Текст книги "Дорога к иным мирам (СИ)"

Автор книги: Александр Шорников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Страшно представить, что бы сделали эти ребята с такими топорами, если бы добрались до его бойцов.

Громкие крики вдруг раздались за стеной фургонов. Землянин взглянул в разрыв между фургонами и скривился… здесь кочевники как раз и дорвались до такой желанной им рукопашной и их натиск оказался страшным.

Одна часть «засадного отряда» кочевников кинулась на их отряд, сзади надеясь прорваться внутрь лагеря и ударить в тыл, а вот вторая часть помчалась вдоль фургонов, где им навстречу весело рванули уже почуявшие вкус победы наёмники, превосходящие этот отряд раза в два по численности. Вот только рано они начали радоваться…

Кочевники, пользуясь тем, что их голубые топоры запросто просекали любые доспехи, ринулись, вперёд оставляя за собой кровавую просеку тел, «крестя» своим страшным оружием всех подряд. Победный вопль наёмников вскоре сменился воплями ужаса и отчаянными криками умиравших.

После боя, когда осматривали тела погибших, выяснилось что помимо топоров, десятка два кочевников имели такой же бронежилет как и у Никитина. Если бы те пятьдесят бойцов, которые так бесславно полегли при атаке на их строй около телег, ринулись бы все вместе на наёмников, то его победа была бы воистину Пирровой.

– К фургонам! Быстро! Целится в тех, кто с топорами! – заорал Никитин рукой указав куда бежать.

Остальной части войска он приказал раздвигать телеги и выдвигаться в тыл кочевников, ну и особо приказал подобрать все топоры.

После команды арбалетчики рассыпались вдоль фургонов и, используя любую щель, начали выцеливать бойцов с голубыми топорами. Но это было временами очень трудно сделать, здесь всё смешалось в яростной рубке.

Несмотря на подавляющее численное преимущество сборного войска Шестиградья, кочевники уверенно теснили наёмников и дружинников, оставляя за собой окровавленные тела. Никитин и другие арбалетчики, перемещаясь вдоль фургонов, старались улучшить момент и попасть во вражеских всадников.

Рядом с ним громко выругался арбалетчик, изумлённо указывая рукой на кочевника в которого он попал. Но тот лишь покачнулся и, размахнувшись топором, опустил его на голову какого, то бедолаги. Другой арбалетчик постарше, презрительно цыкнув на бойца, вскинул арбалет и выцелив спину кочевника, нажал на спуск.

– Есть! Попал! – радостно крикнул он и вдруг растерянно осёкся… – Не берёт! Что же за бронь у них такая командир?!

– В голову цельтесь олухи! – рявкнул, приводя их в чувство землянин.

Кочевники с луками в свою очередь начали засыпать стрелами арбалетчиков, вот один из них вскрикнул и выругался – из кожи доспеха на левой руке торчала стрела.

– Быстро к медикам! Стрелу пока не вынимай! – крикнул ему землянин.

Парень кивнул головой и, держа арбалет здоровой рукой, торопливо побрёл к фургону, где был нарисован красный крест. Около фургона под развёрнутыми навесами уже лежало десятка два раненых.

Тем временем в сражении наступил перелом. Наемники, уничтожив большую часть войска кочевников, обрушились на засадный отряд.

Минут через десять, последний из них словив в голову болт, рухнул на землю, но эти пятьдесят бойцов убили и искалечили, как потом он подсчитал, почти восемьсот наёмников. Если бы их была бы сотня… то, скорее всего всё шестиградское войско полегло бы здесь. Ну может быть и не всё, арбалетчики рано или поздно всё равно бы перестреляли бы их всех, но все равно потери были бы огромными.

Сергей, добежав до своего фургона, и ловко вскарабкавшись по специально приделанным скобам наверх, оглядел окрестности. От противостоящего им войск кочевников мало что осталось, только отряд из сотни три кочевников скакал вглубь степи, за ними гнался такой же по численности отряд наёмников рубя отставших.

