами завсегдатаев, мы вышли из таверны. Я почему-то сразу удивительно хорошо почувствовал себя в обществе Лауры, мне было приятно идти рядом с умной, красивой женщиной, на которую, похоже, удалось произвести неплохое впечатление, правда, при немного странных обстоятельствах.

– Слушай, а зачем тебе понадобилось играть в кости?

– У меня неожиданно кончились деньги, а это самый простой способ их заработать.

– Ладно, – усмехнулся я, – тогда пошли позавтракаем, я угощаю.

– С удовольствием…

Мы повернули к ближайшему кабачку. Я понимал, что занимаюсь не тем, чем следовало бы, что мне нужно думать, как вытащить Марцию из дворца Джарэта, а не сидеть за изысканно накрытым столом, но ничего с собой поделать не мог. Лаура тоже не вспоминала о причине нашего визита в Местальгор, и мы просто наслаждались отдыхом.

Примерно через час, когда мы уже успели выпить изрядно вина, в зал вошел Человек, которого мне сейчас не очень-то хотелось видеть. Я предвидел, что без него в предстоящем деле вряд ли удастся обойтись, но рассказывать о потере Шпаги было крайне неприятно. Короче говоря, у входа в блестящем мундире егеря стоял Юлиан. Он оглядывал зал так, словно кого-то искал, и, конечно, нашел меня. На непроницаемом лице Юлиана появилось некоторое удивление, и, подойдя поближе, он воскликнул:

– Лоуренсия! Рагнар! Какой приятный сюрприз! Как вы здесь оказались?

Чуть захмелевшая Лаура хитро посмотрела в его сторону и, кажется, собралась что-то сказать, но я опередил ее:

– Мне очень понравился этот город в свое время, и я решил, что лучше всего могу провести отдых именно здесь. А как вы нас нашли?

– Совершенно случайно. Я разыскивал одного знакомого, но такая встреча, разумеется, все отменяет. – Взгляд Юлиана скользнул по мне. – Кстати, Рагнар, вам удалось найти Марцию? И где ваша Шпага?

Я промолчал – врать было бессмысленно, а говорить правду очень не хотелось.

– По-моему, вы уже догадались.

– По… Так та пленница Джарэта и есть Марция?.. И ваша Шпага…

– Все верно. Марция сейчас в лапах местальгорцев, мне удалось бежать, естественно, без Шпаги, но я, черт возьми, верну и то и другое!

– Если вы будете так кричать, – нахмурился Юлиан, – то очень скоро присоединитесь к Марции. Я, конечно, помогу вам, но мне необходимо подумать. Кстати, Лаура, а зачем вы сюда приехали?

– Рагнару нужны были союзники, и я показалась ему самой подходящей кандидатурой.

– И?..

– И, как видишь, Юлиан, я здесь и не имею ничего против того, чтобы помочь Рагнару спасти Марцию и вернуть Шпагу…

– Ну тогда оставайтесь здесь и продолжайте спасать Шпагу, как вы это называете, а мне, надеюсь, к вечеру удастся разработать какой-нибудь план. Встретимся здесь же после закрытия городских ворот. – Юлиан сухо поклонился и вышел.

Такое прощание означало крайнюю степень раздражения, впрочем, не беспочвенного… Так или иначе, завтрак был испорчен, и нам с Лаурой оставалось только перейти в комнату и ждать, когда Юлиан появится снова.

Он не возвращался очень долго, и в ожидании мне стало как-то неуютно – я ждал его, чтобы… Нет, оправдываться я не собирался, просто хотелось объяснить ему, что так сложились обстоятельства, что возможности отдать свою жизнь за Шпагу мне не представилось, а рисковать жизнью Марции я не мог… Только захочет ли Юлиан слушать мой лепет? По всей видимости, я лишился его доверия, и почему-то мне это было очень неприятно. Лаура же, когда я сообщил ей о своих сомнениях, немедленно объявила, что все это ерунда и я уделяю слишком большое внимание своим отношениям с Юлианом. Мне осталось лишь пожать плечами и заткнуться.

Когда Юлиан наконец вернулся, я сидел по-прежнему погруженный в мрачные размышления, а Лаура развлекалась, подбрасывая в воздух и разрубая своим коротким мечом перья из распотрошенной подушки. Похоже было, что Юлиан пребывает примерно в таком же расположении духа, как и я, но внешне это почти не проявлялось. Только хороший наблюдатель смог бы заметить изменения в его привычной усмешке.

– У меня почти ничего не получилось. – Он швырнул на стол баул с какой-то одеждой. – Это вам, Лаура, идите и переодевайтесь.

Развернув мешок, она вытащила оттуда некое подобие мундира и светлый, расшитый золотом плащ.

– Зачем все это?

– Запоминайте: вы хотите поступить на службу во дворец, а у меня в отряде есть вакансия, и я вам покровительствую…

– Но этот дикий костюм…

– Вы совершенно оторвались от местальгорской моды. Кстати, этот мундир должен пойти вам.

– Спасибо… – Лаура лукаво улыбнулась, забрала одежду и куда-то ушла.

– А кого придется изображать мне? – поинтересовался я из своего угла.

