Текст книги "Дракон — детектив"

Автор книги: Александр Дихнов

Соавторы: Татьяна Дихнова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Глава 12

В которой героиня похищает документы у ювелира, а выяснив, что искомых там нет, совершенно случайно находит столь необходимые улики, в результате чего оказывается сброшенной с лестницы и заново ищет убийцу. В принципе, успешно

Не обращая внимания на стоящего неподвижно ювелира, я встала, отряхнулась и, подойдя к нему, протянула руку за бумагами.

– Позвольте полюбопытствовать?

Очнувшись от столбняка, хозяин резко отдернулся и тоном, полным праведного негодования, вопросил:

– Как вы тут оказались? Это незаконно. Я полицию позову.

– Давайте, – спокойно махнула я рукой в направлении почтового ящика. – А я расскажу им, что вы утаили от следствия важные улики.

– Да с чего вы взяли, что тут есть какие-то интересные вам и полиции сведения, – взвился потерявший все же самообладание собеседник. – Вам не приходило в голову, что это просто личные письма Галя?

– Мне послышалось или недавно вы сказали, что не читали бумаг мсье Траэра? – невинно поинтересовалась я и добавила: – К тому же, будет вам известно, нет ничего более важного при расследовании убийства, чем личные письма погибшего. Или вы точно знаете, что трагическая гибель мсье Траэра вызвана его деловыми конфликтами, а совсем не личной жизнью?

– Послушайте, мадемуазель, что вы хотите?

От так приятно меня удивившего безупречного воспитания не осталось и следа, дружелюбием в тоне говорившего тоже и не пахло. Не будь я уверена, что смогу за себя постоять, испугалась бы, настолько сильно даже внешне изменился приятный мсье, будучи не то чтобы загнанным в угол, но как минимум застигнутым врасплох. Зенедин наверняка счел бы ситуацию достаточной для применения силы, но я решила пойти немного другим, мирным путем и, отступив на пару шагов, заговорила:

– Мсье Бэйви, давайте рассуждать логично. Оттого, что я загляну в бумаги мсье Траэра, ему хуже не станет, уже некуда, зато мне это поможет найти и наказать убийцу вашего друга. Неужели вам этого не хочется?

Ювелир в задумчивости пожевал собственные губы. На какую-то секунду мне показалось, что мои слова достигли цели и я получу желаемое, но не тут-то было. Твердо сжав зубы, так что даже обычно округлый подбородок приобрел мужественные очертания, собеседник мотнул головой.

– Нет. Я обещал Галю и сдержу обещание.

– Но вы же уже его не сдержали, – попробовала я его переубедить. – Вы же не уничтожили бумаги сразу после смерти мсье Траэра и, более того, их прочитали.

– Я же должен знать, что скрываю от следствия. Если бы содержимое могло помочь разоблачить убийцу, я бы отдал бумаги полиции, – продолжал весьма уверенно отбиваться ювелир. – А уничтожить их никогда не поздно, и сейчас я это проделаю. – С этими словами мсье Бэйви шагнул к камину.

И почему Зенедин всегда оказывается прав? Вздохнув, я произнесла парализующее заклинание, ожидая, что собеседник неподвижно рухнет на ковер, но не тут-то было – и глазом не моргнув тот продолжал движение.

Несколько удивленная, я принялась лихорадочно соображать, что произошло. Слова перепутать я не могла. Или могла? Для надежности я попробовала снова, с тем же эффектом. Похоже, мсье Бэйви защищен амулетами, и с помощью магии мне с ним не справиться, что несколько обескураживает, поскольку никаких других способов отобрать у ювелира бумаги мне в голову не приходило. Он сильнее физически и находится на своей территории, где знает каждый закоулок, в отличие от меня, проведшей лишь беглый осмотр дома. Хотя… Быстро оглянувшись, я обнаружила, что дверь в столовую открыта, а по моим смутным воспоминаниям ровно посредине стола находился набор неплохих специй. Жаль их, конечно, но что же делать. Без особых усилий я телепортировала баночку со жгучей кохинорской приправой и высыпала ее прямо в лицо уже дошедшего до камина ювелира. Результат получился просто потрясающий – полностью утратив показное достоинство и уверенность в себе, хозяин дома с диким воплем отбросил столь вожделенные мною бумаги и бросился на кухню, к раковине. Я не стала ждать последствий внепланового умывания, а, схватив листки, опрометью ринулась на второй этаж, на балкон, где оставила свой верный скурр.