Было ещё много одиночек, которые мчались, куда глаза глядят лишь бы оказаться где-нибудь подальше от этого страшного места. На поле сражения рубка постепенно затихала, оставшиеся в живых степняки бросали оружие и сдавались на милость победителя.

Никитин прямо с фургона начал выкрикивать команды предводителей отрядов, что бы они начали блокировать город, иначе всё самое ценное могут вывести. Логика приказов была всем понятна и оставив только трофейные команды и легкораненых, оставшиеся часть начала обтекать город а некоторые отряды начали осторожно втягиваться в сам город.

Правда городом он был так… одно название – никакой крепостной стены не было, правда в центре возвышалась одинокая полуразвалившаяся башня и что-то вроде низкой стены сложенной из больших камней. За этой каменной изгородью виднелись невысокие глинобитные дома.

Как ни странно, но город особо и не защищался, наоборот, к наемникам, которые двигались к цитадели с какого-то момента, вдруг начали присоединяться жители города, которые с ходу начали штурм цитадели.

Впрочем, в этих степях всё это было в порядке вещей, кланы люто ненавидели друг друга. За сотни лет, накопилось столько обид и претензий друг к другу, что достаточно было малейшей искры, что бы кочевники начали резать друг друга. Только совместный поход за добычей приостанавливал, на время, эту вековечную вражду.

Пока все были заняты штурмом города, Никитин дал приказ прятать все голубые топоры и бронежилеты, до которых они могли тайком дотянутся, пока их союзники не поняли какая ценность, досталась им в качестве трофеев.

Он спокойно забрал себе все топоры тех пятидесяти кочевников кто напал на них с тыла. Они быстро прятали только топоры, на невзрачные бронежилеты никто из наёмников не обращал особого внимания.

Здесь чего только не использовали как доспех и не поддевали под него. В ход шли и толстая кожа и дерево, но ценилась только медный или бронзовый доспех. Ну и бригантины с набитыми медными или бронзовыми пластинами, поэтому никого особо не заинтересовало, почему его люди вдруг принялись собирать и кожаные доспехи.

Сергей быстро подгрёб под себя эту амуницию, поскольку кроме него во всей этой суматохе и резне, никто из наёмников не обратил никакого внимания на эту с виду невзрачную защиту.

Жалко, что все голубые топоры им не удалось оставить в их отряде. Но большую их часть им удалось отжать для себя.

Никитин оглядел поле по которому тут и там бродили группы мародёров, деловито снимавшие с мертвых тел всё более или менее ценное. В небольшой низине суетились пленные кочевники копающие два длинных рва для погребения убитых. В один, тот что поменьше, найдут свой последний приют победители а в тот что побольше – побеждённые.

Хоровод цветов больше не радовал глаза окружающих. На бранном поле всё было вытоптано до голой земли, но скоро все вернётся на круги своя и из земли, щедро удобренной кровью, вновь появятся эти чудесные создания – цветы.

* * *

Разговоры в лагере.

– Точно я тебе говорю – этот светловолосый парень колдун! Сколько у нас ребят полегло а у него всего ничего! Да ещё они стояли в первых рядах! Точно колдовство!

– Хорошо бы под его рукой быть! Вон как его бойцы вооружены, не то что мы.

– Не, не возьмёт!

– Почему?

– Пить говорит надо меньше!

– Это как не пить?

– А вы что не видите у него все ходят злые и трезвые!

Разговоры в лагере.

– Этот мальчишка оказался прав. Я, честно говоря, не ожидал, что будет такая добыча. А уж о таких топорах, я даже и мечтать не смел! Сколько он сейчас стоят?

– Ну, может быть три-четыре тысячи домиков. Может быть даже пять!

– Тогда получается что мы не только окупим все затраты, но и останемся в изрядной прибыли!

