Текст книги "В бою обретешь ты право свое (год 1904)"

Автор книги: Александр Михайловский

Соавторы: Игорь Дешкин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Часть 2

ВСТУПЛЕНИЕ

Тот день, 14 марта 1904 года, Великий Князь Александр Михайлович запомнил на всю оставшуюся жизнь. Утро пришло в радостном перезвоне колоколов всех храмов Петербурга. Выкрики газетчиков извещали всех, что под Порт-Артуром русским флотом одержана победа над японской эскадрой адмирала Того. Звучали эпитеты: "блистательная", "грандиозная", "великая"... В приподнятом настроении Великий Князь приехал к себе в Главное управление торгового мореплавания. Там его ждала записка, написанная рукой секретаря императора Николая Второго, извещавшая: – "Государь ожидает вас в своем кабинете в час пополудни". – нельзя сказать, что у Великого Князя испортилось настроение, нет. Просто чувствовалась за этим какая-то связь с утренними новостями, ее просто не могло не быть, на это у Александра Михайловича интуиции хватало.

В кабинете, кроме Николая, находился его самый младший брат Михаил. Сам Николай выглядел воодушевленным и каким-то странно смущенным.

– Сандро! – без особых предисловий начал он, – Победа в Порт-Артуре, о которой пишут все газеты, есть следствие экстраординарного события. Здесь, в Петербурге, об этом, кроме меня, будете знать только вы с Мишкиным. Макаров телеграфирует, – Николай чуть нахмурил лоб, вспоминая, – Японские броненосцы были безжалостно истреблены минным залпом с неизвестного корабля под андреевским флагом. Безжалостно истреблены, Сандро! Макаров не поэт, а вице-адмирал. Что бы он написал такое, требуется действительно безжалостное истребление. Ты можешь представить себе безжалостное истребление в отношении шести новейших броненосцев? Я, нет! Сандро, оставь свое Управление и поезжай, с Мишкиным, в Артур. Там творятся дела много более важные чем торговое мореходство или оснащение вспомогательных крейсеров. За тебя останется твой заместитель, тем более я обещаю быть внимательным к его просьбам. Ради всего святого выясни, что же там происходит. В конце Макаров пишет, что этот корабль прибыл из России будущего времени. И эта Россия – Республика, по образцу французской. Ради счастья Ксении и будущего ваших детей. В телеграмме Макарова была такая фраза, в самом конце: – "еще ничего не предрешено."

– Ники, если ты просишь, конечно же, я еду, – Великий Князь протянул руку, – Я могу посмотреть на эту телеграмму.

– Извини, Сандро, но я ее сжег. – лицо Николая дернулось, – она показалась мне страшнее бомбы террористов, страшнее ядовитой змеи.

– Тогда, о чем еще говорить, Ники?! Когда будет поезд?

– Через три часа. Поезд из литерных вагонов и охрана из казаков конвоя. – Николай обнял Великого Князя, – Удачи тебе, Сандро. Я очень сожалею, что разлучаю вас с Ксенией.

– От радужного утреннего настроения Великого Князя не осталось и следа. Подумать только, Россия – республика. Александр Михайлович вспомнил про то, как республикой стала Франция и на сердце у него похолодело. – Ехать, ехать, немедленно ехать.

Полпятого пополудни от перрона Царскосельского вокзала отошел литерный поезд из четырех вагонов. Со всей возможной скоростью в сторону Новгорода и дальше на юг. А навстречу ему летели новости. О ночном разгроме японских миноносцев Великие Князья узнали перед самым отправлением. В Новгороде их ждала телеграмма о разорении русским флотом маневровой базы Того на островах Эллиот. На Николаевском вокзале Москвы в поезд передали шифротелеграмму о одновременном выходе Артурского и Владивостокского отрядов крейсеров в совместный поход.

Девятнадцатого утром, при проезде Уфы, сражение русских крейсеров с эскадрой Камимуры дошел до них в виде слухов, а через сутки, за Омском, эти слухи, о сокрушительном поражении японцев, были уже достоверным фактом.

Чем дальше на восток, тем ближе был эпицентр событий.

