Текст книги "Рюмка студеного счастья (СИ)"

Автор книги: Александр Башибузук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Тим затянулся, выпустил дым колечком и замолчал.

– Продолжайте, – первым не выдержал Косыгин.

– А дальше Альенде будет бороться, – спокойно продолжил Тим. – Но проиграет. Наши аналитики ставят на военный переворот. Альенде осталось максимум пара лет, но в целом, он уже обречен. Я уверен, если вы внимательно проанализируете происходящее в Чили, то сами придете к тому же выводу. США уже тратят огромные деньги на дестабилизацию обстановки там.

– И много у вас таких аналитических выкладок? – осторожно поинтересовался Косыгин.

– Достаточно много, – вежливо отрезал Тимофей. – В случае если мы найдем взаимопонимание, я охотно поделюсь ими. Так вот, мне абсолютно безразлична судьба чилийского президента. Тогда к чему я рассказал о Чили и судьбе Сальвадора Альенде? К тому, что, в отношении Родезии, подобные приведенному примеру действия западных стран не сработают, даже если мы примем курс на плотное сближение с Советским Союзом. Пользуйтесь редкой возможностью.

– Почему? – быстро поинтересовался Андропов. – Почему не приведут?

– Мы и так в плотном эмбарго, – пожал плечами Тимофей. – Но при этом, умудряемся сохранить благосостояние населения. То есть, экономический фактор, как причину для внутреннего конфликта, уже можно исключить. Военный переворот тоже отпадает, так как армия в Родезии есть плоть от плоти страны. К тому же, она под тщательным контролем правительственных органов, а саму армию возглавляют наши единомышленники. Остается только прямое военное вмешательство, но оно тоже имеет мало шансов на успех по определенным причинам…

Разговор продлился до поздней ночи, а после его окончания, Тимофей впервые за весь визит в Советский Союз начал думать, что шансы на успех у него все-таки есть.

Перед сном он долго стоял перед окном и размышлял о разговоре.

Неожиданно внизу появились Брежнев и Тереза.

Генеральный секретарь чопорно вел негритянку под ручку. Чуть поодаль, мелькали охранники.

Перед расставанием, Брежнев и Тереза долго разговаривали.

«Рано еще, рано давать!.. – хохотнул Тимофей про себя. – Пусть заглотит крючок полностью. Ты смотри, воркуют, как юные влюбленные. Неужто влюбился? Но что-то мне кажется, кое кто в СССР сильно будет против, если генсек втюрится до ушей. Хотя… думаю, он сам мужик не дурак, умеет отделять личное от государственного. Но симпатию никто не отменял, а это уже для нас очень много…»

Закончилось все тем, что Брежнев поцеловал руку Терезе и убрался. Тим хотел сходить к ней в номер, поболтать на эту тему, но передумал.

В дверь кто-то поскребся. Тимофей открыл и увидел похожего на колобка Бурбона. Медоед буквально превратился в шар.

– Обожрался?

– Пи-пихуй… – обессилено пропищал медоед и улегся прямо на пороге.

– Горе ты мое, – Тим взял его за шиворот и отнес в кресло. – Лопнешь же дурачок.

– Пихуй… – уверенно проскрипел Бурбон.

– Ну-ну…

Утром предстояла охота на лося. Но еще до ее начала, Косыгин сообщил Тимофею, что пришла пора договариваться на уровне межправительственных комиссий…

Глава 14

Глава 14

Прижатые шапками снега ветви рябины дрогнули, а через мгновение показалась темная, почти черная голова, увенчанная огромными лопатами рогов. Лось фыркнул, выпустив из ноздрей облачка пара, неспешно оглянулся и шагнул вперед, показавшись уже во всю свою исполинскую величину.

Тим заворожено смотрел на великана и не находил в себе сил вскинуть карабин.

– Стреляйте… – едва слышно зашипел егерь. – Уйдет же…

Тимофей пересилил себя и прицелился. Маркер оптического прицела прошелся по лосю и остановился немного выше лопатки.

Но не выстрелил. Лось просто заворожил его своей дикой красотой и Тим не смог нажать на спусковой крючок.

Поднял стволом вверх карабин, отщелкнул магазин, а потом лязгнул затвором, извлекая патрон из патронника, и поймал его на лету.

