Текст книги "Трагедии Севастопольской крепости"

Автор книги: Александр Широкорад

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)

Стоимость постройки (согласно проектному заданию): 15 600 000 рублей.

Основная часть блока обеспечивала защиту от попадания 203-мм снаряда или 250-кг фугасной авиабомбы, пристройки – защиту от осколков.

Силовое оборудование включало: дизель-генератор «Ruston and Gornsby» (Великобритания) постоянного тока мощностью 90 кВ, напряжением 220 В при 750 об/мин, электромашинный преобразователь 380/220 В мощностью 100 кВт для питания переменным трехфазным током от внешнего источника (трансформаторная подстанция 6000/380 В заглубленного типа между орудийными блоками).

Запас дизельного топлива составлял 2200 л: две емкости по 2000 л и расходный бак емкостью 220 л. (на 135 часов непрерывной работы дизеля).

Водоснабжение блока (часовое потребление 2,64 кубометра) обеспечивалось от внешней сети (артезианская скважина и запасной подземный резервуар емкостью 50 кубометров).

Система воздуха высокого давления (для артустановок) состояла из электрокомпрессора К-7 и 9 баллонов (в блоке) суммарной емкостью 450 л.

Вентиляция помещений блока – приточно-вытяжная искусственная (электровентиляторы). На заборных и выбросных каналах имелись волногасительные камеры и герметические клапаны. Средств коллективной противохимической защиты не имелось.

Система отопления водяная с котлом на твердом топливе и естественной циркуляцией.

Командный пункт оборудован в бетонном массиве бывшей 152-мм четырехорудийной батареи № 18.

Запасные погреба боезапаса – два вместимостью по 200 снарядов и 400 полузарядов каждый.

Убежище – одно вместимостью 40 человек с зашитой от 250-кг фугасной авиабомбы. Газоубежище – одно (в жилом городке) на 45 человек с защитой от 250-кг фугасной авиабомбы.

Дальность стрельбы батареи №330 пол у бронебойным снарядом обр. 1928 г. весом 97,5 кг составляла 37,5 км, а фугасным снарядом того же веса – 38,6 кг.

Строительство батареи началось 25 сентября 1946 г, 17 ноября 1951 г. эта батарея была реорганизована в 330-й отдельный артиллерийский башенный дивизион. В 1996 г. этот дивизион был передан Украине. В настоящее время батарея находится в стадии разборки, а говоря, по-русски – расхищения.

А теперь перейдем к последней построенной в послевоенное время береговой батарее.

Стационарная 130-мм четырехорудийная береговая батарея № 623 была сформирована приказом командующего Черноморским флотом № 00354 от 21 мая 1944 г., то есть через 9 дней после завершения советскими войсками штурма и освобождения Севастополя от немцев. Первоначально батарея входила в состав 118-го артиллерийского дивизиона береговой обороны главной базы Черноморского флота.

Для установки батареи Инженерным отделом Черноморского флота была выбрана бывшая огневая позиция (бетонный массив с четырьмя орудийными двориками еще дореволюционной постройки) 152-мм батареи № 18 на самой оконечности мыса Фиолент. В нескольких десятках метров юго-восточнее огневой позиции был построен командный пункт батареи.

Поскольку в районе мыса Фиолент началось строительство башенной 180-мм батареи № 330 (объект «Буря»), командный пункт ее решили разместить в массиве бывшей 18-й батареи. Поэтому 623-ю батарею пришлось переместить на новую огневую позицию. Место для нее было выбрано на пологом склоне возвышенности примерно в I км южнее. На новое место на западном берегу мыса Фиолент был перенесен и командный пункт батареи.

Вскоре после переноса на новую позицию батарея была поставлена на консервацию. В марте 1957 г, она вошла в состав вновь сформированного в Севастополе 778-го отдельного артиллерийского полка береговой обороны Черноморского флота (войсковая часть № 90135). До начала 1990-х годов территория новой огневой позиции батареи находилась в ведении Береговых ракетно-артиллерийских войск Черноморскою флота. Из этого района ежегодно производились учебные стрельбы подвижных береговых ракетных и артиллерийских комплексов. Подземные сооружения бывшего батарейного КП также использовались во время учений.