– Интересно, а ещё в становищах остались такие вот топоры… если остались, то теперь их нам не придётся их делить со светловолосым.

– А он действительно удачлив этот Саж Счастливчик!

– Да это надо признать, но счастье вещь переменчивая.

Пару лет назад очередному степному владыке удалось собрать многие кланы ради похода в Шестиградье, но это чудо произошло, только потому, что на его сторону встали в буквальном смысле упавшие с неба пришельцы.

Их всесокрушающие топоры и страх, который насылали их… скажем так телепаты, позволил новому владыке привезти к покорности и собрать вместе все кланы степи. Всю эту здешнюю премудрость и хитросплетения местной политики ему вчера рассказывал один старик. Потрескивал огонь в костре, пламя неторопливо обгладывало полено, и так же неторопливо текла речь рассказчика.

Никитин, держа в руке большую вощёную дощечку, записывал название кланов.

Всего в степи было пять больших кланов и десятка два более мелких, землянин стрелками и значками отмечал их.

Тогда кочевникам удалось разграбить один из городов Шестиградья, но потом удача отвернулась от них. Пронёсшаяся по здешним местам эпидемия почти целиком выкосила могущественные кланы, и всё в степи в очередной раз перевернулось.

Пятеро главных кланов канули в небытие, их жалкие остатки разбежались, кто, куда, а наверх выбрались те, кто раньше был не у дел, на подхвате у крупных кланов. Так что целый год в степи творился глобальный передел собственности, который ещё больше подкосил силы кланов.

Этот город полгода назад был захвачен одним из таких малочисленных кланов. Клан звался Быстрый ветер, так вот эти ребята обманом вырезали прежний гарнизон в Цитадели и изрядно пощипали горожан.

О том, как они здесь правили, можно было долго рассказывать, причём используя в основном нецензурные выражения, описывая, что здесь происходило в то время. Один только факт достаточно красноречиво описывает всю сложившуюся здесь ситуацию.

Стоило только наёмникам войти в город, как горожане сами захватили цитадель и перерезали своих «защитников», всех кто там был. Наёмникам даже не пришлось прилагать для захвата города никаких усилий.

Выслушав представителя горожан, Сергей разослал посыльных ко всем командирам отрядов – надо было обсудить вопрос, что делать дальше.

Странная, какая-то вышла у них компания, очень странная, размышлял он, проглядывая списки убитых и покалеченных. Он побарабанил пальцами по походному столу пытаясь, выявить где он допустил ошибку и не находил её.

Всё было сделано хорошо и правильно. Бой начался, так как он и планировал, большинство кочевников сложили свои буйные головы, атакуя его строй. Нереально низкие цифры потерь в начале боя – всего десять погибших и десятка два раненых, но противник потерял гораздо больше – почти три тысячи воинов.

Причём тогда атакуя их строй, погибли лучше из выставленных против них бойцов и лучше всех вооружённые воины. Один к трёмстам… Это, несмотря на всю циничность такого рода сделки – очень выгодная цена размена. Но это были его люди!

В Византии как он помнил размен одного тяжёловооружённого всадника шёл за десять – двенадцать варваров, а его размен был ещё более впечатляющ. Когда он выпустил на поле наёмников, уничтожив перед этим лучшую часть вражеского войска, сражение тоже протекало очень хорошо для них.

Можно было конечно продолжать перемалывать вражескую силу, но шестиградским отрядам тоже хотелось славы. Вот и они получили на свою голову этой славы!

К тому времени у кочевников остались воины с вооружением похуже и размен в той битве пошёл один к четырём, судя по количеству тел, которые хоронили после боя. Правда здесь потери несли отряды наёмников и дружины городов, его бойцы в этой мясорубке не участвовали.

А вот атака того засадного отряда – обошлась шестиградским ребятам очень дорого. Всадники с фиолетовыми топорами с хорошей защитой шли на острие атаки, а следующие за ним кочевники развивали успех… и хорошо развивали надо признать.