Лось вздрогнул, резко скакнул и уже через мгновение скрылся в лесу.

– Ну как так? – егерь развел руками. – Чего не стреляли-то, Тимофей Тимофеевич?

– Красивый зверь, пусть живет… – сухо ответил Тим, отдал оружие и принялся спускаться с вышки.

– Так что сказать-то? – не отставал мужик. – Промазал, али как? Спросят же.

– Я сам скажу, – буркнул Тимофей. – Скажу, что не стал стрелять.

Никакой особой любовью к диким животным он не страдал, просто ему надоело охотиться. Если бы Тимофей нуждался в пропитании, лося не спасло бы ничто, а убивать просто ради забавы такого красавца стало противно.

Егерь топал позади, а когда подошли к снегоходу, неожиданно пробасил с уважением:

– Тогда, Тимофей Тимофеевич, огромное спасибо вам от нас всех! – крепко пожал Тиму руку и принялся сбивчиво объяснять. – Один у нас он такой огромный, стараемся беречь. Дядька Васька говорит, уже лет пятнадцать он у нас обретается. Видали рыжую подпалину у него на задней ноге? Вот! Егоркой кличем, стараемся под выстрел не подводить. Пусть живет, коровок радует? Так же?

Тим слушал и улыбался.

– Только не подведите, Тимофей Тимофеевич, – забеспокоился егерь. – Скажите, что зверь вышел, а вы стрелять не стали, по собственному почину. Скажете? Ведь нагорит нам, что не смогли зверя под гостя вывести…

– Скажу! – подтвердил Тим. – Не переживай.

На базе еще никого из охотников не было, один Суслов торчал на веранде. Тим быстро переоделся и направился к нему.

– Не возражаете?

Суслов приветливо кивнул, но не проронил ни слова.

Тим сел в кресло рядом с главным идеологом Советского Союза, достал сигареты и вопросительно посмотрел на него.

– Курите, курите, Тимофей Тимофеевич, – отозвался Суслов. – Я сам давно бросил, но дым мне нравится. А чего так рано с номера? Взяли зверя или как?

– Не взял, – улыбнулся Тим. – Не стал стрелять, пожалел.

– Вот как? – Суслов удивленно посмотрел на Тимофея и язвительно проскрипел. – Зверей, значит, жалеете, а с людьми как? Я о вашем чернокожем большинстве.

Тим даже растерялся, потому что не думал, что так начнется разговор.

– Такие же люди, как и вы, только цветом кожи отличаются, – напирал Суслов. – Не жалко? Что скажете?

Тиму очень захотелось послать идеолога нахрен, но вместо этого, всего лишь тихо прочитал первый куплет стихотворения.

– Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.

Мы пред нашим комбатом, как пред господом богом, чисты.

На живых порыжели от крови и глины шинели,

на могилах у мертвых расцвели голубые цветы…

Потом немного помедлил и поинтересовался:

– Слышали это стихотворение Михаил Андреевич? Его написал Семен Гудзенко в сорок пятом году.

– Слышал, конечно, – недовольно отозвался Суслов. – Но вы-то его, откуда знаете?

– Я русский, – Тим пожал плечами и показал рукой на лес. – Все это родина моих предков. Мои прадед и дед точно так же как и вы воевали с фашистами. И им очень нравилось это стихотворение. Почему мне не знать? Моя совесть чиста. Я точно так же защищаю свою родину от террористов, как мои предки и вы защищали свою Родину от фашистов.

Суслов молчал, сердито сопя.

– Что до черных? Вы знаете, они убили моих родных, сожгли живьем. Несмотря на это, мои лучшие друзья – чернокожие. А моя няня, тоже чернокожая, вытащила меня, совсем пацана, из огня. Да, это Тереза Нболе. И она, скоро станет вице-президентом Родезии. И в ее партии, шестьдесят процентов черных, но и белых сторонников хватает.

– У вас почти пять миллионов черных, а белых всего около трехсот тысяч, – раздраженно буркнул Суслов. – А при власти сколько? Справедливо?

