Текст книги "В августе 1941-го"

Автор книги: Александр Оришев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

В начале марта 1941 г. все зарубежные резидентуры абвера получили приказ усилить шпионскую деятельность против СССР. 24 марта Ф. Канарис вместе с ближайшими помощниками Брюкнером, Г. Пикенброком, Э. фон Лахузеном и Э. Штольце провели совместное совещание с чиновниками из министерства И. Риббентропа, на котором обсудили вопросы подрывной работы в Иране.

Реализовывать их замыслы должна была обосновавшаяся в Иране германская агентура. К этому времени в районе Миана для проведения диверсий на советских военных и промышленных объектах, транспортных узлах были заготовлены тонны взрывчатых веществ. В районе Тебриза и в других узловых пунктах размещались немецкие склады оружия и боеприпасов [131]131
  Ибрагимбейли Х. М.Указ соч. С. 32; Эдлинский С. Ф.Каспийский транспортный флот в Великой Отечественной войне Советского Союза 1941–1945. М.: Морской транспорт, 1963. С. 24.


[Закрыть]. Всего за первые восемь месяцев 1941 г. из Германии в Иран по различным путям было транспортировано 12 тыс. т вооружений [132]132
  Madani S.D.Op. cit. S. 262.


[Закрыть].

Значительную роль в организации шпионажа против СССР с территории Ирана предстояло сыграть майору абвера Бруно (Бертольду) Шульце-Хольтусу. «Моя история началась с белого пятна на карте России, которое бросилось мне в глаза одним февральским вечером 1941 г., когда я смотрел на эту карту в своем кабинете в здании абвера в Берлине», – впоследствии вспоминал майор [133]133
  Schulze-Holthus В.Frührot in Iran. Abenteuer im deutschen Geheimdienst. Esslingen: Bechtee, 1952. S. 29.


[Закрыть].

Через пару недель Б. Шульце-Хольтус уже был в Иране. Для того чтобы получить свободу рук для своей деятельности, ему требовалось получить пост вице-консула в Тебризе. Посол Э. Эттель, хотя и с подозрением отнесся к вновь прибывшему представителю абвера, но согласие на назначение его консулом после некоторых раздумий дал.

Вскоре сработал еще один план Б. Шульце-Хольтуса – советские власти вручили ему транзитную визу, и он с документами археолога – «специалиста по религиозным памятникам старины» – направился в СССР.

Б. Шульце-Хольтус стал единственным среди немецких разведчиков, опубликовавшим воспоминания о своей работе в Иране. Уже после войны он назвал поездку в Советский Азербайджан «самой напряженной» в своей жизни.

Вот как описывает «путешествие» Б. Шульце-Хольтуса неизвестный источник: «Бруно Шульце как пассажир (Б. Шульце-Хольтус следовал поездом до Баку, а оттуда пароходом до порта Пехлеви. – А. О.) вел себя не лучшим образом. Каждые 30 минут он выскакивал из купе, в котором был еще один пассажир – директор крупного завода в Армении, и, извиняясь за болезнь мочевого пузыря, мчался в туалет. Там из потайного кармана вытаскивался блокнот, куда „знаток школьного дела и религии“ заносил сведения о расположении железнодорожных и промышленных объектов с их краткими характеристиками, о нефтехранилищах, аэродромах, воинских казармах, скоплениях техники, даже о водонапорных башнях, т. е. обо всем, что можно было увидеть из окна вагона и что могло пригодиться германской военной разведке. Шульце еще не знал даты нападения на СССР. Но миссия его уже входила малой частью в гигантский план подготовки к войне» [134]134
  Кузнец Ю. Л.Тегеран-43. M.: Яуза, Эксмо, 2003. С. 18–19.


[Закрыть].

Особенностью работы Б. Шульце-Хольтуса было то, что он ориентировался на помощь не только платных агентов, но и добровольных помощников из числа армянских и азербайджанских националистов. Им были завербованы азербайджанские эмигранты из партии «Мусават» и армянские эмигранты, принадлежавшие к партии «Дашнакцутюн» [135]135
  Еще в середине 1930-х гг. часть партии «Дашнакцутюн» откололась от основного ядра, вступив в контакт с руководством Третьего рейха, а германское руководство присвоило членам армянской колонии в Берлине статус арийских беженцев. См.: Чуев С.Проклятые солдаты. М.: Эксмо, Яуза, 2004.С. 519; Абрамян Э.Кавказцы в абвере. М.: Быстров, 2006. С. 249.