Чуть сбавила дикую скорость я уже на подлете к Ауири. Оглянувшись и убедившись, что никакой погони нет и в помине, я позволила себе чуть расслабиться и наконец выдохнула. Как-то слишком остро мои нервы отреагировали на сегодняшнее нарушение закона – поджилки до сих пор тряслись. Здраво рассудив, что стоит принять меры, я направилась прямиком к дому, где в буфете стояла почти полная бутылочка сливочного ликера с корицей.

Старое испытанное средство помогло – уже после пары глотков я чуть успокоилась, залезла на диван и, завернувшись в плед, принялась изучать добычу. Поначалу результат меня немало удивил, но ничего не прояснил. Зачем мсье Траэр хранил в сейфе ювелира ворох газетных вырезок со статьями, в которых упоминалась семья Голльери? Вроде информацию о том, что известный ученый Эдварт Голльери претендует на пост советника Теннета, или изображение его же с любящей супругой Сарой и маленьким розовощеким Килдом на руках сложно счесть компрометирующей. В легком недоумении я продолжала перебирать бумаги и тут наткнулась на очень старый и потрепанный листок, оказавшийся судьбоносным письмом от матери мсье Траэра, пробежав который глазами я выяснила лишь, что мадам Арно действительно помнила содержание этого послания наизусть. А вот следующая находка действительно поразила меня до глубины души, объяснив, зачем именно мсье Траэр хранил эти старые бумаги, – в моих руках оказалось извещение о смерти матери мсье Траэра, Сары Этони, в замужестве Сары Голльери…

Перестав тупо пялиться в стену, я вскочила с дивана, мигом сложила все бумаги в стопку и заметалась по комнате, гадая, куда бы понадежнее спрятать найденное сокровище. Не знаю почему, но меня неотступно преследовала мысль о том, что содержащаяся в имуществе покойного информация весьма ценна и заслуживает всестороннего обдумывания, на которое я в сложившейся ситуации была совершенно неспособна. В итоге успокоилась я, лишь смотавшись в лес и засунув пакет в глубокое дупло, в котором его вряд ли кто-нибудь сумеет найти без моей помощи.

Несмотря на тщательно запрятанные улики, не знаю уж против кого, выспаться мне толком не удалось – всю ночь я ворочалась, вздрагивая при каждом подозрительном шорохе, а часов в пять всерьез подумывала, не переместиться ли в домик Джо, где меня никаким ночным визитерам, желающим отомстить за непочтительное обращение с мсье Бэйви, нипочем не обнаружить. Но несмотря на разыгравшуюся интуицию, до самого утра меня никто не потревожил, так что невредимая, но злая и сонная я появилась в Академии Магии за полчаса до начала лекции, причем единственной мыслью, крутившейся в моей голове, был вопрос, куда же покойник запрятал изъятые у ювелира накануне смерти бумаги. В коттедже мсье Траэра их точно не было, так неужели оправдаются самые нежелательные прогнозы и мсье Голльери, перерезав зарвавшемуся шантажисту горло, забрал разоблачающие его улики и не замедлил их уничтожить? Как ни грустно, но других вариантов я не видела, разве что у мсье Траэра тоже было хранилище наподобие моего дупла и стоит отправить Фарьку с друзьями обыскивать лес.