– Нет, – согласно кивнул Тимофей. – А черные готовы прийти к власти? Вот вы, Михаил Андреевич, всю жизнь учились. – Тим про себя улыбнулся и процитировал досье на Суслова. – Вот вы по комсомольской путёвке были направлены на учёбу в Пречистенский рабфак, по окончании которого в 1924 году поступили в Московский институт народного хозяйства им. Г. В. Плеханова. А уже в 1929 году поступили в аспирантуру Института экономики Коммунистической академии. Я не ошибся? Я бы вам, не задумываясь, доверил пост премьер-министра Родезии, потому что вы готовы! А что получается у нас? Везде в Африке, где приходят к власти под коммунистическими лозунгами, режим сразу становится авторитарным, начинаются кровавые расправы, а экономика немедленно рушится. Почему так? Не готовы люди к власти…

– Учить надо, – буркнул в ответ Суслов.

– Так учите, – улыбнулся Тим.

– В смысле? – опешил идеолог.

– Мы направим вам студентов, берите и учите, – великодушно разрешил Тимофей. – Готовьте достойную смену эксплуататорам и расистам в Родезии. Я симпатизирую социалистическому строю. Но отдать страну в руки первым попавшимся неучам и проходимцам – увольте. Я уверен, если пойти к вопросу корректировки строя в Родезии, неспешно, вдумчиво и планомерно – все получится гораздо лучше, чем у соседей.

Суслов отмяк и начал задавать вопросы, а Тимофей отвечал ему. И к концу беседы, в некоторой степени, они даже пришли к консенсусу, хотя довольно шаткому. Суслов маниакально придерживался своих догм, однако, все-таки прислушивался к Тимофею.

Ближе к обеду начали возвращаться охотники с номеров. Брежнев находился в прекрасном настроении, потому что он с Терезой, завалили больших лосей.

– С полем, Леонид Ильич! – поздравил Тим генсека. – Отличные экземпляры!

– С вашего штуцера взял! – гордо приосанился генеральный секретарь. – Хорошее оружие, прямо на загляденье. Доволен. А ты-то как? Отметился?

– Да не стал стрелять, – Тимофей развел руками. – Жалко стало.

– Тряпка и слабак! – хохотнул Брежнев. – Ну да ладно, хозяин барин. Еще успеешь… – он хлопнул Тима по плечу и, понизив голос, сказал. – Слышал, ты нашел общий язык с моими? Работай, работай, должно получиться, я добро даю.

– Леонид Ильич… – капризно протянула Тереза. – Идем уже, пора переодеваться…

– Иду, иду, моя дорогая! – суетливо заторопился Брежнев, схватил негритянку под руку и потопал к базе.

Тереза обернулась и показала Тимофею язык.

«Стерва и зараза!» – весело ругнулся Тим и тоже пошел переодеваться.

Все пошло своим чередом, однако, ближе к вечеру, Тимофею стало совершенно ясно, что надо срочно возвращаться домой для консультаций, потому что началось обсуждение таких вопросов, решать которые, он просто не имел полномочий.

Но тут взбрыкнул Брежнев и буквально приказал остаться родезийцам еще как минимум на три-четыре дня. Пришлось согласиться, к тому же, Тим еще планировал еще провести совместную советско-родезийскую конференцию по итогам визита, не считая некоторых других знаковых мероприятий.

Вечером состоялась еще одна встреча с Андроповым, на той же застекленной веранде.

– Вы всем довольны, Тимофей Тимофеевич? – с легкой подначкой поинтересовался председатель КГБ.

– В какой-то степени, да, – улыбнулся Тим. – Но в большей степени – нет. Я максималист и никогда не оперирую такими категориями, как личное удовлетворение. Рано еще радоваться.

Андропов улыбнулся, но сразу же стал серьезным.

– Поговорим о прикрытии нашей работы, – сухо сказал он. – Вы согласитесь со мной в том, что наши противники не должны ничего знать о планируемых нами мероприятиях? Таким образом, мы избежим вероятного противодействия, хотя бы на первом этапе.

– Соглашусь. Как будет осуществляться прикрытие?

– На совместной пресс-конференции по итогам визита, с советской стороны выступит не равный вашему рангу представитель, мало того, он выскажет малоинформативную и даже, в некоторой степени, критическую точку зрения.

Тим кивнул.