Фиолетовый топор был страшным оружием – он с лёгкостью рубит доспехи и плоть и если бы не луки и арбалеты его отряда, то всё их объединённое войско здесь бы и осталось. Однозначно. Ожидаемо. Тогда в сражении под Тиной «мохначи» также быстро вырезали всю дружину этого города.

После подсчётов выяснилось, что невосполнимые потери шестиградцев составляют чуть больше, тысячи бойцов и ещё триста получила тяжёлые ранения и сколько из них выживут – пока было не ясно. Никитину и всем кто хоть что-то понимал в медицине, пришлось остаток дни и большую часть ночи возится с ранеными.

Что бы стимулировать рвение Никитин запретил всем, пока не обиходят раненых никому не прикасаться к алкоголю, за исключением раненых. На возмущённые вопли недовольных вояк он только односложно ответил.

– Как ты можешь пить, когда твой товарищ, с которым ты сегодня проливал кровь может умереть, если ты ему не поможешь?

Все как то резко заткнулись и занялись ранеными. Землянин поставил процесс на поток, занявшись ранеными. Лёма он оставил в Москве, взяв только с собою трёх подготовленных лекарей и одну молодую травницу с запасом всевозможных настоек и трав.

Он в быстром темпе провёл тридцать несложных операций. Все они были связаны с вытаскиванием наконечников от стрел в руку или в бедро с помощью «ложки»… За тяжёлые случаи он не брался, ну, не было у него никакого особого хирургического опыта, ну дилетант он был, да и инструмента особого тоже не было.

Тем, кому они не могли помочь просто давали яд, который избавлял этих бедолаг от мучений, это было лучше, чем, если бы они мучились ещё несколько дней. Это всё что они могли сделать для них… лично.

* * *

Кочевники оставили на поле боя почти шесть тысяч трупов и ещё пятьсот захватили пленными, ещё столько же смогли удрать. Вот такая получается у них статистика битвы.

Шатёр потихоньку наполнялся предводителями отрядов, смерть не обошла стороной и командный состав, и вместо уже привычных лиц, сейчас их места занимали другие. Немало командиров было ранено и перевязано разным тряпьём, на котором темнела засохшая кровь.

Минут двадцать им пришлось поджидать последних опаздывающих капитанов наёмников. Но вот, наконец, последний из них, сильно прихрамывая, занял своё место. Никитин, не стал никого ругать, прекрасно понимая его причину, дождавшись пока все рассядутся, он окинул взглядом сидящих людей и нелюдей.

Как то так постепенно получилось, что рядом с ним расположились предводители дружин городов Шестиградья. Большерукий с повязкой на голове, сидел рядом с капитаном наёмников Фитуром, который баюкал свою раненую руку и всё время морщился.

Неподалёку от них сидел изящный представитель Тины, вместе со своим советником. Эти нобили в битву не рвались и своей жизнью не рисковали, предпочитая, что бы за них это делали другие. Они были, пожалуй, единственными из шестиградцев кто остался в лагере во время сражения. Землянин заметил их богатые доспехи на поле брани, только тогда когда всё уже закончилось.

Напротив предводителей дружин городов Шестиградья расселись предводители наёмников

Тинские нобили со скукой в глазах, разглядывали капитанов наёмных отрядов, те кидали на щеголей хмурые взгляды. Атмосфера в палатке была не радостной особенно для наёмников, которые понесли очень большие потери.

Хотя надо признать, что больше всех потеряли бойцов Тинская дружина – почти двести бойцов. Такая вот ирония судьбы, так уж получилось, что их дружина вышла на поле боя, самой последней и на неё и обрушился основной удар «засадного полка» кочевников.