Двадцать третьего марта, на Читинском вокзале, Великие Князья наблюдали отправление в Манжурию эшелона Восточно-Сибирского стрелкового корпуса. Гарнизонный оркестр исполнял незнакомую мелодию, от которой заходилось сердце.

– Что это за музыка, милейший? – спросил адъютант Великого Князя Александра Михайловича у стоящего на перроне железнодорожника.

– Прощанье Славянки, вашбродь – ответил тот, – на кажном эшелоне велено играть...

– Мишкин, вот и первый привет оттуда. – Великий Князь Александр Михайлович слушал разговор адъютанта и железнодорожника через приоткрытое вагонное окно. – просто и величественно.

Много лет спустя, в книге мемуаров "Навстречу грозе, на тихоокеанский фронт" Великий Князь Александр Михайлович писал:

– Ехали мы в Артур в каком то особенном настроении. Я много думал, о том, что уже ожидает нас там. Какие тайны откроются перед нами по приезде. Казалось, впереди лежит грозовая туча, громыхающая громом и сверкающая молниями, зрелище ужасное и завораживающее. Я тогда даже не догадывался, какие бездны, и какие вершины доведется узреть моему уму. С каждой крупной станции я отправлял Государю телеграмму о своем местонахождении. Последняя такая телеграмма была двадцать седьмого вечером из Мукдена. На следующий день, около пополудни, мы должны были быть в Артуре.

28 марта 1904 года, около полудня.

Порт-Артурский железнодорожный вокзал.

В телеграмме, заранее данной из Харбина, было сказано "без церемоний". Поэтому и не рыдает, медью труб, гарнизонный оркестр. Не бьются на сыром весеннем ветру знамена и не расстелена знаменитая ковровая дорожка. Да и встречающих немного: Степан Осипович Макаров, полковник Агапеев, командиры кораблей первого ранга. За поворотом свистнул паровоз, в небо поднялись клубы черного дыма. Вот, за локомотивом, из-за поворота, показались литерные синие вагоны. Резко выбросив клубы пара, паровоз остановился. Позади почти двухнедельный путь через всю Россию. Обычный поезд добирался бы месяц.

Из последнего вагона, позвякивая шашками, на перрон спрыгивают казаки охраны, бегом распределяются, кто в голову поезда, кто на другую сторону состава. Завидев их, чуть шевельнулось построенное в две шеренги отделение морпехов. Недаром говорят, что рыбак рыбака видит издалека, потому что казачки тоже напряглись, едва завидев этих парней в черных беретах. Чутьем профессиональных, по мере времени, телохранителей они сразу распознали в них первоклассных убивцев.

Вслед за казаками, из второго вагона, на перрон спускаются двое. Похожий на Николая II мужчина в морском мундире, с эполетами контр-адмирала и молодой человек с короткими рыжеватыми усами, в мундире гвардейского офицера. Господа офицеры подтянулись, нет алкоголик и обормот Владимир Кириллович не вызывал у них такой реакции. С другой стороны, молодой человек с рыжеватыми усами, это Великий Князь Михаил Романов, пока еще, до рождения у Николая II сына, официальный наследник престола.

Степан Осипович сделал первый шаг вперед.

– Без церемоний господа. – Великий Князь Михаил Александрович отмахнулся от попытки отрапортовать, – мы тут почти неофициально, хотя и с большими полномочиями. Где мы можем поговорить? Без посторонних.

– Капитан первого ранга Карпенко, если без посторонних, то это лучше к нам, на "Святослав"...

– Давайте к вам... – Александр Михайлович обернулся к своему спутнику, – вот мы с тобой и добрались, Миша.

– Катер ждет. – Карпенко мотнул головой, – нам недалеко. – ради такого случая "Святослава" пришвартовали на бочку не на своем обычном месте, а поблизости, в полукабельтове от набережной.

– Полковник Агапеев, – Александр Петрович козырнул, – у нас все готово, что бы ввести вас в курс дела. Должны ли присутствовать на совещании командиры кораблей?