[Закрыть].

Мусаватистам за «услуги» Б. Шульце-Хольтус обещал создание «независимого азербайджанского государства». Один из соратников Б. Шульце-Хольтуса – руководитель азербайджанских националистов доктор Азади – таким образом охарактеризовал позицию своих сторонников: «Десятилетиями мы живем в пространстве, которое определяется противоречиями между Россией и Англией. Россия, используя нашу прежнюю слабость, отобрала у нас Кавказ. Разделенный Азербайджан – это для нас, как Эльзас и Лотарингия для немцев» [136]136
  Цит. по: Кузнец Ю. Л.Тегеран-43… С. 20.


[Закрыть].

Близкие по смыслу аргументы приводились Б. Шульце-Хольтусом при работе с дашнаками. «Германия, безусловно, победит и власть в Армении перейдет в ваши руки. В будущем мир увидит новую, великую Армению. Вы получите свою историческую родину, но надо постараться, чтобы в Берлине достойно определили ваши усилия», – убеждал армянских националистов Б. Шульце-Хольтус [137]137
  Агаев С. Л.Германский империализм в Иране… С. 105.


[Закрыть].

Говоря о дашнаках, отметим, что некоторые из них контактировали не только с людьми из абвера, но и с представителями СД, в частности с Р. Гамоттой [138]138
  АСВРР. Справка: «Германская агентура в Иране». 31 декабря 1943 г. Д. 28211. Т. 2. Л. 423.


[Закрыть]. Есть даже сведения, что шеф гестапо Г. Мюллер обсуждал с дашнаками перспективы сотрудничества после захвата Кавказа вермахтом. Издаваемая в Берлине в годы Великой Отечественной войны газета «Айастан» писала, что «как малыши собираются вокруг матери, так и армянский народ должен сплотиться вокруг германского». Поэтому неудивительно, что практически все лидеры дашнаков, нашедшие приют в Иране, так или иначе сотрудничали с немцами. Однако рядовые члены этой партии, особенно те, кто выехал из СССР в 1937–1939 гг., предпочитали воздерживаться от контактов с германской разведкой. Что же касается мусаватистов, то среди них не было раскола. Их относительно малочисленная организация, сразу же увидела в лице гитлеровцев союзников в удовлетворении своих политических амбиций.

Однако не стоит обвинять эмигрантов в симпатиях гитлеровскому режиму. Симпатизировали они прежде всего денежным знакам. Еще совсем недавно они получали подпитку из Парижа. По данным НКВД, в сентябре 1939 г. зарубежные организации сторонников находившегося в эмиграции меньшевистского правительства Грузии, азербайджанские мусаватисты, армянские дашнаки по заданию французской разведки вели активную работу по переброске диверсантов в Закавказье, и в первую очередь в Азербайджан, для совершения диверсионных актов на бакинских нефтепромыслах [139]139
  Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. I. Кн. 1. Сборник документов. М.: Книга и бизнес, 1995. С. 94.


[Закрыть].

К началу июня 1941 г. немецкая разведка установила связи с организацией «Шамиль», состоявшей из грузинских политэмигрантов [140]140
  Мадер Ю.Указ. соч. С. 227.


[Закрыть]. Среди самих иранцев Б. Шульце-Хольтусу и его сподручному Штилике удалось завербовать сына начальника полиции Тебриза и офицера штаба одной из дивизий, дислоцировавшихся в этом городе [141]141
  Там же. С. 237.


[Закрыть].

Во второй декаде июня 1941 г., выполняя указания Берлина, Б. Шульце-Хольтус направил шесть агентов в район Кировобада для сбора развединформации о советских военных и гражданских аэродромах. Однако при переходе границы группа столкнулась с пограничным нарядом. Завязалась перестрелка, в ходе которой все шесть лазутчиков получили тяжелые ранения и были вынуждены вернуться на базу [142]142
  Там же. С. 242.


[Закрыть].

Стоит остановиться на общих принципах сотрудничества германской разведки с армянами, азербайджанцами и грузинами, так как работа с нацменьшинствами была одним из приоритетов абвера. Правило, которому следовала германская военная разведка, заключалось в том, чтобы никогда не давать националистам далеко идущих политических обещаний. Это было серьезным просчетом, поскольку представители национальных меньшинств Востока, чувствуя бесперспективность сотрудничества с нацистами, ставили отношения с ними исключительно на коммерческую основу, не желая погибать за величие Третьего рейха. У них были свои цели и задачи, далекие от идеалов германского фашизма.