После распада СССР и начавшегося сокращения Черноморского флота территория батареи была передана городскому совету Севастополя. Последние годы здесь ведется активное дачно-коттеджное строительство. В результате часть огневой позиции с орудийными блоками № 1 и № 2 попала под застройку, но блоки № 3 и № 4 с прилегающими к ним подземными сооружениями, а также командный пункт пока сохранились и доступны для осмотра.

Орудийные блоки батареи представляют собой железобетонные сооружения, имеющие в плане вид восьмиугольника. В центре блока расположен круглый орудийный дворик с фундаментом под 130-мм морскую артиллерийскую установку системы Б-13-ЗС. Казенная часть орудия и наводчики были защищены стальным броневым щитом (так называемой полубашней), а сам дворик прикрывался сверху вращающимся на роликах броневым куполом системы инженера Вылкоста (такие же купола были установлены на 130-мм орудиях 1020-й (бывшей 19-й) батареи в Балаклаве). Орудия и купола были демонтированы с батареи еще в начале 1960-х годов, но их крепления и массивные литые роликовые погоны сохранялись до последних лет, пока не были уничтожены мародерами охотниками за металлом.

Внутри блока вокруг орудийного дворика проходит закрытая кольцевая галерея с окнами для подачи снарядов и пороховых зарядов к орудиям. В полу галереи имеются каналы для кабельных трасс, а на стенках сохранились крепления для приборов. С двух сторон к галерее примыкают помещения с нишами для хранения окончательно снаряженного боезапаса первой подачи. Эти ниши имеют металлические стеллажи для снарядов и пороховых зарядов и могли герметически закрываться стальными дверцами, ныне украденными.

Все четыре орудийных блока соединяются между собой потерной, сложенной из бутового камня с железобетонным перекрытием. Сейчас примерно половина этой потерны отгорожена дачниками глухой каменной стенкой во избежание несанкционированного проникновения на их фазенды из-под земли. Входы в потерну располагались в промежутках между орудийными блоками. Для естественного освещения потерна имеет световые люки, защищенные металлическими решетками и съемными стальными крышками (разумеется, ныне украденными). К потерне примыкали помещения основных снарядных и зарядных погребов. Снаряды хранились в погребах в штатных деревянных ящиках, отдельно от взрывателей. Пороховые заряды, упакованные в герметические пеналы, лежали на специальных стеллажах (остатки стеллажей до сих пор сохранились в погребе 4-го орудия). Погреба имели систему принудительной вентиляции: напротив них в стенах потерны имеются ниши с выходящими в них маховиками герметических клапанов и фундаментами вентиляторов.

Для самообороны огневой позиции батареи между орудийными двориками и на флангах были построены 4 стрелковые огневые точки в виде небольших цилиндрических железобетонных колпаков с амбразурами. По команде «оборона с суши* колпаки занимались бойцами с ручными пулеметами. В последние годы дачники использовали два из них в качестве фундаментов для бетонных водяных резервуаров.

Амбразуры могли закрываться изнутри стальными заслонками. Доступ в огневые точки осуществлялся через люки в потолке потерны. Как ни странно, но и заслонки и крышки люков до сих пор уцелели.

Командный пункт батареи расположен примерно в 500 м юго-западнее, практически на самом обрыве западной части мыса Фиолент. КП построен в виде заглубленного в землю бункера с каменными стенами и железобетонным перекрытием толщиной около метра.

В потолке рубки имеется круглое отверстие, через которое выходила наружу верхняя часть оптического визира (перископа) центральной наводки ВБК-1. В боевой обстановке на этом визире работали командир батареи и матрос-наводчик. Здесь же располагалась часть приборов системы управления стрельбой «Москва-ЦН».

Основные приборы «Москвы» располагались этажом ниже – в помещении центрального поста. Здесь были установлены центральный автомат стрельбы (аналоговое вычислительное устройство разработки еще конца 1930-х годов) и ряд других устройств.