День прошел достаточно скучно, но только закончилась практика и я собралась навестить Зенедина и разжиться у него новыми плодотворными идеями, как на выходе из павильона меня перехватила посланница от мадам Хоури, сообщившая, что меня желает безотлагательно видеть мсье Клеачим. Наверное, ректор хотел поинтересоваться моими успехами, а мне не то что бы нечем было его порадовать, но вот настроение мое, мало с утра улучшившееся, к беседам совсем не располагало, вполне соответствуя затянутому тучами небу над городком. Но не сообщать же об этом ректору? Понуро добредя до приемной начальства, я, как и следовало ожидать, обнаружила там лишь мадам Хоури, как обычно погруженную в работу.

– Айлия, добрый вечер, – подняв голову от бумаг, поприветствовала она меня. – Ректор не ожидал вас так рано, придется подождать.

– Понимаю, – кивнула я, после чего мадам проводила меня в кабинет мсье Клеачима, предложила чай или кофе и, получив отрицательный ответ, удалилась по своим многочисленным делам.

Оставшись одна, я огляделась и неожиданно заметила, что еще одна дверь, ведущая в смежное помещение, обычно запертая, в данный момент приоткрыта, и, не удержавшись, с любопытством зашла внутрь. На первый взгляд ничего интересного внутри не обнаружилось – просто еще одна рабочая комната, заставленная стеллажами, полными книг и бумаг. Свободные места на стенах были закрыты портретами видных научных и политических деятелей. Очевидным образом не желая, чтоб меня тут застали, я развернулась и двинулась было обратно, но вдруг застыла, словно накрытая парализующим заклятием, медленно, почти не дыша, на одних каблуках повернулась обратно и уставилась на портрет Кейла Друэрье. Затем крадучись подошла к картине вплотную, осмотрела со всех сторон и, чуть поколебавшись, откинула ее, как импровизированную дверцу, в сторону и уже не сильно удивилась, обнаружив в стене сейф, причем код, его открывающий, мне был, без сомнения, известен – «24-11».

Внутри сиротливо лежала одинокая тоненькая папочка, и я, ни минуты не колеблясь, засунула ее в свою сумку, закрыла сейф и в спешке покинула кабинет, сообщив немного опешившей мадам Хоури, что забыла запереть домик и скоро вернусь. Но, естественно, ни в какой домик я не отправилась, скорее наоборот – углубилась в лес, в сторону моего дупла, где, усевшись на поваленное дерево, взялась за изучение добычи, уже подозревая, что именно нашла.

Да, это были именно они – бумаги, из которых ясно следовало, что мсье Голльери имеет самое непосредственное отношение к распространению моуфри в Теннете, и если я что-то понимаю, то имеющейся в документах информации вполне достаточно, чтобы засадить его за решетку надолго. И это, безусловно, очень веский побудительный мотив для убийства. Дочитав последний листок, я присоединила папку к уже спрятанным в дупле бумагам и направилась обратно в учебный корпус. Несомненно, стоило поговорить с ректором, раз он сам меня позвал. Хотя в сложившейся ситуации я слабо представляла, что ему сказать. Вроде как необходимые улики на месте и пора триумфально идти в полицию да делить честно заработанное наследство, но что-то внутри меня говорило, что не стоит вот так сразу выкладывать все мсье Клеачиму.

Так ничего путного и не придумав, я вошла в здание, и тут же сбоку раздалось:

– Айлия, подождите.

Оглянувшись, я обнаружила прислонившегося к стене мсье Голльери и испуганно пролепетала:

– Слушаю вас.

Конечно, демонстрировать столь явную перемену в отношении не стоило, откуда профессору было знать, как много мы с драконом накопали, но что-то во взгляде лектора пробирало меня до мозга костей, заставляя испуганно съеживаться.

– Мне нужно поговорить с вами, – спокойно сообщил тем временем мсье Голльери, словно не замечая моей реакции. – Давайте пройдемся.

Прекрасная идея. Бродить по пустынным лесным тропинкам в компании человека, не так давно перерезавшего другому горло. Пусть даже за дело, в корне положения это не меняло.

– Может, здесь поговорим? – предложила я. – Занятия уже закончены, нам никто не помешает.

– Что такое? – фальшиво удивился лектор. – Неужели вы меня боитесь?

– А не должна? – в лоб спросила я, избегая взгляда собеседника.