Деятельность Б. Шульце-Хольтуса имела успех потому, что он отошел от тесных рамок негласных ведомственных инструкций, запрещавших ему давать конкретные обещания. Правда, все его обещания были всего лишь словами, так как никаких резолюций о независимости Армении, Азербайджана или Грузии от Гитлера и других лидеров Третьего рейха не исходило. Надеясь вызвать мощное сепаратистское движение в республиках Закавказья, гитлеровские спецслужбы всего лишь создали так называемые Азербайджанский и Армянский национальный комитеты.

К этому времени в Иране начали действовать эмигрантские антисоветские организации – филиалы так называемого «Туркестанского национального центра» (ТНК). Характерно, что сам центр находился в Берлине. Главной целью этой организации являлось создание благоприятных условий для вербовки агентов с целью последующей заброски их на территорию республик Средней Азии.

Возглавлял ТНК общественный и политический деятель, публицист, бывший эсер и уполномоченный Временного правительства по Туркестанскому краю Мустафа Чокаев (Чокай-оглы) [143]143
  См: Шакибаев С.Падение «Большого Туркестана». Повесть-хроника. Пер. с каз. Алма-Ата: Жазуши, 1972.


[Закрыть]. Находясь в плену собственных иллюзий, этот идеолог борьбы за свободу и независимость «Единого Туркестана» в ответ на предложение немцев возглавить так называемый Туркестанский легион выдвинул программу сотрудничества с Берлином. В этой программе было два основных пункта: 1) подготовить кадры для будущего Туркестанского государства в учебных заведениях Германии; 2) создать из числа пленных соотечественников воинские формирования, которые должны быть использованы только при подходе к границам Туркестана и Ирана. Как и многие политики на Востоке, он просчитался: Гитлера Туркестанский легион интересовал только как пушечное мясо.

Однако прозрение у националистов наступило не сразу. Подталкиваемые германскими спецслужбами, активизировали работу против СССР такие эмигрантские организации как «Шарк Юлдуз» («Звезда Востока») в Мешхеде, «Туркменский национальный союз» в ауле Хасарча, «Туркестанское национальное объединение» в Стамбуле и другие более мелкие союзы и группы [144]144
  На рубежах тайной войны… С. 21.


[Закрыть].

Немцы также предприняли попытку установить связь с проживавшими в Иране участниками Белого движения, которыми руководил бывший генерал императорской армии А. И. Выгорницкий. Известный в свое время востоковед, военный переводчик, он был первым русским офицером, который выучил язык хинди. Несмотря на свой преклонный возраст, он представлял интерес для немецкой разведки. Как профессиональный разведчик, прекрасно знавший Восток, и как уважаемый человек среди эмигрантов он был незаменим.

Советская разведка дала следующую ориентировку на А. И. Выгорницкого: «Генерал Выгорницкий (Выгорницкий Александр Иванович, 1868 —? генерал царской армии. С августа 1915 г. – командир 494-го Верейского пехотного полка) приступил к уточнению списков белогвардейцев, сведенных в бригаду. Организационные мероприятия будут проводиться по получению указаний от генерала Бискупского (Бискупский Василий Викторович, 1878 —? генерал-майор царской армии). С декабря 1914 г. – командир 1-го лейб-драгунского Московского полка, в эмиграции возглавляет „Центральное управление по делам русской эмиграции“ в Берлине, в 1936 г. был назначен на пост верховного комиссара по делам русских эмигрантов в Германии» [145]145
  Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. II. Кн. 1. Сборник документов. М.: Русь, 2000. С. 228.


[Закрыть].

А. И. Выгорницкий, по некоторым сведениям, действительно поддерживал контакты с генералом В. В. Бискупским – начальником Управления делами российской эмиграции в Берлине. В. В. Бискупский, как известно, одобрил нападение Германии на СССР, но, в отличие от других коллаборационистов, надеялся на замену Гитлера другим политиком, который понимал бы значение русской эмиграции для борьбы с большевизмом.

Упоминая белогвардейцев, осевших в Иране, было бы несправедливо определять их как серую массу, достигшую той степени озлобленности, чтобы сотрудничать с кем угодно, лишь бы нанести ущерб СССР. После 22 июня 1941 г. многие из них встали на позиции русских патриотов, порвав все отношения с немцами.