Землянин сегодня приоделся, нацепил большую золотую бляху и натянул, так нелюбимые им кольца с крупными камнями на несколько пальцев. Глупость конечно и выпендрёж, но у этой среды были свои законы, дорогие побрякушки – подкрепляли его статус и обоснованность его притязаний на добычу.

– Хотя чему здесь удивляться – все сидящие здесь волки и их бог – добыча. И их жизненная арифметика проста – меньше потерь – больше добычи. – подумал он вставая из за стола и обводя взглядом сидящих воинов.

Пожалуй, из всей этой братии, только представители Тины могут мыслить стратегически, по крайней мере, они были заинтересованы, что бы обживать эти степные земли.

– Итак! – взял слово землянин – Попрошу всех сообщить мне о своих потерях.

Никитин придвинул к себе дощечки, где было записано число бойцов, которые были в каждом отряде, когда начинался поход. Каждый из командиров деловито докладывал о том, сколько у него осталось живых бойцов в отряде. Всё шло хорошо, пока дело не дошло до мелких отрядов, тут дело дошло до реальной поножовщины. Но драчунов – двух новых капитанов отрядов успели растащить.

Командиры этих отрядов наперебой стали обвинять друг друга, что у них меньше бойцов, а те о которых они говорили, что те живы, на самом деле недавно умерли. Логика таких подтасовок была проста – деньги выделялись только тем, кто остался в живых.

Если даже тяжелораненый боец в этот момент подавал признаки жизни, то деньги ему выплачивались, увечным, но живым тоже, мёртвым нет. Здесь не выплачивались деньги семьям погибшим – только тем, кто стался в живых.

Шум от перебранки становился всё громче и громче. Кое кто из капитанов мелких отрядов стали тыкать в их сторону пальцем и кричать, что и дружинники Шестиградья тоже специально занижают список своих потерь… Лицо Большерукого, начало наливаться кровью, только предводитель Тины с презрением смотрел на обвинявшего их капитана.

– Тихо! – гаркнул, надсаживаясь Никитин – Я буду говорить!

Спорщики ещё минуту яростно облаивали друг друга. Потом потихоньку все вновь уселись на свои места и недавние спорщики стали бросать хмурые взгляды друг на друга и на своего предводителя. Землянин хорошо понимал, что из-за своего молодого возраста он не пользуется в этой среде особым авторитетом среди наёмников.

Его выбрали в предводители из-за того что он привёл самое большое войско, его уже успели оценить за его ум и решительность, но во взглядах многих бывалых наёмников бросаемых на него время от времени мелькала эдакая снисходительно презрение… молокосос, нечего нас поучать…

Сейчас кое кто из этих ребят вновь решил попробовать его на прочность…

– Значит так! Поскольку никой ясности нет то, вы все выстраиваете сейчас всех своих воинов по десять в шеренге, что бы было удобнее считать, я тоже выставлю всех своих. Потом после того как мы их всех подсчитаем, мы идём госпиталь и смотрим там… Тем кто живой сегодня будет положена доля… Те кто согласен на это пусть подымут руку вверх.

Сергей первым подал пример и поднял правую руку, вслед за ним начали тянуть руки и другие предводители наёмников. Несколько капитанов мелких отрядов не хотели делать проверку но, не выдержав хмурых взглядов которые на них бросали их коллеги с неохотой тоже начали поднимать руки.

– Единогласно! – подвёл итог Никитин.

Вяло переругиваясь на ходу, предводители поспешил к своим отрядам. Вскоре взревели трубы, созывая всех и десятники принялись пинками и зуботычинами выстраивать своих бойцов. Некоторых мертвецки пьяных приходилось бросать в кучу перед строем. Если среди дружин Шестиградья таких «кучек» было мало, то перед строем вольных наёмников их скапливалось изрядно.