Проигнорировав мой, в сущности, риторический вопрос, он поинтересовался:

– И как продвигается ваше расследование?

В ответ я рассеянно махнула рукой в неопределенном направлении, стараясь вести себя максимально естественно.

– Да так как-то. От сдачи убийцы в полицию мы с драконом достаточно далеки. – Ох, не стоило мне этого говорить.

Слышащий между строк собеседник криво усмехнулся и немедленно уточнил:

– Неужели вы никого не подозреваете?

Оглянувшись в пустынном коридоре, я убедилась, что помощи ждать неоткуда, и неуклюже попыталась походить вокруг да около.

– Ну почему же никого? Подозреваемых довольно много, но достойного мотива так и не нашлось. Лучший повод для убийства, что мы обнаружили, был у мадам Арно, но, не знаю уж почему, Зенедин поверил, что она не убивала.

Собеседник резко стукнул кулаком о кулак.

– Оставьте Гретель в покое, она совершенно ни в чем не виновата.

– Кажется, я уже сказала, что с нее сняты подозрения.

Сделав еще пару шагов в сторону окна, за которым уже сгущались сумерки, мсье Голльери перешел к основной части беседы.

– Айлия, я знаю, что вы врете. Вы выпытали из Адофа много сведений, ставящих меня под серьезное подозрение, да и Тьорк не устоял перед вашим напором. Но, поверьте, я не убивал Траэра.

– Верю, – тут же согласилась я, гадая, как скоро найдут мой труп. И почему я так и не сподобилась написать завещание…

Спутник остановился и, повернувшись ко мне, заговорил:

– Прекратите лукавить. Я же вижу, что вы подозреваете меня, и нельзя сказать, что у вас нет на то оснований. Похоже, придется рассказать вам, как обстояло дело в действительности. Вы готовы меня беспристрастно выслушать?

Возражать было глупо, и я покорно кивнула. Первый испуг прошел, меня до сих пор не прикончили и, судя по развитию беседы, дадут пожить еще немного, так что природное любопытство взяло верх, и мне стало даже интересно, каким именно образом мсье Голльери попытается убедить меня в своей невиновности.

– Как вы, наверное, уже знаете от Адофа, незадолго до убийства Траэр заявился ко мне с угрозами. Он продемонстрировал собранные им улики и потребовал плату за молчание. Я посоветовал ему не искать неприятностей, суя нос не в свое дело, и вернуться к книгам, в которых он понимает больше, чем в жизни. На первый взгляд мои советы вроде как принесли пользу, и Траэр успокоился, но вечером, накануне смерти, пригласил меня зайти. Я долго сомневался, но все же счел возможным согласиться и повторить аргументы еще раз. К сожалению, глупый садовник, не испугавшийся ливня, заметил меня, входящего в коттедж Траэра, да еще и язык не смог удержать за зубами, так что теперь мне приходится оправдываться перед вами, а я, бес все подери, ни в чем не виноват. Когда я уходил, определенно заявив Траэру, что ни пенни не выложу, он был живехонек.

Совершенно неубедительно, надо заметить. Должно быть, мое лицо отразило все сомнения, и преподаватель продолжал:

– Я не ожидаю, что вы поверите мне на слово, поэтому предлагаю честную сделку. Насколько я понимаю, за раскрытие убийства вы получите около пятидесяти тысяч марок. Это так?

– Не совсем, – возразила я, не очень понимая, к чему клонит собеседник. – Просто из наследства мсье Траэра мне выделят сумму для покупки собственного домика на берегу канала в Теннете.

– То есть, – прервал мои излияния собеседник, – как раз около уже упомянутых мной пятидесяти тысяч. Если же вы прекратите расследование, я выпишу вам чек на семьдесят тысяч марок, и хоть дом покупайте, хоть канал – дело ваше.