И в заключение стоит сказать еще об одной уникальной береговой батарее, аналогов которой не было ни в СССР, ни на Западе. В отличие от других батарей она была мобильной, то есть могла перевозиться штатными армейскими тягачами АТТ. В состав батареи входили 4 артсистемы 152-мм СМ-9.

Это была самая мощная в СССР, да и, видимо, во всем мире специальная береговая мобильная установка. Проектирование 152-мм подвижных береговых установок началось еще в 1941 г. Так, в конце 1941 г. в томской группе ОКБ-172 были выполнены эскизные проекты установки 152-мм качающихся частей МУ-2 и Б-38 на гусеничные лафеты полевой 203-мм гаубицы Б-4, а также проект установки МУ-2 на возимом основании (проект МУ-2П).

В 1941 г. в Артиллерийском НИИ (АНИИ) был разработан аванпроект 152-мм береговой подвижной установки АМ-1—152 с качающейся частью от МУ-2. Угол вертикального наведения установки составлял 0º; +40º; угол горизонтального наведения 360°. Приводы наведения ручные, скорость вертикального наведения 3 град./с, скорость горизонтального наведения 2 град./с. Подача боеприпасов ручная.

На основе аванпроекта АМ-1—152 в МАЦКБ[67]67
  МАЦКБ – Морское артиллерийское центральное конструкторское бюро.


[Закрыть] под руководством А. Г. Гаврилова была начата разработка 152-мм установки на мехтяге СМ-9. Технический проект был закончен в 1945 г., а в 1947 г. заводу № 172 (г. Пермь) был выдан заказ на изготовление одного опытного образца установки СМ-9. Выбор этого завода для изготовления СМ-9 непонятен, поскольку он в советский период не изготавливал подобных орудий. Поэтому качающаяся часть и нижнее основание с шаровым погоном изготавливались заводом № 232. К концу 1948 года завод № 172 изготовил все заказанные ему конструкции, но собрать установку не мог, так как основания с шаровым погоном не были доставлены с завода № 232. В начале 1949 г. установка была собрана и прошли заводские испытания в Перми. С 25 августа 1949 г. по декабрь 1949 г. на НИАПе проведена вторая часть заводских испытаний, которая не могла быть выполнена по условиям полигона завода № 172. Испытания выявили много конструктивных недоработок. В мае – июне 1950 г. в Ленинграде прошли полигонные испытания, а в феврале 1952 г. – Государственные испытания. Однако СМ-9 на вооружение принята не была, а направлена на доработку.

В ЦКБ-34 под руководством Б.С. Короткова система была доработана и получила индекс СМ-9-1. В конце 1954 г. 4 качающиеся части к СМ-9-1 были изготовлены на заводе № 232, затем отстреляны на НИМАПе[68]68
  НИАП – Научно-исследовательский артиллерийский полигон. НИ МАП – Научно-исследовательский морской артиллерийский полигон.


[Закрыть] на полигонном станке, приняты ВМФ и в I квартале 1955 г. отправлены на завод № 221.

В 1955—1956 гг. на заводе «Баррикады» было изготовлено 4 установки СМ-9-1. Комплекс в составе четырехорудийной батареи в сентябре – ноябре 1956 г. в районе Севастополя прошел государственные испытания.

Артустановка государственные испытания выдержала, а комиссия по результатам испытаний отметила, что артустановка легко осваивается личным составом, имеет лучшую кучность по сравнению с железнодорожной при одинаковой баллистике, устойчива на походе при достаточной проходимости и маневренности, но переход из походного положения в боевое занимает много времени. В состав комплекса рекомендовано включить систему ПУС «Бурея» и артиллерийскую радиолокационную станцию управления огнем «Бурун».

В 1957 г. Артиллерийское управление ВМФ приняло решение о нецелесообразности принятия на вооружение ВМФ установки СМ-9-1, так как ее тактико-технические характеристики имеют незначительные преимущества перед 130-мм установкой CM-4-I.