Значительных успехов германские эмиссары достигли в южных провинциях Ирана. Этот успех в известной степени был связан с особенностями политической обстановки в этом регионе. С одной стороны, здесь была слаба власть центрального правительства, с другой стороны, к сотрудничеству с немцами активно стремились лидеры антибритански настроенных племен, прежде всего, кашкайцы. Оказать им посильную финансовую помощь, снабдить оружием и организовать мощное антибританское выступление – такие перспективы рисовались перед абвером и СД. Клубок противоречий, острое соперничество между тремя силами – иранским правительством, британцами и собственно вождями кочевых племен – открывали широкие возможности для привлечения последних в вооруженные выступления против Великобритании.

В первых числах июня 1941 г. германские спецслужбы в Иране получили мощное подкрепление в лице отступивших из Ирака после провала выступления Рашида Али аль-Гайлани отрядов лучшего нацистского спецназа «Бранденбург-800». Это воинское подразделение подчинялось непосредственно шефу второго отдела абвера Э. Лахузену и предназначалось для ведения боевых действий в тылу войск противника.

Некоторый опыт у «Бранденбурга-800» на этот счет имелся. В Ираке 11 мая 1941 г. «бранденбуржцы» взорвали две канонерские лодки и захватили около 50 кораблей обеспечения, нанесли серьезный урон британским войскам на Великом караванном пути из Дамаска в Рутбу. В конце мая в долине реки Тигр бойцы «Бранденбурга-800» организовали засаду на подразделения регулярной британской армии, уничтожив при этом около 100 солдат и офицеров противника. Перебравшись в Иран, следуя своему знаменитому девизу «Для Бранденбурга все дороги хороши!», спецподразделение должно было осуществить захват аэродромов, мостов, плотин и других стратегических объектов, а также перейти советско-иранскую границу с последующей организацией диверсий в советском Закавказье.

Подготовка «бранденбуржцев» вызывала уважение. Бойцы «Бранденбурга-800» знали восточные языки, владели техникой прыжка с парашютом, десантирования на побережье, движения по пересеченной местности. Они были обучены вести боевые действия в сложных погодных условиях иранской пустыни и ночью, были хорошо знакомы с различными видами стрелкового оружия и военной техники. Главная задача «бранденбуржцев» сводилась к тому, чтобы с помощью маскировки и введения противника в заблуждение добиться эффекта внезапности, который должен был использоваться идущими за ними немецкими войсками. При этом внезапность носила тактический, а иногда и оперативно-стратегический характер. Применение «Бранденбурга-800» было таким разнообразным, что охватывало все мыслимые формы и методы, присущие операциям разведывательно-диверсионного характера при полной или частичной маскировке. При полной маскировке использовалась форма одежды противника и его вооружение, чтобы было нарушением правил ведения войны.

Безусловно, эти приготовления не могли пройти незаметно. Советская разведка получала необходимую информацию о деятельности немцев в Иране. Но почему не принимались меры в феврале, марте, апреле 1941 г., т. е. еще до начала германской агрессии против СССР? Увы, но советское руководство четко следовало курсу пакта Риббентропа – Молотова, следуя которому было принято считать, что вся активность абвера и СД в Иране направлена прежде всего против англичан и не затрагивает непосредственно интересы СССР. Не принимая никаких особых мер, в посольстве СССР в Тегеране продолжали следить за германской колонией, собираю ценную информацию о Ф. Майере, Б. Шульце-Хольтусе, Р. Гамотте и других.

Между тем еще 18 декабря 1940 г. ОКВ утвердило план «Барбаросса». Непродолжительный период дружбы и компромисса между Германией и СССР подошел к концу. Война надвигалась с роковой неизбежностью. Замысел Гитлера состоял в том, чтобы в ходе трехмесячной кампании покончить с Советским Союзом. Этот шаг должен был создать экономическую, а также политическую основу для осуществления второго этапа молниеносной войны, который предусматривал широкие операции против стран Ближнего и Среднего Востока, продвижение немецких войск в страны Африки, а также захват Азорских островов. Во имя выполнения этого плана 17 февраля 1941 г. Гитлер отдал приказ разработать в качестве «дополнения» к нему операцию по захвату сложного по своему рельефу Афганистана – с дальнейшим наступлением на «жемчужину» Британской империи – Индию [146]146
  Kriegstagebuch des Oberkommandos der Wehrmacht. 1940–1945. Bd. 1. Frankfurt а. M.: Bernard Graafe Verlag, 1965. S. 328.