– После вашего отъезда в центральной прессе Советского Союза выйдут разгромные статьи, в которых будет подвергнута сомнению целесообразность сотрудничества с режимом апартеида. Дополнительно, нашими дипломатами за рубежом, будет допущена утечка информации, о, якобы, недовольстве генеральным секретарем визита в целом…

Тимофей слушал и полностью соглашался с Андроповым. А еще, он понимал, что такие меры дезинформации, свидетельствовали о том, что советская сторона всерьез заинтересовалась сотрудничеством с Родезией.

– Я согласен с вами, Юрий Владимирович, подобные мероприятия отсрочат противодействие, но… – Тимофей сделал паузу. – Это противодействие, рано или поздно все-таки начнется.

– Оно уже в некоторой степени началось, – задумчиво ответил Андропов. – Ваш визит уже наделал переполоха. К сожалению, мы пока не владеем точной информацией, однако, на вашем месте, я бы предпринял личные меры безопасности у вас на Родине. Наши резидентуры отмечают беспрецедентную активность западных спецслужб в попытках получить сведения о ваших встречах и контактах в Советском Союзе.

– Я буду осторожен, – серьезно ответил Тимофей. – Обещаю. И да… ловите еще одного американского шпиона.

Андропов изобразил внимание.

– Алексей Кулак, сотрудник вашей Нью-йоркской резидентуры по линии научно-технической разведки. Увы, отчества не знаю. Заслуженный человек, если не ошибаюсь, даже Герой Советского Союза, но услуги американцам предложил сам. Никакой идейности, все банально – финансовое вознаграждение.

Председатель КГБ зло сжал губы.

– Псевдоним «Федора», – закончил Тимофей. – К сожалению, состоит ли он сейчас на связи с американцами, я не знаю, но еще в прошлом году состоял. Дальше все в ваших руках. И да, на вашем месте, я бы озаботился надежным прикрытием этой информации. Американцы после разоблачения первого шпиона, вероятней всего, уже в панике, а когда провалы пойдут чередой, сами понимаете. А если, не дай боже, они выйдут на меня – за свою жизнь я не дам даже копейки.

– Мы предпримем все необходимые меры, – спокойно ответил Андропов.

– И присмотритесь… – Тимофей помедлил и все-таки решился. – К вашему сотруднику по фамилии Калугин.

Тим сильно сомневался, выдавая эту информацию, потому что знал – никаких доказательств предательства полковником Калугиным во время его службы не было. Предал он гораздо позже. Но искушение сдать вероятного предателя оказалось сильнее.

Андропов буквально пронзил взглядом Тимофея, видимо фамилия была ему знакома.

– К сожалению, никаких точных фактов в отношении этого человека у меня нет, – спокойно продолжил Тимофей. – Однако интерес американских спецслужб к нему наши люди зафиксировали. Уверен, вы сможете его тактично проверить…

Судя по некоторым признакам, Андропов, если не разозлился, то точно расстроился, но вслух ничего не выдал.

Он очень умело увел разговор в сторону, а потом, неожиданно поинтересовался:

– Если я не ошибаюсь, самую ценную информацию, вы приберегли, Тимофей Тимофеевич?

– Вы не ошибаетесь, – согласился Тимофей. – К этой информации мы вернемся во время моего следующего визита.

Внизу послышался веселый смех Терезы. Тим привстал и увидел, как…

Она и Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев…

Играют в снежки.

Тереза в шикарной соболиной шубе в пол, которую, видимо, ей подарили, а Брежнев, в распахнутом полушубке. И он, и она, веселились как дети.

Андропов, не скрываясь, недовольно поморщился, немного помедлил и веско сказал.

– Не стоит обольщаться, Тимофей Тимофеевич. Не буду скрывать, я восхищен вашим ходом с госпожой Терезой Нболе, однако…

– Она больше не приедет в Советский Союз, Юрий Владимирович, – вежливо перебил Тим. – В ближайшем будущем – это точно.

Андропов уважительно посмотрел на Тимофея и согласно склонил голову.

– Нас это устроит. Обещаю, на нашем сотрудничестве это никак не отразится. Однако, вернемся к нашему разговору. Вы понимаете, человек, о котором вы не хотите пока упоминать, может вольно или невольно оказаться причастным к обработке вашей информации. Об источнике, то есть о вас, он не узнает, необходимые меры уже предприняты, но… – Андропов пристально посмотрел на Тимофея. – Но он может предупредить своих хозяев о ведущейся разработке фигурантов. И тогда, все пойдет насмарку. Стоит ли так рисковать?