– Никого, Рагнар. Мне удастся провести внутрь только одного Человека, и это – не вы.

– Но…

– Дворец сейчас усиленно охраняется, везде патрули, так что внутрь вам не попасть. Все, что я могу, – это провести вас за ограду Черного города. Там надо будет подобраться как можно ближе ко дворцу, залечь где-нибудь в кустах и ждать нас с Лаурой. В случае чего прикроете отступление. Я понимаю, Рагнар, – произнес он чуть громче, видя, что я собираюсь возражать, – что вы хотите принять непосредственное участие в вызволении Шпаги Гроссмейстера, но я бессилен вам помочь. Надеюсь, ваша миссия покажется вам достаточно почетной.

Я так и не понял, говорит он всерьез или издевается, но что мне было на все это ответить?

На пороге комнаты возникла Лаура в блестящем мундире.

– Ну как? – поинтересовалась она, поворачиваясь и кокетливо поглядывая в нашу сторону.

Юлиан улыбнулся и кивнул.

– Ладно, сойдет… – поддразнил ее я. Лаура негодующе сверкнула глазами и подчеркнуто переключила свое внимание на Юлиана.

– Итак, – произнесла она после небольшой паузы, – что мне нужно делать?

– Следовать за мной, – ответил Юлиан, направляясь к двери, – не болтать попусту и выполнять все мои распоряжения.

Летом ночь на широте Местальгора наступает быстро, и часов около девяти, когда мы вышли из таверны, было уже темно. Луна еще не взошла, и пока ничто не мешало исполнению плана Юлиана. Мы миновали рыночную площадь, перешли по дворцовому мосту на другую сторону реки и оказались перед памятными мне Северными воротами Местальгора. Стражники, очевидно, были уже предупреждены, и нас пропустили без особых осложнений. Отойдя от ворот на достаточное расстояние, Юлиан остановился.

– Дальше мы с Лаурой пойдем одни. Оставайтесь здесь или подберитесь поближе ко дворцу, если сможете… Будьте постоянно настороже! Удачи, Рагнар! – Юлиан крепко пожал мне руку.

– Удачи… – улыбнулась Лаура и неожиданно поцеловала меня в щеку.

– Удачи и вам! – ответил я и скользнул в кусты слева от дороги.

Мне удалось незамеченным пробраться почти до следующих ворот, и я успел увидеть, как туда прошли мои друзья, после чего ворота вновь закрылись. Впрочем, долго думать над проблемой, как проникнуть внутрь, не пришлось – ответ пришел вместе с плеском воды в канале: бесшумно нырнуть в ров, выбраться с другой стороны и с помощью пары кинжалов влезть на невысокую и ветхую внутреннюю стену было делом пяти минут. Не пришлось даже никого убивать, хотя один из часовых долго и упорно расхаживал подо мной, не догадываясь, что ему нужно только поднять руку, чтобы дотронуться до моих сапог.

Итак, промокший до нитки и воняющий тиной, я все же оказался во внутреннем городе, почти на пороге резиденции Джарэта. Около месяца назад Юлиан показывал мне эти места, но в темноте все выглядело совсем не так, и я опасался заблудиться в лабиринте дворцов и храмов. К счастью, вскоре мне подвернулась очень удобная ниша в стене, где я и расположился, предварительно выкинув статую какого-то святого. Парчовая завеса хорошо скрывала меня от посторонних глаз, а проделав в ней кинжалом несколько отверстий, я получил прекрасную возможность наблюдать одновременно и за дворцом, и за воротами.

Ждать пришлось очень долго, гораздо дольше, чем я рассчитывал. Луна уже успела взойти и скрыться, а я, как придурок или святой, все сидел в этой нише и постоянно боролся с соблазном – сорвать болтающуюся перед глазами занавеску и завернуться в нее вместо плаща, чтобы хоть немного согреться. Это было рискованно, но с другой стороны, я боялся, что стучу зубами от холода слишком громко и какой-нибудь патруль может обратить внимание на этот посторонний шум. Когда же я наконец продрог окончательно и совсем собрался что-нибудь предпринять, вокруг начали разворачиваться события: в окнах дворца загорелся свет, раздались сигналы то ли рога, то ли горна, и в сторону дворца со всех сторон побежали солдаты.

«Поймали?!» – предположил я и открыл Доску, очень надеясь на дворцовый переворот и сильно сомневаясь в его возможности. Разобраться в положении Фигур при таком скудном освещении было трудновато, но я все же разглядел три наши Фигуры на одном поле, и в тот же момент Шут Юлиана переместился. Я сразу дотронулся до статуэтки Никэ, но почувствовал только холод и головную боль. Контакт так и не установился, очевидно, Лоуренсия была без сознания…

Я плохо помню, как выбирался из дворца. Неудача, пленение Лауры и бегство Юлиана куда-то на юг ошарашили меня. Джарэт оказался более серьезным противником, чем я предполагал, и мне необходимо было срочно разработать какой-то план. Пока я перелезал через стену, переплывал ров и петлял по саду, мой мозг мучительно перебирал и отбрасывал один за другим возможные варианты.