И как подобные предложения согласуются с недавним заявлением о невиновности? Невиновные люди не пытаются подкупить детектива. Я уже совсем собралась высказать это ждущему моего ответа лектору, но неожиданно пришедшая мне в голову мысль заставила несколько поумерить пыл и попробовать пересмотреть некоторые жизненные принципы. Собственно, почему я ввязалась в расследование? Поначалу исключительно из-за денег, это уже в Льоне меня охватил настоящий азарт сыщика. Так что мне мешает сейчас, когда убийца уже найден и самолюбие может почивать на лаврах, спокойно забрать предложенные деньги, сохранив таким образом жизнь и честное имя мсье Голльери. Ведь за убийство шантажиста сложно сильно осуждать: если человек решился вымогать деньги, то должен быть готов к такому повороту событий. Тем более странно смотрится такой поступок по отношению к собственному брату.

Но тогда получается, что убивать – это правильная в сложившейся ситуации самозащита. С моими взглядами, устоявшимися за двадцать пять лет, это шло вразрез, и, неуверенно посмотрев на все еще неподвижно стоящего мсье Голльери, я решительно покачала головой.

– Сожалею, но вынуждена отклонить столь щедрое предложение. Не думаю, что вам стоит бояться результатов расследования, если вы не убивали.

Сохраняя каменное выражение лица, собеседник поинтересовался:

– Вы совершенно уверены в принятом решении? Даже если я предложу сто тысяч марок за эту небольшую услугу?

Несмотря на то что на самом деле ситуация обстояла немного иначе, я собралась с духом и подтвердила:

– Да.

– Жаль, – только и бросил мсье Голльери, перед тем как развернуться и удалиться в направлении выхода из учебного корпуса.

Когда его спина скрылась за поворотом, я чуть не рухнула на пол и облегченно выдохнула. Все же моим нервам явно не идет на пользу общение с практически разоблаченным мною убийцей. Я действительно очень сильно испугалась и впервые за все расследование задумалась, что кроме денег могу заполучить серьезные неприятности, если после ареста мсье Голльери его коллеги по наркобизнесу решат мне отомстить. На какую-то секунду мне захотелось его догнать и забрать предложенные деньги, но это желание быстро испарилось. И зачем Дэйв привил мне самоуважение и дурацкую гордость? Для торговца, каким он является, эти качества совершенно лишние.

Ворча подобным образом, я продвигалась в сторону кабинета ректора, решив все же сообщить мсье Клеачиму, что преступление раскрыто и пора звать полицию, но моему благому начинанию не дали осуществиться – едва я вошла на лестницу, как сзади послышался какой-то шум. Поскольку мои нервы и так были на пределе, то, вскрикнув, я оглянулась и обнаружила там невесть откуда взявшегося мсье Голльери. Точнее, почти успела обнаружить, поскольку уже через секунду на меня обрушилась вся ярость искусного мага, облеченная в форму спрессованного воздушного тарана, и, не сумев защититься, я кубарем полетела по лестнице вниз в подвал.

Чем это пахнет? Ужас… Опять мой невозможный оцелот какую-то гадость приволок. Недовольно заворочавшись, я пробормотала:

– Фарька, уйди…

– Айлия! – раздался мягкий голос– Айлия, вы меня слышите? – И мое плечо легонько потрясли.

Как-то на оцелота это не похоже, на «вы», да еще и так четко… Приоткрыв глаза, я огляделась и с изумлением обнаружила, что нахожусь совсем не в своей постели, за окном ни разу не солнечное утро, а вокруг кровати, на которой я лежу, с обеспокоенными лицами стоит целая делегация.

Увидев мой, надеюсь, осмысленный взгляд, сразу трое из присутствующих собрались заговорить, но главный врач Ауири мсье Крокуфи пресек все попытки и завладел моим вниманием.

– Как вы себя чувствуете?

Думаю, это его действительно интересовало, но у меня были встречные вопросы, которые я не замедлила задать:

– Что произошло? Как я здесь оказалась?

– Это и нам хотелось бы узнать, – тут же влез показавшийся из-за спин остальных инспектор Орно.

Я уже собралась поинтересоваться, не хотят ли они сказать, что я просто материализовалась на этой кровати в бессознательном состоянии, как заговорила до сих пор спокойно наблюдавшая за ситуацией мадам Хоури.