Здесь стоит заметить, что руководство Артуправления сравнило нечто с пальцем, а затем заявило, что у нечто есть лишь незначительные преимущества перед пальцем.

На самом деле боеприпасы и баллистика у 130-мм установок СМ-4-1 были идентичны 130-мм установкам СМ-2-1, установленным на эсминцах проекта 56, а у СМ-9-1 боеприпасы и баллистика идентичны 152-мм установкам МК-5бис, установленным на крейсерах проекта б8бис.

Установки СМ-4-1 давали дальность 22,2 км. Вес снаряда 33,4 км, вес ВВ в фугасном снаряде 1,4 кг. Сравним: у СМ-9-1 дальность стрельбы 30,2 км, вес снаряда 55 км, вес ВВ в снаряде 6,3 кг.

А в перспективе в 1970-х годах у нас и у американцев на вооружение поступили 152-мм специальные снаряды с ядерными боевыми частями, а 130-мм так и не смогли сделать.

152-мм самонаводящиеся (корректируемые) снаряды у нас состояли на вооружении свыше 20 лет, а над аналогичными 130-мм снарядами свыше 30 лет бьются сотрудники целого ряда институтов. Проектов много, а родить ничего не могут.

Ни в одной стране мира не нашлось умников, которые бы сказали, зачем строить крейсера со 152-мм артиллерией, когда они по сравнению с артиллерией эсминцев имеют лишь «незначительные преимущества».

Приказом главкома ВМФ № 0065 от 12 марта 1957 г. 152-мм установка СМ-9-1 в составе батареи была принята к боевой эксплуатации на Черноморском флоте, в серийное производство не рекомендована.

К 1 января 1984 г. все четыре установки СМ-9-1 находились на складе Черноморского флота.

Качающаяся часть СМ-9-1 взята от артустановки МУ-2МБ. Ствол состоит из лейнера, моноблока и казенника. Затвор поршневой двухтактный. Привод затвора ручной, усилие на рукояти затвора до 10 кг. Заряжание картузное. Снаряд досылается ручным прибойником, а заряд – вручную.

Люлька литая цилиндрической формы. Тормоз отката гидравлический веретенного типа. Накатник пневматический. Механизм вертикального наведения секторного типа, привод ручной, усилие на маховик до 10 кг. Механизм горизонтального наведения имел также ручной привод. Шаровой погон имел один ряд шаров.

Основание представляло собой сварной корпус с 6 сварными станинами, из которых две хребтовые и четыре откидные. В концы станин вмонтированы винтовые домкраты. На походе основание является рамой лафетной повозки.

Бронирование состояло из правого и левого щитов, прикрывающих наводчиков, а также двух съемных щитов, прикрывающих заряжающих.

Установка СМ-9-1 перевозилась на двух повозках: лафетной и ствольной. Обе повозки имели передний и задний двухскатные хода с торсионным подрессориванием. Колеса 12x20 с шиной ГК. Возка системы производилась гусеничным тягачом АТТ со скоростью до 30 км/час. Боекомплект и различное имущество перевозилось на автомобилях ЯАЗ-210А.

Специально для установки СМ-9-1 ЦКБ-34 сконструировало командно-дальномерный подвижный пост СМ-30-1. Завод «Баррикады» изготовил один такой пост. Высота линии визирования над местом установки – от 7,5 до 20 м. Вес повозки поста в походном положении – 12,6 т. Наибольшая скорость передвижения повозки 30 км/час.

1991 год стал концом существования береговой артиллерии в Крыму. В настоящее время все береговые батареи Севастополя, за исключением башенного дивизиона № 459, являются местами добычи «старателей», уничтожающих уникальные сооружения, которые могли бы стать достопримечательностями Севастополя и привлекать десятки тысяч экскурсантов за сезон.