Потом было долгое и нудное выстраивание всех бойцов, что бы их можно было посчитать. Хорошо, что строй сразу начали строить по десять человек в ряд, что бы было удобно подсчитать. Вся эта нудная процедура заняла часа два. Пока последовательно один за другим осматривали все отряды, потом принялись подсчитывать тех кто пал жертвой «зелёного змия» и не мог стоять на ногах.

После этого комиссия переместилась в лазарет, и там подсчитали тех, кто был ранен. Потом был обход палаток, где на травяных подстилках стонали раненые. Кое-кто из них уже не стонал, и тогда его доля уходила живым.

Ещё через час были составлены списки тех, кому положены трофеи. Ну а потом отцы командиры в палатке часа два ругались и орали, выбивая свою долю трофеев. В наиболее выигрышном положении оказался отряд Никитина.

У него было только десять погибших, чему все дико закидывали и между собой ругали «сына демона» что тут явно без колдовства не обошлось.

Самые большие потери ожидаемо понесли те, кто примкнул к их войску как вольные наёмники. Они были хуже всех вооружены и обучены. В одном из таких отрядов, где до сражения по спискам числилась сотня бойцов, после боя осталось только десятка два бойцов, причём половина из них была ранена.

Самый главный приз был – конечно, топоры из голубой стали, за каждый из них можно было получить две, а то и три тысячи золотых. Полновесных шестиградских золотых. Сергей немного схитрил – по его приказу пятьдесят два таких топоров, ещё тогда в горячке боя, были подобраны и спрятаны.

Впрочем, не он один оказался таким шустрым, на столе лежало только тридцать шесть таких топоров. Штук двадцать некие хитрецы всё-таки успели утаить. Сергей даже знал, кто из них утаил пяток таких топоров.

Но он не стал затевать ссору и требовать обыскать все палатки и повозки. Могли найти и его запрятанные в потайных местах его фургона топоры, наёмники народ опытный и знают толк в поисках тайников. В конце концов, никто не знал, сколько таких топоров было у кочевников, один только Сергей владел информацией об их реальной численности, но он промолчал – это было не в его интересах

Несмотря на ворчание капитанов «вольных» и их угрозы все топоры были поделены между дружинами шестиградцами. «Вольным» учтя их долю в топорах, выдали трофейное оружие и доспехи – сопоставимые по цене. Им же ушёл и всякий, никому особо не нужный хлам.

Из этих призовых топоров, восемнадцать достались Никитину, оставшиеся голубые топоры разделили между собой «шестиградцы». Землянин помимо топоров старался брать медное и бронзовое оружие, соглашался даже на лом. Дорогие доспехи, камни и золото ему были особо не нужны.

Вернее нужны, но сейчас ему требовалось как можно больше металла и желательно подешевле. Его производство требовало много металла, а вот с ним была некоторая напряжёнка, несмотря на все его трофеи. Если возникали споры между отрядами по поводу стоимости добычи и невозможности его раздела, то он легко мог всё это уладить просто скупая и хорошее оружие и лом, благо денег у него с собой хватало. Так что раздел добычи к удивлению бывалых наёмников окончился без поножовщины и крови.

После такого мирного дележа трофеев народ немного расслабился, после чего на повестку дня поставлен вопрос, что будем делать дальше.

Здесь их пути расходились с капитанами «вольных» они планировали в течение двух-трёх дней уходить обратно. Они понесли очень большие потери, и капитанам нужно было набирать новое «мясо» ну и конечно продать трофеи. Поскольку землянин скупал только оружие – камни и золотые украшения его не интересовали.

Тинские нобили конечно скупили сколько могли камней и золота, но их финансовые возможности были не так велики. Расписки и вексели здесь были пока не в ходу, и нужно было ехать в города, что бы всё это распродать.

На этом землянин решил закрыть совещание и проследить за выдачей трофеев. Никаких особых эксцессов не возникло, всё было заранее разложено, оценено и что возможно скуплено. Никитину удалось взять в счёт своей доли добычи ещё и десяток «бронежилетов», которые были на кочевниках. На них никто особо не позарился, посчитав, что это просто хорошо вываренная кожа, так что этот товар достался Сергею за смешные деньги.