– Нет, господа офицеры, можете быть свободны. – Великий Князь Александр Михайлович дождался, пока командиры кораблей, откозыряв, отошли к своим катерам. – Сегодня я хотел бы поговорить со Степаном Осиповичем, полковником Агапеевым.,., капитаном первого ранга Карпенко и господином Одинцовым.

– Господин Одинцов уже на Святославе. – Карпенко махнул рукой, – прошу к катеру, ваши высочества. Только вчера ликвидировали японского резидента с целой бандой подручных-хунхузов. Сегодня здесь должно быть спокойно, но с чем черт не шутит.

Когда катер уже отошел от берега, Карпенко продолжил, – Наш контрразведчик, кроме тех десяти бойцов что вы видели на перроне, выделил еще две десятки: в засаду и в резерв. А поскольку каждый наш боец по огневой мощи равен отделению, то те, кто попытался бы на вас напасть, оказались бы в очень неприятной ситуации. Им полк с собой нужно было бы привести...

– Невозможно поверить, чтобы там где-то были еще ваши люди – горячо воскликнул Михаил, – там же и кошке спрятаться негде.

Карпенко поднял к губам рацию. – Орлов, покажитесь товарищам Великим Князьям.

К глубочайшему шоку и Великих Князей и казаков лейб-конвоя, с земли поднялись то ли ожившие ворохи прошлогодней листвы, то ли непонятно как очутившиеся здесь лешие.

– Вот так серьезные дела и делаются, Ваши высочества, – тем временем катер подошел к спущенному к воде трапу. – Добро пожаловать на борт и, в какой-то мере, в 2012 год.

28 марта 1904 года, около полудня.

Порт-Артурский железнодорожный вокзал, и борт крейсера первого ранга «князь святослав»

Морской пехотинец Сергей Никонов.

Вот это поворот, после возвращения кораблей из похода, нас с Дехой отозвали с "Баяна". Лейтенант заявил, что из лучших бойцов формируется оперативная группа службы безопасности.

– Гордитесь водоплавающие.

Так что будем теперь под командой особиста. Наши задачи обеспечение захвата вражеских шпионов, силовое обеспечение работы контрразведки и охрана ВИП персон, ну и специальные поручения. В группе два отделения, одно, вооруженное винтовками Мосина и браунингами номер один и два, которые удалось найти в оружейных магазинах, уже на берегу. Сейчас оно активно тренируется, подгоняя оптические прицелы.

Для выполнения заданий пришлось съехать на берег, в предоставленные квартиры, и одеться в уставную для нынешнего времени форму. Сложность состояла в том, что показывать наше снаряжение и вооружение местным никак нельзя, а это сужает наши возможности. Кроме того, если основные задачи были не сложные, то жизнь в условиях города, среди обывателей, для нас стала настоящей "секретной" операцией, постоянно следить за языком и своими действиями, чтобы не бросить и тени сомнений в нашей обыденности. А мы ведь с похода возвращались, кхм, отдохнуть хотели, теперь покой нам будет только сниться. А уж девочки, а девушки потом.

В виде основного вооружения нам выдали наганы, к которым, в портовых мастерских, по нашим чертежам, сделали глушители. Да еще, нашлись винчестеры, для ближнего боя самое то. В ближайшее время обещали вооружить маузерами, теми пистолет-карабинами. Не пройдет и месяца, как их нам доставят. Хочется верить. Все наше сдали, будем применять только для особых случаев. Правда, кое-что разрешили. Деха вон свои нунчаки парные отстоял.

– Они, – говорит – демаскировать нас никак не могут, так как в Японии вполне традиционны, как оружие. Это вообще-то его отца нунчаки, он рассказывал, что с пяти лет их крутит. И вправду, сразу двумя, да еще, при этом что-то ножками дергает, крут однако.