Тим одновременно ругнулся и восхитился умению, с которым Андропов загнал его в ловушку. Председатель КГБ был прав. В запасе у Тимофея остался только Поляков и этот человек, занимая высокопоставленную должность, действительно мог быть причастным к разработке выданных шпионов. В таком случае, все усилия Тима прямым ходом отправлялись кобыле под хвост.

Но после недолгого раздумья, Тимофей вспомнил, что Поляков принадлежит к другому ведомству, к ГРУ, а не к КГБ, и решил все-таки повременить. Отдавать сразу все козыри не хотелось, потому что советское желание сблизиться с Родезией, могло быть банальной уловкой.

– Ваши соображения имеют резон, – уклончиво ответил Тимофей. – Я обязательно подумаю на этим. В любом случае, я не уезжаю ни сегодня, ни завтра и мы скоро вернемся к этому разговору.

Председатель КГБ явно остался недовольным, но Тимофей не стал обращать на это внимание.

Вечер прошел великолепно, а утром, Тимофей, Тереза и Питер, таким же порядком как приехали, вернулись в резиденцию. Вдобавок к остальным подаркам Питеру ван дер Билу Брежнев подарил лосиные рога, у Терезы появилась шикарная соболиная шуба и шапка из такого же меха.

На даче ничего не изменилось, Аманду, Адель и остальных таскали по экскурсиям и встречам, вкусно кормили и всячески окружали комфортом.

Пресс-конференция состоялась, как и обещал Андропов, на нее с советской стороны отправили даже не Фурцеву, а какого-то заместителя министра, который толкнул невнятную речь.

Питер было возмутился, но Тим ему все объяснил.

Тереза еще раз встречалась с Брежневым, но у него не ночевала.

И вот, пришла пора возвращаться.

– Я бы еще сюда вернулся… – с сожалением протянул Питер у трапа самолета. – Хорошая страна и люди хорошие. Хоть и коммунисты.

– Вернешься, – пообещал Тимофей. – Скоро.

– Пиху-уй… – жалобно пискнул Бурбон. Видимо ему тоже не хотелось уезжать.

– И ты вернешься, – буркнул ему Тим. – Ты смотри…

Ему самому было не по себе, улетать не хотелось, но он прекрасно понимал, что на данном этапе, надо возвращаться домой.

Вздохнул, чертыхнулся про себя и пошел в самолет.

Летели снова через Каир, Питер еще раз встретился с будущим президентом Египта и обговорил какие-то гешефты. Все прошло штатно, самолет египтяне больше не ломали и задержать не пытались, хотя Тим что-то такое ожидал.

На пути в Солсбери, Тимофей поинтересовался у Терезы.

– Хочешь вернуться в Советский Союз?

– Я вернусь, – уверенно ответила негритянка.

– К Брежневу? – пошутил Тим.

Тереза улыбнулась.

– Знаешь в чем различие между молодым повесой и зрелым мужчиной? У молодого, все зациклено на кровати, а зрелый, умеет ценить общение. Брежнев очень умный и мудрый человек. Он просто наслаждался общением со мной. Он играл страсть, и это доставляло ему удовольствие. И мне доставляло. Да, я с удовольствием встретилась бы с ним еще. Мы явно пришлись друг другу по душе. Но ничего кроме флирта между нами не было и не могло быть.

– Ты умная женщина, – Тим чмокнул Терезу в щеку. – Из тебя получится отличный вице-президент. Но… – он коварно улыбнулся, – может, мы вспомним напоследок старые добрые времена?

– Может, и вспомним, – хихикнула Тереза. – Ты старайся, старайся, а я подумаю…

Перелет в Солсбери прошел штатно.

А сразу после посадки, Тимофея арестовали…

Глава 15

Глава 15

Громко лязгнула дверь, противно заскрипели засовы.

Тим вздохнул и обвел взглядом камеру.

Очень душно, особенно на фоне мороза в России, под потолком небольшое, зарешеченное окно, умывальник в углу, в другом углу дырка в полу – отхожее место, сваренная из железных полос кровать, пол, стены, потолок – бетонные.

Пахло сыростью и мочой.