Капитаны забирали свою долю добычи и деньги, а как уж они распределяли среди своих подчинённых – Бог весть!

Бурно распределяли! На следующий день в одном отряде вдруг сменился один из капитанов, а старый, почему то умер. Его прежние подчинённые пожимали плечами и клялись, что капитан подавился костью. Бывает, жадный он был, вот и подавился….

В эти дела никто не лез это – внутренние дела таких отрядов и разборки тоже их проблемы. Вот если бы они убили кого-то из другого отряда тогда да, а так всё решалось в узком кругу.

На следующий день, ближе к вечеру, дав командирам отойти от ночной попойки, в которой он не участвовал, Никитин пригласил всех в шатер, что бы решить, что они будут делать дальше.

Как изначально планировалось – это была не карательная экспедиция, что бы отомстить степнякам за их нападение на города Шестиградья, это был планомерный захват территории. На совет помимо командиров основного контингента, вдруг попросилось три капитана из «вольных».

Они передумали возвращаться домой, и хотели бы, на тех же условиях продолжать поход. Никто не возражал, и Сергей пригласил капитанов, присоединится к их совещанию.

Помимо них на совещании присутствовало два местных нобиля, у каждого из них под рукой было по сотне бойцов. Кроме того они знали где какой клан находится, тропы и источники воды и тоже хотели поучаствовать в предстоящем походе. Разумеется, от таких союзников никто не стал отказываться.

На большой вощёной доске он перерисовал карту этой степи, и теперь водил указкой показывая наиболее крупные кочевья, и где они находятся, а также примерное количество бойцов, которыми эти кланы располагали. Новые союзники давали дельные советы и уточняли предстоящий маршрут.

В то, что эти кланы могут объединиться, никто не верил – те, кто мог их объединить остались лежать на поле брани. Теперь предстояло очистить степь от последних кланов и сделать, так что бы они никогда больше возродились в этих степях.

На карте было хорошо видно, что на данный момент они контролируют примерно треть степи. Причём их силы контролировали наиболее плодородные земли. Такая же земля была ещё на протяжении трёх дней пути.

Потом чем дальше на север они будут идти, тем пустыннее станет местность. Крупных рек там не было и вскоре начинались полупустыни и если идти дальше, то начинались солончаки, где мало что росло.

Земли там были почти не обитаемы только несколько поселений, обитатели которых добывали каменную соль и торговали ею.

Сейчас осталось только сокрушить четыре клана, что бы окончательно очистить степь. Численность бойцов в каждом из этих четырёх кланов, после недавней битвы, по всем подсчётам не превышала двухсот-трёхсот бойцов, которых они могут выставить. В этом местные ручались чем угодно.

Стремление горожан было понятно, кстати, большинство из них были отдалёнными потомками выходцев из Шестиградья. Когда эти земли сотню лет назад, были завоеваны кочевниками то многие из колонистов остались здесь.

Правда, за эти века их генофонд несколько изменился, но всё равно они сильно отличались от низкорослых кочевников. По поводу куда наступать – никто даже не стал задавать вопрос. Всем было ясно, что они должны захватить оловянные рудники. Кстати по слухам там было много пленных, которые кочевники захватили и увели с собой во время последней войны.

Никитин заодно уточнил о том, где находится – гора, упавшая с неба. Космический корабль по слухам стоял необитаемый, все люди-собаки ушли на войну и никто из них не вернулся. С тех пор никто их не видел.

В покинутый корабль пришельцев никто тоже не лазил, все пожимали плечами и осеняли себя знаками отгоняющих злых духов.

Все старательно избегали говорить об этом, страшные колдуны и их непобедимые воины оставили после себя в этих местах довольно жуткую славу. Хотя, что они такого здесь ужасного натворили, никто внятно не мог сказать.