Эх, нам бы недельку на изучение города и окрестностей, но... тут приезд випов на носу, вот и пойдем, посмотрим на вокзальчик, да если время позволит, после обеда позанимаемся. Город не впечатлил, как то думалось Порт Артур, ого-го, хотя по сравнению с городами нашего времени и чище(центр во всяком случае) и тише, вообще настроение какое-то благостное. Пока, после осмотра будущей операции по "приему гостей" засел за составление бумаги, кто куда, какой сектор перекрывает и кого страхует, да откуда рэволюционэр с бомбой подобраться может, а за окном нарастающий шум драки. Картина, маслом, м-да, потренировались... Уже после при разборе полета прояснилось – наши ухари решили показать кто круче – группу прикомандированных погранцов "поучить" им захотелось. Еле успокоили, драчунов. Когда появился особист и с ним полковник, все уже приводили себя в порядок. Пропесочили, и нас и их, как положено и объявили, о совместных тренировках. в свободное от операций время. Чтоб, в самом деле, друг у дружки опыт перенимать.

А поутру новое мероприятие, встреча князей, вроде, что нам до них, вон по Артуру двое куролесят. Но, по ходу именно прибывшие должны решать нашу судьбу....

Одно отделение, присланное с временной базы, поставили в почетный караул, стоят ребята на вокзале, при полном параде, красуются. А нас раскидали по точкам, отслеживаем периметр. Задача простая, не дать врагу просочиться и убить кого-то из подопечных, а кроме великих князей это, все кто на перроне, и Макаров и Карпенко и полковник из штаба Макарова. На дальнее прикрытие поставили отделение «Грифа», Вовки Орлова, со второго взвода. Их, в лохматках, по кустам и канавам раскидали, у каждого мосинский винтарь с оптикой, заныкались мужики знатно, кто не знает, ни за что не найдет. Мы на ближних подступах, вокзал контролируем, опять с наганами наготове. Я, с Дехой в паре, с правой стороны внутри здания, еще четыре пары расставлены так, чтобы контролировать весь вокзал. Парни «Грифа» смотрят за дальними подступами, чтоб стрелки с винтовками не подобрались, а мы, прикрываем от возможных бомбистов и «ковбоев» с револьверами. Вроде бы все обыскали, но как говорится на каждый болт.... Но, все это так, обдув стакана с минералкой из холодильника. Дуй не дуй, холоднее не станет.

Вот и поезд подходит, раздалась команда, – Равняйсь, смирно! – Хе-хе-хе. Ребята стараются, грудь вперед, начальство глазами есть.... А вот и оно родимое? Старший, на царя нынешнего похож, сразу видно, что родственник, только неуютно ему было тут, ой как неуютно, все руки не знал куда девать. Младший, усы рыжеватые, глаза светлые, ну вылитый немец, кстати, возрастом может чуть постарше нас. А с ними охрана, казачки императорского лейб-конвоя, вот нет у нас с ними взаимодействия, а это может быть опасно.

Капитан первого ранга Карпенко, Великих Князей быстро на катер уволок, правильно нечего им на простреливаемом месте торчать. А с казачками наши из караула на перроне один на один остались. Они мужики опытные, сразу расклад срисовали, что к чему. Что коллеги мы им, или даже наоборот, они телаши, а мы убивцы. Как собаки на волков смотрят видели? Дык тут-то же, да только без команды ФАС, натасканный пес даже и не гавкнет. Тут еще "Гриф" своих из засидки поднял, сделал дяде ручкой. Потом сказал, Карпенко команду дал, для общего впечатления. У казачков челюсть на перрон так и упала....

Во. А мы невидимки, слава оно конечно хорошо, но и зарваться можно, поэтому – контроль и еще раз контроль....

– Все «гнездо» отбой, ф-фух, все чисто....

– «Мастер», здесь «гнездо один», вас понял...

– Отход через десять минут. «Ник», возьми своего напарника, еще пару «ближних», и двигай на катер.

– Есть, «Мастер», понял. Беру пару Птах – Винт. – отключаю связь, – «Деха», «Птах», «Винт», руки в ноги и за мной.

Катер то не наш был, а Баянский. Быстро погрузились, и отвалили от стенки. Чего теперь им еще надо, господам командирам и товарищам князьям? Вторые сутки на ногах, скоро их по колени сотру. Ладно, на паровике не быстро дойдем, можно и вздремнуть по дороге.