– Айлия, инспектор неточно выразился. Дело в том, что, уходя с работы, я обнаружила вас валяющейся внизу лестницы и, естественно, тут же сообщила об этом ректору, инспектору и позвала врача. Вопрос же, на который от вас хотят получить ответ, – в результате чего вы оказались под лестницей. Вряд ли просто споткнулись и упали, направляясь к ожидающему вас ректору?

– Я, кстати, так и не дождался, – не замедлил заметить тот.

– Господа, вы не о том, – снова вмешался врач. – Айлия, вы уверены, что с вами все в порядке? Никакого сильного дискомфорта не ощущаете? Падение с лестницы – вещь довольно опасная.

Вняв наконец словам эскулапа, я внимательно прислушалась к собственному организму, тщательно ощупала тело и помотала головой:

– Нет. Вроде все нормально, переломов нет.

– Переломы я проверил в первую очередь, а синяки сами пройдут, – порадовал меня мсье Крокуфи. – Думаю, уже утром вы совершенно оправитесь. Но, – повернулся он к остальным, – помните, никаких длинных или волнующих разговоров. Айлие сейчас необходим полный покой.

Собравшие согласно кивнули, и доктор, коснувшись напоследок моего лба, вышел из комнаты. Сопровождающий инспектора констебль с видом заправского охранника встал у дверей, а три начальствующие особы синхронно, как по команде, сделали шаг к моей постели.

– Итак, – потер руки инспектор. – Мы вас внимательно слушаем.

Слушают они. Даже идя к ректору, я толком не знала, как построить рассказ, что уж говорить о моем нынешнем состоянии.

– Короче, – решилась я. – Я знаю, кто убил мсье Траэра, и у меня есть убедительные доказательства.

За реакцией собеседников было интересно понаблюдать. Инспектор непонимающе нахмурился, совершенно очевидно мне не поверив, тонкие брови мадам Хоури удивленно взлетели вверх, а ректор расплылся в счастливой улыбке, видимо немедленно начав серьезно размышлять, что он сделает со своей половиной награды. Единственное, что объединяло всех троих, – они не проронили ни слова, продолжая пристально на меня смотреть в ожидании продолжения столь самоуверенного заявления. Что ж… придется пойти у них на поводу.

– Собственно, именно убийца и отправил меня валяться без сознания.

– То есть,—тут же профессионально уточнил инспектор, – он совершил еще и попытку убийства? Хотя это неважно… Два раза же не казнишь.

– Так кто это был все-таки? – сварливо уточнил ректор.

– Мсье Голльери, – созналась я.

Вот тут уже реакция всех троих совпала до мелочей – собеседники сначала взглянули на меня с явным недоверием, а затем переглянулись между собой, мол, падение явно даром не прошло, бредит бедолажка. Нарушила возникшую паузу мадам Хоури, безапелляционно заявив:

– Если это Килд, то он Айлию убить точно не пытался. Попытайся он – мы бы с ней сейчас не разговаривали.

Эта, хм, внушающая оптимизм мысль мне тоже в голову приходила. Но с другой стороны, если я буду трупом, то никто не узнает об имеющихся в наличии уликах и соображениях, так что если уж спускать меня с лестницы, то прямиком на тот свет. Для надежности.

Я уже собралась поделиться этими соображениями с собравшимися, но поймала взгляд мадам Хоури, которая, выразительно кивнув на инспектора, одними губами произнесла: «Дракон».

Действительно, Зенедина убить никак не получится, поэтому и меня не стоит. Просто оглушить, выиграв таким образом время, и сбежать.

– Инспектор, – поинтересовалась я, – разве вы не собираетесь послать констебля арестовать мсье Голльери? Хотя, думаю, спешить некуда, все равно в коттедже вы его уже не застанете.

Подняв глаза к потолку, инспектор все же дошел до дверей и выдал скучающему там констеблю соответствующие инструкции, после чего вернулся на пост у моей кровати и сообщил:

– Внимательно слушаю. Что за убийственные улики у вас имеются? И откуда вообще взялась столь неожиданная мысль о виновности всеми уважаемого преподавателя Академии Магии?