[Закрыть]. Естественно, что ее успешное завершение не могло состояться без захвата Ирана. Германская армия, вторгшись в Иран и Афганистан, должна, по замыслу фюрера, преодолеть Гиндукуш и ворваться в Индию. Завоевав ее, вермахт должен был соединиться на ее восточных границах с наступавшими японскими войсками, что, по твердому убеждению Гитлера, превращало Германию во властелина мира. При таком ходе событий Соединенные Штаты Америки и Канада, увидев мощь германского оружия, пошли бы на любые уступки – лишь бы сохранить независимость.

Подготовка к операции «Барбаросса» и последующим операциям велась в атмосфере такого оптимизма и такой уверенности в победе, что уже через неделю афганская директива фюрера стала предметом беседы между Ф. Гальдером и главнокомандующим сухопутных сил В. Браухичем, а также Ф. Гальдером и начальником оперативного отдела генерального штаба сухопутных войск А. Хойзингером.

Ф. Гальдер не заставил себя ждать и как результат этих совещаний 7 апреля 1941 г. представил план по распределению и использованию сухопутных войск сразу после «победоносного окончания русского похода», т. е. после завершения операции «Барбаросса». Этот далекоидущий план предусматривал создание специальной группировки «Афганистан» в составе 17 дивизий (трех танковых, четырех моторизованных, шести горнострелковых, четырех пехотных), а также автотранспортного полка [147]147
  Гальдер Ф.Указ. соч. Т. 1. С. 453.


[Закрыть]. Хотя эта группировка и не была создана, но само существование подобных планов говорит уже о многом.

22 мая 1941 г. специальный штаб оперативного руководства ОКВ разработал еще один документ первостепенной важности – совершенно секретную инструкцию «Соображения специального штаба на случай немецко-русского конфликта». В третьем пункте этого документа отмечалось: «В Турции, Иране, Афганистане, Китае, Манчжоу-Го и Японии следует принять меры к тому, чтобы эти страны прекратили всякие поставки в Россию», а пятый пункт рекомендовал «в Иране и Афганистане напоминать о событиях англо-иракского конфликта, в котором Россия была союзницей Великобритании» [148]148
  Ибрагимбейли Х. М.Указ. соч. С. 294.


[Закрыть].

Другая директива ОКВ № 30 от 23 мая 1941 г. – «Средний Восток», излагала цели Германии в этом регионе и выдвигала чисто прагматичный лозунг: «Победа держав оси несет народам Среднего Востока освобождение от английского ига…». В другом документе – директиве ОКВ № 32 от 10 июня 1941 г. «Подготовка на период после „Барбароссы“», намечалось использовать национально-освободительное движение на Востоке, привести к власти профашистские режимы в нужных странах, создать в них «пятые колонны», завербовать лидеров политических партий и движений на службу абверу, СД и МИД [149]149
  Jacobsen Н.1939–1945 der Zweite Weltkrieg in Chronic und Documenten. Darmstadt: Wehr und Wissen, 1961. S. 245.


[Закрыть].

Для осуществления этих планов германское командование приняло решение о создании корпуса «Ф» во главе с генералом авиации Г. Фельми, а также «Особого (в некоторых источниках – „специального“) штаба Ф». В задачи штаба входило руководство диверсионной деятельностью германской агентуры и специальных формирований. Местом дислокации «Особого штаба Ф» был избран лагерь на мысе Сунион в Южной Греции [150]150
  Hitlers Weisungen für die Kriegführung. Dokumente des Oberkommandos der Wehrmacht. München: Deutscher Taschenbuch Verlag, 1965. S. 157; Ибрагимбейли Х. М.Указ. соч. С. 294.


[Закрыть].

Стратеги из ОКВ разработали инструкцию для штаба «Ф». В качестве главных задач ставились: установление контактов с силами на Среднем Востоке, враждебно настроенными к англичанам, организация поставок оружия для средневосточных стран. Здесь же отмечалось, что специальный штаб «Ф» должен поддерживать непосредственную связь с военными атташе Германии в Анкаре и Тегеране [151]151
  [Платонов H.A.]Документы вермахта. Инструкция специальному штабу «Ф» // Военно-исторический журнал. 1987. № 12. С. 55–56; Hitlers Weisungen für die Kriegführung… S. 157.


[Закрыть].

Солдаты и офицеры корпуса «Ф» были обучены турецкому, персидскому, арабскому и другим восточным языкам, также они знали французский и английский, а солдаты – выходцы из ближневосточных стран – обучались и немецкому.