Глава 3.
ОБЪЕКТ К-825

Многие читатели видели фильм «Подводная лодка». Там германская субмарина прошла буквально через огонь, воду и медные трубы в Средиземке и Атлантике, но была потоплена союзной авиацией в родной базе у причала. Всего немцы за войну потеряли в своих базах от действия вражеской авиапии 67 подводных лодок, или 8,6% от всех лодок, потопленных противником.

В принципе потерь могло быть мною больше, если бы немцы не построили в своих передовых базах в портах французского побережья Бискайского залива бетонные укрытия для подводных лодок. Так, к концу 1941 г. в Лориане и Ла-Паллисе были введены в строй убежища для подводных лодок, каждое из которых рассчитано на две флотилии. В 1942 г. вошли в строй убежища в Бресте и Сен-Назере, а в марте 1943 г. – в Бордо.

К январю 1943 г. ВВС Англии и США начали интенсивные бомбардировки баз германских подводных лодок в Бискайском заливе. С января по май (включительно) 3568 тяжелых бомбардировщиков сбросили 5429 т фугасных и 3704 т зажигательных бомб. При этом союзники потеряли 98 бомбардировщиков.

Всего же в 1943 г. на Лориан было сброшено 4500 т фугасных бомб, а на Сен-Назер – 2000 т. Оба французских городка были полностью разрушены, погибли несколько тысяч мирных граждан. Но, увы, в укрытиях Лориана, Сен-Назера и других баз Бискайского залива не погибло ни одной германской подводной лодки.

Надо ли говорить, что с появлением ядерного оружия уязвимость подводных лодок в незащищенных базах резко возросла. А Севастополь находится менее чем в 300 км от Турции – участника блока НАТО, где были размещены базы ВВС США.

И вот в середине 1950-х годов было решено построить в районе Севастополя первый в СССР подземный комплекс по ремонту и укрытию средних подводных лодок проекта 613. Выбор пал на Балаклаву, бухта которой до войны вообще не использовалась в военных целях.

^{План-схема подземного завода с морским судоходным каналом – объект К-825 в Балаклаве.}

^{Подводная лодка пр. 613}

Летом 1957 г. в Балаклаве появились маркшейдеры Министерства специальных монтажных работ. Активно участвовали в работах инженеры и рабочие «Метро-строя». Работали круглосуточно, в 4 смены. Закончилось строительство в 1961 г.

Согласно первоначальным планам, внутри скалы высотой 130 м, нависшей над Балаклавской бухтой, должны были быть созданы комплекс из четырех сухих доков и судоремонтный завод, где одновременно могли ремонтироваться четыре средние подводные лодки. Но в конце концов построили завод и только один док. Соответственно уменьшилось и число укрытий для подводных лодок.

В окончательном варианте внутри объекта К-825[69]69
  В некоторых материалах комплекс именовался «объект ГГС-825».


[Закрыть], как назвали комплекс, могли поместиться одновременно 7 подводных лодок проектов 613, 613В, 644 и А615.

Из Балаклавской бухты подводная лодка, своим ходом зайдя в начало канала, после прохождения батопорта перемешалась специальной системой тросов, лебедок и крутящихся барабанов по полукилометровой штольне. Это было уникальнейшее сооружение, построенное как в подводной части Балаклавской бухты, так и на уровне воды в скале высотой 130 м.

Подземный судоремонтный завод в Балаклаве строился в противоатомном отношении первой категории устойчивости. Подземный сухой док имел длину 70 м, ширину 10 м и глубину 7,5 м.

Инфраструктура подземного комплекса позволяла, полностью изолировав себя от внешнего мира с перекрытием подводных шлюзов, автономно осуществлять ремонт лодок, выпуская их периодически через специальный шлюз прямо в море, а также укрывать в штольнях при ядерном ударе около тысячи человек.

^{Схема подземного канала для подводных лодок в Балаклаве.} 

Персонал объекта К-825 считался отдельной воинской частью; штатная должность командира – капитан 2 ранга. Военнослужащие, рабочие и служащие части имели свои привилегии, так как трудились под землей на вредном производстве. Рабочий день был сокращенным, и каждому ежедневно выдавался стакан молока.