Интересно, а что все это время делала полиция, если мсье Голльери они даже не подозревали? Но задавать этот вопрос инспектору я не стала, а лишь уселась поудобнее и приступила к долгому повествованию. Естественно, о налете на ювелира, путешествии в Льон и последнем разговоре с преступником я собиралась умолчать, но и без этого было достаточно неизвестной собеседникам информации.

В процессе слушатели потребовали стулья, воду и даже потребили небольшое количество сыра. Но стоит отдать им должное – ни на что более они не отвлекались, внимая каждому моему слову. Где-то на первой трети изложения вернулся констебль, подтвердив, что мсье Голльери и след простыл, после чего интерес к моему рассказу заметно возрос, и заканчивала я под удивленно-уважительными взорами инспектора с мадам Хоури и мечтательным – ректора.

– И где же находятся вышеупомянутые документы? – спросил полицейский, стоило мне замолчать.

Оказывается, когда доходит до дела, инспектор перестает быть отвлеченным любителем эля и превращается в уверенного в себе профессионала.

– Документы я предъявлю лишь в присутствии адвоката мсье Траэра и свидетелей, которые подтвердят, что я выполнила условия завещания покойного.

– Когда вы сможете это устроить? – тут же повернулся инспектор к мсье Клеачиму, но за него, как водится, ответила заместительница.

– Думаю, завтра днем более чем реально.

– Вас устроит? – обратился полицейский ко мне. – Успеете достать улики?

– Да, – кивнула я.

– Тогда увидимся завтра. До встречи, господа. – И инспектор ушел, прихватив с собой констебля.

– И мы, пожалуй, пойдем, – протянула мадам Хоури. – Отдыхайте. Завтра с утра я сообщу, во сколько состоится встреча.

– Должен заметить, – открыл наконец рот ректор, – я порядком удивлен, что вы добились успеха. Но удивлен приятно. Спокойной ночи.

Оставшись в одиночестве, я осторожно слезла с кровати и сделала несколько пробных шагов. Результат оказался успешным – на пол я не свалилась, лишь голова предательски кружилась. Но, мужественно преодолевая сложности, я добралась до дверей и попыталась по-тихому смотаться домой. Не тут-то было – через пару ярдов меня перехватил доктор Крокуфи и в приказном порядке водворил на место, зафиксировав мое стабильное пребывание в кровати легким сонным заклинанием.

Проснувшись, я признала правоту врача – состояние мое коренным образом улучшилось, и от вчерашнего падения не осталось никаких воспоминаний… если синяки по всему телу не рассматривать. А раздобыв зеркало, я обнаружила заметную и совсем меня не красящую шишку на лбу, один вид которой вызвал желание собственными руками задушить мсье Голльери. Неужели нельзя было оглушить меня поаккуратнее? Но развить эту мысль возможности мне не предоставили – вошедшая с завтраком сиделка сообщила, что уже через час заинтересованные лица ждут меня в кабинете мсье Клеачима в обнимку с доказательствами, так что времени оказалось в обрез, ведь нужно было еще умудриться добраться до дома, переодеться и привести свой внешний вид в хоть сколь-нибудь приличное состояние.

С успехом справившись с поставленной задачей, за пять минут до назначенного времени я вошла в приемную ректора и обнаружила там лучащегося довольством мсье Бьорека.

– Доброе утро, Айлия. С вами все в порядке? – участливо поинтересовался он, опустившись из-под потолка ближе к полу.

– Да, спасибо.

– Выглядите вы хорошо, – заметил призрак и наповал сразил меня извинениями. – Мне очень жаль, что я вчера ничем не смог вам помочь, но в столице ежегодное собрание призраков, и мы с мадам Паолой отсутствовали в Ауири.

Я так удивилась, что сделала пару глубоких вздохов перед тем, как ответить:

– Как видите, я жива и почти невредима, так что ничего страшного не произошло. А где, кстати, мадам Паола?