Командир корпуса генерал Г. Фельми считался в Германии серьезным знатоком Востока. Он продолжительное время служил военным инструктором в Турции и странах Тропической Африки. Начальником штаба корпуса «Ф» был назначен майор Рикс Майер. Он также служил в Турции, а затем в Палестине, Ираке, Алжире.

Но особый интерес у нас вызывает фигура Оскара фон Нидермайера, который со специальным поручением был прикреплен к «Особому штабу Ф». Этого офицера хорошо знали в Иране, он также был прекрасно осведомлен о тонкостях иранской жизни. Еще в годы Первой мировой войны он добился весомых успехов в этой стране, выполняя задания кайзеровской разведки. Под его руководством действовала многонациональная диверсионная группа, готовившая прорыв из Ирана в Афганистан. В 1946 г. О. фон Нидермайер был приговорен советским военным трибуналом в качестве военного преступника к тюремному заключению на длительный срок и закончил жизнь в одном из сибирских лагерей. Но в 1941 г. этот ас немецкой разведки и подумать не мог о столь мрачных перспективах, он с энтузиазмом собирался в Иран в надежде снискать славу покорителя Востока.

Глава 7
22 июня 1941 г: момент истины

22 июня 1941 г. был и останется черным днем в российской истории. В этот день началось осуществление плана «Барбаросса». В 4 часа утра гитлеровские войска атаковали советские западные границы и начали широкомасштабные боевые действия, нанеся первые массированные удары по советским аэродромам, железнодорожным узлам, военным базам, по крупным городам.

По замыслам Гитлера, вермахт к осени 1941 г. должен был выйти на линию Волга – Архангельск, а затем беспрепятственно достичь советско-иранской границы, после чего фюрер планировал двинуть свои дивизии в наступление на Средний Восток. Оттуда было недалеко и до Британской Индии. Наступил момент истины для советско-иранских отношений. С кем будет Реза-шах – поддержит Гитлера или же предпочтет остаться в стороне? На этот вопрос предстояло ответить правителю Ирана.

Мобилизовав на борьбу с Советским Союзом своих европейских союзников и сателлитов, фюрер рассчитывал на активное участие Ирана в войне против СССР. Отныне этому государству отводилась роль ударной силы фашистского блока на южном направлении. После 22 июня иранский нейтралитет больше не удовлетворял Гитлера. Высокомерно отказывая Реза-шаху в способности проводить самостоятельную политику и не сомневаясь в том, что иранские лидеры перенесут сотрудничество с Третьим рейхом из экономико-политической в военную сферу, 25 июня 1941 г. Берлин нотой потребовал от иранского правительства вступления в войну на стороне Германии [152]152
  Кузнец Ю. Л.«Длинный прыжок» в никуда…. С. 57.


[Закрыть]. Предложив Реза-шаху вооружение и финансовую помощь, Гитлер поставил вопрос о передачи в распоряжение люфтваффе иранских авиационных баз, к строительству которых немецкие специалисты имели прямое отношение.

Участие Германии в индустриализации Ирана, прогерманские настроения иранского офицерства, впечатляющие успехи вермахта на первом этапе Второй мировой войны, казалось, служили серьезными предпосылками для подключения Ирана к блоку фашистских государств.

Но Реза-шах посчитал благоразумным не участвовать в гитлеровской авантюре, и уже 26 июня 1941 г. иранский посол в Москве Мухаммед Саед в вербальной ноте заявил: «Посольство Ирана по поручению своего правительства имеет честь довести до сведения Народного комиссариата иностранных дел, что при наличии положения, созданного войной между Германией и СССР, правительство Ирана будет соблюдать полный нейтралитет» [153]153
  АВП РФ. Ф. 94. 1941. Нота иранского посольства в Москве в НКИД. 26 июня 1941 г. Оп. 26. П. 68а. Д. 3. Л. 59.


[Закрыть]. Еще через несколько дней состоялось заседание высшего военного совета, на котором только 16 присутствующих высказались за вступление в войну на стороне немцев, а 24 – категорично выступили против [154]154
  Костромин Л. П.Указ. соч. С. 327.


[Закрыть].

Почему же Реза-шах занял именно такую позицию? Может быть, он опасался перспектив отторжения от Ирана провинции Иранский Азербайджан? Как мы уже знаем, в советской историографии шаха традиционно изображали как прогерманского политика.