Тимофей улыбнулся и посмотрел на Бурбона, по велению сердца последовавшего за хозяином в узилище.

– Ну что, будем обустраиваться, узник совести?

Медоед шумно втянул в себя воздух, фыркнул и подозрительно уставился на Тима. В глазах прямо читался вопрос: это куда нас засунули? И куда вдруг подевались щедрые и добрые коммунисты?

– А ты как думал? – хохотнул Тим. – Любишь медок, люби и холодок. Никто не обещал, что будет легко. Устраивайся долбоебушка…

Бурбон традиционно матюгнулся и принялся тщательно осматривать камеру, словно искал способ побега, а Тимофей раскатал на койке тощий матрас и улегся, заложив руки за голову.

Своему аресту он ничуть не удивился, потому что сам отправил с борта самолета шифрограмму, с просьбой его демонстративно арестовать. Арестовать в рамках согласованной с Советским Союзом дезинформации вероятных противников сближения между двумя странами. В том, что активные противники найдутся, Тим тоже не сомневался. Так же, как и в том, что они пойдут на все, чтобы сорвать договор.

Бурбон обследовал камеру, помочился на дверь, улегся в ногах у Тимофея и сразу заснул.

– Маленькие дети… – напел себе под нос Тимофей. – Ни за что на свете, не ходите в Африку, в Африку гулять… в Африке гориллы…

И тоже задремал, но почти сразу проснулся от лязга открывшегося окошка в двери.

Запах сырости резко перебил аромат жаренного на гриле мяса.

Кормили в тюрьме щедро. Тиму принесли огромный, еще шипевший и пузырящийся жиром стейк, груду жареной картошки, свежий хлеб, кувшин ледяного лимонада и бутылку виски. Медоеда наделили точно таким же стейком на кости, только сырым.

– Живем! – улыбнулся Тимофей. Несмотря на роскошный стол в Москве, он успел соскучиться по местной еде.

Бурбон с ним молчаливо согласился и сразу принялся жрать.

Ужин удался на славу, пропустив пару стаканчиков вискаря, Тимофей опять улегся на кровать и начал предвкушать встречу с женой. В России, очень ожидаемо, с женским полом не сложилось, так что Тим собрался оторваться по-полной дома.

О деле почти не думал, потому что думать ему уже успело надоесть до чертиков.

Дальше по плану задумывался переезд из тюрьмы в какое-то более комфортабельное укромное место, но Тимофей понимал, что организационные вопросы займут некоторое время и приготовился ждать.

Но ждать, на удивление, пришлось недолго. Когда за окном стемнело, открылась дверь и прозвучала громкая команда.

– С вещами на выход!

Тим с медоедом переглянулись, после чего Тимофей взял под мышку Бурбона и вышел в коридор. Медоед под определение «вещи» не очень подходил, но другого имущества при себе у Тима не наблюдалось.

Конвоир препроводил их в тюремный гараж, где уже стоял автозак.

А в его кузове Тима встретил непосредственный подчиненный лейтенант Том Холанд.

– Тим!!! – Том сразу полез обниматься. – Как же я соскучился!

– Чего? – Тим подозрительно на него уставился.

– Ну… – смутился Холанд. – Так-то, я за Роузи больше соскучился, но за тобой тоже. Я что, не могу скучать по своему непосредственному начальнику? И переживал тоже, а вдруг коммунисты обратили тебя в свою веру?

– К делу, – оборвал его Тим.

– Сэр! Есть сэр! – Холанд сразу стал серьезным. – По диспозиции, господин капитан, мы сейчас выедем за город, где сменим машину и отправимся на ранчо, а тюремный фургон продолжит свой путь в тюрьму Булавайо. Там, по документам, вы будете содержаться в одиночной камере.

Тимофей, молча, кивнул и откинулся на прохладную стену автозака.

Рыкнул двигатель, фургон тронулся с места.

– Тим… – замялся Том. – Как у вас там получилось? Ну… на самом деле мне плевать, но…

– Ронда вела себя идеально, – оборвал его Тимофей. – После того, как шумиха уляжется, я представлю ее к внеочередному званию.