Бывший ректор сдавленно хрюкнул, старательно сдерживая смех, и, ребячась, подпрыгнул в воздухе.

– Урио отчитывает. Мол, куда он смотрел, как допустил, что ты сумела-таки раскрыть преступление. Надеюсь, – нахмурился он, – ты действительно справилась, ректорша меня не разыгрывает?

– Никоим образом. – Я помахала папкой с раздобытыми документами. – Вот они, неопровержимые улики.

Снова довольно подпрыгнув, мсье Бьорек поинтересовался:

– Так чего мы ждем? Вперед!

И, показывая пример, немедленно просочился сквозь стену в кабинет ректора. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним, посредством двери, естественно.

Внутри меня уже поджидали. Мсье Клеачим, его заместительница, инспектор Орно и незнакомый мне мужчина, по всей вероятности тот самый адвокат, сидели вокруг стола и пили кто чай, кто кофе. Над плечом мужа с недовольным видом возвышалась мадам Паола, одарившая меня злобным взглядом. С ее стороны это было совершенно необъяснимо, ну пусть она проиграла пари, но зато приобрела деньги, точнее муж приобрел, мадам Паоле в ее нынешнем состоянии они без надобности.

Незнакомый худощавый мужчина действительно оказался адвокатом, и, после того как нас представили, мсье Ризотти встал и с таким видом, словно он выступал перед присяжными заседателями в суде, заговорил:

– Как вам должно быть известно, я представляю интересы покойного клиента нашей конторы, мсье Галя Траэра. Моей основной обязанностью на данный момент является проследить за безукоризненным выполнением условий его завещания. Судя по полученному мной сообщению, вы, мадемуазель, утверждаете, что можете назвать убийцу?

При этих словах мсье Бьорек горделиво напыжился и свысока подмигнул бывшей супруге ректора, ответившей ему сумрачным взглядом.

– Собственно, – заметила я в ответ на тираду адвоката, – имя убийцы я вчера уже назвала. А вот доказательства, точнее, достаточно веский мотив.

И я положила перед инспектором папку. Тот немедленно ее схватил и погрузился в изучение.

– Так-так…– постучал мсье Ризотти пальцами по столу. – Вкратце мне уже изложили ваши доводы, и я нашел их достаточно логичными и убедительными. Но без улик слова остаются лишь словами. Инспектор, вы переговорили с садовником? Он подтвердил заявление мадемуазель Нуар?

Поглощенный полученными от меня бумагами, мсье Орно, не поднимая головы, кивнул и пробурчал что-то утвердительное.

– Продолжим. – Адвокат наконец-то сел, закинул ногу на ногу и задал следующий вопрос: – А как насчет папки, которую вы так заинтересованно читаете? В ней есть что-нибудь стоящее?

– Что-нибудь? – несколько экспрессивно воскликнул инспектор и чуть спокойнее продолжил: – Скажу просто – если бы мсье Траэр обнародовал эти бумаги, то Голльери пришел бы конец. Никакой, пусть даже самый подкупленный судья не посмел бы вынести оправдательный приговор. Так что мотив и возможность у нас в наличии, а кроме того, есть косвенное признание самого мсье Голльери. Кстати, Айлия, хотел у вас уточнить. Почему преступник попытался с вами поторговаться именно вчера? Как он узнал, что расследование практически закончено? Ведь, насколько я понимаю, вы не кричали о своих успехах на всех углах, а обличающие документы, окончательно вас убедившие, и вообще нашли за полчаса до того, как сверзились с лестницы.

– Да, – согласилась я, – я об этом тоже думала и кое-что вспомнила. Дело в том, что, когда я уводила садовника от коттеджа мадам Арно для разговора с драконом, за мной наблюдали из окна, а если учесть довольно близкие отношения между ней и мсье Голльери, то он вполне мог нас видеть или дриада ему рассказала.

– Понятно. Это мы легко выясним, допросив мадам Арно.

Откинувшись на спинку, инспектор вернулся к изучению папки, всем своим видом показывая, что в данный момент ее содержимое ему максимально интересно.