Народ старался не вспоминать этих злых колдунов и не хотели говорить о них. Об их топорах все могли говорить очень долго, закатывая глаза от восхищения, а об их творцах, никто не хотел произнести лишнего слово.

Считалось, что если будешь говорить о духах злых колдунов, то этим привлечёшь их внимание к себе и своим близким. Поэтому узнали они очень мало, но где находится корабль, по крайней мере, они смогли показать.

Через два дня закончив разбираться с трофеями, войско тронулось вперёд. Перед этим предводители отрядов решили устроить грандиозную пьянку, чему он решительно воспротивился к их большому неудовольствию.

До всеобщей пьянки дело не дошло, Никитин лично переговорил с командирами дружинников и наёмников, предупредив что если завтра кто то из их подчинённых не доползёт до фургона, то…то он здесь и останется…

Хотя народ не особо заморачивался по этому поводу. Нализаться так, что бы утром не доползти до фургона это надо было очень сильно постараться, учитывая, невысокий градус местной бражки.

Так что утром после переклички потерявшихся не обнаружилось и отряд начал движение.

От многих вояк, правда, изрядно тянуло винцом. Но на ногах все пьяницы держались крепко. Фургон за фургоном их поредевшее войско начало вытягиваться на узкий тракт, вглубь степи. Начался последний этап войны.

Кочевники, несмотря на всю их мобильность, были сильно уязвимы. Большие стада животных нуждались в обширных пастбищах, и быстро перегнать такие большие массы скота было непросто. Животных кроме того надо было ещё и поить, а источников воды в степи было не так много.

Отряды наёмников и дружины Шестиградья должны были вытеснить и рассеять ослабленные кочевья в бесплодные области степи. Захваченные семья кочевников предполагалось селить в покинутых городах, возрождая их. Никитин, конечно, держал про себя свои сомнения относительно ассимиляции кочевников, но это были уже не его проблемы, свою часть работы он выполнил.

* * *

Светило в это время года уже не так припекало, что было очень кстати, и температура днём не превышала градусов тридцати по Цельсию. Рек в этой местности не было, так что с собой им пришлось взять изрядный запас воды.

Если бы сейчас стояла жара как пару месяцев тому назад, то воды пришлось бы взять гораздо больше и ограничить выдачу. Её и так уже приходилось заталкивать во все пустые пространства фургонов.

Мимо проехали на низеньких, трофейных лошадках сотники Сонхо и Бонг. Оба сотника излишне радостно приветствовали своего командира. «Выхлоп» от них был изрядный. Землянин поморщился, и в сердцах назвали их – старыми пьяницами.

Бравые сотники приняли это как комплимент, и бодро отдав честь, заторопились в голову колонны, зычными голосами подгоняя своих солдат.

Землянин только сплюнул – низкий уровень всегда тяготел к доступным ему удовольствиям. Тем более что и дети, проживающие в этих землях, с малолетства были привычны к алкоголю, и как то запретить это, без серьезных репрессий, не представлялось возможным.

Оставалось только ограничивать, чётко говоря, за что и почему. Народ хотя и ворчал, но воспринимал это как должное, тем более что от злостных пьяниц землянин быстро избавлялся, это все хорошо уяснили.

Была еще проблема, и он это хорошо видел – связанная с возрастом его нового тела, наёмники в летах, смотрели на него… ну, скажем так снисходительно. Перебесится, молод ещё, вырастет, узнает и сам будет хлестать почём зря!. Землянин прекрасно видел всё это за скрываемыми усмешками опытных вояк – для них он был щедрым и удачливым предводителем, но ещё щенком по сравнению с ними такими матёрыми как они.

Конечно, можно было, используя наработки его века резко всё изменить, но он не хотел особо обострять отношения, рассчитывая со временем выровнять ситуацию. А пока, пока приходилось делать вид, что всё в порядке.