Война – вещь опасная, поэтому, прежде чем в неё вступать, Реза-шаху надо было иметь четкое представление об ее последствиях. Конечно, правитель Ирана был бы не прочь в случае победы Германии воспользоваться плодами триумфа Гитлера. Но какими именно? Национализировать Англо-иранскую нефтяную компанию или расширить за счет соседей территорию? И согласна ли была сама Германия щедро вознаградить Иран за его участие в боевых действиях? Как следует из германского ультиматума, реальных предложений иранцам не было сделано, а это значит только то, что у Гитлера были свои планы территориального переустройства Востока, расходившиеся с планами Реза-шаха.

Из различных источников до Реза-шаха доходили сведения, что Гитлер рассчитывает создать под эгидой Германии Арабское государство, в состав которого вошла бы богатая нефтью иранская провинция Хузестан, населенная в основном арабами. По этому плану Иран также бы потерял значительные территории, населенные курдами. В качестве компенсации иранцы могли рассчитывать на бедные ресурсами, но зато с воинственным населением некоторые афганские земли, а возможно, и английскую часть Белуджистана.

В этой связи особую важность приобретает вопрос о том, рассчитывал ли Иран в случае победы Германии овладеть территориями СССР? У нас есть на этот счет некоторые, правда, косвенные свидетельства. Еще в апреле 1940 г. МИД СССР получил в свое распоряжение отпечатанную по решению иранского меджлиса карту под названием «Новое административно-территориальное деление государства Иран», внизу которой было сделано небольшое примечание: «Границы Ирана, за исключением границы с Турцией, не являются официальными». В ноте иранского посольства за № 643 от 17 мая 1940 г., подписанной Реза-шахом и министром иностранных дел и направленной в советский МИД с целью получения аккредитации для нового иранского консула в Баку, Азербайджанская ССР открыто называлась «Кавказским Азербайджаном». В результате проверок, проведенных органами государственной безопасности, было установлено, что в персидском тексте документов, направленных генеральным консулом, последний подписался как «генеральный консул шахиншаха в Кавказском Азербайджане». Письмо к уполномоченному МИД в Баку адресовалось как «Представительству комиссариата иностранных дел в Кавказском Азербайджане». В своей официальной переписке иранское консульство пользовалось древним персидским названием Баку и упоминало его как «Бад Кубе» [155]155
  Гасанлы Дж. П.Указ. соч. С. 16.


[Закрыть].

Есть даже сведения о том, что в начале 1940 г. военный министр Ирана зондировал у британского военного атташе возможность совместного нападения на СССР и бомбардировке нефтяных разработок в Баку, а также заключения секретного соглашения о сотрудничестве в военной области [156]156
  Элахи X.Ахамийат-е эстратежики-йе Иран дар джанг-е джахани-йе до-ввом. С. 62.


[Закрыть].

Определенные реваншистские настроения, как мы видим, были. И все же, возможное присоединение к Ирану Советского Азербайджана по большому счету не имело однозначно положительных последствий для страны, так как азербайджанское население стало бы в Иране преобладающим, и в перспективе мог встать вопрос о потере национальной независимости для Ирана. Таким образом, реализация гитлеровского сценария территориального передела мира на Ближнем и Среднем Востоке создавала для Ирана серьезные проблемы уже в ближайшем будущем.

Восхищение силой германского оружия и страх перед возможными последствиями, неоднозначность положения и настроений вынуждали иранцев лихорадочно искать выход. И некий компромисс был найден. По указанию сверху местные газеты стали более активно публиковать материалы, поступавшие из фашистских государств. Характер этих многочисленных публикаций был таков, что у читателей создавалось впечатление исключительных успехов немецкой армии, что, надо признать, было недалеко от истины. В первую неделю войны иранские газеты не напечатали ни одной статьи из СССР. Отвечая на протесты советской стороны, директор «Парс» объяснял этот факт тем, что телеграфные сообщения из СССР поступают в очень малом количестве и тонут в потоке информации из других стран [157]157
  АВП РФ. Ф. 94. 1941. Обзор тегеранской прессы с 15 мая по 29 июня 1941 г. Оп. 26. П. 333. Д. 1.Л. 49.


[Закрыть].

Только начиная с 29 июня тегеранские газеты стали помещать материалы ТАСС. Однако телеграфные сообщения из стран «оси» по-прежнему преобладали в иранской прессе. Отдел иностранной хроники иранской прессы в среднем на 60 % заполнялся антисоветскими материалами, а журнал «Эттелаате Хафтаги», который систематически публиковал мировую хронику за неделю, главным образом сводки военных действий с советско-германского фронта, составлял ее преимущественно по немецким источникам [158]158
  Оришев А. Б.Указ. соч. С. 142.