В военное время предусматривалось развертывание госпиталя на 50 коек. В 1967 г. была сформирована 14-я дивизия подводных лодок, и в подземных сооружениях объекта К-825 оборудовали ее «защищенный командный пункт». Причем командный пункте узлом специальной связи, блокировавшимся дополнительной системой герметичных дверей.

Канал длиной 506 м проходит насквозь через гору. Ширина канала от 6 до 12 м, глубина 6—8 м. Рядом с каналом размешалась производственная потерна длиной 300 м.

Самый большой диаметр штольни достигал 22 м. Со стороны бухты вход в штольню перекрывался многотонным плавучим батопортом, изготовленным по специальном проекту на 54-м механическом строительном заводе Черноморского флота. Батопорт поддували воздухом, и он всплывал. Это позволяло полностью закупоривать подземный объект. Точно такой же батопорт, но меньшего размера, установили в подземном сухом доке. Подводная лодка вводилась в док в надводном положении, батопорт закрывался, воду откачивали, и можно было приступать к ремонту лодки.

Выход из подземного комплекса в открытое море также перегораживался батопортом, который отводился в сторону, выпуская подводные лодки. Вход в подземный комплекс со стороны Балаклавской бухты был настолько искусно замаскирован, что найти его было невозможно даже с близкого расстояния.

Таким образом, комплекс был полностью изолирован от внешней среды. Его защита позволяла выдержать прямое попадание атомной бомбы мощностью до 100 килотонн.

Канал и док имели дугообразную форму, что облегчало обслуживание стоящих в них подводных лодок. В одной стороне канала работали специалисты, обеспечивавшие загрузку торпед, а в противоположной находился цех, где торпеды готовили к использованию, в частности заряжали кислородом. Затем по рельсам на тележках торпеды доставлялись в любую часть штольни для загрузки на подводные лодки.

Кроме загрузки боезапаса подводные лодки могли подзарядить свои аккумуляторные батареи, для чего стояли мощные генераторы. Осуществлялся подвод воды и солярки. Таким образом, подводная лодка, придя с боевой службы, могла пройти все необходимые виды техобслуживания и ремонта, а затем выйти в полном снаряжении из подземного комплекса.

Обслуживали комплекс не один десяток человек. Около 100 человек – промышленно-производственный персонал, 38 доковых рабочих и 42 человека входили в состав группы технических систем, которые обслуживали инженерные системы подземного объекта.

47 человек подразделения ВОХР несли постоянную службу на трех постах: на входе и выходе из тоннеля и возле дока.

Последним руководителем спецкомплекса был капитан 3 ранга А.В. Туниикий, который до самого конца, до распада Советского Союза, командовал этим уникальным сооружением.

Общая подземная площадь всех помещений комплекса составляла 11 тыс. кв. м, объем превышал десятки тысяч кубометров, длина канала была больше ширины Балаклавской бухты, высота отдельных помещений достигала высоты трехэтажного дома.

Южнее, рядом с подземным каналом, был построен спецсклад – хранилище для ядерных боеприпасов, а в северной части – защищенное хранилище для топлива.

Склад для топлива был построен в виде подземных вертикальных емкостей и позволял хранить до 4 тыс. т нефтепродуктов. Под защитой многометровой толщи скального фунта из хранилища по узкоколейной железной дороге подвозили и загружали у подземного причала продовольствие, запасные части, торпеды, артиллерийские снаряды и другие необходимые грузы. Здесь же размещалась мастерская по профилактическому осмотру и ремонту узлов и деталей подводных лодок.

Западный выход из канала закрывался специальным сооружением, состоящим из сборных железобетонных плит шириной 2 м, длиной 10 м и высотой 7 м.

Более 20 лет на подземном судоремонтном заводе ремонтировались подводные лодки. В среднем подводная лодка находилась в доке до месяца.