– Точно не приставала ни к кому? – нахмурился лейтенант. – А они к ней? Не то, чтобы я ревную, но… сам знаешь, за девчонками надо глаз да глаз…

– Они к ней – да, – язвительно соврал Тимофей. – У них все женщины общие, так что…

– Да ну?!! – ошеломленно ахнул Холанд. – Правда, все?

– Угу, – кивнул Тимофей. – К Ронде подбивал клинья заместитель главного коммуниста, такой импозантный бородатый великан с громадным бриллиантом вместо левого глаза. У него личная стая медведей и дворец в Сибири.

Том с лязгом захлопнул челюсть.

– И что? – голос его задрожал.

– Ничего, – Тим развел руками. – Она его отшила. Ну, сам сравни этого дикаря и тебя, ты лучше однозначно. Ронда мне так и сказала.

– Так и сказала? – не поверил лейтенант.

– Так и сказала, – подтвердил Тим и заржал, не в силах больше сдерживаться.

– Сволочь вы, господин капитан, – обиделся Том. – Я уже было поверил.

– Да ладно, – Тим ткнул его кулаком в плечо. – Все нормально, я лично за ней присматривал. Ронда любит тебя сраный ревнивец.

– Да просто шутил… – фальшиво соврал Холанд. – Но, все равно, хорошо. Тут такое дело. Мы с Рондой пожениться решили. Ну… тебя с Сарой приглашаем. Надо только по срокам решить. Если ты опять собрался сорваться куда-то, скажи. Мы с датой решим.

– Договорились…

Тем временем фургон остановился. Холанд выглянул в окно и скомандовал:

– Пересаживаемся. Я сам тебя отвезу…

И в этот момент, загрохотали очереди.

Кузов сразу покрылся россыпью дыр от пуль, а лейтенант хрипло охнул и осел.

– Твою мать… – Тим рухнул на пол, вырвал Браунинг из кобуры Тома, пинком вышиб дверь и вывалился наружу. Бурбон шмыгнул следом за ним и сразу юркнул в придорожные кусты.

Водитель съехавшего на обочину фургона выпал из кабины, в пыли под ним быстро расплывалась лужица крови. Пули разнесли ему череп словно переспевший арбуз.

Тимофей быстро сориентировался и перекатился с дороги в канаву. На коленках отполз подальше в сторону и замер.

Долго ждать не пришлось, почти сразу от недостроенной фермы с другой стороны дороги появилось несколько фигур.

Луна светила ярко, Тим сразу распознал, что нападавши четверо, они чернокожие и вооружены автоматами Калашникова.

И точно не профессионалы, а обычные бандиты или необученные повстанцы – это было ясно по повадкам.

– Тупые свиньи… – громко бухтел один из них на языке шона. – Я же приказывал не стрелять по кузову! Там наши парни! Если вы их убили, с нас голову снимут!

– Да ничего… – оправдывался второй негр. – Если кого и зацепило, скажем, охрана стреляла…

– Засохшее дерьмо гиены! – зашипел третий. – Заткнитесь уже! Понга, иди, загляни в кузов…

Тимофей решил, что уже достаточно слышал и прицелился.

Звонко бабахнул Браунинг.

Ближайший к Тимофею чернокожий парень всплеснул руками и опрокинулся на асфальт. Остальные зачем-то замерли. Тим выстрелил еще дважды подряд и снес одного за другим второго и третьего. Четвертый пришел в себя, полоснул из автомата длинной очередью веером от бедра, развернулся и побежал к ферме, но из темноты распластался в прыжке смутный силуэт и негр с истошным визгом рухнул.

Тим не стал отнимать добычу у Бурбона и метнулся обратно в кузов. Подхватил тело Холанда и вытащил его наружу.

Лейтенант натужно и хрипло дышал, но оставался без сознания. Рубашка на нем была вся залита кровью.

– Сука… – Тимофей быстро осмотрел раны и еще раз облегченно выругался.

Лейтенанту сильно повезло, первая пуля просто снесла ему почти все ухо, вторая разорвала кожу на ребрах, а третья насквозь прошила бедро, но тоже почти по касательной.

Тим вытащил из брюк лейтенанта ремень, перетянул ему ногу, потом нашел в кабине аптечку и перевязал остальные раны, а дальше занялся террористами.

Двое лежали неподвижно, тот, которым занялся Бурбон, уже даже не дергался, а тихонько и судорожно хрипел, а вот последний, пытался уползти, неловко загребая ногами.