[Закрыть].

В начале лета 1941 г. на улицах Тегерана вдруг появились листовки с требованиями к СССР вернуть 19 городов, перешедших к России еще во времена Азовских походов Петра I. Ясно, что без санкции властей эти листовки не могли быть напечатаны – цензура была такая, что даже спичечные этикетки нельзя было напечатать без соответствующего разрешения.

Между тем реакция в СССР на иранский нейтралитет была довольно спокойная. Было принято решение – направить в Иран нового посла, никогда ранее не бывшего в Иране, но зато хорошо разбиравшегося в немцах. Накануне отъезда A. A. Смирнов был вызван к И. Сталину и лично проинструктирован перед тем, как отправиться на Средний Восток.

И. Сталиным были даны важные директивы относительно стран, граничащих с СССР на юге. Он сказал: «Нас беспокоит ближневосточный район, особенно Иран и Турция, где англичане и немцы проявляют особую активность. Нам нужно внимательно следить за положением там, поскольку эти страны – наши соседи и втягивание их в войну на любой стороне не может нас не беспокоить. ЦК думает об укреплении наших позиций в этих странах и изучает вопрос о посылке в эти государства новых наших полпредов, в частности, Вас в Иран в качестве полпреда СССР».

И. Сталин спросил A. A. Смирнова:

– Бывали ли Вы на Востоке и знаете ли его?

– Не бывал на Востоке и знаю его лишь по книгам, – ответил A. A. Смирнов.

– Да, – сказал И. Сталин, – на Востоке все не так, как в Европе. И если поедете туда, то Вам придется многому учиться заново. Рекомендовал бы для начала ознакомиться с богатой историей Ирана, с историей происхождения мусульманства, прочитать Коран, познакомиться с великими иранскими поэтами: Фирдоуси, Хайямом, Саади.

Затем И. Сталин пригласил A. A. Смирнова и В. М. Молотова в смежную комнату, подвел к стене, встал на стул и достал из шкафа карту Ирана. Развернул и стал показывать основные провинции, расположенные близко к границам СССР: Азербайджан, Гилян, Мазандеран, Хоросан и давал характеристику каждой из этих провинций. Да так подробно, что у A. A. Смирнова создалось впечатление, что И. Сталин в молодые годы бывал в Иране, в частности в Гиляне. Он обратил особое внимание на провинцию Семнан, где находилась советская нефтяная концессия «Кевир-Хуриан», и посоветовал обязательно съездить туда.

Справка

Андрей Андреевич Смирнов прошел большой жизненный путь: с 1921 г. по 1927 г. – работа кочегаром на пароходах Балтийского гражданского флота, с 1927 г. по 1929 г. – служба в армии. Затем рабфак. В 1934 г. окончил Ленинградский плановый институт, потом был командирован в Высшую дипломатическую школу в Москве, которую успешно окончил в 1936 г. С этого времени начинается его дипломатическая деятельность, которой A. A. Смирнов посвятил без остатка всю оставшуюся жизнь. В 1937 г. он был в Германии пресс-атташе в ранге 1-го секретаря посольства СССР и одновременно исполнял обязанности представителя Телеграфного агентства Советского Союза (ТАСС), затем советником посольства СССР в Германии, а в 1940 г. в ранге советника организовал посольство СССР в Словакии. В 1941 г. он был назначен послом в Тегеран. Прежнего посла М. Е. Филимонова руководство обвинило в инертности, неумении организовать работу посольства и в неспособности улучшить советско-иранские отношения.

Из Ирана A. A. Смирнов вернулся в Москву в 1943 г. по причине тяжелого заболевания. Он перенес две сложные хирургические операции и после длительного восстановительного периода занимал должности посла СССР в ФРГ, в Турции, заместителя министра иностранных дел и выполнял другие важные правительственные поручения.

A. A. Смирнов, уже через два часа по прибытии в Тегеран, в нарушение дипломатического протокола до визита в МИД и до вручения верительных грамот, направился к премьер-министру Али Мансуру. «В СССР с большим удовлетворением принято заявление иранского правительства о сохранении полного нейтралитета», – были практически первые слова, которые услышал от нового советского посла премьер-министр [159]159
  Документы внешней политики. Т. 24. С. 86.


[Закрыть].