Не успели мы подняться на борт, как нас огорошили, мол, будете личными телохранителями наследника престола и чтобы ни-ни, ни волос, ни что другое с него не упало. Мы как услыхали, так, где стояли, там и сели... «девяткой» работать дело серьезное, но соскочить не удастся. А замполит и заявляет, теперь будете, значит, матчасть изучать. Мдя, мы только рот раскрыли, – это какую такую матчасть товарищ капитан второго ранга мы будем у цесаревича изучать?...

– Этикет и политес, – говорит, – чтоб наш экипаж и родную бригаду не позорили.

Выспаться нам не дали, сразу начались инструктажи, объяснения и показательные выступления, начальство решило разом вбить нам всю эту хрень.

Вот, что, опять? Вроде нет – пронесло...

– Товарищи бойцы, завтра вы будете представлены своему подопечному, помните, он должен вам доверять...

– Тащ капитан второго ранга, а....

– Ну, что там вас беспокоит? Не стесняйтесь, говорите, потом уже будет поздно спрашивать.

– Да вопрос такой, ЧТО мы можем ему рассказывать, или лицу, которому ОН попросит нас рассказать?

– Все! Поверьте я знаю, что говорю, мы думали об возможности легендирования. Но поняли, одно, если обман вскроется, а он рано или поздно вскроется... Плохо будет всем. Семья Романовых триста лет на троне, а какой это опыт обмана и интриг? Короче, парни, чем искренне вы будете с ним себя вести – тем лучше. Да он и сам не дурак, понимает кому и что можно рассказывать. В общем, храните тело, будьте искренни и соблюдайте этикет, и все будет О-кей!

28 марта 1904 года, после полудня.

Кают-компания Крейсера «Святослав».

Великий Князь с любопытством оглядывался в кают-компании по сторонам, – Степан Осипович, я смотрю, вы здесь уже освоились. И вы полковник.... – Александр Михайлович чувствовал себя как то не в своей тарелке. – Странно здесь все.

– Ваши высочества, позвольте внести ясность – полковник Агапеев оттянул узел галстука.– Полностью в тайну будущих времен посвящены только мы со Степаном Осиповичем. Командиры кораблей, которые ходили на Камимуру знают, что корабль из будущего, но не знают КАКОЕ ОНО, это будущее.... Теперь садитесь вот сюда, представьте что вы в синематографе братьев Люмьер через сто лет.... Черт, все не привыкну... – на стене засветилась плазменная панель и пошел тот самый фильм, который в первый день показали адмиралу Макарову и полковнику Агапееву.

Великий Князь Александр Михайлович ждал чего-то подобного, ждал с того самого момента, как вышел из кабинета Николая II. Фактически он и пересек то самую большую страну в мире "по диагонали" только для того что бы увидеть этот фильм. Но все равно, тот произвел на него шокирующее, тягостное впечатление. Великий Князь был патриотом страны, которой правила его семья, и видеть ожидающие ее впереди унижения и испытания было для него невыносимо. Михаил же сидел просто, как остекленевший.

– С вашего разрешения Сергей Сергеевич..., – полковник Агапеев достал из погребца бутылку коньяку, – противошоковое, как рекомендует в таких случая доктор, – он доверху налил два коньячных бокала, – конечно банально, но проверено.

Великий Князь Александр Михайлович выпил коньяк как воду, потом несколько минут сидел молча, прихлебывя из вновь наполненного бокала и моля Бога, что бы все это оказалось неправдой. Но Бог был неумолим, предстояло действовать.

– Степан Осипович, вы телеграфировали, что у полковника Агапеева и господина Одинцова есть, что-то вроде плана, чтобы сделать все, что я только что видел, никогда не бывшим. Я ничего не обещаю, ни за себя, ни тем более за Его Величество, но я, лично, готов их выслушать. И хоть Ник.. Император в последнее время не очень прислушивается к моим советам, в случае необходимости я приложу все усилия.... Но позже, черт!

– Перестарались вы, Александр Петрович, с коньячком, – шепнул Агапееву Одинцов, – теперь надо их высочеств в свободные каюты разместить, пусть в себя придут. А вечером, поскольку клиент, кажется, созрел, поговорим.

28 марта 1904 года, вечер.

Кают-компания Крейсера «Святослав».