В гостиницу я вернулся около пяти утра, к счастью, мне удалось пройти тихо и никого не разбудить. Скинув с себя мокрую одежду, я вымылся и наконец позволил себе улечься в постель. Несмотря на вполне понятную усталость, уснуть мне удалось далеко не сразу, лишь часа через полтора пришло какое-то неверное забытье, но и в полусне я перебирал самые фантастические варианты освобождения Лауры и Марции…

Проснулся я довольно рано, часов в десять, но и эти несколько часов сна дали мне необходимый отдых. Теперь я мог рассуждать гораздо спокойнее, и первое, что я сделал, протерев глаза, – установил контакт с Юлианом. Туманный кокон, повисший над Фигурой Шута, быстро прояснился, и я увидел своего друга, сидящего, как и я, в постели, но с забинтованной головой.

– Рагнар? – Он пытался изобразить свою обычную улыбку.

– Да! Ну, что случилось?

– Слушайте, а все вопросы потом. Это дело касается нас всех!

– Я весь внимание. Только, если можно, с самого начала.

– Разумеется. Итак, мы с Лоуренсией благополучно прошли вторые ворота и попали на территорию запретного города. Идти по главной дороге было рискованно, поэтому мы свернули и долго пробирались сквозь лабиринты построек: через библиотеку, какие-то часовни, храмы и так далее. Дважды нам встречались патрули, но мы оставались незамеченными. Примерно около полуночи нам все же удалось добраться до западных ворот дворца. С часовыми пришлось покончить, но это было сделано быстро и без шума, после чего мы оказались во дворце. Я имел очень приблизительное представление о том, где Джарэт держит своих узников, и мы шли наудачу, к счастью, западное крыло дворца, примыкающее к храму Алэд-гора, редко посещается придворными. Это покои самого Джарэта, и мало кто ходит туда, по крайней мере, по доброй воле…

Мы уже несколько часов пробирались по полутемным коридорам, поднимались и спускались по лестницам, так никого и не встретив, когда внезапно внимание Лауры привлекла выбивающаяся из-под двери полоска желтого света. Подойдя поближе, я сквозь небольшую щелку разглядел богато убранную комнату, около дальней стены которой на ковре сидела Марция. Перед ней прохаживался очень довольный Джарэт и что-то рассказывал. Мне удалось его подслушать…

– И что же? – не выдержал я.

– Плохо! – усмехнулся Юлиан. – Причем плохо – Это еще слабо сказано. Я многого не понял из рассуждений Джарэта, но суть сводится к следующему: Оракулу и всей его системе для работы, да и просто для существования, необходим непрерывный поток какой-то тонкой энергии, которая принципиально отличается от всех известных нам сейчас видов энергии. Откуда она берется, я не понял, но Джарэт толковал о каких-то иерархических уровнях, о Ментальных Мирах, об океане этой самой энергий и еще черт-те о чем… Все, что я из этого извлек, – это что тонкую энергию ни Оракул, ни другая отдаленная от реального мира система не могут принимать непосредственно. На такое способны только люди, прошедшие специальную подготовку, или, как выразился Джарэт, инициацию.

Эту инициацию и проводит Оракул, после чего к нему через этого человека устремляется огромным поток тонкой энергии из того самого пресловутого океана. Конечно, инициация не дает бессмертия – такие люди стареют и умирают, как и остальные, но это естественный процесс, и Оракул своевременно находит смену стареющему реципиенту. Теперь же ситуация иная: насколько я понял, Марции, а именно через нее сейчас идет поток энергии, грозит внезапная смерть. Оракул охраняет своего избранника от случайностей, но сейчас он оказался не у дел: Джарэт – слишком сильный и хитрый враг. И теперь Оракулу просто не успеть найти подходящую замену Марции, а мы…

– Так что же произойдет, если он убьет ее?

– Остановится поток энергии, система подвергнется распаду и погибнет, наш Клуб рассыплется в прах… Впрочем, не исключено, что падет не только Оракул, может даже, смерть грозит всем нам, ведь будет уничтожено то, что в течение веков было частью нас самих.

– Что же нам предпринять?

– Не знаю… Необходимо любой ценой остановить Джарэта!

Я молчал. Полученную информацию требовалось переварить, ведь никогда еще угроза моей личной безопасности, да и безопасности моих друзей, не была столь реальна.

Юлиан тем временем заканчивал свой рассказ, Но меня мало интересовало, как именно охранники все-таки обнаружили их, как взяли Лоуренсию и как сам Юлиан очертя голову рванул по Доске…

– Когда он собирается ее убить?

– Сегодня! Точнее, в ночь с сегодня на завтра… – Юлиан судорожно усмехнулся, и вдруг его прорвало: – Я не знаю, что делать! Джейн не отвечает, от остальных пользы ни на грош – они слишком, слишком далеко! Надежда только на тебя, Рагнар! Сделай что-нибудь! – Он выкрикнул последние слова, и его лицо побледнело. – Извините… Мне нехорошо…

Прежде чем контакт прервался, я успел разглядеть женщину в белом платье, которая клала Юлиану на лоб какой-то компресс, а затем все пропало.