В 1984 г. на объекте К-825 произошел забавный инцидент. Главнокомандующий Объединенными Вооруженными Силами государств – участников Варшавского Договора Маршал Советского Союза В.Г. Куликов осматривал этот объект. Планом был предусмотрен показ возможности ремонта лодок в доке и укрытия их в объекте. Командование дивизии решило не отвлекать для показа подводные лодки, находившиеся на боевом дежурстве или занятые боевой подготовкой. Поэтому в канал объекта К-825 заранее завели три готовящиеся в ремонт и списанные подводные лодки. «При выходе из объекта, у памятника старшему матросу Борису Нечаеву, планировалось вручить маршалу макет субмарины в память о посещении дивизии и Балаклавы. Все шло строго по плану. Заслушав доклад сопровождающих об укрытии в канале нескольких лодок и увидев это своими глазами, маршал вдруг дал приказание командующему флотом подготовить одну из этих лодок для перехода в Севастополь, на ней он решил выйти сам. Вокруг воцарилась тишина, почти как в «Ревизоре» – немая сцена. Вышестоящие смотрят вопросительно на подчиненных: командующий – на командира дивизии, тот – на начальника штаба, взор которого устремился на командира бригады, крайним оказался самый младший – командир подводной лодки. Что делать? Первым понял ситуацию и нашел остроумный выход начальник штаба дивизии: он доложил свое предложение шепотом командиру дивизии, тот – командующему флотом, наконец, прозвучал доклад маршалу, что для вывода корабля из объекта необходимо 2 часа, далее 1 час на экстренное приготовление к бою и походу, а сам переход в Севастополь займет 4 часа. Таким образом, только через 7 часов маршал будет в Севастополе. Если же на машине, то через 20 минут. Тем более что планом его дальнейшей работы на флоте было предусмотрено посещение соединения морской пехоты. Конечно, такой продолжительный по времени переход на лодке маршалу не понравился, он отменил свое приказание, и все сопровождавшие его лица вздохнули с облегчением»^{137}.

Несколько слов стоит сказать и о подводных лодках Черноморского флота. Там были только дизельные лодки, а ввод в строй Черноморского флота атомных подводных лодок был нецелесообразен из-за замкнутого театра военных действий. Дело в том, что в соответствии со статьей 12 Конвенции о режиме проливов, подписанной рядом государств, в том числе и СССР, 20 июля 1936 г. в Монтрё (Швейцария), черноморские государства имеют право проводить свои подводные лодки через черноморские проливы только при следовании их на ремонт вне верфей Черного моря или к новому месту базирования. Проход проливами разрешается в одиночку, то есть в зоне проливов может находиться в состоянии транзита лишь одна иностранная подводная лодка, притом в светлое время суток и только в надводном положении. При необходимости подводные лодки могли проходить проливы в сопровождении надводных кораблей. Исходя из этой Конвенции, наши лодки совмещали боевую службу в Средиземном море с последующим ремонтом в Лиепае на Балтике и возвращением таким же образом в пункты базирования на Черном море.

Другой вопрос, что среди моряков циркулировали слухи, что какие-то наши подводные лодки скрытно, в подводном положении, проходили в оба конца проливы.

Официально же первая подводная лодка Черноморского флота вошла в Средиземное море 10 ноября 1964 г. Это была С-70, которой командовал капитан 2 ранга В.И. Бежанов. А на следующий день проливы прошла С-74. (Обе лодки проекта 613.) 18 декабря С-70 и С-74 вышли из Средиземного моря и 29 декабря 1964 г. прибыли в ВМБ Лиепая. Там они провели навигационный ремонт и докование. Завершив 15 апреля ремонт в Лиепае, С-70 и С-74 вновь вышли на боевую службу в Средиземное море, но уже несли ее в составе смешанной эскадры. 20 июня 1965 г. лодки вернулись в Балаклаву.

Всего в Средиземном море в 1964 г. несли боевую службу 9 лодок, 18 надводных кораблей и 16 вспомогательных судов Черноморского, Северного и Балтийского флотов. На следующий год там было уже 28 лодок, 24 корабля и 37 вспомогательных судов. Для кораблей боевой службы в 1964 г. было подано 23 800 т топлива, продовольствия, технического имущества, других материальных ценностей, а в 1965 г. – 32 380 т. В последующие годы эти цифры продолжали расти.