– Ну, господа, я готов к разговору. – Великий Князь заметно посвежел, хотя к идеальному состоянию еще не вернулся. – Вот вы, полковник, подробно рассматривали эту будущую историю, и что, у нас нет никаких шансов?

– Шансов? – Агапеев задумчиво подергал себя за ус, – шансов много, но в той истории, Ваши Высочества, Россия вообще, и Государь в частности, не смогли использовать ни одного.... Получается, Ваше Высочество, нет шансов использовать шансы....

– Ах, полковник, оставьте титулы, мы не на приеме в Зимнем. Господа Одинцов и Карпенко, вас это тоже касается. Так что вы хотели сказать, господин Одинцов?

– Трех уровневые логические структуры, Александр Михайлович. У России огромный материальный и человеческий потенциал – это первый уровень, на него смотрят в первую очередь. У нас он идет со знаком плюс. Недостаточное развитие этого потенциала в виде промышленности и транспорта в материальной сфере и образования в человеческой – это второй уровень, тоже весьма заметный. Но если первый уровень не поддается изменению, например, нет у Германии месторождений нефти, и не будет, что ты не делай, а вот, промышленность можно построить, и людей обучить можно. О деятельности в нашей истории человека, который в документах будет проходить под псевдонимом "Горец", вам доложит Александр Петрович. А третий уровень заключается в управлении первыми двумя. Если нелады на третьем уровне, то сыпется все остальное, несмотря на самые благоприятные условия, без войны и мора... Пример тому девяносто первый год нашей истории, тысяча девятьсот, разумеется. Да и сейчас – Одинцов раскрыл лежавшую на столе книгу. – Вот интересный момент, я вам зачитаю.... – Я получил сведения, что русская дипломатия решилась на новую авантюру. На этот раз она собиралась продолжить Сибирский путь до границы Кореи и объявить эту страну аннексированной Российской Империей. Я сел и написал очень резкое письмо министру двора барону Фредериксу, в котором сообщал ему, что слагаю с себя полномочия по руководству делом концессии на Ялу и предсказываю в ближайшем будущем войну с Японией. Я не пожалел слов, чтобы выразить свое крайнее неудовольствие. Я заявил, что, как «верноподданный Государя и человек, не утративший здравого смысла, я отказываюсь иметь что-либо общее с планами, которые ставят под угрозу сотни тысяч невинных русских людей». Фредерикс пожаловался Государю. Никки был очень огорчен моими резкими словами и просил меня изменить мое решение. Я ответил довольно запальчиво «нет».

Во всяком ином случае уход от дела его главного руководителя делается всегда достоянием гласности, но барон Фредерикс полагал, что, если мое разноглаcие с Царем получит огласку, то это может иметь неблагоприятное влияние на ход дела на Дальнем Востоке. Вне небольшого круга наших родственников и друзей никто так и не узнал, что Великий Князь Александр Михайлович перестал участвовать в работах комиссии по эксплоатации лесной концессии на Ялу. Это случилось в 1902 г. Два года спустя в политических кругах утверждали, что виновник русско-японской войны был зять Государя с его «авантюрой» на Ялу! Только после того, как большевики опубликовали документы, найденные в архивах министерства двора, роль, которую я сыграл в событиях, предшествовавших русско-японской войне, перестала быть секретом.– Одинцов закрыл книгу, – Александр Михайлович, догадайтесь с трех раз, кто автор сего труда?

Великий Князь протянул руку – Дайте сюда.... – голос его был неожиданно хриплым. – Александр Михайлович. Мемуары Великого Князя. Господи! Неужели это я?! – дрожащими руками он перелистал страницы, – написано в тысяча девятьсот тридцать третьем, переиздано в две тысячи первом.... Я должен это прочитать....

– Конечно, с новой орфографией вы как-нибудь справитесь, она упростилась, а не усложнилась. И к тому же, самое лучшее чтение на ночь – собственные мемуары, писанные через тридцать лет. Очень рекомендую, Александр Михайлович.