Тим ухватил его за шиворот и быстро уволок к автозаку. Сначала убедился, что террорист не умрет от потери крови, после чего, легонько ткнул его кулаком в раздробленную ключицу.

В темноте плеснулся заливистый вопль, заглушив громкий треск цикад.

– Тише, тише… – Тимофей пощечиной привел в себя потерявшего сознания черного. – Все уже для тебя закончилось. Жить хочешь?

Лопоухий и тощий негр быстро закивал, не отрывая глаз от Тимофея.

– Отлично. Как зовут?

Террорист беззвучно зашевелил толстыми губами.

– Живо, мать твою!

– Нгуба! Нгуба! Не убивай, господин!

– Кого хотели освободить?

– Парней!!! – плаксиво завыл чернокожий. – Нам сказали, что будут перевозить в Булавайо ребят из нашей шайки Бенни. А если парней в машине не будет, приказали всех других убить…

– Кто навел?

– Не знаю, нам сказал Абди, с ним договаривались, а кто, я не знаю, пообещали что заплатят…

– Когда ты все узнал?

– Два часа назад! Два часа!

– Вы кто такие? К какой партии принадлежите?

– Ни к какой партии… – захлебнулся в слезах чернокожий. – Уже ни к какой… когда Мугабе убили, а остальных разгромили, мы откололись. Промышляли по мелочи…

Тим аккуратно стукнул его рукояткой пистолета за ухом, с силой провел ладонью по лицу и задумался.

В то, что нападение случайность, он не верил. Чернокожих засранцев использовали в темную, и тот человек, который использовал, прекрасно знал, что Тимофея будут перевозить на ранчо из тюрьмы. То есть, круг подозреваемых сильно сужался. При желании и некотором везении, шансы добраться до инициаторов оставались неплохие.

– Я умер? – почему-то шепотом поинтересовался пришедший в себя Холанд.

– Да, ты в коммунистическом раю!.. – Тим переместился к нему. – Где машина, на которой ты должен был отвезти меня?

– Господин майор! – обрадовался Том.

– К делу, мать твою.

– Там… – мотнул головой лейтенант. – Ключи у меня в кармане.

Тимофей вышел из-за машины, разглядел силуэт «Лендровера» неподалеку на придорожной стоянке и кивнул сам себе.

Затем крепко связал пленного, перетащил к внедорожнику Холанда, позвонил по аварийному телефону в полицию и сообщил, что на автозак совершено нападение.

А потом погрузил в машину лейтенанта, сел за руль, дождался пока Бурбон залезет в кузов и поехал на ранчо. Ехать пришлось недолго, ранчо, а точнее, домик с участком земли, в еще незаселенном поселке, находилось в сорока километрах от Солсбери.

Сначала Тим загнал машину в гараж, закрыл ворота и перетащил Холанда в дом. Обстановка не поражала роскошью, но все необходимое для комфортной жизни присутствовало. Даже запас продуктов и выпивки.

Лейтенанта начало потряхивать, Тима тоже колотило, поэтому он сначала разжег огонь в камине, а потом принял душ и взялся за виски, которое припас Том в своем портфеле.

Первый стаканчик эффекта не дал, второй немного успокоил и вызвал дикий голод. К счастью, в холодильнике нашлось мясо.

Толстые стейки, с поблескивающими на них крупинками соли, легли на решетку рядом с початками кукурузы. Тимофей подвинул кресло с Томом поближе к камину и сел рядом.

– Я знал… – тихо пробормотал Холанд. – Знал, что с тобой связываться нельзя, но… – он замолчал.

– Зачем связался, тогда? – безразлично поинтересовался Тим.

– Но, все равно… – нервно хохотнул лейтенант. – Ты приносишь удачу. Ведь меня не убили? А могли убить.

– Если бы ты, так и просиживал кресло на аэродроме, тебя бы, скорее всего, даже не ранили бы, – улыбнулся Тим.

– А жалованье? У тебя я больше получаю, – почему-то обиженно возразил Том.

– Тогда терпи.

За окном мелькнули фары машины. Тимофей взялся за пистолет, но потом узнал рык мотора своего «мустанга» и улыбнулся.

В дом заполошно влетели Сара Смит и невеста Тома Ронда.