В 1959 г. Турция разрешила разместить на своей территории 865-ю эскадрилью стратегических ракет армии США. На ее вооружении состояли тридцать 50-тонных ракет «Юпитер» с дальностью полета 3180 км. Ракеты несли моноблочные боеголовки мощностью I мегатонна. Говорят, что Хрущев пришел в бешенство, когда кто-то сказал, что сейчас, мол, в Турции нацеливают «Юпитер» на его дачу.

Естественно, что правительство СССР предприняло ряд ответных мер. Одной из них стал переход в I960 г. в Черное море по внутренним водным путям двух подводных лодок проекта 644, каждая из которых несла по две крылатые ракеты П-5. При нормальных условиях (+20°С) дальность стрельбы их составляла 574 км, а средняя скорость 345 м/с. Для того времени это было достаточно эффективное оружие. Ракеты П-5, запущенные у нейтральных вод Черного моря, могли поразить любой объект на территории Турции, а поразить Стамбул – даже стреляя из своих баз в Балаклаве и Севастополе,

Первые две подводные лодки проекта 644 С-46 и С-69 были введены в состав 155-й бригады подводных лодок в ноябре 1960 г. и стали базироваться на Балаклаву. Их габариты позволяли входить в канал объекта К-825.

21 сентября 1961 г. на подводной лодке С-69 побывали первый и второй летчики-космонавты майоры Ю.А. Гагарин и Г.С. Титов и под флагом командующего Черноморским флотом адмирала С.Е. Чурсина выходили в море на рейд Балаклавы. После погружения космонавты прошли по всем отсекам, а потом в центральном посту Г. Титов долго наблюдал за работой рулевого на горизонтальных рулях. Космонавты отметили сходство обстановки на подводной лодке с космическим кораблем. Видимо, они поделились своими впечатлениями о посещении лодки с космонавтами отряда, так как после них на лодке в том же году побывали летчики-космонавты А.Г. Николаев и П.Р. Попович.

Несколько позже на Черное море по внутренним водным путям прибыли дизельные подводные лодки – носители ракет П-5: С-158 и С-162 (проекта 644), С-164 (проекта 665), Б-67 и Б-318 (проекта 651).

Все ракетные лодки в 1960—1980-х годах не реже, чем один раз в год, проводили ракетные стрельбы. Так, в 1980 г. подводная лодка С-158 произвела двухракетный залп по квадрату 4 х 4 км[70]70
  4 х 4 км – типовая мишень для ракет П-5.


[Закрыть] в западной части Черного моря, в центре которого был установлен деревянный щит. При этом одна ракета П-5Д попала внутрь квадрата, а другая упала рядом со щитом.

Следует заметить, что в ракете П-5Д за счет применения высокоточного радиовысотомера РВ-5М удалось снизить высоту полета ракеты с 400 м (у первых образцов П-5) до 250 м, что с учетом сверхзвуковой скорости и малого полетного времени (10—20 минут) затрудняло ее перехват. Мощность специальной боевой части у ракеты П-5 составляла 200 килотонн, а позже была доведена до 650 килотонн. Таким образом, на Черном море подводные лодки с ракетами П-5 продолжали оставаться грозным оружием и могли успешно поразить любые объекты на территории Турции.

Следует заметить, что в 1970-х годах использование этих лодок и ракет П-5 в Атлантике по территории США уже не имело шансов на успех, но в Черном море в условиях подавляющего господства советского флота и авиации ракеты П-5 продолжали оставаться эффективным оружием даже в 1980-х годах,

Замечу, что ракетные подводные лодки базировались на Балаклаву и ни разу не выходили в Средиземное море. Там действовали ракетные лодки Северного и Балтийского флотов.

В итоге 30 марта 1967 г. была сформирована 14-я дивизия подводных лодок в составе 153, 155, 27-й бригад и 381-го дивизиона подводных лодок. Управление дивизии находилось в Балаклаве.