– Юмор у вас, господин Одинцов, знаете ли, особый.... – Великий князь захлопнул книгу, – как и склад ума. Вы дали совет адмиралу Макарову вести японских пленных через город "почетным маршем"? Теперь с микадо невозможен никакой разумный мир. Японцы будут драться, как загнанный в угол кот.

– На то и был расчет, Александр Михайлович, если Русско-Японская война все-таки случилась..., и Российская Империя имеет возможность победить в ней с решающим результатом, то на Дальнем Востоке должна наступить кладбищенская тишина....

– Решать это, должны, конечно же, в Петербурге! – повысил голос Великий Князь, – Но, в одном вы правы, – он махнул рукой, – эти нарешают! Уже нарешали! Предупреждал же я Государя.... Вам-то это наверняка известно, коли вы из будущего....

– Известно, Александр Михайлович, очень хорошо. Поскольку эта война, один из ключевых моментов нашей истории. Позорно проигранная, с позорным Портсмунтским миром в конце. С Кровавым Воскресеньем и Первой Русской Революцией, сделанной на японские и британские деньги. А если все наоборот? Не позорно проигранная, а блестяще выигранная? Пусть мятежи в 1905 году вспыхнут в Японии и Британии. При поражении в Японии могут подняться сторонники возвращения власти сёгунов, а в Британии легко возмутить ирландцев. Как там, в Послании к Римлянам сказано: – "и аз воздам"?

Пару минут Великий Князь рассматривал Одинцова, барабаня пальцами по столу, – А в ваших планах, господин Одинцов, чувствуется нечто, примерно как у Светлейшего князя Потемкина-Таврического. Запомни Миша. – повернулся он к племяннику, – Такие люди способны или поднять империю на вершину славы, или быстро сбросить ее в пучину бед. Пока господин Одинцов, сотоварищи, поднимают нас на вершину славы, но если будем неосторожны, то и оттуда можно рухнуть в пучину бед. Что ж, желающих история ведет, нежелающих тащит, и часто за власы.... Отдельный разговор у нас будет завтра с полковником Агапеевым, потом снова с господином Одинцовым. Ну а потом будем думать, что телеграфировать Государю. Ну а пока, господин капитан первого ранга, покажите нам с Михаилом свой корабль и, окажите любезность, расскажите, как вы утопили броненосцы Того.

28 марта 1904 года, поздний вечер.

мостик Крейсера «Святослав».

Ф-фух! Обрабатывать такого зубра, семь потов сойдет. И все козыря у нас на руках, и идейно мы с ним близки, как близнецы-братья, а все равно, что-то в нем бунтует. Ну, наконец, экскурсия по кораблю закончена, Великий Князь Александр Михайлович удалился читать свои мемуары. Для Михаила реквизировали DVD-плеер и поставили ему на ночь "Турецкий гамбит". Совместное творение Бориса Акунина и "Первого канала" должно сильно ударить по неокрепшему сознанию молодого человека из самого начала 20-го века. И к тому же никто не сможет сказать, что мы развращаем мальчика, все вполне цивильно и даже слегка чопорно. Вот вслед за мной вышел покурить товарищ Карпенко.

– Ну, Паша, ты и садист. Как ты товарища Великого Князя накоротко замкнул, через его же мемуары . У него от шока предохранители не полетят?

– Не должны вроде, не дурак и не слабак, кстати, хорошо, что у твоего зама по воспитанию эта книжка оказалась....

– Ну, у Олегыча много чего есть, он у нас фанат истории и собирает всяческие мемуары, да дневники. Кстати есть раритет, полный дневник Николая Второго, события с тысяча восемьсот восемьдесят второго по тысяча девятьсот восемнадцатый, до самого Ипатьевского подвала, издан в девяносто первом. Мемуары Хрущева, секретаря Горбачева, еще какая-то хрень. Ну, конечно-же Военные мемуары, кто оставил: Жуков, и прочие, Покрышкин, кстати, есть. Часть в файлах, а часть в бумаге. У него половина каюты в этой макулатуре.

– Сергей, ты сказал Дневники Николая Второго, изданные.... Интересно.... У меня тоже есть, но файлы.... А тут, книга, подлинная, девяносто первого года. Вот способ поджарить нашего главного клиента на медленном огне.

– Доведешь ты его, Паша, до инфаркта....

– Ничего, товарищ Сергей, у него здоровье крепкое было, как у коня. Инфаркта не будет. А вот желание соскочить с колесницы власти должно резко усилиться. Дневники эти мы сначала Александру Михайловичу презентуем, а уж он сам их перешлет другу детства. Ты же понимаешь, что без его соскока в пользу Михаила мы ничего не решим? И в любом случае, даже при царствовании Михаила Второго, у меня при расчетах ничего не складывается, во первых: без его тандема с ВКАМ-ом, во вторых: без создания сильной политической организации, поддерживающей власть. Все, хоть и идет в нужном направлении, но пока очень зыбко.

– Да, уж расклады.... – Карпенко курил, вглядываясь в далекие огоньки в окнах домов на противоположном берегу бухты, – нам, военным морякам куда проще. Вот ты, вот враг – уничтожил ты его – ты молодец, он тебя – ты покойник. В вашей политике черт ногу сломит.

– Ладно, Сергей, замудрствовались мы с тобой, честно говоря, и сам иногда нить теряю. Но помню: – Если не мы, то кто же? Шанс все поменять, хуже не будет..., хотя нет, запороть все можно, и даже еще круче чем было, но, глаза боятся, а руки делают.

– Вот этого-то я, Паша, и боюсь. Утопить господина Того, вместе со всей его эскадрой, дело нехитрое. Главное, чтобы под эту победу Россия бы напряглась, а не расслабилась. А то в следующий раз, когда мы им уже не поможем, так трахнут – мало не покажется.

– Ладно, дарагой, идем спать, утро вечера мудренее.

29 марта 1904 года, час пополудни.

Кают-компания Крейсера «Святослав».

– Итак, господа, – Великий Князь Александр Михайлович потер покрасневшие глаза, – Время не ждет. – Одинцов и Карпенко переглянулись, – Я, за ночь, в значительной степени, прочел книгу своих мемуаров. С утра, мы с Михаилом с глазу на глаз, поговорил с полковником Агапеевым. Конечно, я нахожу похвальным ваше желание сделать Российскую Империю самым могучим государством в мире и миновать новой Русской Смуты. Естественно, мы с Михаилом, не имеем ничего против такого развития событий. Вопрос, как выразился полковник Агапеев в "технологии процесса", как я понял, это словечко из будущего, описывающее все надлежащие для этого мероприятия, спланированные в соответствующем порядке.... Остается вопрос, какая конкретно "Великая Россия" у нас должна получиться. Единственный, но и самый главный пункт, по которому мы можем с вами разойтись во мнениях. Из разговора с полковником я понял, что "Горец" тоже построил Великую Державу, но лично не приемлю конкретно этого варианта. Тем более, что через сорок лет после его смерти, режим все равно пал. Нет, я понимаю, что он сделал для страны в той ситуации. Может быть, никто другой не сумел бы лучше.... Но перед этим Россию утопили в крови. Господин Одинцов, какую именно Великую Россию вы хотите построить?

– Россия должна быть Империей, даже "Горец", по сути, вел себя как император масштаба Петра Первого или Ивана Грозного. В России не должно быть власти денег или власти партий, неважно каких. Это приводит в тупик. Властью в России должны быть те, кто ей служат. Новое дворянство, если хотите. Можно и старое, но тогда Государь должен отменить "Указ о вольности дворянства". Дворянином может быть только человек Службы. Я потом вам дам для ознакомления роман американского сочинителя Хайнлайна из нашего времени, у него там хорошо описана эта военная демократия. Я уже говорил вам вчера, что у нас самый сильный потенциал в мире. Сумеем реализовать его без провалов, еще при нашей жизни сделаем Россию самым могучим государством на планете. Все в принципе просто, это не я придумал, добродетель должна вознаграждаться, а порок наказываться. Вне зависимости от малости первых и высокого положения вторых. У нынешнего Государя все получалось наоборот, он ввергал в опалы тех, кто делал ему добро и прощал высоким или приближенным персонам самые скверные пороки. Это может сделать достижение нашей цели невозможным.